Пророчество Богов. Игры

Кифада первая двинулась к лестнице. Аделайя семенила следом и размышляла над новым званием. Изгой. Заботит ли ее это? Определенно! Скажет ли она об этом кому-нибудь? Никогда. Адея почти научилась не замечать косые взгляды и шепот за спиной. Эти люди, эльфы и иже с ними разбредутся кто куда, окончив обучение. И если повезет, она их больше не увидит. Гори оно все красным пламенем преисподней. Гори они все в этом пламени!..

За своими мыслями Аделайя незаметно миновала длинный коридор, ведущий к раздевалке. Оказывается, все остальные уже давно переоделись и разминались перед построением. Не теряя время, Адея подбежала к шкафчику и распахнула дверцу. Как и говорил Лирен на верхней полке лежали варежки, шапка и шарф. И все это белое. Кажется, у Рэна появился некий пунктик касательно этого цвета. Стянув через голову мантию, Аделайя натянула свободный свитер, утепленные брюки и переобулась в удобные высокие сапоги. На всё про всё ушло не более пяти-семи минут. Кифада также торопилась облачиться в подобие зимней спортивной формы. В конечном итоге староста и Адея переоделись практически одновременно, что и позволило им вдвоем нестись на сам стадион, где, судя по всему, построившиеся адепты слушали план занятий на этот день.

— Ты первая. — Кифада подтолкнула Аделайю в спину.

— Ну уж нет, — в свою очередь возразила Адея, продолжая стоять за огромной коробкой с инвентарем. — Предлагаю во время бега присоединиться ко всем на дорожках. Так мы не привлечем к себе лишнего вним...

— Адептки Дитакисса и Аскальф! — прогремел над стадионом голос Каэля. — Без вашего непосредственного присутствия в строю я не могу продолжить объяснять задание. Милости прошу занять свои места, — попросил Учитель, не бросив даже взгляда в сторону их укрытия. Однако этого и не требовалось — слух у дроу отменный.

А где эти места? Если раньше занятия проходили исключительно с женской половиной Академии, то сегодня Каэль устроил общий урок.

Отметив, что Адея и Кифада продолжают топтаться на месте, Учитель тяжело вздохнул и обреченно бросил:

— Встаньте уже хоть где-нибудь.

С этим проблем не возникло. Аделайя и староста встали у самой кромки поля и приготовились внимать словам своего мучителя.

— Что же, я продолжу. Как вы, наверное, уже догадались, изнурительным тренировкам пришел конец. Не обольщайтесь. Это всего лишь на время ваших длинных выходных. Напоследок я бы хотел закрепить результаты и показать, чего вам удалось добиться и к чему еще следует стремиться. Урок будет происходить в игровой форме. Вы прекрасно знакомы с правилами этой самой игры и ее последствиями. — Губы Каэля впервые за все время, что Адея его знала, растянулись в плотоядной улыбке. Что ни говори, а это страшно. — Обратите внимание — хесы заняли места на трибунах, там же вы можете лицезреть некоторых Магистров. Все они ваши противники...

— Может, сразу поговорим о задачах? — Кто бы сомневался, что Эль будет стоять молча. Сложив руки под грудью, она выставила одну ногу вперед, всем своим видом показывая насколько ей скучно.

— Задачи?.. Задача только одна — остаться целым и невредимым.

А вот это уже интересно. Если сегодняшний урок заявлен как игра, то какие опасности их могут ожидать? Адея призадумалась. Бросив косой взгляд на трибуны, где стояли Магистры и хесы, она поискала глазами супруга, но так и не смогла его отыскать. Аделайя надеялась получить хоть какую-то подсказку, но, увы. Внутренне она чувствовала мужа где-то рядом, а вот видеть... Решив не спешить с вопросами к Учителю, хватит и одной Пресветлой, Адея растерянно улыбнулась сбитой с толку Кифаде. Староста беспрестанно поправляла очки и заправляла за уши волосы. Кажется, она нервничала сильнее всех остальных.

— Успокойся, — ободряюще сказала Аделайя и потрепала Кифаду за плечо.

— Снежки, — прошептала староста. — Смотри, — она указала пальцем на пространство под скамьей, — там лежат их заготовки. Снежки — это игра. А то, с какой скоростью будут лететь в нас эти комки, волей-неволей заставит начать уворачиваться от удара. У дроу хорошо развита мышечная масса, так что заявленное всеобщее развлечение скорее будет похоже на избиение. Мы для них мишени. Открытые мишени. Хорошо хоть боковые трибуны пусты...

— Ты преувеличиваешь.

Кифада перевела взгляд на Адею и пожала плечами.

— Я хочу ошибаться.

Староста замолчала и вновь обратила всё своё внимание на Каэля. Он продолжал отвечать на вопросы Эль и параллельно рассказывал о целях проведения данного вида мероприятия. Его голос шел посторонним шумом для Аделайи. После предположений Кифады она более яростно начала выискивать Рэна на трибунах.

— ... И как подарок к празднику Тринадцатой Луны, могу вас заверить, ни одна голова сегодня не пострадает, — закончил вещать Каэль. — Что ж, приступим. — Он хлопнул в ладоши, и все пришло в движение: Магистры и хесы взяли небольшие снежки в руки, а адепты начали осматриваться по сторонам, более детально оценивая ситуацию.

Очень скоро все пришли к общему мнению — прятаться негде. Студенты Академии заведомо находились в проигрышной позиции. Можно было попытаться бежать, но вряд ли хоть кто-то достигнет края поля, при этом, не пострадав физически. Эти мысли Адеи подтвердила и Кифада.

— Барьер. Не самый мощный, однако, хватит, чтобы потерять сознание.

Первый пробный снежок просвистел над головой Адеи и попал в спину адепту четвертого курса. Обернувшись, Аделайя смогла отметить точность попадания — ровно между лопаток. Староста оказалась права, эти комочки далеко не безобидны. Оставшийся целым небольшой кусок остался валяться на земле никем не замеченный. Только Аделайя проявила любопытство и, стараясь не привлекать к себе внимания, подняла его. Тяжелый. Твердый. С острыми краями?..

— Их обтирали влажной тряпкой.

— Боги! Эльлианель, ты откуда здесь? — Адея сжала подтаивающий кусок снега в руке. Эльфийка припрыгала сюда с другого края поля. Эль никогда не делает что-то без своей на то выгоды. Вопрос: чего ей надо?.. — И с чего ты взяла?

— Корка. Как образуется наст, знаешь? Вот и тут схожая ситуация. Здесь я потому, что рядом с тобой безопаснее. Твой цербер не допустит, чтобы ты пострадала. Так что, будем дружить. Ближайший час. — Встав спина к спине, Эль продолжила удивлять: — Твоё интересное положение не позволит метать снаряды выше колен — это в теории. Мой тебе добрый совет — танцуй. Глядишь — останемся в победителях.

— Ты видела Лирена?

— Убогая, а ты и впрямь считаешь, что он оставит тебя на произвол судьбы? Я-то думала у вас мир, дружба и пряники напополам. А тут оказывается сплошь неуверенность и сомнение в избраннике.

Дальше изливать едкие комментарии в адрес Адеи и Рэна Эль не смогла. Каэль подал команду, и на адептов обрушилась лавина снежков. Говорить о точности попадания — лишнее. Все снаряды достигали цели. Тем, кто помимо основных тренировок упражнялся еще и с оружием, а это ВСЕ кроме Адеи, повезло чуть больше. Им удавалось отвести от себя снежок рукой или вовсе отклониться в сторону. За счет небольшого живота Аделайя не могла позволить себе такой роскоши как прыгать выше головы. Даже просто увернуться от летящего комка стало трудновыполнимой задачей.

Крики, стоны, приглушенные ругательства.

Аделайя боялась двинуться с места и тем самым напомнить Магистрам или хесам о своем присутствии. Продолжая стоять памятником самой себе, она смотрела четко перед собой на учителя-мучителя, который получал истинное удовольствие от мельтешащих по всему полю студиозов. За короткий промежуток времени практически все оказались покрыты липким снегом. В основном страдали ноги, в редких случаях руки и верхняя часть груди. Любой перелом считался легкой травмой и не расценивался как необходимость к госпитализации.

Крики, стоны, ругательства в полный голос.

Первый шок Адея испытала, получив удар в бедро, она смогла на собственном теле ощутить весь спектр болевых ощущений. Выдохнув воздух через стиснутые зубы, она сильнее вжалась в спину Эль. Эльфийка только хмыкнула и больше никак не отреагировала. Следующий комок, который Аделайя все-таки заметила, летел ей прямо в колено. Но вот чудеса! Откуда-то сбоку прилетел еще один снаряд и сбил снежок, что запустил Каэль.

— А я что говорила! — самодовольно ликовала Эльлианель. — Теперь можно и расслабиться.

Каждый следующий залп дроу никак не мог достигнуть цели, то есть Аделайи. Проследив траекторию полета комков, что спасали ее от травм, Адея увидела Лирена. Он сосредоточенно наблюдал за Темным эльфом и успевал вовремя среагировать — каждый раз, заблаговременно сбивая снежок с заданной линии атаки. А самое удивительное — Рэн улыбался. Ну и пусть жестоко, по-другому у него пока редко получалось. Он действительно получал моральное удовлетворение от всего происходящего: от того, как из себя выходил Каэль; как с горящими от азарта глазами он продолжал метать снежки в Адею, забыв обо всех остальных своих студиозах; как Темный едва не срывался с места в желании добраться до своего извечного противника. Уязвленное мужское самолюбие Каэля страдало каждый раз с момента встречи с Лиреном. Ведь дроу в полный голос заявлял: "Я никогда не промахиваюсь!", — а тут осечка за осечкой.

Что ж, позже она спросит с супруга за пропущенный удар в бедро, а пока... Пока просто постоит и насладится видом отдыхающего телом и душой супруга.

— Мрачные у тебя удовольствия, — отметила Адея с легким укором.

* * *

Укладываясь спать, Адея настроилась на то, чтобы подняться раньше супруга и приготовить ему завтрак. Побаловать, так сказать. Каково же было ее удивление, когда проснувшись спозаранку, она не обнаружила рядом Лирена. Он вообще отсутствовал в комнате. Обычно, если Рэн уже поднялся он сразу садился за стол и кропотливо работал над каким-то листком бумаги. Он мог корпеть над ним днями и ночами. Аделайя уже привыкла засыпать под звук перелистывания страниц и хмыканье супруга. На логичный вопрос: над чем ты трудишься? — Лирен ответил коротко и ёмко: "Над предостережением". Более он никак не развил свой ответ, а Адея не решилась настаивать, желая узнать подробности и в полной мере удовлетворить любопытство.

Глубо вздохнув, Адея мигом приободрилась: снизу доносился аромат травяного чая и свежеиспеченных булочек. Направление, где искать супруга она определила мгновенно. Пока она умывалась и переодевалась, аппетитные запахи настолько раздразнили желудок, что он начал оглушительно громко урчать, будто реально требовал, чтобы в него закинули хоть кусочек чего-нибудь съестного. Погладив живот, Аделайя почувствовала слабый толчок изнутри. Она не успела еще толком испугаться, а Лирен уже стоял рядом:

— Что произошло?

— Я не знаю.

Снова толчок, который заставил Адею охнуть и присесть на кровати позади нее. Это странное ощущение не казалось чем-то неприятным, скорее интересным и неожиданным новым рубежом. Все новое всегда интригует и это ситуация не стала исключением. Заинтересованная, что же будет дальше, Аделайя оголила живот и неотрывно смотрела на едва заметные глазу толчки. К слову сказать, ощущались они в разы сильнее.

— Смотри!

Лирен наклонился к "пляшущему" в утробе ребёнку и... оставил легкий, обжигающий поцелуй.

По телу Адеи побежали мурашки от удовольствия. Она едва сдержалась, чтобы не испустить протяжный стон — ограничилась тем, что сжала одеяло в кулаки и с такой силой поджала пальчики на ногах, что косточки протестующе захрустели.

— Началось, — почти благоговейно произнес Рэн. Присев на корточки, он положил ладони Аделайе на живот и вывел на коже два круга: правой ладонью по часовой стрелке, а левой — против. Провел прямую линию от середины грудной клетки к пупку и обратно. Странный ритуал положительно повлиял на чрезмерную активность дитя. Довольно скоро толчки прекратились, и Адея смогла подняться, не рискуя получить удар по мочевому пузырю.

Ведомая Рэном, Адея спускалась вниз, как вдруг в голове созрел вопрос личного характера.

— Лирен, а где твоя мама?

Супруг слегка вздрогнул и замер на мгновение.

— Умерла, — безразлично ответил он и снова продолжил спускаться по лестнице. — Если хочешь, я могу рассказать как, где и почему, но это тема мне неприятна.

— Нет-нет, не надо...

— Ты не поняла, — Рэн вновь остановился и развернулся к Адее лицом. Он стоял на ступень ниже, но даже так возвышался над Аделайей. — Я не оплакивал ее смерть. Никогда. Тем, кто тяжело перенес это событие, был Ниран. Смерть — обычное явление. Даже смерть скэда. Нир переживает это все немного иначе. Он скорбит. А это удел слабых.

Адея закатила глаза и возразила:

— Это называется...

— Я в курсе как, — перебил ее Лирен. — Не применяй это слово ко мне, достаточно того, что оно негласно повисло в воздухе, — хмуро попросил он, отворачиваясь. — Идем, пора завтракать.

Аделайя разулыбалась во все тридцать два зуба. Гуманность — страшно обидное слово для наследника трона. И все же, чем больше Лирен Иро Аскальф живет среди людей, тем больше в нем проявляется та сама, ненавистная ему, человечность. Осталось привить супругу любовь к ближнему, — родственники Адеи в смысле, — и научить бескорыстному милосердию. Рэн и Эльлианель в этом плане очень похожи. Ни один из них и пальцем не пошевелит, пока не увидит выгоду для себя. Неужели все венценосные особы такие? Они впитывают это с молоком матери? Или это свойство характера?

— Это делает тебя слабым? — ехидно поинтересовалась Адея.

— Таким, меня делаешь ты.

И вот как это понимать? Принять за комплимент или оскорбление? Она побуждает его проявлять эмоции — это ведь хорошо? Или плохо? Лирен научился смотреть на мир не только сквозь призму прагматизма, но и принимать во внимание чужие чувства. Отсюда вопрос: его это гнетёт?

— Прекрати попусту эмоционировать. В своих мыслях ты ушла далеко от истины.

Рэн подвел обескураженную Адею к столу и как истинный джентльмен выдвинул стул, предлагая присесть. Как и предполагалось, на столе стояла большая чашка с горячим травяным чаем и блюдо со свежими булочками. Как только Аделайя устроилась, Лирен заговорил:

— Для меня непривычна ситуация, когда я не в силах защитить свою семью. Любое мое неосторожное действие навредит тебе. Изо дня в день я вынужден тщательно продумывать каждый свой шаг, чтобы, демон меня побери, не навлечь на себя, — а как следствие и тебя, — неприятности. Я не говорю, что меня это раздражает или утомляет — многозадачность не есть что-то новое для меня. Что действительно страшит, так это твоя упёртость в некоторых вопросах и инфантильность. Но! Ты — это ты. И я принимаю тебя такой, какая ты есть. А знаешь почему? — Аделайя отрицательно мотнула головой. — Потому что ты — мой свет, моё спасение от тьмы, живущей внутри меня.

Адея не могла видеть супруга. Он стоял позади и, опираясь руками на спинку стула, тихо говорил ей на ухо. Горячее дыхание обжигало нежную кожу на шее. Сладкая боль внизу живота... Жгучая истома во всем теле... Боги, с этой беременностью Аделайя стала чересчур чувствительной!