— Так, ладно, — сказала агент Бейкер, слегка склонив голову влево. — Вам будет поручено вводить в курс дела ваши команды, когда и если это потребуется. Агент Бутчер будет отвечать за операцию в этом штате, поэтому он будет вашим основным контактным лицом.
— С нетерпением жду совместной работы, — монотонно проговорил агент Бутчер.
Эмили Пиггот не ждала с нетерпением работы с этим человеком.
— Если вы нашли потенциального носителя Бойни, не подвергайте себя ей. Это будет нарушением необходимого сдерживания, — сказала агент Бейкер, слегка подавшись вперед. Ее губы сжались в тонкую линию. — Нарушения приведут к принудительной... хм, изоляции. Что ж. На этом все, директор.
Примечание: Как вы могли заметить, в последнем отрывке интерлюдии о Бойне говорят как о некоем заболевании, эпидемия которого началась в Канаде. Да, речь ведется именно о 'вспышке эпидемии Бойни', а не о 'вспышке заболевания, разработанного Бойней'. Это не ошибка перевода. Таким образом, выходит, что в данном фанфике Бойня это не группа паралюдей-маньяков. На форуме часто звучала версия, что 'Бойня' по версии Скорпиона это меметический вирус, который заражает сознание. Автор не подтвердил и не опроверг данную версию в обсуждениях, но по-моему там и в самом тексте все очевидно.
АРКА 3 — Линии
Глава 3.01
— ... поступают сообщения из Вашингтона, округ Колумбия, что ужасающий криминальный авторитет Эль Дьябло Бланко возможно был захвачен ОРП* во главе с Правосудием после скоростной погони. Отчеты очевидцев обрывочны, но если они окажутся правдой, возможно, это станет концом для печально известного наркобарона, — радио перестало болтать, когда папа повернул ручку, очевидно, готовясь к напутствию.
*В силу специфики данного AU название Службы Контроля за Параугрозами (СКП) меняется на Отряд Реагирования на Параугрозы (ОРП). Как бы еще справиться с ленью и перелопатить ранее переведенный текст...
Небеса были черны, как смоль, гром и молнии обрушивались вниз, будто мир оплакивал горючими слезами все ужасы, что еще впереди. Крики эхом пронеслись по спящему городу минувшей ночью, но они были всего лишь предзнаменованием грядущего кошмара.
Ладно, я немножко приукрашиваю. Погода была довольно ясной. Даже слегка потеплело. Но метафорически бушевала гроза надвигающегося зла, погибели и всякого такого. Не метафорически в Другом Месте, которое оставалось в своем нормальном унылом, ржавом и разлагающемся состоянии, а просто... метафорически. Буквально метафорически.
Да.
Я возвращалась в школу.
— Ты в порядке? — спросил папа, сворачивая на дорогу, ведущую к Уинслоу. Я могла видеть школу, притаившуюся справа. Парковка, прилегавшая к ней, была заполнена другими автомобилями, высаживающими людей.
— Ага, — тихо ответила я. — Ну, нет. Но когда-нибудь мне пришлось бы это сделать.
Он почти похлопал меня по плечу, но ему пришлось снова схватиться за руль, потому что какой-то маньяк подрезал его. Он тихо зарычал, костяшки побелели.
Несмотря на то, что я не воспринимала всерьез свое возвращение, мне было не до шуток. Я обнаружила, что все чаще и чаще насмехаюсь над тем, что меня пугает. Полагаю, учитывая мои способности. это естественно. Они показывают мне, что все вокруг отстой, показывают людей чудовищами, показывают, как все страдают. Либо я попытаюсь найти юмор в том, что вижу, либо сойду с ума по-настоящему. И тогда я снова окажусь в психиатрической больнице, а мы не можем себе этого позволить. Я не могу себе этого позволить.
К слову о безумии, я увидела уличного проповедника, который воспользовался началом учебного дня, чтобы раздавать листовки прямо у ворот. На нем было грязное зеленое пальто, покрытое нарисованными от руки рисунками и каракулями, которые он прикрепил на пальто клейкой лентой. Он стремился к святости, но это сделало его похожим ходячую газету. Другие ученики игнорировали его, так что он, вероятно. скоро двинется дальше. Он и его плакат с надписью:
РИМЛЯНАМ 3:5
НЕЧЕСТИВЦЫ
БОЙТЕСЬ БОЖЬЕГО
ПРАВОСУДИЯ
Да уж, от него избавятся чертовски быстро. Может, даже вызовут полицию. Несколько месяцев назад в школе открыл стрельбу культист Губителей, и, если честно, слоняться возле школы, грозя нечестивцам, в лучшем случае жутковато.
Папа тоже его заметил.
— Хочешь, проведу тебя через ворота? — тихо спросил он, когда мы остановились. В его зеленых глазах застыло беспокойство, пока он переводил взгляд между мной и проповедником, а руки неосознанно сжались в кулаки.
Я поджала губы.
— Все будет нормально, — ответила я. — Я просто проигнорирую его и пройду мимо, — я сглотнула. — Мне все равно нужно зайти в кабинет директора, так что я могу сказать им, что у ворот крутится жуткий парень.
Он кивнул.
— Наверное, неплохая идея, — сказал он. Он потянулся, чтобы взять меня за руку, опомнился, и вместо этого сжал мое плечо. — Тейлор. Все будет хорошо.
— Надеюсь, — произнесла я тоненько. Я не думала, что так и будет. Я ощущала тошноту, и бабочки роились в моем животе. Вероятно, они также окажутся настоящими бабочками в Другом Месте. Воображение не помогло. — Уви... — я сглотнула. — Увидимся вечером, — сказала я, и мой голос прозвучал выше, чем мне хотелось.
— Ага, — произнес он немного подавленно. — Удачи. Сегодня я вернусь позже, потому что собираюсь навестить Тима в больнице, но если понадоблюсь, позвони, и я сразу же приеду.
— Спасибо, — сказала я, выбираясь из машины.
Я прошла мимо чокнутого проповедника, и его крика: 'Бог вас любит! Он послал любимого Сына, своего отпрыска и наследника умереть за вас!' В этом я была не одинока. Большая часть остальных учеников также притворялась, что его не существует, и шли мимо. пока он пытался всучить им листовки заполненные красным текстом. Даже те, кто замечал его, делали это лишь для того. чтобы посмеяться над ним.
Не было нужды проверять Другое Место, чтобы предположить, что он, скорее всего, психически нездоров, но я не могла решиться переживать о том, как его лечили. Он был жутким. Под пальто могло быть что угодно. Или вообще ничего, и этот воображаемый образ мне был реально не нужен.
Я помотала головой, пытаясь избавиться от этой мысли, и помахала папе, прежде чем отправиться внутрь. Несмотря на потепление, на мне был большой мешковатый свитер. Он скрывал браслеты на моих запястьях, а значит, тот факт, что я ношу перчатки, выглядел чуть менее странно. У других девушек могли быть проблемы с тем, как он скрадывает фигуру, но так как мне не с кем это обсуждать, то невелика потеря. По крайней мере, сегодня утром я накрасилась. К этому придется привыкать. Макияж скрывает шрамы на моем лице, это всего лишь розоватые полоски, но могут понадобиться годы, чтобы они исчезли.
Это хотя бы не будет сильно выделяться. Множество других девушек носят такое же количество макияжа. Правда, они не носят его, чтобы скрыть нанесенные самим себе шрамы, так что я все еще думаю, что они перебарщивают.
Спрятав руки в карманах, я пробиралась по коридорам, стараясь не попадаться никому на глаза. У меня не было друзей, желающих поздравить меня с возвращением, так что, любой, кто хотел меня поприветствовать, не имел добрых намерений. Это означало, что я тратила время, пялясь на красный линолеум. Он был потертым, выцветшим и грязным, со следами обуви. Я понятия не имела, насколько ужасно он выглядит в Другом Месте, и не была уверена, что хочу проверить.
Боже, я ненавидела то место. И казалось, что меня стошнит от нервов.
Я бросилась к ближайшей уборной. Воздух вонял сигаретами, а взглянув на потолок, можно было увидеть выпотрошенный детектор дыма. Несколько японских девчонок с сигаретами в руках смотрели на меня, оставляя ощущение холода на моей шее, когда я отвернулась. У меня возникло отчетливое чувство, что это ошибка.
Черт, я отвыкла от повседневной жизни в Уинслоу. Раньше эта уборная была безопасной. Наверное, одна из банд, оккупировала ее, пока меня не было.
Подойдя к ближайшей раковине, я открыла холодную воду и собиралась помыть руки, пока не осознала, что все еще ношу перчатки. Я изменила движение, пытаясь оттереть воображаемое пятно со своего джемпера. Я ощущала, что они все еще пялятся на меня и переговариваются между собой на японском, и мне правда хотелось свалить оттуда. В любом случае, я находилась в уборной — не той, куда может ходить кто-то вроде меня — и поэтому могла сделать то, что должна.
А именно, выдохнуть облако порхающих бабочек с ржаво-алыми крыльями, а затем запереть их в клетке из колючей проволоки. Выходя, я оставила клетку в уборной, избавляясь от нервозности. Я всегда могу использовать ее для чего-нибудь позднее.
Я начала мыслить более ясно и перестала ощущать тошноту. Я призвала Изоляцию, подумав, что все намеренно не замечают проповедника, и пошла в кабинет директора, окруженная аурой, будто меня не замечают. Мне нужно было отчитаться и обсудить некоторые новые меры, которые они подготовили, чтобы 'защитить меня'.
Или, скорее, прикрыть их задницы.
Мне пришлось подождать десять минут в бледно-зеленой приемной, прежде чем меня впустили к директору. Это дало мне время подумать о моей жизни и том, что собираюсь делать дальше. Разумеется, я распланировала свое время в школе. Мне лишь нужно поправить оценки, оставаться незаметной и скрываться от всех, кто желает доставить мне неприятности. Я смогу. На моей стороне Изоляция, а также любые другие трюки, которые я сумею провернуть. Мне просто нужно потерпеть до выпуска. Я смогу.
Нет, на самом деле нужно было обдумать, чем я собираюсь заниматься в своей новообретенной жизни. Я не совсем понимала, что подтолкнуло меня притвориться частью тайного правительственного заговора. Ладно, это ложь. Наверное, 'Маятник Фуко' заронил эту идею в мою голову. В конце концов, там речь шла о фальшивом заговоре — по крайней мере, судя по тем отрывкам, что я поняла.
Возможно, это была ошибка. Не знаю. В конце концов, если меня будут считать мелкой сошкой, будет меньше проблем, если вдруг поймают, верно? Я смогу сказать, что просто следовала приказам, и, возможно, мои силы позволят мне поверить в это на случай, если они применят детектор лжи.
И это было дико, почти на грани маниакальности. Мысль, что я обманываю правительство, заставляя думать, будто в Броктон Бей действует тайная организация... мне хотелось смеяться над собой. Я была той, кто даже не сумела защититься от издевательств в школе и проводила недели в психиатрической больнице, питаясь тем, что дадут, и когда дадут, и я обманываю правительство. В этом была толика власти. Может, я не стою надлежащего расследования после того, как чуть не умерла в шкафчике, но я, по крайней мере, способна на такое!
И я кое-чего добилась! Я пропустила полицейскую облаву на потогонный цех. Что раздражало, потому как я хотела посмотреть. Каждый вечер, после отправки херувима из колючей проволоки, чтобы раздобыть информацию в ОЗП, я сидела допоздна, наблюдая за складом через трескучий ЭЛТ-монитор в Другом Месте. Несмотря на это, они провели рейд ранним утром в прошлый четверг, после того, как я легла спать. Это, несомненно, была 'внезапная облава', если телевидение не врало о том, как действуют копы, совершая набеги на места, где прячутся опасные преступники.
Тем не менее, теперь то место исчезло. Закрыто. Об этом упомянули в новостях на моменте 'и к другим новостям'. Так было неправильно, потому что подобное должно было быть более важным, но об этом событии хотя бы сказали, пусть и не сделали новостью дня. Я все равно сохраню статью в своем альбоме. Надо его купить.
После того, как все закончилось, я лично проверила то место, и хотя оно все еще оставалось ужасным и прогнившим, но... было ужасным в мертвом смысле, если вы понимаете, о чем я. Оно походило на коросту в ландшафте Другого Места, а не на открытую рану.
Со временем все заживет. Надеюсь.
Мои размышления прервались, когда меня вызвала директор. Кабинет ничуть не изменился с тех пор, как я его видела в последний раз. Включая обогреватель у стены, запущенный на полную, из-за чего стояла духота. Вместе с директрисой в кабинете находился пухлый бородатый учитель с тюрбаном на голове, и он явно потел в тепле. Мне тоже было жарко. Мне хотелось снять джемпер, но я не собиралась показывать руки и браслеты, прикрывающие шрамы.
Надо было не забыть надеть футболку с длинными рукавами, подумала я.
— О, Тейлор, — сказала директор Блэквелл, улыбаясь мне совершенно фальшивой улыбкой. — С возвращением. Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — сказала я. Это не ложь. В конце концов, моя нервозность заперта в проволочной клетке в одном из туалетов для девочек. — А у вас как дела? — спросила я, чтобы скрыть свою секундную заминку, когда я проскользнула в Другое Место и осмотрела ее кабинет. За неделю с тех пор, как я была тут в последний раз, ничего не изменилось.
— О, просто замечательно, — проскулило чудовище с собачьей мордой, которое теперь заняло ее место. В Другом Месте все еще сука, отметила я. Она указала на вонючее, гниющее кресло, пахнущее виной и беспокойством. Как любезно с его стороны сообщить мне, что чувствовали люди, когда сидели в нем. Выдохнув, я отправила серебристого червя Сочувствия вгрызаться директору в ухо, и даже не глядя ощутила, как ее лицо приобретает извиняющееся выражение. Лишь мне было известно, что она искренна, благодаря Сочувствию, проникшему в ее голову. — Тейлор, это мистер Каур.
Он встал и пожал мне руку. Он был старой статуей с каменным лицом, потрескавшейся и почерневшей от жары. Один участок даже оплавился, как у мармеладного мишки, которого кто-то обсосал. Понятия не имею, что это может означать, может, он строгий и несгибаемый, но также склонен впадать в неистовую ярость? Я отправила к нему еще одно Сочувствие и покинула Другое Место.
— Он возглавляет нашу... эм, новую анти-буллинговую кампанию, — добавила директриса.
— Помимо этого, я буду твоим новым учителем английского, — сказал он с сильным бостонским акцентом, что меня удивило. Глядя на него, и не подумаешь. Казалось, он совсем не подходит к его внешности.
Подумав об этом, я ощутила себя немного расисткой.
— Здравствуйте, — сказала я. — Ну... эм, полагаю, мы будем видеться довольно часто?
Он улыбнулся мне, потому как Сочувствие сработало.
— Да, — сказал он. — Не переживай. Если все пройдет хорошо, нам придется взаимодействовать только как учителю и ученику. Но ты должна будешь прийти и рассказать, если возникнут проблемы.
Если все пройдет хорошо? Хах. Сомневаюсь.
— Как скажете, — сказала я.
Итак, я сидела и изнывала от духоты, мистер Каур потел, пока директор Блэквелл распиналась о мерах, которые они предпримут, о том, что я должна сообщать ему о неприятностях, о том, что 'они сплоховали', но 'это не причина, чтобы испортить тебе остаток учебы здесь', и о множестве других бессмысленных банальностей. Они не помогали мне.
