Кибер мгновенно пристёгивает мне антигравитационный ранец к спине комбинезона, и я шагаю в распахнутый люк — счёт идёт на секунды. Корабли уже отваливают, кто-то прыгает в море, пытаясь плыть следом, но волны холодны, а на улице минус пятнадцать, что не характерно, но реально. Анастасия стоит неподвижно, не обращая внимания на толчки, ругань, слёзы и густой мат вперемежку с проклятиями. Кулачок засунут в рот, и она бессильно его кусает — это конец. Доносится бравая песня от окраин — в Севастополь вступают красные. Сухие выстрелы. Кто-то пытается отстреливаться, кто-то наоборот, пускает себе пулю в висок. Жуткая картина. Что ей делать? Большевики не пощадят... Внезапно сильная рука рванула её за предплечье, разворачивая, и она от неожиданности уткнулась в мужскую грудь, затянутую в необычного, пятнистого цвета тужурку. Высокий, видимо, очень сильный мужчина, с необычного вида пистолетом, почему то пристёгнутым к предплечью, непонятной металлической трубкой на боку и большим ранцем за спиной склонился к её уху:

— Хочешь жить?

Голова сама склонилась в согласии.

— Тогда — за мной!

Он ухватил её за руку, потащил в сторону пакгаузов. А от домов уже разворачивалась лава под знаменем цвета крови, сверкая шашками... Внезапно нежданный спаситель осклабился и сорвал свою трубочку с пояса. А в следующее мгновение послышался дикий вопль 'Даёшь', и оборвался — неведомо откуда появившееся чёрное лезвие мгновенно превратило несостоявшегося убийцу в пыль цвета его совести.

— Быстрее можешь?

Но Настя уже запыхалась до такой степени, что не могла вымолвить и слова, лишь мотнула в знак отрицания головой, с которой слетел платок. Господи, опростоволосилась! Но мужчина даже не обратил никакого внимания на её позор, просто с досадой мотнув головой. Топот копыт, истошные крики умирающих, выстрелы, крики насилуемых женщин — всё слилось в дикий, непереносимый концерт. Она боялась оглянуться, желая всей душой оказаться как можно дальше от этого кошмара. С жужжанием мимо уха пролетела пуля. Непонятная фраза сорвалась с губ спасителя. Оружие словно само собой оказалось вдруг в его руке, гулко бухнул выстрел, и снова бег. Полверсты до остатков строений они преодолели едва ли не быстрее, чем скачут лошади. У стены мужчина быстро осмотрелся, затем втолкнул её в какой то проём и они оказались в небольшой комнатушке без крыши. Куча старого хлама, какие то доски... В один миг её задвинули в угол, заставили сесть, потом стали забрасывать всем, что попадёт под руку. Быстро-быстро. Буквально несколько секунд, и всё исчезло под мусором. Потом донеслись его слова:

— Сиди спокойно, как стемнеет, я тебя заберу.

— А вы...

— Не волнуйся. Меня не найдут.

И — тишина. Томительно медленно тянется время. Но вот снова слышны шаги и топот копыт. Потом чужие, злые голоса:

— Кажись, сюда побежали!

Скрип ракушечника под ногами. Снова тишина. Настя затаила дыхание. Спустя вечность прозвучало:

— Нет никого.

— Вон он!

Грохнуло над ухом, вызвав звон в барабанных перепонках. Снова. Ещё. Топот множества ног, крик:

— Живьём брать сволоту! Пусть помучается!

Топот множества копыт, и вдруг страшные крики:

— А! Сволочь! Падла!

Дикое ржание смертельно раненой лошади... Всё затихло. Нет. Издалека по прежнему доносятся страшные крики расправы над несостоявшимися беженцами... Анастасия скорчилась в крошечном закутке и изо всех сил заткнула уши, чтобы не слышать... В конце концов, лишившись чувств...

...Я откидываю в сторону хлам, которым завалил девушку и обнаруживаю её свернувшейся в клубочек, без сознания. О, чёрт! На голой промёрзшей земле! Прикладываю ладонь к шее — дышит. Но пульс очень слабый. Надо срочно вытаскивать её на Остров. Беру её на руки, выхожу прочь и едва сделав шаг, торможу — передо мной двое заплаканных мальчишек. Прилично одетые, вывернулись откуда то из-за стены. Смотрят на меня с диким испугом, в глазах почти ничего человеческого.

— Дяденька... Не убивайте нас...

— А где ваши родители?

Тот, что постарше, светловолосый, машет рукой:

— Там. Они на пароход сели, а нас оставили...

Твою ж мать... Не бросать же их... Места хватит. Да и не одни они. Сколько детей сегодня лишилось родителей? Незаметно вздыхаю.

— Идите за мной, детишки. Не бойтесь. Солдат ребёнка не обидит...

Мне пришлось ждать темноты, чтобы взлететь на Остров. Ранец не может предоставить невидимость, а бронекомбинезон уж слишком сильно выделялся бы. Так что пришлось одеть обычный кевларовый камуфляжный мундир. И ждать, пока солнце не скроется за горизонтом. До меня доносятся всплески. Это бросают мертвецов в воду. Естественно, что трупы раздеты догола и обшарены сверху донизу. Сволочи... Заходим в первый попавшийся двор. Двери дома наглухо заперты. Тем лучше. Моя ноша лежит недвижимо. Замёрзла до последней стадии. И мальчишки. Опускаю девушку на крыльцо, всё не так холодно будет. Отстёгиваю от ранца пристяжные ремни. Грузоподъёмность хитрого агрегата — тонна. Так что вытянет всех.

— Залезайте. Это как на качелях. Усаживаю мальчишек в сиденья, пристёгиваю накрепко, чтобы не вывалились. Затем подхватываю Анастасию опять на руки.

— Готовы?

Мальчишки, даже не понимая, о чём речь, кивают:

— Да, дяденька.

А тот, что помладше, добавляет ещё один вопрос:

— Вы не большевик?

Улыбаюсь, хотя моей улыбки разглядеть в темноте ноябрьской ночи малыш не может.

— Нет, мальчик. Не волнуйся.

— Меня Петя зовут. Васильчиков. А его — Костя.

— Очень приятно. Ну, поехали.

Отдаю команду мыслеприёмнику, и тоненько, едва слышно заурчав, ранец тащит нас в облачное небо. Луна и звёзды скрыты за плотной пеленой туч. Видимо, не хотят смотреть на зверства, творящиеся внизу. Я вспоминаю, что скоро начнётся шторм, и в его волнах погибнет эсминец 'Живой', на борту которого больше тысячи семисот беженцев... Настя, похоже, начинает приходить в себя. Ресницы мелко задрожали, глаза начали раскрываться, но в этот момент нас обдаёт теплом. А спустя миг под ногами плитка покрытия палубы Острова. От дверей спешит Лиэй и два кибера, которые тащат носилки. Опускаю Настю на них, девушку быстро утаскивают в медицинский отсек. Мальчишки замерли на месте, хлопают изумлённо глазами. Потом младший, похоже, он более непосредствен, стягивает с головы тёплую шапку. Всё верно. Внутри защитного кокона плюс двадцать по Цельсию. И светло. Потому что мягко светящиеся стены делают своё дело. От дверей Башни спешат девочки из команды.

— Вождь...

Это мой механик. Главный, кстати, несмотря на семнадцать лет от роду. Кладу мальчишкам руки на плечи, чуть подталкиваю их к стоящей первой Кайре. Та смотрит на пацанов, потом на меня. Поясняю:

— Их родители бросили. Позаботься о них.

Мальчишки с недоумением смотрят то на девушек, то на меня. Ну, естественно, они же не понимают о чём речь, мы общаемся на языке Острова. Повторяю специально для них на русском:

— Идите с тётей. Она о вас позаботиться.

Поняли. Подошли к девушке, замерли. Смотрят на неё. Ну-ка... Нет. Всё-таки материнский инстинкт есть у любой женщины. Или девушки...

Глава 23.

...Уф... На сегодня — всё, пожалуй. Зато через три дня будет аврал — спасаем миноносец, переполненный беженцами, от гибели. Бреду в арсенал, сбрасываю с себя боевую сбрую. Нет, эмоции у тебя, брат, прыгают из крайности в крайность. Плохо. Но что поделать... Такой уж ты уродился. Арсенал, кстати, пустоват. Ой, пустоват. Надо бы пополнить. Машинально отдаю кластеру приказ начать производство оружия по имеющимся образцам и энергозарядов к ним. Затем добираюсь до своих апартаментов. Едва вхожу в гостиную, как вижу Лиэй. Что, уже определила девушку в капсулу? Врачи у нас отличные, вытащат хоть с того света...

— Кушать будешь?

Прислушиваюсь к себе. Неплохо бы. Весь день во рту ни крошки. Сначала девушку спасал, потом 'хвост' уводил... Желудок радостным бурчанием констатирует, что перекусить очень даже желательно. Поэтому согласно киваю. Дочка подхватывается, убегает. Ну-ну. Спустя минут пять двери открываются, и два сервис-робота торжественно вносят стол, полный еды. Прямо вижу со стороны, как у меня радостно вспыхивают глаза. Торопливо иду в ванную, мою руки, устраиваюсь за столом, и только делаю, как говорится, первый укус, как двери открываются и на пороге возникают две фигуры, Лиэй и Анастасия... Немая сцена. Я в домашней одежде, представляющей из себя простой спортивный костюм, в расстёгнутой до пояса жилетке без рукавов, и девушка в стандартном послебольничном наряде из широких свободных брюк и рубашки-распашонки из мягкого хлопка. Вскакиваю, едва не падая обратно, а дочка мягко вводит залившуюся краской смущения девушку за руку в апартаменты.

— Э...

Мычу, не в силах вымолвить ни слова, но тут вновь вмешивается доча:

— Познакомься. Мой папа. Его зовут Лекс. И он здесь главный.

...Краска смущения гостьи становится ещё сильнее, она безмолвно хлопает ресницами, а я... Как бы лучше сказать... Словом, интерес ко мне есть. Искренний, кстати. Любопытство. Немного страха. Впрочем, последний убывает с каждым мгновением.

— Пристраивайся. Мы люди простые, без затей и церемоний... Ты же голодная, весь день во рту ни крошки. Я знаю. И папа тоже целый день пробегал...

Но Настя стоит неподвижно, видно, что она стесняется своего наряда. Лиэй не выдерживает, обходит девушку и буквально заталкивает её за стол, благо стул я успел выдвинуть. Девушка прячет руки под стол, кладя их на колени. Потом, видимо, решается:

— Милостливый государь... Я очень благодарна вам за своё спасение...

Машу рукой:

— Не за что, госпожа. Это... Мне ничего не стоило.

Она вскидывает опущенные глаза:

— Но вы рисковали своей жизнью, сударь!

— Ничем я не рисковал, Анастасия Петровна. Поверьте. Был точный расчёт и чёткая работа. Так что угроза мне была куда меньше, чем вам. И... Давайте закончим рассыпаться в благодарностях, лучше поедим. И вы, и я устали, нам обоим нужно отдохнуть, надвигается шторм, поэтому...

Спохватываюсь.

...— Тем, кто сейчас в море, может понадобиться помощь. Поэтому предлагаю поесть и отдохнуть в спокойной обстановке.

... Настя согласно кивает, затем несмело берётся за большую разливательную ложку, наполняет себе тарелку, берёт кусочек хлеба, начинает есть. Лиэй устраивается рядом, тоже приступает к еде. Ну а мне сами Боги велят. Режу здоровенный кусок мяса, уплетаю в три горла. С трудом удерживаюсь, чтобы не чавкать. Сразу упаду ниже плинтуса в столь красивых глазах. Впрочем, как я и рассчитывал, Настя, приступив к еде, перестала смущаться своего нелепого, для её времени, вида и одежды. А так же о непокрытых волосах, и увлеклась едой. На что в Севастополе её времени умели вкусно готовить, но кластер времени не терял и скопировал все имеющиеся блюда, между прочим, их улучшив. Так что еда на нашем столе вызывает у нашей гостьи восхищение. Немного утолив голод, она что-то тихо спрашивает у Лиэй, на что та громко, во всеуслышание заявляет:

— Папа, а наша гостья интересуется, где твоя жена? Моя мама? Ответить?

Киваю. Потому что рот у меня набит битком, и я пережёвываю. Говорить с полным ртом — некультурно. Дочка объясняет:

— Мамы у нас нет. И не было. Нет, вообще-то, технически была, поскольку я появилась на свет. Но вот папа к этому никакого отношения не имеет. Он меня удочерил два с половиной года назад...

А ведь верно! Уже столько времени прошло... Два с половиной года! С ума сойти... Анастасия становится просто пунцовой. И, одновременно, такой милой и беззащитной... Мне сжимает сердце. Так хочется просто сесть рядом, обнять, прижать к себе и сказать: 'Не бойся, милая. Все твои страдания кончились. Теперь у тебя есть защитник...' Она вызывает у меня странные чувства... Испытанные мной много лет назад... И почти забытые... Удивлённый взгляд, молчание и краска смущения. Ей стыдно за бестактность. Наши руки одновременно тянутся к солонке, сталкиваются, отдёргиваются...

— Простите...

— Извините...

Произносим мы синхронно, и Настя алеет уже совсем непереносимо. Уступаю даме очередь, потом пользуюсь солью сам. Что поделать — люблю. Снова тишина. Наконец, решившись, девушка вновь задаёт вопрос:

— А где мы находимся? Не могу определить. На улице слишком тепло...

...Как она заметила?..

— И очень тихо. Всё вокруг такое... Непривычное и необычное. Никогда не видела ни такой мебели, ни вещей. Одежда...

Она теребит ткань рукой, алеет.

— ...Непривычная. Но приятная... И, милостливый государь, могу я попросить у вас ещё кое о чём?

— Всё, что угодно, Анастасия Петровна.

Опять влезает Лиэй:

— Он не шутит.

Девушка тихонько произносит:

— Я бы хотела одеться нормально...

Тут у дочери вспыхивают глаза:

— Как только поужинаем — сразу же. Обещаю.

И косится на меня, подмигивая. Всё. Доча что-то замышляет. Ей и карты в руки. Вижу, что моя гостья ей явно нравиься. Это хорошо. Про себя то я молчу.

— Пап, я поселю её в комнате для гостей.

— Не возражаю. Только, пожалуйста, обучи всему. Первое время Настеньке надо побыть под присмотром, а там определимся, куда её... Пристроить...

Открывается дверь, и на пороге появляется аватара. В топике, оставляющем голый живот, мини, нет, микроюбке. У Анастасии глаза вылезают из орбит. Та по-хозяйски проходит к столу, выдвигает себе стул, закидывает ногу за ногу:

— Вождь, что дальше?

Бросаю быстрый взгляд на девушку, та сидит, открыв рот и рассматривая Клару круглыми глазами.

— Два, максимум, три дня. По моим данным, один из кораблей, вышедших из Крыма, будет тонуть во время шторма. Там очень много людей. Хочу их спасти.

— Выслать наблюдателей?

— Не стоит. Просто промаркируйте судно, чтобы их было легче найти. Спутники уже мониторят округу.

Девушка кивает, потом вдруг ёжится:

— Это мехароиды совсем разболтались, не могли батарею нормально вставить...

Клара задирает топик повыше, обнажая грудь безупречной формы, ротик Анастасии округляется, готовый к возмущению, но тут аватара быстро проводит рукой по груди, и одна из них откидывается в сторону... Мда... Зрелище не для слабонервных! Переплетение светящихся энерговодов, приводов, гидравлики. Аватара со щелчком ставит батарею на место, захлопывает крышку в виде молочной железы четвёртого размера на место, опускает одежду.

— Я пошла, Вождь.

Встаёт, коротко кланяется и уходит.

— А... Ва.. А...

Анастасия с ужасом показывает на двери, за которыми исчез киборг. Лиэй со скучной миной выдаёт коронную фразу:

— Ну, да. Она не человек. Машина.

Это оказалась последней каплей, переполнившей чашу. Девушка с тихим вздохом лишается чувств. Осуждающе смотрю на дочку:

— Перестарались. Ты специально Клару подговорила?

— Угу-м. Неудачно получилось.

Киваю в знак согласия.

— Очень неудачно. Ладно. Медиков вызывать не будем. Сами обойдёмся.

Встаю из-за стола, поднимаю безвольное тело на руки, несу её наверх. Лиэй уже стоит у двери.