— Адам, нам с вами это явно не по профилю! Сейчас вас куда-то понесло...
— Ерунда! По профилю — не по профилю! Мы должны защитить Францию или нет?! А раз должны, то все способы для этого годятся. Между прочим, этот командир танкового полка имеет неплохие связи в правительстве. Я слышал, он готовил программу вашему министру Полю Рейно.
— Рейно сейчас министр финансов, и ему прочат возглавить правительство. Адам, как вы умудряетесь столько знать о политике, при этом, почти не вылезая из своих ракетных проектов?!
— Я же хочу понимать, на какую планету я вернусь из своего космического рейса!
— Ох, уж эти ваши космические фантазии...
— Рад, что по обороне вы не возражаете. И, не забудьте ту эскадрилью высотных разведчиков с гермокабинами над нейтральными странами "повесить"! Даю вам слово офицера, что ваших высотных пролетов в небе над Бельгией, ПВО королевства даже не заметит...
— Адам, вы невозможны! Вам дай палец, вы всю руку отхватите по плечо! Я пока всего лишь майор ВВС. Что смогу сделаю, но на слишком многое не рассчитывайте!
— Я в вас верю, мсье майор (или уже подполковник)! Вашей любви к Франции совершенно точно хватит на многое! Да же на то, во что вы еще не слишком верите.
— Гм...
С той беседы прошло две недели. Выполняя обещание данное интригану Моровскому, Константину и самому пришлось окунуться в интриги. Уговоры за бокалом вина, чередовались намеками в официальных беседах. Где-то через знакомых, местами официальными запросами и рапортами, Розанов, как мог, пытался провернуть армейские бюрократические колеса. Иные ответы начальства вызывали тоску. Но кое-что ему, все же, добиться удалось. И этот высотный полет был тому живым подтверждением...
* * *
Второй борт Пьера шел в левом пеленге и чуть позади его Розанова "Фармана NC-130". Оба экипажа соблюдали радиомолчание. Для переговоров на высоте одиннадцать тысяч мог применяться специальный, узконаправленный "ратьер". Прямо, как во флоте. Опытный и довольно известный пилот, летевший сейчас в правом кресле, был молчалив, пока Розанов не разговорил его.
— Капитан, вы случайно не заснули?
— О, нет, мой командир. Полет полностью под моим контролем. Ветер встречный, предлагаю снизиться на километр, чтобы сэкономить горючее.
— Мы скоро развернемся, и ветер станет нам почти попутным. Уже освоились с нашей птичкой, или остались проблемы?
— У нас на авиабазе Орконт в Шампани были скоростные "Блок-174". Ваша птичка хоть и не столь быстрая, но несколько сложнее. И не волнуйтесь подполковник, я скоро совсем привыкну к новому аппарату.
— Не сомневаюсь. Ваш командир эскадрильи 2/33 майор Аллиас с большим трудом согласился на ваш перевод. Случайно не из-за вашей писательской карьеры?
— Вряд ли! Они с капитаном Желе очень рассчитывали на мой опыт дальних полетов. Впрочем, я понимаю, что высотная разведка дает больше, и значит, здесь мой опыт нужнее.
— Вам немного грустно?
— Только от того, что приходится тратить время на войну, а не на другое интересное дело. Жаль, что сейчас нельзя летать над всей Европой. Войны величайшая глупость людей, но только любящие свою страну люди могут бросить все силы, чтобы закончить начатую войну.
— Вы так думаете?
— В августе 36-го я был в Испании, писал там статьи для "Энтрасижан". Так вот, те люди готовы были сражаться, и если потребуется умереть за свою Республику. Сейчас я, так же как и они, готов воевать за Францию, которую я люблю. Меня ведет любовь и моя внутренняя религия. Надеюсь, немцы скоро устанут от этой войны, и тогда наступит мир.
— Красиво сказано. Скажите, капитан, а вы сами не устаете в долгом полете? Вы ведь ровесник века, и старше меня лет на пять.
— Нет, благодарю, мьсе подполковник. Я чувствую себя прекрасно. А пять лет разницы в возрасте для пилота это ерунда. И знаете, мне нравится летать так высоко. Здесь хорошо думается.
— Думать в разведывательном полете не запрещено. А о чем сейчас ваши мысли?!
— О том, что если Оберт с Моровским через год-два долетят до Луны, то в следующий полет я попрошусь к ним пилотом-стажером. Если, конечно, раньше мы закончим эту войну.
— Вот это да! Интересные же у вас размышления. А если война продолжится?!
— И что? Это ведь не помешало вам, подполковник, самому опробовать ракету Моровски в Литве.
— Я там был с миссией, но вы правы, мне это не помешало. Значит, вы все же не особо рветесь воевать, и уже думаете о будущем мире.
— Рваться на войну могут лишь честолюбивые мальчишки и генералы. Им нужны награды, чины и почести. Мы защищаем Францию, а для этого нам с вами нужно вовремя сообщить в штаб данные разведки. И мы это сделаем. А много думать о войне... Для чего? Какой в этом смысл?
— Ну, хотя бы для того чтобы прожить подольше.
— Думая об играх главнокомандующих, солдат никогда не придумает, как ему избежать смерти. Если завтра нас пошлют бомбить прикрытый зенитками объект, то мы просто выполним приказ наилучшим образом. Останемся ли живы, будет видно.
— Ну, а размышления как перехитрить врага? Вы же не спешите к сегодняшней геройской гибели.
— Германские "охотники" к нам сюда не заберутся. Все этапы задания мы с вами уже отработали. Осталось только вернуться. А над этим размышлять бессмысленно. Небо вокруг нас, табле де борд перед глазами — топлива нам хватит, руки на штурвале, остальное дело опыта и рефлексов.
— Да вы фаталист, мон шер!
— И вам советую, не размениваться на копания в душе, и думать о главном. А войну оставим войне. Нам от нее никуда не деться, но думать-то мы можем, о чем захотим. Просто представьте себе, что под нами не Арденны, а, например, поверхность другой планеты.
— Вы о Луне, на которую так рвется мой друг Адам?!
— Да нет же! Представьте, что внизу горы и леса совсем другой планеты. Планеты немного похожей на нашу Землю, но все-таки другой. Там нет войн, но есть свои проблемы, которые находчиво решают местные жители. Представили?
— Гм. Это было бы интересно. Может, вы уже сочиняете новую книгу. Вот бы узнать, какие рассказы вы напишете об этой войне с Германией. Мне очень понравились ваши "Планета Людей" и "Ночной полет". Скажите Антуан, вы уже строите планы ваших новых сочинений?
— Книги рождаются сами, их нельзя специально сочинить. Зато можно думать о разном, и когда-нибудь это может попасть в книгу. Знаете ли, вот такие полеты очень способствуют таким размышлениям.
Воздушное командование Французской республики наконец-то решилось на экстренные меры, и призвало в воздушные части добровольцев из гражданской авиации и запасников. Часть такого народа с большим налетом в сложных метеоусловиях попало и в высотную разведку. Сейчас в кресле правого пилота рядом с Розановым флегматично летел в неизвестность бывший гражданский пилот, мастер дальних перелетов, кавалер ордена Почетного Легиона, и с ноября по февраль пилот разведывательной эскадрильи Антуан де Сент Экзюпери. Несколько его рассказов Розанов успел прочитать, поэтому к профессиональному уважению добавлялось и почтение к писательскому таланту. Призванному из запаса в чине капитана, романтику авиации вскоре предстояло стать лидером звена из трех высотных разведчиков. И судя по его спокойным и уверенным действиям, он должен был с этим справиться достойно. Розанова лишь немного смущала внешняя рассеянность будущего лидера звена, но к его профессионализму пилота у него вопросов не было. А новый знакомый, отзывающийся на прозвище "де Сент" делал свое дело, и продолжал думать о чем-то своем. Возможно, он видел себя в полете к Луне. А может и нет...
* * *
Константин усмехнулся, вспоминая. Какие жаркие баталии стояли в штабе при обсуждении его предложений по воздушному прикрытию нейтральных соседей. Самого Розанова, чуть было не отправили под арест за несанкционированно измененный им маршрут испытательного полета на предельную дальность. Но когда на сделанных в том полете снимках генералы разглядели дорожные работы немцев в направлении соседней Бельгии, вопрос о создании регулярной разведывательной эскадрильи "высотников" решился очень быстро. Осознав потерю неуязвимости спрятавшейся за "линией Мажино" страны, "Ministère de la Défense" проснулось и заметалось, изображая активность. Начались консультации с правительствами нейтралов. Фотоснимки наглядно убеждали в опасности вторжения, но не все генералы и министры хотели в этом убеждаться. Нейтральная Бельгия все еще лелеяла надежду отсидеться в стороне от набирающей обороты европейской войны. Перевод группы истребителей "Моранов Солнье -406" и группы штурмовиков "Луар-46" на приморские аэродромы Бельгии прошел со скрипом. Французское командование не горело желанием распылять силы. Бельгийцы опасались, что их втянут в войну без их воли, и тоже не сразу согласились держать авиагруппы соседей во второй линии. А вот четырем резервным дивизиям с полком танков "Рено R-35" соседи обрадовались. Теперь, слабая бельгийская армия могла бы дольше сдерживать агрессора. Но если до сентября вторжение не случится, то ограниченный воинский контингент соседней страны обязан был пересечь франко-бельгийскую границу в обратном направлении. Политики все еще мечтали о мире...
На фоне сложных международных соглашений, практически без дискуссий прошли решения о создании из авиачастей резерва корпуса специальных штурмовых частей подчиненных напрямую штабам армий прикрывающих границы с нейтралами. И тут же выяснилась вопиющая нехватка обученных военных пилотов. Инициатива рекордсменки Мари-Луизы Бастье и другой женщины-пилота Ивон Журжон добавила лишь полсотни кандидаток женского пола. А нужны были тысячи. Снова штаб погряз в совещаниях, но в этот раз армейские бюрократы сработали чуть быстрее.
* * *
Первые итоги незаконченных финской и греческой войн уже подводились. Из частей ВВС Карельского фронта в НИИ ВВС к середине февраля поступила масса отзывов на качество и особенности применения авиатехники. И хотя суровые зимние условия наложили свой отпечаток на мнения авиаторов, но общее мнение было озвучено. Старые самолеты И-16 и И-153 превосходили только финские "Бульдоги" и "Геймкоки". Когда-то лучшие в мире истребители Поликарпова хоть и могли на равных сражаться с "Фокерами-XXI" и имеющимися в незначительном количестве "Гладиаторами" и "Фиатами CR-42", но даже "Брюстеры-239" и "Фиаты G-50" уже имели над ними серьезные преимущества. А появившиеся в Греции под кодом "Rе-2000" лицензионные истребители Северского и вовсе превосходили все самолеты греческих ВВС и особого корпуса РККА. Зато новые И-180 показали себя отлично, хотя несколько машин и было потеряно в авариях. На расширенном совещании партийного, военного и руководства по дальнейшей работе НКАП было принято жесткое решение. В ближайшие полгода наркомату предстояло полностью перестроить свою работу. Самолеты и моторы должны быть подготовлены к массовому производству в военный период, и к быстрому ремонту в полевых условиях. Для этого ключевыми параметрами создаваемой техники становились, трудоемкость, стандартизация, эксплуатационные качества. Хруничев несколько раз жаловался на недостаток кадров в наркомате. Берия нехотя согласился вернуть часть взятых им взаймы сотрудников авиапрома и конструкторов. Кроме того, на усиление НКАП в качестве парторга был отправлен молодой коммунист Шахурин, с опытом работы в Горьком, где на нескольких авиазаводах строились самолеты Поликарпова. Первым замом Хруничева по опытному самолетостроению был назначен Павел Сухой. Вторым заместителем по НИОКР назначен Беляев. Замом по стандартизации Томашевич. Замом по серийному производству Болховитинов. Через полгода НКАП должен был полностью перейти на военные рельсы. А ряд руководителей наркомата должны были вскоре переключиться на новейшие задачи создания реактивной авиации. Эти вопросы и звучали на совещании. И больше всего эмоций вызвала корректировка серийного выпуска.
— Товарищи, чисто научные опыты пора заканчивать. Хорошие серийные самолеты нужны ВВС прямо сейчас. У страны полгода-год на все эксперименты, а дальше каждый лист дюраля, каждую потайную заклепку, на серийные машины и никак иначе.
— Так выпускайте новые! Но зачем же, выпуск истребителей И-153 и моторов М-62 прямо сейчас останавливать?! То мы ШКАСы с производства снимаем, теперь вот авиатехнику, которой и полутора лет еще нету! Заводы частично стоят! Частично дорогой брак гонят! Ведь какие потери для народного хозяйства! Это, знаете ли, вредительством попахивает!
— Вы бы товарищ не бросались такими словами зря. А то когда война начнется, с вас первого спрос будет — почему это у врагов авиапушки стоят, а у "сталинских соколов" одни скорострельные пукалки винтовочного калибра? Которых враги, почему-то, ну ни капли не боятся!
— Вот только не надо на других свои ошибки сваливать!
— Хватит товарищи, успокойтесь! Есть еще сомневающиеся?
— ШКАСы-то правильно сняли! Березинские пулеметы и пушки в разы эффективнее их. По уму вообще бы единый калибр для всей авиации ввести. Вон, американцы собираются...
— Товарищи, цель нашего собрания другая! Вернемся к вопросу, зачем снимать с серии упомянутые изделия. И почему остановлен на реконструкцию ряд авиазаводов и моторных заводов?
— Снимать с серии старые самолеты и моторы нужно, как раз затем, чтобы перевести производство на новые двигатели и конструкции! Внедрение новых моторов в серийном производстве дело не быстрое. Да и тот же метод панельной сборки самолетов, требует серьезной модернизации производства. Коллективам, конечно, обидно сидеть без премии, но зато прекращаем накапливать откровенный хлам на складах и аэродромах. Это понимать нужно, а не одеяло на себя тянуть!
— Точно. Лучше уж мы оставшийся задел старой техники за границу реализуем...
— И пока войны нет, нужно промышленность подготовить именно к массовому производству новейшей техники.
— А греки с французами, выходит, глупые?! Они-то ведь налаживают выпуск почти точной копии нашей "Чайки"?! Как с этим быть?!
— Истребитель "Дрозд" отнюдь не копия "Чайки". И выпускается он в Греции только потому, что ни абиссинцы, ни сами греки не смогут быстро обучить много пилотов достаточной квалификации для более современных машин. Голый прагматизм. Воевать нужно, но хорошо обученных летных кадров мало. А "Дрозды" как раз прощают почти все ошибки пилотирования. И при всем, при этом, это вполне боевые самолеты, уровнем выше "Фиата CR-42" и нашей "Чайки". И не сильно ниже даже новых проектов Поликарпова и Боровкова и Флорова, которые, кстати, сейчас остановлены. Так что решение греков временное, и не от хорошей жизни.
— Могу лишь добавить, что "Дрозды" довольно не дорогие самолеты! Наши детали планера идут с минимальной наценкой. Поэтому насытить ими Средиземноморский ТВД можно за полгода. Это дело политическое. Но выпускать их у нас глупо! Да, глупо! Потому что против нас окажутся не итальянцы с большим парком бипланов, а немцы или британцы с современными скоростными монопланами! Через год и "Дрозды" и "Чайки" и прочие "Гладиаторы" окажутся безнадежно устаревшими аппаратами. И пусть лучше они сейчас воюют, а производственники линии к новым моделям готовят.
