Въехали, встали в сторонке, с трудом найдя свободное место под упряжку. Ненад вывел из повозки белогорцев. Велел присматриваться и приказа ждать.
Лива сразу подошла, едва увидев знакомую повозку. Воля затащила ее в беспут, следом залезли Прида, Заряна, Лезна. Пока Волна меняла повязку, Лива успела рассказать про обстановку:
— Население уходит из Шалолета. Грабежей много, нападений. Князь, спасая свою дружину от чумы, вывел ее из города и увел в сторону замка. Перекрыл постами все дороги к нему и заперся. Посадник закрылся в городском Кремле. До вечера надеются отправить два обоза с беженцами, один под охраной дружинной сотни на Новоторг, другой на Юг-Заставу. Уходить будут быстро, верхом и на повозках. Давайте дождёмся Иреня.
Ждали недолго, послышались крики от ворот. Въехал Ирень в окружении жиг, ратников, и новоторжских дружинников. Спрыгнул с коня, отпил из поднесенного стражницей кувшина. Увидел Лезну, кивнул головой, подзывая в себе. Волну заметил только, когда она взялась ему перевязку менять. Недовольный взгляд в поисках жиг, посланных с нею. Сами подошли, воспитывал не долго, велел готовиться к выходу.
— Что нам делать? — Лезна вытянулась перед посланником.
— Нужны лошади, повозки. Пошлите людей к усадьбе купца Харстинова, у него там богатая конюшня. Всех лошадей, все телеги, всё сюда. И еще нам продовольствие нужно, людей в дороге первое время кормить. Надо Римму найти, со склада продукты получить.
Он оглянулся по сторонам, остановил девушку с корзиной, спешившую мимо него:
— Где Римма? Найдите ее!
Прислонившись спиной к прохладной стене, продолжил:
— В Кремле посадник заперся с городской охраной, "первыми купцами", с охранными отрядами. Говорит, будет держаться до конца. Но купцы хотят уходить, и уйдут. У них архив, казна города. Просто ещё не решили куда идти, в столицу или к князю Миладу в замок. Мы уходим налегке, уходят все жиги, все служащие по прибору. Остаётся староста Подворья, охрана белогорская, наемники из Айтуара.
— Воля займись ранеными, нашим лекарям помоги, пока ты здесь.
Пошла к раненым, а за следом ней жиги из охраны Иреня.
За лошадьми, в купеческую усадьбу, Лива отправила Приду и Лезну с белогорцами.
Вернулся гонец , за Риммой посланный, с пожилой женщиной.
-А Римма где? Нам продукты надо получить со склада!
— Домой побежала за детьми и мужем!
— Давно?
— Должна уже вернуться! Может подождать еще?
Ирень махнул рукой:
— Склад открой, продукты людям выдай, за Риммой я сам пошлю.
— Лива, возвращайся к товаре, Заряну возьми с собой, вы же ночью решили идти. Вам по пути будет, заедите, заберете Римму с семьей до Ефремово. Мы будем вас там ждать. Подождем ее немного, может, вернется, если нет, я вам проводника пришлю, покажет, где она живет.
— Вага! Что же вы так подставились?
Заряна в очках, в кожаном нагруднике, возле беспута помогает Волне делать повязку Лукьяну.
— Сволочи, сзади в спину стреляли, — Вага ругается не таясь. — Я даже стрелков не видел.
Они лошадей привели, по дороге насобирали. Шли по улице, услышали ржание, зашли во двор, всё разбросано, посреди двора повозка, груженная барахлом стоит, людей никого, в конюшне кони ржут. Зашли, а там семь красавцев в стойлах нервничают. Прида велела на Подворье отогнать. Седла и уздечки — всё на месте, на стенах развешено.
Забрали коней, на Подворье погнали. Со двора вышли, сразу в засаду попали, то ли за ними охотились, то ли за конями пришли, отбить решили. Обстреляли несколькими залпами с крыш, Лукьяна и Микиту ранили. А когда увидели, что их обходить начали, исчезли, растаяли среди застройки купеческой.
Волна перевязав белогорцев, проверила перевязку у Ливы, пощупала рукав:
— Не туго?
— Нормально. Как они? — Лива кивнула на раненных белогорцев.
— Раны заживут, царапины.
— Мы уходим с Заряной. Нас Ирень к товаре отправляет, у него здесь бойцов достаточно.
— Вагу с ребятами ранеными забирайте! С обозом помогут.
Лива согласилась:
— Заберем. Ты с нами?
— Я остальных дождусь, тут лекарей не хватает, очень много раненных. Эти лучники никого не щадят, ни женщин, ни стариков.
Заряна поймала Волну за рукав:
— Если Ирень прикажет, мы тебя свяжем и увезем с собой.
— Езжайте тогда, пока не приказал, чего ждёте?
Лива улыбнулась:
— Так мы его и ждём! Он должен проводника нам дать, чтобы дом Риммы показал. Она с семьей с нами до Ефремова пойдёт.
Воля засуетилась, вскочив:
— Она с вами поедет?
— Да, ты что заволновалась? Их там четверо всего, места в беспуте всем хватит.
— Да мы с Придой там кое-что...
— Так, басаны, вы тут что, пограбить немного успели? А я то, думаю, чего она заволновалась, про Римму услышала! — поднялась со скамьи Заряна. — Чего вы там, у Риммы надыбали?
— Да там ткань на перевязку, масло, на лекарство всякая мелочь.
Заряна поправила очки, накинула капюшон, огляделась по сторонам:
— Вага, за мной! Мы быстро!
В открытые ворота въехали пять пропыленных всадников. Впереди жига, высокая, светловолосая. Под ней жеребец гнедой, с короткой гривой и хвостом обрезанным. Волна увидела их первой, показала Ливе:
— Смотри, Айназ со своими приехала.
— Сейчас завертится.
Встали у крыльца. Спрыгнувшая с коня, старшина "старой сотни" взлетела по ступеням и исчезла за дверью конторы. Остальные "старые", забрав её коня, в сторонке от царящей суеты, ожидать своего командира устроились.
— Лукьян, Микита, беспут готовьте, к товаре возвращаемся, — приказала Лива, выждав четверть часа. — Остальные нас потом догонят.
На крыльцо конторы Подворья вышел Ирень, провожая новоторжского сотника. За ними появились староста Подворья, Айназ, жиги. Попрощался с сотником, обсудили со старостой, что-то на крыльце, на ходу.
Ирень заметил возле повозки Ливу, подозвал:
— Айназ плохие новости привезла. Посадник из Кремля ушёл в замок князя Милада. Купеческая верхушка надвое разделилась, часть к князю с посадником пошли, остальные на Новоторг подались. В замке у князя не меньше трех сотен белаварцев стоит. Обиделся, видимо, княже, что Гряда не его править зовет, бузу затеял. Несколько купеческих домов под шумок уже начали сводить счеты, в основном жгут недвижимость сторонников Гряды. Первый обоз на Новоторг уже выходит, беженцы и охрана с ними, два десятка дружинников.
— Айназ вам проводника даёт. Всё. Езжайте. До встречи в Ефремово, буду вас ждать там!
Он развернулся к людям, ждущим его. Окружили, вопросами засыпали, он сам лишь успел старосту Подворья Острова спросить:
— Не передумал? Есть тут, кому оборону держать.
— Десять лет я здесь хозяином был, теперь что, бросить всё и бежать? Вон бабы мои собрались и слава небу, пусть едут. А мы тут сыном посторожим.
— Ну, не буду отговаривать, обоз на Новоторг готов, отправляй их!
— Пошёл!
Треск с улицы, это разбирать завалы перед воротами начали, чтоб обоз выпустить. Тронулись повозки, набитые людьми, зашумел народ, провожая со двора первый обоз с беженцами.
Ушел со двора Ирень, тут же Волна показалась, а следом и Заряна с Вагой объявились, к беспуту бросились. Вага с мешком на левом плече, увидев Ливу, отстал немного. Заряна, несущая мешок, попыталась обтечь старшую, вставшую на пути:
— Что это у вас?
У Заряны в мешке выпирают углы каких-то ящиков.
— Лекарство для больных, для людей, у Ваги овес для лошадей.
Волна недоверчиво смотрит на мешок:
— Правда? Что за лекарство? Где взяла?
— Где взяла, там нет больше!
— Вот гадство! Чёрный идёт! — Воля увидела направляющегося к ним высокого, широкоплечего ратника. — Это его с вами, Айназ наверное посылает.
— Живо все в беспут. Убрать всё с глаз. Не хочу с Риммой разбираться потом!
Только залезли, опустили полог, снаружи громкий голос:
— Готовы? Давайте быстрее, мне ещё назад вернуться надо!
— Здорово Чёрный, не запряг, а гонишь! Слава небу, хоть без кнута подошел! — донеся из повозки голос Заряны.
— Здоровущий, вон какой стал, и без кнута страшный! Ты чего грозный весь такой, как будто не родной? — поддержала ее Воля.
— Как положено к старшим по званию обращаться, ратник? — выглянула из повозки Заряна.
— Орда лейтенант, разрешите доложить, рядович Черный прибыл для сопровождения, — подобрался ратник, не желая связываться с офицером.
— Отстань от него, Заряна, — махнула рукой Лива. — А ты, веди давай, показывай дорогу. Ну, всё, поехали что ли...
Она запрыгнула на лошадь. Подъехала, заглянула в беспут. Вага сидел впереди с вожжами в руках, и, обернувшись назад, давал советы Волне, пытавшейся спрятать, честно нажитое, от глаз Риммы под откинутую скамью. Рядом возились Лукьян и Микита, помогая запихивать мешки под сиденье.
— Едем? — настойчивый голос "старого".
Ирень, наблюдавший за жигами из окна второго этажа, хотел уже облегчённо выдохнуть, глядя на тронувшуюся повозку. Но из беспута, откинув полог, отбиваясь от белогорцев, выпрыгнула Волна. Она успела поймать вылетевшую следом за ней сумку. Пожелала подругам Верного пути, громко обозвала их собаками. Ни Лива, ни Заряна не обернулись, просто помахали поднятыми над головой руками и поехали к воротам, расчищая путь для своей повозки.
Волна перекинула сумку через плечо, и направился к телегам с ранеными. Ирень поднял глаза и взглянул за стены подворья. Столбов дыма над городом стало больше. Запах гари ощущался даже здесь на втором этаже, в комнате с закрытыми окнами.
Население покидало город, спасаясь от разбоя и болезни, уходило к незакрытой южной границе. Новоторжцы вывели свой обоз за город, и ушли вперёд, оставив беженцев под присмотром ополчения. Постепенно Подворье вновь начало заполняться людьми, повозками, шумом и голосами беженцев. Жиги, белогорцы, ополчение из местных, "старые", приводили, привозили людей со всех сторон. Передавали их тем, кто организовывал новый обоз. Сами, передохнув, кормили, поили лошадей и отправлялись по новым адресам, в поисках людей, застрявших в ставшем опасным подожженном городе.
Вернулись Лезна и Прида с белогорцами, все были верхом на отличных конях, привели с собой пустые телеги, три кареты, две коляски. Не стали тянуть время, рассадили беженцев по повозкам, и под плач и крики расставания начали выводить обоз из Подворья.
Ирень пересел на коня, уступив свою коляску семье одного из служащих, едва успевшей сбежать из подожженного дома. Тянули до последнего момента, хотели отсидеться на тихой окраине, бывшей всегда спокойной. Не получилось, погромщики пошли туда в первые часы паники, охватившей город.
Пустые улицы с брошенным на мостовых скарбом. Закрыты наглухо ставни. Чей-то взгляд в щели сарая. Кто там? Горожанин решивший переждать в деревянном сарае нафать, грабежи и пожары, или разведчик из лесов, намечающий цели для ночного безумства.
Майор последним выехал из Подворья. За ним закрылись створки ворот, их тут же усилили изнутри, завалили бревнами, заколотили досками. Для прохода людей и лошадей есть калитка, в которую всадник не пройдёт, ему придется спешиваться.
Оглянулся. На стене сын старосты Подворья, Богдан, прощаясь, махнул рукой. Внутри осталась охрана, и местные, те, кому некуда идти, только мужчины. Махнул в ответ, прошептал:
— Да хранит вас Звездное Небо!
И прибавил шагу, догоняя остановившихся в ожидании жиг из охраны.
Воля ехала впереди, рядом с повозками раненых. Лезна, Прида с верховыми белогорцами замыкали растянувшуюся колонну, прикрывали ее сзади. Айназ со "старыми" шли впереди всего обоза. Лива с наставниками держалась возле посланника, старавшегося не выпускать из виду Волю. Обоз, пробравшись через захламленные улицы, через завалы, мимо горящих домов, вырвался за городские пределы, и, набирая скорость по накатанной, ровной дороге, направился в Приютное.
Завьял вывел товару за село по широкому, с кочками засохшей грязи, разбитому колеей проулку. В овраг спустились, под ногами дорога — не дорога, но в нужную сторону тянется. Накатанный путь вслед за ручьем по дну оврага петляет, и пока в сам овраг не спустишься, не в жизнь не догадаешься, что там колёсный путь проложен. Твёрдый грунт, не глина, каменистый. Сверху овраг деревьями и кустами зарос. Внизу комаров и мошки много, но не жарко. Целый час шли по оврагу, затем поднялись вверх по склону. Оглянулись на город. Дым кругом, словно туча над городом стоит.
— За мной! — тянет всех вперед Завьял. Но два раза просил Шалгу с Дорохом сзади обоза задержаться, посмотреть, не идёт ли кто следом за ними. Нет никого, расслабились, потом Шалга совсем в телегу завалился, задремал. Следом за начальником, кто, куда пристраиваться начали. Рядом ни жиг, ни белогорцев, и через несколько часов для них этот жуткий разгон закончится, а сейчас сами себе начальники. Сначала щиты, копья в телеги побросали, следом шлемы поснимали, чего в них по такой жаре париться. Телеги самые наглые заняли, там еще и смена отдыхающая спит. Полезли было на мажары. Но старшие погонщики — Матвей, Арт, Троха турнули таких затейников, где это видано, чтобы охрана на возу к верху пузом лежала. Молодёжь постеснялась, но появился возле их повозок Северин и наладил всё, облегчил жизнь и волам и мажорам.
Бояться можно по-разному. Они опоздали, въехали на горящий двор Риммы, уже зная, что там беда.
Лива вылила из бутыли последние капли на голову, провела мокрой рукой по опалённым волосам. Осторожно потрогала красную кожу на шее:
— Чешется!
— Давай почешу! — Заряна слегка поскребла по спине.
— Почему здесь именно хоронят? — Лива спросила у старосты посёлка, копавшего с двумя сыновьями могилу. Тот пожал плечами.
— Кладбище тут всегда было. К небу близко, не затопчут, не запашут. Да и делить под пашню не начнут.
— Это уж точно! — добавил Вага, работая киркой. Он с Лукьяном и Микитой, копал другую могилу на этом проклятом холме.
Это кладбище им Чёрный подсказал. Старое кладбище на вершине холма у дороги.
— Ну и земля! — выдохнул Вага, вылезая из откопанной могилы.
— Где будет она? — Обратилась Заряна к Ливе.
— Здесь, — она указала на могилу откопанную старостой.
Заряна спрыгнула в яму, присела на корточки, начертила несколько знаков и, положив ладони на твердую земляную стену, наклонила голову и забормотала:
— Прости за ветер, прости за светило. Прости за этот трудный путь, не дай дождю себя догнать...
И уже выбравшись наверх, про себя попросила прощения за опоздание.
— Опускайте!
Лива рядом с малышней. Плачут, страшно одним, рядом ни отца, ни матери. Принесли белогорцы тело, завернутое в ткань, добытую Волной для перевязок. Напрасно только строгую Римму боялась. Рядом еще одно тело положили, в такую же ткань завернутое. Может при жизни муж Риммы и был выше ростом, но не видно это сейчас. Раны у них отличаются, только этим завернутые тела не похожи. Кровавое пятно на шее свертка это Римма, у мужа пятно на груди. Вот и всё различие.
Опускать начали, заплакал малый, взяла его на руки Лива. Старший стоит рядом, молчит. Засыпать могилы одновременно начали. Вспомнила Лива:
