Орудие снова рявкнуло.
— Молодца! Сам, поди, видишь!
Да, капитан видел новое зарево, поднявшееся над тем местом, куда он стрелял.
— Тягач взорвался и горит, орудие перевёрнуто, прокомментировал сержант. О, и немчура зашевелилась! Давай по пехоте. Ближе тысяча, вправо пятьдесят.
— Готов, — отозвался Телегин, поменяв прицел.
— Попал ты удачно, комбат, прямо в лощинку, где они накапливались. Сейчас бы там картечью пригладить.
Телегин сделал пересчёт и приказал зарядить картечью. Гаубица выстрелила один раз и второй. Лощину вымело картечью метров на двести.
— Немцы в атаку пошли, — пояснил сверху сержант. — И на пулемёты наткнулись. Залегли. Колонна машин появилась с пехотой в двух километрах. Но орудие надо развернуть влево на десять градусов, тогда как раз в створе будут. Видно второй эшелон подвозят.
Телегин начал командовать и бойцы стали разворачивать гаубицу.
— Дистанция тысяча шестьсот, огонь, — скомандовал Ткачёв.
— Везёт тебе комбат — прямо в головную машину! — прокомментировал Глеб удачный выстрел. — Колонна встала по прямой, вытянувшись на пятьсот метров.
"Ещё бы не везло, при таком корректировщике!"
Расчёт заработал как сумасшедший. Гаубица бухала, засыпая колонну картечью. Комбат лишь изредка вводил поправки по дальности.
— Всё, хватит,— остановил артиллеристов Глеб. — Что ж, Николой Кузьмич, поздравляю вас с уничтожением двух батарей и батальона немецкой пехоты. Удачи вам и всем вашим бойцам!
Хранитель перекрестил расчёт, и все увидели появившуюся в воздухе руку и засветившийся крест!
— Товарищ капитан, это что? — спросил сержант, ткнув в медленно тающий знак.
— Это ребята, нас ангел-хранитель благословил. Хранитель нашей дивизии. Пожелал всем удачи! За уничтожение двух артиллерийских батарей и батальона гитлеровской пехоты вынес нам благодарность!
Бойцы подобрались и по кивку сержанта негромко, но внятно прокричали: — Служим трудовому народу!
— Хорошо служите, товарищи красноармейцы! — сказал комбат. — А теперь, пустые снарядные ящики складировать на ложной позиции, орудие замаскировать тщательней.
Весь бой занял двадцать пять минут. Выпущено сорок два снаряда.
Телегин спустился в окоп и начал крутить ручку телефона. Связи с укрепрайоном не было. — Коваленко, — окликнул он бойца, с которым вчера вместе протягивал телефонный кабель. — Пройдись по проводу, где-то снарядом перебило. Изоленту возьми, чтобы место разрыва подмотать и посматривай вокруг, вдруг, где немцы просочились. Гранату захвати на всякий случай.
Через десять минут Коваленко вернулся.
— Обрыв провода в ста метрах устранил, — доложил красноармеец.
Комбат снова крутанул ручку. Телефон тренькнул, на другом конце подняли трубку:
— Живы, артиллерия? А мы уж подумали, что вас накрыло. Это что вы там набили на той стороне, а то нам из дотов только зарево видно?
— Батарею ещё одну гаубичную раскурочили, да колонну пехоты на транспорте картечью накрыли, — сказал капитан. — С батальон, где-то.
— Молодцы, артиллеристы! Поздравляю!
— Да нас уже поздравили, — вырвалось у капитана.
— Это кто такой шустрый?
— Цели есть? — резко перешёл на деловой разговор Телегин.
— Вы же из тридцать второй дивизии?
— Да, ну и что?
— Слухи пошли, что вашей дивизии ангелы помогают! Это правда?
Комбат замялся. Врать не хотелось, но и раскрывать правду капитану из УРа он не собирался.
— Значит правда! — сделали вывод на другом конце провода. — Достойных целей пока нет. А за своих ребят на правом фланге не волнуйся. Разрыв между укреплениями там прикрыли. Две роты подошло с сорокапятками. Если потребуется помощь, позвоним. А тебе Телегин и твоим ребятам спасибо! Мы теперь знаем, кто нам спину прикрывает! Нам легче будет!
— Лейтенант, — развернул карту участка границы майор Зениц. У нас в тылу появился русский корректировщик. Вот здесь уничтожена гаубичная батарея стопятимиллиметровых орудий, — показал он на карте, а вот здесь — обвел Зениц овалом место,— расстреляна колонна третьего батальона. С русской стороны эти места закрыты высотами и не просматриваются. Каждый выстрел их артиллерии корректировался. Корректировщики могли находиться вот здесь и здесь, на этих холмах. Вы пометили, лейтенант?
— Так точно, герр майор!
— Вашей задачей будет отыскать этих корректировщиков, и по возможности захватить. Я не знаю, одеты они в русскую форму, или немецкую, или наряжены под гражданских лиц. Меня крайне интересует способ передачи информации. Если рация, то это — одно, если проложен телефон — другое, но может быть и третье, русские — хитры. Возьмёте ваш взвод, транспорт и выдвигайтесь. Обследуйте там каждую кочку и кустик. Доклад через три часа!
— Слушаюсь, герр майор! Хайль Гитлер!
Г Л А В А 2
Комбат, стиснув зубы, нажал на спуск. Рой светлячков, растянувшихся цепочкой, понесся навстречу пикировщику, и Борис, чуть опустив ствол, заставил этот рой воткнуться в тело вражеской машины. Тут же застучали и другие пулемёты, в одно мгновенье, накрыв немецкий пикировщик Ю-87 паутиной злых красных нитей. Грозно прогрохотал ДШК, выпустив длинную очередь. Самолёт из пике вышел, но продолжал снижаться, переваливаясь из стороны в сторону. Сзади потянулась струйка дыма.
— Ложись! — заорал Глеб, следивший за бомбой. Всех просто сдуло на дно окопов. Сам он тоже укрылся, вдавив комбата в нишу. Он прекрасно помнил слава Тимофея, что если подставит голову под снаряд или пули, то никакой Ангел-Хранитель уже не поможет. Энергетику нарушит напрочь. Но если от снаряда или пули можно как-то уклониться, то от осколков вряд ли. У бомбы они летят в разные стороны.
Бомба рванула здорово. Земля содрогнулась. Высунувшись, Глеб увидел, что передней стены штаба просто нет. Остальные накренились, готовые рухнуть от малейшего сотрясения.
— Огонь, — заорал сержант, заметив, что второй юнкерс уже произвёл бомбометание. Территория опять огрызнулась пулемётными очередями, накрывшими вражеский самолёт. Они были не такими дружными, как первый раз, но немцу досталось. Он быстро вышел из-под обстрела и ушёл вслед за первым. Глеб ушёл в астрал, сделав маленькое окно для наблюдения. Успел опять скомандовать: — Ложись! За секунду до попадания. Пилот видно целился в центральную группу танков, и можно сказать попал. Бомба рванула рядом, не дальше трёх метров. Крайний БТ подпрыгнул, и вернулся на место. Тридцать четвёрка устояла непоколебимо, отразив все доставшиеся осколки. На этот раз ничего особо не разрушило, если не считать законсервированные в танках запчасти.
Третий юнкерс встретили чуть раньше, и со всей пролетарской ненавистью. Поскольку стреляли все, то и победа досталась всем! Попали в бомбу и бомба сдетонировала. Та ли, которая начала отделяться, или те, что висели на крыльях, но самолёт взорвался ярким огненным шаром вспыхнувшего бензина. Народ дружно прокричал: — Ура!!! и полез опять прятаться по окопам, от сыпавшихся сверху остатков самолёта.
В лесу Кульчицкому еле удалось утихомирить людей, дружно кричавших "УРА!" и плевавших на всю маскировку.
Пикировщик, заходивший первым, дымя мотором, приземлился на соседней улице. Бортстрелок снял с турели пулемёт и вместе с прихрамывающим летчиком направлялся к лесочку, куда комбат спрятал людей. Сверху экипаж прикрывал уцелевший от звена самолёт. Сесть пилот видно боялся, рискуя потом не взлететь. Досталось этой машине тоже изрядно. С левого борта виднелось полтора десятка дырок.
— Боря! — крикнул Глеб. Кутагина в машину и к воротам. Два пилота драпают к тому лесочку, где мы людей укрыли. Пусть снимет потихоньку обоих. Их самолёт сопровождает, как бы на наших людей бомбы не скинул.
Сержант опять вышел в реальность. Он висел над ППД. С юга приближались три точки. За ними ещё три. Глеб приблизился, это были наши истребители. Пилот пикировщика тоже их заметил. Он развернулся и стал заходить на бомбёжку, решив остатки бомб сбросить, не пикируя, по указанной в задании цели. Сержант ринулся к нему. Он воткнул руку в район сердца и стал сжимать артерии. Самолёт закачался, лётчик терял сознание. Вдруг что-то отшвырнуло Глеба.
— Русский Ангел, почему нарушаешь Кодекс, пытаясь убить моего подопечного?
— Ты кто? — спросил сержант, рассмотрев висевшую в десяти метрах фигуру.
— Я — Ангел-хранитель этого пилота! — ответила расплывчатая фигура.
— Я не Ангел! — сказал Глеб. — Я Хранитель! Твой подопечный пытается убить охраняемого мною человека. Пусть бросает бомбы в другом месте! Иначе я не буду воздействовать на него самого, а выведу из строя самолёт.
— Хорошо, — согласился Ангел Германского корпуса.
Пикировщик развернулся, сбросил бомбы на пустынную дорогу, и начал быстро уходить на запад.
"Вот так и появляются у немцев Рудели*, а у нас Покрышкины и Кожедубы, — подумал Ткачёв. — Хорошо личного ангела-хранителя иметь!"
Подоспевшие истребители атаковали немецкие самолёты, бомбившие не только их дивизию, но и места дислокации восьмой танковой, восемьдесят первой моторизованной дивизий и третьего мотоциклетного полка. Юнкерсы быстро перестроились, собрав сначала из звеньев цепочку в три самолёта, я затем, сбив эти цепочки в плотный строй и, огрызаясь пулемётами, прижавшись к земле, начали уходить в сторону границы. Пытавшиеся атаковать сзади истребители отгоняли огнём сразу трёх стрелков. Один самолёт над Львовом наши истребители всё-таки сбили, перехватив пикировщик, не успевший встать в строй.
Якут к этому времени бортстрелка завалил, а пилоту прострелил ногу. Видно Борис решил взять пленного. В принципе правильно. Расскажет хотя бы, где аэродром. Машина подъехала, обоих немцев погрузили на грузовик и завезли на территорию. Сержант спустился к комбату. Комбат уже командовал людьми, заливавшими наметившийся пожар в остатках штаба. Горело не сильно. Но бумаг было разбросано вокруг море.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -
*Рудель Ганс-Ульрих — немецкий ас, совершивший свыше двух с половиной тысяч боевых вылетов на пикировщиках, потопивший линкор "Марат". Был сбит 32 раза. Единственный кавалер полного банта Рыцарского Креста. Конец войны летал с протезом ноги ниже колена.
Покрышкин Алексей Иванович — советский ас, истребитель, сбил 59 самолетов. Трижды Герой Советского Союза.
Кожедуб Иван Никитович — советский ас истребитель, сбил 62 самолёта. Трижды Герой Советского Союза.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
Одному пулемётчику, сидевшему в окопе напротив штаба, осколком рассекло плечевую мышцу и контузило немного. Двухсот пятидесяти килограммовая бомба оставила воронку метров десять в диаметре, и практически развалило всё кирпичное здание. Переднюю стену и крышу снесло, остальные стены накренились, сияя многочисленными дырами и трещинами, обещая вот-вот завалиться.
Глеб подошёл к двум красноармейцам, хлопотавшим вокруг раненого бойца. Они отрезали рукав гимнастёрки и пытались им наложить жгут, пропустив материал под мышку и завязав сверху на плече. Кровь текла обильно. Сержант наложил руки на рану и остановил кровь. Представил, что рана заживает и края мышц сходятся. Постоял так с минуту держа руки, а потом перекрестил раненого пулемётчика из комендантской роты . Вокруг плеча возникло светло-жёлтое свечение. Рана затянулась.
Заинтересовавшись, подошел комбат.
— Что случилось?
— Да вот Семенко в плечо ранило. Начали перевязывать, а рана засветилась и сама зажила.
— Ну, так это хорошо, — сказал комбат. — Теперь ему и бояться нечего, если всё само собой зарастает. Ангел-Хранитель его отметил. Помогите ему рукав обратно пришить. Потом у старшины надо будет новую гимнастёрку получить.
— Глеб, это твоя работа?
— А что, неплохо получилось. Кстати если не дашь команду, прекратить это безобразие, то у тебя сейчас ещё раненые появятся.
— Какое безобразие?
— Видишь, два бойца стол из штаба тянут, а стены сейчас рухнут.
Комбат, крикнув, безобразие прекратил, отогнав бойцов из опасного места.
— Скажи Петрову, пусть танкетку подгонит, да аккуратненько нажмет, чтобы стенки завалились. Потом на кирпичи разберём и дачу себе построим.
— Какую дачу?
— Ну, может похуже, чем у Сталина, но из красного кирпича. Будем после войны под яблоней сидеть и пиво пить с рыбой!
— Шутишь всё! А у нас война!
— Комбат, батяня, батяня комбат, ты сердце не прятал за спины ребят! Работай, давай, ё комбат! У тебя ещё дел полно. Охрану к сбитому самолёту надо выставить и боезапас оттуда забрать. Летчика допросить, в НКВД позвонить о пленном, связь телефонную восстановить, доложить в штаб дивизии о двух сбитых самолётах, благодарность людям прямо сейчас объявить и так далее. И ещё много чего сделать. Покой нам только снится!
— Лейтенант Петров, — закричал комбат, — ко мне! Построить всех людей! Послать посыльного за старшим лейтенантом Огневым и всеми красноармейцами, комендантской роты, находящимися на ППД. Часовым занять места на вышках, вести воздушное наблюдение.
— Ты людей из леса пока всех сюда не привози, — посоветовал сержант. Летуны — они народ мстительный, вдруг за сбитые самолёты посчитаться захотят. В этот раз мы легко отбились, а как дальше пойдёт никто не знает. Если хочешь, с дивизией я свяжусь, доложу и о пленном узнаю, куда его деть. И пошли кого-нибудь тягачи проверить, вдруг осколками "Ворошиловцы" зацепило.
— Да, — согласился Михайлов, — так быстрее будет, а то я хотел рацию разворачивать.
Тягачи он пошёл смотреть сам. Тягачам повезло. Не повезло броневику, который прикрыл их от осколков. Борис насчитал шесть новых дырок с другой стороны бронеавтомобиля, одна была в моторном отсеке. Ну да броневик чужой, душа особо не болит. Главное тягачи целы. Батальон может выполнять задачи по эвакуации техники. В БТ тоже отыскалось две пробоины, и оказались разбиты два вполне целых катка. На тридцать четвёрке было несколько глубоких вмятин, и один осколок даже торчал в броне. Можно сказать, что танк взрыв бомбы в пяти метрах выдержал.
— Будешь в дивизию докладывать, Глеб, скажи, что все тягачи и люди после бомбёжки целы. Батальон может выполнять задачи командования.
— Хорошо, скажу.
— Вилли! Ты просто счастливчик! Привезли твою машину с места вынужденной посадки. Механик насчитал пятьдесят две пробоины. Если не подвезут новый двигатель, самолёт придётся списывать. На, держи на память, — протянул техник звена пулю. Пуля на вид была похожа на пулю от пулемёта калибром 7.92 миллиметра. — Достали из двигателя. Это пуля от польского противотанкового ружья. Она тебе два цилиндра в моторе вынесла. И я очень удивляюсь, как он в воздухе не развалился, или не заклинил. Видно тебе сам Бог помогал. Там трещины пошли по всему корпусу.
— А когда должны подвезти мотор?
— Обещают послезавтра. Не знаю, успеем ли поставить. Но если снабженцы задержатся на два — три дня, значит останется твоя птичка без мотора. Нас будут перебрасывать. Кстати расскажи, что вы там бомбили у русских, если всё звено, считай, выбили. Люди интересуются.
