Зеркало надежды

— А вечером нам еще к Сергею...

— Вот и отлично. Развеемся, — согласилась Малена.

— Он тебе не нравится?

— Нет. А тебе?

— Нет, — фыркнула Матильда. — Я вообще предпочитаю мужчин постарше, у меня синдром безотцовщины.

— Это как?

— Это когда девочка росла без отца. Потом ее тянет к тем мужчинам, которые могут заменить папу. Поняла?

Малена поняла.

— Тогда у нас им половина женщин страдают.

Теперь пришла пора удивляться Матильде.

— Это как?

— У нас принято, чтобы муж был постарше жены, лет на пять-десять обязательно, а лучше лет на пятнадцать. А у вас даже ровесники женятся, потом расходятся, потому что незрелые и глупые. Из двоих в браке кто-то должен быть старше и умнее...

— Раньше у нас тоже выходили замуж за мужчин постарше. И по сговору.

— А сейчас почему перестали?

— Революция многое перекроила, перемешала, — Матильда грустно вздохнула. — Знаешь, не дай бог вашему миру такое пережить.

Малена об этом догадывалась, и перевела разговор на другую тему.

— Антон мне по этой градации подходит. Он старше меня лет на десять, это хорошо.

— А ты потом не пожалеешь? — Матильда не могла не спросить. — В вашем мире нет разводов.

— Да. Очень редко, если нет другого выхода. У вас в этом отношении просто.

— Это... не самая лучшая простота. И многие браки заканчиваются разводом, особенно те, в которых муж старше жены лет на десять-пятнадцать.

— Почему?

— Потому что тебе восемнадцать, а мужу, к примеру, тридцать, тебе тридцать — ему сорок два, тебе сорок — ему за пятьдесят. И не факт, что у вас совпадут жизненные ритмы. Тебе, например, погулять хочется, а ему поспать.

— Я видела такое.

— И как это решалось?

— По-разному. В Ромее разводов нет... и Антон не настолько старше меня. Но если бы меня выдали замуж за человека в два раза старше...

— Такое могло быть?

— Лорана вспомни.

Матильда поежилась.

Вспомни!

Забыть бы дали! Тема браков была забыта влет. Как соберемся, так и разберемся, вот!

— Рисойские, твари.

— Думаю, их уже нет в Винеле. Они должны на всех парах мчаться в Аланею.

— Мы тоже туда едем.

— Надеюсь, разрыв не окажется слишком сильным, и подготовиться они как следует не успеют.

— Успеют. Хуже всего, если они кинутся сразу к королю, — мрачно спрогнозировала Матильда. — Известно ведь, кто первый крикнул, тот и прав...

Малена подумала пару минут.

— Ко двору попасть не так просто.

— Лорена ведь Домбрийская? А это по вашим меркам круто.

— Да. Только она в трауре.

— И что с того? — не поняла Матильда.

Малена хитро улыбнулась.

— Тут есть оговорка. Я могу попасть ко двору, чтобы принять наследство, более того, если я сразу не дам о себе знать, это будет очень плохо расценено. И мою просьбу об аудиенции удовлетворят в самое короткое время. А вот Лорена — вдова.

— И она обязана соблюдать траур? — сообразила Матильда.

— Именно.

— Сроки?

— Строгий траур — год. Вдова не появляется в свете, не носит ничего, кроме черного, не принимает у себя людей, разве что с выражениями соболезнования. Потом, до третьего года — нестрогий траур. Лорена может надевать серое или лиловое, может выезжать в свет, но не на большие приемы, а на малые, камерные, как вы скажете...

Матильда фыркнула.

— А если она захочет попасть ко двору...

— Это будет не сразу. Ей придется действовать через Лорана.

— Рисойский постарается обернуться. И связи у него есть, верно?

— Да. Только он — Рисойский.

— Прости?

Малена задумалась, как бы объяснить подруге простые и понятные для нее вещи. Такие успешно забытые в двадцать первом веке, такие непонятные для Матильды... Потом сообразила.

— Есть такое слово — репутация...

Теперь поняла и Матильда. Просто раньше ей это в голову не приходило. Ну кто сейчас оценивает людей по репутации? То ли дело — банковский счет!

— А у Рисойского она подмоченная?

— Равно как и у Лорены. Понимаешь, они вроде бы и оставались в рамках приличий...

— Но внешнее их соблюдение не сделало Рисойских порядочнее. Все, до меня дошло...

— И люди к ним не слишком хорошо относятся.

— У нас есть поговорка — береги честь смолоду. У вас нет?

— Поговорки нет. Но честь пока еще есть.

Матильда от души фыркнула. И тут же принялась строить гипотезы.

— Малечка, если все шито-крыто, может ли Лорена прикрыться дочерью? Бедная девочка, ей надо срочно искать мужа — и вот я здесь. А я так горюю, так страдаю...

Теперь задумалась Малена. Ненадолго, перебирая в памяти уроки этикета.

— Силанту может вывести в свет родня первого мужа Лорены. Даже обязана в такой ситуации. Вдова пишет Колойским, те отвечают... примерно через полгода Силли представлена ко двору. А сама Лорена должна получить королевское разрешение. Более того, это разрешение обязан подтвердить архон Аллодии.

— Архон?

— Ага.

Малена вспомнила, что так в Аллодии называется главный храмовный чин, вроде патриарха, и переспрашивать не стала.

— А кто-то рангом пониже не прокатит?

— Она же Домбрийская! Герцогесса!

— А к архону тоже просто так не попадешь... — ухмыльнулась Матильда, думая, что в нашем мире к патриарху тоже не сильно-то пробьешься.

Настал черед Малены грустно вздыхать.

— Она же Домбрийская.

— Черт! — сообразила Матильда.

Это простому прихожанину к патриарху не пробиться. А какой-нибудь дочке Ельцина, племяшке Горбачева, или кто там еще в верхах водится — запросто. Пропустят без очереди.

— Да, в Париже есть порядочные женщины, — процитировала старый анекдот Малена. — Но стоить они будут очень, очень дорого.

— Чтобы попасть к архону — плати, самому архону — плати, в канцелярии — плати, сборы ко двору тоже денег требуют... Малена, а у нее есть доступ к фамильным счетам?

— Зависит от многих факторов.

— К примеру? Завещание мы видели, там ей выделена фиксированная сумма, не уложилась — крутись, как хочешь?

— Это верно. И господин Сельвиль ей медяка не выделит. Но управляющий городским имением может оказаться не столь принципиален.

— У вас их несколько?

Малена задумалась.

— Я была маленькой. Вроде бы в городском доме тоже был управляющий, но точнее я не помню...

— Управляющий делами — или просто домом? Вроде дворецкого?

— Тильда, я не помню!

— В любом случае, есть завещание, если что — ты Лорену со свету сживешь за растрату...

— Не смогу, — грустно вздохнула Малена. — Если Лорена окажется в долговой яме, это будет позором для Домбрийских.

— То есть эта стерва будет крутить, как хочет, лишь бы все было шито-крыто, а ты и цыкнуть не сможешь? Чтобы семью не опозорить?

— Грубо по форме, но верно по сути, — очередной лист отправился в сканер.

Матильда задумалась надолго, Малена успела уже истов шесть через сканер прогнать, когда подруга активизировалась.

— Малечка, у меня ИДЕЯ!

— Какая? Взорвать Лорену? Чтобы петарды не пропали?

— Нет! Выдать ее замуж!

Малена едва со стула не свалилась. Повезло, что у компьютерного кресла с трех сторон есть опора.

— Ты с ума сошла?

— Почему? Ты — глава фамилии, выдай эту заразу замуж! И пусть только попробует вякнуть! Скомпрометируем и выдадим!

— Хм-м...

— Она будет охотиться на тебя, а мы — на нее.

Малена серьезно задумалась.

— Она же в трауре?

— Как ко двору лезть, так траур не помеха? Ну-ну... пусть попробует вякнуть про любимого мужа, если сама даже год строгого траура не выдержала?

— Силанта?

— Колойские.

— А я?

— А тебя выводят в свет Ардонские. При чем тут Лорена? Ей положено сидеть в поместье, молиться и вышивать салфетки крестиком. Не захотела? Сама себе злобный Буратино!

Кто такой Буратино Малена уже знала. И фыркнула от души.

— Тильда, я тебя люблю.

— Это взаимно, сестренка. Так как?

— Идея заслуживает рассмотрения, — согласилась Малена. — И даже претворения в жизнь!

— Ты за ней даже приданое дашь. Небольшое.

— Надо будет только найти ей жениха и все организовать...

— Думаешь, за нами залежится?

Малена так не думала. Не за Матильдой, точно. Быть Лорене еще раз замужем.

— Главное, чтобы они нас сразу не раскололи.

— Не должны.

— Значит, ищем мужа для мачехи. И молимся, чтобы она сразу не догадалась о нашей затее.

Недооценивать противника Малена не собиралась.

— Лоран — не дурак. И Лорена тоже, — вздохнула герцогесса. — Просто они не могут предусмотреть и предугадать — тебя.

— Кто ж такое вообразит в здравом-то уме?

— У вас же воображают? Книги пишут, — Малена недавно ознакомилась с творчеством некоторых фантастов.

— Но всерьез о таком не думают. Если я сейчас расскажу Антону про нас двоих, что он сделает?

Малена подумала с минуту.

— Сдаст нас в дом для душевнобольных.

— В психушку. О, легок на помине...

Антон выплыл из кабинета и заулыбался.

— Малечка, мне сейчас мать звонила.

— Я вас слушаю, Антон Владимирович?

— Мы с ней собираемся встретиться и пообедать в городе. Составишь нам компанию?

Только монастырская выучка помогла Малене удержать лицо.

— Благодарю вас, Антон Владимирович, я не обедаю.

— Я плачу. И приглашаю.

— Я вам очень признательна за приглашение, но вынуждена отказаться.

— Почему? Мама хотела сказать тебе спасибо за рецепт....

— Передайте, что подобная мелочь не стоит благодарности. Я поделилась от всего сердца, — отрезала Малена.

Матильда пока не понимала причины отказа, но молчала, доверяясь подруге.

— Ты обо мне каждое утро заботишься, а я не могу ответить тем же? — зашел с другой стороны Антон.

— Антон Владимирович, я поступаю так от чистого сердца. А вы пытаетесь сейчас сравнять счет. Вам не кажется, что это немного неправильно?

Малена была сама искренность. Распахнутые глаза, чуть склоненная к плечу головка...

Антон даже чуть устыдился.

— Мама просила тебя привезти...

— Я им что — вещь, что ли? Возить они меня будут, блин! — вспыхнула Матильда, но мешать подруге не стала. Опять замолчала.

Малена отложила в сторону документ.

— Антон Владимирович, надеюсь, вы правильно все объясните матери. Как секретарь, я не могу пойти обедать с начальником, считая это недопустимым. Более того, с семьей начальника. Могут пойти разговоры, которые сильно подпортят мне дальнейшую жизнь и перспективы...

— К примеру? — заинтересовался Антон.

— Что я получила эту работу по блату. Или что-нибудь похуже — злые языки не регистрируются, как оружие, а убивают больше людей, чем пистолеты.

С последним утверждением Антон спорить не стал. С первым попробовал.

— Что плохого в блате?

— В моем случае — его отсутствие.

— Считай, он у тебя есть. С моей стороны...

— Антон Владимирович, на вашей компании свет клином не сошелся. Если я захочу уволиться рано или поздно... или вы меня уволите...

НЕ ДОЖДЕШЬСЯ!

Эти слова были крупным шрифтом написаны на физиономии шефа. Буквально-таки шестьдесят четвертым кеглем.

— Ваши друзья примут меня с радостью, но в мире есть и враги, и те, кто к вам будет безразличен...

Антон вздохнул.

— Малена, зачем все так усложнять? Мы ездили по делам, потом заехали перекусить, случайно встретились с моей матерью...

— Простите, Антон Владимирович, но поскольку это будет зависеть от меня, я против подобного сближения, — непреклонно отрезала Малена. И сунула в сканер еще один лист.

— Закажу обед сюда и мать вызову — припугнул шеф.

— Надеюсь, Ирина Петровна поймет меня правильно, и не станет настаивать на продолжении знакомства, — не дрогнула Малена.

— У меня такое ощущение, что ты из прошлого века выпала, — огрызнулся Антон, понимая, что проигрывает.

Малена заменила лист в сканере, давая понять, что эта тема к рабочим не относится.

Может быть, Антон бы плюнул и вышел, но тут...

— Черти его принесли! — почти застонала Матильда, и Малена готова была к ней присоединиться.

В приемную, сияя белозубой улыбкой и пуговицами дорогого пиджака, заходил Давид.

Одного взгляда на лицо Антона Малене хватило, чтобы понять — тот полностью солидарен с Маленой. Именно, что черти...

— Тоха, привет. Малена, рад тебя видеть.

— Здорово, — кисло отозвался Антон, протягивая руку.

— Добрый день, Давид Эдуардович.

— Малена, пообедаешь со мной?

Малена и мяукнуть не успела. Антон отреагировал, как кошак, на территорию которого зашел другой уличный усатый-полосатый. Еще и на кошку покусился... Уаууууу! Мяуууууу!!!

— Малена сегодня не обедает.

— А что так? Тоха, брось начальника из себя строить, отпусти девушку.

Малена сунула в сканер еще один документ. Так спокойнее... не вмешиваться. Не надо...

Женщина, которая лезет в мужские разговоры, не просто выглядит дурой, она ей является. Пусть мужчины сами выясняют отношения, а она постоит в сторонке.

— И идет это из тех времен, когда стая волков грызлась за волчицу, а серохвостая стояла в сторонке и оценивала претендентов, — прокомментировала Матильда, вспомнив Джека Лондона.

— Вредина, — привычно отозвалась Малена.

— Зато я умная, красивая и обаятельная. И молчу.

Последнее было особенно ценно. Над головой секретарши разворачивались бури и ураганы.

— У девушки еще работы прорва!

— Работа не член, стояла и стоять будет.

— Это у тебя. А Матильде я не за то плачу, чтоб все стояло...

Антон осекся, поняв, что ляпнул, но было поздно. Малена подняла глаза от сканера и смерила спорщиков таким взглядом...

Аристократия. И больше тут ничего не добавишь.

Мужчины просто застыли на месте, вдруг осознав, что подобные выражения в присутствии девушки их не красят. И это еще мягко сказано.

Антон прокашлялся первым, но реабилитироваться не успел.

— Тошенька!

И в кабинет заявилась Ирина Петровна. Не одна.

— Песец пришел. И никого. Лишь я один — за всех, — меланхолично процитировала Матильда.

Ирина Петровна была очаровательна.

Шикарный костюм, из тех, что выглядят просто, а стоят, как жигуленок-шестерка, туфли от кутюр, прическа, и даже маникюр в этот раз. Она выглядела лет на пять моложе своего настоящего возраста, и буквально лучилась дружелюбием. И было отчего.

В кильватере главного броненосца следовала девушка, которую Матильда охарактеризовала бы одним словом. Весьма нелестным.

Выдра.

Видимо, это и была та самая загадочная Ирочка. И ведь красивая, ничего не скажешь! Но — выдра!

Высокая, продуманно стройная, с округлостями в нужных местах, светловолосая, вроде бы даже натурально блондинистая, без помощи священной перекиси водорода, с большими голубыми глазами и правильными чертами красивого лица. И одета хорошо.

Скромный костюмчик голубого цвета, юбка приличной длины, чуть повыше колена, жакетик, кружево топа из-под него...

Красавица?

Да. Безоговорочно. И поставь ее рядом с Антоном — пара выиграет все конкурсы красоты. Все портил только взгляд, который ни капельки не компенсировала вежливая улыбка на розовых губках.