— Тебя вроде бы колодец не лишал чувств.
— У меня их с рождения немного. Слышал бы ты, что мне по этому поводу моя женушка бывшая говорила и с чем меня сравнивала...
— Лучше чем ничего.
— Ну да, до того как над тобой поработал колодец, я думал что у меня это вообще в терминальной стадии... А теперь — так оказывается, я не безнадежен!
— Есть идеи, где ждать следующей неприятности?
— Только если спросить Артелайл, хотя, боюсь, мы не предусмотрим всего, как бы мы не старались... И она, мягко говоря, не в форме.
Женекерс кивнул. Становилось ясно, что с таким коварством и хитростью он столкнулся впервые.
— Попробуем привлечь Ликасу и через неё Ланну. Это по их части.
— Они искушены в интригах, но это... Поверь мне, это высший пилотаж. Даже Евклид не знал ничего о том, что Илири была подругой детства хранительницы. У матери Артелайл была прогрессировавшая к старости паранойя. А вместе с даром хранительницы, я думаю, ты представляешь, что это такое. Никаких свидетельств об этом нигде не осело. Как, во имя наследия гор, он узнал об этом? Как?
— Скорее всего, взял под влияние нужного человека. Случайно или намеренно. Не иначе. Из грядущих проблем у нас еще “палач”. У Евклида есть зацепки, но не хватает информации. Нашего присутствия нет в трёх самых больших библиотеках юга.
— Уже сделано. Пришлось нанять нескольких людей, которые смогут получить туда доступ.
— Не слишком надёжно и быстро.
— Люди неразговорчивы, надежны. Эти двое владеют даром скорочтения. До Евклида им далеко, конечно, но это хоть что-то. Они уже прибыли в Арсив, ближайшие два дня можно ждать новостей.
— Понятно.
Некоторое время они молчали, потом Женекерс нарушил молчание.
— Насколько плохо Артелайл?
— Сам не видишь?
— Нет.
— Я бы дал семь баллов из десяти. Ещё одно, максимум два таких потрясения — и она сломается. Хотя, чего я смыслю в женских слезах, старина?
* * *
Утро. Артолин проснулся на удивление посвежевшим. Гудели ноги после вчерашнего забега по лесам, но это было ничто, по сравнению с тем, что он прошёл. В душе все так же был бардак. Воспоминания о той фигуре, скрытой тёмной маской, что равнодушно передаёт горло единственному близкому человеку то и дело готовили вернуться, упорно заслоняя собой окружающую действительность.
Он боялся думать об этом, как и избегал мыслей о собственным будущем, которые непременно возвращали его обратно. И потому он пытался сосредоточиться на настоящем. Изо всех сил старался подмечать красоту природы. Ну и, разумеется, расспрашивал Янтарную и честно делился с ней тем, что сам знал об этих краях.
— ...в королевстве все бояться вас. Считают, что нападения на деревни это мелкая месть за поражение в той войне. Из тех, кто думает. Другие же просто не обращают внимания, так как их это не касается, лишь читают об этом в утренней газете, да качают головой.
— А что считаешь ты? — с любопытством спросила Янтарная.
— А чего я могу считать. Я и знаю-то мало, только что в газетах изредка писали. Никогда не берете ценностей, не угоняете скот. Иногда проделываете долгий путь до деревень... И кто-то говорил, что среди этих отрядов одни женщины... Не знаю.
— Значит мелкая месть?
Артолин внимательно посмотрел на лисоухую. Янтарная молчала, почему-то пряча взгляд, словно стыдясь за действия сородичей.
— Ты не похожа на тех, кто будет мстить за древние обиды. Тут что-то другое. Ведь вы никогда не пытаете никого, не насилуете, как сделала бы любая шайка бандитов, случись им обнаглеть и напасть на селение.
— Ты судишь по мне обо всех?
— Нет, разумеется. Но некоторые выводы могу сделать.
— Какие, например?
— Когда ты говорила об этом, ты отводила взгляд, словно стыдилась. Может это моё воображение, но мне почудилась в этом взгляде обречённость. У них не было выбора, не так ли?
— С чего ты взял про обречённость, Артолин?
— Когда проводишь столько времени в личной тюрьме влиятельного и очень опасного человека, и каждый день смотришь на обречённые взгляды тех, кто там коротает время... Ты этот взгляд узнаешь и ни с чем не спутаешь. Никогда.
Янтарная вздохнула.
— В той битве нашего короля не убили. Лишь смертельно ранили. Его доставили в леса, и там... В общем, он спит. На самой грани смерти и жизни, с каждым годом медленно, но верно падая глубже. А следом за собой тянет и нас, свой народ... Мы все связаны с ним. Уже давно многое из нашей магии не действует, деревья практически не слышат нас, а большинство детей рождаются мертвыми.
— Выходит, что даже все те нападения на деревни... Это не мелкая месть, как считают большинство в Королевстве...
— Да, жертвы. Уже давно это единственный способ сделать так, чтобы хотя бы некоторые наши дети родились живыми. Именно поэтому в эти походы и идут только женщины, что ждут детей. На первых месяцах. Многие, в последний момент отказываются, но большинство после пятой, а то и шестой неудачи отчаяние заставляет пройти этот путь до конца.
— Выходит... Те фотографии убитых лисоухих, что я видел в газете два года назад, они все...
— Да.
Янтарная с любопытством наблюдала за реакцией Артолина и с каждым моментом все больше уважала его. Их встреча... это было удивительно, как если бы её начертала сама судьба.
Какие шансы, что в этой глуши, в нескольких днях пути от ближайших селений одна искалеченная судьбой душа встретит другую такую же? Возможно, единственную во всем мире способную понять ее. Воистину, такие встречи предопределены свыше.
Янтарная и сама не заметила, как рассказала ему все, что произошло с ней и с её народом. То, чего до этого момента не знал ни один живой человек.
И что самое главное — он понял. У него были все основания ненавидеть ее, но он этого не сделал. Понял, пожалел и простил. И принял это решение не раздумывая ни мгновения. Как жаль, что таких людей мало даже среди её родного народа.
Отчасти тогда она полагала, что стоит разговору зайти о нападениях и напомнить ему, что на руках лисоухих кровь невинных людей... Что именно этой крови они обязаны самим фактом своего рождения... Артолин резко изменит своё мнение о ней... И не в лучшую сторону. Но, даже узнав то, что она появилась на свет благодаря крови ни в чем не виноватых людей... Но в этот момент в нем не было ненависти или злобы. Лишь жалость. Он искренне жалел её и её народ, загнанный судьбой в эту ловушку.
Почему? Янтарная этого не знала. Но уже это делало его достойным знать всю правду.
— Неужели, нет другого пути?
— Есть, но редко кто на него соглашается. Моя мать долго не решалась пойти на это, и отец ее поддерживал. Но живых детей у неё так и не рождалось. В итоге отец... принёс себя в жертву. Лишь бы матери не пришлось убивать невинных. Благодаря его жертве на свет появилась я, мой брат и моя сестра. Но далеко не все готовы пойти на это, Артолин.
Юноша некоторое время молчал, потом задумчиво произнёс.
— Я понимаю... Ладно, не будем о грустном. Я прикинул, как мы можем двигаться. Селений придётся избегать. Тебе там едва ли будут рады, а меня, если увидят ненужные люди... Скажем так, толпа разъяренных крестьян будет твоей наименьшей проблемой.
— Тебя так хорошо знают?
— Доставляя заказы для хозяина, я изрядно мотался по городам этой части королевства, моё лицо примелькалось во многих городах. Да и некоторое время успело повисеть на плакатах "внимание, разыскивается" в крупных городах. В итоге неважно кто меня узнает, проблем не избежать. Прости. Конечно, места, по которым мы пойдём, глухие, крупных городов практически нет, только мелкие деревушки. Но там тоже лучше не появляться.
— Неужели даже там у него свои люди?
— В деревнях? Едва ли. Тут на востоке живёт крайне тёмный люд, который варится в своём соку уже не одну сотню лет. Чужих тут очень не жалуют. Ко мне тут отношение будет немногим лучше, чем к тебе.
— С ними можно торговать?
— Я бы не рискнул. Даже купцы сюда ездят только "свои". Чужих тут очень не любят... Лучше выбрать какой-нибудь замшелый городок южнее, где меня едва ли узнают. До пустыни их будет предостаточно. Ты можешь сказать, зачем тебе нужно в пустыню? Или хотя бы, в какую её часть?
Янтарная вздохнула. Она и без того рассказала Артолину многое. Чего уж там?
— Мне нужно найти Женекерса Стеклянного.
— Что? — Артолин вытаращил глаза. Казалось ещё немного, и они вылезут из орбит.
— Да.
— Я... хм... В замешательстве. А ты уверена, что его стоит искать в пустыне, а не в склепе в сантарине, в саркофаге который может открыть лишь хранительница?
— А как думаешь ты?
Артолин задумался.
— Да... Если подумать, то сходится. Я помню, что последние месяцы ползли слухи. С той самой атаки на дворец, когда хранительница бежала. В газете был рассказ чудом уцелевшего человека с почтового дилижанса, который утверждал, что на него напали и удерживали жуткие механические не то змеи, не то черви. И потом дилижанс нашли брошенным намного южнее. Груз был нетронут, хотя там было много ценностей. Но... это только слухи. У тебя же должны быть более достоверные сведения, так?
— И да и нет. Кто-то следит за лесами. Наши... видящие чувствуют чужой взгляд. Пару раз мы видели странных птиц. В них... Не видно жизни. От пущенной стрелы птица такая уклонилась, и сразу же они стали летать выше... Они и раньше следили за нами. Издалека, ещё во времена, когда Женекерс сошелся с кочевниками. Но последние дни их стало намного больше.
— Хм... Не понимаю, зачем Женекерсу это... Хотя, если верить истории он поклялся любить хранительницу и защищать королевство. Возможно, следит за потенциальными врагами. Если так, то... Да...
— Теперь ты понимаешь, всю... смертельность той сделки?
— Да. Если бы вы отказались, этот гость уничтожил бы вас. А против Женекерса, если это и впрямь он, шансов вообще нет... Он, конечно, оброс легендами и страшилками, как то дерево мхом. Но факт остается фактом, кочевников он вывел под ноль.
— Так как нам добраться до пустыни?
Артолин извлек карту, и аккуратно показал Янтарной запланированный маршрут.
— Трактом мы воспользоваться не можем, западнее его и лесов-то нетронутых не осталось уже, одни деревни. И очень много глаз. Тем более, что сейчас сезон сбора гром гриба.
— Гром гриба?
— Да, споры его используют в огнестрельном оружии, помнишь, я рассказывал? Его вырастает немного, стоит он дорого и крестьяне прочесывают в его поисках все леса. А на тракте сейчас не протолкнуться. Народ западнее тракта более дружелюбный, быть может, и тебя не тронут даже, а вот моё лицо там точно на каждом столбе висело. Восточнее тракта, где мы сейчас находимся, народ совсем темный, как я уже говорил. А от деревень я бы держался подальше. Самым безопасным будет путь через степи до Ютграда, близ гор, оттуда через ущелье в Белопесоченск. Это тот город, откуда согласно легенде Женекерс начал свой путь в пустыню. Если где и искать его, то там. В городе неплохая библиотека. Я думаю, там можно будет раскопать больше информации о нем. Но степи... Это будет тяжёлый путь для нас.
— Почему?
— Их ещё называют земли слез, и недаром. Четыре сотни лет назад Женекерс Стеклянный уничтожил степняков, что населяли эти степи. Не пощадил никого. Его создания прочесали и уничтожили всех степняков, что населяли эти края. А если и выжил — то об этом молчал. Это была страшная бойня. И такое море крови не могло пройти бесследно для земель. Люди по сей день сторонятся тех мест. Кочевники были всегда связаны со степями, и степи отреагировали на смерть тех, кто там жил. Людей в степях с тех пор преследует необъяснимая тревога, печаль. Вылезает наружу самое тёмное и страшное, что только было за всю жизнь. Все страхи, опасения... По ночам иногда то и дело видят призраков степняков... Ты прошла через многое, это видно по тебе. И путь через земли слез может сломать тебя ещё сильнее.
Янтарная невольно покраснела. Её трогала забота Артолина.
— А ты?
— Не знаю. Попробую выдержать. Альтернатива — попробовать пройти западнее тракта. Но там выше риск.
— Пойдём степями, не будем рисковать. А почему мы тут делаем крюк?
— Окторан. Вернее, руины его и старого столичного острова. Еще одно нехорошее место, где обитают призраки давно прошедших дней. Говорят, там степи могут поймать путников и крутить кругами долгие дни. Немалое количество археологов там сгинуло, а те что вернулись… Рассказывали ужасы, что окторан "живет даже в смерти". Не знаю, насколько этому можно верить. Вернулись оттуда единицы и практически безумцами. Лучше держаться подальше. Я думаю обогнуть окторан восточнее, руины отличный ориентир. Старая столица висящих островов до сих пор нависает над степью рукотворной горой.
— Понятно.
— Далее двигаемся точно на восток, ориентир — Орлиный Пик сторожевых гор. Подойдем к Ютграду, там попробуем купить другую одежду, а далее наша цель — Белопесоченск. За неделю, я думаю, доберемся...
— Там, я думаю, нам придётся и расстаться. Ни к чему тебе идти в пустыню... Это уже мой путь. — произнесла Янтарная. Ты придумал, что будешь делать дальше?
— Попробую прибиться к каравану и двинуться на юг. Там меня никто не знает... Так, наверное, будет лучше. Попробую начать с нуля, если смогу. Ты точно справишься одна?
— Надеюсь. Просто если все правильно, и Женекерс и впрямь проснулся... Не надо тебе с ним встречаться.
— Хорошо. Я могу рассказать все, что знаю о нем... Хотя едва ли это много.
— До нас тоже доходили некоторые сведения, мы знаем его историю, и то, как он хладнокровно уничтожил степняков.
Артолин позволил себе печальную улыбку.
— Его любят демонизировать историки, считая, что раз Илейния заперла его в склепе, он был абсолютным злом. И, тем не менее, он спас королевство от разорения и тысячи людей от смерти. Пускай и такой ценой и такими методами. Он очень неоднозначная и противоречивая фигура в нашей истории. Его расплата за силу, которой этот мир не видел — он потерял возможность чувствовать. Как отреченный. От него едва ли стоит ожидать жалости, сострадания... Это все ему чуждо.
Янтарная вздрогнула. Она знала это, слышала. На что она насчитывает? Что её народ пожалеет тот кто не умеет жалеть?
— Совсем?
— Не знаю. Трудно сказать. Так писали его современники. А что с ним стало за годы заключения, если он и впрямь вырвался — это сказать ещё труднее. Тебя может ждать что угодно. Одно могу сказать точно — если он не сошел с ума, то он держит своё слово. Человеком он поклялся любить хранительницу и следовал этому правилу, если верить книгам, даже когда для него само слово "любовь" потеряло всякий смысл. И даже когда Илейн решила заточить его в склеп, он не помешал ей. Был ли у него шанс, не было ли? Тут историки спорят. Я думаю, что был. Еще в первую битву на Поле Крови, когда его первые неуклюжие создания лишь немного напугали степняков, он предупредил их, что следующее нападение будет для них последним. И исполнил своё слово в точности с тем, как обещал.
