Опричник I

В отличие от государя, которого с Исмаилом связывали дружеские отношения, я радел последнему не по доброте душевной. Сохранение Большой Ногайской орды, в том виде, как она есть, объективно выгодно. Во-первых — это возможность закупать по вменяемым ценам мелкий и крупный рогатый скот, а так же шерсть и прочие продукты кочевого животноводства, притом платить не серебром, а металлоизделиями, минимизируя, таким образом, его утечку за пределы страны. Во-вторых, свято место пусто не бывает, случись, что с ногаями — их место легко займут другие кочевники. И не факт что с ними получится быстро договориться. Самим же нам быстро такие площади заселить не выйдет, да и не пригодна их большая часть под земледелие...

В этом году даже Серный городок не удалось заложить, только Сокский острог. Правда, закрепились мы тут капитально. Шестнадцать четвертьпудовых чугунных единорогов, в форте на верхушке Царева кургана, уже сами по себе сила. Ядром они бьют не на шесть сотен саженей, как десантные, а на две версты, дальней картечью правда всего на двести сорок саженей, но и этого хватит, чтобы отбить желание атаковать острог. А ведь кроме форта, холм опоясан ходами сообщений, большинство из которых завершаются крытыми огневыми точками на две дюжины стрельцов каждая. Всего их шестнадцать штук, так что плотность огня будет довольно высока даже при использовании обычных пищалей, не говоря уж про тюфяки и затинные пищали, которых прислали с Москвы десятка по три.

Применять методы фортификации, пока еще не созданные Вобаном, но уже усвоенные под моим руководством будущими фортификаторами из числа посошной рати, тут не стали. Менее чем двумя сотнями человек даже начинать бессмысленно бастионы возводить! Хотя теперь, возможность вроде как появилась: Шереметев просто не счел нужным упомянуть о такой ерунде, как присланные вместе со стрельцами четыре сотни тяглых с семьями. Похоже, государь решил всерьез закрепиться на этих рубежах. А я наоборот, слегка оплошал: с одной стороны крепость в устье реки Сок для меня имеет наибольшую выгоду, а вот для более быстрого освоения края очень желательно сразу закрепиться в устье Самары, чтобы затем начать строительство засечной черты вверх по течению реки. Хотел обсудить этот вопрос с воеводами, но они уже перешли от куры с лапшой под старку к хоровому пению, так что общение с ними пришлось отложить.

Улучив момент, поинтересовался у Сеньки, сколько соли привезли казаки. Оказалось, что трюмы они загрузили полностью, причем исключительно баскунчакской солью. Для булухтинской же, заняли один из хлебных подчалков. Причем в сумме они успели сделать семь рейсов. Так на данный момент я стал богаче примерно на девять тысяч двести пудов поваренной воли и на семь с половиной сотен — глауберовой. Кстати, рыбка, которой меня потчевал Шереметев, оказалась привезенной ими же, на втором подчалке, о чем Иван Васильевич деликатно промолчал. Эти ухари догадались после первого же рейса часть соли пустить на засолку рыбы, на ловлю которой с самого начала отрядили часть возничих, благо я набирал их по двое на каждый из возов. Недостаток соли они восполнили, в седьмой раз, сначала сгоняв на Баскунчак и загрузив там половину возов, и лишь потом отправившись на Булухту.

Собственно я так бы ничего и не узнал, если бы не острый нос одного из моих людей, учуявшего запах спиртного из кладовой, находившейся в том же отсеке, где и пороховой погреб, ключ от которого я перед отплытием передал пушкарскому старшине. Видимо он не удержался и откупорил одну из бочек, после чего повторял это регулярно. А вчера забыл забить пробку на место. Дальше всё было делом техники: учуяв запах, казаки выломали кусок доски, подставили какую-то посудину и слили в нее спиртное, вбив острие сабли между досок дна бочки. Если это они смогли сделать, не привлекая к себе внимание, то после распития всё тайное ожидаемо вышло наружу. Язык за зубами держать в подпитии им было несвойственно.

Мало того они вовлекли в свои безобразия часть стрельцов из нового пополнения, но тут же получили по рогам от Ласкирева, который пресек бардак на вверенной ему территории со всей жестокостью. Вешать, правда, никого не стал, но две дюжины моих казачков сейчас сидели в холодной, как и десяток новиков присланных из Москвы. В общем, весело погуляли.

...

В воскресенье пятнадцатого августа, мы начали собираться в обратный путь. Напоследок я наказал Ласкиреву держать набедокуривших до прибытия второй расшивы, на которой им и надлежит идти в Нижний Новгород. В качестве сопровождающего выделил им Заболоцкого — пора парню привыкать к серьезным поручениям. Чтобы казаки не задирали парня, оставил ему десяток своих бойцов. Их уже реально побаивались: шила в мешке не утаишь, а слухи пошли, собственными ушами слышал, как кто-то вещал желторотым новикам, как полусотня "стрельцов гишпанца" побила "тыщу ногаев", "поимав несметное количество добра и полона".

Кстати, насчет полона: первая помощь, оказанная раненым, дала свои результаты. Выжило на удивление много, почти половина — то есть около сотни. Знатных ногайцев среди них не оказалось, так что на выкуп надеяться не приходилось. Причем в основном выжили молодые, что тоже неудивительно. Поэтому я решил отвезти в Выксу и приставить их там к делу. Отработают несколько лет, отпущу домой с очередным караваном купцов, если конечно не захотят остаться.

В целом поход оказался очень удачным, даже без учета груза второй расшивы. Копченую осетрину я, кстати, у казаков изъял, не всю конечно и естественно не задаром. Впрочем, от тех, что не погорели на пьянстве, и соответственно не попали в холодную, особых возражений я не услышал. Рыбу и готовили на продажу по большому счету. Тот же Шереметев купил для своих пудов двести, Ласкирев же деньги, выделенные на стрелецкий корм, тратить не стал. Оно и понятно, сами наловят, тем более что две сотни пудов соли я ему оставил. Да еще со второй расшивы велел взять пудов триста. Взамен стрелецкий голова обещал загрузить соленой осетриной свободный подчалок. За две недели стрельцы успеют ее немало набить. На всякий случай уточнил, как будут солить, а то мало ли? На этот счет Михайло Дмитриевич успокоил, есть среди посошных знакомые с этим делом, ведают и как потрошить и сколько соли класть. У него и сейчас небольшой запас есть, потому и не польстился на предложение казаков — мол, они и солить то толком не умеют, ежели б не подсушили рыбку дымом, пропала бы как пить дать.

От предложения забрать половину засоленной рыбы я отказался, потому как кроме девяти тысяч пудов поваренной соли, в расшиву погрузили еще и девятьсот шестьдесят пудов серы, целестин, барит, а так же оставшуюся после обмена на коней добычу. Борта у нас запасом, можно и вдвое перегрузить при необходимости, тут всё дело в мелях, но такой перегруз нам ничем не грозит, осадка увеличилась не сильно, запас еще есть. А вот "небольшой" запас Ласкирева оказался солидным, половина вытянула бы на шесть сотен пудов. Да и некуда было по большому счету запихнуть такой подарок. Не в навозный же подчалок его грузить, и уж тем более не туда где глауберова соль. Саму ее конечно можно потом почистить, но к чему столько лишней работы, да и рыба рискует пропитаться этим ценным химическим сырьем, которое по совместительству является отличным слабительным.

Теперь о грустном. Из сотни стволов, проблемы возникли примерно у трети, причем у дюжины из них очень серьезные: в основном трещины в местах сварного шва у ствола. У одного разорвало барабан, и бойца спасла только бронзовая накладка на рамке ствольной коробки. Для нее я подбирал состав с максимальной пластичностью, хотя основное назначение защита не от разрыва, а по большей мере от загрязнения. Проверка состояния нарезов тоже не сильно утешила, пока износ не велик, но уже заметен. А ведь отстреляли не так много: тренировки проводили в основном "всухую", лишь на конечном этапе я решил не мелочиться и дал ребятам в течение пяти дней поупражняться от души. После чего, кстати, пришлось перетачивать торец казенной части из-за начавшегося разгара.

Запасных сменных стволов у нас было всего два десятка, и то благодаря тому, что я разделил процесс изготовления оружия на отдельные операции. Ложи по заранее сделанному образцу ладили плотники. Железную полосу в трубу ковали Тумай и Тингай, черновой обработкой ствола занимались мужики — работа там была простая, но и с ней не каждый из них мог справиться, приходилось учить с нуля. Шлифование и нарезку под руководством Тингая делали мои ребята, те, что постарше. На шести копирах много времени это не занимало, но и брака хватало — "внутришлифовальные станки", таковыми можно было называть только в насмешку. Сборку осуществляли младшие, которых я натаскал на первых образцах. Особых хитростей не было — упрощал конструкцию как мог. Контроль качества осуществлял я сам, больше поручить было некому. Тумай, единственный кто мог меня заменить, был плотно занят ковкой.

Если считать трудозатраты, то в сумме на одно ружье уходило более ста восьмидесяти человеко-часов. Полмесяца, с учетом двенадцатичасового рабочего дня! Кабы не бронзовое литье основной массы деталей, время изготовления можно было бы смело учетверить. К сожалению, в этом крылась и проблема: стремясь облегчить оружие, я, создавая прототип, боролся за каждый грамм веса, как мог, и этот не могло не сказаться на запасе прочности. Качество литья оказалось не совсем ровным, и часть ударно-спусковых механизмов вышла из строя еще при первом серьезном отстреле во время обучения моих парней на Выксунском полигоне. Крошились бойки ударников, ломались пружины, всё было вполне ожидаемо и как то уже буднично. С заменой проблем не было — лили с запасом. Но зарубку на память я себе сделал: тестировать детали нужно заранее, до сборки. Каждый механизм! И как минимум на пару сотен срабатываний, потому как у нас уже после пяти десятков четверть стволов имели по этой части серьезные проблемы. Так что без испытательного стенда никак.

И второе: без стальных стволов тяжко, а значит, нужен пусть небольшой, но конвертер. Если делать большую часть деталей стальными, то пуда стали хватит на пять-шесть винтовок, так что объем в полста пудов более чем достаточен: работы потом мастерам на полгода хватит, чтобы слитки в стволы и прочие запчасти превратить. Основная сложность, как обеспечить продувку кислородом? Селитра у меня есть, но вот над агрегатом для получения из нее кислорода придется поразмыслить, в основном над конструкцией, за материалами заминки не будет. Обожженный доломит вполне подойдет, а кожух для кладки можно и чугунный отлить. Перед работой прогреть его градусов до пятисот, потом заложить внутрь селитру, притереть крышку, и кислород подать в конвертер.

При малом бессемеровском процессе давление большое не нужно, напротив, проникновение кислорода в глубину металла нежелательно, особенно, с учетом того, что мы к нему до двух третей воздуха будем подмешивать. Чистый кислород гнать в конвертер слишком расточительно, поэтому особого смысла тратить селитры втрое больше я не вижу, качество стали и так будет приемлемым. Хромирование стволов тоже подождет, сберегу хром для пулеметов, потому как альтернативы им нет. Единорог всем хорош, кроме одного — на тачанку его не поставить, отдача хоть и не запредельна, но чувствительна. Хотя для удержания бродов ничего лучше не придумать: легкие, скорострельные, заряд невелик, опять же картечь я могу делать сотнями пудов. Одна беда, крымцы не дурные, раз нарвутся, другой, а на третий задумаются.

Вот только долго они думать не будут, потому как решение на поверхности: шайтан с ними с бродами, найдут места, где течение невелико, да и начнут вплавь перебираться. Для малого отряда это проблем не составит, а гонять за ним армию никто не будет. Прикрыть же все такие места обычным способом сил не хватит. Для этого нужны мобильные отряды, причем небольшой численности, но при этом вооруженные так чтобы и пять дюжин бойцов могла атаковать несколько сотен татар, а отбиться хоть от тысячи. Все решения кроме пулеметных тачанок заведомо хуже. Скорость у них приличная, отставать не будут. На три расчета нужно всего дюжину человек, остальные верхом в качестве прикрытия и разведки. Так что пулеметами заниматься рано или поздно придется.

Впрочем, сейчас у меня более насущная задача: подготовка визита в Выборг. Тем более что мысль за всё это время на месте не стояла, а вертелась где то в подкорке и теперь первоначальный план немного стоит скорректировать. Перед тем как угостить шведов тяжелыми "чемоданами" с шимозой, очень желательно их как следует пугануть, чтобы не шлялись по стенам замка, а прятались внутри башен и строений. Заодно будет больше шансов не зацепить старика Густава — он не дурной, на рожон лезть не будет, да и свита, скорее всего, поможет "царственной тушке" укрыться в безопасном месте.

Для начала можно флешетами угостить. Особая точность нам ни к чему, пойдет и обычный заостренный пруток с продавленными "на горячую" ребрами-стабилизаторами. Тем более что пруток мы теперь катать можем — валки я делал на четыре калибра. Заготовки от двенадцатизолотниковой картечи будут в самый раз. Испытаем, как поведут себя варианты с разной длинной, а потому отольем комплект барабанов, вроде тех, что используются при периодической прокатки труб, но само собой с другим профилем. Для стрельбы можно использовать что-то вроде тонкостенной мортиры: миномет не миномет, но близко. Тем более что оптимизировать конструкцию нам без надобности: телега увезет и ладно. Тем более что нам это "орудие" на один раз нужно, после чего надобность в нем отпадет: уж очень под узкую задачу заточено.

После того как "особо важные шведы" расползутся по щелям, нужно проредить защитников замка. Для этого будем использовать те же реактивные мины, но в осколочном варианте: по центру в оловянном стакане уменьшенный заряд и двенадцатизолотниковая картечь вокруг него. В завершение несколько особо весомых фугасных аргументов с тремя пудами шимозы каждый. После чего можно надевать противогазы и брать шведов тепленькими, естественно тех, кто к этому моменту еще не остынет...

...

Расшива мерно шлепала плицами колес, день клонился к вечеру и багровый закат постепенно катился за горизонт. Ертаульная чайка миновала старицу Старой Камы, до Камского устья оставалось совсем немного, менее десяти верст. Ветер дул боковой, ровный и крепкий, так что мы отстали от передового дозора саженей на четыреста или более. Стайку лодок, выскочившую из старицы, я заметил не сразу. Их было много, но определить точное количество на таком расстоянии не получалось. О намерениях, сидевших за веслами, можно не гадать — отнять и поделить, то есть банальный грабеж проплывающего мимо купеческого каравана, со смертоубийством или без оного, коли обираемые согласятся беспрекословно расстаться со своим добром.

Причем засада была устроена грамотно, чувствуется опыт: пропустили вперед, теперь догоняют, используя преимущество в скорости, за счет легкости лодок и численности гребцов. Нашим назад не прорваться — поздно, а против течения не уйти, через пару верст догонят, даже если ветер не стихнет. Будь это обычные купцы, исход предсказуем: взяли бы за жабры тех, кто на переднем струге, остальные всё одно мимо не пройдут, так что всяко раскошелятся...