Ад на земле, Рай в Аду

После того как муть немного осела, сначала она, а после и демон, приложились губами к ямке. Ночь спали спокойно. Им никто не мешал и они никому не мешали. К вечеру они не заметили, когда к ним подошёл гном с длинными чёрными с проседью волосами и такими длинными усами и бородой, затейливо заплетённой.

— Если б еще пару сотен лет не объявился, я подумал бы, что ты умер, — с ласковым ворчанием встретил он демона.

— И я рад приветствовать тебя, мастер Тартух, — они пожали друг другу локти.

— А это что за чудо с тобой? — гном бесцеремонно разглядывал Христю. — Хороша, — потёр пальцами подбородок. — Она тебе кто?

— Даже не думай, старый сводник, — глаза демона налились красным огнём.

— А я подумал за племянника красотку отдать, но вижу, что ты сам на неё виды имеешь, — не переставал поддразнивать он демона. — Ещё и метку для верности поставил.

— Это моя невеста, Христина, — отрекомендовал Тартуху, — А это, Христя, самый заносчивый, самый нестерпимый, но самый замечательный мастер оружия, клирик Тартух.

— Могу тоже самое про тебя сказать, не добавляя последнего, — добродушно рассмеялся гном.

— В гости позовёшь или будем здесь о деле говорить? — демон был уже серьёзен.

— Приглашаю тебя демон Бельфегор и твою спутницу Христину в мой дом. Обещайте, что не причините зла.

— Обещаю, — сквозь зубы процедил демон.

— Обещаю, — спокойно ответила девушка.

Защитный купол открылся в одном месте, пропуская мастера и его гостей вместе с лошадьми.

Как и предсказывал Бельфегор, их повели на перехлестье. Христя послушно шла за ним, не задавая лишних вопросов. Её привычка доверять одному из самых беспощадных демонов перешла из разряда паранойи в разряд "демон знает, что делает, а если не знает, то, смотри пункт первый". Впереди перед ними выросла почти ровная скальная стена. Гном, удивительно довольный собой, похлопал по скале, выжидающе глядя на спутников. Христя, ничего не понимая, переводила взгляд то на жениха, то на бородача, чему-то ухмыляющегося.

— И долго ты будешь стоять перед перехлестьем?

— Христя, возьми свою вороную и с разбега пройди через скалу, — приказал Бельфегор.

— Как... с разбега? — округлила глаза его невеста.

— Так лучше войти в перехлестье, я потом все объясню. Доверься мне.

"Видимо, он точно знает, что делать", — посмотрела на Стрелу: — "Ну, побежали?"

Христя с расстояния шагов десяти с кобылой на поводу побежала на камень и... вышла с обратной стороны на пустынную дорогу с редкой порослью по обочинам. Следом выбежали демон с жеребцом и гном.

— А что такое "перехлестье"? — спросила Христя у спутников.

— Это перекресток нескольких дорог, настроенный в определённые стороны, — как на уроке ответил демон. — До города чуть больше суток езды, — помог невесте забраться на вороную, сам сел на Текиори, подав руку гному: — Хватайся! — тот послушно схватил протянутую ладонь и был закинут на жеребца впереди седока.

Дорога не отличалась радостным пейзажем. На серых скалах то там, то здесь пригорюнились небольшие корявые деревья. Как они умудряются расти практически без почвы? Показывать прохожим редкие зелёные листочки. Христя вспомнила высокие деревья вокруг своей деревни, поляны, покрытые миллионами разнообразных цветов, яркие порхающие бабочки...

"Как там мама? А Вадим... Катя... Саня... Чем занимаются они? Уехали учиться, как мечтали или нет?" — ей так хотелось, чтобы о ней вспоминали хоть изредка друзья. — "Были ли у мамы на мой день рождения?"

Что касается мамы, то она вряд ли когда-нибудь забудет дочь. Она её будет ждать, раз та пропала так внезапно, значит, должна быть жива. В это верила Христя, а как там происходило на самом деле, она не имела понятия. Просто ужасно скучала по родным местам, до слёз, до желания бросить всё и, не смотря ни на что, забежать домой, крикнув: "Мама! Я вернулась!". Но вернуться сейчас она не могла. Она не замечала, что текли по щекам еле видные ручейки.

Бельегор чувствовал эманации любимой, проклиная Люцифера, Велиара и всех, кто мешает им спокойно жить, быть счастливыми. Он не заметил, как глаза заполняются огнём, черты лица заострились, пальцы вцепились в гриву вороного до белизны на голубой коже. Почему его женщина, его счастье, сейчас так терзает свою душу? Он готов был уничтожить любого, кто заставил её страдать. Гном уловил странности в поведении демона. Что его вдруг так встревожило, что он едва сдерживает себя?

— Что случилось, Бельфегор. Чего ты так разволновался?

— Христя чем-то расстроена... — сквозь зубы прошипел он. — Закрылась. Не могу прочитать.

Гном повернулся назад, увидел, как блеснули на солнце прозрачные ручейки на щеках девушки. Она старалась уверенно держаться на спине Кахикри, не проявляя излишних эмоций, но сдерживала неумело, как и не знала, что есть щиты от любых эмоций. Никто пока не научил её этому, всё получалось по наитию.

"Твой демон скоро всё разнесёт из-за твоих переживаний", — посетовал знакомый голос. — "Вы связаны кровью и он чувствует твоё настроение, подумай над этим..."

Пальцами, как можно быстрее, она вытерла слёзы, стараясь вспомнить что-нибудь смешное. Представила, как гоняются за своей добычей к"ярды. Она считала, что это выглядело потешно, но в голове недовольно хмыкнули. От цепкого взгляда Тартуха не утаилось, как пальцы демона ослабили хватку гривы, лицо постепенно принимало прежний вид, а глаза вновь стали ярко-голубыми. Это могло значить лишь одно: его женщина перестала себя терзать. Хвала горному духу!

Вечером решили устроиться на ночлег в небольшом гроте. Там у стены была набросана приличная гора хвороста, а посередине из валунов сложено кострище. Вскоре весёлые языки пламени осветили темноту временного убежища. Бельфегор положил на валуны мясо кроликов подогреть, а Христя принялась рассматривать грот. Стены ровные, кое-где были видны зарубки от инструментов, значит, сделано это пристанище специально для ночлега. Только лежанки нет. Это немного огорчило, ведь тени не позволят крутиться ночью хозяйке, если в её спину станут врезаться острые камешки.

Мужчины о чём-то негромко разговаривали, Бельфегор переворачивал мясо к огню, то одним боком, то другим. Внезапно, не обращая на спутников, Христя вышла за арку выхода и принялась что-то невнятное петь. Разговор у костра мгновенно прекратился и две пары глаз устремились на худенькую девушку, которая, раскинув крылья, напевала всё громче и громче, глядя на север:

"А"агра"ха н"дан вхе-е-е...

Каи"ми рана"ле-е-е...

Мрха"гар унив"шхе-е-е...

Да"кре ле-е-е..."

Песня разливалась в ночной тишине нежно переливаясь трелями. Разведённые тонкие руки в разношенном дырявом свитере устремились вверх, протягивая к небесам раскрытые ладони. Мужчины, не отрываясь, глядели на неё, а она никого не замечала.

— О чём она поёт? — не отрывая взгляда от девушки, спросил Тартух демона.

— О том, что ночь тиха, звёзды высыпали алмазами, а душа рвётся туда, где её ждёт мать, — грустно перевёл Бельфегор.

— То, что ты мне рассказал, не укладывается в голове, а она не сломалась, хоть и рвётся назад, в прошлую жизнь, да только ты в этой жизни — вот и разрывается душа девчонки, — тяжко вздохнул гном.

Ничего не ответил Бельфегор на слова друга, молча, поднялся, подошёл к Христе, развернул к себе лицом — на сей раз, слёзы не пролились, оставив боль шрамом на сердце, прижал к себе. Обхватила Христя его талию обеими руками, прижалась к такой уже родной груди щекой, словно боялась потерять или сама потеряться.

— Я здесь... я рядом... — положил подбородок ей на макушку. — Мы навестим твою мать после всего.

— Правда?

Она посмотрела в голубые глаза так доверчиво, что обмануть ни в коем разе нельзя.

— Обязательно, родная.

— Спасибо... — и снова прижалась к его груди.

Сидел старый гном и изумлялся, глядя на них. Ведь такие разные. Она — девчонка совсем. Несмышлёная. Не так давно пережившая столько, что взрослому не под силу, поменявшая свою людскую сущность ради любви к демону. Он — один из тех, кому даже в Аду лучше не показываться на глаза, тает мороженым на солнце рядом с ней. Чудеса!

— Откуда ты знаешь эту песню? — еле слышно спросил демон на ушко Христе.

— Сама на ум пришла. А что?

— Эта песня моей матери, когда её забрали из дома в жёны отцу...

— Она любила его?

— Это был брак по расчёту.

— У демонов у всех так?

— Она была ангелом... потом был раскол и мы стали Падшими...

Можно не верить в подобные совпадения. Можно отрицать преемственность душ, но, даже отрицая, продолжаешь верить. И Бельфегор, не мало удивив своим ответом возлюбленную, во что-то поверил, вспоминая свою мать. Как походит судьба двух женщин, связанных с ним, только его женщина с ним по своей воле оторвана от дома. Постояв ещё немного, обнимая щуплое тело девушки, повёл обратно к костру.

— Надо подкрепиться, Христя, а то завтра свалишься с Кахикри, — подал ей кусок тёплого кролика.

— С вами, ребята, не соскучишься, — покачал головой Тартух, дожёвывая свой кусок мяса.

Перекусив, Христя пошла легла на голый пол, но тень тут же подскреблась под тело хозяйки, не позволяя валяться без постели.

— Ишь, как заботится, — усмехнулся гном.

— О ней все заботятся...

Утро встретило ранней жарой и обжигающим ветром. Доев последнее мясо, хлеб прикончили вечером, запили водой из фляги оружейника. Бельфегор посадил Христю на Кахикри, а сами взгромоздились на Текиори. Ехать оставалось полдня, потому сильно не гнали коней.

"Ну, ты и устроила вчера представление!" — Стреле, видимо, хотелось обсудить происшедшее во время позднего ужина.

"Ты слышала?"

"Бельфегор чуть сердце из груди не вырвал! Откуда ты знаешь эту песню?"

"Она мне сама пришла на ум, словно кто-то пел, а я только воспроизводила".

"М-да... есть смутные догадки, но проверим потом".

Христе показалось, что кобыла темнит. Знает больше, чем говорит, но переспрашивать не стала. Пусть её. Потом расскажет, если что-то подтвердится. Никак не могла привыкнуть разговаривать с лошадью! Сколько же ей лет, если она так много знает? Похоже, что в этой тёплой компании Христя была самой младшей.

Хотели прибыть в стольный град к обеду, но только к ужину показались крепостные ворота столицы. Высокие, тяжёлые, окованные металлом, а перед ними поднятая кованая решетка. Такое Христя видела лишь на картинках, что показывали средневековые замки. Ей казалось, что она окунулась в ту эпоху, осталось только не попасться инквизиторам. От дурных мыслей кинуло в жар!

"Сколько же глупостей у тебя в мозгах!" — нагло удивился голос в голове. — "Твой демон сам устроит кому угодно инквизицию!"

"Это, наверное, долгая дорога на меня тоску нагнала".

"Она совсем скоро закончится", — успокоила вороная.

В город их пропустили, не задерживая у городских ворот, и не взяв оплату, когда увидели почтенного мастера Тартуха на коне рядом с демоном и, ни о чём не спрашивая, поклонились им. Гости великого мастера слегка склонили головы в вежливом поклоне. Любой гном запомнит непочтительность со стороны чужестранцев.

Через пяток кварталов они остановились перед приземистым каменным домом с маленькими окошками и вывеской-мечом над дверью. Хозяин провёл гостей к деревянным воротам, рядом с домом:

— Здесь можете оставить своих к"ярдов.

— Найдется, чем накормить? — без эмоций спросил Демон.

— Найдётся, сколько им мяса надо?

— Каждому по ведру, думаю, достаточно.

"По два на каждого!" — отозвался Текиори.

"Обойдетесь! Не нравится, отпущу самих охотиться в скалах!" — мгновенно остудил коней Бельфегор.

— Завтра сам покупать будешь кормежку к"ярдам, сегодня и они мои гости, — предупредил Тартух.

— Договорились, — согласился демон, — комната у тебя найдётся или нам на постоялый двор отправляться?

— Ты же не на всю жизнь ко мне приехал. Переживу ваше присутствие.

Разговор мужчин был без лишних эмоций, потому Христя не могла понять шутят они или нет, слушая их молча. Скорее всего, так шутят.

— Но на несколько дней точно задержимся. А таверна далеко?

— Хозяйка уж накормит вас, — улыбнулся одними глазами Тартух, открывая дверь. — Хердис, у нас гости!

Из соседнего, с маленькой прихожей помещения, вышла приятная женщина с добрыми серыми глазами. Они окинула взглядом пришедших. Увидев демона, согнувшегося в три погибели и маленькую девочку, она от неожиданности вскинула руками.

— Не бойся, Хердис, — успокоил жену хозяин. — Это мой давний знакомый — Бельфегор и его невеста — Христина. Они на несколько дней прибыли по делу. Накормить бы их не мешало, да и мне можно было бы подкрепиться, — важно огладив бороду, Тартух провёл гостей в столовую, предлагая им место на добротных стульях за столом. — Сегодня уже поздно, отдохните с дороги, а завтра посмотрим оружие.

Бельфегор согласно кивнул. Хозяйка спешно приносила на стол полные блюда с разными вкусностями, от вида которых желудок Христи счастливо запел. Ей стало неловко, лицо покрылось красными пятнами, на что Хёрдис рассмеялась:

— Накладывай себе, деточка, да побольше! С твоей фигурой можно лошадь проглотить! Отощала-то как, — запричитала она. — Мужчины сами справятся.

Между делом, Тартух принес тёмно-зелёную четверть с элем. Поставив перед всеми по чарке, разлил жидкость, по запаху напоминающий деревенский самогон, настоянный на травах.

— Эликсир жизни! — он поднял вверх указательный палец.

Демон и хозяин залпом выпили не показывая лишних эмоций, женщины лишь пригубили. Христя от крепкого напитка сразу же закашлялась. На покрасневших глазах появились слезы. Хозяйка постучала между крыльями. Едва откашлявшись и отдышавшись, гостья отставила от тарелки недопитую чарку.

— Я не могу больше, — извинилась.

— Так пусть просто стоит, — поддержала её Хёрдис. — Нам уже достаточно.

Измаявшись за дальнюю дорогу, после сытного ужина и глотка эля, глаза предательски стали закрываться, но Христя их старательно открывала. Добрая хозяйка подошла к ней, беря за руку:

— Пойдём со мной, я покажу, где можно помыться с дороги и твою комнату.

— Нам вместе.

— Там и вдвоем поместитесь.

Девушка послушно пошла за ней, оставив мужчин предаваться воспоминаниям прошлого и разговорами о делах. Бельфегор внимательно проводил взглядом невесту. Во внутреннем дворе был маленький закуток, как в деревнях, там нагревалась железная бадья с водой. Открыв большую прищепку на шланге из плотного материала, можно было поливаться, нагретой дневным солнцем, водой, только на время закрывать шланг, чтобы вся вода не вылилась. Быстренько раздевшись, встала под теплую струю воды, закрыла, намылилась вся, после чего смыв с себя пену. С трудом отмыла волосы. Тёплая вода ещё больше накатила усталость. Хотела, было, надеть свою одежду, но заботливая Хёрдис принесла полотняные белые штаны и такую же белую рубашку.

— А это завтра постираешь, — ей благодарно кивнули. — Пойдем, деточка, провожу тебя в комнату.