Хидар и Хаф (общий)

Даже так? Вот чего я не ожидала, так это того, что меня начнет оправдывать мужик, которого чуть не сожрал монстр.

— И что, все так думают? — буркнула я, доставая инъектор и две капсулы с тер'ти-ра. Первую ампулу я впрыснула себе в плечо, расстегнув иолонит, а вторую — Потапу.

— Да говорили с мужиками. Не я один видел. Последние дни ты шумишь сильно, доча, да и часто прибегаешь. Ночью-то хорошо слышно, далеко. Многие знают, хоть и не видели своими глазами.

— Устала я уже. — честно призналась я, доставая баллон с медицинским гелем.

— А чего одна ходишь? Неужто убили твоего?

Я от такого предположения вздрогнула. Потап не слишком и ошибся: как на мой взгляд, Ннан"чин"де был очень близок к гибели в ту ночь.

Уж не знаю, что меня толкнуло на откровенность: то ли доброжелательный тон Потапа, то ли общее хорошее отношение, то ли здравость его рассуждений, но внезапно даже для себя я сказала:

— Ранили его. Серьезно. Так что — лечится. А пока я за двоих тут...

— И много их? — Потап вновь указал на тушу, с интересом глядя, как я проводу по глубоким царапинам головкой баллона, выдавливая прозрачную антисептическую мазь.

— Много. И с каждым днем все больше и больше. — я устало вздохнула. — Они же в людях растут и развиваются, паразиты проклятые. Чем больше людей — тем больше их. А они не так давно Верхние Ключи взяли.

Потап ахнул.

— Мы чуть-чуть не успели. Сделали что смогли. И логово их вырезали. Вместе с королевой. И вот... — я покачала головой. — Она же огромная! Как грузовик! И сильная! И живучая, как... как... Да когда ей башку проломили, она только озверела! Да от ее ударов стены трещали! А... А он... он даже спускаться мне запретил! Чтобы под удар не попала!

Меня начало трясти. Крепко сжатая пружина неудержимо распрямлялась, выплескивая сдерживаемые и подавленные эмоции, страхи и переживания перед практически незнакомым мне человеком.

Я резко втянула воздух. Еще не хватало мне тут истерики! Все, хватит психовать! Ннан"чин"де жив. Я жива. Так что нечего тут расклеиваться, тем более, на чужих глазах.

На плечо мне опустилась широкая ладонь. Я подняла голову, настороженно всматриваясь в серые глаза пожилого, но крепкого телом и духом человека.

— Видел я, как ты со своими друзьями приплывала к нам в деревню около месяца тому. Ты приметная, рыжая. — добродушно выдал Потап, указав узловатым пальцем на мою огненную шевелюру. — Потом сама приходила.

— За сыром. — вздохнув, призналась я. — Извините, что тогда соврала. Что мы еще стоим на реке...

— Да понял, что что-то стряслось. — качнул головой мужик. — Глаза, доча, показывают правду, даже если хочешь ее скрыть.

Сложив аптечку, убрала ее на пояс.

— И что вы будете делать?

— А что мы может поделать? Ее ж даже ставни не удержали.

И не удержат. Ни ставни, ни двери, ни кирпичные стены. Эти твари корабельный металл науда умудрялись проминать! Нигде от них не спастись. Они быстрые и сильные, ловкие и умные... идеальные хищники.

— Я не знаю. Наверное... ничего. Хотя... — я покосилась на тушу. — Они не настолько неуязвимые. Их можно убить, если быть к этому готовым. Главное, ночью никуда не выходите. Они любят нападать исподтишка. И охотятся обычно с полуночи и до рассвета, а днем предпочитают спать. Самое главное и страшное — это мелкие твари. Как большие пауки с хвостом. Если на лице закрепится — это все, смерть: они вводят эмбрион в глотку. Через сутки вылупился новая тварь и проломится через грудину.

— Видал я такую. — согласно кивнул Потап. — Аккурат на вилы поднял, когда она на меня с сеновала скакнула. Так оно вилы и проело.

— У них кровь как кислота. — я с трудом встала, устало повела плечами. — Надо бы убрать тушу. Вытащите во двор?

— Вытащу.

Потап схватил монстра за хвост и без особых усилий закинул в попорченный ковер и потащил за собой, открыв в полу проеденную дыру. Уже на дворе я плеснула синим растворителем на тушу.

— Мне надо убрать остальные трупы. Они на пастбище и еще четыре — в деревне.

— Пошли, подсоблю. Вижу же, что устала.

— Устала. — смысл отрицать очевидное.

Я надела полумаску, мир вновь окрасился багровым, перед глазами замелькала информация с атта: показания с датчиков, потревоженных ветром и пробегавшими мимо чижами, данные с сенсорного массива ман"дасы, который каким-то чудом еще работал, информация о ходе лечения, передаваемая капсулой на стационар нер"уда"атта. Вроде тихо. Одна стая куда-то поперлась на север, но, покружив по лесу, вернулась. Еще пара одиночных разведчиков двинули к реке.

Время — почти час ночи. Все веселье еще впереди...

Глава 16: Долгая ночь

Топая по улочке, я задавалась сакраментальным вопросом на тему "Что делать?". Вопрос для меня крайне актуальный! Особенно с учетом неожиданных новостей, рассказанных мне дедом Потапом.

Ситуация сложилась неоднозначная. С одной стороны, то, что о нас узнали деревенские — это, несомненно, плохо. Особенно то, что узнали так давно, а я — ни сном, ни духом. Мой косяк, надо было проследить за деревней более внимательно. С другой стороны, то, что нас до сих пор не заложили — это хорошо. Особенно меня порадовало понимание со стороны Потапа. Но... как повернется это понимание, если в один далеко не прекрасный день я не смогу успеть вовремя, и в этой деревне появятся первые погибшие? Этого я пока не знала, а знать должна! И должна я это узнать сегодня! До того, как очнется яута-те: как я могу ему сообщить о подобной проблеме, если сама еще не знаю, чего ждать от местных.

Пока я забивала голову посторонними мыслями, мы дошли до подворья, на котором валялась ближайшая туша Чужого. Потап спокойно открыл калитку и зашел во двор, я — за ним, а навстречу нам уже несся здоровенный пес.

Мухтар мне обрадовался: здоровенный кобель радостно тявкнул, подскочил, отчаянно виляя хвостом и все норовя встать на задние лапы и вылизать мне лицо. Я от таких знаков внимания только и могла что кое-как отбиваться, пошатываясь от веса собаки, и пытаясь убрать массивные лапы с плеч. Потап, видя это безобразие, только добродушно посмеивался. Для него реакция пса была весьма показательной.

— Кому там не спится? — недовольный голос хозяина дома довольно громко прозвучал в ночной тишине.

— Я это, Михей. — отозвался сыровар.

— Потап? — замок клацнул, дверь приоткрылась, и на крыльцо вышел кряжистый дядька. — Зря ты на улицу вышел.

— Чего это?

— Снова явились, окаянные. Слышал, пес скулил. — буркнул Михей. — Муха! Кого ты уже опять лижешь, паскудник?

Мухтар отозвался довольным тявком и, наконец, отвалил от меня. Пошел изливать свою радость на хозяина. Мужик отмахнулся от пса, подошел ближе и тут, наконец, заметил грузную тушу чужого, куском мрака валяющуюся у ворот.

— Ты гляди-ка! Завалили.

Я скромно стояла за спиной Потапа и молчала, прикидываясь частью пейзажа.

— Да ты б сразу понял, коли б не завалили. — выдал Потап. — Одна такая страхолюдина ко мне вот в дом залезла, я уж думал, все, отбегался.

Михей нахмурился.

— И как оно?

— Такую животину поди завали: сильна как шатун, а шустрая, аки кошак одичалый. Когда б доча не поспела, было б мне худо.

И Потап чуть отступил, указывая на мою скромную персону. А мне как-то резко захотелось включить скрытие и смотаться от греха подальше, уж как-то слишком мрачно на меня смотрел мужик.

— И правда, не привиделось. — Михей покачал головой. — А твой тоже тут?

Я покачала головой.

— Погано. — Михей тяжко вздохнул. — Еще придут?

— Да кто их знает? — честно ответила я. — Ночь еще впереди, могут и явиться. — сняв с пояса растворитель, подошла к трупу и капнула пару капель синей жидкости.

Мужики с интересом смотрели, как разлагается тело. На земле осталось только чуть маслянистое пятно.

— Видал я такие следы. — сказал Михей.

Я на это высказывание ничего не сказала. Еще бы он не видел! Только за прошлую ночь дофига этих уродов пришлось уработать в деревне.

— Идем, подсобишь.

— С чем? — опешил мужик.

— Туши собирать. — пояснил Потап. — Доча, много их?

— Еще двенадцать. — отозвалась я. — Две в деревне и десять на пастбище.

— И ты их одна всех? — удивился Михей.

Я пожала плечами, но ничего не сказала. Ясное дело, что одна, раз Ннан"чин"де в капсуле!

Потап мою неразговорчивость понял правильно: призывно махнув Михею, произнес:

— Показывай, доча, где они валяются.

Показывать особо я не стала, указав, что искать надо на пастбище и в подлеске. Мужики покивали и свалили, а я пошла зачищать туши в черте деревни.

Первую, на подворье, я убрала легко и быстро: она лежала открыто и была сожрана вместе с телом разорванной псины. Кровь, конечно, на утоптанной земле останется, но как-то подчищать ее я не стала. Смысл? В деревне и так знают про нападения, что дергаться, если почки уже в банке. Аккуратно закрыв за собой калитку, я потопала дальше по улице.

В углу зрения вновь замигало тревожное сообщение со стационара атта: пересечение границы. Развернула карту, посмотрела. Одна стая в восемь особей вышла из недобитого нами улья в разрушенной деревне и выдвинулась куда-то на север, а вторая, крупнее, потянулась вдоль реки вверх по течению. Это, скорее всего, к нам.

Перепрыгнула забор, приземлившись возле поломанного куста красной смородины, обошла его, схватила тушу за хвост и потянула. Туша цеплялась за ветки и тянулась с трудом.

Сколько их там? Девять? А, не, вот еще одна. Десять. Будут у края леса минут через двадцать, не раньше.

Туша, наконец, покинула развороченный кустарник. Капнула растворителя, понаблюдала, как ее сжирает, капнула еще на недоеденное и ушла. Надо предупредить людей.

Когда я вышла из деревни, Михей как раз вытаскивал чижа из зарослей здоровенных и крайне колючих будяков, негромко, но от души матерясь. Колючки вымахали знатные, развесистые, уже успели отцвести, "головки", размером с два моих кулака, уже подсохли и кололись нещадно.

— Уходите. — коротко сказала я, краем глаза наблюдая за приближающимися тварями. Уже подходят к нашей стоянке. Быстро двигаются. ОЧЕНЬ быстро двигаются.

— Что такое? — недовольно буркнул Михей.

— Еще идут. — ответила я. — Минут через пятнадцать будут здесь. Лучше бы вам на дворе не стоять.

Время еще было: как раз успею приготовиться. Хорошо хоть мужики синдромом героя не страдали и послушно сделали что сказано: свалили отсюда. Разве что Потап, уходя, сказал:

— Ты уж аккуратнее, доча. Много их идет?

Сама знаю, что надо бы аккуратнее! Я хочу жить долго и счастливо. И, при этом, не одна!

— Да штук десять в эту сторону. И еще восемь — куда-то на север двинули.

— Стремнище, что ль? — спросил Михей. — Оно ниже по течению, прям на реке.

— Нет его... — я запнулась. — Под ним теперь улей. Уже давно.

— Тогда Заречье остается: крупная деревня, чуть в стороне. — Потап покачал головой.

— Про Верхние Ключи забыли. — поправил нас Михей.

— Верхних Ключей тоже уже нет. — буркнула я. — Уже дня два как того.

— Целиком сожрали?

Я кивнула. Потап глянул на темную стену леса, покачал головой.

— Михей, угол выделишь?

— А с твоим-то что?

— Ставни выбила, паскуда.

— Идем.

Мужики утопали, а я занялась подготовкой к бою. Перво-наперво я отогнала атта ближе к деревне: как показала практика, боярышник сильно мешал, а надобности в маскировке уже не было. Потом выложила все гарпуны и взяла зазубренные стрелки. Мне сейчас надо оружие поубойнее. Так, теперь — новая кассета с тяжелыми метательными ножами. Шесс скручен в единое оружие. Что еще можно сделать? Достала аптечку, ввела себе еще одну дозу заживляющего: разгонит метаболизм и прогонит сонливость. Не помешает. Теперь... вроде готова.

Сидя на атта, я ждала, пока эти паскуды прибегут, а они с какого-то роя застряли в паре километров от деревни и что-то делали всем стадом. На всякий случай я сделала пометку на карте: как наступит утро, схожу и проверю, что еще там эти умные сволочи придумали. Не к добру это их вошканье. Наконец, они закончили возню и погнали к деревне.

Раздуплились, уроды! Мне еще за второй стаей лететь: она уже до реки добралась, а эти слюни пускают по кустам!

Прильнув к прицелу ароста я ждала, когда же из они подлеска появятся. Долго ждать не пришлось, и вот она, первая белесая туша промелькнула в плоском багровом мире. Оружие дрогнуло в руках, туша споткнулась и затихла.

И понеслось!

После первого выстрела твари порскнули врассыпную по кустам, обходя меня широкой дугой. Да неужели уважать начали? Так они раньше только на Ннан"чин"де реагировали! Уже горжусь, чтоб им пусто было! Арост вновь дернулся, но шустрая скотина именно в этот момент решила прыгнуть, и дротик скользнул по боку, а не пробил башку. Дрожь перезарядки, кнопка отошла, поймать в прицел шустрика. Выстрел. Туша споткнулась и грузно вломилась в дерево, замерев в раздавленном кусте папоротника. Перезарядка...

В этот раз чижи действовали несколько иначе: одна затихарилась в подлеске, двое обходило со стороны реки, еще четверо — по широкой дуге рассекали будяки и недоеденный коровами бурьян, а еще одна — нырнула в воду рядом с причалом, и я ее потеряла из виду. Плохо. Пока четверка первопроходцев штурмовала колючки, я успела снять одного урода у берега, но второй после этого тоже сдриснул в реку. Зато, зашевелился последний могиканин в лесу: он спрятался за деревом и снять его я не могла.

Семь.

Я сидела на броне челнока и ждала, пока хоть одна слюнявая скотина покажется из укрытия. Двое подводников успешно ныкались, лесной индеец все так же сидел за деревом — только хвост торчал, нервно подергиваясь, три первопроходца затихарились в будяках, еще один — залег где-то в крапиве, растущей сразу за колючками.

Ну и что мне теперь с ними делать?

Я сидела и ждала, чижи — тоже ждали и не дергались. Хитрые, паскуды! Не выходят на открытую местность. А вторая стая тем временем успешно пересекла реку и теперь бодро двигала по лесу.

Что-то мне подсказывает, что они просто так не выйдут. И появляется стойкое ощущение, что их цель — именно я! Не деревня! Я! Иначе подводники были бы уже на улицах: они могли проскочить вдоль причала, и снять их я бы не успела. Но не вылезают! Ждут.

Спускаться с атта не хотелось, но, видимо, придется. Эти сволочи с места уже несколько минут как не двигаются: вот что-что, а выслеживать цель они умеют. И терпения им хватит хоть до утра там сидеть. А стоит мне улететь, и на деревне можно поставить крест.

Ну... ладно... Ну, допустим...

Жаль, деревня спит, и нельзя закинуть в будяки пару гранат. Или, все же, закинуть?

Отвлекаюсь. Не о том думаю!

Атта я поставила между боярышником, за которым в полусотне метров начинались будяки с крапивой, и берегом реки, так что подводники добегут первыми: им надо пересечь метров тридцать ровной травянистой опушки, тщательно выстриженной газонокосилками типа "корова обыкновенная", так что высокой травы или каких-то мест для укрытия у них не будет. У засевших в бурьяне ситуация получше: пастбище плавно поднимается, есть небольшая канавка с ручейком, текущем из леса, да и боярышник как укрытие использовать могут: дерево развесистое. Но бежать им еще дальше, метров сто-сто двадцать, смотря откуда стартанут. Индеец сидит в лесу и быстро до меня добраться не сможет ни при каких раскладах.