Одиннадцатый император

Во вторую очередь Нелл лично обыскал тело самурая. Мальчишка сполна заплатил за собственную самоуверенность. Кошелёк, тощий мешочек из холста, перекочевал во внутренний карман куртки. Оба меча Нелл аккуратно завернул в нательное кимоно самурая. Позже их нужно будет отдать уважаемому Опону Розунгу, который обычно собирает налоги с их деревни. И тогда самурай не только простит бунт, но и утвердит Нелла в должности старосты деревни. Обязательно утвердит. Кроме большого роста и физической силы, Нелл великолепно владеет боевыми серпами — дед научил. Воевать умеют не только самураи. Ну и, самое главное, обучен грамоте. Это уже спасибо отцу.

Пара боевых мечей надёжно припрятана в огороде под большим кустом. Нелл лично стащил тело молодого самурая к Чёрной пропасти, к глубокой расщелине, куда жители Геунзы много сотен лет сбрасывают всякий бесполезный мусор.

Как ни странно, крестьяне островной империи весьма склонны к бунтам. Другое дело, что никому не хочется начинать их. Обычно, после подавления беспорядков, самураи находят зачинщиков и казнят, часто вместе со всей семьёй. А вот присоединиться к толпе — это совсем другое дело.

Нелл очень тонко сыграл на чувствах односельчан и очень ловко отвёл от себя беду. На мёртвого Тиона можно свалить всё, что угодно. А если его семья и ближайшие родственники не догадаются свалить из Геунзы в ближайшие дни, то тем хуже для них. Власть Тиона и его рода давно всем надоела.

Глава 21. Цирк с конями

— Нет! Нет! Нет! Нет! Это неприемлемо! — Гирчан Итагун, мятежный даймё, выразительно хлопнул тати (длинный боевой меч) по деревянному настилу. — Я не дам казнить моих вассалов!

— Но это они убили уважаемого Лепада Ринта и открыли предательский огонь по ничего не подозревающим кораблям! — от возбуждения витус Кулях, представитель Фатрии, аж подпрыгнул на стуле.

Из всех переговорщиков фатриец единственный сидит не на деревянном помосте, а на стуле с широкими подлокотниками.

— И не забывайте — император уже заплатил свою долю компенсации! — Нитван Лихтад, великий советник, тут же вставил свои пять медных дзэни.

Простолюдин Гафал, дворцовый переводчика, едва не захлебнулся фатрийскими словами. За столь долгие и нудные переговоры он научился ругаться на фатрийском не хуже самого витуса Куляха. Про себя Саян тихо вздохнул и едва не потерял интерес к жизни.

Четвёртую неделю подряд возле родового замка даймё Гирчана Итагуна разыгрывается трагедия, она же комедия, с очень выразительным названием "усмирение мятежника". Как и в первый раз почти семь месяцев назад, армия императора и прочих даймё обложила замок Гирчана Итагуна. Только, как и в первый раз, никто из самураев воевать не собирается. Витус Кулях, представитель Фатрии, орал матом, махал руками, но так и не сумел убедить Итарра Пшенота, сёгуна императора, и других даймё начать штурм. Но, как бы то ни было, осада замка организована по всем правилам.

Как и в первый раз, лагерь разместился на том же месте. Подходы к замку перекрыли деревянными укреплениями. По ночам вдоль ворот бродят часовые и поглядывают на коллег на крепостных стенах. Самураи не бездельничают, а тренируются, закаляют дух и тело на стрельбищах и тренировочных площадках. Дабы воодушевить вассалов, ну и заодно заткнуть настырного фатрийца, Итарр Пшенот приказал изготовить несколько десятков осадных лестниц и даже одну таранную черепаху. Простолюдины из числа прислуги до сих пор каждый день исправно смазывают её оси салом. И всё, дальше показухи дело не продвинулось.

То, что войны нет и не будет, опять ярче всего кричит небольшая ярмарка за пределами лагеря. Торговые ряды местных купцов успели обзавестись капитальными навесами. Чуть подальше открылась парочка питейных заведений и даже один бордель. Не война, а цирк с конями. Все без исключения торговцы платят налоги мятежному даймё. Каждый день пара самураев Гирчана Итагуна провозит через лагерь сундучок с выручкой. И никого это не смущает. Хотя нет, Саян сдержанно улыбнулся, смущает, причём даже очень — витуса Куляха, представителя Фатрии.

Переговоры, если выразиться очень мягко и вежливо, зашли в тупик. Самураи и фатрийский дипломат без конца гоняют по кругу одни и те же аргументы и доводы. Никто не хочет уступать. Хотя фатриец опять сделал скидку мятежному даймё и согласился уменьшить его долю компенсации с семи тысяч золотых кобанов до трёх с половиной, ровно в два раза.

Саян покосился на принца. На центральном помосте самураи и фатрийский дипломат продолжают с упоением толочь воду в ступе. Рум Лингау с видом каменной статуи сидит на циновке со стеклянными глазами. Если так и дальше пойдёт, то, пожалуй, хватит терзать воспитанника. И так уйма часов улетела коту под хвост. Лучше потратить это время с большей пользой.

На исходе второй месяц весны. Пока под просторным навесом с островерхой крышей достаточно прохладно. Но скоро прекрасная Гепола нагреет землю, и вот тогда на переговоры можно будет смело приходить с банным веником, тазиком и мылом. На севере Тассунары лето весьма жаркое и влажное.

Одна радость, Саян поднял голову, в своеобразном испытании на моральную стойкость Янсэн Лингау проиграл. Вот уже второй день, как старший брат Рума Лингау не показывается под навесом для переговоров. Да и от прежнего количества зрителей остались жалкие огрызки. По ту сторону прохода сидят ещё две "каменные статуи" по имени Лек Умжан, владелец домена Ибер, и Айрон Гаосян, владелец домена Ушган. Остальные даймё даже не оставили вместо себя приближённых самураев.

Следующим, у кого лопнет терпение, будет витус Кулях. И тогда, не приведи Великий Создатель, фатрийцы и в самом деле могут начать самостоятельный штурм замка мятежного даймё. А это кровь, много крови. И где гарантия, что нервы у некоторых даймё не выдержат и десант фатрийцев не получит смертельный удар в спину. И тогда в Тассунаре появится ещё пара-тройка мятежников, вплоть до самого императора. Прости господи.

— Нет! — тати Гирчана Итагуна с грохотом опустилось на доски настила, от неожиданности Саян вздрогнул. — Я не дам казнить моих вассалов! Ни одного!

Что это было? Саян усиленно заморгал. И сам не заметил, как задремал? Вполне возможно, от скуки такое бывает. Хотя... Словно в первый раз Саян уставился на помост. Витус Кулях опять размахался руками, а Гирчан Итагун опять приподнял тати над помостом.

В голове будто вспыхнула молния. Вот оно что! Это же... Прости господи. Это же так просто. И как только раньше не догадался. Один из классических приёмов разрешить спор — разобраться, что именно нужно каждому спорщику. Часто бывает, что под одними и теми же словами и выражениями люди понимают разные дела и поступки, совершенно разные.

— Уважаемые, — натужно прохрипел Итарр Пшенот, сёгун императора, — предлагаю сделать перерыв и продолжить завтра утром.

Возражений не последовало. Хоть в чём-то переговорщики оказались едины. Витус Кулях самым первым соскочил со стула.

— Ваше величество, — Саян наклонился к уху Рума Лингау, — прошу вас, пригласите уважаемого Гирчана Итагуна в ваш шатёр как можно быстрее.

Рум Лингау чуть повернул голову. Левая бровь от удивления выгнулась дугой, но ни спрашивать, ни уточнять принц не стал. Саян и так редко просит воспитанника о чём бы то ни было. Но если уж просит, значит на то имеются весьма веские причины.

Как обычно, из-под навеса, где идут переговоры, Саян вышел следом за принцем. Только на этот раз Рум Лингау прибавил шаг. Вскоре силуэт принца скрылся в проходе между палатками. Ну да, Саян обернулся, у Гирчана Итагуна своей палатки в лагере нет. Да и зачем она ему, если у него под боком родовой замок со слугами и прочими удобствами.

Конечно, не дело посылать Рума Лингау словно простого посыльного, но иначе нельзя. Гирчан Итагун не будет слушать какого-то там простолюдина, пусть он и главный воспитатель одного из принцев. Другое дело, если Рум Лингау лично попросит уважаемого даймё. Пока жив Тогеш Лингау, ныне здравствующий император, считается, что любой из его сынов может сменить его на троне. Кому, кому, а будущему императору, пусть даже вероятному, даймё отказать не посмеет.

Саян поспешил в шатёр Рума Лингау. Дай бог, у него будет возможность поделиться с воспитанником той самой идеей, что может стать самым настоящим спасением для всех. Но не получилось. Едва Саян присел на циновку возле низенького чайного столика, как полог шатра из плотной ткани с шелестом отлетел в сторону. Первым во внутрь вошёл Рум Лингау. Сразу за ним показался мятежный даймё Гирчан Итагун.

— Добрый день, витус, — Саян тут же ткнулся лбом в циновку.

Сердце заиграло с почками в чехарду. Саян распрямил спину. Попал, как кур во щи. Любой спонтанный план несёт в себе изрядную долю риска. Но, отступать уже поздно. Рум Лингау, а следом за ним и Гирчан Итагун, присели возле низенького чайного столика.

— Ваше величество, — Гирчан Итагун вежливо склонил голову, — вы изволили пригласить меня в ваш шатёр. Разрешите узнать зачем?

— Вас пригласил не я, — Рум Лингау в ответ поклонился. — Саян-издатель, мой воспитатель, попросил меня сделать это.

На лицо Гирчана Итагуна тут же набежала недовольная мина. Руки даймё упёрлись в бёдра. Хорошо, что хоть не схватили катану. Это в присутствии императора запрещено обнажать оружие. А на принцев это ограничение не распространяется.

— Смею заверить вас, витус, — Рум Лингау торопливо поднял правую руку, — Саян-издатель хоть и простолюдин, но к его словам имеет смыл прислушаться.

Кажется, слова принца пролетели мимо ушей мятежного даймё.

— Это не ты ли тот самый Саян-издатель, что владеет типографией "Свет знаний"? — грозные морщинки на лбу Гирчана Итагуна несколько разгладились.

— Да, витус, — Саян вновь склонил голову.

— А-а-а..., — Гирчан Итагун усмехнулся, — это у тебя мои приближённые купили иноземные книги по артиллерии и другим наукам на великолепном раномату?

— Да, витус. Кроме меня, больше никто во всей Тассунаре не переводит на благородный раномату и не издает книги иноземцев. Ваши самураи, скорей всего, приобрели мои книги у купцов-перекупщиков. Я не торгую в розницу, у меня нет ни одного магазина.

— Неважно, — Гирчан Итагун махнул рукой. — Твои книги очень помогли моим самураям. Это благодаря тебе, в некотором смысле, они сумели отправить на дно ту парочку фатрийских кораблей. Ну ладно, что ты хотел мне сказать?

Вот оно! То самое! Саян тайком скрестил на удачу пальцы на правой руке. Либо сейчас получится вывести переговоры из тупика и мирно разрешить так называемый бунт, либо Тассунару ждёт настоящая война.

— Витус, — осторожно заговорил Саян, — вы сами прекрасно видите и знаете, что никто, ни император, ни другие даймё, не желают ни воевать с вами, ни тем более отбирать у вас ваш домен. Весь этот лагерь, вся эта подготовка к штурму, не более чем театральная декорация для фатрийцев. Всё, лишь бы только не дать иноземцам начать настоящую войну.

Однако, увы, переговоры зашли в тупик. Пусть в стены вашего замка так и не ткнулась ни одна стрела, но война всё равно наносит ущерб вашему домену. Для столь огромной армии, — Саян выразительно развёл руки, — требуется много еды, много риса. Отряды фуражиров разоряют ваших крестьян. В ответ они поднимают бунт и..., самураи других даймё вырезают под корень и сжигают ваши деревни. В ваших, именно в ваших интересах, уважаемый, как можно быстрее покончить с войной. Иначе вы будете элементарно разорены.

Гирчан Итагун недовольно нахмурился. Это хороший знак. У даймё хватило ума не гневаться и не схватиться за катану, когда ему сказали горькую правду прямо в глаза.

— Я могу подсказать вам, как, наконец, добиться прогресса в переговорах.

— И как же? — в короткую фразу мятежный даймё сумел влить большой черпак сомнений.

— Фатриец и так согласился существенно снизить сумму компенсации. Пусть три с половиной тысячи золотых кобаном это много, но всё меньше, чем семь. Насколько мне известно, вы вполне можете выплатить проклятым иноземцам эти деньги. По крайней мере, вы больше не настаиваете на снижении этой суммы, — торопливо добавил Саян.

Камнем преткновения стало требование фатрийца казнить двух виновных: Сарана Винара, который непосредственно зарубил фатрийского купца Лепада Ринта, и Роира Черсана, который командовал вашей береговой батареей и потопил оба фатрийских корабля. Если это требование удовлетворить, то переговоры увенчаются успехом.

— Я не дам казнить двух моих самураев, — лицо Гирчана Итагуна покраснело от гнева, а правая ладонь всё же обняла рукоятку катаны.

Саян нервно сглотнул, Дар Создателя, массивный синий браслет на правом запястье, тревожно запульсировал. Не будь рядом принца, то даймё вполне мог бы выхватить катану и одним махом снести наглому простолюдину голову.

— Витус, — Саян выставил перед собой руки, — фатрийцу очень, очень нужна "кровь". Ему позарез нужно донести своему императору, что виновные казнены. Другое дело, уважаемый, — торопливо произнёс Саян, — что фатрийцы дики и невоспитанны. Они знать не знают, что такое честь и долг настоящего самурая. Они понятия не имеют, в чём состоит разница между позорной казнью и благородным сэппуку.

Сработало или нет? Саян затаил дыхание. Вроде, сработало. По крайней мере, даймё Гирчан Итагун убрал руку с катаны, а от его лица отхлынула кровь.

Вот он настоящий камень преткновения, который так никто и не заметил. Гирчан Итагун и фатрийский дипломат под словом "казнь" понимали одно и то же — публичное отсечение головы. Но вот о чём витус Кулях не имеет ни малейшего понятия, так это о том, что публичная казнь с отсечением головы для настоящего самурая считается тяжким позором. За последние две с половиной сотни лет лишь считанные единицы из воинского сословия "добились такой чести". Традиционно самураев приговаривают к сэппуку, которое считается благородной смертью, которое, наоборот, только смывает всякий позор с имени самураи и его семьи.

— Фатриец непременно захочет присутствовать на церемонии, — буркнул Гирчан Итагун.

— И пусть присутствует, — Саян поспешно кивнул. — Он увидит то, что так жаждет увидеть: как двум преступникам отрубят головы. Истинный смысл сэппуку как был, так и останется за пределами его понимания. Слабодушные фатрийцы так не умеют. Ведь вам, несомненно, доложили, что моряки с потопленных кораблей, которые сумели добраться до берега, даже не пытались сопротивляться. Вместо того, чтобы достойно погибнуть на поле боя, они предпочли позорный плен. Почему, собственно, ваши самураи зарубили их всех.

Вот что значит разница между культурами. Даймё Гирчан Итагун задумался, крепко задумался. Буквально только что Саян открыл ему принципиально новую возможность. И теперь только от владельца домена Яхван зависит, как скоро закончится шутовская и никому не нужная война.

— Ваше величество, — Гирчан Итагун повернулся к принцу, — если у вас нет больше вопросов, то позвольте мне удалиться.

— Хорошо, — Рум Лингау кивнул, — вы можете идти.

Официальное разрешение от вышестоящего получено. Гирчан Итагун тут же поднялся на ноги. Правая рука даймё машинально подхватила с пола катану. Полог из плотной ткани задвинулся за даймё.