Рус, находясь в блаженном состоянии, не обратил внимание на тон вопроса.
— Новая разработка Хранящих — "тропа" на небольшое расстояние. Снял координаты за стенами города и отправил туда. Ворота рядом, деньги у неё есть, зайдет в город. А там или сразу домой отправится или дождется посланников от отца. Пиренгул, поди, догадался. То, что отправится за нами — блеф. Не такая она и дура. Где нас найдешь? — "а ведь точно! — внезапно всплыло в голове, — а я повелся! Вот дурак...", — но подумал почему-то с нежностью.
— Ты не переживай, Силы прокачал совсем мало, на мой переход хватит, — они решили создавать "тропы" по очереди.
Эрлан не ответил.
Только перед первой ночевкой, в свете костра Рус заметил, что хмурый этруск избегает смотреть на него.
— Что с тобой, Эрлан? Ты чем-то встревожен?
В ответ он засопел и неожиданно взорвался:
— Ты же обещал, принц! — вскочив, закричал он. Помимо его воли вокруг него закружились Духи, — ты еще не царь, но и цари врут не так прямо! Ты обещал взять её с собой и сразу нарушил обещание! Чего стоят твои слова, Рус!?
Леон встал наизготовку, закрывая друга. Атмосфера, несмотря на морозный воздух, раскалилась. Рус медленно поднялся и сказал как можно мягче:
— Ах, вот ты о чем... А ты вспомни, что она сказала. Она сказала "берешь меня?", я ответил "беру, обещаю". Вспомнил? Я и не собираюсь нарушать этого обещания, я беру её замуж. Я ей так и сказал, когда шептал в ухо. Надо следить за словами, Эрлан, — высказался и спокойно сел на войлочную подстилку.
Этруск криво усмехнулся. Духи успокоились, и он последовал их примеру.
— С тобой надо следить за языком, принц. Хм, — усмехнулся уже не так криво, — а ты хитер. Твой отец тоже считался хитрым, а результат — сожженный труп. Прости, если тебе больно, но это правда. На каждого хитреца найдется кто-нибудь еще хитрее.
— Ничего, Эрлан, я никого из семьи не помню. А ты сам, так ли прост? Когда ты написал письмо обо мне? Я еще не давал согласия, — Рус еще в Тире заставил груссита поклясться в отсутствии злого умысла и тот сделал это охотно.
Эрлан ухмыльнулся:
— Тогда я думал, что тебя можно увезти силой.
— Тут ты ошибся, могучий этруск, — в разговор встрял успокоившийся Леон, — мы все в нем ошибались. И он не хитрый, он умный. Это разные вещи.
— Я сейчас покраснею, Леончик! — жеманно произнес Рус и обстановка окончательно разрядилась.
— Да, принц, хочу предупредить. С этим обещанием ты осложнил себе жизнь.
— В смысле? — удивился "принц".
— Да потому что тебя непременно постараются женить. После победы, конечно, и будут хорошие варианты.
— Знаешь что, Эрлан. Я не женился бы ни на ком, кроме Гелинии в любом случае, обещание здесь совершенно ни при чем.
— Давайте спать, — остановил разговор Леон, — развели тут женюсь — не женюсь. Как на таком холоде жениться?
Надо же — пошутил! В кое-то веки! Эрлан улыбнулся, а Рус, зная слабое чувство юмора друга, расхохотался.
Зря Леон переживал. На войлочной, странным образом не намокающей подстилке, под легчайшим пуховым одеялом, да еще и в теплой одежде спалось даже жарко. А трава за ночь заиндевела — зима дышала в затылок.
Ночью Рус проснулся и вдруг понял истинную причину своего согласия на эту авантюру с престолом. Его заманили слухи об этрусках, напоминающих былинных богатырей и Эрлан только подтвердил этот образ. Вдобавок длительная усобица, напомнившая историю древней Руси. Возможно, даже наверняка он ошибался, но хотел оказаться в чем-то родном. Все-таки скучал по Земле. А природа? Один в один — Россия, не изгаженная цивилизацией. Точно описал Эрлан. Теперь с удовольствием дышал морозным воздухом, ловил родные запахи хвойного леса и чувствовал себя вернувшимся в отчий дом. Но только погостить... наверное.
Место встречи верхушки партии грусситов поразило Руса в самое сердце.
Большой сказочный терем. Три башенки, переходы, надворные постройки под общей крышей, высокое парадное крыльцо, ступеньки которого устилал красный ковер. Стены, сложенные из толстых бревен, острые покатые крыши, обшитые медными листами, наличники, коньки, ставни, столбы и доски парадного подъезда покрывала искусная резьба. Точь-в-точь рисунок теремка из детской книжки.
Вид теремка показался таким нереальным, что захотелось послюнить палец и потереть этот яркий рисунок. Только живые дымки из кирпичных труб спасли сухость пальца, вернули парня с небес на землю, ткнули носом в жестокую действительность. Завтра с утра здесь начнется "Совет в Филях". На роль Кутузова, по словам Эрлана, назначат его. Но сейчас был вечер и подсвеченный закатным солнцем терем смотрелся особенно сказочно. Возможно, днем Рус бы так не поразился.
"Здесь должна быть баня", — уверенно подумал "принц" и угадал.
Две высокие грудастые девки так отхлестали его дубовыми вениками, что ни о каком "продолжении банкета" он и думать не мог. Но это и не предусматривалось, Эрлан предупредил.
В большой светлице собралась толпа бояр. Простите, князей и майоров, но они так важно восседали на лавках, что создавали впечатление боярской думы из фильма "Иван Грозный", конечно, если не принимать во внимание внешний вид. Без головных уборов, безбородые — безусые, длинноволосые мужи в суконных штанах серо-зеленого цвета, в черно-коричневых сапогах, в разноцветных безрукавках с вышитым орнаментом вальяжно переговаривались между собой. Большинство — крепкие мужчины, в самом "государевом" возрасте, но встречались и юнцы, не знавшие бритвы, и один совсем седой старик. Строгая надменная женщина в длиннополом платье держалась особняком, так же как и жрец в добротной хламиде с капюшоном и посохом. Всего народу Рус насчитал тридцать один человек, включая Леона, себя, Эрлана и Карланта, в имении которого и собралось это собрание.
За вчерашний вечер и сегодняшнее утро хозяин не успел разъяснить всю обстановку, да и Рус разумел рассказ с серединки на половинку. Да чего там — ничего не понял, кроме осознания "судьбоносности" совета.
Зато встретил Карлант тепло. Поверил сразу, как только увидел и чуть не прослезился.
— Вылитый Грусс! Неужели это ты, мой любимец!? Помнишь дядю Карланта? Да, Эрлан, ты прав. Рост — несомненное влияние Силы Геи, — они оба возвышались над Русом на целую голову, над Леоном на ладонь, — но я не замечал у тебя, мальчик мой, склонности к Силе Геи. Слабая тяга к Призыву была...
— Вот она-то на землях Геи и сменилась на Её влияние, — уверенно сказал Эрлан, — но не полностью. Принц, призови, пожалуйста.
Рус, пожав плечами, попросил Духов покрутиться вокруг себя и снова уйти в расслоение. Не хватало еще, чтобы приняли за одержимого.
— Невероятно! — воскликнул Карлант, — ты заметил колебание Силы Френома? — обратился к Эрлану, — я — нет.
Эрлан, гордо улыбаясь словно это его заслуга, согласно кивнул.
— Это... это... прямое влияние Бога, как у Верховных жрецов! — в очередной раз поразился бывший воспитатель и бросился обнимать любимого воспитанника, которого давно похоронил. Далее пожурил Руса за незнание языка:
— Как же ты мог, ты тогда уже говорил как взрослый. А какие суждения выдавал! Не помнишь? Жаль. Вспоминай Рус, вспоминай. Надо вспомнить... — расспрашивал где жил все это время, кто воспитывал и тому подобное, пока Рус, устав сочинять и уклоняться, не выдал:
— Эта тема закрыта, ясно? Никому никогда этого не открою, даже вам, нашедшим меня. Я поклялся.
— А вот это ты зря, — нахмурился Карлант, — а может и к лучшему, завтра меньше пытать будут, иначе не скажешь, но и доверия не прибавит... ну да ладно, что сделано, то сделано. Слушай, кто соберется на совете...
Рус, расслабленный после бани, почти ничего не запомнил. Не понял и утром — слишком много незнакомых имен, характеров, событий, родословных.
И теперь он, Карлант, Эрлан и чуть сзади Леон, стояли перед въедливыми зрителями, демонстративно не обращающими внимания на якобы принца. Они выслушали рассказ Эрлана, вняли пояснениям Карланта и сейчас думали, то есть открыто рассуждали вслух, создавая стойкий гомон.
"Ничего, — досадовал Рус, — выучу язык, для меня это быстро", — к сожалению, альганский "переводчик" без второго собрата бесполезен.
После случая на малом приеме у Амана, когда не понял спор Гелинии с князем, он печенкой осознал истинность выражения "Учтите языки!" и быстро, всего за пару месяцев освоил тирский. Давно заметил — со злости ему удается сделать многое. "Сила воли, однако", — шутил он, дразня Духов, которым все дразнилки были по барабану. Не хочет "Большой друг" в полной мере осознавать свою Волю — его дело.
Наконец, перекрывая шум десятков голосов, четко прозвучал вопрос, заданный по-гелински. Шум стих. Надо сказать, что по-гелински в Этрусии говорили практически все:
— Ответь юноша, как тебе удалось улизнуть из Стрекаловского замка? Туда Гросс лично направился и лично, по его словам, тебя зарезал. Только не говори, что маленький был, не помнишь... — последние слова мужик в ярко-голубой рубахе под расписной безрукавкой пропищал как ребенок, — твои опекуны должны были просветить тебя.
— Это князь Яролант из рода Киммингов, — громко Эрлан, чтобы все слышали, но конечно только Русу, представил говорившего.
— Сожалею, князь Яролант из рода Киммингов, Карлант забыл подсказать мне, что надо лгать по этому поводу, а мои опекуны вообще считали меня чьим-то бастардом, а я считал их родителями. Они погибли. Удачно, правда? Можно врать, что угодно.
Зал взорвался возмущенными речами по-этрусски. Яролант вскочил во весь свой могучий рост и прокричал по-гелински:
— Соратники грусситы! Не нужен нам этот варвар на знамя! — для усиления эффекта выкинул в сторону Руса руку, — Он похож на нас только лицом и всё — больше никаких доказательств! И он только что признался, что он лжец! Нам хватит одних только слухов, скинем узурпатора и соберем вече!
— Трусливый недомерок! — сидя выкрикнул молодой парень неизвестного рода, и уперся в Руса вызывающим взором.
Шум усилился, грозя перейти в веселый междусобойчик — князья начинали спорить друг с другом. Карлант и Эрлан, побледнев, прижались к Русу, норовя защищать его. Леон проскользнул вперед и закрыл друга своим телом, лишь немногим меньшим, чем у большинства этрусков.
— Гросс! — громко крикнул Рус. Услышав имя общего врага, присутствующие замерли, — Гросс, говорю, сейчас от смеха за пузо хватается, — с этими словами отстранил Леона, снова открывшись "высокому собранию". В светлице повисло напряженное молчание.
— Как я догадался, Карлант рассказал вам о моей клятве, раз не требуете рассказа о жизни и видимо сказал о склонности к Призыву, которого не видно, правильно? — после этих слов на мгновенье показал Духов, — тишина усилилась. Один только жрец тихо охнул.
— Понимаю князя, — Рус кивнул в сторону Яроланта, — думает, мол, нашли у варваров этруска — карлика с хорошими способностями и пропихивают его в будущие цари, а сами будут править за его спиной. Что ж, я вполне допускаю такую возможность и понятия не имею верна она или ошибочна, — Руса понесло, как незабвенного Остапа, — ведь какая разница кто на знамени? Личность не имеет значения. Я, честно говоря, не набиваюсь в цари. Жил себе своей жизнью, никого не трогал и вдруг на тебе — принц! Да я плевать хотел что на Гросса, что на Грусса! Я с ними не знаком, мне за державу обидно, — эти слова успокоили начавшийся подниматься шум после слов "плевать на Грусса".
— Когда я говорил, что мне "можно врать что угодно", то озвучил ваши опасения. По моему "астральному телу" не видна ложь, так же? Так что решайте сами поднимать меня на знамя или нет, мне все равно, — хотел уже закончить речь, как вдруг вспомнил, — Да! Скажу еще одно. Когда я впервые вдохнул воздух Этрусии, он показался мне... — замялся, ища определение, — родным (все равно сказал не совсем точно). И я решил для себя сделать все, что в моих силах, чтобы на этой земле воцарился мир, и мне все равно кто будет править... — хотел добавить "хоть гроссы, хоть груссы", но вовремя остановился. Все-таки мятежники на одну династию заточены, — решайте, нужна моя помощь или нет, а а все сказал, — и, скрестив на груди руки, хмуро оглядел собрание.
"Оцеола — вождь Апачей", — невольно всплыло в голове (ну, перепутал парень, все детские фильмы про индейцев смешались), и он еле-еле удержался от смеха. От дурного смеха, вызванного волнением. Решалась его судьба, мог и не выйти из терема.
Пауза затягивалась. Прервал её неожиданно сильным голосом старик:
— Я — Хранитель Традиций*, юноша, мое имя тебе ни о чем не скажет. В тебе говорит горячность молодости, раз утверждаешь, что тебе все равно кто будет править нашей многострадальной землей. Ты отдаешь себе отчет, что не выйдешь отсюда, если окажется, что ты шпион Гросса?
— Вполне, — согласился Рус.
"Нет, попробую продержаться, пока создаю "яму". Или уже начать? Черт! Леон, Эрлан!.. вот вляпался... — и принялся мысленно строить пути отхода к ближайшему лесу, до которого в самом близком месте было около полустадия, — придется повертеться, отбивая стрелы... "пыльная стена"... жаль, "пулемет" не закончил..."
— Фридлант, тебе слово, пора, — сказал старик, и все ахнули.
Жрец поднялся и откинул капюшон. Открылось худое морщинистое лицо, длинные седые волосы, перетянутые кожаным ободком и пронзительный взгляд, который пробрал Руса до кончиков ногтей.
— Я Верховный жрец Главного храма Фрегора, столицы благословенной Этрусии, — представился он, — подойди ко мне... юноша, — явно думал, как назвать Руса.
— Положи ладонь на навершие посоха, — с этими словами с силой стукнул старой, гладко отполированной деревяшкой об пол и сухая палка погрузилась в лиственничную плаху на несколько пальцев.
Рус осторожно положил ладонь на стеклянный шар. Тело мгновенно пронзили миллионы мельчайших щупалец. Это отдаленно напоминало лоосскую проверку на архейство, но сейчас исследовалась не столько кровь, сколько вся его сущность в комплексе. Невообразимо больно! Рус невольно наморщился и схватился за грудь. Как ему удалось устоять на ватных ногах — одному богу известно. В смысле нашему, земному. Наконец, щупальца пропали и жрец сразу объявил:
— У него чистая кровь наследника Френома... — немного подумал, словно специально выдерживая интригующую паузу — тишину нарушала только громко жужжащая муха, — со стороны Грусса, — вздох облегчения пронесся по залу подобно осеннему шторму. Выдохнули и Эрлан с Карлантом. Леон не вздыхал и не выдыхал, он продолжал зорко поглядывать на гостей.
— Юноша, — жрец нагнулся к самому уху Руса и шептал очень тихо, — когда здесь закончится обсуждение смертоубийства действующего государя, подойди ко мне. Я подожду тебя в соседней комнате, Карлант покажет, — сказал и сразу удалился, легко выдернув посох из пола. Ямка затянулась.
— ... принц ...принц, — возгласы слышались со всех сторон. Половина заговорщиков улыбалась, половина хмурилась. В числе последних, кто бы сомневался, были Яролант и юнец, обозвавший Руса трусом.
