Что тут началось! Они все разом загалдели, что такое невозможно и стали насмехаться над нашим Паркарой.
-Видишь золотой бааль? Он будет твой, если попадешь в меня с расстояния двухсот шагов, вон с той крыши хотя бы.
А я буду стоять под мафлорой, идет?
Лучник пожал плечами и сказал, что он согласен, но спросил: чем заплатить ему.
-Отдашь мне свой расписной колчан, хвастун.
-Согласен! — вызывающим тоном ответил Мураш.
Итак, вся компания с шумом вывалила на улицу, и каждый из участников занял свое место. Зрители расположились вдоль улицы.
Лучник, запрыгнув на крышу высокого сарая и натянув тетиву, стал целиться. Полетели стрелы.
Мой товарищ и в самом деле оказался до чрезвычайности ловок — он умело отбил восемь стрел. Но вот, девятую поймать не успел: она со свистом вонзилась ему в правое предплечье. Он выругался от боли и помахал рукой — Мол, все кончено!
С кислой миной отдал Паркара золотой бааль, признав искусство лучника, потом напрягся и выдернул стрелу. Брызнула кровь.
-О, демоны! Я испачкал костюм! — громко воскликнул он. Окружающие поддержали его одобрительными криками.
-Число девять никогда не было для меня счастливым,— сказал он мне сконфуженным голосом. — Придется вернуться в трактир и перевязать рану.
-Вы не сможете драться!— сказал я.
-И что хуже — мы опаздываем.
-Позвольте, я заменю вас.
-Вы окажете мне огромную услугу, Льен. Этот элл хорошо фехтует, а моя рука — вы сами видите, а всему виной эти крикуны и хвастуны, стрелки Тамелия.
Забинтовав рану моего друга, мы пошли на улицу Трех Собак, где нас заждался наш противник.
Это был невысокий коренастый человек, очень подвижный и с такой задиристой нахальной улыбкой. Лохматая голова его, кажется, никогда не знала щетки, но его, видимо это нисколько не смущало. Думается мне, его дерзкая физиономия давала вечный повод к ссорам.
-Кэлл Паркара, вы ведь не девушка, чтобы заставлять меня так долго ждать!
-С вами будет драться мой друг, граф Улон.
-Опа! Неужели ваша скромность и застенчивость заставили вас выставить вместо себя на дуэли вашего друга?
-Покорнейше прошу простить, но не моя вина, что Мэриэг наводнен хвастунами вроде вас, уважаемый хэлл Бронито.
-Ну, если ваш друг, так же дерзок в бою как ваш язык, считайте, что наша дуэль удалась!
Невзирая на свой неказистый вид и лохматую голову, хэлл Бронито умел ловко обращаться с оружием.
Он нападал на меня как молодой петушок, бойко и, распуша свои перья, причем успевал обмениваться со мной и с Паркарой колкостями, так что, в конце концов, я стал думать: чем мы деремся мечами или языками.
Но прелестный сей поединок остроумия был прерван самым настойчивым образом молодой элиньей, рыжеватой и полненькой — аппетитной, как спелое яблочко.
Она появилась неожиданно и сразу обратила на себя наши взгляды — хэлл Бронито сконфуженно отступил, и опустил оружие.
-И как это называется хэлл Бронито! — гневно воскликнула она,— не вы ли давали мне обещание, что больше не станете задирать людей, и что я вижу! Вас с оружием в руках! И вы еще надеетесь, безумец, что я соглашусь выйти за вас замуж? Никогда!
Бронито госетно взвыл
-О-о-о-о!
-Что вам сделал этот несчастный? — продолжала она свое наступление.
-Это вы про меня, элинья? — я вежливо поклонился пылкой даме,— боюсь, что вы стали жертвой собственного заблуждения— у нас с хэллом Бронито вовсе не поединок, у нас...урок...мы тенируемся. Мой друг, барон Паркара, попросил своего друга хэлла Бронито продемонстривать особую технику фехтования, которой владееет ваш жених. Он любезно согласился.
-Это так? — с большим сомнением в голосе спросила девушка.
Мы все дружно закивали головами, только Паркара успел многозначительно хмыкнуть.
-Вы все трое можете дать мне клятву, что это правда, что вы никогда не поднимите оружие друг на друга?
-Мы..., то, се, дело чести,— начал мычать Паркара.
-Паркара, улыбнитесь прелестной элинье, — прошипел я.
-Я поклянусть тебе в чем угодно, дорогая! Ради тебя я готов подружиться даже со всеми демонами мира и, если эти кэллы согласны...
-Согласны, согласны,— усмехнулся Паркара, который был хоть и горяч и несдержан на язык, отчего часто влезал в ссоры, но при этом был большим добряком и отлично смекнул, что из-за глупой ссоры Бронито может лишиться невесты.
Проявив мужскую солидарность, мы успокоили элинью Софиту, так звали девушку, и после нежных прощаний она отправилась домой.
Бронито подошел к нам и стал бурно выражать благодарность.
-Нет, но вы скажите, вы все-таки, берете свои слова назад? — язвительно спросил Паркара.
Бросив на него угрюмый взгляд, Бронито сказал:
-Теперь я просто вынужден это сделать, и вообще предлагаю вам кэллы, мои новые друзья, пойти и выпить за принесенную нами клятву дружбы.
-У нас возражений нет, не правда ли, Улон?
Я пожал плечами и сказал, что готов на все: хорошую драку, хорошую закуску и бокал хорошего вина, если рядом мои товарищи.
Бесславная дуэль закончилась бурными возлияниями.
Глава 10 Исчезновение барона Равгада
После трагических событий во дворце, визиты туда временно прекратились. В Мэриэге был объявлен траур.
Я по-прежнему встречался с принцем и его людьми. Головы моих друзей занимало теперь исчезновение барона Равгада, весельчака и волокиты, покорителя женских сердец.
Подозрения коснулись барона Ивонда, ревнивца, грозившегося при свидетелях убить Равгада, который давно волочился за его женой.
Слуга барона объявил нам, что Равгад уже восемь дней, как отсутствует, а это как раз с той памятной ночи, в которую убили эрц-герцогиню Онцерию Акабуа. Слуга утверждал, что он ушел в тот вечер и более не возвращался.
И вот в кабачке 'Корона и Перец' когда, разгоряченные вином и дерзкими разговорами люди принца, решили действовать, и волнение достигло своего апогея, одна горячая голова, думаю, что это был граф Лону, предложила пойти к дому барона и потребовать у него объяснений.
Меня, волей случая, в тот день не было в Мэриэге, и, может быть, это к лучшему. Принца никто не поставил в известность, даже его верные уши — Алонтий Влару не успел это сделать — зачинщики увели его с собой. На что они рассчитывали — я не знаю — все это было до крайности опрометчиво и глупо.
Собрав с десяток человек, эти герои направились к дому барона и стали вести себя громко и вызывающе, с целью привлечь внимание, потому что слуги не открывали ворота и отказались позвать хозяина.
Тогда разъяренные 'шипы' начали настоящую осаду.
Собралась толпа. У нападавших нашлись сторонники, так как было известно, что кэлл Ивонд принадлежит коннетаблю. Где-то раздобыли лестницы и бревна, и высокая ограда зашаталась под тяжелыми ударами. Ворота не выдержали и треснули. Наши сорвиголовы влетели во внутренний двор и стали под картофельным и горшечным обстрелом слуг забираться на второй этаж, где были незащищенные решетками окна.
Но, к счастью, для обитателей дома к ним вовремя подоспели на помощь.
Это был хозяин, барон Ивонд, как оказалось, в это самое время его даже не было дома, а вместе с ним восседал на своей серой в яблоках великолепной лошади коннетабль Ничард Турмон.
Барон, как я уже сказал, принадлежал к числу его сторонников, хотя и занимал придворную должность хранителя королевского меча.
Коннетабль обратился с гневной речью к присмиревшим безумцам. Они, сконфуженные и пристыженные, вынуждены были оправдываться! Завязалась словесная перепалка.
Когда смысл выдвигаемых обвинений дошел до Турмона, он возмутился и объявил поведение всех пристуствующих недостойным звания дворянина и сказал, что он может поручиться в том, что кэлла Ивонда уже более саллы не было в Мэриэге, так как он ездил по его поручению в одну из провинций. Что касается подозрений в убийстве барона Равгада, он лично отвечает за непричастность своего друга к его исчезновению.
Напряжение, возникшее между сторонами, стало отступать. Люди Орантона вынуждены были принести свои извинения барону Ивонду и коннетаблю. Они заявили, что принц к их выступлению не имеет отношения и, что их оправданием служит лишь забота об исчезнувшем товарище.
Очень мрачно настроенный барон Ивонд и разгневанный Турмон, нехотя, приняли их извинения, и, кажется, сочли инцидент исчерпанным.
Я-то понимал, что сейчас столкновения ни коннетаблю, ни принцу вовсе не были нужны, но вот понимали ли это их люди?
Узнав о потасовке, в которой были замешаны мои друзья, я решил, что настала пора действовать, пока они дров не наломали, и снова оказался в доме Рантцерга.
-Вы бы оказали мне огромную услугу, если бы помогли разыскать одного человека.
-Кого вы ищете?
-Пропал наш товарищ, барон Равгад. Мы считаем, что это случилось той же ночью, которой убили эрц-герцогиню Акабуа.
-Мне уже известно о потасовке возле дома баронессы Ивонд. Но ее муж действительно здесь не причем.
-Вам что-нибудь известно об этом?
-Я знаю, что в ночь убийства Акабуа через Золотые ворота проехала карета, которую сопровождали четверо вооруженных людей, в числе их был небезызвестный нам с вами начальник Ночной Стражи Бэт Суренци. Человек, выполняющий всю грязную работу для короля, оставаясь в тени, по причине своего незначительного происхождения.
-Кого везли в карете?
-Это мне неизвестно. Но мое чутье сразу вызвало в памяти это мелкое событие, когда вы спросили про барона Равгада. А оно меня еще никогда не подводило.
-Сумасшедшее предположение. Но, если рассуждать, то кому барон Равгад мог понадобиться? Куда его везли?
Шельво Рантцерг развел руками.
'Бэт Суренци'? — я задумался.
Стоило, как следует, присмотреться к этому типу.
-Вы знаете, где он проживает?
-На улице Лупони, в шестом доме от угла с улицей Ленточников.
Три вечера к ряду я следил за Бэтом Суренци, и все безуспешно — он проводил их в праздном безделье, и, под конец, я уже стал сомневаться в причастности этого человека к исчезновению нашего товарища. Но на четвертые сутки мне повезло: к Бэту Суренци пришел человек. Это был маркиз Гиводелло.
Я занял весьма неудобную позицию возле окна его комнаты, с трудом удерживаясь за чугунную решетку, а ногами упираясь в очень узкий и покатый карниз над окнами первого этажа. На мое счастье, Суренци не потрудился закрыть ставни.
Скрипнула дверь, и вошел маркиз, хозяйским взглядом окинув комнату.
-Мое почтение, таннах Гиводелло,— приветствовал его Суренци, всем своим видом показывая наигранное подобострастие.
-Прохлаждаетесь, Суренци,— пренебрежительным тоном, таким, каким обычно великие мира сего обращаются к ничтожным, даже если в чем-либо зависят от них, даже если их жизнь порой зависит от них, сказал Гиводелло.
Похоже, что Суренци нисколько не оскорбил такой тон.
-Я в ожидании дальнейших распоряжений.
-Вам известно, что исчезновение Равгада привлекло слишком много внимания. Его ищут. Принц поставил всех на уши. Он своих любимчиков бросает, но не сразу, а нам досужее любопытство — ни к чему. Надо бы устроить так, будто Равгада убили на дуэли, и лучше, если выдумать это событие где-нибудь за пределами Мэриэга. В Баэле или в Мончавэле — это вы сами решите. Найти пару местных жителей — 'свидетелей' драки, подбросить окровавленные вещи барона, может указать какую-то безвестную могилу. Все успокоятся, и будут считать барона в числе погибших. Лучше, если это будет Баэль.
-Великая мысль, таннах.
-Я все думаю: почему она пришла не в вашу голову? Почему вы сразу не побеспокоились, ведь вам платят за беспокойство. Так почему думать за вас приходиться мне?
-Я исправлю досадную оплошность, таннах.
-Исправьте поскорее! Равгад, и служанки — свидетельницы убийства Акабуа — до поры до времени нам нужны живыми.
-Ловко придумано, таннах! Ни у кого не вызовет возражений мысль, что принц подослал Равгада отомстить за смерть матери, убитой змеем. Не подкопаешься, а под пыткой барон 'признается' в чем угодно.
-Но чего же ждет его величество?
-Всему свое время. Пока ищут убийц, идет расследование, но до решающего дня должно пройти некоторое время. Кстати, как обвиняемый? Он под надежной охраной?
-Надежной! Не сомневайтесь.
-И все же, ты сегодня поедешь в Кесрон и все лично проверишь. Удвойте охрану. Я вам голову сниму, если что-то пойдет не так.
Маркиз ушел. А я стоял с похолодевшим сердцем. Что за страшная тайна обрушилась на меня. Что делать? Куда идти? К принцу? С этим рассказом? Мысли мои носились, как сумасшедшие.
Король выжидает удобного момента. Палач заставит Равгада дать показания на принца. И что же дальше? Чего добивается Тамелий?
Есть закон — за подобные преступления особам королевской крови сохраняется жизнь, но они живут в заключении, а самое главное!— лишаются права наследования.
Ловушка — простая дешевая ловушка, построенная на сомнительных показаниях нескольких человек. Таким образом, король решил устранить младшего брата на пути к трону для своего сына.
Суренци стал собираться в дорогу, спокойно, методично: натянул длинные сапоги, надел темно-синюю куртку, опоясался ремнем, к которому крепились ножны с мечом, засунул за ремень пару добрых кинжалов, водрузил на голову маленькую круглую шляпу с круглыми полями и накинул легкий короткий плащ — все это делалось хладнокровно, не спеша.
В этих четких спокойных действиях был весь Суренци — он знал: что, зачем, почему, а главное, что он точно знал, что ему нужно и то, как этого добиться, потому суетиться ему было без надобности, этот человек был уверен в своих поступках — и плохих, и хороших.
Последнее, что он сделал-подошел к зеркалу и растянул бледные губы в неприятной улыбке — наподобие оскала, выставив напоказ острые желтые зубы и, замурлыкав пошлую песенку, стал спускаться по лестнице.
Мне следовало поторопиться — самое главное — я теперь знал, где находится Эвен Равгад.
Хорошо бы нам опередить Суренци. Сначала он поедет в Баэль, чтобы устроить там мистификацию дуэли — необходимо найти людей и все такое — на это уйдет час, а тот и два.
Надо спешить. Но мне еще предстояло поговорить с принцем и убедить его в необходимости действовать.
Я так торопился, что чуть не ввалился в дом Орантона под прикрытием плаща, но вовремя опомнился и вернулся на улицу, что бы повернуть застежку на пряжке.
Принц выслушал меня с холодной улыбкой. И чем дальше длился мой рассказ, тем бледнее становилось его лицо.
-Вы очень хорошо осведомлены о событиях в Мэриэге, а ведь вы — человек новый — и это настораживает,— сухо заметил он.
-У меня верные источники. То, что я рассказал вам сейчас, мне довелось слышать лично.
-Как вам удалось услышать этот разговор, оставаясь незамеченным?— с сомнением в голосе спросил Орантон.
-Вы вправе сомневаться, мой принц, но я выполнил свой долг — предупредил вас, теперь вы решайте, что с этим делать.
-Я обдумаю ваш рассказ.
-Но действовать надо немедленно. Суренци после Баэля поедет в Кесрон.
