После первого совершеннолетия мы, как и при рождении, полностью подвластны Владычице Дома. Мы зачинаем детей с женщинами других домов, мы выполняем всю основную работу внутри дома, в то время как девушки одного возраста с нами прислуживают Владычице в святилище Лосс. В этот период жизни мы полностью неподвластны себе, мы живем ради величия и стабильности нашего Дома. После второго совершеннолетия мы становимся свободными от всех этих обязанностей. И только мудрость и прозорливость Владычицы может удержать нас от ухода из Дома. Теперь, когда вся поверхность открыта для нас, быть изгнанником, не нести в своем имени имя Дома вовсе не так зазорно, как было когда-то, больше восьми веков назад. И все равно из-под руки Владычицы уходят единицы.
Я перебираю в голове все эти факты, чтобы попытаться понять то, что случилось этим утром. Ранним утром, если быть точным, а ведь мы, темные, предпочитаем бодрствовать ночью и ложиться с рассветом, но светлый командор не посчитал нужным вспомнить об этом. Хотя какое-то время я позволил себе утешаться тем, что он мог вообще об этом не знать. Но это невозможно, мы не первый год служим с ним бок о бок, уверен, он прекрасно знал об этом, когда будил меня.
Разумеется, Огненный не пришел на темную часть казарм, он послал шушара. Еще очевиднее, что я сначала прихлопнул назойливую жужжалку, прежде чем прослушать сообщение. К тому времени, как Барсик, притопывая от длительного ожидания, соизволил отправить за мной одного из моих подчиненных, я уже снова спал. Подчиненному повезло больше. В отличие от светлого, у моих ребят куда больше опыта общения со мной в полусонном состоянии после почти суточного дежурства.
Почему я дежурил сам? Виной всему нападение на подотчетную мне территорию. Нападавшие доказали, какой я никудышный командир, раз не смог достаточно хорошо подготовить своих подчиненных, чтобы их невозможно было застать врасплох ни при каких обстоятельствах. Сейчас я занимался тем, что всеми силами пытался исправить свои просчеты в разработке режима сдачи постов и системы оповещения о непредвиденных ситуациях. К тому же, я не ждал от светлого никаких ответных ходов так скоро. Но он не только меня удивил, но и умудрился застать в самом скверном расположении духа. А кому бы понравилось, если бы его разбудили в такую рань, особенно, если этот кто-то — темный?
— Ты что-то хотел? — спросил я, подходя к ожидающему на нейтральной территории светлому. Тот прожигал меня подозрительно нетерпеливым взглядом.
— Прогуляться, — коротко ответил он. Первой мыслью было развернуться и уйти. Но что-то в его глазах вынудило меня остаться.
— Вдвоем? — уточнил я после длительной паузы, устав ждать иных объяснений такому странному предложению.
— А тебе еще кто-то нужен? — холодно вопросил он, повернулся спиной и вышел на улицу.
Я мог бы проигнорировать его предложение, но я вышел вслед за ним как раз вовремя, чтобы увидеть, как легко он вспрыгивает в седло. Выпрямившись на спине своего изящного скакуна, он посмотрел на меня сверху вниз, словно осознанно давая мне возможность рассмотреть его во всей красе. Возжелать его.
Служить бок о бок с этим светлым и без того было трудно. Вот уже несколько лет забываясь в постели с другими, зажмурившись в момент удовольствия, я, как наяву, видел перед собой притягательный блеск его глаз. И вот теперь эта демонстрация. Что он хотел мне этим сказать? Своим приглашением. Игрой взгляда.
Пришлось тащиться на конюшню. У нас со светлыми они располагаются с разных концов плаца. Слишком уж наши зверюшки недолюбливают друг друга. У кого-то из моих подчиненных кошки, у кого-то лошади — особой, темной породы. Когда-то люди называли их демонами, когда-то наши любимцы всерьез охотились на людей. Сейчас отучаем. С переменным успехом. Прирученные никогда не бросятся без приказа хозяина, но дикие, еще не вставшие в пару с илитири, запросто могут убить и обглодать до костей.
К Огненному я выехал уже верхом. Вкрадчивый Смерч, мой конь, спутник и друг, вынес меня к нему, красуясь перед эльфийской лошадкой. Конь светлого возмущенно заржал, но Барсим твердой рукой призвал его к порядку. Больше он не обронил ни слова, до того самого момента, как мы достигли северных ворот и, выскочив из них прямо в водопад, через окно постоянного портала оказались на северном берегу Кудрявой.
Это природное насаждение деревьев все еще называли Университетским лесом, но на самом деле он давно не являлся лесом, как таковым. Его окультуривали, обхаживали, прокладывали через него тропы и дорожки многие поколения студентов. Теперь он куда больше похож на слегка заросший парк, но никак не на дремучую чащобу.
Мы выскочили на широкую основательно утоптанную дорожку, где с легкостью могли бы разминуться двое конных. И Барсим снова удивил меня, предложив:
— На перегонки до Дуба Желаний? — спросил он меня, и я впервые за все время нашего с ним знакомства услышал в его голосе почти игривые нотки.
Вот тогда я и проснулся окончательно. Он хотел сделать мне сюрприз — так сказал Андрей. Я не ждал ничего экстраординарного, кроме благодарности за клинок, который я ему преподнес. Свое отношение в иной стороне наших отношений, на которую я попытался ему намекнуть, он выразил вполне однозначно, когда запретил мне скрыть его слабость от Андрея. Посчитал мою заботу о его чести еще большим унижением.
Он поцеловал меня первым, поддался порыву в тот момент, когда танец клинков перешел в иную плоскость, когда начался поединок взглядов. Я могу его понять. Я сам подпал под очарование момента, поэтому позволил случиться тому, что случилось. Я никогда не предполагал, что, так внезапно начавшись, наше сближение столь же внезапно закончится. Он посчитал, что предал себя тем поцелуем. Могу его понять. У меня тоже было такое чувство. Я не смог достаточно хорошо себя контролировать, чтобы не допустить этого. Не смог. Поэтому в случившемся — моя вина. Именно это я хотел дать понять Андрею. Но Барсик не позволил. Мне ничего не оставалось, как уступить его желанию. А ведь я мог бы попытаться переубедить его, настоять, удержать его чуть дольше, но отступился. Идея изначально была бесперспективной. Такой светлый, как он, никогда не примет меня. И мне вдвойне непонятно, что спровоцировало его на эту прогулку?
Я размышлял об этом, когда вслед за пришпорившим коня светлым, несся в сторону Дуба Желаний. Дивное место. Как мне рассказывали, много десятков лет назад в это дерево попала молния и расколола его на две половины. Но оно не погибло, раскидистая крона все так же пышна и зелена. Но между двумя половинками ствола есть широкая щель, в которой легко можно поместиться одному, а, потеснившись, и вдвоем. Именно в этой сердцевине старого дуба и загадывают желания.
Думаю, Барсик выбрал это место, потому что оттуда, где мы вышли из портала, к нему можно было добраться почти по прямой. Действительно, вполне удобно для маленького соревнования. Вкрадчивый Смерч ускорился. Конь светлого был прекрасно сложен, с идеальной мускулатурой, обманчивой хрупкостью сильных ног, но иногда для победы лучше быть хоть в чем-то неидеальным. Вкрадчивый Смерч обошел его на пол корпуса. Мы на всем скаку вылетели на небольшую поляну, в центре которой и рос тот знаменитый у студентов и преподавателей дуб.
Говорят, желания, которые здесь загадывали, всегда сбывались. Я не суеверен. Но, спрыгнув в траву и не планируя идти к самому дубу, загадал, чтобы светлый больше не мучился. Я больше не хотел видеть тот взгляд, которым он наградил меня в квартире психолога. Но, отвлекшись на эти мысли, я не заметил, как светлый спешился и очень быстро оказался передо мной. Чувство было таким похожим на то, что я испытал вчера, когда его клинок уперся мне в горло, что я растерялся. Всего на секунду. Но наши взгляды уже сцепились, и я не посмел отступить, когда светлый подался вперед.
Его губы были теплыми и сухими. А трава густой и одурманивающе пахнущей свежестью, росой и утром. Красные волосы на фоне зеленых травинок, сильное тело под руками. И сдавленный шепот на ухо, когда я засмотрелся и прекратил его целовать: 'Не останавливайся, а то успею передумать'. Именно он, этот сдавленный шепот, меня отрезвил.
— Лучше ты передумаешь сейчас, чем пожалеешь потом, — вот и все, что я мог ему сказать.
Помог подняться и ушел.
К казармам я вернулся в одиночестве, за все это время ни разу не обернувшись. Испугал кого-то из подчиненных Огненного, они решили, что я тихо и мирно уничтожил их командира и быстренько прикопал в лесу. Я посоветовал им послать поисковое заклинание и убедиться, что с ним все в порядке. Мне ответили, что уже посылали. Пришлось призывать магию самому. Им не хватило силенок. Он всех заблокировал, но, как оказалось, про меня забыл. Я обнаружил его в главном корпусе и догадался, что Барсик ищет Андрея. В тот момент я как никогда понимал светлого, я бы тоже не отказался поговорить с нашим психологом. Но решил подождать, когда тот освободится. Еще раз пересекаться на его так называемых сеансах со светлым я не хочу ни под каким предлогом.
Андрей
Я как-то не планировал жалеть светлого командора, но когда увидел его на своем диване в обнимку с серенькой Барсюткой, которая отчаянно урчала у него на руках и ластилась всеми доступными местами, пожалел: таким грустным и одиноким он мне показался.
Идея захватить с собой из класса котят принадлежала мне. Я гордо объявил эльфу, что проведу с ним сеанс кошкотерапии, чтобы настроение поднять и общий тонус чувств поддержать. Неуклюжая шутка, но Барсик неожиданно фыркнул, по моему примеру подхватил с пола под живот маленькую кошечку, как я взял на руки Мурзика, и вместе со мной скрылся за дверью лаборантской.
Разумеется, мы с ним снова разместились в зале. Вот уже минут десять как сидим, а он все молчит и с отсутствующим видом гладит по спинке котенка. Мурзик же внаглую сбежал от меня и, забравшись на компьютерный стул, развалился там и вылизывается. Я чувствую себя последним идиотом. Самое время для панических мыслей о том, что я вообще ни разу не психолог, зачем надо было ввязываться во всю эту авантюру? Ведь, если у Барсика там что серьезное, я и помочь-то толком не смогу, просто не сумею придумать как, опыта-то у меня кот наплакал. И слова Барсика словно подтверждают мои собственные мысли.
— Ты оказался не прав, — произносит он тихо. Повисает пауза. И в тишине мне слышно, как утробно урчит от удовольствия Барсюта в руках эльфа. Пока мне нечего ему на это сказать. Ничего не ясно. Совсем ничего. — Он меня отверг.
— Не может быть такого, — убежденно отзываюсь я, лихорадочно пытаясь сообразить, что же у них там произошло.
Эльф медлит, а потом начинает говорить снова. Монотонно, без эмоций и лишних чувств. Я понимаю, что мужику надо выговориться, а пойти со своими переживаниями не к кому. Но по мне, лучше бы он все это Мурке так сказал. Неприкрыто, без танцев вокруг да около, прямо в лоб. Обоим бы проще стало, я уверен.
— Как ты и посоветовал, я позвал его прогуляться.
— Утром? — осторожно уточнил я.
Эльф, не глядя на меня, пожал плечами.
— Ночью было тяжело уснуть, поэтому я решил не откладывать.
— А разве у вас, — я запнулся, припоминая самоназвание темных эльфов, — илитири не предпочитают бодрствовать ночью, а спать днем, а то у нас в сказках... — и осекся, когда Барсик резко вскинул голову и впился взглядом в мое лицо. — Э, Барсик?
А потом губы светлого тронула горькая усмешка. Он снова опустил глаза.
— Я знал, — прошептал он, — Просто был так занят своими чувствами, что не заметил.
Я набрался наглости и бодро объявил:
— А вот теперь попрошу поподробнее. Что за чувства?
Эльф вздохнул. Я очень сомневался, что он прямо тут начнет мне душу изливать. Этого и не случилось. Он просто продолжил все тем же бесцветным тоном излагать события сегодняшнего утра:
— Когда мы оказались на северном берегу, я предложил скакать наперегонки до Дуба Желаний, — я сразу взял себе на заметку, уточнить у Ира, что это у них там за дуб такой, — Он обошел меня на пол корпуса, — а вот это прозвучало с досадой. Ну да, конечно, какой пассаж, темный обставил его светлейшество! — Спрыгнул в траву. Я присоединился к нему и... снова не смог устоять.
— Э? — вырвалось у меня. Что-то я не понял, они там что, опять...
Светлый посмотрел на меня. Все ясно. Опять целовались.
— Слушай, так я не пойму, почему ты решил, что он тебя отверг? Ведь все же хорошо было.
— Он сказал, что лучше я передумаю сейчас, чем пожалею потом. И ушел. Поэтому.
Выучка, конечно, у Брасика хоть куда. Голос светлого звучал все так же ровно, лишь взгляд по комнате метался, а тонкие пальцы беспрерывно чесали котенка по подставленной в блаженстве шейке. Конечно, ведь надо же ему было чем-то руки занять. Вообще, по хорошему, мне бы сначала с Муркой переговорить, прежде чем какие-то выводы делать. У меня от этих двоих уже голова пухнет. Ладно, светлый. После его целуемых рук мне уже ничего не страшно, но темный-то куда смотрит, спрашивается?
— А ты перед этим что-нибудь говорил? — попытался осторожно выяснить я.
Светлый снова замер, отвернувшись к окну.
— Попросил не останавливаться, не хотел передумать.
Все. Единственный выход, запереть этих двух в каком-нибудь плохо освещенном помещении на сутки, нет, лучше на двое, и пусть себе сближаются, как хотят. У меня уже нервы с ними обоими сдают. Не могу больше.
— Тогда могу его понять, — заявил я, неотрывно глядя на эльфа. Мне бы тоже кота в руки не помешало бы, но Мурзик — гад! — слинял на компьютерный стол. Ладно. Пусть живет. Я пока еще не настолько озверевший, чтобы на невинную животинку кидаться. Да и есть у меня смутное подозрение, что мои детки, если узнают, что я кого-нибудь из малышей обидел, окрысятся так, что мне только и останется героически повеситься на люстре.
— Можешь? — эльф снова вскинул на меня взгляд.
— Могу.
— Но я ведь сам... сам готов был... — Барсик осекся. Закрыл глаза на несколько секунд, а, когда открыл, снова запер все чувства под замок. Удобно ему, с такими-то навыками самообладания, хотя не сказал бы, что легко.
— Я думаю, все уперлось в то, что он не собирается быть для тебя однодневным развлечением. А ты себя повел именно с заделом на это.
— Думай, что говоришь, — прошипел в мою сторону эльф и его глаза снова вспыхнули. — Если бы я хотел однодневного развлечения, то никогда бы не выбрал мужчину. Тем более, темного. Тем более, Мурзяса! — на имени Мурки он даже голос повысил. Да, похоже, процесс не просто пошел, он с каждым днем, нет, с каждым часом все больше набирал обороты. Что же эти двое все это время делали, пока меня тут не было, если оказалось, что их достаточно только слегка подтолкнуть в правильную сторону и все, клиника?
— А он об этом знает?
— Разумеется, он ведь должен понимать...
— Ага. Как ты должен помнить, что темные с рассветом уходят на боковую и самое последнее дело их с утра пораньше поднимать?
Эльф смешался. Я поспешил закрепить результат.
