— А потом, — весело подхватила Лёна, — ты пальцем проводишь по острому краю, чтобы удостовериться, что точить его не надо, и видишь, как он на свету поблескивает.
— Ага. А после, — Наталья сжала линейку и сделала колющее движение в сторону Михаила, заставив того вздрогнуть и от неожиданности назад откинуться, — ты берешь кусок...ну мяса, например, и чувствуешь, как лезвие легко входит в него, как в масло, — голос Наты стал чувственным и томным, а вот глаза весело поблескивали, и подборок дрожал от едва сдерживаемого смеха. — И потом, бац, — вскрикнула девушка, взмахнув линейкой и заставив Лёну прижать руку ко рту, чтобы заглушить вырвавшийся смешок, — у тебя на доске лежат аккуратно нарезанные кусочки. И делай с ними, что хочешь, — закончила Наталья обычным голосом и положила линейку на место. — А вы про какие-то тряпки. Эти ножи хотя бы так быстро не тупеют.
— Ага, а то мы уже замучились их точить. Да и не получается толком, — махнув рукой, добавила Лёна.
Миша вздохнул, покрутил пальцем у виска, но ножи привез, да еще и упаковал в подарочную упаковку. С огромным синим бантом.
А потом за чашкой чая весело рассказывал о том, как подозрительно посматривала на него женщина, упаковывавшая этот подарок в серебристо-синюю блестящую бумагу с сердечками.
Наталья все это мимолетно вспомнила, пока мясо нарезала и овощи. Достала спагетти, газ зажгла и стала ждать, пока вода закипит. Приправу достала, а потом мясо на шкворчащую сковородку выложила и крышкой прикрыла. Посмотрела на плиту, где макароны и мясо готовилось, и поняла, что надо еще что-нибудь поделать. Решила греческий салат сделать, благо оливки в доме были. Только радио переключила, чтобы не слышать тихую и лирическую музыку, которая тоску нагоняла.
И пока методично нарезала сыр, думала. О жизни своей думала теперешней. Рано или поздно они с Аленой все равно начали бы жить по отдельности, и винить, и уж тем более обижаться на подругу смысла нет. Умом Наталья все понимала, но все равно не могла справиться с эмоциями. Слишком все неожиданно вышло, спонтанно.
Наташа не так себе это представляла. Она думала, что Лёна с Игорем предупредят всех заранее, Алена еще недели две поработает, а Наташа за это время свыкнется с таким положением вещей. А вот так все обрубить...И даже не позвонила.
Почувствовав, что в глазах неожиданно защипало, Ната часто-часто заморгала и сосредоточилась на готовке. Руки об фартук вытерла и крышку сняла, чтобы мясо перевернуть. Ножом его слегка потыкала и снова прикрыла. И тут в ее руке нож дрогнул.
Ей показалось, что в коридоре кто-то возится. Или в дверь входную скребется.
Показалось, мысленно сказала себе Наташа, пытаясь справиться с приступом неконтролируемой паники. Это все ее воображение проклятое виновато. Наташа судорожно сглотнула комок в горле и вытерла липкие от страха ладони об штаны, старательно прислушиваясь и пытаясь уловить какой-то шум.
Выключила радио, конфорки, мысленно проклиная шкворчащее мясо, мешающее сосредоточиться, и сделала маленький шажок к коридору. В тишине ей свое прерывистое дыхание чересчур громким казалось, ее оно почти оглушало, а быстрый стук сердца отдавался в ушах.
— Показалось, — громко сказала Наташа, надеясь с помощью звука своего голоса прогнать липкий ужас. — Мне показалось.
В коридоре снова послышалась какая-то возня и стук, заставив Нату подскочить и выронить из дрожащей руки нож, с громким стуком упавший на пол. Ее трясло, ее дико трясло. Губы дрожали, а глаза заслезились.
— О, Господи, — заикаясь, пробормотала девушка, чувствуя, как от ужаса и страха даже самые тонкие волоски встают дыбом.
Наташа медленно присела и подняла нож, казавшийся ей в тот момент непомерно тяжелым, почти неподъемным. Она пыталась лихорадочно соображать. Замки новые, две недели назад поменяли. Хорошие ведь замки — сама проверяла. Не то что прошлый у них стоял. Ната старалась не обращать внимания на капли пота, стекающие по ее спине. Даже дышать становилось тяжело, как будто гиря на груди. Она сделала еще маленький шажок, решительно сжав двумя руками рукоятку, чтобы ее не водило так из стороны в сторону.
Господи, да почему с ней это случилось? Что это такое за злобный рок, который ее преследует. Она же только успокоилась и пришла в себя.
Наташа услышала, как в дверь снова заскреблись, и у нее вырвался судорожный всхлип. Тыльной стороной ладони быстро вытерла покрытый испариной лоб и пожалела, что выключила в коридоре свет.
В дверь позвонили, и от резкой трели звонка у Наташи ослабли колени, а внутри все онемело. Она старалась не шуметь, поэтому рот рукой зажала, пытаясь приглушить шумное и трудное дыхание, больше похожее на всхлипы. Возможно, воры поймут, что дома никого нет, и уйдут. Господи, что она думает? Конечно они не уйдут. Господи, да она им все так отдаст. Лишь бы ничего хуже не было.
Звонить перестали, и теперь Ната отчетливо слышала, как что-то железное просовывают в замочную скважину и начинают поворачивать. Она перестала о чем-либо думать, ей не хотелось умирать. Ей двадцать два года, она первый раз в жизни осталась одна дома. И именно к ней нагрянули воры. Или маньяки.
Она сильно закусила губу и почувствовала во рту вкус крови, и только тогда додумалась, что нужно было звонить. Кому-нибудь, хоть кому-нибудь, а не стоять столбом и трястись от ужаса. Но уже поздно.
Послышался щелчок замка, когда ключ повернули один раз. Она закрывала на два оборота. На два.
Ключ повернулся еще раз и с мягким щелчком дверь открылась. Наташа держалась на ногах только благодаря страху. Ей пришлось прижаться спиной к стене, чтобы не упасть, и вытянула дрожащие руки вперед, выставляя острый нож.
Дверь распахнулась, и она закричала.
— Ты чего орешь? — дверь резко дернули, так что она с громким стуком ударилась об соседскую. — Совсем что ли? Ты что...твою мать, Куцова!
Христенко резко залетел в квартиру и зло щелкнул выключателем, с неверящим ужасом глядя на Наташу, которая начала медленно сползать по стене. Когда она Артема даже не увидела, а разглядела, те силы и упорство, которые у нее еще были, быстро испарились, уступая место слабости и облегчению. Настолько сильным, что у нее ноги подкосились. До этого момента Наташа и не думала, что так по-настоящему бывает.
Словно издалека она увидела, как побледневший, почти посеревший Христенко бросился к ней, подхватывая почти у самого пола, и обхватил за плечи.
— Наташ, Наташа, посмотри на меня. Посмотри на меня, Нат, — Артем запрокинул ее голову, заставляя взглянуть на него. — Это я, Артем. Наташ, смотри на меня!
Она никак не реагировала на его слова, которые доносились словно из пелены. И даже не заметила, как Артем вытащил из ее дрожащих рук нож и отбросил его в сторону.
— Ну и чего ты выпугалась? — Артем развернул их, и теперь он опирался на стену, а она почти падала на него. — И меня напугала. Ну что ты, — он очень аккуратно убирал с лица влажные пряди, одновременно вытирая слезы, которых Ната даже не почувствовала. — Это я. А ты кого ждала? Всего лишь я, Наташ. Ну не надо, милая.
Артем медленно опустился и сел на пол, увлекая к себе на колени Наташу, которая даже не сопротивлялась, только всхлипывала и содрогалась, не имея сил даже вцепиться в него посильнее. Артем еле слышно выругался, заставив Нату снова вздрогнуть, и прижал ее к себе, устроив голову на согнутой в локте правой руке, а левой положил ее ноги себе на колени.
— Наташ, прости меня. Я не хотел тебя напугать, — когда она всхлипнула, он начал ее слегка укачивать, как ребенка. — Ох, черт, не пугай меня. Ната...мать твою...не плачь. Прости меня, только не плачь.
От его успокаивающего голоса и надежных и нежных объятий, в которых она чувствовала себя в безопасности, Ната, до этого пытающаяся сдерживать слезы, в открытую заплакала, не обращая внимания на то, что и сам Артем слегка дрожал. Он сжал зубы и, продолжая слегка баюкать, прижал ее к себе, заставляя уткнуться в ямку между ключицей и шеей. Бормотал что-то очень тихо, но Наташа почти ничего не понимала и лишь сильно обхватила руками шею, как будто боялась, что он испарится.
Артем дал ей выплакаться и успокоиться, за что Ната его беззвучно благодарила. Иногда он слегка отстранялся, вытирал ей мокрые щеки, пристально вглядывался в ее лицо и снова сильно прижимал к себе. Наташ отстраненно подумала о том, что он и сам не меньше напугался — губы почти синие, глаза лихорадочно горят. Да уж, они та еще парочка.
Она не знала, сколько прошло времени с того момента как Артем начал ее успокаивать, но когда рыдания почти прошли, Наташа, уперевшись подрагивающими руками ему в грудь, попыталась отстраниться. Артем сначала еще сильнее сжал руки, но сразу же расслабился, позволяя ей слегка отодвинуться, но не слезть с его колен.
— Ты как? — Артем успокаивающе гладил ее по спине и попытался улыбнуться. Только это с большой натяжкой можно было улыбкой назвать. — Успокоилась?
Наташа молча кивнула и поерзала, пытаясь слезть.
— Наташ...
— Что? — сипло прохрипела Ната и сама испугалась вырвавшегося из нее звука.
— Блин, Нат, извини меня, — у Христенко глаза забегали, видно было, что ему тяжело извиняться. — Я, правда, не думал, что все так выйдет.
— Откуда у тебя ключи? — она снова попыталась отодвинуться и подняться, не обращая внимания на слабость, но Артем обжег ее строгим и укоризненным взглядом, как маленькую девочку, и придвинул к себе поближе, заставляя положить голову ему на плечо.
Сил не было, и еще такая усталость навалилась, что Наташа почти не стала сопротивляться, лишь с удовольствием прильнула к нему и вдохнула запах его туалетной воды, к которому уже успела привыкнуть и который, оказывается, не забыла за две прошедшие недели.
— Я у слесаря дубликаты взял, когда он вам замок новый поставил, — чуть виновато ответил Артем.
— Замечательно, Артем, — сил ругаться не было, да и не хотелось особо, но на самотек все Наташа пустить не могла. — Тебе не стыдно?
Он подбородком в ее макушку уткнулся.
— За что? За то, что напугал, — стыдно. За ключи — не очень.
Ната глубоко вздохнула и постаралась поднять на Артема глаза, чему Христенко активно сопротивлялся. Одной своей широкой ладонью обхватил ее за голову и начал ласкающими движениями пропускать пряди ее волос сквозь свои пальцы, мягко поглаживая кожу.
Полностью вымотанная морально и физически, Наташа даже пошевелиться не могла. Почувствовала, что глаза слипаются, и сильно зажмурилась, а потом быстро глаза открыла, пытаясь прогнать сонливость.
— Ты идиот, Артем.
— Идиот, — девушка почувствовала, как дернулся его подбородок, когда он кивнул. — Ты мне это говорила две недели назад.
— Похоже, тебе это надо повторять постоянно, — хмыкнула Наташа, чувствуя, что язык начинает немного заплетаться. — Ты о чем думал, когда вламывался в чужую квартиру?
— Во-первых, не в чужую, а в твою, — Ната фыркнула, опалив дыхание кожу его шеи. — Во-вторых, не вламывался, а вошел. Нормально и через дверь.
Ната не сдержалась и потерлась щекой о кожаную куртку.
— А позвонить не судьба было?
— Я звонил, между прочим, а ты не открыла! — с притворным возмущением вскинулся Христенко.
— А что ты там копался и шуршал?
— У вас в подъезде света не было. Я сначала хотел сюрприз тебе сделать и достал ключ, а потом решил окончательно тебя не травмировать и позвонить. Ты не открыла. Тогда я уже сам дверь открыл.
— Ну у тебя и логика, — Наташа отпустила его шею и переложила ладошку на мерно вздымающуюся под курткой грудь. Почти мерно вздымающуюся, потому до сих пор сердце у него билось как заведенное. — А если бы я так к тебе завалилась?
Она почувствовала его улыбку.
— Дай подумать... — Артем на несколько мгновений замолчал, словно на самом деле раздумывал. — Наверное, я бы удивился сначала, но потом бы обрадовался. Обнял, поцеловал и повел бы ужинать. И уж точно не стал бы встречать тебя с ножом в руках.
Про нож он сказал таким тоном, что Наташа себя дурой сразу почувствовала несусветной. Хотя...она что, на самом деле думала, что сможет ножом кого-то остановить? Она даже таракана убить не может, что тут говорить...Но на тот момент, охваченная паническим ужасом и страхом, Ната совсем не о том думала.
— Я испугалась, — без всякого выражения сказала Ната. — А нож под руку попал.
От ее слов Артем с силой втянул в себя воздух, так что грудь под ее щекой резко поднялась, и обхватил ее за талию, передвигая немного выше.
— Прости, — искренне повторил он еще раз, носом утыкаясь в ее волосы. — Я не хотел тебя так пугать.
Наташа не ответила, лишь прикрыла глаза, наслаждаясь легкими и почти невесомыми касания его ладони, гладящей волосы. Парадокс, но...она, кажется, соскучилась. Хотя, наверное, тут все вместе — и страх, и облегчение, и все-все-все, что пришлось прочувствовать за пару недель и за этот день включительно. В конце концов, она обычный человек, который не может работать круглые сутки как генератор хорошего настроения. И не батарейка она — просто живая.
И сейчас ей было приятно, что о ней заботятся и жалеют. И не так жалеют, свысока как бы, а так, как будто волнуются и хотят ее успокоить. Она же не железная, в конце концов.
— Зачем ты приехал...сейчас? — спросила Ната минут через пять, и ее голос эхом отозвался в тихой и уже не пустой квартире.
Она хотела спросить совсем другое. Почему, почему он не приезжал все эти дни? Ни разу даже не позвонил, не написал — хоть что-то. Они поругались, и Артем просто развернулся и ушел, оставив ее мучиться от неизвестности. Хоть Наташа и сама его прогоняла, но после того как Артем не появился, именно она чувствовала себя брошенной и ненужной.
Ната не знала как, но Христенко понял, что именно она хотела спросить. Потому что он как-то странно напрягся и, обхватив двумя пальцами ее подбородок, заставил поднять голову, пристально изучая и вглядываясь во что-то в ее глазах. Через минуту он расслабился и отпустил ее, снова заботливо устраивая ее на своем плече. И выглядел в тот момент сытым и довольным.
— Я только сегодня в Россию приехал, Нат, — Артем откинулся затылком на стену и попытался расстегнуть куртку. — А как все доделал, то сразу к тебе примчался.
Наташа хмыкнула, сделав вид, что не очень сильно-то и поверила, но скосила глаза на лицо Христенко, только сейчас замечая, что он выглядит уставшим. Подбородок и щеки покрылись щетиной — и это так отличалось от всегда гладко выбритого Артема. В обычной ситуации Наташа бы сразу это заметила. Но сегодня день какой-то необычный...во всех отношениях.
— Зачем? — еще раз настойчиво повторила она, с замиранием сердца ожидая от него ответа.
Артем вздохнул тяжело, как будто она достала его вконец, и неохотно выдавил из себя:
— Соскучился я, соскучился. И вообще, для напуганной до ужаса, ты слишком любопытна, — он щелкнул ее по носу. — И еще приехал по поводу Алены поговорить.
— А что с ней? — Ната напряглась и попыталась отстраниться, но Артем надавил ей на плечо и успокаивающе погладил. — Она же в Екатеринбург уехала, разве нет?
