Вместо ответа генерал сосредоточился, а затем превратился в облако кровавого тумана, после чего вновь собрался на прежнем месте, выглядя утомлённым. Переведя дух, он объяснил:

— Эта сила не похожа на привычную магию, подчиняется лишь воле и на своё использование требует немало энергии... и воли. Я обрёл свою силу когда увидел тебя, Мать Ночи, лежащую без чувств, рядом с этим хитиновым монстром. Мне известно ещё о троих бэтпони, которые овладели чем-то подобным, но своим. Кроме того, среди переселенцев, караваны которых покидают центральную Эквестрию, время от времени появляются владельцы новой магии. Некоторые из них сходят с ума, будучи не в силах справиться с новыми возможностями и соблазнами.

— Подробнее, — потребовала Луна. — Какова цена у этой силы?

— Лично моя цена — жажда крови, — признался перепончатокрылый летун. — Пить кровь; лить кровь; смотреть на кровь... Эти желания словно шёпот на грани сознания. Мне приходится постоянно концентрироваться, чтобы не слышать их.

— Генерал, соберите совет: нам необходимо принять меры, чтобы предотвратить грядущие неприятности, — после непродолжительной паузы, потребовавшейся на осмысление всего услышанного, приказала крылато-рогатая кобыла. — Мне нужны одежда, доспехи и еда. Собрание в зале для совещаний, через два часа. И отправьте сообщение двору моей сестры: нам нужно заручиться их помощью... ну или хотя бы избежать развития конфликта.

— Будет исполнено, Мать Ночи, — собеседник одним текучим движением поднялся на ноги, поклонился и, стремительно развернувшись, покинул покои аликорницы.

"Тия... Что же мы натворили?".

В душе же Луны отпечатались два слова: "Тьма Ночи".

* * *

Лайм Хуф спешил изо всех сил: ему удалось убедить зебру-шаманку в том, что он доберётся до Кристальной Империи гораздо быстрее, если будет один... и если она поможет ему вернуться в небо. В результате переговоров, кристальный пегас убедился, что Мора может не только убивать, забирая чужую жизненную силу, но и лечить, а также ускорять рост перьев.

Перед отлётом он пообещал Бигфуту, что скоро вернётся, но напарник этому не сильно поверил, и похоже уже готовился к тому, что его отправят вслед за Сноуболом. Впрочем, если бы сам летун был на его месте, тоже вряд ли пылал бы энтузиазмом от того, что остаётся заложником в племени полосатых дикарей.

День за днём Лайм Хуф летел на север, стараясь огибать города и деревни Эквестрии. Но даже так он не мог не заметить, что у южного соседа Кристальной Империи происходит нечто странное: от некоторых сёл поднимались столбы чёрного дыма, часть полей была сожжена, а один раз на глаза разведчику попался огромный караван, длинной змеёй тянущийся с запада на восток. Только вот приземляться, чтобы узнать о том, что вообще происходит, интуиция категорически не рекомендовала.

Первое время он перекусывал скудными припасами, выделенными зебрами в дорогу, а когда они закончились, крылатый жеребец перешёл на подножный корм. Когда же Эквестрия осталась позади, а под крыльями расстелилась снежная пустыня, вовсе пришлось голодать, надеясь только на то, что дома его ждёт тёплый приём...

...

Приём был тёплый: сперва отряд патрульных пегасов сковал по рукам и ногам магическими блокираторами, а затем при помощи сетки, в которой летун лежал как в гамаке, доставил в Кристальную Империю. И можно было бы порадоваться подобному, но... город-государство сильно изменился за прошедшее время.

Первое, что бросалось в глаза, это отсутствие магического купола, защищавшего поселение как от холодов, осадков, так и от нападений дикарей. Лишь императорский дворец ограждался барьерами, которые даже на первый взгляд выглядели намного менее надёжными (как доспехи из дерева и кристалла).

Все жители города оказались переселены во дворец, из-за чего не осталось ни одной свободной комнаты, да и залы с коридорами использовались для сна. В подобных условиях, камера одиночного заключения, с двухразовым питанием и ночным горшком в качестве туалета, выглядела словно привилегированные апартаменты. Однако, это меркло в сравнении с новостью, что Кристального Сердца больше нет.

"Безумие какое-то", — ходя из угла в угол, что было не так-то просто из-за кандалов на ногах, думал про себя Лайм Хуф.

Его привычный мир словно бы сошёл с ума и покатился в пропасть, насмехаясь над всеми надеждами и чаяниями. А ведь где-то там, на далёком юге, ждал помощи Бигфут, который даже не подозревает о катастрофе, произошедшей с его домом...

Течение невесёлых мыслей прервал звук открывающейся двери, что заставило выпрямиться и замереть, с надеждой глядя на дверной проём. Когда же створка распахнулась, в свете переносного фонаря взгляду крылатого жеребца предстал главнокомандующий, принц Сомбра, облачённый в чёрный мундир с красными прямоугольниками.

— Рад тебя видеть, Лайм, — словно со старым другом поздоровался тёмно-серый единорог. — Прости за такой приём: в последнее время у нас очень многое произошло... Ну да ты и сам уже это понял. Рассказывай, что случилось с вами на юге и почему ты вернулся один?

* * *

Негромко мурлыча незатейливый мотив, одетая в тёмно-фиолетовое платье с серебряным поясом, Каденс расставляла на маленьком столике блюда с лёгким салатом, нарезанными засахаренными фруктами, дольками сыра и орешками в меду. Лана помогала украшать малую гостиную, развешивая нехитрые украшения и размещая светильники. Только пара гвардейцев, на мордах коих застыли невозмутимые вежливые выражения, статуями застыли у входа, обеспечивая охрану принцессы.

"Будто бы мне здесь что-то может угрожать", — досадливо подумала нежно-розовая аликорночка, непроизвольно касаясь кристаллического браслета на левом запястье, близнецы которого были надеты на вторую руку и ноги, в то время как шею охватывал тонкий и изящный ошейник.

Пусть эти артефакты и не блокировали магию полностью, но заметно её ограничивали, а самое главное — были жутко неудобными. Однако же, если сама принцесса не готова мириться с неудобствами ради общей безопасности, какое право она имеет требовать этого от других?

"Чем больше власть, тем выше ответственность", — повторила про себя слова брата крылато-рогатая кобылка.

Сейчас, когда её народ переживал тяжёлые времена, Каденс не имела права быть слабой и капризной: пони ждали, что принцесса сможет их защитить, решить проблемы и указать путь. И пусть сама аликорница не чувствовала в себе сил, необходимых для того, чтобы вести за собой подданных... но она могла притвориться, будто бы они у неё есть. В конце концов, ведь совершенно не обязательно всё делать самой, если есть на кого опереться.

"Скорее уж — за кем спрятаться", — невесело усмехнулась крылато-рогатая пони, прекрасно понимая то, что всеми сколь-нибудь серьёзными делами сейчас, как и прежде, занимается Сомбра.

На плечи молодой принцессы легли обязанности по организации распределения артефактов общего пользования, проведению приёмов, на которых жеребцы и кобылы высказывали свои просьбы и тревоги, а также ей приходилось оглашать указы, составленные советниками. Но сложнее всего было делать вид, что всё находится под контролем, улыбаться просителям и обещать, что скоро они со всем разберутся. А тем временем случаев с участием "меченых" становилось всё больше, что побудило надеть на всех кристалийцев, которые не работают в мастерских по созданию артефактов и не несут военного дежурства, блокирующие магию кандалы...

"Всё это временно", — говорила себе Каденс, позволяя надеть на себя комплект "драгоценностей", совершенно не способный сдержать аликорна (а ведь она слышала, что по приказу брата воссоздаётся негатор магии).

Что же принцесса делала сейчас? Со стороны, её действия могли выглядеть пиром во время голода: без поставок из Эквестрии, а также из-за гибели урожая в теплицах на окраинах, Кристальная Империя приближалась к грани... Но это не останавливало крылато-рогатую пони от того, чтобы отметить день рождения Сомбры (тем более, что вдвоём они не съедят так уж много).

— Я закончила, — отчиталась Лана, одетая в белые рубашку и штаны, которые скрадывали её худобу. — Могу я ещё чем-нибудь помочь?

— Спасибо, — улыбнувшись оленихе, Каденс покачала головой. — С остальным я справлюсь.

— Тогда... я пойду в комнату? — неуверенно спросила лань.

— Хорошо, — кивнула принцесса, разливая по бокалам рубиновый напиток, аромат коего тут же распространился в воздухе.

— Если что-то понадобится... — начала говорить Лана.

— Я тебя обязательно позову, — заверила её аликорница.

Проводив лань взглядом до дверей, пони досадливо подумала о том, что подругами они являются разве что на словах: уж больно фанатичное желание служить проявляла бывшая рабыня. При этом, как ей помочь Каденс не представляла, в результате чего оставалось надеяться, что однажды не только формально, но и на деле Лана станет свободной.

"О свободе думает та, которая носит кандалы, в которые заковала весь свой народ", — иронично хмыкнув этой мысли, принцесса устроилась на одном из двух стульев за столом.

Потекли минуты ожидания, которые превратились сперва в полчаса, а затем и в час. Налитое в бокалы вино успело выдохнуться, намекая на то, что кобылка слишком уж поторопилась считая, что Сомбра придёт ровно в назначенный час. В конце концов, ведь могло случиться что-то, что требовало его немедленного вмешательства...

"Его вмешательства. Мне же остаётся ждать и делать вид, что всё хорошо", — промелькнула в голове горькая мысль, от которой в душе всколыхнулось раздражение, тут же подавленное усилием воли.

Минуло ещё десять минут, а в голове у нежно-розовой кобылки появилась мысль, что брат вовсе забыл о её просьбе и сейчас может заниматься какими-то своими делами. Очень отчётливо перед внутренним взором встала картина постели, в которой тёмно-серый единорог лежит с красной кристальной пони...

"И вовсе я не ревную", — дёрнув ушками, Каденс сложила руки на столе, сверху устроив подбородок.

Когда принцесса узнала о любовнице Сомбры, то должна была ощутить облегчение от того, что он отказался от своей идеи их свадьбы, но... вместо этого испытала только негодование. Ей даже начало казаться, что эта... Блиц... решила украсть её... брата. Чтобы доказать себе... что-то, она даже решилась на свидание с жеребцом (что в условиях перенаселения дворца, было тем ещё занятием), но постоянно вспыхивающие в голове воспоминания о неудачной прогулке, которая едва не привела к изнасилованию, всё испортили, превратив встречу в пытку для обоих участников.

"И о чём я думаю?", — поймав себя на мыслях о Сомбре, как о жеребце, нежно-розовая аликорночка сердито засопела, начав сквозь зубы ворчать на глупого единорога, не умеющего следить за временем.

— Прошу прощения за опоздание, моя принцесса, — произнёс сам главнокомандующий, одетый в свой обычный мундир, входя в гостиную. — Пришли сведения о положении дел в Эквестрии. Нужно было ознакомиться с ними.

— Ничего страшного, — резко выпрямившись, поспешно разгладив складки платья, Каденс неловко улыбнулась, пытаясь скрыть волнение и смущение. — Что-то важное?..

— Ничего, что не могло бы подождать до завтра, — заверил аликорницу визирь, а затем посмотрел на сервированный стол и спросил: — Сегодня какой-то праздник?

— Ты что, забыл? — возмутилась кобылка.

Двое гвардейцев, получив безмолвную команду, поспешили бесшумно выскользнуть за дверь.

— У тебя сегодня день рождения? — вскинул брови Сомбра, а затем состроил виноватое выражение морды. — Прости, я совсем забыл... и даже подарок не приготовил.

Каденс набрала в грудь побольше воздуха, указала на тёмно-серого пони правой рукой... и шумно выдохнула, обиженно спросив:

— Издеваешься?

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Третья арка — 5

Мысли в голове у Джафара были сумбурные, что только усугублялось скопившейся усталостью и постоянной загруженностью. Впрочем, как бы тяжело ни было внутри, снаружи он продолжал сохранять невозмутимый вид, не позволяя себе расслабиться даже сейчас, когда кроме него в комнате была только Каденс.

— Очень мило, — взглянув на тарелку с салатом, где была изображена улыбка, над которой красовалась надпись "С днём рождения", визирь поднял взгляд на розовую аликорницу. — Спасибо.

— Попробуешь? — смущённая, взволнованная и слегка потемневшая мордочкой принцесса с ожиданием замерла, устремляя ясный взор завораживающих глаз на тёмно-серого единорога, непроизвольно сцепив руки в замок под грудью.

В свете магических огней они не разрывали зрительного контакта, сидя за маленьким столом, думая каждый о чём-то своём. Серебряная вилка, взятая Сомброй в правую руку, сверкнув острыми зубьями вонзилась в салат, нанизывая на себя мелко нарезанные кусочки продуктов, входящих в состав кулинарно-художественного произведения, после чего первая порция угощения была отправлена в рот.

"Ну и...?", — прижимая крылья к бокам, чтобы они не распахнулись во всю ширь, выдавая нетерпение своей хозяйки, Каденс едва заметно ёрзала на своём стуле, ощущая необыкновенное волнение, отдающееся стуком сердца в ушах (всё же ей не часто доводилось готовить, так как времени и сил учиться этому попросту не хватало).

Старший брат жевал медленно, будто бы специально издеваясь над кобылкой, при этом в его рубиновых глазах отражалась глубокая сосредоточенность. И пусть это было глупо, недостойно, и отдавало откровенным жеребячеством, но принцесса отчётливо ощутила, что ей неимоверно важно услышать вердикт своим стараниям... Даже более важно чем то, что о ней подумают подданные, если она в слезах сбежит из комнаты.

Джафар же, краем сознания анализируя вкус блюда, которое вызывало внутреннее удовлетворение, размышлял о несколько иных вещах: разведчики, отправленные в Эквестрию вернулись, чтобы сообщить о расколе, произошедшем между сёстрами. Сопоставляя их доклад с тем, что произошло в Кристальной Империи, он приходил к неутешительному выводу...

"Эти кобылы, находясь за сотни километров, умудрились сломать все наши артефакты, включая Кристальное Сердце. А ведь это были лишь отголоски их столкновения... Какая же мощь была в эпицентре? Какой же мощью обладают аликорны? Каким могуществом будет обладать Каденс, когда войдёт в полную силу? Нет, отдавать её кому-либо — недопустимая расточительность. "Меченые" тоже стали появляться после битвы сестёр, и пусть прямых доказательств их причастности к этому нет, но уж больно гладкой получается теория...", — прожевав первую порцию и сглотнув, визирь полуприкрыл глаза, возвращаясь из глубин своих мыслей в реальный мир.

— Очень вкусно, — произнёс тёмно-серый единорог, заметив как радостно блеснули глаза молодой аликорницы, а на губах заиграла довольная улыбка. — Ты сама готовила?

— Да, — поспешно отозвалась Каденс, но тут же смутилась и опустила взгляд к столу, негромко добавив: — Мне помогала Лана.

— Знаешь, мне не слишком нравится то, что ты приблизила к себе эту лань, — крутанув вилку между пальцами, изрёк Сомбра. — Но... Ты уже достаточно взрослая, чтобы самой решать, кого включать в свою свиту.