Метро 2036: Изумрудный Город

— Скажите, а... с "Содружества ВДНХ" никого не встречали?

Спросить напрямую не отважился, но намёк тем не менее был понят правильно.

— Ваши стараются в бучу не лезть. Если получится. Ганзейцы, а точнее, их кукловоды вовсю на независимые станции наседают — мол, если не "пушечным мясом", то хоть жратвой и патронами пусть помогают. Границы под усиленным контролем, поэтому уломать несговорчивых особых усилий вряд ли потребует. И ещё поговаривают, будто Полис в блокаду взят. Отныне не один караван не сможет туда попасть. Сам понимаешь, что это значит.

Ещё бы не понять! Ахиллесовой пятой "островка благополучия" в самом центре метрополитена являлось отсутствие собственных ферм, лишь небольшие "подсобные хозяйства — продовольствие приходилось покупать или выменивать на добычу сталкеров. Если противостояние затянется, его обитателям грозит голодная смерть.

Значит, всё-таки не Полис заварил эту кашу. Зря, получается, грешил на него.

— Выбран следующей жертвой, — глухо подтвердил Иван Тимофеевич. — Давайте-ка выпьем, чтоб Изумрудный Город выстоял и победил!

За этим занятием их и застал Алексей Иванович.

— Смотрю, вы тут совсем не скучаете.

— Присоединяйтесь к нам, товарищ майор! — залихватски предложил Леонид Палыч, недвусмысленно булькнув флягой.

— Я вообще-то на работе. Посадил "подарочек" писать чистосердечное признание. Правда, подозреваю я, в плане информации толку от него как от козла молока. Ну ладно, думаю, "наркомовские сто грамм" сильно не повредят. Вы чего, из ложек пьёте?? Спросили бы стаканы, чтоб как порядочные люди.

— Да неудобно как-то...

— Ерунда. Сейчас организуем. Но потом — на отдых! Завтрашний день обещает стать жарким.

Глава 16. Тьма сгущается

Туман на линии огня,

И если смерть найдёт меня,

Ты за меня поставь свечу,

Последний раз я прокричу:

Это война!*

* — гр."Технология", "Это война".

Раз никто не разбудил, вывод однозначен — ночь прошла спокойно. Кроме него, в комнате никого — остальные либо на дежурстве, либо на базе резервистов. Мельком взглянув на мобильник, Артём заметил пропущенный вызов от абонента с номером 553. Надо же, а он раздрыхся без задних ног, даже звонка не услышал. Первым порывом стало — немедленно перезвонить. Но, повертев "трубу" в руках, передумал — наверняка встретит её наверху, будет повод завести непринуждённую беседу. И, заранее готовясь к рандеву, тщательней обычного побрился, причесался и начистил до блеска сапоги.

Но Саши на парадном этаже не оказалось. Напрасно Артём по очереди обошёл все заставы, якобы интересуясь обстановкой. Спасибо, халфлайфисты просветили — пришлось, правда, вначале перекинуться десятком дежурных реплик для усыпления бдительности.

— Ушла в патруль, скучно, мол, без дела сидеть. Мы вот тоже сейчас уходим гулять по зонам "Е" и "Л". В следующее дежурство просись с нами!

Неплохо бы, не век же торчать во втором эшелоне с картами в руках. Преферанс, кто спорит, классная игра, но не когда душа жаждет подвигов. Неопределённость ситуации раздражала не только его; бойцы северной заставы уже вовсю обсуждали вопрос — не ударить ли по неприятелю первыми.

— Ещё намедни надо было. Сейчас припрётся пара батальонов, засядем тут безвылазно.

— Чего ж вчера не предложил? Невелика честь — крепость заднего ума демонстрировать.

— Надеялся, приказ дадут. Зря командиры наши терялись — нагрянув из подлеска, малой кровью обошлись бы.

— А я считаю — в рыцарство заигрались, "иду на вы" и прочие мушкетёрские заморочки. Типа если нападём первыми, агрессорами станем. Тогда грош цена нашему имиджу.

— Да причём здесь благородство, вы пулемёт на БТРе видели? Если их часовые не полные лохи, половину наших положат, прежде чем сковырнём пулемётчика.

— Эх, гранатомёт бы... От ручных гранат толку мало, а своим пулемётом так и не разжились заблаговременно.

— Поздно теперь сожалеть. С чем есть встретим. Лишь бы туман развеялся. А то встал стеной, ни бельмеса не разберёшь. И темень вдобавок, будто не позднее утро на дворе, а сумерки в ненастье. Танковая дивизия подъедет — и ту проморгаем.

С этим сложно поспорить. Ненамногим светлее, нежели ночью, и вдобавок видимость хуже некуда. В такую погоду даже сталкеры предпочитают отсиживаться в Подземке, вылезая наружу лишь на спасательные мероприятия. Может, и красно-коричневые передумают перебрасывать подкрепление?

Но чуда, увы, не случилось. Предвестником грядущей бури стало усиленное треньканье "мобил". Удалось засечь передвижение техники — то ли по издаваемым ею звукам, то ли благодаря перехватке радиопереговоров. Поднялась суета, бойцы спешили занять свои места за баррикадой либо в непосредственной близости от неё, прочие кинулись поспешно достраивать вторую линию обороны. На охоту ехать — и собак кормить, вспомнилась старая поговорка. Но лучше поздно, чем никогда, хоть здесь от меня будет польза, подумал Артём. И присоединился к переносчикам столов и стульев, основного строительного материала нового укрепрайона.

Вскоре рокот моторов стал отчётливо слышен сквозь зависшую в воздухе молочную кисею. БТР и грузовик с развевающимися флагами, — чёрная трёхконечная свастика в белом круге, — вырулили на Университетскую Площадь, и, свернув влево, остановились.

— Фашисты... — прошелестело среди бойцов.

— Хороши, однако, союзнички у красно-коричневых.

— Ректор вчера высказал пожелание — если дело дойдёт до побоища, старайтесь ранить, а не убивать. Думаю, для рейховцев можно сделать исключение.

— "Кидалы" на месте?

— Два часа уже там. Больше скучать не придётся.

На вопрос о чём, собственно, идёт речь, пояснили — гениальной задумкой Генштаба стало разместить на крыше вестибюля профессиональных метателей предметов малой и средней тяжести. Снизу их не видно, контролируются посредством сотовой связи. Короче, будет врагу сюрпризец, когда подойдёт поближе. Жаль, лишь единожды; если красно-коричневые не полные идиоты, при повторной атаке учтут угрозу сверху.

Приверженцы идей расовой чистоты меж тем деловито построились шеренгой, и офицер, пухлый чернявый коротышка с кошачьими усиками, с трудом взобравшись на корпус БТРа, принялся воодушевлять светлоглазых "суперменов":

— Доблестные солдаты Рейха! Перед вами цитадель, где засели жыды и антилигенты, от которых спокон веку не было житья русскому народу...

— Слышь, ты, черносотенец хренов, — высунулся из бокового окна пятого этажа зоны "Л" Валера. — Что-то на истинного арийца ни фига не похож!

От неожиданности офицер чуть не свалился с "насеста".

— Вы слышали? Слышали? — завопил он, трясясь всем телом и брызгая слюной. — Убейте его, ребята! Убейте!

Град пуль прошёлся по Зданию, пытаясь достать наглеца. Но тот успел спрятаться внутри.

— Драпанёте отсюда, как гитлеровцы от Москвы в сорок первом! — дождавшись, когда утихло, поддержал приятеля Вадим.

И вновь стрекот автоматов впустую.

Отчаянные парни. Лишь бы рикошетом не задело.

— Дайте-ка, сыны мои, внести свою лепту в борьбу с фашизмом! — решительно заявил отец Григорий, направившись к баррикаде с СВД в руках.

— Отче, вы чего задумали?

— Увидите!

Отвлечённые нахалами с зоны "Л" рейховцы не заметили одинокого стрелка, пристроившегося с торца баррикады.

Расщеплённое пулей древко переломилось, и знамя со свастикой свалилось в грязь под колесами бронетранспортёра.

— Браво! — зааплодировали невольные зрители.

— Не оскудел ещё глазомер, однако, — без тени бахвальства констатировал отец Григорий. — Закончится война, тому, кто фокус повторить сумеет, подарю сию винтовку. Пусть дальше ею владеет!

Тем временем ещё несколько грузовиков прогрохотало через площадь, свернув к улице Лебедева, и вскоре покинув зону видимости.

— Как бы к метро не рванули, — тревожно зашептались защитники баррикады.

— Звоните наблюдателям!

Телефонные переговоры слегка успокоили — прорвавшаяся в тыл группировка обосновалась с противоположной стороны Здания, в зоне культурных посадок.

— Окружить, значит, решили. Ничего, отобьёмся.

— У них странный флаг. На Весёлого Роджера похож. Только вместо костей — перекрещённые патроны. Анархисты, что ли? Никто точно не знает?

Бойцы недоумённо посмотрели друг на друга.

-Братство Свинца, — помрачнев, внёс ясность Артём, когда вопрос дошёл до него. — Банда наёмников-головорезов. За патроны маму родную прирежут. Или в рабство продадут.

С "братьями" сталкиваться ему не приходилось, да и те без особой нужды себя не рекламировали — кому понадобятся, найдут и так. Но историй об их жестокости и беспринципности наслушался немало. Базой Братства стала Пролетарская, куда со всей Подземки стекались негодяи, приговорённые к расстрелу или каторжным работам. Здесь обретали они надёжное убежище, не стесняясь демонстрировать правосудию средний палец — как невесело шутили в Метро, с Пролетарки выдачи нет. Взамен требовалось лишь одно — клятва верности лично атаману наёмников, легендарному Асассину; борцовские навыки и умение владеть оружием, впрочем, приветствовались тоже. Услуги Братства обходились недёшево, но они того стоили — мало какая из серьёзных разборок обходилась без их участия. А устроить военный переворот на той или иной станции — вообще самое милое дело. Не брезговали и банальным грабежом караванов, загоняя добычу перекупщикам, а пленных — работорговцам Дубровки, с которыми у "братьев" сложились тёплые доверительные отношения.

— Отбросы общества, стало быть? Едва ли их стоит принимать всерьёз. Небось после первого же залпа разбегутся.

— К сожалению, ошибаетесь. Это настоящие "псы войны". Асассин их муштрует до железной дисциплины. За неповиновение командиру или бегство с поля боя — казнь на месте, часто весьма изощрённая, чтоб другим неповадно было. А сдаваться в плен сами не спешат — межстанционный договор о гуманном отношении к военнопленным на них не распространяется.

— Так ещё со времён Женевской Конвенции повелось.

— Эх, где теперь та Женева?

— С ними ещё шушера в чёрных балахонах. Приколись, братва, не только мужики, но и бабы. Причём без "пушек", с мечами, топорами и прочей дребеденью для ближнего боя.

— А опознавательные знаки имеются?

— Сейчас выясним, — и, коротко переговорив по "трубе", — нашивки красные, на пентаграммы похожие.

— Сатанисты, больше некому. Моральная поддержка красно-коричневым.

— Вся нечисть собралась, мать их! — от души высказался отец Григорий. — Ладно, с Божьей помощью одолеем! Главное, ребята, верьте в победу, тогда выстоим!

Ждать пришлось недолго. В небо взмыли зелёные ракеты, и первые шеренги солдат, защищённых ростовыми пластиковыми щитами и бронежилетами, ринулись на штурм Главного Здания, атакуя сразу с трёх сторон — в лобовую по лестнице и фронтально, с пандусов.

— Ну, сейчас начнётся потеха, — пообещал один из новых приятелей Артёма, по иронии судьбы тёзка его друга детства Женьки. — Жаль, места в первый ряд нам пока не достались. Лишь бы "кидалы" не подвели.

Да, будь оно Невидимыми Наблюдателями, способными преспокойно лицезреть ход сражения, стоя в самом его эпицентре, или воспарив над полем брани, смогли бы подмечать детали, игнорируемые сочинителями героических баллад, и тем паче хронистами, оперирующими сводками трофеев и потерь. Вот по команде наводчиков на головы неприятеля сыплются банки с кислотой, взрывпакеты и световые гранаты. Ослеплённый яркой вспышкой боец роняет щит, и секунду спустя его лицо превращается в кровавое месиво. Другой пытается смахнуть с каски странную маслянистую жидкость и вскоре уже не в состоянии думать о чём-либо, кроме всепоглощающей боли в сожженной ладони. Третьему шальная пуля попадает в ступню; не в состоянии подняться, он, морщась, пытается отползти назад, уйти из зоны обстрела. Открыт счёт потерям и со стороны защищающихся — мимо поспешно проносят стонущего парня, и багровые капли устилают дорогу к лазарету. И другой, хватая его оружие, спешит занять место на баррикаде. Слишком мало "стволов", огорошили ещё вчера Артёма — получишь из рук того, кто больше не сможет встать в строй. В таком случае пусть лучше останусь с "береттой", ответил он тогда. Сухие отрывочные очереди и ожесточённая канонада, вопли ярости и боли, облегчающая душу матерная брань и бодрящие команды офицеров сливаются воедино, становясь неотъемлемой частью баталии. И в самый разгар её даже эксперту сложно определить, в чью сторону склонятся чаши весов — слишком многое зависит от случайностей, не поддающихся прогнозу. Найдут ли в себе силы атакующие дойти до линии укреплений, чтобы сцепиться в рукопашной, или дрогнут, не выстояв перед обстрелом, порой зависит от героического порыва одного-единственного солдата, вдохновляющего идущих следом. Или, напротив, его панического вопля, мгновенно деморализующего остальных. И точно так же — хватит ли храбрости обороняющимся выстоять до конца, не поддавшись искушению спастись бегством.

Шахматная партия сражения тем временем потихоньку переходит в эндшпиль — прикрываясь щитами, красно-коричневые начинают отступление.

— Фу-у, пронесло. Может, не сунутся больше?

— Размечтался. Помоги-ка лучше рану обработать. Плечо саднит, видно, пулей зацепило...

— У второй заставы как дела?

— Обстреливают, но на приступ пока не идут. Словно ждут чего-то. Короче, держат в напряжении.

Сглазил, однако — почти сразу несколько "мобил" взвыло сигналами вызова.

— Внимание резерву! Сатанисты готовятся штурмовать зону "И"! Кто свободен, окажите помощь группе Полеско!

— Моя клиентура! — подскочил отец Григорий. — Винтовку здесь оставлю, в дискуссиях по вопросам веры она мне без надобности!

— Я с вами! — поддержал Артём.

Поспешным шагом, почти бегом, через зону "Б", коридоры и переходы зоны "Г" они выбрались на третий этаж зоны "И".

— Скорее наверх! — подскочил боец дозора. — Лестницы аж до четвёртого этажа достают. Сейчас полезут. Стапан Тарасыч и Олег пытаются их отстреливать, но без особого успеха. Такое впечатление, будто к пулям иммунитет имеют. Будто заговорённые. Или и впрямь сам Сатана покровительствует?

— Не дрейфь, воин, они такие же смертные, как и мы, — назидательно произнёс отец Григорий. — Грибков глюкогенных нажрутся и прут на рожон, боли не чувствуя. Поэтому рож перекошенных не пугайтесь, это от невменяемости.

Успели вовремя — судя по звукам, первой бригаде атакующих не повезло забраться в запертую комнату. Изнутри слышались неразборчивые вопли и глухие удары об дверь.

— Сторожите здесь, а я посмотрю, куда ещё лезут, — бросил на ходу отец Григорий, попутно засучив рукава. — Ага, вот где они, гады, лесенку приставили. Ну, держись, вражья рать!

Первый же культист, появившийся в оконном проёме, с криком вылетел обратно. Второй кубарем скатился по спинам карабкавшихся следом "единоверцев", свалив на землю большую их часть. Единственный удержавшийся спрыгнул сам, встретившись взглядом со своим противником.

— То-то же! — удовлетворённо заметил батюшка Изумрудного Города, сбрасывая следом лестницу. — Больше здесь не пролезут.