Ясная ночь

— Тогда и я с вами.

Первым делом на кухне накормила Барона. Вытащила ему привезённую Андреем пачку обрези, чем он смачно и с энтузиазмом зачавкал.

Пока меня не было, починили холодильник. Что я, естественно, обнаружила в первую очередь. Минут пятнадцать ушло на то, чтобы рассортировать продукты: это — в уже работающий холодильник, а это — сейчас пойдёт в дело. Наверное, Женя успела найти Андрея и предупредить о поломке... Тихо порадовалась, что меня рядом не было в момент их разговора. Но представила лицо Андрея в момент сообщения... Понравилось — с некоторой долей злорадства. А когда приготовила обед, быстро сбегала за дом и проверила, нет ли среди машин ребят джипа. Джипа не оказалось, так что я стремительно подхватила собранный заранее поднос и так же стремительно помчалась на второй этаж, где и оставила обед на табуретке, которой он обычно пользовался.

Сбежав с лестницы, я со вздохом посмотрела на портреты белокурой девушки. "Не уходи!" — словно наяву услышала её просьбу. И мысленно пообещала: "Если смогу во всём разобраться — не уйду!"

Заслышав шаги и голоса идущих на обед, быстро наполнила ведро водой, схватила тряпку и в сопровождении наевшегося пса поспешила в свою старую комнату. Новая так и оставалась новой — ну не хочу я туда! Сейчас отмою от грязи старую и снова обживу её. Если вспомнить, как до сих пор ночевала в палатке предыдущих своих нанимателей, особенно прямо на кухне Арама, так вздрогнуть можно не хило. Так что есть с чем сравнивать и понимать, что эта комната в тысячи раз лучше. Она моя. А ещё... Честно говоря, я немного её живой представляю. Она же не виновата, что какая зараза из-за меня её так обгадила! Жаль её.

Драила полы и думала.

Думала и снова пыталась вспомнить фрагменты ускользающего сна с Андреем, сидящим за столом. Но пока пыталась уловить невнятный сон, вдруг резко вспомнилось другое: "Как бы она меня не обидела!" Я даже мыть перестала — так оцепенела от внезапно прозвучавшей реплики. Это ещё что такое и откуда? "Как бы она меня не обидела..." Голос Андрея — это точно. Смутные воспоминания неожиданно начали всплывать на поверхность. Воспоминания, которых не должно быть, потому что этого события я не помню вообще! Но... Я выжала тряпку, напряжённо сдвинув брови.

Если этого эпизода в моей жизни не было, почему в памяти ясно звучит эта реплика Андрея?

Бросив тряпку, я села на кровать.

Как бы раскрутить эту разорванную цепь событий, из которой выпал целый эпизод, относящийся непосредственно ко мне?

Есть впечатление, что этот эпизод произошёл на вторую ночь моего появления здесь. Я помню, как нечаянно подслушала разговор Андрея и Жени про моё последнее место работы. Помню, как появился Барон. Даже помню напряжение Андрея, когда он жёстко, хоть и изумлённо спросил из темной комнаты: "Барон?! Здесь?!" И его облегчение, показавшееся очень странным, когда он понял, что я втаскиваю в комнату именно Барона. И только сейчас поняла, почему Андрей испытал это облегчение: он думал, что я, только что появившаяся здесь, уже обзавелась кавалером и украдкой приглашаю его в свою комнату. Ночью-то...

А если... "Как бы она меня не обидела..." А если провести параллель между этой репликой и эпизодом с собакой?.. Вспомнила! Мы сидели вместе и смотрели, как угасает вечер, переходящий в ночь. Я задремала, утомлённая событиями дня. Наверное, подошла Женя, и Андрей поделился с ней своими опасениями — эхом, отразившимся от того напряжения, что он испытал, стоя в тёмной комнате, пока я звала войти собаку.

Барона я погладила со вздохом. И что мне в той реплике Андрея? Единственное, может, я узнала, что он точно не пойдёт к Таисье — из той же боязни потерять меня.

Снова взявшись за оттирание грязи, я думала и о том, что события начинают увязываться в логическую цепочку. Интересно, дядя Ваня обещал вскоре снять страшный сглаз со всей деревни. Смогу ли тогда узнать всё, что для меня пока остаётся загадкой?.. Погрузила тряпку в ведро с водой. Что-то дёрнуло палец. Вытащила с трудом — край тряпки зацепил кольцо. Посмотрела на него, печально фыркнула. Тоже — не снимается. Это оно заговорённое, или я уже начинаю придумывать?

Андрей, наверное, сейчас у себя, на втором этаже. Если приехал, конечно, и пошёл туда. А если пошёл к себе? В лачугу? Тогда обед пропадёт. Ну и ладно. Если Андрей под конец обеда не придёт, перед новым выездом сбегаю наверх и сама всё съем!

Утешившись "запланированным", я закончила уборку, добившись, чтобы даже пятна почти исчезли или хотя бы поблёкли. После чего из новой комнаты перенесла свои вещи и предупредила Женю, что я опять в старой комнате.

— Ты уверена? Не страшно? — спросила Женя.

— Нет, не страшно. Андрей же всё колдовское убрал.

— А, ну тогда... У нас сейчас тихий час, так что, если захочешь отдохнуть, поспи.

— Хорошо, — улыбнулась я и повернулась к двери.

"Ты уверена?" Фраза Жени догнала меня вместе с этим оборотом. И преобразилась: "Ты уверен, что это она?" Да, именно так спросила Женя, прежде чем озаботилась, не обидит ли меня Андрей, а он ответил, что боится, как бы я не обидела его. Значит, что-то про меня знает не только Таисья, но и Женя. Но что?

Припрятав любопытство поглубже, я тихонько вышла из комнаты Жени.

Тихий час — она сказала? Ну-ну!

Пока я шла по коридору с гостевыми комнатами, из-за каждой не очень плотно прикрытой двери доносились или приглушённое хихиканье, или даже негромкий смех. Даже улыбаться начала. Предвкушение будущего праздника чувствовалось очень отчётливо. И здорово влияло даже на меня. Впрочем, почему — даже? Этот праздник волновал меня уже тем, что именно после него я буду знать то многое, что от меня скрыто на сегодняшний день.

Забравшись на новую постель, выданную мне — за хозяйку — Женей, я погладила прилёгшего рядом, у кровати, Барона и попробовала подремать. И уснула. Да так хорошо, что проспала приезд Андрея. Проснувшись, побежала сначала опять за дом — убедиться, что джипа нет, — и разочарованно поплелась на второй этаж, где наткнулась на поднос с пустыми тарелками и чашками. Полной была лишь банка с водой, в которой гордо красовался толстый стебель, увенчанный роскошной лохматой головой густо-красного пиона. От неожиданности прижала руки к груди. И неконтролируемо засияла. Спасибо!

Сбегая по лестнице с подносом в руках, задавливая улыбку покусыванием губы, я ощущала, как внутренне сияю и неудержимо думала только об одном: как мало человеку для счастья надо!

Лёгкий ужин — и нас снова погрузили в машины. Теперь мы поехали на луга. Здесь я оторвалась. В первую очередь меня потащили к будущим кострам. Как человека, который ещё не пробовал прыгать, меня вся толпа учила и рекомендовала способы прыжков. Все были настолько серьёзны, что я не выдержала и захохотала. Никто не обиделся — все только обрадовались моему настроению.

И мы стали прыгать. Хорошо, что вовремя предупредили, и я надела разношенные туфли. В босоножках не очень попрыгаешь, хотя среди девочек были и в такой обувке. В общем, физические упражнения на воздухе оказались лучшим способом от депрессии и излишне назойливых мыслей.

С другой стороны, очень неплохо, что целый день мне пришлось решать и разгадывать всякие загадки. Во всяком случае, я не очень впечатлилась, когда под конец вечера на лугах подъехала ещё одна машина, довольно обычная "лада", а из неё вышла Таисья. Она оправила юбку, поддёрнула лёгкую шаль (я позавидовала: ближе к вечеру на лугах у речки и правда стало прохладно), после чего огляделась и решительно зашагала ко мне. Так получилось, что в этот момент я осталась одна — не считая собаки. Но одиночества своего не боялась — даже в лице потенциальной угрозы. Барон всё-таки (интуитивно знала я) не зря ко мне пришёл. Так что, следя за плавной походкой вредной красавицы, я продолжала, почти не глядя, трудиться над следующим венком для студента, который попросил меня его сплести.

— Добрый вечер! — певуче сказала Таисья.

— Кому добрый, а кому и вечер, — осторожно пошутила я. И подняла бровь: мол, чего это ты припёрлась?

Таисья вроде как начала вздыхать. И тут я с удивлением поняла, что ей не хочется быть рядом со мной, но что-то заставляет её стоять и готовится к чему-то — с этим самым вздохом. Но вот она всё-таки вздохнула — упрямо и с сожалением. И сказала:

— Спасибо, что позволила остаться в деревне.

Я чуть не свалилась с брёвнышка, на котором сидела. Вот ничего себе! Это она мне спасибо говорит?! Она?! Что это с ней?

— Ты, часом, не заболела? — стараясь, чтобы голос прозвучал как можно отчётливо вредным и насмешливым, спросила я.

— Смейся-смейся, — проворчала Таисья, осторожно поглядывая на Барона. — Только если я тебе спасибо не скажу, в деревне мне не жить.

— А-а. Понятно. И что мне на это отвечать? Пожалуйста? — заинтересовалась я.

Она страдальчески скривилась. Судя по всему, ей очень хотелось сказать мне какую-то гадость, но пока она не решалась этого сделать. Я подумала: "А вот любопытно. Когда после моего "пожалуйста" она останется здесь жить, она снова примется за свои, мягко говоря, шалости? Или она уже мне ничего не сделает?"

Спросить хотелось — очень! Но я тоже вздохнула, начиная понимать, что положение сильной — это дурацкое положение, в котором сильнейшей приходится проявлять ещё и такт. И похлопала по бревну, на котором сидела:

— Сядешь? Или уедешь?

— Посижу немного.

Красавица присела рядом — я проследила на всякий случай, не слишком ли близко она сидит, чтобы снова мне что-нибудь гадостное воткнуть в одежду. Чтобы предупредить её и заставить отказаться от зряшно ненужных деяний, я вроде как наивно спросила:

— Таисья, Андрей говорит, что у тебя сила большая. Это так?

— Ну, раз Андрей говорит, — расцвела она.

Я откашлялась и опять, сделав наивное лицо, продолжила:

— И как вы с таким живёте? Трудно же, наверное?

— Почему — трудно? — насторожилась колдовка.

— Да я сегодня... Проштрафилась, — доверительно сказала я, словно жалуясь на судьбу. — Представляешь — холодильник сломался. Но ведь я не виновата! Я просто испугалась! А он взял — и сломался!

Таисья сжала губы и чуть отодвинулась от меня.

— Эх, жизнь, — грустно сказала я и погладила Барона, благодарно поднявшего голову. Погладить пришлось, чтобы наклониться и скрыть улыбку: ага, проняло тебя!

*Из народной песни.

25.

Да-а... Суббота мне запомнится надолго. Во время завтрака Женя предупредила, что праздник на лугах будет отличаться одной (из многих) особенностью: каждый принесёт на него своё кулинарное изделие для стола. Столы, между прочим, вынесут на луга жители ближайших домов и те, кто имеет машины и возможность привезти мебель для гуляний. А кое-кто просто принесёт скатерть — расстелить прямо на траве. Традиция такая. Так что мне, как имеющей самое огромное количество подвластных мне едоков, тоже придётся расстараться и приготовить много чего из еды. Правда, Женя тут же смягчила пилюлю, велев всем девочкам помогать мне по мере сил.

Так что сразу после завтрака мы и приступили к делу. Нарезали столько овощей на салаты, намыли столько картошки для жареных пирожков, что в какое-то мгновение мне показалось: готовим на всю деревню! Зато пока сидела со студентками, выучила наизусть ту самую народную песню про венок — девочки сказали, что с этой песней надо будет бросать венок в реку. После того как начала жарить пирожки, девочки сбежали. Ну, не сразу, конечно, сначала — утащив по несколько штук готовых "на пробу". Убежали со стонами — типа, растолстеют на этих вкуснючих пирожках!

Когда я заканчивала и уже наполняла большие кастрюли готовкой, на кухню заглянула Женя и спросила:

— Ты же с нами? Не забудь переодеться! — И похвалила себя, привычно тряхнув кудряшками: — Вовремя я тебе белое платье купила!

И убежала — я даже слова не успела в ответ сказать. Ну, что ж. Закрыла крышками все кастрюли, огляделась: кухня вымыта, всё на своих местах. Да, ещё надо сбегать на второй этаж, к Андрею, — забрать поднос. Осторожно, прислушиваясь к звонкому девчоночьему смеху и болтовне с первого этажа, поднялась по лестнице. Не стала смотреть, на месте ли джип, нет ли. Шла нерешительно. А вдруг наткнусь на хозяина дома — что скажу? Вообще-то, по делу, но ведь... И так хотелось, чтобы он был у себя! Увидеть бы его. Подойти поближе. А вдруг ещё и обнимет, и утешит, а ещё и вдруг извинится?

"Вдруг" не получилось. В огромном помещении, пронизанном пушистыми потоками солнца сверху, сквозь стеклянную крышу, было тихо и пустынно. Но поднос на табурете опять-таки оказался пустым. Я, сначала разочарованная, засияла не хуже солнечных лучей: он был здесь и съел всё, что приготовлено мной! И в чашке снова лохматая головка уже кипенно-белого пиона!

Повеселев, я забрала поднос и поспешила вниз.

Приехали парни, гонявшие в город за одноразовой посудой, и начали грузить мои кастрюли по багажникам. Пришлось подождать с переодеванием, потому как одна из кастрюль — с пирожками, естественно, выглядела в руках "грузчиков" подозрительно облегчённой. Пришлось залезть в неё и обнаружить, что кастрюля подверглась крупному набегу и собственно грабежу: половину пирожков умяли. Я только фыркнула на это, велела зайти на кухню и прихватить ещё два пакета с пирожками, чтобы загрузить кастрюлю. Я ж на кухне хозяйка. Они — что? Думали, я нажарила только то, что для перевозки на луга поместилось? И специально, чтобы нужные кастрюли не трогали, оставила парням в качестве поощрения за погрузку ещё один пакет, велев зайти на кухню, где их дожидалось ещё и молоко к ним.

А пока они уминали "десерт", побежала переодеваться в свою комнату. Распахнула дверь, а с подоконника — роскошные розовые и красные пионы полыхнули на меня радостно-ярким пятном. Я онемела. Когда же он успел?! И... Не в первый раз дарит пионы... Но ведь клумба с ними погибла! Откуда он их приносит?

Не выдержала, выскочила из комнаты на улицу — и наперегонки с удивлённым, но заинтересовавшимся Бароном помчалась к клумбе перед домом. Запыхавшись, встала перед клумбой и ахнула: цветы, почти все переломанные убийственным ливнем, снова густо облепили всю клумбу! А ведь я, жалея о них, старалась не смотреть на клумбу, когда приходилось проезжать мимо!.. Пёс понюхал пионы, что поближе, и чихнул. Я радостно улыбнулась. И, уходя в свою комнату, постоянно видела перед глазами разноцветное великолепие прекрасных лохматых цветов. Недолго думая, переодевшись, прикрепила один из цветков — тот, что Андрей в последний раз оставил на подносе, к поясу платья. Цветочное напоминание, что Андрей всё-таки не забывает обо мне, грело. И давало какую-то надежду...

Нет, я, конечно, ожидала, что народу ближе к трём дня на лугах будет много, но чтобы сто-олько!.. Я даже испугалась: не потеряться бы в этой толпе! — и держалась поближе к Жене, которая продолжала командовать всеми нами. Под её почти боевым руководством мы расстелили скатерти и быстро расставили посуду. Одну студентку послали к Нине — сказать, что мы уже здесь. Она в ответ прислала вместе с девушкой листок с отпечатанным распорядком праздника. Взглянув на мелкий шрифт, я невольно присвистнула: концерты разных коллективов — в том числе и профессионального, и самодеятельного, конкурсы, хороводы, гуляния. За голову немудрено схватиться при виде стольких мероприятий! Но Женя железным голосом прочитала своим, где именно будем участвовать, и я более-менее успокоилась.