Необычайная лёгкость окутала меня, стоило только разжать хватку невидимых пальцев на шпиле, зависшем в небе. Мысли стали кристально чисты, тени сомнения ушли на второй план. Световой меч, мягко соскользнув с пояса, доверчиво ткнулся в раскрытую ладонь. Расстояние между мной и несостоявшимися героями я преодолел в три размашистых шага.
Секундный ступор, чувство удивления и страха пришли от собравшейся толпы одарённых. Активация светового меча, замешательство, ну да, мой меч не красный, но убивает он так же, если не лучше. Привычный выпад, снизу верх, твилеки ловят его на перекрещенные клинки, стараясь заблокировать. Глупцы.
Юношей подбрасывает в воздух словно кегли, правому успеваю чиркнуть самым кончиком светового клинка по бедру. Время уходит, не вижу лиц, не распознаю эмоций, смерть приближается, вместе со всё растущей тенью. В звенящей тишине, "...мы бьёмся с мертвецами, воскресшими для новых похорон".
Зелёный световой меч ловлю на предплечье. Просто и без затей, бью клинком снизу вверх, пронзая негра в кожаной куртке насквозь. Его меч оставляет на моем плаще длинную подпалину. Боль в груди, тяжёло дышать, он отрывисто ловит губами воздух, не важно. Они должны были знать, что могут умереть.
А-ть! Жжение в плече, куда угодил чей-то клинок. Наплечник держит, отмахиваюсь, кружусь. Ловлю клинок еще одного будущего трупа на собственный меч. С тихим воем, кричит его владелец, когда моё лезвие проскальзывает вдоль его меча, лишая его пальцев. Короткий, неказистый и некрасивый тычок лишает его жизни.
Две фигуры в высоком прыжке, красивом акробатическом пируете, атакуют меня сверху. С шипением их мечи, погружаются в бескаровые наплечники. Удивление, осознание, страх... поздно. Один из твилеков с обожженным бедром, замешкался на мгновение, и я развалил его, наискось, от пупа до плеча.
Их осталось трое, молодые джедаи разорвали дистанцию. Второй из наскочивших на меня твилеков морщится, притягивая с земли собственную кисть, вместе с зажатым в ней световым клинком. Когда я только успел? Левой он держит свой меч, и ещё достаточно уверенно. Испуганные, мёртвые юные лица. Не знаю, успело ли до них дойти, во что они ввязались.
Запах крови, гари и дерьма шибает в нос. Это кто-то из лежащих на площади, распрощался с содержимым кишечника, красиво умереть можно только в балладах.
— Сдавайтесь, — короткая фраза, соскользнула с моих губ, одновременно с пониманием всей глупости сказанного. Но, всего на мгновенье, рука твилека с мечом дрогнула.
— Нет! — девочка с пепельными волосами с яростным криком прыгнула на меня, высоко занеся меч.
Шипение, яркая вспышка скрестившихся мечей. Удар, левой рукой, наотмашь, словно дубиной. Кинувшаяся на меня истеричка отлетает в сторону, получив страшный по своей силе удар в плечо. Отчётливо слышу треск ломающихся костей.
Шаг. Твилек почти не сопротивлялся, когда мой меч мягко выбил его клинок, вместе с пальцами. Кулак левой руки с чавкающим звуком погрузился в его лицо. И вот он остался один, застыв в нерешительности, слепо выставив перед собой меч единственным возможным щитом.
Парень с яростным криком бросился в отчаянную атаку. Я развернулся на пятках, черканув самым кончиком меча, на излёте ещё задев лезвие его синего клинка, выбив этим столкновением тучу искр. Его обезглавленное тело сделало ещё три шага, прежде чем напоролось на свой собственный меч. С противным шипящим звуком клинок дезактивировался от перегрузки. Одежда на мёртвом джедае загорелась. Голова кружится, чувствую его удивление, удар, кажется, что я качусь, темнота, он умер.
Тело словно горело. Броня регистрировала множество повреждений, от плаща остался какой-то жалкий куцый огрызок, искромсанный ударами световых мечей. В левой ноге что-то заклинило, коленный сустав слушается с неохотой. В висках оглушительно стучит сердце. Я обернулся, разворачиваясь к последнему всё ещё живому противнику.
Джедайка была метрах в пятнадцати от меня. Закусив прокушенную губу, будто сломанная кукла, медленно, неуверенно, дёргаными движениями, поднималась с земли. Это было страшно, она умирала, сломанное ребро пробило ей лёгкое, но она поднималась, ведомая только одним желанием — убить меня. Никогда не испытывал на себе столь концентрированной ненависти.
— Вот и всё... — выдохнул я вместе со словами, ловя в перекрестие прицела изломанную фигуру, дав очередь из бластера на моём правом предплечье, практически до перегрева. Удивительно, но даже в таком состоянии она сумела вскочить и отбить целых два импульса, прежде чем остальная очередь сложила её пополам.
Время вышло... Всё, на что меня хватило, это поймать взглядом Асоку и вскинуть ладонь. Кажется, вся тяжесть мира снова опустилась на моё несчастное тело. Воздух выбило из лёгких, на глаза навернулись слёзы, жилы вспучились на висках. Наверное, рожать взрослого ёжика было бы легче.
Спустя долгие, как вечность мгновения, башня мягко и нежно коснулась пальцев, затем довертелась, уперлась в ладонь. Зависнув на высоте каких-то трёх метров над площадью. Огромная циклопическая крыша накрыла меня собой, и ушла, туда, вперёд, за горизонт. Всё же, она перевернулась в воздухе, как в моём неслучившемся видении. Дышать стало легче, ощущение такое, что конструкция сама не хотела падать.
Интерлюдия. Альдеран. Королевский дворец.
— У них не было и шанса... — коротко подвел итог Рам Кота, откидываясь на своём зрительском месте. Весь поединок он напряжённо всматривался в голоэкран, ловя каждое движение. Сейчас старый джедай морщился, потирая переносицу, будто бы у него неожиданно сильно заболела голова.
Голос союзника заставил Бейла отвлечься от действия, творимого за полгалактики. Очень нечасто удавалось, вот так, понаблюдать за работой одарённых в их естественной среде обитания. Конечно, запись во всех возможных ракурсов сохранится на серверах дворца, но это будет после. Сейчас, как раз этот Чёрный Лорд, предельно пафосно, ловил падающую на него башню.
— Судя по состоянию его доспеха, у ребят были все шансы, — возразил джедаю молодой парень с чёрными, коротко стриженными волосами.
Он бесцеремонно плюхнулся в кресло рядом с джедаем, подхватил с подноса бокал с кореллианским бренди, с удовольствием отпил несколько глотков. Судя по раскрасневшемуся лицу и блеску в близко посаженных глазах, под чрезвычайно мохнатыми бровями, это был далеко не первый его бокал.
Надо сказать, в этом с Лаксом Бонтери Органа был согласен. После короткой, но крайне насыщенной схватки, выглядел Лорд неважно. Его броню просто испещряли чёрные дуги и полосы, оставленные световыми мечами. Да и в конце, он заметно прихрамывал на левую ногу.
— С каждым прошедшим днём, я всё больше убеждаюсь, что информация нашего уважаемого тайного союзника о том, что Лорд Вейдер и Энакин Скайвокер одно лицо, не соответствует действительности. Там, на площади, может быть кто угодно, но не бывший джедай, — недовольно поджимая губы, проговорил Рам Кота. Было видно, что ему неприятны сомнения в его правоте.
— Откуда такая уверенность? — послышался голос из самого тёмного угла.
Медленно и величественно, в центр зала вышел высокий человек с длинными пепельными волосами. Предпочитая всё время оставаться в тени, он не принимал участия в обсуждении. Мужчина небрежно поправил кружевные манжеты своей белоснежной рубахи, смахнул невидимую пылинку с весьма щегольского пёстрого пурпурного камзола. Длинные волосы, уложенные в множество кос, были перевиты черной бархатной лентой, и элегантно лежали на его плечах.
Гарм Бел Иблис, несмотря на свой вид, был самым уважаемым из союзников Бейла Органы. По крайней мере, самым вменяемым. Союзнику, отличающемуся такой здравостью суждений, можно многое простить, а о такой малости, как страсть к красивой одежде, можно было совсем не упоминать. Главное, что в секторе под управлением этого человека, можно было говорить о безоговорочной победе на Референдуме. Даже на самом Альдераане ситуация была далеко не так однозначна.
— Этот ситх может быть кем угодно, но только не бывшим джедаем, — буквально выплюнул эти слова Рам Кота, смерив недовольным взглядом юнца, надирающегося рядом с ним.
— Что до доспеха, уверен, будь у ситха больше времени, резня получилась бы не столь эпичной и куда менее зрелищной, — промолвил Кота недовольно. Приходилось объяснять нечувствительным, этим "слепым к Силе личинкам" сами собой разумеющиеся вещи. Бейл даже забыл как дышать, очень нечасто одарённые делились с посторонними своими секретами.
— Да мы поняли! Одарённые круты, бла-бла-бла... но пока у меня есть это, — Лакс Бонтери пьяно икнул, похлопав себя по бедру, к которому была пристёгнута кобура с бластером, — никакой, этот ваш, вуду-шаман, мне не помеха. Я встречался с вами, джедаями, в бою! И умираете вы так же, как и другие разумные.
— Хотелось бы напомнить всем собравшимся, что ситха, узурпировавшего власть, отправились убивать сразу шесть мастеров, в результате выжил только один, — зло ответил наглецу Рам Кота, приподнимаясь со своего места.
— И что же?! Как же там эти, ваши, фокусы со световыми палками? Все эти стили, уловки, чувство опасности?! — нахально ответил ему Лакс, не выказывая и признаков беспокойства. Надо сказать, у него было на это право. Судя по отчётам, ещё будучи сепаратистом, он заманил в ловушку и убил, как минимум одного генерала джедая.
— Очень немногие из нас могут назвать себя воинами, — устало опустившись в кресло и прикрыв глаза, заговорил Рам Кота. — Большинство с удовольствием бы заперлось в Храме, придаваясь радости медитации и единения с Силой. А если говорить о наших боевых стилях, за тысячу лет, прошедших со времён русаанской реформы, они стали, скорее, методами подвижной медитации, чем реальными боевыми навыками.
— Почему же тогда, вы, одарённые, так бодро обычно машете шашкой и не спешите умирать? — усмехнувшись, спросил Лакс, вновь приникая к своему стакану.
— В сравнении с обычными людьми, наших навыков и Силы, более чем достаточно. Орден, со времён русаанской реформы, прогнил, ослаб. Это требуется изменить. Нас учат, как защитить себя в поединке, как обезоружить противника, но когда такие вот юнцы сталкиваются с воином, намеренье которого только одно, как бы убить тебя сподручнее... результат всегда будет закономерным.
— О, кажется, это ещё не всё, — подала голос Мон Мотма, всё это время напряжённо всматривавшаяся в голоэкран.
Конец Интерлюдии.
Маленькое кровавое море медленно расползалось от места, где я стоял. Ярко-красная кровь смешивалась с голубоватой кровью убитого мной алиена. Даже не знаю, к какой именно расе он принадлежал. Да и теперь это не важно, что его кровь, добавляет иной колер к красной его товарищей.
Медленно, очень медленно, миллиметр за миллиметр, я отвоёвываю у бесстрастной гравитации жизнь. Стараюсь не смотреть вверх. Там, из окна, на меня остекленевшими глазами смотрит труп в дорогом костюме. Этого человека раздавило собственным письменным столом. Массивный предмет интерьера, статусная вещь, почти располовинила его.
Когда башня опускалась, он был ещё жив. Смотрел на меня удивлённо умоляющим взглядом, беззвучно открывая рот. Толстая транспаристиловая стена не пропускала звуки, но прекрасно пропускала всю ту гамму ощущений, которые испытывал этот человек.
Две минуты, что он умирал, показались мне вечностью. Ну не мог я себя заставить отвести от него взгляд. Это было моё решение, мой выбор, бросить вниз башню. И его смерть, пусть отчасти, на моих руках. Это очень больно, умирать с раздробленной нижней частью тела.
— Итак, ты готов принять свою смерть, ситх? — издевательский голос, появился одновременно с ногами. О Сила, опять?!
Чёрные форменные ботинки, на границе кровавой лужи. Я поднял глаза, отмечая про себя также форменные брюки, потрепанный серый офицерский китель, времен республики. Невыразительное лицо "без особых примет", осунувшиеся, впалые щёки. Щербатая улыбка. Ещё один одарённый.
Оттуда, где Асока отчаянно рубилась с куарреном, раздался крик гнева и отчаяния. Моя ученица с удвоенной силой насела на своего противника, а тот как будто не замечал её напора, со спокойной грацией отражая все её выпады. Чёрт, как эти мудаки похожи! Человек и куаррен, пусть и разных видов.
— Ну так просвети меня, джедай, в чём моя вина... — человек в форме не спешил, наклонился, подобрал с земли световой меч.
Кончиками пальцев, осторожно, чтобы не испачкаться, он изящным жестом извлёк из кармана носовой платок, начав протирать подобранное оружие. Этот меч. Он принадлежал девочке с пепельными волосами.
— Ваша вина в том, что вы узурпировали власть. Мы, силы сопротивления за реставрацию Республики, сегодня, здесь и сейчас, объявляем вам войну... Этот меч, меч, погибшей в борьбе маленькой девочки! Он станет символом. Тем символом, что объединит всех недовольных в галактике, в борьбе против вас! Мы — республиканцы. Империя — наш враг, а ты, как слуга её, не достоин даже суда — только смерти! Ибо...
Он говорил и говорил, кричал, обвинял, но я не слушал. Просто жить вдруг захотелось неимоверно. Глядя, как пляшет в его руке, натертый до металлического блеска меч, я отыгрывал метр за метром. С тихим, едва заметным хрустом, башня над головой поплыла вверх.
В голове всё кружилось, голос этого человека звучал для меня бессвязно, комично. Мир прыгал, а я тем временем отыграл у смерти ещё десять метров. Оратор продолжал свою проповедь, так и не дождавшись от меня реакции.
Полсотни метров, полсотни метров для одного единственного выпада. Шанса на то, чтобы выжить. Но этот человек, мне их не дал... С громким шлепком его ботинок вступил в кровь, меч активировался. Одновременно я швырнул в него все четыре, оставшихся в левой руке дротика.
Он резко и быстро пригнулся, зашипел, как попавший в воду раскалённый брус. Из его правой, насквозь пробитой руки, торчало чёрное оперение брошенного дротика. Лицо скривилось, с него пропал весь высокомерный лоск, он оскалился, чтобы в следующее мгновение прыгнуть, занося над головой для удара меч.
Пропуская перед собой белую дугу — это Асока, извернулась, запустила один из своих световых мечей. Отчаянный крик взвился над площадью, голубое лезвие пошло вниз, так, надо чуть сместиться, чтобы принять его на наплечник. Удар. Правую руку обожгло дикой, ничем не смягчаемой болью. А человек в форме, лишь сильнее надавил на меч, медленно прожигая бескаровую броню.
— Нет... ты не умрёшь сразу... я наслажусь каждым мгновением твоей смерти. Давай, отпусти её, отпусти... и тогда... — прошипел человек, приблизив своё лицо вплотную к моей маске.
Он убрал свой меч от моего наплечника, занося его для повторного удара, примериваясь, чтобы срубить мне голову вместе с рукой, чтобы в то же мгновение крутануться на месте, отражая в сторону бластерный выстрел. Но только, две раскалённые дырочки на затылке говорили о том, что выстрел всё же достиг своей цели.
Республиканец постоял ещё несколько мгновений, пошатнулся, и упал навзничь в лужу крови. И в этот момент куаррен разорвал дистанцию, между собой и Асокой, рядом с ним вспыхнул бурун бластерного попадания. Он оглянулся назад, крикнул что-то, и скрылся в толпе. Асока же осталась стоять там, на месте только что бушевавшей схватки. Она покачнулась, взглянула на меня, и осела на землю. Всё замерло, только грудь сдавило спазмом принудительного вдоха.
