Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Царь Дмитрий Иоаннович - Im perator


Опубликован:
04.01.2020 — 11.10.2020
Читателей:
5
Аннотация:
Благодаря случайности, царь Дмитрий не погиб весной 1606 года и получил шанс не допустить страшную Смуту на земли Русского царства.
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава
 
 

Полный смертного задора и уверенности на чудо, пан Самборовский встретил шведского короля огнем и картечью вместо ключей. Разгневанный Карл обрушил на стены Эльбинга град ядер и бомб, вызвавших в городе серьезные разрушения и пожары. Столь жесткая бомбардировка подвигла сторонников сдачи города к решительным действиям. На следующую ночь во время обхода караулов, комендант подвергся нападению и был убит.

Утром ворота крепости распахнулись, и делегация под белым флагом направилась к шведскому королю выторговывать условия сдачи.

Сдача Эльбинга ещё больше раззадорила Карла к боевым действиям. В его планах был поход на Мариенбург, а дальше на Варшаву, но судьба жесткой рукой пресекла их.

Король находился в Эльбинге, когда к нему прибыли тревожные гонцы из Швеции. Датчане в союзе с англичанами объявили войну шведскому монарху, и со дня на день следовало ожидать нападения Стокгольм, объединенного вражеского флота.

Этот предательский удар вызвал у монарха сильнейший гнев в результате чего, короля парализовало. Отнялась вся правая половина тела, нарушилась речь, и Карл общался со своим окружением в основном при помощи мимики и жестов. Речь его напоминало плохо различимое бормотание и это часто вызывало у повелителя шведов новые приступы неконтролируемой ярости.

В этом состоянии, ни о каком продолжении войны не могло быть и речи. Короля срочно перевезли в Стокгольм, а Левенгаупт остался ждать дальнейшего развития событий. Врачи в один голос говорили, что дни Карла сочтены и королевскую власть должен был унаследовать принцы Густав. Новых повелитель шведов и вандалов имел хорошее образование, знал семь иностранных языков и был отчаянным задирой. Целью своей жизни он видел превращение Балтийского моря в "шведское озеро" и был готов драться за это со всей Европой.

Когда Сигизмунду донесли о болезни его августейшего брата Карла, король не совладал с охватившими его чувствами радости и зарыдал. После чего спешно, в туфлях одетых на голые ноги отправился в дворцовую церковь и, опустившись на колени перед распятием, стал истово благодарить Всевышнего и пресвятую Деву Марию, за заступничество и помощь Польше в борьбе с врагами.

В знак своей признательности, король подарил святой церкви золотые четки, украшенные драгоценными камнями. В этом скромном даре Сигизмунд жадность польского короля отразилась как в зеркале, так как эта новость, позволяла ему, если не вздохнуть полной грудью, то хотя бы получить глоток воздуха.

Теперь, даже не заключая перемирия со шведами, Сигизмунд мог полностью сосредоточиться на турецкой угрозе. Войска великого визиря осадили Львов, а конные соединения татар достигли пределов Замостья. Находившийся возле крепости гетман Ходкевич отбросил их, но переходить к активным боевым действиям против турок не спешил. По приказу короля к визирю было отправлено посольство, призванное заключить мир или перемирие с турками, как это получиться.

Стоит ли говорить, что разговоры с великим визирем для посланников короля шли крайне напряженно. Да и как могло быть иначе, когда один из переговорщиков был на коне и прекрасно знал свою силу, а другой был повержен в пух и прах и прижатый к стене только и мог, что делать угрожающие заявления.

Положение было откровенно безнадежным и тут поляки прибегли к старому и испытанному методу в переговорах с турками — подкупу.

Сколько заплатили паны мурзам, советникам великого визиря и самому Насух-паше осталось тайной. Думается, что каждый из них брал соразмерно своему чину и немного свыше, так как именно поляки были заинтересованы в заключение перемирия. Королевский казначей каждый день хватался за сердце, выдавая переговорщикам кошели с золотом на текущие расходы, однако "Париж стоил мессы".

Дело сдвинулось с мертвой точке и потери будущих потерь, приобрели для поляков зримые черты. О том, что турки не намерены отдавать королю Сигизмунду Подолию, было ясно с самого начала. Едва ступив на эти земли, великий визирь принялся создавать санджаки для их управления.

Теперь для поляков было важно ограничить аппетиты турок, заявивших свои притязания на земли Волыни и Русского воеводства. И если земли Волынского воеводства Насух-паша рассматривал чисто гипотетически, по типу — дадут — хорошо, не дадут — ну и ладно, то со Львовом дело было сложнее. Великий визирь вцепился в него мертвой хваткой и не собирался отступать. Тут не помогали ни взятки, ни уговоры, ни угрозы. Насух-паша стоял твердо как кремень и на заявления посла о силе польской армии, не задумываясь, ответил, что давно хотел испытать военное счастье в битве с гетманом Ходкевичем.

Переговоры зашли в тупик, не сулившего полякам ничего хорошего. Турки демонстрировали, что готовы остаться в землях Русского воеводства на зиму и стали как в Подолии создавать свои санджаки. На все вопросы поляков, советники визиря только разводили руками и говорили "иншалла" — такова воля всевышнего. И что хуже всего, перестали брать от поляков деньги, демонстрируя тем самым наличия у них остатков совести.

Казалось, что Польшу ожидает продолжения тяжелой войны, но тут духовник короля подсказал Сигизмунду идею, благодаря которой можно было не только сохранить земли Русского воеводства, но и натравить турок на московитов. Столкнуть двух главных врагов польского государства между собой.

Шанс этот был откровенно авантюрой, польский сенат на это никогда бы не пошел, но выбора не было, и Сигизмунд решился. На очередной встрече с визирем, посол сделал зятю султана предложение, от которого тот не смог отказаться.

Вместо земель Русского воеводства, король отдавал султану все земли, входившие в Переяславское воеводство вместе с городом Киевом. Сейчас они, правда, заняты русским царем Дмитрием, но для турецкого султана и его вассала крымского хана это ничего не значит. Стоит только наместнику аллаха на земле грозно топнуть, как московиты в испуге уберутся прочь. А в качестве приятного бонуса, польский король был готов ежегодно выплачивать дать султану в размере 200 тысяч талеров.

Предложение было действительно заманчивым, и великий визирь согласился с предложением короля.

Когда договор был подписан и доставлен королю, Сигизмунд несказанно обрадовался. Теперь можно было все свои силы и внимание, обратить против оккупировавших Пруссию шведов и время от времен посматривая через плечо затем, как русские медведь будет бороться с турецким всадником.

На этот раз, польский король не стал делать святой церкви какие-либо дары или денежные вклады. Он поступил проще и закатил во дворце роскошный пир, на который были званы представители варшавского общества, духовенства и иностранные послы и посланцы.

Вино щедрой рекой разливалось по столам и кубкам гостей короля, веселя их. Столы были уставлены различными яствами, играл оркестр и паны и паненки весело отплясывали мазурку и полонез, восхищая взоры иностранцев.

Так как королевская казна изрядно оскудела от непомерных военных трат, король оплатил устройство праздника из своих личных средств полученных из его поместий.

Сделано это было не столько для того, чтобы позабыться в вине от навалившейся тяжести правления, сколько показать соседям, что госпожа Фортуна наконец-то повернулось к Польше лицом и её черные дни уже в прошлом. Насколько это ему удалось, трудно было судить, но голландский посол в своем тайном послании русскому императору подробно описал этот королевский пир.

Так как русский посол после объявления войны был выслан из Варшавы, голландский посол Ван Халлен охотно согласился быть поверенным Москвы и за небольшое вознаграждение, информировал Дмитрия о положении в Польше.

Впрочем не только голландцы сообщали русскому государю о варшавских новостях. Были у него и другие уши.

Глава XXIII. Сивашское чудо.

Большое дело не терпит громких криков и бравой трескотни. Это на самом последнем этапе, оно может позволить себе подобное, но все остальное время, оно старается быть в тени и не на слуху. В противном случае или ворог, против которого оно затевается, упредит и свою игру начнет, либо какой-нибудь косоротый и косоглазый рыжий вертопрах сглазит всё дело.

По этой причине, государь предпочитал обсуждать тайные важные дела не с Малой Думой, а с теми людьми, что за них отвечали, своей головой и животом.

Богдан Яковлевич Ропшин хорошо знал свое дело. Мало того, что во всех главных странах Старого Света у него были свои тайные люди, исправно доносившие ему обо всем, что случалось в их странах. Все доклады Ропшина представляли собой не только простое перечисление поступивших к нему сведений. Богдан Яковлевич ещё делал прогнозы по ним и они, как правило, оказывались верными.

После того как Посольский приказ откровенно разочаровал государя своей беспомощностью по поводу турецкого ультиматума относительно земель левого побережья Днепра, Дмитрий затребовал к себе Ропшина. И тот, незамедлил явиться с неизменным ворохом всевозможных бумаг. Всем своим видом показывая государю, что готов словом и делом помочь ему в преддверии, застучавшей в окно царского терема большой войны с турками. Врагом новым, неизведанным. Чья мощь приводила в ужас все страны Европы, но с которой, как показал пример шаха Аббаса, можно было успешно бороться.

Еще толком не оправившейся от болезни и боярской смуты, два месяца назад государь пережил новое испытание. Внезапная болезнь поразила царицу Ксению, наследника Ивана и дочерей двойняшек Марфу и Марию, находившихся в загородном тереме царя. Благодаря рьяным действиям Мишки Самойлова, что в срочном порядке доставил к больным знаменитого травника и знахаря Захария Косибу, царская семья обошлась малой кровью. Отдала богу душу только одна из дочек государя — Марфа, а все остальные выздоровели.

Постоянным напоминанием об этих трудных днях стали две морщины на челе государя и ранняя седина, появившаяся в его волосах. Как не уверяли царя доктора, попы и его близкое окружение, что смерть его дочери божья воля, Дмитрий остался при своем убеждении. Отныне везде ему мерещились, чья та злая воля и чьи-то злые происки, против него самого, его семьи и его державной власти.

Впрочем, ни Богдан Ропшин, ни воевода Шереметев, сидевший по правую руку от императора, пользовались его полным доверием и расположением.

Не проронив ни слова, Дмитрий внимательно выслушал донесения голландского поверенного о королевском бале и о том, как на него отреагировали послы иностранных держав. Когда Ропшин прочитал, что иностранцы считают положение короля Сигизмунда скорее прочным, чем нет, государь криво усмехнулся.

— Не думал, что раздача коронных земель налево и направо — признак прочности государства.

— Так-то оно так, государь, да только такой вывод Ван Халлен делает — попытался возразить Ропшин, но Дмитрий не стал его слушать.

-Так пишет, потому что хорошо на королевском балу погулял. Сытно поел, вкусно попил, вот и делает господин посредник хитрый дипломатический менуэт, под названием и вашим и нашим, — презрительно фыркнул император. — Сигизмунд может плясать хоть до второго пришествия, это его дело. Мне куда больше волнует настроение столичного дворянства, поместной шляхты, сенаторов, магнатов. Что они говорят? Что они намерены против нас делать?

— Как обычно гонор, крики, угрозы и всяческие обвинения в адрес короля, но никаких конкретных действий против нас в Варшаве не отмечается.

— А, что папский нунций?

— Как уехал в Рим, так ещё и не вернулся.

— А королевский духовник? Чем он занимается?

— Встречается со столичными банкирами и еврейскими откупщиками. Усиленно уговаривает и тех и других предоставить королю новый денежный заем на войну против нас и шведов.

— И как успехи?

— Пока не очень. И те и другие готовы растрясти мошну, но все дело упирается в проценты.

— Понятная картина. Кого же столичная шляхта считает главным врагом? Нас или шведов?

— Как не странно, но на этот раз шведов, — усмехнулся Ропшин. — Уж слишком резвым оказался принц Густав. Не дожидаясь замирения с Данией и прибытия подкрепления из Швеции — осадил Мариенбург! Поляки страшно бояться, что в скором времени он все их балтийское побережье захватит, а затем на Варшаву пойдет.

— Все ясно. На нас Сигизмунд турок натравили, а сам с родственником за свою корону бороться будет. Как думаешь, князь Федор, долго они воевать друг с другом будут? Сколько время у нас есть в запасе? — обратился Дмитрий к Шереметеву.

— Как долго, то только одному богу ведомо, но судя по всему, принц Густав — ещё тот забияка и задира. Пороха не изобретет, но перца полякам обязательно всыпит. Потому думаю, год другой у нас в запасе есть.

— Что так мало?

— Сдается мне, что тут многое будет зависеть от того как мы с турецким султаном справимся. Отобьемся или договоримся и шведы нас не тронут, — уверенно заявил государю воевода, — а потерпим с турками какой-либо серьезный конфуз, в миг про поляков забудут и на нас вмиг кинутся. Эти шведы как волки. Кто слабей, на того и кинутся.

— А что Марко Шукрич из Царьграда нам доносит? Как крепко будут турки от нас земли требовать, и на чем можно будет с ними миром договориться? — поинтересовался Дмитрий у Ропшина и Богдан Яковлевич, словно только того и ждал, проворно выхватил из папки нужный документ и неторопливым голосом принялся читать.

— В отношении земель Переяславского воеводства, что отписал им король Сигизмунд, турки настроены очень решительно. Будут требовать их возврата и в случае отказа готовы начать против нас большую войну.

— Прям так и большую войну? — недоверчиво покачал головой император. — А если позолотить ручку кому следует и сколько следует? Может, уговорят паши да визири своего султана не воевать с нами?

— Не пойдут турки на это, — решительно покачал головой Ропшин. — У них сейчас кураж. После того как разбили Жолкевского, они уверены, что разобьют кого угодно. И сбить с них этот гонор и усадить за стол переговоров можно только хорошо им врезать и хорошо пролить их кровь. Вот тогда можно будет и ручку позолотить и язык подмаслить, кому следует, но никак не раньше.

— И много они послать против нас могут? — спросил Дмитрий после недолгого раздумья. — Тысяч сто, не меньше?

— По первичным прикидкам, тысяч сто только у одного великого визиря под рукой имеется. Сто тысяч клятвенно обещает султану Ахмету выставить крымский хан, да примерно столько же заверял послать и ногайский правитель. Вот и думай, государь. Выстоим или нет?

Услышав столь нерадостный прогноз Богдана Ропшина, император немедленно обратил свой взор к Шереметеву — Выстоим или нет, воевода?

— Триста тысяч солдат это только на словах, триста тысяч, государь, — неторопливо пригладил бороду князь. — Любят турки да татары воздух сотрясать тысячами своих воинов. Чем больше напустят страху на противника своим огромным количеством войск, тем им лучше. Запугаешь противника до битвы, значит, считай половина дела сделано.

— И сколько, по-твоему, они могут на нас двинуть?

— Тысяч сто — сто пятьдесят человек. В лучшем случае двести тысяч, но никак не больше — не раздумывая, ответил Шереметев.

123 ... 3031323334 ... 464748
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх