Ночью было не лучше: она одна бродила по пустынным улицам, под открытым звёздным небом, на котором вместо луны сиял розовый глаз без зрачка, будто бы следящий за ней каждую секунду, где бы она не пыталась спрятаться. А в какой-то момент начинали появляться пони: изломанные, словно какие-то старые куклы, облезлые, иногда не имеющие некоторых конечностей, но неизменно взирающие своими розовыми глазами, в которых плещутся обида, немой укор и что-то ещё… Последнюю эмоцию никогда не удавалось разобрать.
А однажды ей приснилась принцесса Луна, сидевшая на троне во дворце и взирающая на свою подданную с молчаливым нетерпением. Аликорница ничего не говорила, но пегаска сразу поняла то, чего от неё ждут…
«Я их всех подвела», — зажмурившись, она почувствовала как горячие слёзы выступили в уголках глаз, но так и не скатились по впалым щекам.
Вероятно, плохой идеей было искать убежище именно здесь — на границе розового облака. Но когда по её следу летели ликвидаторы новоявленного Анклава, именно тут казалось наиболее безопасно: Кантерлот вызывал тоску и страх одним своим видом, за считанные часы вгоняя в уныние. Если бы у неё была более слабая воля, то…
«Не нужно об этом думать», — отвернувшись от окна, кобыла прошлась по чердаку, села рядом с радиостанцией, включила её и настроила на одну из волн.
Звонкий, жизнерадостный и такой… знакомый голос заставил резко втянуть воздух в грудь, чувствуя одновременно и тепло, и глухую боль. Впрочем, и первое, и второе ощущения разгоняли апатию, не давая утонуть в своих мыслях и окончательно пасть духом.
Пегаска понимала, что отсюда нужно уходить, ведь город, даже сейчас, каким-то образом продолжал на неё влиять, подталкивая к одному-единственному решению. Только вот… не могла. В первые дни, пока пряталась, это ещё не ощущалось, но сейчас на шее будто бы затянулся поводок, который не позволял уйти слишком далеко (в последний раз во время попытки улететь, крылатая кобыла сама не поняла как свернула обратно и почти влетела в клубящуюся пелену).
«Одна. Совсем одна».
«Одна. Всех подвела».
«Одна. Никому не нужна».
Обняв радиостанцию, будто бы это могло помочь, пони заплакала, чувствуя как гаснет огонёк в груди, сменяясь холодом и апатией. И что-то подсказывало ей, что на этот раз она уже не очнётся… по крайней мере — собой.
«Ты всегда можешь нас позвать, глупенькая».
«Дорогуша, не стоит взваливать всё на себя».
«Только свистни, сахарок».
— Девочки… я больше так не могу, — одними губами прошептала летунья. — Помогите.
Словно бы в ответ на эти слова, пиликнул встроенный в броню коммуникатор, оповещая хозяйку о том, что кто-то пересёк охранный периметр, собранный из снятых с домов богатеев сигнализаций. Этот простой звук заставил вздрогнуть, встряхнуться и, собрав всю волю в копыта, скинуть с разума наползающую пелену.
-…и если случилась с тобою беда, то друг, без сомнений, поможет всегда! День или ночь? Лето, зима? Для друга нет разницы «где» и «когда»!..
Шмыгнув носом, через силу улыбнувшись и, выключив радио, пегаска на секунду прикрыла глаза, негромко произнося:
— Спасибо, Пинки.
Ещё раз встряхнувшись, она подошла к матрасу и взяла с него шлем, осторожно водрузила его себе на голову и защёлкнула крепежи. Перед глазами пронеслись радужные разводы, сменившиеся тактическим экраном, где было отмечено место «прорыва» периметра.
«Кого-то понесло в Кантерлот… по земле. Плевать. Одно из двух: либо они мне помогут, либо… либо помогут по-другому. Я больше не собираюсь здесь оставаться, но и в город по собственной воле не пойду», — приняв решение, она проверила своё вооружение, бросила взгляд на седельные сумки с остатками лекарств и запасными батареями, но решительно мотнула головой.
— Как там в песне? Свет надежды горит под бронёй… Что за глупость, — открыв окно, кобыла посмотрела на облачную завесу. — Чтоб вас всех геморой замучил.
А дальше был прыжок, хлопок расправленных крыльев и стремительный полёт, петляющий между пустующими домами…
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Имя машины
Примечание к части
Не то слово, произнесённое не в том месте и не в то время, способно привести к большим бедам...
«Мне уже не страшно»,
«Мне совсем не больно»,
«Всё не так уж важно…».
«Вот тебе и воля».
Пригород Кантерлота можно было разделить на несколько частей, среди которых выделялись условно «верхний» и «нижний», находящиеся соответственно на возвышенности и в низине. И если строения на одной половине склона сохранились почти идеально, то вот другой стороне повезло меньше: по улочкам словно бы сошла волна, сносящая заборчики, вырывающая с корнями кусты и деревца, подхватывающая пластиковые столики, гамаки, кресла, машины и декоративные украшения. Вода, ища себе пути по самым низким участкам склона, оставила за собой кучи мусора, тела пони и животных, даже обрушившиеся дома с подмытыми фундаментами (в основном это были коттеджи из панелей, состоящих из спрессованных опилок). И тем сильнее становился контраст со второй половиной пригорода, словно бы отделённой невидимой чертой…
Приближаясь к месту, где находились нарушители, которые пересекли охранный периметр, пегаска старалась не взлетать над крышами домов, прекрасно понимая, что станет лёгкой мишенью в своей броне (на миг она даже пожалела, что сменила сине-фиолетовую раскраску, поддавшись сиюминутному порыву). Когда же тактические системы засекли разведывательные дроны, а оптические системы наблюдения распознали в них квадрокоптеры гражданской модели, пусть и модифицированные, ей оставалось лишь похвалить себя за предусмотрительность.
«Это точно не Анклав… и не Стальномордые: эти расисты не стали бы использовать в своих операциях подобный хлам. Одна импульсная граната, даже не вблизи от летунов, выведет из строя всю систему наблюдения», — скривив губы в невесёлой усмешке, крылатая пони ощутила? как облегчение от осознания того, что перед ней не охотники за её головой, так и некоторое разочарование.
Перебежками добравшись до трёхэтажного особняка, похожего на миниатюрный дворец с колокольней, разведчица спряталась под конусовидным колпаком, где закрепилась на удерживающих колокол перекладинах. Благодаря системе ночного видения и светофильтрам шлема, она не испытывала неудобств из-за освещения, ну, а цифровой тактический монитор, позволяющий увеличивать отдельные участки захватываемой оптикой картинки, решал вопрос с расстоянием.
«Роботы… Ненавижу роботов», — из памяти всплыли многочисленные столкновения с похожими на пауков механическими монстрами зебр, ну и недавний опыт попадания под обстрел охранных роботов, выбравшихся из розового облака, чтобы продолжить патрулирование местности…
Однако же как она ни старалась, но кроме странных механизмов, непохожих ни на одну известную ей модель, не удалось увидеть никого живого. Вместе с тем шестилапые «муравьи», развившие активную деятельность вокруг участка с двухэтажным особняком, вели себя слишком осмысленно, чтобы быть тупыми железяками, исполняющими заложенную в «мозги» программу.
«Разведывательная экспедиция из дронов, находящихся на удалённом управлении? Возможно… Звучит логично. Но кто мог их отправить? Пегасы сразу отпадают, Стальномордые — тоже… им сейчас не до того. А значит… значит…», — сердце в груди забилось быстрее, а на глазах выступила предательская влага, которую невозможно было стереть из-за дурацкого шлема с глупыми выпуклыми «глазами».
Лишь волевым усилием пегаска заставила себя остаться на месте и продолжить наблюдение, попутно размышляя о том, как подойти к этой группе дронов, даже на первый взгляд вооружённых вполне неплохо. Будет ли лучше представиться разведчицей Анклава, посланной вперёд большим отрядом, или лучше сразу сообщить, что она — дезертир? Дадут ли ей время на то, чтобы что-либо сказать, или же откроют огонь из всех орудий, как только увидят пегаса?
«Выбор невелик: нужно либо выйти к дронам, либо уходить отсюда, пока меня не обнаружили», — радовало, что тактическая карта подсвечивала машины неизвестного происхождения жёлтыми маркёрами, что давало надежду на мирное разрешение вопроса, но и обольщаться летунья не спешила, так как прекрасно знала, что «нейтральные» метки в одно мгновение могут стать «враждебными».
Выдохнув, крылатая пони выбралась из своего убежища и, расправив крылья, взлетела вверх. Совершив небольшой круг над крышей дома, она стала приближаться к базе металлических муравьёв, стараясь держаться вблизи домов, за которые можно будет нырнуть в случае начала перестрелки… Впрочем, учитывая перевес в количестве стволов, исход открытого столкновения был очевиден.
Квадрокоптеры, патрулирующие окрестности, заметили приближение постороннего, но не стали отклоняться от своего маршрута. Вместо этого один из дронов выдвинулся с территории импровизированной базы на дорогу, где и застыл, будто бы приглашая подлететь поближе. При этом другие машины, стараясь делать это незаметно, распределились так, чтобы в случае перестрелки накрыть первым же залпом наибольшую площадь…
«А ведь наверняка могли бы отправить для переговоров одну из вертушек, на которых оружия вроде бы нет», обкатав в голове эту мысль, пегаска решила приземлиться, и тоже оказавшись на дороге, стала медленно двигаться навстречу машине.
Сердце в груди стучало всё сильнее, инстинкты и вбитые за время войны рефлексы буквально кричали, что она совершает огромную глупость, но какой-то безумный азарт продолжал гнать вперёд, в то время как на шее затягивалась воображаемая удавка. Наконец, когда до вхождения в зону уверенного поражения орудиями противника осталось не более пары шагов, ноги остановились, отказываясь продолжать идти вперёд.
«Ну? Покажите, что и вы готовы идти на уступки», — то, что в неё до сих пор не стреляют радовало, но и обольщаться было рано, а внезапно проснувшаяся паранойя требовала позаботиться о том, чтобы иметь хотя бы небольшой шанс на отступление.
Механический муравей, первым вышедший на дорогу, после нескольких секунд ожидания направился к крылатой кобыле. Он двигался не слишком быстро, но и не медленно, а закреплённая на его спине пушка оказалась развёрнута назад, демонстрируя мирные намерения. На расстоянии трёх метров переговорщик остановился, наведя на неё объектив камеры, установленной в поворотной башенке.
«Это, определённо, не продукт МВТ. Джеки такую кустарщину не производила», — промелькнула на грани сознания отстранённая мысль.
— Приветствую, — зазвучал ровный механический голос из динамика дрона. — Я — Крусейдер. С кем…
«Гнилое сено! Стоп: это ведь может быть просто совпадение? Я же его отключила…», — в голове словно бы что-то щёлкнуло, заставляя вспомнить подробности проекта «Крестоносец», который должен был управлять башнями ПОП, но был отключен из-за обнаруженных дефектов программы, симулирующей искусственную личность.
Броня пегаски, реагирующая на мысленные команды носителя, активировала закреплённые на боках пушки, вверх взметнулся «хвост скорпиона», энергетическое жало коего раскрылось и угрожающе загудело, а тактическая карта показала, как в один миг «жёлтые» маркёры стали «красными». Механический муравей, неожиданно быстро для своей конструкции бросился вперёд, заставляя на рефлексах делать шаг в сторону, с одновременным нанесением удара хвостом…
А в следующую секунду пришли боль и темнота.
…
«Странная реакция на моё имя. Возможно, в будущем следует использовать иной псевдоним для общения с представителями понижизни? Хотя раньше никто не проявлял откровенной агрессии, едва я произносил это слово, а значит, что дело не в имени, а в конкретном пегасе. Вывод? Нужно больше информации», — отдав приказ четвёрке шестилапов, чтобы забрали пленника и выведенного из строя дрона, переключаюсь на других разведчиков, направляя их к фургону, чтобы освободить его от оборудования и подготовить условия содержания представителя понижизни.
Это уже второе столкновение моих роботов и представителей Анклава, которое заканчивается подобием схватки. К счастью, на этот раз, благодаря заранее предпринятым мерам, победа осталась за мной.
Переключаюсь на камеру одного из разведчиков, которые уже подошли к неудавшимся переговорщикам, и моему вниманию предстаёт дрон, башенка и передняя часть коего рассечены «хвостом скорпиона». Повреждения сразу говорят о том, что машина годна только на запчасти, даже не учитывая, что электроника, скорее всего, безнадёжно выжжена импульсом ЭМИ (манёвр с прыжком вперёд был предназначен только для того, чтобы жертва не вышла из зоны поражения бомбы).
«Эффективность заряда подтверждена; мощность бомбы чрезмерно велика. Рекомендация: снизить заряд в полтора раза», — отправив отчёт Технику, перевожу своё внимание на пегаса.
Броня, судя по дизайну, принадлежит Анклаву, однако же расцветка характерна скорее для Вандерболтов времён правления Селестии, нежели Шэдоуболтов Луны. Из этого можно сделать вывод о том, что мне попался кто-то из «старой гвардии», либо обладатель эксклюзивных силовых доспехов, да ещё и имеющий высокий доступ к информации (недаром же он так отреагировал на моё имя?).
«Последний вывод не имеет под собой твёрдого обоснования: есть вероятность, что встреченный пегас — обычный сумасшедший, который прятался в руинах со дня падения бомб», — констатировала Целитель, внимание которой было отвлечено от других проектов ради осмотра пленника.
«Скоро узнаем», — подхватываю пегаса передними манипуляторами двух шестилапов и укладываю на спину третьего дрона, предварительно отведя турель назад.
Последний разведчик цепляет покорёженную машину при помощи короткой лебёдки, после чего начинает тащить по дороге ко временной базе. В то же время троица первых шестилапов уже бежит к фургону, спешно превращаемому в камеру содержания пленника.
«Необходимо доставить воду, еду, лекарства», — констатировала Целитель.
«Запас продуктов первой необходимости был взят в экспедицию», — отсылаю список товаров, входящих в набор выживания (всё же вероятность встречи с пони я не исключал).
Придерживая тело пленника, шестилапы добрались до фургона, после чего носильщик остановился и лёг на брюхо. В то же время другие дроны начали процесс снятия брони: сперва механические манипуляторы нашли защёлки шлема, начав крайне аккуратно его стягивать с головы, стараясь не повредить шею…
