История юного демона

Осторожно я расстегнула куртку и сорвала с шеи шнурок с зубом. В то же мгновение гоблин сделал резкий выпад, но я уже привела в действие чары, наложенные на зуб. Клар замер, рассеянными глазами глядя впереди себя. Словно кукла. В его пальцах тихо звякнул медальон, ударившись о его браслет.

Я покосилась на стены. Тени, видимо, ждали откровенного приказа, потому что не набросились на меня. Осторожно я приблизилась к гоблину и взяла из его пальцев медальон, тут же повесив себе на шею.

— Итак, мой дорогой враг, зачем тебе зуб? — ласково спросила я, глядя точно в глаза гоблина и стараясь моргать пореже.

— Ключ. Ключ к ключу. Артефакт получит свою мощь только тогда, когда получит зуб гоблина, помогавшего делать его.

— Артефакт уже у вас?

— Да, мы получили его на Новый год, как будто бы подарок. Это должно было стереть все подозрения.

— А на самом деле? — напряглась я.

— Они околдованы. Семейство Кормаков были не готовы получить удар от того, кто казался им другом.

— Они все под действием чар?

— Нет, только женщина. Она убедила остальных даровать Хозяину ключ.

— Каково имя Хозяина? — спросила я, чувствуя себя очень неуютно оттого, что вокруг такая тишина и только глаза гоблина, пустые, словно бы мертвые, перед моим взором.

— Хозяин не имеет имени, — тупо ответил гоблин.

— Хозяин — это директор Ивеньхэль, ведь так?

— Нет. Хозяин не имеет имени, — вновь повторил гоблин.

— Почему ты ему служишь?

— Он пообещал мне много золота. Очень много золота. Им можно наполнить ванну и купаться в золоте.

— Портал... Когда планируется открытие портала?

— В день солнечного затмения. В этот день высвободится много энергии, столь необходимой для открытия данного портала.

— Точная дата?

— День солнечного затмения.

Так, я вроде бы задаю нормальные вопросы, но гоблин умудряется отвечать на них не так, как я могла бы ожидать.

— Кто еще, кроме тебя, помогает Хозяину?

— Хозяин распространяет свое влияние на всех, кто не отмечен особой печатью.

— Имена людей, — вздохнула я.

— Особые личности, которым даровано служение Хозяину, — с благоговением сообщил Клар.

— Служит ли директор Ивеньхэль Хозяину?

— Две сущности, разный смысл... — изрек гоблин.

Внезапно меня отбросило от гоблина. Я, не ожидавшая нападения, не успела блокировать удар, даже удержать равновесие. Больно ударившись о холодный пол, я тут же вскочила на ноги. Гоблин все так же уныло стоял посреди очищенной от мусора площадки. За его спиной возвышалась темная фигура. Блеснуло серебряное лезвие, и я едва успела выставить щит. Серебряный кинжал пробил его, но застрял в воздухе, словно в ледяной поверхности. Я офигела. На такую магию я была не способна. Кто-то мне помогает.

Оглядеться вокруг мне помешала такая маленькая неприятность, как заклятие копья. Значит, теперь от меня точно хотят избавиться. Я перешла в наступление, обернув вокруг врага целый рой заклятий. Враг, почуяв опасность, вызвал призрачных воинов. С такими встречаться мне еще не доводилось. Хочу сказать, что встреча была малоприятной. В мановение ока меня скрутили по рукам и ногам. Глядя на скользящую ко мне фигуру, я судорожно задергалась в мертвой хватке врага. Высвободиться не получилось. Глядя на сверкающий клинок в тонкой руке, я поняла, что мне конец.

Лезвие коснулось шнурка, на котором висел зуб, и легко порвало его. Зуб исчез в кармане плаща. Рука вновь занесла кинжал, и ледяное лезвие коснулось моей шеи. Чувствуя, как оно рассекает кожу, я почувствовала ужас. Но ужас сменился удивлением, когда фигуру от меня унесло мощным черным вихрем, который впечатал ее в стену. Клинок выпал из ослабевшей руки. Тени, почувствовавшие слабость хозяина, ослабили хватку, и я высвободилась, рванув к темной фигуре. До нее оставалось всего несколько шагов, как вдруг она растворилась в темноте. Вместе с ней растворились и тени. Зато остался клинок, лезвие которого было обагрено моей кровью. Коснувшись тонкой полоски на шее, откуда сочилась кровь, я легко залечила ее.

Я вновь огляделась, ища помощника. Черный вихрь? Да я о таком даже не слышала никогда! Храм был пуст. Даже гоблина не было. А я-то думала, что он не может двигаться. Черт, но ведь зуб теперь не у меня, и гоблином повелевает другой человек.

Над головой что-то хрустнуло. В уверенности, что рушится потолок, я вскинула руки. Но увидела лишь удобную балку под потолком. Оттуда явно удобно было вести наблюдение. Интересно только, кому это понадобилось?

Я отошла подальше, чтобы рассмотреть балку. Но тут зазвучали шаги и голос Килроба:

— Витта, ты жива?!

— Пока да, но не факт, что это навсегда, — пробормотала я, все еще пытаясь рассмотреть конец балки.

Там была удобная дыра в крыше, через которую можно было легко вылезти или залезть в помещение.

— Что случилось? — спросила Алиса, внимательно осматривая меня.

— Давайте уйдем отсюда, а то того и гляди крыша обрушится.

Торопливо покинув храм, мы зашагали по дороге вниз с горы. Я пересказала ребятам минувшие события. Друзей, как оказалось, задержали тени, неожиданно выступившие из темноты и скрутившие их так, что не шевельнуться. Высвободиться из мертвой хватки оказалось нереальным. Друзья перепробовали все методы, но стали свободными лишь тогда, когда их отпустили.

Остатки каникул прошли странно. С одной стороны мы пытались веселиться, с другой вспоминали о минувших событиях и начинали грустить.

Расставались в последний день горько. Роза ревела, уткнувшись в куртку Ристо, и требовала от него, чтобы он писал ей письма каждый день. Алиса, как не пыталась, не могла привлечь внимания растерянного Ристо, так что сдалась и принялась терроризировать соседского мальчишку. Килроб мрачно смотрел на меня исподлобья.

— На мой взгляд, лучше тебя не пускать в эту школу. Они уже пытались убить тебя, в школе же у них будет еще больше возможностей.

— Успокойся, я всегда буду настороже. Не пропаду.

Не смотря на такое оптимистичное заявление, порог школы я переступала с отчетливым ощущением опасности, царящей вокруг. Тогда как остальные ребята кричали друг другу приветствия, шумно описывали каникулы, смеялись и были вполне себе счастливы жизнью, я уныло топала по коридорам с одной единственной целью — доползти до комнаты и попытаться не умереть.

Следующий же день занятий изгнал из сознания ребят ощущение зимней свободы. Уроки оказались такими сложными, что у меня глаза на лоб полезли от одного вида описания структуры заклинания, очищающего дом от привидений. Это заклинание входило в экзамен, и его необходимо было освоить.

А у меня в голове были мысли лишь о том, когда будет солнечное затмение. Перерыв кучу газет и журналов, даже связавшись с предсказателем, мы узнали, что ближайшее солнечное затмение будет через три года. Это было весьма нехорошо. Вряд ли бы Энхимфы стали ждать. Ох, вряд ли!..

На маскировке хотелось умереть. Барраконда, кажется, сошел с ума, потому что требовал невозможного. Стать невидимкой я не смогу при всем своем желании. Глядя в конце урока на одноклассников — кто-то без руки, кто-то без ноги, у кого-то части головы нет или волос, или глаз. Лисса вообще умудрилась сделать невидимой свою блузку, так что парни были очень даже счастливы.

— Витта, это нулевой результат. Я ставлю вам двойку за урок, — сообщил мне Барраконда.

— У меня ноготь исчез, — продемонстрировала я большой палец без ногтя. — Это уже на балл выше. Хоть что-то, ведь да?

И все же он влепил мне двойку. Ну и черт с ним!

На истории было немного проще. Множество дат, имен, событий, спутывались в голове в плотный ком, распутать который оказалось невероятным. Отвечая на уроке у доски, я смешала вместе три события — назначение Вильвета Безглавого президентом ассоциации троллей, войну за болота среди болотных фей и сражение на реке Альсок между русалками. Не смотря на то, что Аллистра вдоволь насмеялась над моим ответом, она поставила мне тройку. И то исключительно за то, что я знала хоть что-то.

Лодмак стал пыткой. Древние буквы и руны, фразы и звуки... Они казались монстрами. Лучше бы сразиться с десятком песчаных монстров, чем учить этот гребаный язык.

Защитная магия. Что ж, тут немного лучше. К сожалению, мы отошли от практических занятий, потому что заклятия, изучаемые в этом полугодии, были слишком разрушительными. Достаточно было теории. Очень скучной теории.

Травоведение убивало, потому что доклады о растениях, задаваемые почти на каждый день, заставляли сидеть в библиотеке до трех часов ночи. А на уроках вредные колючки пытались откусить тебе пальцы, так что сонный, усталый, ты мог только громко ругаться на них и замахиваться совком, разбрызгивая удобрения.

Вильверг перевел нас на лыжи. Пилить два раза в неделю вокруг школы по далекой дороге оказалось ужасным. Но зато, как бы ты физически не уставал, голова оставалась чистой, и можно было отдохнуть от мозговой деятельности.

Уроки животноводства стали скучными для меня. Я лишь помогала чистить лошадей и конюшню, кормить коней и убирать за ними. Фармолан до сих пор не вернулся. На зимних каникулах я списывала это на то, что ему не хочется жить на улице незнакомого города. Наверное, он купается в облаках, думала я. Но когда прошло две недели, а он не вернулся, я начала сильно нервничать. Мало ли, что могло там случиться? Снежная буря, охотники за пегасами, хищники... Мало ли, какие опасности могут подстерегать беззащитное чудесное животное?!

Я совсем извелась, на уроках стала рассеянной, путала формулы заклинаний, выслушивала замечания учителей. Довела Франсис до точки кипения, когда по старой привычке на уроке химии намешало в котле кучу трав, и вызвала мощное успокаивающее зелье.

Завершающим этапом было то, что я заболела после прогулки на лыжах. Летто, осмотревшая меня, пришла к выводу, что это болезнь магическая, избавиться от которой нельзя. Тут нужно время. Потому она отправила меня с температурой в тридцать девять градусов к себе в комнату. Кэрри была возмущена, оградила себя множеством чар, успокоилась только тогда, когда я сказала ей, что моя болезнь вызвана волнениями и постоянным нервным напряжением.

Ристо все время проводил у меня, пытался поддержать, но у него не получалось. В итоге он просто сидел со мной и делал домашку, рассказывал новости.

Болела я долго. Две недели, причем без всяких изменений. Летто стала сильно волноваться, пыталась излечить меня разными способами, но все напрасно. Расстроенная, она пыталась достучаться до моей психики, но все равно бессмысленно.

Лежа ночью без сна, я уныло глядела в небо. С Фармоланом явно случилось нечто ужасное, а я ничем не могу ему помочь. Что, если он погиб, а я об этом даже не узнаю? Это слишком тяжело. В новостях не было никакой информации о найденном пегасе. Ну да. Фармолан же дикий, в облаках путается. Вряд ли его кто-то способен найти.

А вдруг Энхимфам было мало одной пары крыльев? Вдруг они поймали Фармолана? Во мне вновь закипела злость. Сарбина в школе выглядела совершено обычно. Скрывать свои мысли она явно умела очень здорово.

Чувствуя, как буквально раздувается голова, я сбросила одеяло, натянула поверх пижамы штаны и куртку. В гостиной было пусто, к счастью. Крадучись я двинулась по ночным коридорам, опасаясь встретить кого-либо.

Дверь чердака была все так же запечатана чарами Барраконды. Видимо, он все время оставался верен себе. Я достала отмычки и принялась взламывать дверь. Проскользнув на чердак, я взбежала вверх по лестнице и в темноте остановилась перед огромным зеркалом. Тихо зажгла фонарь и подпрыгнула, услышав оглушительное:

— Стой на месте!

— Ильхар, ты чего орешь как бешеный? — возмущенно спросила я, глядя в красные глаза демона.

— Здесь где-то уронили газовую бомбу. Тебе еще задохнуться не хватало! — пробурчал демон.

Умилившись от такой заботы, я пристально осмотрела пол, подняла увесистую бомбу и бережно уложила ее в сундук.

— Что случилось? — внезапно строго спросил Ильхар.

— А что случилось? — улыбнулась я.

— Аура. У тебя изменилась аура. Она полностью разрушилась над головой. Тебя же проклясть можно с одного взгляда!

— Ты видишь ауры? Но ведь люди не... Ну да, демоны могут, наверное... — я почесала бровь.

— Ты в последнее время испытывала сонливость, усталость, постоянное напряжение? — продолжил допрос Ильхар.

— Конечно, я уже вторую неделю болею. Летто никак не может найти причину болезни. То есть, она подозревает в этом психическое напряжение, но объяснить подробнее не может.

— Отогни ворот рубашки, — приказал Ильхар, почти прижавшись к зеркалу.

Я подчинилась, хоть и была удивлена такой просьбой.

— Клинок гоблина, — выпалил Ильхар. — Что за черт?! Что случилось за тот месяц, что мы не виделись?

— В принципе, много чего интересного.

Я стащила с груды вещей старую подушку, уселась на нее и стала рассказывать демону о минувших событиях. Тот слушал внимательно, его красные глаза полыхали багрецом, выражая эмоции.

— Нужно смыть проклятие демонического клинка, — сказал демон, выждав паузу после того, как я завершила повествование. — Проклятие внутри тебя, оно течет по твоей крови. Если бы ты не была наполовину демоном, оно бы уже давно убило тебя. А так существуют лишь некоторые не слишком приятные симптомы.

— И как смыть проклятие? — спросила я, водя рукой по шее в том месте, которое порезал "клинок гоблина".

— Вновь пустить себе кровь. Желательно, в том же месте. Достаточно будет короткого укола. Лучше всего взять обычный нож, заговорить его специальными чарами. Твоя аура тут же начнет восстанавливаться. Не пройдет и двух дней, как все твои болезни как рукой снимет!

— Постой! Но ведь со времени, когда Энхимф чуть не перерезал мне горло, прошло много времени, больше, чем месяц. Так почему проклятие стало действовать только сейчас?

— Особенности древних чар. Если бы гоблин порезал тебя, то проклятие мгновенно бы вступило в игру. Но а так оно задержалось надолго. И, как я думаю, тебе помогла демонская сущность, — Ильхар хитро усмехнулся.

— То есть? — напряглась я.

— Когда Энхимф коснулся твоей коже древним серебром, когда выступила кровь, она высвободила мощную энергию в виде черного вихря. Во-первых, она отбросила твоего обидчика, а во-вторых, автоматически защитила тебя от проклятия клинка.

— Это потому, что я в тот момент боялась? Раньше я, бывало, тоже могла порезаться, иногда довольно сильно, но ничего подобного не случалось...

— Не забивай голову. Переплетения демонской энергии в крови людей не поддается никаким правилам, — махнул огромной ручищей Ильхар.

— Ладно, пускай, потом как-нибудь разберусь с этим. Что ты можешь сказать мне о затмении?

— Я сижу в зеркале, — напомнил Ильхар, постучав пальцами по стеклу. — Как я могу тебе сказать, что творится в вашем мире?

— В том то и дело, что в моем мире солнечное затмение будет еще очень не скоро.

— Значит, затмение будет в том мире, в котором хранится Воскрешающий Посох. Меня больше волнуют слова гоблина. Две сущности! Это меняет дело.