Позволь мне тебя коснуться

Я нагнулась к его ребрам и, с вызовом глядя на него, аккуратно подула на место ушиба.

— Это до боли приятно, — вырвалось из его губ, а в глазах я уловила проблески наслаждения. — Но, может, не стоит, так печься обо мне?

— Ты как-то сказал, что не будешь жалеть меня, — прошептала я, заканчивая с компрессом. Поправив волосы, касаюсь кончиками пальцев там, где он чувствует боль. — Но это не значит, что я должна отвечать тебе тем же.

Макс слегка сжал руки в кулаки, готовясь к огромному куску льда.

— Немного анестезии. — Я наклонилась к его животу вновь, осыпая его кожу вокруг синяка стаей коротких, размеренных поцелуев.

Мне всегда нравились подтянутые тела — я считала это признаком здорового образа жизни и была безмерна рада, что тело Макса олицетворяло собой все мои желания: он не был перекаченным верзилой, но каждый его мускул проработан до мелочей и доведен до идеала. Я до сих пор помню его рельефные плечи, от которых становлюсь зависима.

— Напомни, чтобы я чаще попадал в передряги ради такой анестезии, — блаженно прошептал он, когда мой нос игриво коснулся кожи над его торчащими из джинс боксерами.

— Не стоит. — Тут я приложила ледяную бутылку к ушибу.

— О, черт. — Макс закрыл глаза, втянув в себя воздух. — Мне больше нравилась стадия с поцелуями.

Я ухмыльнулась, стараясь быть очень аккуратной. Макс испытывал боль, но я хотела, чтобы рядом со мной ему было хоть немного легче.

Подумать только. Макс дрался за меня. Может это и обычное дело, но меня еще никто и никогда так не защищал.

— Держи крепко. — У меня внезапно возникла идея о том, как еще можно отвлечь Макса. — Я сейчас приду.

— Honey, не оставляй меня. — Но я была уже на балконе и проверяла высохла ли краска, которой я покрывала Борд. Проверив лак и полную готовность своей работы, я взяла доску в руки и пронесла в комнату.

Я встала за ней, осторожно прокручивая ее то одной стороной, то другой, будто была представителем ценного артефакта на какой-нибудь жутко пафосной выставке.

Я гордилась своей работой.

В последние дни я так переживала из-за Макса, что все это выплескивалось через бумагу, доску или планшет, на которых я рисовала.

— Нереально. — Глаза Макса распахнулись. Казалось, он хочет немедленно соскочить с кровати и, несмотря на покалеченное состояние, выхватить у меня доску и помчаться рассекать волны. — Ааааа, неужели это крутая доска теперь моя?

— Ну, нет, я, конечно, могу себе оставить. — Я усмехнулась, разглядывая серф под разными углами.

— Дай мне потрогать, — взмолился Макс, протягивая руки к доске. Я смерила его предостерегающим взглядом.

Обратная сторона серфа создана из сплошной абстракции, навеянной моим вдохновением: это был океан с разводами густых волн, в котором были затеряны маленькие звезды. Я постаралась сделать воду пятицветной, подарив ей многогранность и загадочность. Голубой, бирюзовый, насыщенно-зеленый — эти цвета перекликались друг с другом образуя между собой единые градиентные линии.

На лицевой стороне царствовало пламя: феникс, изображенный на доске, гордо расправил свои крылья и обнимал ими другую сторону с океаном.

И мы с Максом знали, что больше ни у кого не было такого серфа. Из пустого, обычного куска пластика он превратился в частичку чего-то душевного и живого.

— Иди ко мне, — просто сказал Макс, убирая поостывшую бутылку. — Эми.

Я оставила серф у стены и покорно легла рядом с Максом на бок к нему лицом. Тяжесть его руки опустилась на мою талию, и с прежней силой он подтянул меня к себе, закидывая мою ногу на свое бедро.

— Макс. — Уткнувшись в его предплечье, в очередной раз вдохнула его запах.

Если бы даже хотела забыть этот момент, не смогла бы вычеркнуть его из памяти.

Ни один момент проведенный с Максом.

Мы бы были парой, которая вечно ругается, страстно спорит до нервных срывов и лихорадочной дрожи. А наши отношения, как непрерывная диаграмма взлетов и падений... И всё же, я знала, что все произошло так, как должно быть.

Я в самом безопасном и лучшем месте на земле — в его объятиях.

* * *

— Ну что, ты готов к главной игре всего сезона? — Я и Кендалл пришли перед матчем к Максу и Кайлу для того, чтобы приободрить второго перед важной игрой.

— А ты готов к своим соревнованиям? — парировал он, вставляя шину себе между зубов. Ему будет необходима эта защита в сегодняшней 'кровавой бойне'.

Матч будет непростым — за этот сезон команда Кайла потерпела так много поражений, что побила все рекорды за всю историю существования команды Колледжа. И это при том, что все предыдущие года Команда всегда занимала первые или призовые места в большом спорте. Благодаря своим прекрасным заслугам, Кайл получал стипендию на обучение, хотя совершенно в этом не нуждался. Его любили, по большей части, как футбольного игрока и душу компании, и после череды проигрышей ему, правда, пришлось нелегко. Но, в последнее время, дела у команды пошли в гору — казалось, у Кайла открылось второе дыхание, и он стал играть даже лучше, чем прежде, по крайней мере, так говорил Макс. Наш университет одерживал победу за победой, и сегодняшняя игра решала дальнейшую судьбу Кайла и его положение в большом спорте.

— Эмили подарила мне шикарный борд. Мне плевать на эти соревнования. Главное, что у меня есть обновленная доска, и я наконец-таки побываю в трубе. Я же не собираюсь покорять мир, как серфер. А вот тебе стоит напрячься сегодня. — Я сидела на коленях у Макса, а его подбородок опирался на моё плечо, которое он периодически покрывал поцелуями.

— Нет, ну вы посмотрите на него, — усмехнулась Кендалл, глядя на нас. — И этот парень, который ещё два месяца назад...

— Так, замолчи, Вайтроуз. Сейчас ляпнешь лишнее, — грозно пригрозил Макс, виновато улыбаясь мне.

— Ладно, ладно, ловелас. Смотри мне, если обидишь мою подругу, узнаешь, какова я бываю в гневе! — заверила его она, взмахнув своими помпонами — она была в полной готовности выступать на сегодняшней игре.

Кайл шутливо выхватил у неё из рук помпоны и откинул их на кровать.

— Ты такая болтушка, Кендалл.

— Если не хотим опоздать, нам нужно выходить на игру, прямо сейчас. Вы готовы, мой капитан? — спросила она, обвивая его руками за шею, и я в душе порадовалась за ребят, и вздохнула с облегчением.

Сандра была невероятно тиха в последние дни. С Кендалл она не разговаривала, несмотря на то, что девушка была её вице-капитаном. Когда я спрашивала подругу о том, как теперь проходят их тренировки по чирлидингу, она обычно отмахивалась и ворчала себе под нос, что-то наподобие: 'лучше не спрашивай.'

— А ты готова? — Мы встали, чтобы последовать за Кайлом и Кендалл, но Макс остановил меня взмахом руки.

— К чему? — спросила я, посмотрев на то, как он достал свой второй Университетский бомбер из шкафа. Обычная спортивная ветровка, как и у каждого второго в нашем университете.

— Быть девушкой Макса Кенинга. У всех на глазах, — гордо заявил он, накидывая мне на плечи куртку, и притянул меня к себе вместе с ней.

— Мне не нравится выражение 'девушка'. — Тут я имела ввиду girlfriend — значение этого слова в Америке было сильно принижено. Каждый уважающий себя человек в возрасте от 13 до 25 лет, как правило, заводил себе girlfriend или boyfriend — и нет, не из-за высоких чувств друг к другу, а просто, чтобы был.

— Dann bist du mein Sonnenschein (прим. Немецкий язык — 'тогда ты мой свет'), — на чистом немецком произнёс он, и я растаяла от звуков сексуального шепота Макса.

— Und du bist mein Ozean sind (прим. Немецкий язык — 'а ты мой океан'). — Еле выговорив сложную для меня конструкцию, почувствовала, как заливаюсь предательским румянцем.

— Мы будем над этим работать. — Макс быстро провел влажным языком по моим губам, слегка прикусывая нижнюю, и потянул меня за руку к выходу, явно поторапливая на сегодняшний матч.

Ещё два месяца назад я смотрела на всё, происходящее на игре, как на сборище дикарей, которые наблюдали за тем, как несколько человек, одетых в твёрдые наплечники и каски, без устали гоняют по молю никому ненужный мяч.

Но к сегодняшнему дню всё изменилось — я стала частью этой толпы, может и не потому, что была фанаткой регби, а потому, что здесь я обрела друзей, за которых искренне переживала. Кендалл выделывала трюки опаснее обычного — она из кожи вон лезла, чтобы поддержать Кайла. Мне казалось, ещё чуть-чуть, и она надорвёт голос, выкрикивая свои страстные речи, которые призывали команду к победе.

Кайл бегал по полю, словно неугомонный волчок, забивая один гол за другим.

— Кайл Картер, в очередной раз, ловким маневром огибает Кельвина Питерсона — нападающего из команды противников. — Комментатор тараторил так, что я еле успевала следить за ходом его мыслей. — Ещё чуть-чуть, и он снова одолеет ворота 'Медведей' и... ГОООООООООЛ! Я давно не видел Картера таким. Ну, как вам, ребята?!

Трибуны ликовали. Макс следил за игрой с не меньшим интересом, нервно сжимая моё колено в самые напряженные моменты. И, пусть, иногда его хватка была настолько сильной, что я боялась за синяки, которые могут образоваться после, мне было приятно, что он касается меня.

Его ладони не бьют меня током, как все, что были до него. В каждом его прикосновении — мягком, грубом или едва заметном, я чувствую откровение.

— Медвежатам нас не догнать! — орал комментатор — Томас Кинг, — перекрикивая голоса и оры, доносящиеся с трибун. Сторона соседей уже давно приуныла, а на стадионе царила атмосфера нашей победы. — Кайл Картер вновь стремительно подбегает к чужим воротам! Нет, ну вы только посмотрите, в каком он сегодня ударе... Быстрый, словно пуля, сметает на своём пути всё, как ураган...ООО, НЕТ... Он запнулся!

По стадиону пролетел слегка печальный вздох, и я слегка занервничала, когда увидела, как Кайл упал на ровном месте, будто кто-то подставил ему невидимую подножку.

— Вставай Картер, мы в тебя верим! ТЫ СМОЖЕШЬ! — подбадривал Томас, и я глянула на Кендалл, которая замерла, сложив две руки перед собой. Она смотрела на Кайла с выражением глубинного страха, и я не сразу поняла почему.

Секунда проходила за секундой. Но Картер не вставал. Кайл вообще не двигался.

— Врач спешит на помощь, по-видимому, Картер сильно повредил себе что-то во время падения... Какая досада для сегодняшнего матча...— продолжал комментатор в то время, как судьи объявили Таймаут, и первая медицинская помощь во главе с Кендалл побежали к Кайлу. Макс сидел мрачнее грозового неба и нервно пожимал моё колено.

— Черт возьми. Фак, фак, фак. Этого не может быть, — пробормотал он, когда увидел, как Кайла кладут на носилки. Приглядевшись, я заметила, что Кендалл истерично плачет, Сандра подбегает к ней и, хватаясь за голову, тоже начинает плакать, не в силах остановить своих слёз.

— Пойдём, — быстро скомандовал Макс, увлекая меня к спуску на стадион. Я бежала вслед за ним, понимая, что с Кайлом случилось что-то очень нехорошее. Я не видела, чтобы он приходил в сознание.

— Что с ним? Ты знаешь?

— Он идиот! — рявкнул слишком грубо Макс, посмотрев на меня почти со злостью. Знаю, что она была адресована не мне, но это всё равно не очень приятно. — Но только бы этот идиот выжил!

Я не могла поверить в то, что всё настолько серьезно. Уже через пять минут мы ехали в автомобиле Макса вслед за 911, в которую сели Кендалл и Сандра, и в которой везли Кайла.

— Я знал... Я знал, что что-то не так...— шептал Макс, утопляя ногу в педали газа всё сильнее и сильнее. Я держалась за ручку двери, потому что меня шатало, как на Американских горках, пока мы ехали до больницы. Я старалась молчать, чтобы лишний раз не выводить Макса из себя, и тихонечко молилась за то, чтобы с другом было всё хорошо.

Я была убеждена в том, что ему просто стало плохо от перенапряжения. На него слишком много навалилось разом, плюс, он на все сто выложился на сегодняшней игре, которую теперь, очевидно, перенесут на другой день.

POV Макс

— Что с ним? — Я подлетел Кендалл, что заливалась слезами, стоя в больничном коридоре. Здесь уже было несколько родных Картеров, возможно где-то рядом находились родители. Ребекка сидела в холле, уткнувшись в телефон, будто ей было всё до лампочки. Сандра сидела с ней рядом, поджав под себя колени. Её маленькое худенькое тело сотрясалось от потока сдерживаемых слёз.

— Он... Макс...— начала Кендалл, пытаясь побороться со своей истерикой. — Что-то с его сердцем, я плохо разобрала. Он... — Она замерла, поднеся пальцы к искусанным губам. — В крови нашли стероиды.

Эмили смотрела на нас обоих непонимающим взглядом. Она была не сильно осведомлена о правилах Американского большого спорта. И она вряд ли различит названия Допинга от обычной наркоты. Так вот что... Значит Кайл не врал, когда говорил мне, что это не его кокс. От этого совершенно не становилось легче. Черт, я опять облажался. Не смог уследить за братом. Не смог остановить своего лучшего друга. Если с ним что-нибудь случится...

Не считая самого худшего, Кайлу грозила полная дисквалификация от спорта — его не возьмут ни в одну Национальную команду. На его карьере сейчас только что поставили большой, огромный, жирный красный крест. Но это было не так уж и важно сейчас, хотя он бы со мной поспорил на этот счёт. Важно было, чтобы он пришёл в себя.

С этой минуты начались мучительные ожидания вердикта, который вынесут о Кайле врачи. Эмили опустилась на пол рядом с Кендалл, стараясь позаботиться о подруге. Время от времени девушка носила той стаканы с водой и шоколад, но Кенди от всего отказывалась.

В моей же голове царила какая-то оглушающая пустота. Мысли были настолько страшными, что хотелось выключить свою голову хоть на пять минут... Но ничего не выходило. Хор жутких голосов неумолимо передвигался по моим извилинам, и даже образ Ганса не приходил ко мне, чтобы утешить каким-нибудь своим очередным внеземным нравоучением.

Когда мой телефон зазвонил, я аж подпрыгнул от неожиданности, увидев на экране телефона имя агента Броди. Не знаю почему, но в моём сердце будто бы зажгли свечу надежды — я был уверен, что, на этот раз, весть от агента будет хорошей. Может, именно в этот момент, когда мне так нужна хорошая новость, я узнаю, что Ганс всё-таки всё это время был жив. Что он просто не мог связаться с нами. Эта вера была во мне настолько жива, что я почти ощущал свою правоту, когда отвечал на звонок мистера Броди.

— Это Максимиллиан, — просто ответил я, сжимая несчастную трубку в своих руках. Я отошел от девушек подальше и издалека видел, что Эмили поглядывает на меня с беспокойством. Я отвернулся, сосредоточившись на вестях из агентства.

— Здравствуйте, это мистер Броди.

— Снова прочистили очередной участок и никаких известий? — Мне не терпелось узнать, что он приготовил для меня на этот раз. Сердце пропускало удар каждый раз, когда я слышал в трубке его взволнованное дыхание.

— Да, Максимиллиан, мы прочистили целых два участка за последний месяц прямо в Карибском море. И это... Дало свои результаты. Оказывается, всё это время мы искали не там, где нужно — не учли несколько северных течений, что были характерны для того времени года...— бормотал он. Я слышал как на заднем фоне, он судорожно листает какие — то бумаги.