Ведьмак боялся отойти от Брин даже на минуту, опасаясь упустить изменение ее состояния. Изредка отлучался по нужде, что-то ел, иногда дремал, не выпуская прохладные пальцы чародейки из своей руки. Вместе с ним почти не покидала комнату Цири. А Брин все не просыпалась, хотя все показатели уже давно были в норме. За это время успели вылечить раненных, похоронить убитых, прибраться и подлатать замок. Эскель во всем этом не участвовал, лишь перебрасываясь парой слов с заходившими в их с Брин комнату Геральтом, Весемиром и Койоном. Остальные ведьмаки ждали новостей о своей спасительнице за пределами комнаты, в отличие от чародеек, которые устроили консилиум прямо в изножье кровати.
— Она давно восполнила свой резерв, — настаивала Филиппа Эйльхарт.
— Откуда ты можешь знать, какой у нее резерв, после такой магической вспышки?! — спорила с ней Маргарита Ло-Антиль.
— Вижу, что ее магический фон в норме!
— Видимого уровня магии ей бы не хватило даже на десятую долю того, что она выдала, — возразила Кейра Мец.
— Брин говорила, что у нее есть внутренний источник магии, — напомнила Трисс.
— И мы не видим, восстановился ли он, — отметила Маргарита.
— Если взять за основу магию Истоков, то он и не должен восстанавливаться, — произнесла Филиппа.
— Истоки — проводники, это неисчерпаемый ресурс, — поморщилась Йеннифер. — Но она не Исток.
— Возможно, ее источник выгорел, — предположила Кейра.
— Мы бы легко заметили это по ее состоянию, — парировала Трисс.
— У нее нетипичная магия, — напомнила Филиппа.
— Не настолько же, чтобы не заметить выгорание дара! — возмутилась Трисс.
— Но если она не выгорела и ее магический фон в норме, то она должна была проснуться еще вчера, — логично заметила Маргарита.
— А она в коме, — продолжила Йен, сосредоточенно глядя на безмятежное лицо своей ученицы. — Я не хотела вмешиваться в этот процесс, надеясь, что она очнется сама...
— Ты хочешь попробовать привести ее в чувства? — уточнила Трисс.
— Дальше ждать бессмысленно. Ее состояние не меняется уже сутки, но она не просыпается, — ответила та.
Эскель напряженно вслушивался в разговор чародеек. И последнее высказывание Йен полностью совпадало с его мыслями. Он, правда, в отличие от чародеек сделать ничего не мог, а вот женщины встали полукругом у кровати и нараспев начали произносить какое-то заклинание. Ведьмака, как Цири, тихо сидевшую с другой стороны, не гнали, очевидно они им не мешали, так что Эскель с надежной всмотрелся в лицо любимой. Но бледные веки Брин не дрогнули ни через десять минут, ни через полчаса, ни даже через час.
— Бесполезно, — первой озвучила невысказанный, но очевидный вывод Филиппа.
Чародейки как по команде синхронно опустили руки. В комнате повисла тишина.
— Йен... Я не могу больше тут оставаться. Ученицы ждут, — нарушила ее Маргарита. — Да и мы попробовали все, что знали, а в школе я могу еще покопаться в старых рукописях. Может быть, там есть другая информация о такого рода комах.
— Я к тебе присоединюсь, — резко вклинилась в разговор Филиппа, до того как Рита получила ответ.
Йеннифер была максимально сосредоточена и полностью поглощена своими мыслями, потому только кивнула. Эскель крепче сжал пальцы Брин, слишком хорошо понимая истинный смысл их слов. Надежды не было... Чародейки вместе с Цири вышли из комнаты, продолжая обсуждать малопонятные ведьмаку подробности на ходу, а он остался сидеть на прежнем месте. На душе было так паршиво и тошно, что хотелось выть. Невыносимо было сидеть и смотреть на неподвижные любимые черты, но что он мог? Он был готов на все, он жаждал действий, но хорошо осознавал свое полное бессилие перед непреодолимыми обстоятельствами.
— Черт подери, Брин! Только не так! — Эскель с силой всадил кулак в постель. — Не надо... — шумно выдохнув, он уткнулся лбом в ее прохладное плечо и прошептал. — Пожалуйста...
Он знал, что ее силы опасны. Брин столько раз об этом говорила. И говорила, что опасны не только и не столько для остального мира, сколько для нее самой. Что они могут сыграть с ней злую шутку. Но разве было легче от того, что он знал заранее? Выбора-то все равно не было...
Дверь открылась, и в комнату, не прекращая разговор, вернулись Трисс и Йен.
— Нам придется это сделать, — строго говорила Йеннифер.
— Йен, это уже перебор, — слабо протестовала Трисс.
Эскель напрягся.
— А ты предлагаешь оставить все как есть?! — чуть повысила голос Йен.
— Нет, но...
— Какая же тут духота! Надо открыть окно, все равно эта жара не помогает! — недовольство Йен только набирало обороты. Рама резко распахнулась.
— А что помогает?! — неожиданно даже для себя мрачно спросил Эскель, выпуская руку Брин. — Ожидание не помогает, жара не помогает, магия чертова не помогает! — с каждой фразой все больше раздражался Эскель, поднимаясь на ноги.
— Тупые вопросы тоже не помогают, — презрительно окинув его взглядом, ответила Йен.
— Почему ничего не помогает? Ты же говорила, что с ней все в порядке! — проигнорировав ее выпад, продолжал Эскель, наступая. — Так почему она до сих пор не очнулась?! — с отчаяньем в голосе спросил он.
— Потому что сдуру взяла на себя больше, чем могла выдержать! — резко бросила ему в ответ Йен.
В комнате повисла тишина.
— Эскель, — мягко начала Трисс. — Мы понимаем и разделяем твои чувства. Мы все хотим помочь Брин...
— Ни черта вы не понимаете... — сквозь зубы процедил ведьмак, отворачиваясь.
Он жалел о своей вспышке, понимая всю ее бессмысленность, но и молчать уже не было сил.
— А сам-то ты почему ничего не делаешь? — желчно поинтересовалась Йеннифер, очевидно не желая замять разговор.
— А что я могу?! — резко развернулся еще не до конца успокоившийся ведьмак.
— Льдом покрыться ты ей вполне успешно не даешь! — воскликнула чародейка.
— Что? — не понял Эскель.
— А ты даже не заметил? — язвительно вопросила Йен. — Да, недопонятый ты наш? Это благодаря тебе она все еще не превратилась в кусок льда, а вовсе не благодаря камину, — чародейка порывисто махнула рукой в сторону потухшего уже очага.
— Что за чушь? — нахмурился ведьмак, складывая руки на груди.
— Это правда, Эскель, — мягко вклинилась в разговор Трисс, пытаясь успокоить обоих. — Ее температура ниже человеческой, а стоит тебе отойти хоть ненадолго, ее волосы начинают покрываться инеем. Как только ты возвращаешься — иней тает.
Эскель растерянно обернулся к кровати, на которой лежала Брин.
"Так вот почему меня тянет к ней так сильно, что я не могу отойти", — ошеломленно понял он.
— А ты этого даже не заметил! Какая забота и внимание! — насмехалась Йен. — Ну давай! Сделай уже что-нибудь!
— Что?! — беспомощно воскликнул Эскель.
— Откуда мне знать? Пока что одно твое присутствие дает больше пользы, чем все чародейские усилия вместе взятые! Скажи мне, как у тебя это получается? — потребовала Йен.
— Я простой ведьмак... — возмутился Эскель.
— Простой? — вспылила Йеннифер. — Простой ведьмак, который связан предназначением со Старшей кровью? Простой ведьмак, одно только присутствие которого сдерживает невероятной мощи ледяную магию? Простой, мать твою, ведьмак, который вернул Брин в сознание, когда ее намертво переклинило на Белом Хладе?! — все громче перечисляла Йен, сверкая фиолетовыми глазами, наполненными магией.
— Но почему я? — обескураженно воскликнул Эскель, глядя на чародейку.
— Это я должна у тебя спросить "почему"! Почему она переместилась к тебе? Что в тебе такого?! Почему ты так влияешь на ее магию? Откуда в тебе такая сила? Как ты это делаешь?!
— Я не знаю! — взорвался Эскель.
— Что ты сделал там, в горах, что она пришла в себя? — не унималась Йен. — Ни я, ни Трисс ничего не могли поделать! А ты взял и смог! Так давай! Покажи нам свою действенную магию! — громко потребовала Йеннифер, взмахивая рукой.
— Да ничего я не делал!!! — крикнул Эскель ей в лицо и резко развернулся к кровати, запуская руки в волосы. — Просто сказал, что люблю ее! — беспомощно добавил он, с отчаяньем глядя на бледную чародейку.
— Так скажи еще раз! — крикнула Йен в ответ. — Десять раз! Поцелуй ее! Да хоть трахни! Только разбуди!
Эскель сделал шаг к кровати. Его грудь часто вздымалась, а взгляд лихорадочно шарил по любимой. Он не знал, что делать, не верил, что его действия чем-то помогут, но обязан был попытаться сдать хоть что-то!
— Брин... — разом севшим голосом позвал он, наклоняясь. — Брин! Ты слышишь меня? — он осторожно взял девушку за плечи и потряс. — Брин! Приди в себя, — попросил он. Ничего не менялось. — Я люблю тебя, — куда тише сказал ведьмак. Тщетно.
Чувствуя, как черная беспросветная тоска разрастается в сердце, Эскель склонился ниже и поцеловал девушку, чтобы только не признавать, что все бесполезно, чтобы...
Ресницы чародейки дрогнули. В первый миг ведьмаку даже показалось, что он просто тронулся умом и ему лишь мерещится, но ресницы дрогнули снова. Эскель затаив дыхание наблюдал, как Брин медленно открывала глаза.
— Йен! Сработало! — сдавленно прошептала Трисс.
Старшая чародейка, впрочем, ничего не ответила, в полной тишине сверля тяжелым взглядом ведьмака. Когда глаза Брин полностью открылись, стало очевидно, что они снова полностью белые. Пару секунд ледяная чародейка бесцельно смотрела в потолок, а потом перевела взгляд на ведьмака.
— Эскель, — тихо и очень нежно сказала она, глядя на него.
На ее бескровных губах появилась улыбка.
— Ты меня узнала... — облегченно выдохнул ведьмак, обессилено опускаясь на кровать подле чародейки.
— Брин! — к кровати метнулась Йен. — Как ты...
— Нормально, — неожиданно прервала ее Брин. — Ничего не болит, хотя ощущения немного странные. Нет. Мысли ясные, — несколько странно на взгляд Эскеля ответила она. — Долго я была без сознания? — спросила девушка и сама же себе ответила. — Трое суток... Ничего себе! Почему так долго? Что? Ого! — Брин повернула голову обратно к Эскелю, на ее лице было удивление пополам с восхищением.
— Брин, — напряженно позвала Йен. — С тобой точно вс...
Ледяная чародейка неожиданно зашевелилась и медленно села в постели.
— Да, а почему ты... Мои ответы ненормальные? Чем? — девушка повернулась к Трисс. — Слишком быстро отвечаю? В каком смысле? Как это — не даю задавать вопросы? — Брин снова повернулась к Йен. — Я их слышу. Да. Нет, как обычно!
— Брин, — Эскель почувствовал, как овладевшее было им облегчение без следа улетучивается в никуда, снова сменяясь беспокойством, растущим с каждым словом его чародейки. — Никто не произнес ни слова...
— В каком см... — повернулась к нему Брин и резко замолчала.
Она долго смотрела немигающим взглядом белых глаз на ведьмака, потом медленно перевела его на Трисс, следом на Йеннифер, а потом неожиданно вскрикнула и схватилась за голову:
— А-а!
Часть 11
* * *
Что еле держусь на ногах, я поняла уже, когда заговорила с Аваллак'хом. Слишком резкий, слишком мощный, слишком масштабный удар да еще после всей магии во время сражения, но отступать сейчас было категорически нельзя. И я стояла, держась на одном лишь упрямстве и осознании ответственности за всю ту кашу, что заварила. Я даже смогла успешно закрыть стихийные порталы и открыть свой, но когда хитрый эльф, наконец, скрылся из вида, буквально рухнула без сил, отключаясь.
В себя пришла уже на кровати и сразу увидела Эскеля. На его лице даже сквозь белесую дымку была заметна смена сильного беспокойства облегчением, из чего я сделала выводы, что без сознания провалялась долго.
— Ты меня узнала... — выдохнул он, присаживаясь рядом.
— Брин! — справа оказалась Йен. — Как ты себя чувствуешь?
Я прислушалась к себе.
— Нормально, — пришла к выводу я. — Ничего не болит, хотя ощущения немного странные, — призналась я.
Я вроде бы лежала на кровати, но при этом ощущения матраса под спиной были будто несколько притуплены. Но дискомфорта это не доставляло.
— Мысли не путаются? — уточнила Йен.
— Нет. Мысли ясные, — уверенно ответила я.
"В отличие от ощущений, — мысленно добавила я. Видимо, я еще не в полной мере пришла в себя и ощущения тела не восстановились до конца. — А кстати, сколько я так лежу?"
— Долго я была без сознания? — поинтересовалась я в ответ.
— Ты была в коме без малого трое суток, — ответила Трисс.
— Трое суток... — поразилась я. Пожалуй, это было самое долгое мое возвращение в норму. Особенно учитывая, что я не спала, а была именно без сознания. — Ничего себе! Почему так долго?
— Ты не собиралась приходить в себя и на третьи сутки, — уточнила Йен.
— Что? — еще сильнее удивилась я.
— Твой магический резерв давно восстановился, но ты не приходила в сознание и мы не могли ничем до тебя достучаться, — пояснила Трисс. — Более того, ты все время была на грани обледенения. Только присутствие рядом Эскеля не давало этому случиться. Собственно, в сознание тебя привел он же. Если бы не он, ты бы так и пребывала в коме.
— Ого! — только и могла сказать я.
В память медленно просочились мутные воспоминания голоса Эскеля, который звал меня и просил очнуться, и последовавший за этим нежный поцелуй, после которого я, наконец, полностью вернулась в реальность. Я перевела все еще удивленный взгляд на своего ведьмака, не переставая поражаться силе любви, которая топила лед Белого Хлада.
— Брин, — напряженно позвала Йен. — С тобой точно все в порядке?
"Я же уже ответила, что чувствую себя нормально", — я не понимала ее беспокойства и, решив продемонстрировать свое удовлетворительное самочувствие, села в постели.
Странные, несколько отчужденные ощущения собственного тела ни капли не помешали мне двигаться. А с легким головокружением это вынужденное притупление было даже мне на руку.
— Да, а почему ты... — повернулась я к ней.
— Ты очень-очень странно отвечаешь! — еще более обеспокоенно перебила меня Трисс.
— Мои ответы ненормальные? — еще больше удивилась я, прокручивая диалог в голове и не находя к чему придраться. — Чем?
— Ты слишком быстро отвечаешь... — даже несколько испуганно пояснила чародейка.
— Слишком быстро отвечаю? — не поняла я. Скорость моей речи была совершенно обычной, ничем не отличающейся от их. Как я могла говорить слишком быстро? — В каком смысле?
— Мы не успеваем задать вопрос, как ты уже даешь на него ответ, — уточнила Йен.
Я чувствовала, как обе чародейки буквально с каждой секундой становятся все более напряженными.
— Как это — не даю задавать вопросы? — я даже растерялась.
"Разговор как разговор. Они спрашивают — я отвечаю. В чем его странность? Что значит не успевают?" — недоумевала я, но вместе с тем понимала, что просто так чародейки говорить бы не стали. Значит, что-то все-таки не так, раз они обеспокоены.
