Попаданец в пенснэ

Причем капиталисты, как говаривал один умный марксист, сами продадут нам веревку, на которой мы их и повесим. Продадут за свои собственные никчёмные бумажки...

Авторские права?

Извините, это интеллектуальная собственность всего человечества... А товарищ Билл Гейтс великолепно будет смотреться в зеленоградской 'шарашке'.... то есть, извините, в Остехбюро. Мы ему по праздникам будем сметану давать, полстакана, в качестве премии!

И Лаврентий Павлович ласково погладил себя по карману...

21 августа 1991 года. Четырнадцать часов сорок пять минут. Москва, Чистопрудный бульвар, дом 3А.

Если смотреть от станции метро 'Кировская' в сторону памятника Грибоедову (на постаменте которого с непревзойдённым юмором изображены персонажи его бессмертной комедии) , то слева мы увидим нежно-голубой трёхэтажный особняк , стиля ампир, с чугунным, каслинского узорного литья, балконом над парадным подъездом.

Типичная московская городская усадьба хлебосольного русского барина...

Впрочем, и сегодня там умели принимать...

'Сэлеметсиз бе, қурметтиси !Мен мал -жаныңыз аман ба ма?'

Но Лаврентий Павлович был не лыком шит, и недаром так долго времени провёл на полигоне в Семипалатинске...

Тонко, по — восточному улыбнувшись, он предельно вежливо ответил:'Удан рахмет, оте жақсы !Сэлеметсиз бе, жэне сиз менсиз ! Мен мен разы сизге кор отемин !'

Впрочем, на этом его познания в казахском , собственно, и закончились...

Однако, дело , в общем, было уже сделано...

Недаром говорят, что впечатление о человеке складывается в первые десять секунд знакомства— и у нас уже никогда не будет шанса это впечатление изменить...

Президент Казахстана товарищ Назарбаев, приехавший в Москву для заключения Союзного Договора, а попавший в иное заключение— хорошо, что в стенах собственного полпредства, а не в Бутырке — прекрасно говорил по-русски... как каждый советский человек, представитель новой исторической общности— Советского Народа.

'Здравствуйте, товарищ Павлов! Садитесь пожалуйста, здесь Вам будет удобно... чаю?'

'Спасибо, товарищ... не откажусь!'

Берия внимательно смотрел, как Нурсултан наливает ему ароматный кок-чай, и внутренне вздохнул с облегчением — Президент налил ему кок— чая на самое донышко пиалы...

Значит, разговор будет долгим!

Там же, полчаса спустя...

'Но что Вы думаете делать с Прибалтикой?'

'А почему бы нам её не финляндизировать?'

Назарбаев был озадачен :'Это как?'

'Прибалтика остается в составе СССР. На их территории сохраняются наши военные базы и союзные, подчиняющиеся Москве , а не Таллину или Вильнюсу, органы охраны правопорядка. Сохраняется собственность СССР на промышленные предприятия, созданные в период с 1945 года, на порты, на флот... Монополия Союза на внешнюю торговлю и межреспубликанские торговые связи — чтобы контрабанду пресечь. Взамен мы предлагаем им самые широкие политические и экономические свободы— собственную валюту, собственное законодательство, не противоречащее Союзному, собственные органы власти...'

'А взамен?'

'Взамен мы переводим их на полный хозрасчёт. Никаких дотаций и субвенций, оплата за энергоносители по мировым ценам, покупка их продукции, только если это выгодно ...'

'Да Вы что? Они же через полгода взвоют!'

' А еще через полгода народ спустит Саюдис в унитаз... где ему и место! Вот, другим будет наука.'

Назарбаев с опаской посмотрел на Берию...

'А мы?'

'Ой, да с Вами вообще всё просто... Национальное по— форме, социалистическое по — содержанию... Чем плохо?'

И Лаврентий Павлович посмотрел в глаза Назарбаева таким добрым взглядом, что тот сразу вспомнил своего любимого Мейирбан ата , от чего у Нурсултана аж зачесалась неоднократно поротая этим добрым дедом выпуклая часть спины...

21 августа 1991 года. Около пятнадцати часов. Город Рига, отныне и навсегда — столица Латвийской Советской Социалистической Республики.

Очевидец пишет: 'Первым шел ОМОН.

Вслед за Рижским ОМОНом занятые объекты перенимали под свою охрану десантники. Они же контролировали выезды из города, основные транспортные магистрали и мосты. А омоновцы шли дальше — методично, пункт за пунктом выполняя каждую строчку приказа.

Латышское население притихло, извинительно заулыбалось и подчеркнуто красиво заговорило по-русски. Русским было плевать на латышей. Никто не злобился, не торжествовал злорадно. Просто занимались своим делом, надеясь, что вернулась наконец нормальная жизнь, а значит, пора приниматься за восстановление разрушенного за годы перестройки мира.

  Министр внутренних дел, тот самый Вазнис, сбежал и пьянствовал на укромной лесной даче на границе с Россией, трясясь и готовясь к расстрелу. Разбежались, как тараканы, все.

Вся 'новая' власть тут же рассыпалась, никто не мог найти друг друга, даже если очень хотел.

Доставали из тайников партбилеты и сами рысью бежали сдавать оружие. Или просто бросали открытыми ружкомнаты и разбегались по родным хуторам в сельской местности.

Все.

И та часть милиция, что перешла было на сторону 'независимой Латвии', и бандиты из 'стражей порядка' Бесхлебникова, и бравый (вчера еще) Первый полицейский батальон 'белых беретов' Вецтиранса.

Вецтиранс отличился еще и тем, что украл шестьсот с лишним тысяч рублей со счета родного батальона и так потом и не смог за них отчитаться.

А кое-кто из политиков уже начал являться к своим вчерашним оппонентам со списками наиболее преданных, по их мнению, сторонников Латвийской Республики.  

  Такого позора даже я не мог себе представить.

Сколько было вони, сколько гонору, сколько обещаний уничтожить русских оккупантов и колонизаторов...

Вот вам, пожалуйста! Тот самый случай! Защищайте свою 'революцию'! Боритесь всенародно за независимость! У вас есть оружие, у вас есть несгибаемый Народный фронт, у вас все административные и экономические ресурсы республики! Сопротивляйтесь! Воюйте! Стреляйте, режьте из-за угла, грызите зубами! Давайте же!!! Голые, мертвые, но свободные латыши, где же вы?!

Ни одного выстрела. Ни одной попытки сопротивления. Не было никакой революции в Латвии. Не было никаких народных защитников. Не было никаких народных защитников!!!

Не было никакого желания бороться за свободу и независимость. Была халява, в очередной раз обломившаяся из Москвы в результате очередного московского переворота.

И кончилась.

И никто не пикнул.'

21 августа 1991 года. Около пятнадцати часов. Город Москва, Старопесковская площадь, дом 10.

Этот изящный двухэтажный особняк в стиле арт-нуово , в который легко попасть также с Трубниковского переулка (с неприметного входа в глухой стене, только для тех, кто знает) был построен на рубеже веков — века царизма и Новой , Советской России...

Сооружение особняка велось по заказу Николая Александровича Второва, богатого купца и промышленника, и было завершено в 1914 году.

Интерьер сделан с размахом: главный зал длиною около 25 метров венчает высокий сводчатый потолок, с которого свисает громадная люстра. Считается, что эта люстра из российского хрусталя, которая выглядела впечатляющей даже по меркам купеческой Москвы 1914 года, была сработана знаменитым серебряных дел мастером Мишаковым и является самой большой домашней люстрой в России.

Жилые помещения, хотя и уступают по размеру залу на первом этаже, все же впечатляют простором и тщательной проработкой деталей — великолепной лепниной потолков, резными дверями и роскошными люстрами. В 1930-х годах был пристроен одноэтажный флигель, предназначенный для танцев. В остальном особняк мало изменился.

Судьба владельца особняка сложилась трагически — он был убит в своем кабинете анархистами в 1917 году.

После Октябрьской революции 1917 года вновь сформированное Советское правительство экспроприировало все московские особняки, включая этот, в пользу государства.

Советский министр иностранных дел Вышинский во время одного из приемов рассказал, что его предшественник Георгий Васильевич Чичерин, бывший наркомом иностранных дел в 1918-1930 годах, жил здесь в двадцатые годы.

Потом особняк использовался в качестве дома приемов Центрального Исполнительного Комитета (ЦИК).

На втором этаже располагались квартиры советских государственных служащих, которые они вынуждены были не по своей воле оставить. Среди них — И.М. Карахан, заместитель наркома иностранных дел, Михайлов, американист из газеты "Известия", и Флоринский, начальник протокольного отдела.

Фамилии у этих пламенных революционеров— троцкистов разные, а кончили они одинаково, переселившись из роскоши особняка на уютные нары...

Лето 1934 года часто называют "медовым месяцем" советско-американских связей. Установление дипломатических отношений вызвало прилив теплых чувств, побудивший десятки тысяч американских туристов посетить СССР. Одним из них была сестра Чарлза У. Тейера, автора ряда книг, в том числе "Медведи в икре", описывающих жизнь в московском посольстве.

Особняк, названный американцами Спасо-Хауз, стал резиденцией американского посла...

В начале "медового" периода произошли два примечательных события в Спасо-Хаусе: встреча Рождества 1934 года, описанная упомянутой выше книге , во время которой три дрессированных морских льва устроили настоящий погром в танцзале, и праздник весны 1935 года, который Крена Уайли в своей книге "Вокруг земного шара за 20 лет" назвала "единственным достойным внимания приемом в Москве эпохи СССР".

На бале присутствовал знаменитый писатель Михаил Булгаков, который затем использовал увиденное при написании сцены маскарада в романе "Мастер и Маргарита".

Животные, позаимствованные из Московского зоопарка для празднования Рождества, создали целый ряд неожиданных проблем: не приученный к дому медвежонок попортил форму советскому комкору, а сотни зябликов шумно летали под сводами комнат с высокими потолками во время празднества и в течение многих дней после него.

Еще одним знаменательным событием стал музыкальный вечер, организованный послом Буллиттом летом 1935 года. Как впоследствии вспоминал тогдашний глава консульского отдела Ангус Уорд, в только что отстроенном новом танцевальном зале в присутствии гостей была исполнена опера Сергея Прокофьева "Любовь к трем апельсинам", при этом в качестве дирижера выступал сам автор.

... С начала перестройки в Спасо-Хаусе играла совсем иная музыка и летали совсем иные птички, подкармливаемые тогдашним послом Джеком Метлоком...

Новый американский посол Роберт Страус был очень честным и умным человеком...

'Хотелось бы, чтобы и нынешнее руководство США дало ясную и вразумительную оценку деятельности Горбачёва во время руководства им СССР, и перестало бы крутиться возле этой никчемной личности с его путаными заявлениями.

Этот человек был глуп, 'как сивый мерин', как говорил один гоголевский герой комедии 'Ревизор' о городничем.

То, что он творил, другого слова я не подберу к его поступкам, он сам не понимал, и не понимал к каким последствиям приведут его же действия!

Он даже не мог понять, как управлять теми процессами которые он же провоцировал, поэтому сейчас спрашивать с Горбачева — это то же, что спрашивать с козла молока, которого у козла просто нет!

Поэтому, еще раз повторюсь, что он никогда не понимал, что же он делает, руководя сверхдержавой.

Например,он не мог разъяснить, или расшифровать, что такое значит любимое им слово 'перестройка', к которой он призывал весь народ СССР.

Это ведь просто была его сплошная импровизация, пока дело не вступило в разрушающую стадию!'

'Но, сэр — собеседник Страуса, достаточно молодой для своего поста, которого називали просто мистер Эм — разве, разрушение России не являлось нашей конечной целью?'

'Нет, черт меня побери... то-есть да, конечно! Разумеется. Но не сейчас, когда возрождается объединенная Германия, и набирает силу Япония... и Китай, черт меня побери!

И не такими стремительными темпами!

Я полагал, что мы просто крепко пустим кровь русским... а мы их просто убиваем. Эта страна стоит на пороге гражданской войны...'

'Но что здесь плохого, если пара миллионов русских истребит друг друга?'

'Одумайтесь, мистер Эм! Гражданская война с применением ядерного оружия? Да мы и в Австралии, на 'Последнем берегу', не отсидимся...'

'О.К.! Про Горби я всё понял... но другие...'

'Другие... Вам ведь известно, что Яковлев еще со студенческих времён был очень тесно связан с Государственным Департаментом ?

И недаром под его крышей, как секретаря ЦК по идеологии, крутились такие видные демократы, как Боннэр, академик Сахаров, Старовойтова, Басилашвили, которые, став депутатами межрегиональной группы Верховного Совета, в разных демократических СМИ и в газете Егора Яковлева 'Московские Новости' критиковали попытки КГБ и Советской Армии навести хоть какой— то порядок в горячих точках СССР?'

'О да... мы, в Метрополии, ему за это платили, прежде всего, непомерным раздуванием его личности, его интеллектуальных, теоретических способностей.

Он получал за свою деятельность против СССР, за свои выступления в период перестройки самые высокие гонорары в США за свои публичные лекции.

Все его книги, каким бы дерьмом они не были, о которых никто через год и не вспомнит, издавались в Штатах .

Он получал огромные гонорары и всякие премии, одним словом, мы раздували его, как деревенские мальчишки, засовывая жабе соломинку!'

'Ну вот, коллега, ваши старания не пропали даром! Александр Яковлев выбил из под КПСС все средства массовой информации.

Все события, связанные с кризисом СССР и приходом Ельцина к власти в России, были связаны, прежде всего, с потерей партией контроля над средствами массовой информации.

А Яковлев, будучи секретарем ЦК и членом Политбюро, курирующим эту отрасль, сумел по — тихому передать с согласия и без сопротивления со стороны президента СССР Горбачева все средства массовой информации людям, которых мы можем считать ярыми врагами СССР, а следовательно, нашими друзьями!

Ведь Вы посудите сами, к лету 1991 года в руках партии осталась только одна газета, 'Советская Россия'! Да и ту никто не читает...'

'Да, нам кажется, что он провел замечательную работу! Вообще, кажется, Горбачев, даже будучи руководителем страны, был перед ним просто слизняком, который перед Яковлевым пасовал по каждому вопросу...'

'Да! Вы правы, мистер Эм! Правы во всём.

Но сейчас я хочу спросить Вас — как человека, который является членом Семьи...'

'Сэр?'

'Не важно! Клана, масонской ложи, колдовского ковена... Вы меня прекрасно понимаете... где сейчас эта тряпка Горбачёв? Почему молчит наш Яковлев? Где ВСЕ?'

'Черт меня побери, сэр... мы , возможно, всемогущие, но не всеведущие... вот, например, мне поставлена задача немедленно узнать, who is m-r Pavlov?'

'Э-э-э... русский Премьер— министр , я полагаю?'

21 августа 1991 года. Пятнадцать часов пятнадцать минут. Город Грозный Ставропольского края, отныне и навеки. Площадь 'Минутка'.