— Откуда у тебя оно? — спросил он первым делом, видимо, краем глаза все-таки за мной наблюдая.
Хорошо, что решила не жадничать и не изображать, что пью.
— Неважно, — буркнула я, не зная уже когда бы можно без подозрений смыться, а то постоянно следить за своими движениями и вовремя морщиться напрягает.
— Покупать в аптеке в Хогсмиде безопасно, но если у кого-то взяла с рук... — напряженно заговорил Крауч.
— Его несложно сварить, — коротко ответила, не став вдаваться в подробности, что те у кого я его беру, варят его гораздо дешевле и пока подозрений никаких не вызывали.
Воцарилось неудобное молчание. Мне казалось, Крауч что-то хочет еще сказать, не считая, видимо, разговор оконченным, так что я ждала каких-нибудь еще нотаций, но он просто еще раз с мрачным видом приложился к стакану.
— Послушай, я помню, что тебе обещал... — начал было он снова и снова замолчал, смотря куда-то в камин, как будто там в огне появилась огненная саламандра, но ничего подобного не было.
— Я же сказала, лучше ты, чем он, — выдохнула я уже слегка раздраженно и взяла кружку с остывающим какао. Подумав еще немного, добавила: — Я не против, если ты будешь и дальше так наказывать, но ему не говори.
Волдеморт решил, что будет проще науськивать Крауча, так мне же лучше. Передав Барти эту обязанность, чтобы не вызывать любопытства у Пожирателей, он даже сделал мне большую услугу. Надеюсь, только не догадается об этом.
Крауч почему-то тяжело вздохнул и признался, по прежнему не глядя на меня:
— Я не хочу этого делать. Но ты же видишь... Ты могла убедиться, как это видят другие. Ты можешь меня ненавидеть за это, но подумай о себе. Хотя бы для виду не плюй в меня при остальных.
С сомнением скосила на него взгляд. Чего это его потянуло оправдываться и просить, после того что он сделал? Ему бы радоваться надо, что разрешение свыше выдали и теперь он может им оправдываться за нарушение своего обещания.
— Как ты видела, повелитель наказал и меня, и тебя, — нахмурился он, продолжив пялиться в камин. — Хочешь ты того или нет, мы оба Краучи и когда один из нас вытирает ноги об другого, еще и показательно, при других, это роняет честь всей семьи.
Снова начал свои нотации. Готова признать, некоторый смысл в них есть... Когда говорят 'эти Лестрейнджи' или 'эти Лонгботтомы', то имеют в виду всех, связывая репутацию воедино. Если Лестрейнджи натворили грязных дел, то такая репутация у всей фамилии — даже Ричарду, который родителей до определенного момента не знал вообще, приходится с этим смириться. На Невила же всегда давила Августа, что он должен не ронять честь семьи, быть похожим на отца и прочее. С другой стороны, я-то что такого сделала, что он считает плевком? Отцом не называю? Это ведь касается нас двоих. Может, перегнула с этим палку, но тогда Барти сам нарвался. Хотя та же Селвин...
Крауч что-то говорил, я его не особо слушала, так как он явно заходил в ту же тему, что обьяснял мне еще в особняке Малфоев, и спросила:
— Ты поэтому позвал Селвин? Чтобы она мне обьяснила, как воспринимает общество взаимоотношения между нами?
— Да, поэтому тоже... — Крауч немного удивился от смены темы, но быстро взял себя в руки, даже повернувшись ко мне. — Возможно, ты не привыкла у Лонгботтомов, с тебя не требовали вести себя, как часть их семьи, но именно так как она, видят тебя и меня мои коллеги и другие магические семьи.
Я нахмурилась. Гадостей та дама наговорила много, но если это правда... То получается то, что она грозила мне все время тем, что меня Крауч из дома выбросит и лишит фамилии — это чуть ли не стандарт? Так а чего они все ожидают, учитывая всю историю с самого начала?
— Раз я поняла, значит, теперь ее уроки уже не нужны? — уловила я важное.
— Нужны, — ответил Крауч и напрягся, видимо, заметив, как я вскинулась. — Мисс Селвин сейчас в Мунго. Когда там разберутся с твоим проклятьем, я ожидаю, что она вернется к твоему обучению... — пояснил он. — Я скажу ей, чтобы она больше не смела поднимать руку, но ты должна слушать, что она говорит и больше ее не проклинать.
Приятного мало слушать все ее оскорбления, но есть надежда, что она не захочет возвращаться сюда, раз с проклятьем пришлось обращаться в Мунго. Если бы его было легко снять, то уж Крауч бы справился, да и среди Пожирателей наверняка найдутся знатоки даже стихийных проклятий.
Крауч, видимо, воспринял мое молчание правильно:
— Можешь проверить, я говорю правду. Не хотел применять силу, если бы нас обоих не вызвал повелитель, я бы не перешел к этим методам.
Раз он позволяет... Глянула с поверхности, пользуясь тем, что Крауч разрешил. Он ослабил окклюментные щиты, но копаться сильно и не пришлось. Похоже, не просто правда... Он действительно разозлился, но хоть и угрожал, к физическим методам переходить не собирался. Видел он это, как очередное чтение нотаций, надеясь, что раз уж меня впечатлила его вспышка злости, то я в этот раз прислушаюсь к его словам.
— Многие в нашей среде не понимают меня, но некоторые согласны с тем, что применять силу против тебя вредно, — твердо сообщил Крауч, когда я закончила. — И все же, для большинства выглядит так, будто у меня не хватает сил, чтобы просто поставить дочь на место. Для них не важно, есть ли у тебя обиды и хочу ли я сохранить хорошие отношения с тобой, они видят только мою слабость, как и повелитель. Моя мнимая слабость, значит, что они меньше будут считаться с моей личной силой, влиянием и благосклонностью милорда. Что по-твоему это значит для тебя?
Так, он уже говорил об этом: утеря им влияния, значит, что и я следом как носительница той же фамилии получу то же самое. Хоть влияния у меня никакого и нет в их среде, перспективы это режет сильно. К тому же, общественное мнение не ограничивается только кругом Пожирателей...
Крауч явно ожидал ответа, глядя на меня, но теперь я изображала, что хочу смотреть только в огонь в камине.
— Да, проблема, конечно, — пришлось признать.
— Пойми, будь на моем месте кто-то другой, он бы не позволил такой ситуации даже появиться, — с большей горячностью продолжил Барти. — Как бы они не любили своих детей, они бы не позволили, чтобы они вели себя неуважительно к ним при других. В мою жалость никто не поверит...
Я перевела на него взгляд пожалуй слишком резко, что он запнулся и добавил:
— У меня не та репутация, но я не жалею тебя, а хочу лучшего для нас обоих.
И снова пришлось признать, что это похоже на правду. Тот же Лестрейндж показал, что размотает меня в бою один на один легко и не запыхается. Крауч, который явно действовал какое-то время с ним в одной группе не должен сильно ему уступать, а раз Барти метит на место Джагсона, занимающегося контрразведкой, то личная сила у него должна быть на уровне. Получается, действительно на кону стоит только личная мотивация? Беда с башкой, иначе говоря, травма на почве собственного отца, которая и вынуждает его продолжать попытки быть родителем.
Видимо, Крауч прочел что-то по моему лицу и понял это по-своему:
— Если ты все равно не хочешь признавать во мне отца, спорить с данным фактом все равно глупо. Зачем делать из меня врага? Я единственный, кто о тебе хочет позаботиться.
От этих слов я нахмурилась и Барти, к счастью, решил поставить на этом точку, снова взяв стакан и отхлебнув из него. Длинная пауза пришлась к месту. Мысли, которые появились, надо было обдумать. Я надеялась сделать это уже в Хогвартсе...
Конечно, Крауч не единственный. У меня есть еще ОСТы и я уверена, что я могу на них положиться... Но они, как и я, школьники, и никакой реальной властью не обладают, а их личная сила находится в лучшем случае на моем уровне. Складывается же так, что враги у меня — одни из лучших бойцов. В Отделе Тайн я ошибочно расценила разницу сил: оказалось, что Пожиратели всерьез драться не хотели, да еще и, похоже, не до конца восстановились после многих лет в Азкабане. Теперь я смогла оценить разницу между мной и одним из Пожирателей внутреннего круга, и оказалось, что пренебрегать их фигурами слишком глупо. Даже если я раскачаюсь до уровня, чтобы быть в силах выстоять против Волдеморта, они вряд ли будут стоять в стороне и просто наблюдать. Ладно, наверняка, не все Пожиратели настолько умелы и сильны, но их все равно довольно много и становится только еще больше.
Так что как ни посмотри, лучше вспомнить свой же совет себе и не плодить лишних врагов. Мне нужно выжить, пережить Волдеморта, еще и найти и окончательно прикончить Дамблдора. Уже озвучив этот план можно понять, что в этой жизни что-то явно пошло не так... Барти мог быть и врагом, тогда я бы совсем осталась сама с собой, так не лучше ли воспринимать его... хотя бы нейтрально.
Конечно, когда я шла к нему, я считала, что это временно, но теперь возвращаться некуда. Для Лонгботтомов я уже — из Краучей. Невил, по-моему меня ненавидит и я даже не могу развеять его мнение на мой счет.
Крауч даже нарушив свое слово, сделал мне только лучше, так как с его помощью можно избежать истязаний у Лорда. К тому же, Барти уже заступался в критичных ситуациях за меня перед ним, подставляя свою шкуру. Как-то даже по-свински подставлять его перед другими Пожирателями...
— Скажи мне только одно, — повернулась я к нему и что-то почувствовав в моем взгляде или тоне, Крауч повернулся, показав внимание. — Где ты был, когда меня в подвале истязали?
— Пытался убедить их не вредить всерьез.
Барти смотрел мне в глаза прямым взглядом и я воспользовалась ранее данным разрешением, применив легилименцию. Далеко искать не пришлось — я и так чувствовала, что он не врал. Я увидела какое-то помещение, где собралось несколько Пожирателей, которые уже были мне знакомы: Крауч, Долохов, Лестрейдж и Джагсон. Долохов пошел вперед, сказав, что и так не собирался. Поэтому Лестрейдж и Джагсон и задержались...
Причем Крауч не только просил старших товарищей, как раньше Лестрейджа: он действовал угрозой, требованием, компромиссом, даже обьяснением дальнейших выгод от небольшого отступления от приказа. Лестрейдж и Джагсон не могли его просто проигнорировать, так что задержались, пытаясь сойтись во мнении насколько 'не сильно' вредить они должны, а мнения расходились. А чуть дальше, точнее раньше, когда они все собрались перед Лордом, звучал четкий приказ:
— Наказать, пока не будет повиновение.
Волдеморт, видимо, понял, что Барти хочет возразить и более чем прямо сказал ему не вмешиваться, и что мне же от этого будет только хуже. Лорд хотел быть довольным результатом и посчитал, что Крауч может этому помешать.
Вернувшись в реальность я снова смотрела в глаза Барти, который прямо с ожиданием сверлил меня. Он не мог бы развить за такое время настолько свои навыки в окклюменции, чтобы все это подделать. Хотя уверена, попробуй я посмотреть что-то другое, сверни хоть вправо, хоть влево, он бы засопротивлялся, но хотел, чтобы я это увидела сама.
Крауч пытался мне сейчас дать понять, что сложа руки не сидел. Приказ Лорда обойти никак не мог, но пытался убедить остальных смягчить последствия. Конечно, упирал на то, что я глупая и не ведаю, что творю, но... Барти не позволял другим Пожирателям даже думать, что они его могут ограничить и поставить на место. Рискнул даже Волдеморту возразить в лицо — а тут такое делают только смельчаки.
Пожалуй мне все-таки повезло, что в какой-то момент Барти решил, что я его дочь, и он меня забирает, а не что я какой-то выкидыш орденцев и меня надо мочить, как выразился Джагсон.
— Хорошо, — решила я, решительно поставив кружку с остывшим какао на столик. — Я буду уважительно относиться к тебе по крайней мере при других, но взамен я хочу чтобы ты считался со мной и более добросовестно выполнял свои обязанности отца.
Крауч выпрямился в кресле, взволнованно повернувшись ко мне и тоже отставив стакан. На всякий случай, глянула ему в глаза, убедившись, что он не слишком опьянел. Он и трети стакана не выпил, но мало ли как на него действует алкоголь. Все-таки, я уже знаю, что ощущения после Круциатуса лучше запивать чем-то горячим или горячительным.
— По-твоему я недостаточно добросовестно выполняю их? — удивился он, хмуро на меня поглядев.
— Да, если мне что-то будет нужно кроме еды и одежды, я хочу знать, что могу обратиться к тебе с просьбой.
— Ты и так можешь обратиться ко мне с чем угодно, — казалось, даже оскорбился он.
— И ты не должен ставить мне условия, что я должна сделать взамен, — закончила я свою мысль, припомнив, как он требовал вести себя так, как он хочет, не желая давать зелья в особняке Малфоев.
— Зависит от того, что именно ты попросишь, — Крауч решил не давать конкретных обещаний, но и возражать не стал, на что я решила просто кивнуть.
Будет совсем неплохо, если в ситуации подобно той, что возникла в особняке Малфоев, он мне принесет зелья и все необходимое, но сделает это вовремя. Против других Пожирателей, в случае возникновения проблем, он тоже может помочь, но требовать этого сейчас бесполезно. По крайней мере, видно, что он и сам что-то может. Посмотрим по ситуации, но смогу напомнить Барти этот разговор, тогда и будет ясно чего стоят его слова.
— Скажем, я хочу сделать огранку для этого камня, — достала я из потайного кармана маленький воскрешающий камень. — Чтобы в следующий раз его было не так легко потерять, но его нельзя держать на виду, и отдать я его тебе тоже не могу. Даже знать о нем ненадежному человеку не стоит. Сделаешь?
Крауч хмурился, внимательно рассматривая камень в моей руке и о чем-то раздумывая.
Конечно, у меня был знакомый специалист по финансам, который, наверняка, мог бы дать мне нужный контакт ювелира, но все упиралось именно в конфиденциальность.
— Могу сделать, — наконец, произнес он, оторвавшись от него, и решительно поглядев на меня: — Но покажи мне, что сдержишь свое слово. Обратись ко мне, как положено.
Вздохнула, чувствуя, что несмотря на все разумные доводы и принятое решение, все равно приходится бороться с собой. Поэтому едва смогла выдавить:
— Хорошо, отец.
Получилось ужасно неестественно, но Крауч просветлел лицом. Так и захотелось его сбить с небес на землю.
— Говоря, что ты не добросовестно выполняешь свои обязанности отца, я имею в виду, что ты мне даже письмом не посчитал нужным сообщить, что женишься.
Барти замялся, поведя глазами в сторону.
— Родственники Камиллы хотели, чтобы ты не присутствовала, — неохотно признался он. — Тебе бы это вряд ли понравилось. Поэтому, я не хотел тебе сообщать.
Поймав его взгляд, убедилась, что это правда. Кто-то там явно не хотел 'позора', но письмом хотя бы сообщить об этом Крауч вполне мог бы.
— Они не знают, что упустили, — хмыкнула я.
Барти резко подавился воздухом, но попытался скрыть это за покашливанием.
— Если мы договорились, то помни о том, что обещала выполнять также и свои обязанности, — строго напомнил Крауч. — Слушайся меня.
Прищурившись, решила тоже не давать конкретных обещаний:
— В пределах разумного. И когда мы одни я не хочу соблюдать все правила.
