Противостояние

Я даже дергаться перестала, когда Ники садился совсем близко ко мне, удерживая мою ладонь в своих руках и с каким-то смущающим вниманием разглядывая меня. Но, как только мы выходили из кабинета Альтерии Чени, маг одаривал меня насмешливым взглядом, посылал ехидную улыбочку — и исчезал по своим делам, чем, как и прежде, досаждал неимоверно.

Ники, как мне казалось, совершенно не доставляли неудобства вечерние посиделки в обществе преподавателя психологии взаимодействия. Возможно, потому, что врать ему приходилось гораздо меньше, чем мне. Чаще всего он молча соглашался с той ложью, что выдавала я, и периодически отвечал на вопросы профессора Чени, произнося то, что она желала услышать.

И это тоже было характерно. 'Проводники — не собственность мага', — сказала она на первой лекции. И свято верила в собственные слова. Желала добиться другого отношения к нам, вкладывала в головы студентов правильные мысли, даже сумела добиться увольнения Райворта. Но, при всём при этом, все равно осталась неосознанной заложницей витающих в магическом мире настроений и мировоззрений. Работу она проводила, в первую очередь, со мной, видя первопричиной возникших в паре сложностей. Ники она тоже уделяла внимание, и немало, но все же он был на втором месте. К тому же мне иногда казалось, что подобные занятия имели под собой и вторую, менее очевидную, цель: дать мне возможность (хотя, скорее, заставить) привыкнуть к обществу мага, к его присутствию рядом, к его прикосновениям.

И, возможно, такая тактика могла бы принести результаты. Когда-нибудь. Если бы не два 'но'. Во-первых, наша не совсем стандартная пара с идеальной совместимостью, в которой маг испытывал куда меньшую потребность в проводнике. Во-вторых, у меня был Джейк и его письма, а иногда — и сны. Так что все меры добровольно-принудительного характера, предпринимаемые профессором Чени, приносили результат только на словах.

Впрочем, нельзя сказать, что совсем никакой пользы от наших встреч не было. В чем-то Альтерия добилась определенного успеха: я смирилась с присутствием рядом Ники. Возможно, останься его поведение прежним, даже наше вынужденное совместное времяпрепровождение не помогло бы; не наметилось бы прогресса и в том случае, если бы мы виделись реже. Но — одно наложилось на другое, и куда более спокойный и даже не раздражающий меня Ники, занимающий в ежедневном моем расписании немаловажную часть, перестал быть источником моего плохого настроения. Хорошего, правда, при виде него тоже не возникало, но как-то так получилось, что я признала его право на присутствие в моей жизни. Это можно было смело засчитать в плюсы дополнительных занятий.

Минусов было куда больше, но о них я старалась не думать. Хотя мысль о напрасно потраченном времени нет-нет, да появлялась в редкие минуты рефлексии. Но я прогоняла ее, не позволяя себе сожалеть об утраченных возможностях посидеть с подругами или написать очередное письмо Джейку (а еще лучше — перечитать одно из тех, что присылал он).

О, невозможность вырваться на встречу с ним грызла меня каждую неделю, особенно злобствуя в выходные. В такие моменты находился еще один повод ненавидеть собственный выбор: не пройди я Распределение и реши остаться обычной горожанкой без магических способностей, мы смогли бы куда больше времени проводить друг с другом. Я не была бы заперта в стенах Академии, покидать которые разрешалось весьма нечасто, и имела бы миллионы возможностей оказаться рядом с Джейком. Не возникло бы и сложностей в общении с синеглазым наглым магом — я бы просто не знала его.

Но и не познакомилась бы с двумя очаровательными язвами, здорово поддерживающими меня во всей этой нелепой ситуации. Правда, делали они это весьма своеобразно, но, чего отрицать я всё-таки не могла, способы выбрали весьма действенные. Чего только стоит то ответное письмо, что они от моего имени сочинили Джейку! Отправить, слава Богам, не отправили, но нервы мне помотали этим изрядно: ведь сначала они свое коллективное творчество мне зачитали! Вслух, с выражением и даже с жестами! Но я даже благодарна за такие встряски: они позволяли не сосредотачиваться на своей тоске по молодому архитектору.

Ведь не рассказать подругами о возникшей неожиданно для меня влюбленности я не могла. Возможно, и попыталась бы, но мой слишком счастливый и довольный вид по приезду явно вызвал подозрения: совсем не это ожидается от человека, возвращающегося в нелюбимое место к неприятным — в большинстве своем — людям. Поэтому девочкам понадобилось совсем мало времени, чтобы выяснить причину моего приподнятого настроения. Особенно в этом помогло письмо Джейка, пришедшее на следующий день и замеченное остроглазой Наталией. Так что... пришлось посвящать подруг в свою 'великую тайну', стойко сносить ехидные комментарии и делать вид, что не замечаю притаившегося на дне глаз беспокойства.

Может быть, поэтому и Нати, и Солэйр ограничивались не просто восторженными поздравлениями с первой влюбленностью, но и не упускали возможности пошутить надо мной. Не совсем по-доброму, но совершенно точно — без злого умысла. Обе были рады за меня, но никакая радость не отменяла того факта, что я связана с Ники.

Он изменился, с этим фактом трудно поспорить — даже редко пересекающаяся с ним Наталия, не видящая никого, кроме Лессана, это заметила, — но никто не взялся бы предсказывать его реакцию на подобную новость. Может быть, серьезность, задумчивость и несвойственная ему озабоченность, ставшие новыми спутниками Ники, всего лишь — притворство? Как знать, он ведь мог и не отказываться от своей цели, просто избрал другую тактику. Ведь не может же человек так резко, за две недели, превратиться практически в полную свою противоположность? Я не следила за своим магом и не могу сказать, каким он бывал в окружении друзей и одногруппников, но в моем обществе Ник становился странно молчаливым и каким-то показательно-равнодушным. И поначалу это настораживало даже больше, чем прежние попытки 'оказаться ближе к идеальному проводнику'. Поначалу. Потом я даже начала находить в этом положительные моменты, отодвинув легкое беспокойство на задний план. Он не трогает меня лишний раз — и хорошо.

Но его реакция на кого-то, появившегося рядом со мной и занявшего мое сердце, наверняка будет самой негативной. Не нужно обладать какими-либо волшебными способностями или навыками психолога, чтобы понять, что Ники — собственник. Практически в худшем смысле этого слова. До запирания в комнате с решетками на окнах он вряд ли способен опуститься, но его выходки еще до инициации были весьма показательными, а слова о невмешательстве в мою личную жизнь — не более чем попытка обмануть и себя, и меня. Поэтому скрывать свою влюбленность и от него, и от Альтерии Чени я намерена как можно дольше. Мне нужны эти минуты счастья, мне нужны письма, приходящие из-за стен Академии, мне нужны были сны, сопровождающие каждую такую весточку. Мне нужен был Джейк. Если о нем узнает кто-то еще, помимо Наталии и Солэйр, мне не просто посоветуют забыть о милом и неподходящем мальчике — из меня попробуют выбить даже воспоминание о нем: ведь проводник должен принадлежать только своему магу.

А я не настолько самоотверженно служу королю и королевству, чтобы принести в жертву свое счастье, которое я видела в Джейке. Чего стоили одни только сны, мучающие меня после каждого нового письма! Тихий шепот, ласковые прикосновения, сводящее с ума чувство принадлежности этому человеку... Мягкие взъерошенные волосы под рукой, пьяняще-опустошающие поцелуи, самые крепкие в мире объятия... И осознавание правильности всего происходящего. Никогда не относила себя к особам, томимым 'неясными, смутными желаниями', но каждое письмо заставляло сердце на секунду замереть. А вдруг именно этот сон поведет меня дальше по дорожке невероятных ощущений и эмоций, вдруг именно в нем мы не остановимся на поцелуях? О подобном я не могла рассказать даже подругам, но совершенно не скрывала нетерпеливого ожидания личной встречи, чтобы убедиться в верности собственных снов: что объятия именно такие сильные, что поцелуи именно такие сумасшедше-сладкие, что обещающий шепот вызывает именно такую предвкушающую мелкую дрожь...

Позволить все это отобрать у меня? Никогда! Поэтому — я научилась почти мастерски лгать, глядя в глаза тем, кому и не нужна была правда.

— Интерес-с-сно...

Свистящий шепот Ники, слишком явно, к сожалению, демонстрирующий, что мой маг пребывает в ярости, заставил меня нервно вздрогнуть и передернуть плечами. Поворачиваться к нему не хотелось совершенно, но относилось сказанное явно ко мне: больше никого рядом с нами не было, многие студенты вообще успели покинуть аудиторию. Думаю, и Ники давно бы уже скрылся за дверью, оставив меня в одиночестве неторопливо собирать сумку, если бы не кое-что загадочное и крайне интересное для него.

Нехотя повернулась — и застыла в испуге, глядя на лист в его руках.

— А...

Я не знала, что сказать. Не знала, стоит ли говорить вообще хоть что-то, ведь любое слово могло выглядеть оправданием и еще сильнее разозлить Ники. Ярости, плескавшейся в его глазах, было вполне достаточно, чтобы основательно напугать меня. Протянула руку с чуть подрагивающими пальцами, собираясь попросить вернуть неожиданную пропажу, но Ники не дал мне такой возможности:

— На летних каникулах мы едем в загородное имение моей семьи. И это не приглашение, Камелия. Я ставлю тебя перед фактом.

Он отбросил листок, словно держал в руке какую-то мерзость. Я зачарованно проводила взглядом спланировавший на пол белый, исписанный мелким почерком, квадратик, вздрогнув, когда Ники резко закинул на плечо сумку и, перепрыгивая через ступеньку, спустился в центр похожей на амфитеатр аудитории. Несколько порывистых шагов к двери — я была почти уверена, что услышу гневно-истеричное хлопанье, — и Ник исчез в коридоре, оставив в качестве прощального подарка тяжелое, неприятное предчувствие. И осознание того состояния, которое Тони часто охарактеризовывал метким 'Попала'. Правда, относилось это чаще к разбитой вазе, или порванному новому платью, или к позднему возвращению с праздника, но и к данной ситуации это подходило как нельзя лучше.

Я действительно попала. Ники прочитал письмо от Джейка. Хуже этого может быть только новость о том, что лето мне собираются отравить знакомством с семьей Ренвуд, 'магами до мозга костей' и ярыми, как я поняла, последователями идеи 'Проводник — не человек'. А уж оба события в один день... Локальная катастрофа. К тому ж он едва ли не впервые за время нашего знакомства назвал меня Камелией, отбросив всё еще раздражающие, но вполне привычные вариации на тему моего имени. Пугающий показатель его настроения и его намерений.

В аудиторию заглянула Наталия. Заплетенная коса перекинулась через плечо, толстеньким канатиком болтаясь рядом с рукой, которой девушка держалась за косяк.

— Ками, ты долго еще будешь возиться?

— Недолго, — выдохнула я устало и в какой-то степени изумленно: мне все еще трудно было до конца осознать то, что сейчас случилось. — Меня скоро убьют, так что — недолго.

— Эм... — Наталия настороженно оглядела аудиторию, выискивая причину моих странных слов. Аудитория была пуста. Последние студенты покинули ее сразу вслед за Ники, так что на первый, но достаточно придирчивый взгляд причина не обнаруживалась. Нахмурившись и показавшись в дверном проеме полностью, она поманила Солэйр, которая наверняка сейчас сидела на подоконнике напротив аудитории, и прошла ко мне. По ступенькам до седьмого ряда она взбежала быстро и легко, резко остановившись около меня и сбросив сумку на соседнюю парту. Через пару секунд ее догнала Солэйр, внимательно и недоуменно разглядывая наши похоронные лица и сама мрачнея на глазах.

— Что случилось? — поинтересовалась она, но получилось как-то так, словно она не желала знать ответ. Или хотела услышать, что на самом деле все хорошо. Не потому, что была равнодушна к моим проблемам. Скорее, наоборот: всей душой ратовала за то, чтобы у меня их не было. И хотела бы я ее успокоить, сказать, что я напрасно запаниковала сама и зря переполошила Нати, но...

— Ники узнал про Джейка, — выдохнула я, тяжело оседая на стул. Ноги как будто подкосились, неспособные выдержать груза поглотивших меня переживаний.

Нати подтащила стул из-за соседней парты и села рядом, Солэйр устроилась напротив. Обе внимательные, сосредоточенные и искренне сочувствующие.

— Как?

Я подняла на Солэйр виноватые глаза:

— Прочел его письмо. Оно, кажется, выпало из сумки, а Ники поднял и... — Я вяло махнула рукой. Продолжать смысла не было — и так понятно, что следовало за этим "и".

А виноватой я чувствовала себя не перед своим магом, а перед Джейком и тем счастливым временем, что было у нас на зимних каникулах и должно было быть на летних.

-Ками, ну как так! — Лэйри, более непосредственная в выражении эмоций, ударила ладонью по столу, потрясла ею и укоризненно взглянула на меня. — Носить с собой его письма — верх безрассудства!

— Я не специально! — попробовала защититься я, хотя с таким определением была согласна. Ведь что мне стоило потратить две-три минуты, подняться в комнату и оставить конверт на столе? — Письмо мисс Ротт отдала мне сегодня утром, когда я шла на занятия, и я подумала, что не смогу терпеть до вечера, гадая, что в нем написано. Поэтому взяла с собой, чтобы перед парами прочесть.

— И витать в облаках целый день. Понятно. — Солэйр облокотилась на стол и поставила подбородок на ладонь, с некоторым осуждением глядя и на меня, и на Нати. — Как же с вами, влюбленными, сложно, — вздохнула она, на несколько секунд прикрыв глаза. — Не хочу влюбляться.

— И как Ники отреагировал? — Нати пропустила слова Солэйр мимо ушей, с искренним беспокойством подавшись ко мне и сжав ладонь. Почувствовала себя действительно при смерти, которую так легко нафантазировала после обещания Ника. — Криков слышно не было, разбитой мебели не наблюдается. Следов ударов, — она втянула воздух сквозь зубы, разозленная одним только предположением, внимательно осмотрела меня и констатировала: — Тоже нет. Но, судя по твоему состоянию, он не обрадовался. Так что же у вас произошло?

— Хм... Ты или не договариваешь, или Ники научился изумительно держать себя в руках, — задумчиво выдохнула Солэйр, склоняя голову набок.

— Это ты называешь — 'держать себя в руках'? — возмутилась я. — Ты вообще на чьей стороне?

— Я всегда на твоей, Ками, но это не отменяет того, что Ренвуд все-таки изменился. Я мало с ним общаюсь, но даже редких встреч хватило, чтобы это понять. А ты-то уж тем более должна была заметить. С ним что-то случилось на зимних каникулах. Раньше бы он попытался в очередной раз затащить тебя в какой-нибудь пустой кабинет, доказывая, что ты принадлежишь только ему. А сейчас — ограничился далекой угрозой, которая еще может и не быть приведена в исполнение. До окончания курса еще три месяца.

— Я ему не принадлежу! — я вспыхнула еще сильнее. Что-то речи Солэйр мне не очень нравились. Наверное, потому, что в них было зерно правды, остро колющее меня. Ники ведь изменился, я сама только недавно об этом думала. Но одно дело — самой размышлять об этом, а другое — когда тебя едва ли не носом ткнула в подобный вывод лучшая подруга, из заботы о твоих же нервах.