Судьба любит пошутить (Общий файл)

— А почему это они грязные? И вообще! Чего это ты тут истерики устраиваешь? Я свободный человек, почему это не могу развлечься так, как хочу? Ты же развлекаешься? Вот и я тоже, — и добил его с мерзкой улыбкой — ты вчера и сам был совсем не против...

Взгляд Лея как-то сразу заметался, а затем вообще остекленел, парень искренне желал вспомнить хоть что-нибудь, чтобы опровергнуть слова своего недруга, старался изо всех сил и не мог.

— Да пошел ты!

Руки, удерживавшие Ара, упали, словно безжизненные плети. Отпустив его, Лей как-то сразу поник и сгорбился, словно бы силы его покинули и, отступив на пару шагов, замер, смотря куда-то в сторону. Душу Арэйна своими острыми коготками царапнула совесть. Не слишком ли он увлекся? Растеряв весь свой задор, он подошел к блондину и попытался его обнять.

— Я...

Лей резким движением скинул руки, смотря на него, словно раненый зверь.

— Не смей! — и с горечью добавил: — У тебя есть они, их и обнимай, раз вам вместе так хорошо. А меня не вмешивай!

Ар подавился вздохом. Он слишком перегнул палку, но кто знал, что блондин, никогда не показывающий истинных эмоций, прячущийся под тысячью масок, может в действительности так отреагировать. Сейчас он не играл, Ар это чувствовал. Но разве он не понял? Ведь все кристально ясно...

Лей сейчас выглядел так жалко и беспомощно, что все желание поиздеваться куда-то сразу исчезло.

— Прости... — отводя глаза в сторону пробормотал Ар. — Не было ничего. Мы просто решили тебя немного разыграть.

Пару секунд блондин непонимающе хлопал глазами, а затем его лицо озарилось злостью.

— Разыграть значит?! Шутка такая, да? Да ты...

Подскочив к Ару, Лей снова прижал его к стене и, нависнув над ним, яростно сверкая своими глазищами, тихо, полушепотом, но грозно и внушительно произнес:

— Еще раз увижу рядом с тобой какого-нибудь мужика — убью!

Ар, смотря на это искаженное гневом лицо, не смог сдержать нервного смешка.

— Весело, да? — приблизив свое лицо к лицу Ара, совсем тихо прорычал блондин. — Только попробуй!

— А что, ревнуешь?

В негодовании тряхнув головой, Лей отвел взгляд в сторону, но Ар успел заметить, как в глубине глаз его врага мелькнуло что-то странно похожее на панику.

— Вот еще! Просто... Считай, что мне неприятно на это смотреть!

— Так ты закрой глаза и не смотри, — с серьезным видом, сам внутренне содрогаясь от смеха, внес "конструктивное" предложение Арэйн.

— Да ты... — сгребя короткие волосы на его затылке в кулак, Лей прижался к своему врагу вплотную и зашептал в самые губы: — Я ведь сказал — только попробуй! Убивать буду и тебя, и твоего любовничка медленно и с наслаждением! Понял?!

А затем слегка провел кончиком языка по нижней губе Арэйна.

Тот вздрогнул, словно бы его пронзила шальная молния, и сразу растерял все те подколки, которые хотел сказать в ответ. Лей же времени не терял. Чувствительно укусив своего врага за губу, он тут же запечатал его рот по-собственнически жестким поцелуем, с каждым мгновением вжимаясь в брюнета все сильнее и сильнее...

Где-то глубоко в подсознании Арэйна мелькнула мысль: "Вот и говори после этого, что мстительность — плохая черта характера..."

* * *

Вилейм. Огромнейший, богатейший и красивейший город Лазурного побережья, настоящий бриллиант в короне Империи. Именно сюда стекаются все главные караванные пути, именно здесь свершаются сделки, по праву входящие в историю как эталон в искусстве торговли. Истинный рай торговцев и менял, актеров и фокусников, мошенников и воров.

Здесь можно найти абсолютно все! "Любой каприз за ваши деньги!" — гласит девиз этого города. И это действительно так, не больше, не меньше. Но славен он не только этим.

Шумный, яркий, красочный, завораживающе-безумный, с первого взгляда поражающий в самое сердце своим особым гостеприимством и атмосферой.

Здесь все знакомо и чуждо одновременно. Каждая привычная мелочь, каждый штрих восхищает и покоряет.

Город, где причудливо смешались традиции и обычаи государств севера, юга, запада и востока.

В его пестрой, шумной толпе, мелькающей перед глазами, словно в причудливом калейдоскопе, можно встретить путешественников со всех сторон света. И суровых воинов Севера, кутающихся, несмотря на жару, в роскошные пушистые меха. И одетых только в одну набедренную повязку темнокожих, словно лучший горький шоколад, жителей Лайзарда — государства, находящегося далеко на западе, на берегу Янтарного океана. И закутанных с ног до головы в роскошные светлые одеяния, так, что открыты только глаза, подданных Восточного ханства... И... да всех, кого только можно и нельзя представить!

Сам воздух напоен присущим только Вилейму ароматом — смесь восточных специй и пряностей, южного хлопка, северной шерсти и цветущих альвей — больших ярко-красных цветов, давно ставших символом города.

Даже его архитектура... Разнокалиберные, словно бы собранные со всех уголков мира и расставленные здесь, здания. Совершенно разные, но, в то же время, смотрящиеся на удивление гармонично, красиво и правильно. И каждое из них украшено цветами и густой зеленью вьюнков и плюща, а то и вовсе — разбитым вокруг роскошным садом...

Вроде бы, нет ничего такого сверхъестественного. Но даже привычное здесь кажется новым и необычным, заставляя смотреть, слушать, чувствовать еще и еще, туманя мозг своим разноцветьем и принуждая раз за разом хотеть снова окунуться в этот строго упорядоченный хаос.

Даже тот, кто ни разу здесь не был, ступая на мостовую, ощущает себя так, словно вернулся из долгого трудного путешествия домой. Город обволакивает, обольщает, маня и соблазняя, словно смущенно-призывная улыбка на лице первой имперской красавицы.

Вся атмосфера медленно-тягучей торопливости, быстрой и яростной медлительности, прослеживающаяся в каждом движении, в каждом жесте, в каждом слове жителей этого города, заставляет подстраиваться под себя, переделывая и меняя. Причем делая это с такой непринужденной легкостью, так, что даже сам не замечаешь воздействия до тех пор, пока не обнаруживаешь, что двигаешься, живешь и дышишь теперь как истинный вилейнец.

Оставив коней и большую часть поклажи в меленькой гостинице недалеко от ворот, воры отправились разыскивать дом по данному им Люмом адресу. Может быть, поддавшись очарованию города, или, что тоже возможно, размечтавшись, но сейчас, петляя в текущем потоке толпы с прижимающимся к боку Леем и пытаясь найти путь среди чужих, кривых, точно проложенных отпетым пьяницей, улиц, Ар был счастлив. Просто и безоговорочно: жизнь, кажется, начинала налаживаться.

Хотя, наверное, главное влияние на Арэйна было оказано вовсе не столицей торговцев, а изменившимся к нему отношением блондина.

Лей, бывший в самом начале путешествия отстраненным и откровенно дичившимся своего недруга, снова стал походить на самого себя. И даже больше! Он сам, при входе в город, на заполненные народом улицы, попросил Ара чуть приобнять себя, мотивировав это в лучших своих традициях тем, что они могут просто-напросто затеряться в толпе. Любая инициатива в действиях блондина Арэйна все еще пугала, и он везде искал подвох, и не находил, но все равно было так приятно ощущать, что хотя бы малая часть его мечтаний, видимых им в бессонные ночи в особняке Люма, сбывается.

Начало положено, а там и до всего остального не далеко.

Начало...

...В то утро многое пошло не по плану... Он хотел всего лишь отомстить, указать зарвавшемуся блондину, что не стоит поступать с другими так, как не хочешь, чтобы поступали с тобой. А вышло... то, что вышло. Но ему ли жаловаться?

Поцелуй...

...Губы уже болели и саднили от бешеного напора, но Лей не отпускал, целуя все жестче и яростнее, желая поставить на Арэйне свою печать. Но тот и не возражал. Это было слишком...

...Крышесносно, безумно, невозможно... Так хорошо! И даже не от самого поцелуя, хотя и от него тоже, но от мысли, что Лей сам — сам! — без принуждения, в трезвом уме и твердой памяти его поцеловал, становилось лучше во сто крат.

Теперь уже нельзя было сказать, что блондин чем-то одурманен и его поступки лишь последствие морока, затмевающего сознание. Нет! Он сам прижимался все ближе, со всей страстью отвечая...

Ему, несомненно, все это нравилось. Очень твердое "доказательство" недвусмысленно упиралось в бедро Ару, который тоже был уже жутко возбужден.

Растворившись в поцелуе, они забыли обо всем: об окружавшем их мире, о своей вражде, о близнецах, сидевших на кровати как мыши, боясь даже вздохнуть... Ничего не существовало. Еще чуть-чуть, еще немного, не хватает мгновения, не хватает вечности...

Но, к сожалению, если жизнь делает что-то хорошее, то всегда нужно ожидать в ближайшее время и гадости для равновесия...

Может, близнецы и были умелыми войнами, но в разведку или на дело Арэйн их бы однозначно не взял. Как можно одеваться с таким шумом?! Ну и что, что Ар вчера от вдохновения и для пущей красочности развешал некоторые части одежды на люстре? Это же не значит, что, снимая их, ее можно так шатать и раскачивать! Она ведь жутко скрипит и, того и гляди, рухнет... Но последней каплей стал кувшин, который нечаянно смахнул с комода Младший, прокрадываясь к выходу. Грохот от его соприкосновения с полом заставил воров вздрогнуть и прийти в себя, глядя осоловелыми от страсти взглядами вокруг.

И первым, что попалось им на глаза, были виноватые лица братьев. Которые тут же сбежали из комнаты, то ли опасаясь справедливой мести, то ли не желая больше мешать... Но момент был уже безвозвратно утерян. Туман, застилавший разум, рассеялся. Решиться на подобное в угаре вина или гнева — это одно, а вот в добром уме и трезвой памяти — страшно и стыдно.

Нет, блондин не стал истерить и ругаться, наоборот, он был тих, спокоен и серьезен. Ару даже казалось, что с того утра его подменили.

Теперь Лей не отнекивался от своих желаний. Он признал, что хочет Ара как никогда и никого не хотел, но пойти на большее... О большем не было ни слова, но и без этого было ясно, что доверить себя Арэйну настолько он еще не готов, боится уступить, дать над собой власть.

В этом Ар мог его понять. Одно дело — получить удовольствие, удовлетворив обжигающую тело жажду, и совсем другое — впустить нового человека в свою жизнь. Дело было даже не в теле, а в душе...

Даже сам Арэйн до сих пор еще временами сомневался, нужно ли ему так менять свою жизнь, ведь прежде все было так просто и правильно. Или казалось таким... Ненависть — это ненависть, а любовь...

Не было у него в жизни любви, во всяком случае, той, о которой рассказывается в балладах, о которой так красиво поют менестрели. Лишь легкая симпатия, притяжение. Ар даже думал, что просто не способен чувствовать сильнее.

Но то, что он чувствовал сейчас...

Все те девушки, что были в его жизни, даже в сотой доле не вызывали у него тех ощущений, какие он испытывал, только лишь целуя блондина. Ненависти больше не было, а вот было ли что-то большее?..

Все чувства перемешались, словно густые краски в палитре, создавая новые ошеломляющие оттенки. Они кружили голову, заставляли теряться в паутине желаний, под их диким напором весь мир становился лишь песчинкой по сравнению с огнем, горящим в жилах.

Вот это-то и пугало. Страх потерять в этом огне себя, стать лишь тенью...

Но если у Ара этот страх и эти сомнения были всего лишь секундным колебанием перед непонятным будущим — для себя он все давно решил, — то Лей же...

Только теперь, изучив его так близко, Арэйн понимал, насколько вся открытость его недруга была наигранной, и как по-настоящему сложно тому сходится с людьми, открывать свои чувства.

Попытки спрятаться в толпе — вот вся его жизнь.

Ар и сам был таким же — одиночкой, пытающимся закрыться ото всех, но, в отличие от Лея, он медленно и неуклонно оттаивал, позволяя, заставляя себя верить.

И он понимал, что эти сомнения должны быть разрешены прежде, чем что-либо между ними случится, иначе, он боялся, что станет всего лишь еще одной "тенью" на пути несносного блондина. Лей все должен был решить сам, своим умом и своим сердцем. И если Ар не хочет, чтобы их совместная ночь стала единственной, он не должен его торопить. Но как же хотелось...

В тот момент Ар очень жалел, что не умеет красиво и правильно выражать свои чувства, не может объяснить... Все, что приходило ему на ум, было до нельзя банальным и глупым, и больше подходило для оморочивания наивных девчонок, чем для искреннего признания. Оставалось лишь жестами, взглядами, прикосновениями, объятиями, поцелуями "говорить", как же эта блондинистая бестия ему дорога. Как бы он хотел, чтобы Лей остался с ним. Тот принимал все это и даже с удовольствием. Ару казалось, что Лей хочет сказать ему то же самое, но спросить, по-настоящему спросить, а не просто подколками, он не решался.

Головокружительные поцелуи, тепло его тела, мягкость и податливость губ — все это сводило с ума... возможно, Ар и пошел бы дальше, плюнув на все данные себе обещания... если бы можно было бы остаться наедине. Причем, не просто сбежать в ближайшие кусты и целоваться там до одурения, каждую секунду боясь, что там их кто-нибудь застукает, а по-настоящему.

Может, Лей и не был ждущей романтики девушкой, но Ару хотелось, чтобы первый раз с ним был чем-то более красивым (и комфортным), чем быстрый перепих на голой земле.

Арэйн надеялся, что позже у них будет время и шансы и для таких страстных авантюр, но первый раз он хотел, чтобы его любимый запомнил навсегда, и желательно, не как кочки и шишки, впивающиеся в задницу.

Поэтому оставалось лишь надеяться, что вскоре им представится шанс, и чем скорее, тем лучше. А пока... пока можно было с удовольствием помечтать.

Конечно, не все у них было так уж радужно. Порой, Ар даже сожалел о былых временах. Измениться Лей изменился, вот только его язвительность и способность задирать других на пустом месте никуда не делись. Только теперь он предпочитал отыгрываться не на своем бывшем недруге, а на остальных попутчиках, имевших неудачу попасться в его поле зрения. И иногда такое поведение бесило Арэйна до невозможности.

Особенно доставалось близнецам. Будь Ар на их месте, он уже придушил бы Лея за все те гадости, которые тот с ними проделывал. Слава богам, южане на провокации не поддавались, показывая поистине нечеловеческое терпение, но в ответ на их молчание блондин только удваивал свои усилия. Вот, как ребенок, честное слово. Казалось, он записал братьев в кровные враги.

А уж стоило им только заговорить или, не дай боги, прикоснуться к Арэйну хоть кончиком пальца, как Лей словно бы с цепи срывался. Нет, внешне он оставался совершенно спокоен, но даже Ар ощущал всю испытываемую им ярость. В такие моменты его остроты были уже на грани прямых оскорблений. А уж какие убийственные взгляды он бросал на близнецов, это даже описать невозможно.

Ар вздохнул с облегчением, лишь когда недалеко от Вилейма они распрощались.

Даже таким, раздражительным и совершенно невозможным, зеленоглазая язва оставался для Арэйна самым желанным человеком на свете.