— Вот что пугает меня, Ваше Высочество, — сказал Магистр Талан. — Острова Севера были присоединены к Империи... а, называя вещи своими именами — завоеваны — уже давно, но между коренным населением и переселенцами с континента по-прежнему сохраняются серьезные противоречия. Наши усилия, направленные на устранение напряженности, не принесли желаемых результатов. У северян долгая память, особенно на старые обиды. И на многих островах коренное население численно преобладает над верными нам южанами. Им нравится слушать то, что агинаррийские агенты говорят про "Северное Братство", а Сегунат, прикрываясь этими россказнями, продолжает глотать остров за островом. Тэй Луан уже в их руках, но им этого мало.
— Но напасть на Тэй Анг — значит снова спровоцировать Юг на ответные меры, — заметил Тамрин. — Так случилось три года назад, и они отступились. Так же будет и теперь.
— Боюсь, Тамрин, ты переоцениваешь страх Агинарры перед Югом, — возразил Дэвиан. — В последние годы Империя... ведет себя довольно-таки пассивно, — он несколько смягчил формулировку, которая так и рвалась с языка. — Они давно сделали из этого должные выводы. Ты говоришь — мы остановили прошлую агрессию против Тэй Анга? Да, но с Луана они не ушли до сих пор.
— Возможности Юга действительно не столь велики, как хотелось бы, — поддержал Дэвиана Нарис Талан. — Империя сильнее Агинарры, но Восточная Коалиция... Сообща они могли бы бросить вызов не только Агинарре, но даже Ксаль-Риуму, но они не способны действовать сообща.
— И я даже не знаю — радоваться этому или огорчаться, — ухмыльнулся Тамрин. — С анадриэльцами и прочими мы соперничаем намного дольше, чем с Агинаррой.
— Вот именно, — серьезно сказал Дэвиан, — чем Сегунат и пользуется. Иногда мне кажется, что мы настолько привыкли играть в "разделяй и властвуй", что забываем — мы можем быть не единственными игроками.
— О... — протянул Тамрин, — что это тебя потянуло на политику, Дэвиан? Прежде ты такими вещами не интересовался.
— Но я же в столице. Здесь все вертится вокруг политики, не сам ли ты так сказал?
— Туше... — пробормотал Тамрин. — Но, возвращаясь к Тэй Ангу. Даже если Сегунат предпримет такую попытку, повторюсь: мы не собираемся сидеть, сложа руки. Позиция Императора в этом отношении ясна. Да, мы... проморгали Шлассен, — признал кронпринц. — После гибели Императора Атавира и твоего отца ситуация в Империи была слишком нестабильной, чтобы начинать новую войну, и Сегунат не упустил удобный шанс. Но это не должно повториться. Как бы ни повела себя Восточная Коалиция, Ксаль-Риум вмешается, и наш Великий Северный Флот, хвала Юнидеусу, все еще самая могущественная сила на всех морях Дагериона.
— Империя может не вмешаться, если будет занята другими проблемами, — ответил Дэвиан. — Как было во время оккупации Шлассена.
Снова вернулись болезненные воспоминания. В газетах тогда писали, что взрыв, погубивший Императора Атавира и его старшего сына, был организован агентами северян. Следственная комиссия Генерального Штаба, проведя дознание, пришла к выводу, что имело место самопроизвольное возгорание кордита. И эта версия была логична: линкор "Санарис", на котором погибли отец и дед, едва вступил в строй. Механизмы еще не отлажены, команда плохо знает корабль, да и состоит по большей части из новобранцев. Объяснение со случайным пожаром в пороховом погребе звучало правдоподобнее, чем все шпионские теории, придуманные писаками, и все же, слишком быстро и уверенно действовал тогда Сегунат, казалось бы, еще не оправившийся от прошлого поражения. Как будто агинаррийцы знали заранее, что должно было что-то случиться, и Ксаль-Риуму станет не до Шлассена. А сегодня?
— О чем ты говоришь, Дэвиан? — нахмурился Тамрин. — Об Анлакаре?
— Да. Ты спрашивал, какие причины у Агинарры желать войны между Ивиром и Ксаль-Риумом — вот тебе причина не хуже любой другой. Если мы увязнем в войне с ивирцами, нам станет не до Тэй Анга.
— Допустим, ты прав, — не стал возражать кузен. — Доказательств нет, но сама идея правдоподобна. Однако ты сам показал, что, если и существовал такой план, он привел не к тем результатам, на которые могли рассчитывать в Лакрейне или в Кинто. Я допускаю, что некто хотел превратить мятеж на Анлакаре в полноценное восстание, которое перекинулось бы на соседние острова, но после того, как ты разгромил ивирский флот...
— Это и настораживает меня, — заметил Дэвиан. — Слишком легко все получилось. Восстание на Анлакаре было спланировано хорошо, мятежники захватили наши войска врасплох и действовали быстро и эффективно. Но ивирцы... это была бойня, а не сражение. Скажу прямо, победа не стоила нам больших усилий.
— Вы напрасно говорите так, — вмешался Магистр Талан. — У противника было двукратное превосходство в артиллерии, Ваше Высочество. Вы одержали блестящую победу — так говорят все, и я согласен с этим. Но я добавлю еще кое-что: вам очень повезло. Вступая в бой при таком соотношении сил, вы рисковали всей Западной эскадрой, Ваше Высочество, и я надеюсь, что в дальнейшем вы будете действовать осмотрительнее. Помните: нет в мире дамы непостояннее, чем Фелиния, — Магистр сухо улыбнулся. — Сегодня вы ее избранник, но завтра она забудет про вас с той же легкостью.
— Я понимаю, что рисковал, — ответил Дэвиан, — но риск был неизбежен. Я не мог дожидаться появления Гранта и его кораблей. Если бы я сделал так, как хотели в Палатиане, Магистр, мятежники взяли бы Атрию. И риск оправдался.
— Но мог и не оправдаться, Ваше Высочество, — возразил Талан. — Вы сами только что сказали: это было больше похоже на расстрел, чем на сражение. Но что, если бы все оказалось иначе? Предположим, на ивирских кораблях были бы опытные команды и хорошие артиллеристы, а во главе их флота стоял бы не капудан-паша Раннук, а некто поразумнее. Хотя бы Ниора Сетано, к примеру. Каков тогда мог быть исход боя? Вы не помогли бы жителям Анлакара, бессмысленно погубив свои корабли, префект Каррел, — Талан явно умышленно подчеркнул звание Дэвиана.
— Но этого не произошло, — заметил Тамрин. — Победителей не судят.
— Победители, которые слишком уповают на везение, недолго остаются победителями, — парировал Талан. — Прошу простить, Ваше Высочество Дэвиан, но вы вели себя крайне неразумно, подставив под удар всю Западную эскадру.
— Я считаю, что военные корабли должны сражаться, а не отстаиваться в портах! — Дэвиан почувствовал раздражение. — От корабля, стоящего в базе, не больше пользы, чем от потопленного.
— В этом вы ошибаетесь, Ваше Высочество, — ответил Талан, игнорируя недовольство принца. — Корабль, стоящий в базе — это сила, с которой неприятель вынужден считаться. Потопленный корабль уже ни для кого не имеет никакого значения.
— Мой отец думал иначе. Он не избегал сражений, и он преуспел.
— И снова вы ошибаетесь, — возразил старик. — Я тоже принимал участие в Северной Войне, и могу вам сказать, что Магистр Навэль Каррел избегал решительного сражения до тех пор, пока не получил возможность атаковать врага превосходящими силами. У Тиварны соотношение два к одному было в нашу пользу, не в пользу агинаррийцев. И это было разумно: на войне не существует такого понятия, как "честный бой". Честная борьба хороша в спортивных состязаниях, а в бою каждый использует все преимущества, которые у него есть.
На последнее замечание Дэвиан не нашел ответа. Он помнил слова отца, сказанные им когда-то, уже после войны. Сколько тогда было Дэвиану? Десять, около того. "Нас было вдвое больше" — вот и все, что ответил тогда Навэль Каррел на его вопрос, и Дэвиан навсегда запомнил эти слова, потому что они здорово его обескуражили. Он ожидал услышать совсем иное. Но что имел в виду отец на самом деле? Может быть, то же, что сказал сейчас Талан?
"Кажется, я понимаю собственного отца гораздо меньше, чем привык думать..." — с досадой признался себе он.
— Давайте оставим этот спор, — вмешался Тамрин. — Не будем говорить о том, что уже произошло, тем более, Дэвиан преуспел. Вернемся к тому, что мы обсуждали. Значит, ты думаешь, Дэвиан, что Агинарра рассчитывает на войну между нами и ивирцами?
— Такое возможно, — ответил тот.
— Но тогда странно, что они отправили на убой лучшие ивирские корабли. Сначала они продают султану эти линкоры, потом позволяют их все перетопить. Планировать войну и пожертвовать флотом? Это, господа, нелогично.
— Или же здесь есть некая логика, которую мы не понимаем, — парировал Дэвиан. — Я уверен, что они готовят для нас сюрприз.
— Но какой? У них еще осталось два линейных крейсера, но против Западной эскадры и Восточного Флота этого явно слишком мало. Не могли же ивирцы где-то приобрести еще корабли, — Тамрин недоверчиво покачал головой. — Мы бы этого не пропустили, да и откуда их взять?
— Мы бы знали, если бы ивирцы приобрели где-то другие крупные корабли, принц Тамрин, — подтвердил Нарис Талан. — Такая возможность исключена, но и принц Дэвиан прав: при султане состоят агинаррийские советники, и в последнее время они ведут активные радиопереговоры с резиденцией Сегуна в Риориру. Ничего, указывающего на планы Агинарры, нам перехватить не удалось, но сам факт говорит о многом.
— Вы перехватываете депеши из Ивира в Кинто? — удивился Дэвиан.
— И не только. Открою тебе страшную военную тайну, — заявил Тамрин в ответ. — Не так давно нашим гениям из отдела криптографии удалось взломать агинаррийский военно-морской код. Теперь, когда Сетано-тэн просит прислать ей свежего чая из Кинто, мы узнаем об этом еще до того, как посылка отправляется по назначению.
Дэвиан резко выпрямился в кресле и подался вперед, неподдельно потрясенный.
— Ты это серьезно?!
— Принц Тамрин несколько преувеличивает наши достижения, — внес уточнение Нарис Талан. — Тем не менее, наши шифровальщики действительно получили доступ к секретным переговорам Объединенного Флота.
— Мы слушаем их, Дэвиан, — заявил Тамрин с самодовольной улыбкой. — При случае, я покажу тебе наш отдел радиоперехвата и дешифрующую машину. Ее придумал один непризнанный гений, пригретый нашей разведкой. Я подозреваю, что он слегка не в себе, зато у него бывают прекрасные идеи. Ведро электронных ламп, пара миль проводов, что-то такое, чему я и названия не знаю, и вот... — кронпринц щелкнул пальцами. — Они переговариваются друг с другом, а мы слышим и понимаем каждое их слово! Как видишь, — добавил он, — и мы в столице кое на что годимся.
Дэвиан только присвистнул. Он был на самом деле впечатлен. Иметь доступ к зашифрованным переговорам врага — сокровище, за которое любой командующий армией или флотом без раздумий продаст демонам собственную душу, и еще будет смеяться, что те продешевили.
— Ну, и что вы уже... кхм, наслушали? — спросил он, взволнованный новостью.
— Пока все спокойно, — ответил Тамрин. — Относительно.
— Да, в настоящее время анализ перехваченных радиопереговоров не дает никаких намеков на то, что Агинарра намерена предпринять активные действия против Империи, — утвердительно кивнул Нарис Талан. — В основном, идет обмен рутинными запросами и донесениями. Из достойного упоминания: задерживается ввод в строй одного из четырех новых линейных кораблей. Рапорты о проведении маневров в честь Дня Моря, об этом я уже говорил. Много разговоров об архипелаге Тэй Анг — это и заставляет думать, что там снова что-то намечается.
— А что Ивир? — спросил Дэвиан.
— Увы, ничего определенного, — повторил Талан с досадой. — Агинаррийцы в Лакрейне — дипломаты и "наемники" — ведут переговоры с Кинто, но это неудивительно, в свете событий у Анлакара. Причастны северяне или нет, мятеж не мог не заинтересовать их, теперь они хотят собрать как можно больше сведений.
— У нас есть свои люди в Ивире, разумеется, — добавил Тамрин. — Отчасти, они подтверждают твои опасения. Запад и Север связаны между собой теснее, чем признают публично, — кронпринц усмехнулся, словно они обсуждали подробности чьей-то светской жизни. — Между ними существует тайный договор о военной помощи, в рамках которого Агинарра поставляет оружие султанским войскам. Осуществляется это через несколько ивирских торговых компаний — их корабли везут из Кинто в Лакрейн пушки и боеприпасы под видом механизмов и запчастей, а обратно возвращаются с золотом и платиной в ящиках для фруктов. Но, по донесениям наших людей, поставки носят ограниченный характер. Не похоже, что Сегун всерьез рассматривает Ажади как союзника — скорее, просто хочет заработать на торговле оружием. Сотня гаубиц, столько же устаревших аэропланов, пара транспортов со снарядами и несколько инструкторов для обучения летчиков и артиллеристов — не та сила, которая остановит наш флот, вы согласны, господа?
— Я не одобряю идею военного вторжения в Ивир, — хмуро ответил Нарис Талан. — Если Дориаль Анно думает иначе, это его право, но я уже говорил на заседаниях Штаба — "нет", и не отступлюсь от своего мнения.
— Я бы присоединился к вам, Магистр, но у меня нет права голоса, — криво улыбнулся Дэвиан. — А Император и прайм-канселиор, Тамрин? Они все еще не приняли решение?
— Я уже говорил тебе, Дэвиан — отец еще решает, какой из двух вариантов разумнее выбрать, а чего добивается Темплен, я не берусь судить. Что касается общественности — ты сам все знаешь. Наши добрые подданные жаждут продолжения веселья. И ты слышал ивирского посла — Ажади сам не стремится к примирению. Словом, не думаю, что войны можно избежать. А что, Дэвиан, если тебя вернут на Запад, дабы возглавить наступление на Ивир, ты откажешься? — едко осведомился кронпринц.
— Как префект флота, я исполню свой долг, — сухо ответил Дэвиан. — Я не боюсь воевать, но, Тамрин, я не хочу, чтобы мы влезли в войну, которая нам не нужна.
Двоюродный брат усмехнулся.
— Скоро мы будем знать все наверняка, — заметил он. — Темплен уже объявил о собрании Сената для голосования по этому вопросу, и я уверен, что Император согласится с тем решением, которое они вынесут. Все должно определиться через пару децим.
ГЛАВА 14
Кинто. Замок Риогиру, резиденция Сегуна.
51 Весны.
Риогиру — Дом Дракона — был возведен на склоне огромного мертвого вулкана, носившего такое же имя — Логово Дракона, у подножия которого простирался до самого побережья Кинто — великолепная столица Агинарры и Джангара. Ниора стояла на краю площадки, возведенной над самой внутренней из трех рядов замковых стен вместо снесенной за ненадобностью сторожевой башни. Отсюда открывался прекрасный вид на город, озаренный багряными лучами закатного солнца. Ближе всего к подножию Логова Дракона располагались самые древние кварталы, которым было не меньше тысячи лет. Как островок посреди моря, они были окружены намного более обширными районами, занятыми современными постройками. Кинто был древним городом, но начал стремительно разрастаться относительно недавно — чуть больше ста пятидесяти лет назад, после того, как Наритано Огато, объединив враждующие кланы под своей властью, перенес в Кинто, где он родился, столицу своей новообразованной державы — Великого Сегуната.
