Глаза послушно открылись — причём оба и без видимых помех той гадкой и липкой слизи. Она запеклась на нём, затянув раны на голове, а и всё остальное тело было в ней. Прям как "донор" для тех паразитов, коих в него могла отложить какая-нибудь тварь.
Мозг оживлённо напрягся без уже привычной боли в теле. Не сказать: это обрадовало его, но подозрения не покинули. Для чего-то же он понадобился этим "плевкам"? И не один здесь такой. По стенам оказались развешаны, как и он, в застывшей слизи иные десантники, а подле них крутился...
— Харк... — засипел Матрёхин, не сдержав эмоций.
Обошлось, "плевок" не собирался реагировать на него, продолжая копошиться подле иного такого же мученика, как и сам маньяк, а закрывал ему собственным телом то, чего вытворял с ним.
Оставалось догадываться. Матрёхин не сомневался: тварь лакомиться ими. Он в их хранилище, а сам является готовым продуктом к употреблению.
— А хрен вам в зубы! И его не отдам вам на съедение! Я вам не сдамся! — оскалился маньяк, заскрежетав зубами.
Зря. Тварь отреагировала на него поворотом головной части туловища. Жуть, а не зрелище. Морда, если так можно обозвать то, что представляло её у неё и выглядело устрашающе — этакое отверстие с рядами острых и тонких клыков, которые уменьшались по мере удаления от наружного отверстия, являющегося, по-видимому, пастью — в глотку.
— Мразь... — вновь не утерпел Матрёхин.
Харк ответил ему пронзительным биосигналом хищной направленности. Матрёхин не оправдал ожиданий "плевка". А тот рассчитывал: примат наконец-то превратился в урода.
Слишком рано и хотел многого, а казалось и вовсе невозможного. У Матрёхина в организме выработались антитела на все известные яды харков, поскольку в своё время ренегаты из "тёмных" производили не менее чудовищные опыты над сепаратистами, а затем, кто выживал из них, отправляли на "курорт" к чёрным дырам.
На мгновение Матрёхин уяснил, что сотворил харк с десантником. При повороте тварью своей "клоакой" к нему, маньяку открылся обзор лица соратника по несчастью. Оно было разворочено, и в нём торчало нечто, что тот явно должен был проглотить, а тварь продолжала предпринимать попытки запихнуть в него нечто, чему нельзя было дать определения. Сие Матрёхин и сам узрел впервые.
— Твари...
Харк шикнул, исторгая слизь... промахнулся. Матрёхин сумел повернуть голову в сторону вполоборота, этого оказалось достаточно, не считая брызг. Вот они-то и вызвали зуд в теле. Всё-таки инфицирован.
Осознание действительности удручило, но не то что бы уж и очень. Может ему и впрямь стоит прикинуться уродом — тем, с каким столкнулся? Ведь запомнил повадки — кажется? Или ему это всё кажется? Он продолжает пребывать в криогенной камере, а всё, что подкидывает ему замороженное подсознание — бред полнейший. Он тупо сходит с ума после опытов над ним демонами.
Не тут-то было. Тварь переместилась у него на глазах к очередному десантнику. Тот неожиданно ожил, открыв не к месту и не ко времени глаза и... рот. Чуть было не задохнулся, фыркая носом сквозь ноздри.
Мерзость что-то воткнуло ему в горловину, и продолжала надавливать. Десантник захрипел.
Матрёхин не видел знаков отличия на нём, как и расцветки, сам находился в подобном мерзкой слизи послужившей им коконом.
— Держись, боец! А непременно станешь воином, как я когда-то, а затем...
Он запнулся, понимая: успокаивает больше себя, нежели соратника по оружию. Тот вряд ли слышал его, продолжая задыхаться. Уже не хрипел, а изрыгал то, что медленно, но верно проникало в нутро.
Внутренний голос подсказывал Матрёхину разорвать кокон и бежать, куда глаза глядят. Он был следующим подопытным харка на очереди. И так просто не сдастся твари. Но одно дело думать и совершенно иное оказаться с ней лицом к лицу даже ближе чем на расстоянии вытянутой руки с "Молотом" и торчащим из него резаком-тесаком.
Будь он у него, разобрался бы с этой омерзительной тварью в то же самое мгновение. Что-что, а обращаться с оружием он ас, каких ещё поискать среди вояк, мог использовать в качестве него даже то, что на первый взгляд вовсе не казалось им. В этом обычно и заблуждались его противники на последнем издыхании. А он лихо разбирался с ними. Один раз даже умудрился схлестнуться с ренегатом и завалил "тёмного", но добить ему его не судьба, а злодейка — сыграла с ним злую шутку. Так что шанс всегда имелся. Но чем и как достать "плевка"? Не слюной же — она у него в отличие от мутантов не ядовитая! Вреда не причинит в виду отсутствия злобных очей. Мразь ориентируется в пространстве каким-то иным образом недоступным его уму. Не заплюёшь ей их, а и не выдавишь. Руки оставались, как и прежде неподвижны.
Стараясь не смотреть на то, что вытворяет выродок из числа чудовищных порождений, Матрёхин лихорадочно перебирал в голове то, как и чем станет противостоять собственной незавидной участи. Но как не подпустить "плевка" к себе, когда вот он — совсем рядом. И...
Тварь придвинулась к нему вплотную. Он ощутил её зловонное дыхание, а на слух зловещее шипение. Открыл глаза, а вот рот от удивления в виду изумления не стал, скрежеща зубами до треска эмали. Хотя чего врать или скрывать, они у него импланты, как и часть лицевой кости. Стоит её заклинить и никакая тварь неспособна разомкнуть ему рот, если только открутить голову. Но он требовался ей живым, а значит целым и невредимым. Догадался двинуть лбом её в то, чем она оцарапала ему кожу лица.
Эффект превзошёл все ожидания и оказался сверхмеры ошеломляющим для мрази. Она вцепилась ему в лицо, содеяв в итоге то, на что рассчитывал Матрёхин. У него заклинило имплантированную нижнюю челюсть. Теперь даже захоти выругаться, будет не под силу.
"Что, съел!?" — мысленно обрадовался он, общаться иным образом с заклятым "плевком" не было никакой возможности.
Вслед за клыками, харк вцепился когтями в лицо Матрёхина, стараясь силой разодрать ему рот. Какое, да где там. "Плевка" ожидал нелицеприятный сюрприз. Он оконфузился, обломав коготь, застрявший в импланте подопытного образца гуманоидного происхождения.
Матрёхина оглушил вопль, вырвавшийся вместе со зловониями из глотки "плевка". Благо не слизь. Расчёт на то, что тварь обойдётся с ним без "плевка" — не оправдался. На то и харк — харкнул раз. А затем повторил попытку и... снова незадача. Мразь обломала об него очередной клык без видимых подвижек. Ударила, рассекая кожу лица и...
На этом похоже успокоилась. На очереди имелись иные захваченные десантники. Вот и решила не тратить своего драгоценного времени, а и усилий на то, что забраковала.
Перед Матрёхиным снова возникли старые знакомые паразиты и занялись им, обрезая по краям его тела от того, чем он был прикреплён к основанию логова "плевков", пока не рухнул на пол. Они тут же подхватили его, отправляя туда, где, по-видимому, им займутся иные твари. И на этот раз точно попадёт в продсклад харков.
"Не сдаваться — сражаться!" — сидела занозой в голове сия мысль, как впрочем, и клыки мрази. Иные тащили его лицом вниз, не обращая внимания на то, что он постоянно цеплялся — до поры до времени, а когда застряли с ним, решили убрать лишние детали.
Твари на раз определили, что мешает им тащить Матрёхина по полу, перевернули лицом вверх. Сепаратист скривился в язвительной ухмылке. Мышцы пока ещё слушались его мозг в отличие от заклинившей челюсти и спутанных коном конечностей. Дёрнул опасно головой в сторону одного из "плевков". Тварь к большой радости маньяка ответила, зацепив его своим жгутом за один из двух клыков, и выдрала безо всякого наркоза.
Раздался хруст, произошедший внутри организма Матрёхина, и... челюсть перестало клинить. От радости он едва не выронил оставшийся у него в зубах иной клык. Не подал и виду, что снова способен к словесному "поносу" при общении с "плевками". Пусть уж они тащат его туда, где он возможно на какое-то время останется один. А только об этом мечтал.
Его скинули на гору разлагающейся плоти вперемежку с доспехами тех, что собой ранее представляли звёздные десантники.
Среди них копошились какие-то...
— Черви... — не сдержал эмоций, рвущихся наружу Матрёхин. Но быстро опомнился. Ему не хотелось, чтобы какая-нибудь тварь проникла в глотку и выела его изнутри, ползая по кишкам.
Клык... у него имелся клык мрази. В него и вцепился он повторно зубами. Едва какая-то пакость приблизилась к нему и взглянула в лицо, он вогнал в неё клык.
По груди растеклась слизь, едкая и вонючая до тошноты, заставляя Матрёхина блевать. Клык он естественно не удержал в зубах, да это ему и не понадобилось, жизнетворная жидкость червяка разъела стенки кокона, откуда выскользнула его рука.
— Понеслась... — ударил он ей по очередному червяку, и... разорвал окончательно стягивающие на теле путы кокона "плевков" — принялся давить их ботами. Разошёлся не на шутку. Но вскоре вновь притих всё по той же причине — появлении паразитов — заняв статичное положение в горизонтальной плоскости.
Удача сопутствовала ему. Фортуна повернулась к нему тем местом, которым нынче к "плевкам". Рука сама собой наткнулась на лезвие резака, и пускай "Молот" оказался без "гроздей", а "Топор" при нём без "болтов" — Матрёхину это без балды. Использовал в качестве ударного инструмента в рукопашной схватке.
Первый паразит так ничего и не понял, кто и каким образом расправился с ним. Матрёхин достал тварь клинком, а вторую ударил ботом, затем кулаком и... добил уже прикладом отбойника, размозжив голову о каменное основание пола зловонного хранилища.
Живых здесь можно не искать. Здесь не все трупы целые, в основном по частям. Маньяка обуял гнев. Чувство мести возобладало над разумом, и он утолил его в полной мере, разобравшись с трупами парочки паразитов с применением резака. А затем, чуть уняв свой воинствующий порыв, но не пыл, принялся за разбор завала, занявшись поисками боеприпасов. Но нигде ничего — и существенного не нашёл. Ладно, обойдётся и без "болтов" с "гвоздями".
И на собственную защиту внимания не обратил. Хрен с ним, с тем взрывом, когда у него детонировала топливная ёмкость к ручному огнемёту за спиной, жив и здоров, а может сносно передвигаться, так чё ещё надо? Ах да, давить харков. Своим любимым занятием и поспешил заняться вновь Матрёхин.
Он торопился вернуться туда, откуда его притащили сюда, а куда в итоге до сих пор непонятно и неизвестно. Ну да ему это не важно, а то, какого цвета у харкав кровь. Ведь иной раз, попадающийся новый мутант из числа "плевков" представлял собой чёрти что. На то и маньяк, а сепаратист. Кто не с ним, значит против.
Мразь занималась распространением заразы, инфицируя тела выживших десантников в столкновении с иными харками, не обратила внимания на звуки приближающегося Матрёхина. Хотя и учуяла запах чужака, но обычное дело — их тела и доставляли паразиты. А тут он явился один и без них — они почему-то вдруг отстали. Причину выяснить мразь не успела. Даже пикнуть.
— Ну, вот и доктор, типа хи-хи-хирурга... — посмеялся Матрёхин над ней, вгоняя в клыкастое горнило резак, а затем резким движением разрубил напополам донизу. — Проглотила!
Ответа не последовало, а ему и не требовалось его от того, чего осталось от мрази. И снова показалось мало — ещё пару раз резанул её резаком для пущей убедительности.
— А терь займёмся вами, мужики! Не санитар, но тот ещё маньяк сродни патологоанатома!
Приблизившись вплотную к одному из десантников в коконе, Матрёхин пристально всмотрелся в его лицо и принюхался. Лицо в районе носа прорезали морщины. Сомнения по поводу его инфицирования не возникало. Изо рта стекала блевотина. Но убивать десантника раньше времени не стал. Ему хотелось посмотреть на процесс превращения соратника по несчастью в урода. Хотя чего больше всего и вперёд — избавить их от ненужных мук.
Да деваться некуда — вдруг он ошибается относительно них — пусть и не всех, но кто-то же появился, как и он позже тех, кем уже занималась мразь, превращая в мутанта.
Посветив в раскрытый рот десантника, Матрёхин ничего толком и не увидел.
— Извини, брат, ежели чё не так, но я те не проктолог! Да и гланды не воспалены! Это я те заявляю практически как терапевт, а не педиатр! Чего молчишь? Скажи чего ни того, а лучше молви человечьим голосом!
Ожидание чего-то неизведанного было томительно.
— Вы не будете против, мужики, если я спою? Ну или хотя бы попытаюсь? Не спокойно ночи малыши, и убаюкивать не собираюсь! Просто вы молчите и не желаете со мной говорить! Раскрыли бы душу... Ух...
Рядом щёлкнули... клыки — не зубы. Тот десантник, коим вперёд остальных заинтересовался Матрёхин, ожил, превратившись в настоящего живчика. Кокон треснул изнутри и наружу вывалился...
— Урод! — двинул его "Молотом", производя оглушающий удар маньяк, и добавил ботом в живот. — Лежать, я сказал! Замри, не то сдохнишь! А... умри-и-и...
Резак с характерным треском пробил основу лёгкой брони "зелёного" и также вошёл в его плоть.
— Одно слово — засранец... — сел Матрёхин сверху на добытый трофей. И снова переключился на иных десантников в коконах. — Скажу прямо, мужики: если ещё кто подобным образом накинется на меня — пеняйте на себя! Я ж вам не хирург — удалять гланды, как проктолог через задний проход не умею! Считайте меня патологоанатомом, а лучше сразу санитаром! Как говориться — дезинфекция...
В логово заглянула очередная порция "инфекции".
— А... — огрызнулся Матрёхин на паразитов. — Явились разносчики заразы! Вот я вас...
Бросок маньяка оказался стремительным. Он придавил собой одного из парочки паразитов, навалившись на тело доставленного десантника в логова мрази, а иного догнал "Молотом", прибив резаком к стене, когда тот стремился свернуть уже за угол.
— Пять тварей за одного десантника не так уж и плохо... — попытался приободрить не столько себя на этот раз Матрёхин, сколько того, кого доставили к нему. — Ты кто?
Удара десантник не почувствовал. Цвет доспех "зелёных". Знать юнит. Какие ещё объяснения нужны?
— Встать в строй, засранец! Ишь разлеглась, жопа с ушами!..
И новый удар ботом в грудную пластину лёгкого доспеха.
— Я кому сказал, а отдал приказ! Исполнять!
Тщетно. Без стимулятора десантника не поднять.
— Лады, так и быть, ты тут пока немного отдохни, но не вздумай сдохнуть, а я нас покараулю! Только не спать...
Последняя фраза Матрёхиным адресовалась уже себе любимому. А мог ведь и наказать.
Кричать караул ему не пришлось, но всё же пропустил момент пробуждения очередного урода, и тот вцепился в...
— Стоять — бояться! — рявкнул сепаратист в адрес драчунов, один из которых оказался тем самым балластом, который сам же и отбил у паразитов. Зацепил кого надо "Молотом" по затылку.
— Это кто, а что было? И здесь твориться? Где мы вообще, ком-бот? — зашёлся "зелёный".
— Слишком много вопросов, засранец, и все не по существу! Так что я проще скажу: в засаде... мы! Понял?
"Зелёный" отрицательно затряс тем, чего его чуть было не лишил урод, а продолжал попытки добраться до него, да только тщетно всё — их одним ударом резака пресёк маньяк, вбивая в пол.
