Любимый город

— Я сам представитель Управления, — пошёл в наступление Борис, — Я лечу в Киев для проведения специальной операции. Всё, что Вам сказали обо мне — дезинформация. То, что Вы делаете — саботаж и государственная измена, — теперь он смотрел Коломейскому в глаза, — Через несколько часов, подинспектор, Вы получите приказ о моём освобождении, а потом против Вас будет начато служебное расследование. Я Вас не пугаю, я просто хочу, чтобы Вы хорошо представили себе последствия, подинспектор.

С лица Коломейского пропала улыбка. Краем глаза Борис заметил, что подкомиссар скрылся обратно за своим монитором. Этот уже начал бояться. Хорошо. Пусть только комендант выйдет, тогда он его "дожмёт".

— Слушай, ты, Станкевич, Ницеевский или как тебя там! — разозлился подинспектор, — ты что, меня запугать решил? Я знаю, у вас в беспеке обычных людей держат за кучу дерьма, так вот, не на того напал! — его щёки стали красными, — Мне плевать на ваши шпионские страсти на Тверском, ловите друг дружку — ваше дело! Я вам не подчиняюсь! Сегодня я получил приказ Главной Команды задержать летящего в Киев мужчину — вот именно тебя! — он развернул и поднёс прямо к решётке лист бумаги с большой цветной фотокарточкой Бориса, — Меня предупредили, что он выдаёт себя за "убека", а также, что он вооружён и очень опасен. И что, скажешь, что это не так?

Борис не ответил, только внимательно глядел на полицейского. Подкомиссар сидел тихо, как мышка. Ну же...

— И не пугай меня расследованием, ты, уё...ш! Я выполняю законы Речи Посполитой, служебные инструкции МВД и приказы Главной Команды! А вот ты! Кто ты такой?!

— Ну что же, — Борис был демонстративно спокоен, — я понял Вашу позицию. Мне остаётся только умыть руки, — он развёл руки в сторону.

Около стола подкомиссара наметилось некое движение. Похоже, тот уронил на пол ручку, которую грыз. Глаза подинспектора Коломейского метали громы и молнии, но беззвучные. Комендант ещё раз посмотрел на запертого в клетке "убека" и вышел хлопнув дверью. Теперь следует ближе познакомиться с господином подкомиссаром.

— Скажите, подкомиссар..., — громко обратился Борис к спрятавшемуся за монитором, — Эй, подкомиссар, Вы меня слышите?

Из-за укрытия показалась голова.

— Скажите, Вы давно окончили Высшую Школу Полиции?

Несчастный начал раздумывать, что отвечать задержанному и отвечать ли вообще. Лицо Бориса выражало исключительную доброжелательность... А это ещё что такое?!

— О, Борис Сергеевич! Вы не представляете, как я рад Вас ЗДЕСЬ видеть!

За раскрытой дверью было видно всё ещё красного подинспектора Коломейского. А перед ним, уже в комнате стоял, раскинув руки, Вальдемар Злотопольский, довольный, как дорвавшийся до крынки со сметаной кот.

210 Регистрация на рейс до Золотого Рога заканчивается за десять минут. (польск.)

211 Который час? (польск.)

212 Подкомисар полиции — низшее офицерское звание в полиции РП. Соответствует армейскому званию подпоручика.

213 Подинспектор полиции — первое звание старшего офицера в полиции РП. Соответствует армейскому званию майора.

214 Здравствуйте, господин инспектор. (польск.)

— Да, Игорь Николаевич, это тот самый, — обернулся он к подинспектору, — Давайте Ваши бумаги, я подпишу.

Тот протянул ему через плечо какую-то папку. Злотопольский открыл её, пробежал глазами листок бумаги, вытащил из внутреннего кармана своего белого пиджака ручку и расписался.

— Ну всё, — Коломейский плечом оттеснил полковника и протиснулся в комнату, — Задержанный ваш, — он забрал папку из рук киянина, — Забирайте его с собой, а у нас есть ещё другие дела.

— Секундочку-секундочку, Игорь Николаевич, — остановился полковник, — А его вещи? — посмотрел он на подинспектора.

Подинспектор посмотрел на подкомиссара. Подкомиссар завертел головой и, не найдя никого другого, кому мог бы перепоручить задание, встал, подошёл к соседнему столу и взял с него скрытую до этого момента монитором картонную коробку. Потом он отнёс её киянину. Тот, однако, её не взял.

— Это всё? — озабоченно спросил Злотопольский.

— Да, больше при задержанном ничего не было, — было видно, что подкомиссар волнуется.

— Оружие, документы и всё остальное здесь, — вступил Коломейский, — раздевать мы его не раздевали, но карманы проверили. Это уж вы там у себя его просвечивайте.

— Подержите, пожалуйста, — полковник вынул из коробки полиэтиленовый свёрток (в развёрнутом состоянии Борис узнал в нём собственный пиджак) и вручил его ошарашенному подинспектору, — И ещё это, Игорь Николаевич, — вслед за ним настала очередь так же упакованных ботинок, — Сейчас...

Он сосредоточенно рылся в коробке. Подкомиссар смущённо переминался с ноги на ногу, не смея возразить. Подинспектор снова начал краснеть.

— Послушайте, Вы! — начал он, переложив вещественные доказательства под мышку.

— Стоп! — воскликнул Вальдемар Злотопольский, — Mamy go!215 — подкомиссар запнулся.

Киянин разгрузил Коломейского, переложив всё обратно в коробку.

— Благодарю вас, господа, — вежливо обратился он к присутствующим, — Вы очень помогли нашему следствию. Я отмечу это в рапорте на имя Начальника Управления Безопасности Речи Посполитой. Выделите, пожалуйста, пару человек, чтобы доставить задежанного в мою машину.

— Эй, минуточку, — обратился к собравшимся Борис, подняв левую ногу и пошевелив пальцами ступни в носке, — А может мне всё-таки дадут какую-нибудь обувь?

215 Он наш! (польск.)

Заднее сиденье служебной "Варшавы" было исключительно удобным. Плохо было то, что руки сковали за спиной. Кроме Бориса в самоходе были Злотопольский и шофёр. Причём шофёр был его собственный — когда Борис собирался не просто доехать на место, но и просмотреть по дороге какие-нибудь документы, он брал его с собой. Несколько раз он использовал его и в личных целях, заставляя возить жену по магазинам. В качестве одного из конвоиров "своего" полковника тот чувствовал себя страшно неудобно и старался не смотреть в зеркало заднего вида. Если же в его поле зрения оказывался взгляд полковника Ницеевского, шофёр как можно быстрее отводил глаза и сосредотачивался на дороге.

Зато киевский полковник взгляда с него не сводил. А также не сводил дула чёрного "Р-94"216, хищно глядевшего на Бориса своим шестигранным глазком. В Вальдемаре Злотопольском не было видно его обычной демонстративной расслабленности, а наоборот, не до конца укрытое волнение. Борис отвернулся к окну, где проплывали дома и парки.

— Вы зря это сделали, Борис Сергеевич, — послышался голос киянина, — Есть вещи, в которые лучше не влезать, потому что вероятные потери значительно превышают возможные выгоды.

Борис развернулся обратно — к лицу полковника Злотопольского и немигающему зрачку пистолета.

— Иногда лучше попробовать и потом жалеть, Вальдемар Маркович, чем потом жалеть, что не попробовал, — несмотря на всё явно просматриваемое личное будущее, полковник Ницеевский успокоился.

— Да Вы авантюрист, как я посмотрю, — покачал головой Злотопольский, — Всё или ничего — и не меньше. Совершенно нерациональный подход. В нашей с Вами работе — по большей части вредный.

Борис не ответил ничего. На приближающемся рекламном щите виднелась деревянная крепость и подпись: "Zapraszamy do muzeum 'Kołomieńskie' — 2 km"217.

— Понимаю Вашу эмоциональную реакцию, — продолжил киянин, — Подозреваю, что Костромская война значила для Вас больше, чем для меня. Так мне, во всяком случае, показалось после знакомства с Вашим личным делом, особенно в период службы в "Смерче". Могу Вас заверить, что я в то время занимался не только отдыхом в гостиницах класса "люкс".

Борис хмыкнул. Осознав двусмысленность своих слов, Злотопольский тоже усмехнулся. Но пистолета не убрал.

— Я имел в виду не тот эпизод, о котором Вы подумали, Борис Сергеевич. Поверьте мне, в Вологде или в Ярославле мы с Вами были в одинаковом положении.

Борис продолжал молчать. Шофёр сквозь зубы выругался, когда самоход встал перед светофором. Выданные в аэропорту вместо конфискованных ботинок старые кроссовки чуть жали.

— Вы взрослый человек, Борис Сергеевич, причём не просто "взрослый", а полковник беспеки. Вы отлично знаете, что есть некоторые неприятные вещи, которые ПРИХОДИТСЯ делать, чтобы избежать гораздо БОЛЕЕ неприятных. Сами посудите, — похоже, киянин действительно хотел убедить своего московского коллегу в собственной правоте, — что бы произошло, не случись в своё время резни в Угличе. Ведь Вас в "Смерче" готовили к войне именно с нами, с Речью Посполитой. Скажите честно, сейчас Вы ведь не думаете, что Вам удалось бы выиграть?

Борис опять ничего не сказал. Вообще-то, учитывая совместное выступление Москвы и Костромы, а также неизбежный вследствие этого кризис в Киеве, он бы не стал сбрасывать эту вероятность со счёта...

— Ну допустим даже, что мы проиграли, — допустил киевский полковник, — и здесь в Москве воцарилась бы эта Ваша Великая Россия. Вы действительно считаете, что костромские порядки стали бы для Москворуссии плюсом? Вы бы отрастили себе бороду, и это в обязательном порядке, не забудьте, а Вашу жену с дочкой заставили бы носить эти средневековые платья? Да, совсем забыл, утвердившийся здесь господин Воевода вряд ли позволил бы Вашей жене, как "элементу, чуждому русскому народу" проживать на "Святой Руси". Вы со мной не согласны, Борис Сергеевич?

Борис ничего не ответил. Он думал о другом. Судя по тому, что Злотопольский приехал за ним на "Варшаве" и с одним шофёром, а не на микроавтобусе, у него просто не хватило времени на организацию полноценной операции по перевозке. Людям Бориса он явно не доверяет, и не без оснований (посмотреть хотя бы на шофёра). Полиции он ничего не сказал, сейчас говорит много, но ничего конкретного, значит, не хочет, чтобы посторонний (шофёр) знал о подробностях с "карты воеводы". А сам он их знает? Он же даже не проверил её содержимого. А вот чуть дальше, когда Украинское шоссе соединится с Крымским, наверняка будет большая пробка. А может быть и раньше...

— Вижу, что Вы думаете так же, Борис Сергеевич, — подвёл итог киевский гость, — раз молчите.

Он подождал реакции Бориса, но тот не прервал молчания. Тогда киянин левой рукой достал из кармана пиджака карманный вычислитель со вставленной картой памяти. Полковник Ницеевский готов был поспорить, что это ТА САМАЯ карта, вынутая киевским гостем из картонной коробки. Той же левой рукой он нажал кнопку на корпусе. Потом, используя большой палец руки с пистолетом, запустил программу. Судя по всему, он не был вполне уверен в том, что ему в руки попали именно ТЕ файлы.

Смотреть изображение на экране, попадая в кнопки большим пальцем левой руки, и одновременно держать на прицеле было, наверняка, неудобно. Но Вальдемар Злотопольский старался — похоже, ему не хотелось привезти с собой "пустышку". Борис Ницеевский сидел на противоположном конце сиденья спокойно, не предпринимая попытки к бегству. До момента, когда перед "Варшавой" не вклинился голубой "Фиат"...

Водитель заорал "k...a mać" и ударил по тормозам. Всех дёрнуло по ходу движения, но Борис, ожидавший подобного, оказался в лучшей ситуации. Когда его бросило вперёд, он ударился правым плечом о переднее сиденье, превратившееся в упор. Левая нога выбила отклонившийся в сторону пистолет. Прежде чем Вальдемар Злотопольский успел собраться, он пропустил от упавшего обратно на сиденье Бориса удар правой ногой в челюсть и оказался в нокауте. Шофёр то ли не услышал шума сзади, то ли не обратил на него внимания, занятый ситуацией на дороге. Борис передвинулся ближе к бесчувственному киянину и запустил обе скованные руки в карман его пиджака, тот же, где был вычислитель. Ключи, слава Богу, оказались там же. Освободившись, он первым делом сковал руки руки Злотопольского за спиной. Когда шофёр сообразил, что сзади происходит неладное, и затормозив прямо на середине дороги, оглянулся, он увидел своего бывшего начальника, целящегося в него из "P-94".

— Spokojnie, Franiu, — сказал ему тот, взяв глубокий вдох, — Ruszaj się z miejsca i skręć tędy, przed wiaduktem, w prawo. I nie denerwuj się tak, jak będziesz mnie słuchał, wszystko będzie dobrze.218

216 "P-94" — состоящий на вооружении Войска РП с 1999 г. пистолет (разработан в 1994 г.)

217 Добро пожаловать в музей "Коломенское" — 2 км. (польск.)

218 Спокойно, Франек. Двигайся с места и сверни туда, перед мостом, направо. И не нервничай так, если будешь меня слушаться, всё будет хорошо. (польск.)

...

В Храме царил задумчивый полумрак. В ожидании начала службы Бася рассматривала разноцветные витражи в высоких стрельчатых окнах. Еве больше нравились скульптуры стояний Крёстного Пути219. Тереса осталась в одном из боковых приделов.

— По-моему, мама, — сказала Ева, — здесь неправильные свечки. Я считаю, — она подчеркнула своё "я", — они должны быть настоящими, а не просто моргающими лампочками.

Басе тоже не нравились новомодные так называемые "свечки" — блок неоновых лампочек с дрожащими огоньками, но за неимением лучшего она честно кинула в щель несколько 50-грошовых монет: за своё спасение, за спасение сына и за упокой души подруги. Два раза, чтобы наблюдающая за ней с неба Верка не обвинила Басю в грехе крохоборства (если такой, конечно, существует). Потом она кинула в монетоприёмник ещё четыре "полтинника" — пожалуй, одна обычная свечка стоит двух "электронных".

— Неважно, какие свечки, дочка, — постаралась быть объективной Барбара, — главное, что ты сама чувствуешь, когда их зажигаешь.

Сама она честно прочитала "Отче наш" на каждой свечке. Вообще атмосфера Храма настраивала на мысли о вечном. А грустные воспоминания о судьбе несчастной подруги (Боже, как рыдала её мать, когда Бася рассказала ей о происшедшем) навевали мысли о бренности всего земного. Самое что ни на есть церковное настроение.

— Не знаю, мама, — дочь не согласилась с матерью, — когда свеча обычная, я её зажигаю от другой, вижу, как она горит и топится. Тогда всё естественно, понимаешь? А так, как теперь, это больше на какой-то игровой автомат похоже.

Барбаре не хотелось спорить в церкви... вообще не хотелось спорить. Поэтому она просто потрепала Еву по макушке. Та посмотрела ей в глаза и "по-домашнему" улыбнулась.

— Дамы и господа, — громко объявил гид остановившейся около них экскурсии, — думаю, вы уже обратили внимание на мраморные мемориальные доски на колоннах. Каждая из них увековечивает память одного из москворусских полков, принимавших участие в войне с Наполеоном. Например, вот эта, — он показал на большой прямоугольник белого мрамора как раз напротив Баси с Евой, — посвящена Тульскому гусарскому полку. Её установил за свой счёт генерал Денис Давыдов. Кстати, дамы и господа, — хитро улыбнувшись, обратился он к щёлкающим фотоаппаратами экскурсантам, — чем ещё был знаменит Денис Давыдов?

Экскурсанты зашевелились и зашептались между собой. Всех, однако же, опередила её умная Евочка.