— Долгу службы, — произнёс Адамс.
— И это — в том числе, — согласился младший турианец-Спектр. — Так что если бы 'Нормандия' пошла следом за 'Клинком...' то за ней бы отрядили несколько кораблей. Фрегат — прототип, стоимостью в несколько тяжёлых крейсеров — любой оперативник Корпуса сказал бы, что здесь...
— Есть то, что следует 'копать', — сказал Прессли. — Потому, считаю, что следить за 'Клинком...' нет необходимости.
— Значит, решили, — подытожил Андерсон. — Вопрос снят, — он помолчал несколько секунд. — Следующий вопрос — вредоносность Советников Цитадели, коллеги. Передаю на ваши инструментроны информацию, — командир корабля нажал несколько сенсоров. — Прошу ознакомиться.
В каюте воцарилась тишина, прерываемая едва слышным шёпотом. Чаквас слушала Бенезию, отмечала некоторые моменты на экране своего наручного инструментрона. Найлус кивал, слушая Сарена, не забывая делать отметки на экранчике своего инструментрона. Прессли пояснял Адамсу некоторые моменты, известные ему, как навигатору в более значимых деталях. Шепард и Андерсон обменивались с Явиком мыслеобразами.
— Советники... нестабильны, — сказал Найлус. — Я не могу сейчас указать среди этой троицы наиболее слабое звено, но оно, безусловно, есть.
— Только не надо вот так, Найлус, — подняла голову Бенезия. — Я прекрасно понимаю, кого вы имеете в виду. Согласна, нынешняя Советница-азари — не подарок, но она, по меньшей мере...
— Не только она. — Найлус выдержал взгляд матриарха. — Я говорю и о Спаратусе и о саларианце-Советнике. Они все трое — проблемны.
— Но вы указали, пусть и неявно, на азари-Советницу. — продолжала матриарх.
— С таким же успехом я мог бы указать и на Спаратуса, леди Бенезия. — Найлус определённо начал закипать, что сразу отметили, отвлёкшись от обсуждения, Шепард, Явик и Андерсон. — И я никого персонально не называл. Попрошу только не указывать на мой молодой возраст. Это, как говорят земляне, быстропроходящий недостаток, а в условиях приближающейся войны — обычное явление. Многие рискуют остаться навечно молодыми, — подчеркнул Найлус. — Очень многие.
— Коллеги, пожалуйста, высказывайтесь определённее. — Андерсон обвёл взглядом собравшихся вокруг стола разумных. — Найлус, отойдите к настенным экранам и обсудите с Бенезией ваши подозрения более подробно. Без резкостей, — уточнил командир корабля.
— Есть, — коротко ответил младший Спектр, встав со своего места и шагнув к настенным экранам. Следом поднялась азари.
Оставшийся за столом Сарен пододвинулся ближе к Прессли и Адамсу, предоставив своему ученику и последователю полную свободу действий.
Чаквас, как отметил Андерсон, через несколько минут присоединилась к Найлусу и Бенезии, но большую часть времени разговора только слушала, ограничиваясь короткими репликами или вопросами. Найлус довольно нервно указывал когтем на отдельные абзацы текстов, но теперь старался удерживаться в рамках. Бенезия прислушивалась к словам молодого турианца более спокойно и проявляла даже мягкую заинтересованность.
— Похоже, Найлус у нас будет первым докладчиком по проблеме, — сказал Шепард Андерсону.
— Угум. А вторым докладчиком будет Бенезия, — подтвердил командир корабля. — Хотя... я бы сказал, что действительно все три Советника проблемны, но расовую солидарность, в чём и как бы она ни выражалась, преодолеть каждый раз не так-то просто.
— Да и у Прессли есть что сказать, — отметил Явик.
— И это — хорошо, — кивнул Андерсон.
Продолжив обмен мыслеобразами, Андерсон, Явик и Шепард всё же не забывали отслеживать ситуацию. Полчаса истекли и, как и предполагал Шепард, Найлус, вернувшись за стол, вопросительно посмотрел на Андерсона.
— Вам слово, Найлус, — хозяин каюты согласно кивнул.
Молодой турианец несколько минут уделил подробной характеристике каждого из трёх Советников, игравших ключевую роль в управлении делами Пространства Станции. Он не стремился теперь выделить кого-то из них, не акцентировал внимание только на недостатках, свойственных Тевос-азари, достаточно резко и чётко обрисовал состояние дел, подведомственных Спаратусу-турианцу и Советнику-саларианцу.
— Я должен признать правоту леди Бенезии, коллеги. Все трои ключевых Советника — проблемны в примерно равной степени. Считаю также необходимым отметить, что перед Вторжением будет важно определить, кто же из этой троицы наиболее слаб и податлив. Моё предположение остаётся в силе. К сожалению, это Тевос-азари.
— Я внимательно выслушала Найлуса, коллеги и могу согласиться с его доводами только частично. С моей точки зрения — не менее проблемными являются и Спаратус, и советник-саларианец, которого, как нам всем здесь присутствующим, хорошо известно, плотно опекает одна из саларианских далатресс. Таковы особенности их расового устройства. Здесь мало что можно быстро и полно изменить, — отметила Бенезия. — Тем не менее, я не считаю, что самой проблемной и самой слабой среди 'троицы' является именно Тевос-азари. Во-первых, ей уже достаточно много лет, что предполагает наличие какого-никакого, но разнообразного и значительного жизненного опыта. Которым, кстати, по совершенно объективным причинам не могут похвастаться ни турианцы, продолжительность жизни которых вполне сравнима с человеческой и не превышает двухсот лет. Ни, тем более, саларианцы, для которых пятьдесят лет — предел возможного в подавляющем большинстве случаев. Во-вторых, турианцы и саларианцы почти всегда заняты внутрирасовыми проблемами гораздо в большей степени. А Тевос-азари вынуждена выполнять балансирование потребностей и интересов едва ли не в постоянном, а то и круглосуточном режиме.
— Расовую характеристику дипломатов надо оправдывать, — заметил Артериус.
— Согласна, — кивнула Бенезия. — И считаю, что Тевос её оправдывает. Благодаря Тевос-азари, что можно считать, в-третьих, у Цитадели и окружающих расовых миров вполне мирные взаимоотношения с королевой 'Омеги' Арией Т'Лоак. Которая, в свою очередь, удерживает под контролем разнорасовые преступные элементы Траверса и Терминуса. А также, что важно, на мой взгляд, сейчас отметить, в остальной исследованной и заселённой части Галактики. Не будь контакта нужной глубины и определённости между азари Тевос и Арией — мы бы жили в гораздо более криминализированном мире. Неспокойном и опасном, — подчеркнула Бенезия. — К тому же, баланс сил, интересов и потребностей, обеспеченный той же Тевос, проявляется и в том, что Цитадель только по оценкам достаточно немногочисленной группы аналитиков и журналистов, является средоточием богачей и всякого рода известных положительно или отрицательно личностей. На самом же деле Цитадель — вполне обычная станция, в том числе — и по социальному составу населения. Это было обеспечено той же Тевос потому, что именно она не стала акцентировать внимание жителей Станции на Архивах Цитадели. И на многих других её частях, до сих пор по разным, но вполне понятным причинам, остающимся малодоступными или совершенно недоступными для большинства гостей и обитателей станции. Здесь и отсеки с чанами Хранителей, и отсеки ИИ, и отсеки двигателей станции и прочие отсеки не только технического назначения. Которые вполне могут и в дальнейшем остаться вне поля зрения большинства разумных органиков, посещающих или пребывающих на станции. Тевос не стремится 'взорвать' Станцию открытием этих отсеков для всеобщего доступа. Она не делает из их наличия полной тайны. Считаю, что каждый органик проблемен по-своему и нельзя всегда указывать только на кого-то конкретно. Мы все проблемны по той причине, что никогда не сталкивались с таким врагом, — матриарх бросила быстрый взгляд на Найлуса. — И дело даже не в том, что 'всё когда-то бывает в первый раз'. А в том, что этот самый первый раз для многих разумных органиков станет последним. Я согласна с тем, что влиять на Советников — всех троих — надо. Но нельзя забывать и о менее важных Советниках других рас, которые в силу сложившейся ситуации и даже традиции, удерживаются в тени. Нам нужна комплексная санация Станции, а не точечные удары. И я согласна с тем, что сделать многое в первый прилёт на станцию мы не сумеем. С тем, что на Цитадели нам нужна база — согласна, здесь у меня возражений нет. Могу согласиться с дистанционностью аудиенции у Советников Цитадели — вполне работоспособный и даже обычный вариант действий. Хотела бы только подчеркнуть, что нельзя оставить без внимания Аппарат Советников. Как справедливо говорят многие земляне, 'короля играет свита'. Потому — да, Советниками придётся заниматься плотно, но не они — настоящая проблема и угроза. Проблема и угроза, на мой взгляд — вся станция, со всем её содержимым — живым и мёртвым. И нам предстоит заниматься не только всеми тремя Советниками, но и Станцией и её жителями. Поэтому я не считаю необходимым выделять среди трёх ключевых Советников кого-то одного и обвинять именно его или её во всех проблемах, имеющихся как на Цитадели, так и в её Пространстве. — Бенезия вернулась за стол, села и коротко взглянула на Найлуса. — Я помню, что именно азари нашли Цитадель и первыми высадились на неё, Найлус. И я помню так же и о том, что многие азари считают турианцев 'цепными шавками азари', но не разделяю этой точки зрения. Мы должны заниматься Станцией в целом, коллеги. Сконцентрировавшись только на Советниках, мы рискуем многое упустить.
— Найлус. — Андерсон взглянул на молодого Спектра-турианца, успевшего уже удобно устроиться в кресле, — ваше мнение.
— По совокупности я попытался ранжировать признаки опасности, коллеги. Чистая статистика и математика. Никаких эмоций. И именно потому я выделил Тевос-азари. А не потому, что мне эта матриарх уж очень чем-то не нравится. Она не хуже и не лучше, чем большинство чиновников-функционеров. Бенезия-азари права, когда говорит, что нам, нормандовцам, придётся заниматься всей станцией в целом, а не только Советниками и их аппаратом. Вопрос лишь в том, что далеко не всё мы сможем сделать полностью в ходе первого посещения Цитадели. И даже работа персонала Базы поначалу не будет полномасштабной и стабильной. Я не считаю необходимым забывать о проблемности Тевос-азари, коллеги. — Найлус замолчал, всем своим видом показывая, что от своей точки зрения он не откажется.
— Хорошо, — кивнул Андерсон. — Мы обратим особое внимание на эту Советницу. И одновременно — на все остальные направления работы со Станцией и её жителями.
— Могу лишь отметить, что Тевос не всегда успешно совмещает защиту интересов расы азари и дипломатию, — сказал Прессли.
— А кто её вообще умеет практически постоянно совмещать? — спросил Сарен. — Да никто. Потому Советники и создали Корпус Спектров, способный выходить в своей деятельности за любые рамки.
— Прошу всех внести в отдельные файлы свои предложения по Советникам, коллеги. — Андерсон почувствовал, что ещё немного — и в каюте разгорится жаркий спор, имеющий все шансы перерасти в конфликт. — Время не ограничиваю, но постарайтесь побыстрее. У нас ещё есть вопросы, требующие обсуждения. Ваши предложения по Советникам будут обработаны до момента прибытия на Цитадель и станут основой программы действий в нескольких сегментах плана работы.
Пока Сарен, Найлус, Прессли, Чаквас, Адамс и Бенезия набирали на клавиатурах своих инструментронов тексты предложений, Шепард, Андерсон и Явик продолжили обмен мыслеобразами, не забывая отслеживать ситуацию в каюте.
— Хорошо, — отметив, что на настольные инструментроны поступили предложения от всех участников совещания, Андерсон встал. — Коллеги, есть предложение предоставить протеанину Явику статус старшего офицера корабля. Возражения есть? — Андерсон обвёл взглядом собравшихся за столом разумных. — Нет. Решение принято.
Воин Старшей Расы только с достоинством, но весьма отчётливо кивнул, воздержавшись от любых высказываний. Явик не стал обводить своим внимательным взглядом офицеров 'Нормандии', он посмотрел только в глаза Шепарда и Андерсона, после чего стал смотреть на один из выключенных настенных экранов.
— Я знаю о том, что мы, по мнению многих, задержались на Идене, — сказал Андерсон, прерывая молчание. — И у нас было много работы. Тем не менее, я также знаю, что предстоящая война не заставит нас полностью отказаться от обычной жизни, и потому остановлюсь только на одном вопросе: днях рождения членов нашего экипажа. И нашей команды. — Андерсон взглянул на Шепарда, прошёлся взглядом по лицам собравшихся вокруг стола разумных. — Праздновать — будем. Когда — день в день, когда — раз в месяц. В самое ближайшее время отметим все дни рождения тех, кто родился в этом месяце, — подытожил командир корабля. — Если нет других вопросов — все свободны. Спасибо.
Адамс, Найлус, Сарен и Явик покинули каюту. Следом за ними ушли и Чаквас с Бенезией. Шепард остался сидеть в кресле, чувствуя, что Андерсон, закончив совещание, сказал на нём далеко не всё.
— Очень многое изменится, Джон, когда мы встанем на рейд Цитадели, — сказал хозяин каюты. — Я также думаю, что очень многое изменится, когда мы приблизимся к станции, и её контуры проступят из тумана. — Андерсон встал, неспешно прошёл к закрытому бронезаслонкой иллюминатору, остановился, сцепил руки за спиной, прогнулся. — Я часто теперь думаю, что многое, очень многое неправильно сделал в своей жизни. Нет, не по службе. А в обычной, штатской, гражданской жизни. Например, с моей женой. До сих пор мы окончательно не разведены, Джон. Да, в общих информационных ресурсах есть информация, что мы — в разводе, но на самом деле... Даже не знаю, как это сказать... Ни я, ни она не сделали финального шага, не подписали все документы. Пакет — огромен, а я... Я никогда не был сторонником бумагомарательства. Только вот десятилетия всевластия сторонников феминизма и эмансипации — ниоткуда не вычеркнешь. До сих пор законодательство Британии защищает женщин больше, чем мужчин. Может быть, это и правильно, — задумчиво сказал Андерсон, разглядывая своё отражение в стекле каютного иллюминатора. — Всё же она не виновата в том, что не сумела, не смогла приноровиться к моему бешеному графику. Мы так мало знаем о том, кто рядом с нами... Я после отлёта с Идена написал ей письмо и недавно получил ответ. Не ожидал, прямо говорю, что получу ответ, тем более — такой тёплый. Видимо... она всё же постаралась узнать о нашей иденской эпопее... можно и так назвать нашу работу на Иден-Прайме, побольше. Не знаю, конечно же, в деталях, что она подумала и тем более — могла бы подумать, но... письмо было необычно тёплым. Таких писем я от неё давно не получал. Наверное, с того момента, как у нас родился сын. О котором, кстати, Джон, мало кто знает. Мы условились, что так будет лучше. И в интересах моей службы и в интересах её жизни. — Андерсон обернулся к сидевшему за столом Шепарду. — И сейчас я подумал... А может, она что-то важное скрыла от меня? Может быть, наш разрыв на самом деле не был разрывом? Может быть, она просто устала? Бывает ведь такое — живут рядом два человека. И накапливается усталость от общения, от взаимодействия. Потом возникает охлаждение, потом — дело стремительно идёт к разрыву. А мы даже и не разведены официально. И чем больше я вспоминаю свою жизнь с ней, наше общение, тем я больше уверен в том, что она что-то очень важное скрыла от меня. Не о себе, нет. О том, что касается нас двоих. Сейчас, когда 'Нормандия' идёт к Цитадели... у нас ещё есть время и даже некоторая возможность многое оставить в прежнем виде, а потом... потом для каждого из нас многое изменится. Когда мы достигнем Цитадели, уровень информационного обмена Идена с остальными населёнными мирами окончательно, хочется верить, войдёт в привычные рамки и тогда мелкие детали могут сложиться в картинку... Заставляющую многих разумных измениться. Я не знаю, Джон, чего я сейчас бы хотел больше — официального развода или сохранения отношений. Меня смущает то, что я чувствую недосказанность в письме жены. Большую и важную недосказанность. Могу догадаться об основаниях такой недосказанности, но... Не хочется заниматься пустыми предположениями.
