После Пламени. Пламя раздора

Я быстро обвел мастерскую взглядом. Собираться было некогда — только инструменты в мешок сунуть и мечом опоясаться. Творения мои... что ж, создам новые. На свободе.

— Идем к воротам, — велел я Лютиэн. — Верни личины, и для меня какую-нибудь создай. За дверью орки. Увидят меня — увяжутся следом. А убивать их рано.

Она кивнула.

— Повелитель Саурон! — хором гаркнули ангбандские вояки, как только мы вышли.

Ну, Лютиэн, ну, удружила! Спасибо, хоть не Мелькора из меня сделала!

— Убирайтесь в казармы! — рявкнул я. И на всякий случай добавил:

— Приказ Властелина.

Тварей как ветром сдуло. А мы пошли к Тангородриму. Облик Саурона оказался как нельзя более кстати. Воинов, охранявших ворота, я отослал тоже. Путь был свободен.

Я держал Венец на вытянутых руках и все никак не мог решиться разрушить его. Сильмариллы стали его частью. Вытащить их из гвэтворновой оправы — все равно, что растение с корнем из земли вырвать. Погаснут Камни. Умрут. Или — нет?

Проверять было страшно. А медлить — нельзя.

— На, бери, — я резким движением протянул Венец Берену. — Пусть пока так остается. И уходите. Скорей!

Руки человека напряглись, задрожали в тщетном усилии удержать — и Венец со звоном покатился по полу.

— Слишком... тяжел, — выдохнул Берен.

— Тогда — сам вынимай Камень, — отрывисто приказал я и отвел взгляд, чтобы не видеть, как смертный опускается на колени рядом с Венцом и достает нож.

Не видеть... словно это могло помочь. Словно я не чувствовал, как гнется, теряя форму, тонкое металлическое кружево. Казалось, это мое тело терзает сталь.

Сталь, впитавшая силу Пламени. Такая знакомая мелодия... Ангрист?! Кинжал, выкованный мной для Куруфина!

— Что ты сделал с моим сыном? — спросил я тихо.

Рука дрогнула, и темно-красная мраморная пластина вместо того, чтобы занять свое место в узоре, упала по пол.

В спокойную и уверенную Музыку крепости внезапно вплелась новая мелодия — тревожная. Нет, яростная!

Я замер, вслушиваясь. Что-то было не так. В Ангбанде? С Ангбандом? С кем-то из моих майар? Н-нет, не это. Не здесь.

Что-то менялось — рушилось? — в Эндорэ. Не плоть земли, не материя. Музыка рвалась по-живому!

Я пошел к выходу, забыв о незавершенной работе. Побежал бы, если бы мог.

Поющие Амана! Но как они смогли подобраться? Мы же следили за побережьем! Да майар и не по силам так ломать мою Тему, а приближение Валар мы бы точно заметили.

Единый? Решил вмешаться сам в дела сотворенного мира? Но почему сейчас?

Сбросить бы облик, слиться с Музыкой Арды... помешать... защитить! Никогда еще так остро не чувствовал, что лишился этой возможности!

И никого из майар нет в Ангбанде, кроме Алага с Глором, а от них мало толку. Да и другие-то — что сумеют сделать? Только я мог бы. А я заперт в изувеченном теле. Бессилен! И...

И значит, должен придумать что-то другое, пока не поздно. Придумать и сделать! А для начала — хотя бы выяснить, что происходит.

Я, стиснув зубы, шел к Тронному залу. Так быстро, как только позволяла искалеченная нога.

Успеть!

Прочным был гвэтворн, металл, созданный мелодией Тьмы. Прочным и неподатливым. Не сломать, не согнуть, не разрезать, не расплавить.

Только двое могли бы. Создатель и его друг, который услышал и пробудил душу металла, вплел в кружево Тьмы капли Света и Пламенем скрепил их союз. А теперь хотел разорвать его.

Пусть не сам. Но гвэтворн чувствовал его волю — и покорялся. Медленно, неохотно, с жалобным стоном покорялся другому металлу. Тоже несущему волю одного из Двоих. И силу Пламени.

Распался узор — словно пальцы, бережно державшие Сильмарилл, разжались. И первый из трех Камней выкатился на ладонь человеку. Замерцал испуганно, но от чужой руки шло тепло. Державший не был врагом. И друг Создателя тоже был рядом. Желал этого.

Что же, значит, все правильно. Свет снова стал ровным и ярким. Сильмарилл признал нового хозяина.

Берен начал осторожно отгибать зубчики, державшие второй Камень.

— Что ты сделал с моим сыном?

Человек поднял голову. Пальцы крепче сжали рукоять кинжала.

— Я не...

— Твои сыновья живы! — вмешалась Лютиэн, быстро шагнув между ними. — Я покажу тебе, как все было.

Воздух, и без того горячий, раскалился так, что обжигал легкие. Пламя Тангородрима за прозрачной преградой рванулось вверх. Пол дрогнул.

Тангородрим пробуждается. И еще... Венец!

Я почувствовал это, даже не дойдя до трона, только переступив порог Зала. Здесь, в сердце моей Темы, любые мелодии Ангбанда звучали отчетливо. Не ошибешься.

Венец попал к врагам? Но каким образом? А даже если и так — его невозможно разрушить. Во всяком случае, против воли создателей.

Феанор! Он осмелился поднять руку на наше творение! На мое Эндорэ! Что ж, попробуй — теперь!

Я потянулся к Венцу — к тому, что еще от него осталось. Не к Сильмариллам. К гвэтворну. Металл отозвался мгновенно, с привычной готовностью. Принял мою волю.

Люди могут лгать. Эльдар тоже. Но солгать в мысленной речи невозможно.

— Вынимай остальные Камни, — велел я Берену, когда Лютиэн закончила рассказ.

Принцесса обессиленно прислонилась к стене: осанвэ в Ангбанде давалось ей нелегко. А ведь еще и личины приходилось поддерживать. Стоило мне немного отвлечься, и вместо истинного облика этой парочки я видел летучую мышь и волка.

Человек снова уселся на пол и склонился над Венцом. Я ненавидел его сейчас. И его, и эту полукровку, из-за которой мои сыновья наделали глупостей. Только вот чувствам поддаваться было нельзя.

Терпел же я Финголфина столько лет! И Мелькора с его майар. И пленных мастеров с их глупым упрямством. И орков. Потерплю и на этот раз — недолго осталось.

Мы еще встретимся, и тогда мне не нужно будет сдерживать гнев.

"Успокойся", — обратился я к Тангородриму. Вулкан чувствовал мое настроение и не спешил утихомириваться.

"Позже, — убеждал я его. — Это будет великолепное извержение, но - немного позже".

Когда Лютиэн с Береном отойдут достаточно далеко. Кстати же, и Мелькору будет чем заняться вместо погони. Иначе ему долго потом придется восстанавливать Ангбанд.

Я усмехнулся, представив лицо Восставшего, когда он получит мой прощальный подарочек. И тут Ангрист, кинжал, способный резать металл, словно мягкую древесину, внезапно сломался. Осколок отлетел, чиркнув меня по щеке.

Не успели!

— Уходите! — я быстро наклонился и выхватил у Берена Венец.

Два Сильмарилла все еще были в нем, правда, один еле держался. Вытащить? Нет, уже некогда.

— К воротам, скорее! — выдохнул я.

— А ты?

Я торопливо огляделся и покачал головой. Пламя Тангородрима опадало, но слишком медленно. Стоило его отпустить, и из Ангбанда было бы уже не выйти. Во всяком случае, этим двоим.

— Я остаюсь. Да бегите же! Он узнал!

— И тогда взял Берен волшебный кинжал и вырезал Солнечный Камень из железной короны.

— Погоди, дед, а держал-то он его как? Сказывают, горячи те Камни, как уголья в костре, даже сам Владыка Северный, когда вставлял их в корону, все руки напрочь пожег.

— Да остыли они давно в той короне! Она ж холоднее льда!

— Может, остыли, а может, колдунья их остудила, а только Берен жара не почувствовал. И решил на радостях все три Камня с собой забрать. Пожадничал, стало быть. А кинжал возьми, да и сломайся! Отлетел от него осколок, задел щеку спящего Хозяина Метелей, тот просыпаться начал. И все его слуги тоже. Так что пришлось Берену с Лютиэн уносить ноги.

Я знал, куда мне идти, даже если бы Ангбанд не вел.

Туда, где мне один раз уже учинили допрос. Тогда еще друг. Или тот, кто хотел, чтобы я считал его другом.

Тангородрим я успокоил, только вот время упустил. Не уйти уже. Все, что остается — отвлечь Врага, не позволить ему заметить парочку Воплощенных, бегущих прочь от ворот. Пока он изволит гневаться на меня, ему не до полукровки с человеком. А я позабочусь о том, чтобы он разозлился еще больше.

Я шел достаточно медленно, чтобы заставить Восставшего ждать. Но достаточно быстро, чтобы он не заскучал.

Венец я держал на вытянутой руке. Очень хотелось отшвырнуть его или хоть завернуть во что-нибудь. Касаться гвэтворна было теперь неприятно, даже пальцы заныли.

Твоя, что ли, работа, Моргот? Зря стараешься! Это мой узор. Мое творение. Ты-то сумел создать лишь бесформенный кусок металла.

Венец поможет мне, и ты ничего не сможешь сделать. На этот раз я не выйду живым из Тронного зала. Но не только я. Очень кстати я взял с собой меч!

Что сказать ему? Что теперь изменят слова? Поздно.

Не надо было приводить его в Тронный зал. Отдать приказ оркам, и все. Потом бы мне доставили его голову. Или... нет. Ее тоже — оркам. Сразу.

— Зачем?

Я спросил это почти против воли. Я вообще не собирался с ним говорить. Только в глаза посмотреть... предателю. Напоследок.

Феанор молчал, стоя по ту сторону огненной расщелины. В трех шагах от нее. Не опускал головы, не отводил взгляда.

— Зачем? Собственное творение... наше общее... как ты мог?!

Хотелось, чтобы это прозвучало бесстрастно. Холодно и надменно. А вышло — хрипло, с явным трудом. И дыхания не хватило. Лучше б молчал, чем так.

Феанор провел рукой по щеке, осмотрел ладонь, вытер кровь о край туники. Резким движением надел на голову изуродованный Венец. Усмехнулся:

— У тебя же и научился.

Я сжал подлокотники. Я не видел больше его лица: перед глазами стало черно. Только языки пламени между нами — расплывающимися багровыми пятнами.

— Ты... понимаешь, что натворил?

— Освободил Сильмарилл из-под твоей власти... Моргот. Жаль, пока только один.

Перед воротами лежал волк. Громадный, черный. Тот самый, которого Лютиэн усыпила, чтобы войти в Ангбанд. Он уже не спал. Лежал и смотрел на чужаков, приоткрыв пасть, словно ухмыляясь злорадно.

— Сейчас, — одними губами шепнула Лютиэн Берену.

Развернулся волшебный плащ, зазвенел серебряный голос, успокаивая, затуманивая сознание, навевая сладкую дрему. Веки зверя дрогнули, опускаясь, морда уткнулась в лапы.

— Идем, Бе...— договорить девушка не успела.

Метнулась откуда-то сбоку огромная тень. Бесшумно, стремительно. Лютиэн потеряла равновесие, покатилась по каменистой земле.

— Не тронь ее!

Берен успел: прыгнул между девушкой и вторым волком, похожим на первого, словно отраженье в воде. Выставил вперед кулак с зажатым Сильмариллом.

— Прочь, тварь! Я сожгу тебя!

Зверь обернулся, неистовой злобой сверкнули золотые глаза. Челюсти с хрустом сомкнулись на руке смертного.

Финголфин не сумел с тобой справиться. Но я не Финголфин, Моргот! И я больше, чем просто нолдо.

Тебя когда-то едва не уничтожила Унголианта, а я убил ее. Да и тебя мне побеждать доводилось. На тренировках.

Я очень хорошо тебя знаю, Враг. Все твои любимые боевые приемы. Вряд ли ты придумал что-нибудь новое с тех пор, как мы в последний раз скрещивали мечи.

А еще на мне Венец. Он не оружие, разумеется, он всего лишь дает своему обладателю власть над материей. Почти такую же, как у тебя, если уметь им пользоваться. Я умею.

Силы Пламени, вложенной в меч, достаточно, чтобы серьезно ранить тебя. Венец поможет тебя убить. Только бы клинком дотянуться — один-единственный раз. Этого хватит.

Я вытащил Наромбар из ножен и пошел к трону, глядя в глаза Врагу. Мелькор не шевелился. Словно не видел меня. Словно мысленно был не здесь.

Затевает что-то? Пускай! Осталось-то — перескочить огненную полосу перед троном и взбежать по ступеням.

Прыгнуть я не успел. Языки пламени взметнулись вверх, разбрасывая пурпурные искры. И опали. Из щели в полу показались балроги. Не меньше дюжины. Встали стеной между мною и Морготом, заслонили его.

Трус!

Я не верил этому до последнего. Думал, он все же решится — сам. Не станет прятаться за чужие спины. Ну, хоть теперь!

— Тру-ус! — закричал я, срывая голос. — Лжец! Предатель! Бейся со мной! Бейся сам! Возьми оружие, Моргот!

Это и есть мое оружие, Феанор. Ты, видно, забыл. Мы не раз фехтовали, верно, но для меня это было только игрой. Одним из способов ощутить мир так, как вы, Дети. И не больше.

А сейчас... Поющему — биться на мечах с Воплощенным, как равному? Смешно!

Не менее смешно, чем считать Воплощенного другом. Доверять ему свои мысли. Делиться тревогами. Творить с ним вместе.

Да, только это мне и осталось теперь — смеяться.

Над собой, над тобой, над нелепой этой мелодией.

Смеяться и смотреть на мечущиеся багровые пятна. На танец балрогов.

— А волк, как увидел Солнечный Камень, так и задумал его сожрать. И откусил Берену руку.

— Постой, дед! Ты же говорил, что волчара тот здоровенный был, с гору. Так он бы человека, небось, целиком проглотил.

— Э... Кхм... Ну, какого надо роста, такого и был. Хозяин Метелей вон тоже — одни говорят, что он головой облака достать может, а другие — что немного повыше Древних. Должно, менять они рост умеют в Ангбанде этом своем. Кудесники, чай.

— А дальше-то что было?

— А дальше Камень волшебный брюхо волку изнутри так жечь начал, что тот завыл страшным голосом и пустился прочь. Тут вся живность в округе разом попряталась, а кто не успел, того зверь бешеный в момент растерзал.

Сейчас ты умрешь. Как умер бы почти пять веков назад, если бы я не вмешался. На этот раз вмешиваться не стану.

Я ведь и так пощадил тебя, Феанор. В память о прошлой дружбе. Не отдал на забаву оркам. Ты умрешь в бою, напрягая все силы, чтобы добраться до меня. И противники у тебя достойные. Даже Поющему не стыдно было бы проиграть им.

А кричишь ты напрасно. Только дыхание сбиваешь и силы зря тратишь. Что ты меня ненавидишь, я и так знаю, ничего нового ты мне не сообщишь.

...Ну, вот, второй удар пропустил. Не отвлекался бы лучше.

А сражаешься ты неплохо. Красиво даже. Как и раньше. Я ведь знаю твою манеру и сейчас угадываю каждый выпад, каждое движение. Ну, почти каждое.

Нет, я не помогаю балрогам. Зачем портить им удовольствие от такого великолепного танца? Я просто смотрю.

Ты умрешь сейчас. Ты сам выбрал это. Если б можно было... впрочем, неважно. Все равно не изменить ничего.

Ты умрешь — и освободится Пламя. Пламя, которое я помог тебе обрести. Пламя, которое так нужно мне!

Ты умрешь, Моргот! Умрешь от моей руки. Умрешь без боя, как трус.

Тебя не защитят балроги. Мне уже доводилось биться и против них, и вместе с ними... я очень быстро учусь, тебе ли не знать этого.

Да, мне не уйти отсюда живым. И жить осталось совсем немного. Как раз достаточно, чтобы добраться до тебя и нанести удар. Неотвратимый. Единственный. Как ты сам меня и учил.

Феанор продвигался к огненной расщелине, то бросаясь в атаку, то отступая под натиском балрогов. А те не спешили уничтожить нолдо. Кружили по залу, в бой вступали по очереди. По одному. Иногда по двое. Бичи вычерчивали в воздухе причудливые зигзаги — от таких ударов нетрудно было уйти. Вот достать духов огня Феанору не удалось ни разу. Впрочем, он и не слишком старался.

123 ... 30313233