Любовь танцовщицы

Пролог

— Здравствуйте. Простите нашего охранника, он просто не понял, что вас надо пропустить незамедлительно. Мы подготовили вам места в VIP-зале. То есть, не только для вас, но и для ваших замечательных друзей, безусловно.

Артем ни слова не ответил на такое обходительное и льстивое поведение. Привык за столько лет. Сначала, правда, его это смущало, потом удивляло, затем бесило. А сейчас...он просто привык.

— И еще, если вам будет угодно... — продолжил пресмыкаться хозяин клуба.

— Мне ничего не нужно, — отрезал Артем.

— Да-да, конечно, — торопливо произнес он. — Но вам стоит только попросить...И вашим друзьям тоже...

— Вы первые узнаете, если мне что-то понадобится, — Артем дал понять, что разговор окончен, и он не намерен больше выслушивать этот детский лепет.

Хозяин клуба закивал, как болванчик, и поспешил удалиться в свой безопасный кабинет. Гене очень хотелось оказаться как можно дальше от этих молодых людей, от которых веяло властью и глупостью. Опасное сочетание. Но даже не они страшили Гену, сколько он таких горячих парней повидал, но только один из них. Собранный, расслабленный и хладнокровный Артем Христенко точно знал, чего хотел. И знал, что может это заполучить.

Вот именно его и опасался Гена. Именно поэтому быстро подошел к своим девушкам и жестами показал на единственный занятый VIP-столик, приказывая обслуживать по лучшему разряду. Что угодно, вплоть до постели.

И Гена молился Богу, чтобы этот Артем Христенко как можно быстрее покинул город, а в частности, его клуб.

Артем расслабленно развалился в мягком кожаном кресле, рассматривая людей на танцполе, которые именно сейчас походили на какой-то единый организм, двигающийся в своем, особом ритме. Одна девушка, забравшаяся на стойку бара и танцующая что-то, немного напоминавшее стриптиз, подмигнула его и поманила к себе пальцем. Артем только улыбнулся уголком губ и покачал головой, впрочем, отсалютовав девушке стаканом с виски.

Мужчина даже издалека определил, что девушка под кайфом. ЛСД или MDMA, что-то из этого. И не одна она. Артем обвел взглядом клуб, не обращая внимания на беснующихся и заигрывающих с официантками приятелей по бизнесу.

Все как всегда. Обычный провинциальный клуб, где, как и везде, царит возбуждение, огонь, алкоголь, секс. Не самый худший, но и не один из лучших, это факт. Артем перевел взгляд на танцовщиц. Несколько, штуки четыре, танцевали прямо на сцене и около ди-джея, двигая бедрами и завлекая парней, которые столпились около стойки. Одна вышла вперед, присела около парня и раздвинула ноги так, что парень своим членом упирался в ее промежность. А потом она начала двигаться, тереться об его член и грудь. Миленькая, но не стоит его внимания — слишком потасканная.

Рядом с его ухом раздался стон. Артем лениво повернулся на звук. Один из его друзей уже успел оттрахать одну из "официанток" — девочек Гены, которых можно было найти в любом клубе. Либо вот таких "официальных" официанток или же просто девочек с танцпола.

Рядом снова раздался стон, громкий и протяжный.

— Да, детка, давай, — прерывисто шептал парень беснующейся девушке, которая неистово скакала у него на коленях и громко стонала. — Ты просто красотка, давай еще.

Артем усмехнулся. Интересно сколько эта "красотка" выпила и приняла наркоты, чтобы вот так отвечать на ласки, хотя, какие к черту ласки, на вот такой грубый секс. И Артем видел, что она хотела еще больше.

Словно почувствовав на себе его взгляд, девушка повернулась к нему. Внимательно осмотрела с головы до ног и слезла с коленей кончившего парня.

— Ты хороший, — она соблазнительно выгнулась и потерлась об его грудь. — Красивый, — девушка положила руку ему на грудь и стала спускаться ниже. — И большой! — последнее было сказано с придыханием.

— Не сегодня, красавица, — Артем мягко взял ее за запястье и убрал ее руку со своего члена.

— Но ты же хочешь меня, — надула она губки. — Я чувствую. Я могу сделать что угодно.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Артем. — Но меня не интересует второсортный товар. Я привык только к лучшему.

Мужчина оттолкнул пораженную девушку, несильно, но та впечаталась в рядом сидящего парня, который тоже уже чем-то накачался и был совершенно не против такого общества.

Артем отхлебнул еще виски, стараясь не обращать внимания на запах секса, алкоголя и курева. Кое-что привлекло его внимание, вернее кое-кто.

Эта девушка танцевала в верхней клетке, которая была намного выше, чем остальные, тем более с его столика ее было не видно. Для VIP-зоны она словно находилась в тени. Да и сама клетка хоть и вписывалась в общий интерьер, из системы выбивалась.

"Очевидно, — Артем мрачно улыбнулся, — эта девушка огромных талантов, если ее так берегут. Или хорошая любовница хозяина клуба, что только подчеркивает ее талант. Не каждая красотка может завлечь в свои объятия мужчину, намного старше ее. Хотя нет, — мысленно поправил себя мужчина, — завлечь сможет, удержать — вряд ли".

Артем пересел немного вправо, отодвинув со своего пути быстро мастурбирующую девушку. Та, казалось, даже не заметила этого, продолжая гладить себя между ног и еще сильнее раздвигая ноги.

Наклонил голову, чтобы еще увидеть ту девушку. Красивая. Длинные темные волосы, похожие на шелк, особенно в клубном освещении. Оху...рененная фигура, которая дается от природы, тонкая талия, пышные, но не сильно, бедра, грудь именно такая, как ему нравится — как раз поместится в ладонь. Не силиконовое вымя, на глаз определил Артем, все свое.

Да и сама она очень...привлекает взгляд. И дело не только в потрясающей внешности, дело в ее теле, в том, как она танцует, в том, как она двигается. Словно...

Она занималась сексом. Не с мужчиной, она занималась сексом с танцем. С чувственным ритмом, басы которого насквозь пронзали ее тело, сотрясая, заставляя дрожать и еще сильнее выгибаться. Здесь, возвышающаяся над всеми и недоступная для всех, она жила. Наслаждалась жизнью не задумываясь о последствиях, зная, что ни один сумасшедший не посмеет до нее дотронуться.

Чувствовать на себе десятки, нет, сотни восхищенных взглядов, неважно, женских или мужских, видеть желание в чьих-то незнакомых глазах, зависть...Ната соврала, если бы сказала, что ей это не нравится. Это заводит ее, заставляя еще сильнее и неистовее подчиняться ритму, забываться и растворяться в нем.

Сегодня она чувствовала еще один взгляд. Не такой как остальные. Оценивающий, жгучий, горячий, выжидающий, наблюдающий. Ната не знала, КТО может так на нее смотреть, но вся эта атмосфера завела ее, заставляя хотеть секса, танца, движения. Она почувствовала, как трусики ее костюма намокли, и лишь шире развела ноги.

— Ната, спустись пожалуйста, — снизу раздался голос Гены.

— Чего тебе?

— Ты нужна нам сейчас.

— Я не работаю, ты же знаешь, — с укоризной сказала Ната.

— Наталья, выручай, — взмолился Гена. — Надо станцевать. Приватный танец. Нет, нет, я не так выразился, — исправился хозяин. — Надо просто станцевать для...особых гостей.

— Пусть Лана возьмет, — пожала плечами Ната. — Она, по-моему, ко всему сейчас готова.

— Наташ, я предлагал, — серьезно сказал Гена. — Хотят только тебя.

— Черт, Ген, я тут с Аленой.

— Наталья, прошу тебя. Я не так часто ведь прошу. Одну услугу. Это...очень важные люди.

— Хрен с тобой, Гена. Но, — Наташа сделала паузу, — последний раз.

Девушка, медленно покачивая бедрами, пошла в VIP-зал, стараясь скрыть свое волнение и оцепенение. То, что она увидела...Это было похоже на оргию в худшем значении этого слова. И эти богатенькие уроды пользовались тем, что здесь, в этом зале, ничего не видно. Ната не понимала, где женские тела, а где мужские. Все смешалось, отовсюду раздавались стоны, хрипы, одна девушка заскулили...от наслаждения???...когда один из парней, повернув ее к себе спиной, с силой втолкнулся в нее, удерживая за волосы.

И только один из всех мужчин невозмутимо сидел немного поодаль, глядя на все это со снисходительным равнодушием. Когда Ната подошла, он пристально изучил ее, с головы до ног. Как будто рентгеном просветили, ей-богу. Наташа поежилась.

— Что вам нужно?

— Ты танцовщица? — спросил тот невозмутимый мужчина, покручивая в руках стакан виски.

— А ты не видел? — насмешливо ответила Ната. — Что ты хочешь?

— Почему ты взяла, что именно Я чего-то от тебя хочу.

— Ты единственный из всех, кто способен смотреть по сторонам.

Казалось, ее ответ удивил мужчину. Во всяком случае, он поднял брови вверх. Самую малость. Незаметно, если не присматриваться.

— Потанцуй, — отрывисто сказал он.

— Я могу позвать специальную девушку для этого.

— Я хочу тебя, — не приказ, а просто констатация факта.

Нату перекосило от отвращения. Она ненавидела таких мужчин, как этот. Но уже с дуру пообещала Гене обслужить их. Черт.

— Что именно?

— Что угодно.

Ната улыбнулась краешком губ. Ну что ж, поехали.

Девушка подошла к специальной клетке, установленной специально для их столика. Перекинув ногу через поручень, вошла, точнее, втекла туда.

Артем вздрогнул. Он не ожидал увидеть такую девушку в обычном, ничем не примечательном клубе. За границей, или хотя бы в столице за нее передрались бы.

Ди-джей включил музыку. Другую, более быструю, более зажигательную. Танцовщица прогнулась, положила руки на поручень и начала...

Артема бросила в жар. Казалось, она занимается сексом с музыкой. Ее тело было удивительно пластичным, и можно было только догадываться о том, что она может в постели. Хотя, лицо Артема исказилось от желания, превращаясь в маску, если все пойдет хорошо, то он узнает об этом уже сегодня.

Артем не мог оторвать от нее взгляд, даже эти придурки рядом оторвались от своих подстилок, во все глаза уставившись на знойную красавицу, выгибающуюся в такт музыке.

Поворот, наклон, медленно изогнулась, выставляя на обозрение грудь...Черт. Артем заерзал, в штанах стало очень тесно. А шов как раз задевал напряженный и уже твердый член.

Крутанулась, начала руками исследовать свое тело, мягко скользя по нему. Задержалась на животе, нежно погладила, потом поиграла мышцами, словно танцевала какой-то восточный танец.

Еще быстрее. Вытянула руку в его сторону, зовя, поощряя, маня к себе. Сжала обеими руками перекладину клетки и волнообразно задвигалась, имитируя секс.

Артем чувствовал, что еще немного и он кончит прямо здесь. Поправил штаны, чуть сдвигая шов в сторону, но ни на секунду не оторвал взгляд от девушки.

Она вытянула ногу в идеальном вертикальном шпагате, пристально глядя в глаза ему. Артем видел в них жажду и удовольствие. Да, этой малышки хватит на неделю. Или на месяц, мысленно простонал он, наблюдая за тем, как она, уцепившись каблуком за клетку, ложится на поручни спиной и выгибает спину, лаская свое тело руками. Ее волосы шелковой волной свесились вниз, касаясь его груди. Даже сквозь одежду он чувствовал это легкое прикосновение. Твою мать.

Воздух со свистом вырвался из его легких. Не ожидал он встретить такое здесь. И не успокоится, пока не попробует ее всю, каждый сантиметр ее тела, находя самые чувствительные точки и узнавая лучший ритм для ее тела.

Танец кончился. И молчание, повисшее около их столика, резко взорвалось криком, улюлюканьем и аплодисментами.

Артем медленно встал и аккуратно подошел к девушке. Она не успела вылезти из клетки, а он перекрыл все пути отступления, словно загнав ее. В клетку.

Подошел и встал рядом, обжигая взглядом, проникая ей под кожу и заставляя дрожать. Резко вытянул руки и прижал к себе ее, впиваясь в ее губы бешеным и яростным поцелуем. Она не успела отказаться, отстраниться, да и вряд ли сделала бы это. Артем не сомневался в том, какое впечатление производит.

Он проник языком в ее рот, двигаясь внутри в такт музыке. Захватывая и всасывая ее язык в свой рот. Прижал ее еще ближе, так что оба почувствовали холод металлического поручня между ними. Как раз в том месте, где Артем хотел прикоснуться к девушке своим членом. А эта гребаная клетка...

Он чувствовал каждый горящий похотью взгляд, направленный на них. Смотрели все, упиваясь этим зрелищем, а один мудак даже потянулся к застежке своих джинсов. Артем не хотел, чтобы их видели, предпочитая наслаждаться девушкой в одиночестве, когда она будет принадлежать только ему.

— Сколько? — на миг, оторвавшись от ее губ, прошептал он ей на ухо.

— Что? — хриплым, растерянным голос переспросила девушка.

— Сколько стоит любовь танцовщицы, а? — еще раз повторил Артем, не скрывая предвкушения от победы, которая почти была у него в руках. Ему никогда не отказывают. Ни ему, ни его деньгам.

На миг девушка напряглась в его руках, становясь похожей на натянутую стрелу. Но почти сразу расслабилась, настолько быстро, что Артем подумал, не померещилось ли ему. Ее губы разошлись в чувственной, порочной улыбке, а ее рука спустила вниз, минуя все преграды. Погладила мышцы его пресса, а потом еще ниже.

— Черт! — прошипел Артем. — Убери сейчас руку.

— А цена? — промурлыкала она. — Сначала надо решить вопрос цены.

Артем постарался скрыть торжествующую и темную усмешку. Такая же, как остальные. Такая же, как все. Но ему даже лучше.

— Итак, сколько стоит любовь танцовщицы?

Она скользнула губами по его щеке и подобралась к уху. Прикусила мочку и только потом ласково прошептала:

— Верность бабника.

— Что?! — Артем отстранился от нее, глядя как на сумасшедшую. — Что ты сказала?

— Ты слышал, — ни желания, ни мягкости не осталось в ее глазах, заполненных сейчас гневом и яростью. — Так что? Покупаешь?

Артем расхохотался, откинув голову назад. А в уме и сообразительности ей не откажешь.

— Красавица, — Артем с усмешкой посмотрел на нее, — я привык платить, а не переплачивать. Ты уверена, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО столько стоишь?

— Поверь мне, я еще продешевила, — с презрением глядя на него, танцовщица вывернулась из его объятий и вылезла из клетки. — И запомни, ты НИКОГДА в своей жизни больше не встретишь такую, как я.

И повернулась к нему спиной, подходя к какой-то девушке, которая с напряжением и волнением наблюдала за всей этой сценой. И даже не оборачиваясь, прошипела одно слово. Мудак.

Глава 1.

Ноябрь 2010 года.

Санкт-Петербург.

Наташа злилась, но пыталась себя сдержать, сильнее впиваясь зубами в трубочку для коктейля. Если быть совсем честной, то девушка изгрызла эту ни в чем неповинную палку до состояния нестояния. Пить из такой трубочки становилось уже проблематично.

Украдкой оглянувшись по сторонам и убедившись в том, что все присутствующие люди заняты едой и своими собственными персонами, Ната вынула трубочку из бокала и выкинула ее в огромный горшок с какой-то пальмой. Не забыв при этом сделать честные-честные глазки. Она же хорошая девочка.

Залпом допив оставшийся коктейль, девушка снова двинулась в сторону клиента. Черт, он, конечно, замечательный и талантливый художник, но с мозгами у него напряженка. Как можно не увидеть того, что практически всем присутствующим здесь "лицам культурной столицы" начхать на все это искусство? Какой час Наташа наблюдала за тем, как они ели, пили, расхваливали свои новые драгоценности и завистливо разглядывали других людей. А потом все заново. Фу.

В сумочке зазвонил телефон. Бля, какой урод догадался позвонить, когда она работает?!

— ДА! — рявкнула Наташа в трубку.

— Не ори, Наташ, — спокойно ответила ее подруга Лёна. — Я тебе не шестой помощник пятого редактора.

Нате сразу стало стыдно. Ну вот. Сорвалась на ни в чем неповинного человека, да еще своего единственного и лучшего друга. Сегодня все через задницу. Плохой день, плохой день, плохой...Черт, когда же начнется белая полоса у ее зебры?

— Прости, — Наташа тяжело выдохнула. — Нервы! Ты представляешь, — понизила она голос, — они сюда пришли, по-моему, только наесться от пуза. И ладно поесть, я не жадная, но, блин, они клиента нашего ни на шаг от себя не отпускают. Я даже к нему пробиться не могу. Чертов бомонд!

Девушка словно наяву видела, как Алена сочувствующе кивает головой. О да, Алена понимала всю тяжесть такой работы. Мало того, что приходится уламывать клиента и буквально сражаться за каждую буковку контракта, так еще и с их шаловливыми лапками нужно воевать. Нет бы хоть один думал только о работе.

— Наташ, не хочу тебя отвлекать. Звонил Михаил. Что ты опять натворила, что он даже из своей Европы рвет и мечет и грозится оторвать тебе голову?

— Ой, блииин, — протянула Ната, правда, не особо впечатлившись. Если бы она каждый раз пугалась гнева шефа, то давно бы поседела и начала заикаться. Все равно лучше нее Миша никогда не найдет. — И как он узнал?

— А мне ты рассказать не хочешь? — язвительно поинтересовалась Алена.

— Да там чуть не сорвался контракт один, — начала рассказывать Куцова. — Этот озабоченный х...рен решил, что я просто обязана приехать к нему в одиннадцать часов вечера, чтобы "обсудить отдельные пункты договора". Ха, видала я такие пункты!

Даже сейчас, по прошествии двух дней, Наташа от одних мыслей начинала закипать. Сразу хотелось взять что-то тяжелое в руки, поехать и надавать того муд...жчину по мозгам. Или по яйцам, чтобы, наконец, заработала голова. Она бы придумала.

— И я так понимаю, Михаилу ты еще не сказала об этом? — проницательно заметила Лёна.

— Неа, не успела, — в галерее включили громкую музыку. Обычно Ната даже любила басы и ритм, но не когда разговаривала по телефону. Пришлось орать. — Зато клиент успел. Позвонить и нажаловаться на "отвратительное и непристойное поведение ваших сотрудниц". Это я-то, мать твою, непристойная?!

Подруга засмеялась, и даже Наташа нехотя улыбнулась. Да, она всегда была импульсивной, несдержанной и у нее периодически вырывались грязные словечки. А вот нечего доводить до такого состояния. В свое оправдание девушка могла сказать, что сдерживалась до последнего, пытаясь удержать на лице понимающую улыбку, которая та с каждой секундой все больше походила на оскал.

— Опять одно и то же, — вздохнула Лёна, а Наташа в знак согласия угукнула в трубку. — Ладно, все нормально будет. Не первый раз. Кстати, — вспомнила девушка, — я сейчас в супермаркет. Тебе что-нибудь купить вкусненькое?

У Наташи от одной мысли о вкусной и нормальной еде потекли слюнки, а в глазах, наверно, затанцевали жареные курочки и манящие тортики.

— Даа, — в голосе Куцовой прорезались предвкушающие и какие-то голодные нотки. — Купи мне пончики, яблоки и какао. Ладно?

— Ладно, — согласилась Лёна. — За тобой потом заехать или на такси домой?

— Нет, Аль, я на такси, — отказалась Ната. — Сама не знаю, когда все здесь закончится. Ну ладно, давай, а то ты за рулем, еще врежешься куда-нибудь. Или в кого-нибудь. До встречи.

Фух. Наташа засунула телефон назад в сумку и тяжко вздохнула, с тоской глядя в окно, за которым светили огни ночного города. Эх, так хотелось сесть в такси и просто покататься. Но — девушка мысленно встряхнулась — надо работать.

Расправив плечи, Ната пошла к замечательному, но такому глупому художнику, прямо в рассадник бриллиантоносных акул. Осталось совсем немного. А потом такой мнящий, теплый и родной...отпуск. Осталось совсем чуть-чуть.

Освободилась Наташа, когда за окном совсем стемнело, все гости разошлись, а официанты начали убирать со столов. Девушке хотелось уже громко закричать. Как же она ненавидела людей! Маленькие мерзкие засранцы! Почему нельзя было выучиться на чахлого программиста и работать с компьютером? А что, классная работа! Маленький, не ест, не пьет, слушает тебя. А главное, все понимает. Чудо, а не клиент.

Хорошо еще, что художник оказался милым и понимающим человеком и согласился на встречу и все условия сразу, а не тянул пять часов, как некоторые.

Выйдя из душной галереи, Ната смогла вдохнуть полной грудью. Зима в Питере — не самое лучшее время года, но уж лучше слякоть и ветер, чем запах грязных денег и зловоние жадности.

Наташа дошла до остановки, поймала такси и позвонила домой, чтобы предупредить, что уже едет. Прошел еще один день, когда она еще раз доказала, что является первоклассным специалистом. И твою мать, как бы тяжело это не было, но ей ее работа нравилась!

На следующее утро девушка начала морально готовиться к разборкам с шефом. Он ее, конечно, не уволит, но нервы потрепать может.

Алена, правда, еще копалась, а Наташа успела все сделать и сейчас сидела в машине и от нетерпения постукивала ножкой по педали. Чееерт, как долго! И почему эти женщины всегда так копаются?!

" Вообще-то, ты тоже женщина, — напомнил ей бесенок по имени совесть. — И в самом деле, имей терпение".

Наташа уже собиралась серьезно вспылить, но тут наконец-то из подъезда вышла Лёна.

-Разродилась, наконец, — пробурчала себе под нос девушка.

— Вот и я! — бодро уселась на сидение Лёна.

— Что ты там копалась? — начала бурчать Наташка, — Вот точно опоздаем, а мне, между прочим, с Мишей сегодня разбираться.

— Нат, хорош бурчать, — отмахнулась от нее Лёна. — Не убьет он тебя и не уволит. Так, поорет немного, — заметив недовольный и укоризненный взгляд Куцовой, решила уточнить: — Ну что, в первый раз что-ли? Вы с ним вечно цапаетесь, по поводу и без.

Наташа тяжело вздохнула и завела мотор, а Алена включила "Европу Плюс". Ехать им довольно долго, минут двадцать-тридцать, в зависимости от пробок. Но в этот день, слава Богу, машин на дорогах было немного.

Пока ехали, болтали о разных мелочах, работе и предстоящем отдыхе. На новогодние каникулы они собирались съездить куда-нибудь отдохнуть, впервые, за почти пять лет. Наташка безумно хотела в Италию, Лёна — в Грецию, но денег, увы, хватало только на Египет.

— Надо не забыть шефу напомнить про отпуск, — напомнила Алена. — Он как раз договорится со своей турфирмой. Кстати, ты не передумала?

— Шутишь?! — Наташа резко крутанула руль на повороте и в ужасе посмотрела на подругу. — Я ужасно хочу в отпуск. Пусть даже в Египте. Хотя все не так уж плохо. Солнце, море, еда, мужчины...ну и ты под боком, но никогда ничего идеально не бывает, поэтому я переживу.

Алена шутливо пихнула ее в бок. Наташа лукаво улыбнулась подруге, не забывая при этом смотреть на дорогу.

Они доехали до работы минут за тридцать. Пока Ната припарковывала их "Жук", Алена уже убежала в здание, даже не подождав ее.

"Вот засранка, — мысленно возмутилась Ната. — Значит, когда я ее не дожидаюсь, Наташа плохая, а как сама, так это можно. Лёну на кол. А если она еще меня и с шефом бросит наедине, то..."

Додумать Ната не успела, сзади засигналила какая-то машина, поэтому пришлось резко отходить с дороги и возмущенно смотреть вслед черному тонированному джипу, на покрышки от которого Наташе пришлось бы работать год. Фыркнув, девушка направилась в здание.

— Привет, Васенька, — поздоровалась она с охранником.

— Здравствуйте, Наталья Сергеевна, — пробасил "Васенька". — Как самочувствие? Хорошо вчера с клиентом прошло?

Наташа улыбнулась. Ее всегда умиляло, когда такой большой, сильный и до смешного брутальный Васенька, а для других Василий Степаныч, насался с ней и дышать на нее боялся. Словно она...ну, дорогая и самая любимая статуэтка. Да мало того, что насался, так еще и бережно оберегал от "всяких идиотов, которые думают только одной головой, и то нижней". Хотя в этом были и свои плюсы.

— Хорошо, Васенька, — с улыбкой сказала Ната. — Он был замечательным человеком, которому тебе не придется объяснять, что сотрудницы решают бумажные, а не постельные вопросы.

— О, он гей! — догадливо воскликнул Вася.

— С чего ты взял? — у Наташи от удивления глаза полезли на лоб. — Нормальный мужик вроде.

— Он художник? — спросил Вася. Наташа кивнула. — И он не приставал к вам? — Ната отрицательно покачала головой. — Ну вот, говорю же, он гей!

Наташа поняла одну вещь. Она никогда в своей жизни не поймет этих мужиков. Но постаралась глубокомысленно кивнуть на такую убийственную логику, и, сдерживая смех, прошла мимо.

— Да, понятно, — процедила их секретарша Зоя Алене. — Извините, Алена...Алексеевна.

"Блин, опять я самое интересное пропускаю, — подумала девушка. — Вечно под конец их склок прихожу. Черт, надо и свою лепту внести".

— Здравствуйте, Зоя, — сладким голосом, из которого так и сочился сироп, поздоровалась Ната. — Чудесная погода, не правда ли? Все радуются, да и Новый Год скоро. А вы такая недовольная. Что-то случилось?

— Нет! — если бы взглядом можно было убить, в приемной уже лежало бы два трупа.

— Да вы не волнуйтесь так, — излишне сочувствующе произнесла Ната. — А то от этого морщины появляются.

Алена закашлялась и быстрым шагом пошла к лифту. Куцова поспешила следом, с удовольствие вспоминая выражение лица Зои после ее слов, которая в свои "около тридцати" успела сделать не меньше пяти пластических операций.

— Ой, Наташ, — вытирая слезы, сумела выговорить Лёна сквозь смех. — За что ж ты ее так жестко?

— За дело, — Наташка сама еле сдерживала смех. — И вообще, я по-доброму. А то прибила бы ее давно.

"Так, с охранником поздоровались, секретаршу довели, теперь осталось с шефом разобраться", — девушка мысленно выдохнула и без стука ворвалась к начальнику в кабинет.

— Михал-Иваныч-это-все-он-я-не-виновата-он-просто-злопамятная-скотина-но-я-заключила-контракт-не-увольняйте-меня-простите-засранку.

Михаил Иваныч был в шоке. Застыл на несколько секунд с недонесенной до уха трубкой и приоткрыл рот от удивления. Наташа давно нашла его слабые стороны. Миша патологически не выносил много информации из уст многих женщин. Одну он еще мог вытерпеть, но две...

"Алена, твой выход! — мысленно напутствовала Наташа подругу. — Давай скорее, пока он не очухался!"

— Здрасьте, Михал Иваныч, — улыбаясь, бодрым голосом произнесла Лёна. — Вот отчет за первое полугодие. Здесь дополнительные материалы и, — она начала выкладывать бумаги и флешку на стол, — статистика, которую я вчера взяла из бухгалтерии.

— Эээ, — Михаил попытался прийти в себя. — Да. Я понял. Да. Он скотина. Отчет на столе. Да. Спасибо. Свободны.

Они с подругой поспешили выбраться из зоны риска, то есть из кабинета начальника, и только тогда Наташа смогла перевести дыхание.

— Круто, а? — переводя дыхание, поинтересовалась Ната.

— Герой, — фыркнула Алена. — Поставь себе памятник.

— Обязательно. Но я согласна только на золотой.

— Недурно.

— Я не размениваюсь на мелочи.

— Ну-ну.

— Ага.

Девушки рассмеялись. Эх, как хорошо, когда рядом есть кто-то, кто принимает тебя такой, какая ты есть. Без всяких рамок и границ. Скажи Наташа эту фразу кому-нибудь другому, в лучшем случае — ее не поняли бы. В худшем — посчитали бы стервой. Но она согласна только на худшее. Так ведь спокойнее. В кино мы всегда предпочитаем зло. Так почему бы не стать безжалостной стервой?

Рабочий день подходил к концу, когда шеф вышел из своего кабинета и направился к выходу. А за весь день он им не сказал и пару слов! Вот что значит интеллектом задавить мужчину!

— Михаил Иванович, подождите, — окликнула его Ната. — Я у вас спросить хотела про отпу...

— А, да, Наташ, я тоже хотел поговорить об этом, — кивнул босс и подошел к ним поближе. — Дело в том, что вы...эээ...не сможете сейчас поехать в отпуск...

— ЧТО???! — одновременно воскликнули девушки.

— Михаил Иванович, — возмущенно начала Лёна, — вы, простите, офигели?! Мы четыре года вкалывали как лошади, а вы не даете нам отпуска на ЗАСЛУЖЕННЫХ каникулах?

— Да! — Наташа встала из-за стола и, скрестив руки на груди, начала надвигаться на босса. — Я! ХОЧУ! В! ЕГИПЕТ!

Да что он себе позволяет?! Они четыре года вкалывали как проклятые, а этот сухарь не может отпустить их на две недели в отпуск! Тиран. Нет, не так! Тиранище!!! Наташа уже открыла рот и приготовилась высказать шефу все, что о нем думает, как Миша одной лишь фразой заставил все гневные слова и возражения исчезнуть, словно их и не было.

— Я отправлю вас в Италию, если вы согласитесь потерпеть еще пару месяцев. За счет фирмы, — уточнил он.

Итаалия. Одно это слово приводило Нату к экстатическому состоянию. А "Италия" и "халява" сбросили ее за грань наслаждения. Мозги отказывались работать, а язык не повиновался. Хотелось согласиться и с криком броситься Мише на шею, уведомив его, что готова начать работать прямо сейчас. Но не все так гладко, понимала Ната. Наверняка есть подвох.

— Что за контракт? — решила уточнить Лёна. — И рассказывайте все, чтобы потом никаких недоразумений не было.

— Итак, мы должны стать посредниками между поляками, которые хотят вложить деньги в строительный бизнес, и фирмой, которой эти деньги бы не помешали.

— Наша функция, — поинтересовалась Алена

— Мы берем на себя все операции по договору между ними, будем посредниками.

— Без этого никак? — спросила Ната.

— Нет, — покачал головой Михаил. — Полякам нужны гарантии и стабильность, а фирма недостаточно известна и только выходит на международный уровень.

— У фирмы есть какие-то темные пятна или проблемы с законом? — уточнила Наташа

— Ни единого. Все чисто и честно. Именно поэтому я и хочу взяться за это дело. От нас нужна реклама. И все формальности тоже остаются за нами.

— Особые пожелания?

— Никаких. Но, возможно, придется съездить на место строительства и решать все на месте. По поводу формальностей. Лёна, нужен твой Женечка.

— Он не мой Женечка! — возмущенно воскликнула девушка.

— Неважно. Я просмотрел его резюме. Он работал уже с поляками, у него прекрасные рекомендации от них. Ты сможешь уговорить его присоединиться к делу? Не сейчас, а когда все точно определится?

— Постараюсь, — неохотно согласилась Лёна.

— Отлично, — Михаил встал из-за стола и направился к выходу, но перед этим кое-что вспомнил. — Ах да, поляки и наши клиенты приезжают завтра. Будьте готовы. Во всех отношениях. Материалы я скинул вам по почте. Не скучайте.

В принципе, не так уж и сложно, поняла Ната. У них таких контрактов десятка два было. И вполне возможно, что они с подругой успеют все закончить (а чем черт не шутит?) до Нового Года.

— Нат, можно я финансовую часть возьму и архитектуру, а ты все остальное?

— Да без проблем, — кивнула Ната, которая обычно этим и занималась. — А сейчас поехали домой.

— Поехали.

Вечером, сидя за бесконечной документацией, наполненной цифрами, чьими-то фамилиями и номерами счетов, Наташа начала засыпать. Было около полуночи, когда девушка засела за бумаги, а сейчас часы показывали третий час. Слава богу, что осталось всего несколько страниц.

Наталья заморгала, пытаясь разлепить глаза и прогнать сон. Ей удалось, правда, пришлось присовокупить еще чашечку кофе.

— Так, так, так...юридическое лицо... — пробормотала Ната. — Где же ты...ммм....так, так. Вот. Бл*дь! — вырвался у нее громкий возглас.

Что за хрень?! Как такое вообще возможно? Наташа с ужасом смотрела на листок. ЗАО "Агат". Твою мать. Черт! Что за день? Где у этой гребаной зебры белая полоска? Почему сразу пошла задница? Наташа начала копаться в кипе бумаг, пытаясь разыскать информацию и владельцах. Ну же, чтоб тебя.

Нашла. Судорожно начала читать, перепрыгивая через целые абзацы.

— Ну где тут...черт...ТВОЮ МААТЬ! — взвыла Ната. — Волков Дмитрий Анатольевич и Христенко Артем Олегович! Че-е-ерт! Кто ж его принес.

Ната не знала, что делать. Пойти к подруге и рассказать, что завтра приедет ее...любовник, так наверно. От которого они умотали из Екатеринбурга почти пять лет назад, или молча лечь спать и надеяться на чудо? Черт, черт, черт. Да еще и не один, а...Наташа посмотрела на бумагу...с Христенко Артемом Игоревичем. Прекрасно. Для полного комплекта еще не хватало сына дяди Олега. Хотя с ним не должно возникнуть проблем. В конце концов, что может быть хуже давно спрятанных воспоминаний и скелетов в шкафу, вылезших наружу?

Наташа села на подоконник и поглядела на улицу. Что ей сделать? Сказать обо все Лёне, чтобы та еще больше себя накрутила и романтизировала образ своего Игоря. Или промолчать и оставить все на волю случаю?

Наташа не верила в любовь между мужчиной и женщиной, тем более через столько лет. Она верила в неловкость между бывшими любовниками, в сожаление из-за неоправданных надежд, возможно, во взаимную ненависть после стольких лет. Но не любовь. Единственная любовь, которую признавала Наташа — любовь матери к своему ребенку. Все остальное — чушь, про которую пишут в любовных романах для глупых впечатлительных дурочек.

Приняв решение, Ната подошла к столу и аккуратно сложила все документы в папку, помыла чашку и погасила свет. Она не станет ничего говорить. Ей надоело видеть свою подругу такой...мертвой. Ничего не чувствующей. У Наташи в жизни было мало людей, которым она желала счастья и любила. Алена была одним из них. И если нужно сделать подруге больно, чтобы она начала жить...Младенцам тоже больно, когда они появляются на свет. Но рано или поздно нужно избавляться от своей скорлупы.

С такими мыслями девушка пошла спать, заранее мечтая о несладкой участи Игоря Анатольевича и этого Артема. Ну что ж, завтра она им покажет. Дай бог, чтобы эти мужчины побыстрее уехали. Забрали свой чертов контракт и свалили из ее города. Нет ничего хуже вылезших скелетов, но это был не ее скелет.

По крайней мере, она так думала.

Глава 2.

Наташа методично натягивала на ногу черный кружевной чулок. Для удобства пришлось задрать ногу повыше, где-то до уровня батареи. В такой момент Ната ненавидела хрущевские маленькие ванны. Одно спасибо, хоть с растяжкой у нее все в порядке.

Ната чувствовала себя неуютно. Мало того, что приходилось врать подруге, ну ладно, может, не врать, но не договаривать, так еще и не выспалась и нервничать начала. Хотя чего нервничать? Ее дело маленькое — поляков уговорить, Игорю с этим Артемом ручкой помахать и вперед, Италия.

Но ощущение надвигающейся беды не проходило. Словно что-то внутри нее нашептывало "ой, что сейчас будет, ой, что будееет". Причет истерично так и монотонно. Но Наташа решила панике не поддаваться, подумаешь, внутренний голос. В жизни все равно все решает разум. Тем не менее, девушка решила подстраховаться.

Еще со своего клубного прошлого Ната запомнила несколько правил, по которым продолжала жить до сих пор.

Танцовщица не может выглядеть плохо. Она должна быть идеальной, начиная с головы и заканчивая пальчиками на ногах. В ней все должно быть совершенно.

На ее лице всегда должны быть улыбка и обещание.

Чем хуже на душе, тем лучше она выглядит.

Судят по внешнему виду и уверенности. Если ты неуверенна в себе и плохо выглядишь, ты мишень.

А Нате в этот момент было очень хреново. Поэтому девушка уже полтора часа торчала в ванной и приводила себя в порядок. Хотя она перестала быть танцовщицей, глупо было отрицать, что уверенность в себе передается другим людям, и они начинают В ТЕБЯ верить. Ей это и требовалось.

А вера в себя у девушки начиналась с красивого нижнего белья. Расправив чулки и пояс, Ната занялась волосами, которые являлись ее гордостью. Прямые, шелковистые и густые. Темные, похожие на расплавленный шоколад. Или шелк.

— Наташ, имей совесть! Ты не одна живешь! — проорала лёна, барабаня в дверь. — Ты там уже почти час сидишь! Выходи, блин!

— Ален, подожди, — крикнула Куцова. — Я почти все.

— Твое "почти все" было полчаса назад! — Ната увидела, как ручка начала дергаться. — Открывай! Или мы точно опоздаем.

Если честно, Наташе и хотелось опоздать. Испортить бумаги. Но этот вариант не выходил, у шефа были копии. Порвать контракты. Это тоже не выход. Наташа любила себя и свою голову, особенно надежно сидящую на шее, а вот после финта с контрактами Наташа была не уверена в ее сохранности. В порыве гнева Миша еще тот жук.

Ладно. Наташа посмотрела на свое отражение в зеркале и резко выдохнула. В конце концов, эта встреча неизбежна. Так пусть же она пройдет на ее условиях. Уж она покажет всем этим полякам, русским, да и просто мужикам, на что способна умная, осознающая свои силы девушка. Возможно, она и стерва, но она слишком красива, чтобы еще иметь и стыд.

Наташа вышла из ванной и сразу вжалась в стену, спасаясь от разгневанной и прущей на таран подруги.

— Все, все, — успокаивающе проговорила она вслед разъяренной подруге, которая с силой хлопнула дверью. — Что орать-то? Ну подумаешь, опоздаем. Так на пять минут всего-то. И вообще, нам нужно привести себя в порядок перед переговорами.

— Ага, ты забыла уточнить, — язвительно отозвалась Лёна. — Такое ощущение, что только ТЕБЕ надо привести себя в порядок. Особенно если судить по количеству времени, проведенному у зеркала.

— Не бурчи, — крикнула Ната из зала, в то же время роясь в шкафу и доставая черное платьице в стиле Сосо Chanel. — К тому же я уже готова и ты почти все. Сейчас через полчаса уже поедем.

"Лучше бы мы вообще никуда не ехали, — чуть ли не с отчаяньем подумала Ната. — Может, хрен с ней, с Италией?"

По дороге в офис девушка не проронила ни слова, лишь напряженно смотрела на дорогу и еще сильнее сжимала руль, в душе тихонько матерясь. Черт, может как-нибудь въехать в столб? Аккуратненько так, крылом только задеть и главное, фары не разбить.

Ната покосилась на Лёну, которая тоже уже посматривала подозрительно. Черт, вот что значит прожить с человеком почти пять лет под одной крышей — знает все твои повадки и недостатки. Чувствуешь себя...Ната передернула плечами...такой голой. Спасибо хоть, что Лёна и не спрашивала ничего.

Не успела Ната остановить машину, как подруга отстегнула ремень безопасности, выпрыгнула на улицу и помчалась в сторону офиса. Наташа, тяжко вздыхая, поплелась следом. Она уже сто раз пожалела о том, что вообще согласилась на этот чертов контракт. И хрен с этой Италией, надо было довольствоваться хотя бы Египтом. А после сегодняшнего, максимум, что ей светило — Колыма.

Лёна уже ждала ее у лифта.

— Нат, ты что копаешься? Давай скорее, ну!

Наташа не успела и слова сказать, как ее нагло дернули за руку и, как на буксире, затащили в лифт.

— Лён, а поаккуратнее нельзя? — недовольно пробурчала Ната, потирая ноющее запястье. — Я ж все-таки нежная и ранимая девушка. Временами.

— Прости, но мы опаздываем.

Лифт остановился, И Лёна почти бегом выскочила из него, на ходу снимая пальто и скидывая его около стола секретарши Михаила.

— Что там, Галь? спросила Алена у Галины. — Все уже приехали?

— Нет, девочки, — Галя подошла к ним, забрала пальто и повела в зал переговоров. — Только русские, поляков еще нет.

— Отлично, — Алена с облегчением вздохнула, а Наташа еще сильнее напряглась. Были бы хоть поляки... — Как они, кстати?

— Симпатичные, — мило покраснев, ответила Галя. — Оба.

— Тьфу ты, — Алена с укоризной посмотрела на женщину. — Да я не об этом.

— Ну вроде ничего, — Галя пожала плечами. — Мне кажется, что они профессионалы. Один помоложе, другой постарше, но оба пришли сюда решать серьезные вопросы..

— Это хорошо, — пробормотала Наташа, еще надеясь на чудо. — Значит, никаких эксцессов не предвидится.

— Ага, — кивнула Лёна, забирая из портфеля документы и диск с информацией. — Сейчас тогда быстренько уломаем поляков и все. Привет, законный отпуск.

— Ален, — Наташа почесала левую ладошку. Она всегда так делала, когда волновалась. — Есть кое-что, о чем я не успела рассказать, — когда Алена вопросительно уставилась на нее, Куцова продолжила: — Понимаешь... — договорить ей не дали.

— Так! Вот вы где! — Михаил размашистым шагом вошел в их кабинет. — Пойдем быстро. Нас уже ждут! Что вы копаетесь? Я планировал вас познакомить с русскими раньше, чем с поляками, которые, кстати, подъедут с минуты на минуту, — когда Алена попробовала что-то сказать, Михаил ласково обхватил ее за плечи, подтолкнул к выходу и повернулся к Нате. — Наталья, не отставай.

Наташа скисла окончательно. Почему эти поляки задерживаются? Их, мать твою, учили пунктуальности? А еще европейцы, блин.

— Да иду я, иду, — тихо ответила Ната, но тут же быстро спросила, пока не передумала: — А нам очень нужен этот контракт?

— Что? — Михаил был искренне озадачен. — Наташ, там проблемы с законом? Или еще что?

— Да нет, — покачала головой Куцова. — Никаких проблем, просто...

— Наташ, что случилось? — Алена была озадачена не меньше, чем босс. — Я не понимаю. Утром вроде все было нормально. Из-за чего такие перемены? К тому же отпуск...

— Да к черту отпуск! — воскликнула Ната. — Переживем. Но я не хочу, чтобы мы занимались этим проектом.

Чем ближе Наташа подходила к залу, тем сильнее хотелось сбежать, поджав хвост. Черт, черт, черт. Когда она успела стать такой мнительной?

— Наташ, я тебя не узнаю, — шеф начал заводиться. — Ты хоть понимаешь, что пытаешься сделать? Уже все готово, и вы согласились. Если хотела отказаться, то это надо было сделать раньше. А не за пять минут до переговоров. Так что хвост в зубы, улыбку на лицо и мигом в зал переговоров. Но потом... — босс сделал внушительную паузу. — И не надейся, что так просто отделаешься.

Наташа сглотнула. Миша мог быть жестоким до тошноты, до того состояния, когда легче врезать, чем объяснить. Но у нее с ним, увы, были разные весовые категории.

Пришлось молча, безропотно, с каменным лицом идти навстречу этим мужикам. Дай бог, чтобы обошлось.

Артем раздраженно посмотрел на часы. Мало того, что пришлось устраивать переговоры не напрямую, а через какую-то левую организацию, вбухав в это дело немалые деньги, так еще и этих "компетентных и опытных специалистов" ждать уже семь минут!!!

Точно бабы, с легким презрением подумал Артем. Во-первых, мужчины не заставили бы себя ждать, а во-вторых, только о женщинах мужчина-начальник может высказываться так восторженно

— Игорь, сколько мы будем тут торчать? — стараясь сохранять спокойствие, поинтересовался Артем.

— Артем, не заводись, — немного устало ответил мужчина. — Сейчас они придут, и мы все решим. Потерпи.

Хм, потерпи. Артем ненавидел чего-то ждать. Он привык получать все и сразу, щедро расплачиваясь за скорость. А здесь...мужчина постарался сдержать возмущенный рык, так и рвущийся из горла. Чтоб он еще раз появился в этой паленой конто...

— Здравствуйте, — Михаил, начальник фирмы, быстры шагом вышел из-за угла, таща за собой какую-то дамочку. — Познакомьтесь, это Наталья Сергеевна, она будет заниматься рекламой и юридической стороной вопроса, а это, — мужчина немного посторонился, давая пройти вперед еще одной девушке. — Алена Алексеевна, она займется финансовыми проблемами, а также безопасностью предприятия. Она будет контролировать дальнейший процесс строительства, когда вы получите контракт.

Артем потерял дар речи. Вначале. И даже не из-за падчерицы Игоря, которую никто не видел уже около пяти лет, а этой стервозной брюнетки, нагло стоявшей и глядевшей прямо в глаза. Ему.

Он узнал ее. Даже через четыре с лишним года. Та сука, которая унизила его перед всеми, перед самим собой, и просто развернувшись, ушла, оставив его растерянного, взбешенного и возбужденного.

Она ведь тоже его узнала, Артем сразу это понял по тому, как раздулись ее ноздри от гнева и как сузились глаза. От ярости.

— Мы знакомы, — немного поклонился Артем Наталье. И в это движение он вложил всю скрытую иронию и отвращение к ней, старался показать, что она обычная шлюшка. — Достаточно...близко, — от такой паузы у Михаила поднялись брови. — Не так ли, Наталья?

— — Нет, не так, — от ярости у девушки чуть ли не дым из ушей пошел, но вот щеки покрылись легким румянцем. — Но да...мы знакомы.

А Артем во все глаза уставился на эту красотку, только догадываясь о том, КАК она получила ТАКУЮ работу и какие отношения ее связывают с боссом. Судя по тому, как Миша после его подкола нахмурился, посмотрел на Наталью и придвинулся к ней поближе — незаметно, если не обращать на это внимание — стараясь закрыть девушку от его пытливого взгляда, то у них довольно близкие отношения. Очень твою мать, близкие.

Хрен там он отступит. Если судьба подкидывает такую возможность, грех ей не воспользоваться. Артем, если честно, даже не обратил внимания на сквозившее в зале напряжение от Алены и Игоря. А сейчас, удобно устроившись в кресле и дожидаясь девушек, которые "вышли, чтобы окончательно подготовить все документы", Артем решил проанализировать все, чему стал здесь свидетелем.

Алена. Падчерица Игоря. Его любовница. И судя по тому, как Игорь напрягся, сжал руки в кулаки и сверкал глазами, довольно любимая и дорогая. Интересно, чем этого взрослого, серьезного и мрачного мужчину смогла зацепить такая девушка, как Лёна? Нет, она, конечно, миленькая, но Артем не понимал, как так можно убиваться из-за женской мордашки, пусть даже и симпатичной.

Но Артем никогда дураком не был, поэтому к Игорю с расспросами не полез, а молча начал смотреть в окно, продумывая свои действия и месть. Тогда, четыре с лишним года назад, он явно был не в выигрышном положении. Формально он ничего не мог от нее требовать, и секс должен был быть по договоренности. Артем в жизни не заставлял силой какую-либо девушку спать с ним. Это обычно они прыгали к нему в постель, по разным причинам — деньги, удовольствия, статус, — но прыгали же. Максимум, что приходилось делать Артему, — выгонять их из своей постели.

И отказ этой сучки, чего греха таить, сильно его задел. Никогда, ни одна девушка не говорила ему "нет", неважно в чем — в сексе, в услуге или в просьбе. Артем не привык к слову "нет". Если кто-то и пытался ему возразить, то он это согласие покупал, только и всего.

А эта гордая стервочка, которую он продолжал изредка вспоминать все эти годы, была единственной, кто оставила его ни с чем. В дураках. Сделала из него, мать ее так, идиота. У Артема до сих пор из головы не выходили ее слова

"Верность бабника, — мысленно фыркнул мужчина. — Слишком она себя ценит. И ломается. Я бы еще понял, если бы она была...Хотя в уме, вернее, в хитрости ей не откажешь. Сначала окрутила хозяина клуба, еще в Екатеринбурге, а здесь, в Питере, нашла себе нового спонсора. И возраст этого ходячего кошелька ее сооовсем не смущает"!

Хотя здесь Артем лукавил. Для своих лет Михаил был очень видным и привлекательным мужчиной. Сорок два года, хотя не дашь больше сорока. И вообще, кажется, этих двух девушек не смущала большая разница в возрасте. Взять, например, Лёну, спала же со своим отчимом, который почти на двадцать лет старше нее. А чем эта Наталья — Артем усмехнулся — Сергеевна лучше своей подруги? А ничем. Даже еще большая стерва.

Наконец, девушки вошли в зал. Обе старались выглядеть спокойными. И у них это почти получалось. Почти. И. может быть, кого-нибудь они таки убедили бы в своем спокойствии. Но не Артема. Слишком хорошо он умел читать мысли людей по лицам, что не раз его выручало.

Например, бледная как полотно Алена старалась вообще на отчима не смотреть, вместо этого уткнувшись в какую-то папку. Только вот папку эту сжимала так, что побелели костяшки пальцев.

А вот ее подружка в ударе, с холодной, немного циничной улыбкой констатировал Артем. Глаза сверкают злостью и яростью, причем смотрит так она на всех мужчин. И на Игоря, который совершенно не обращает на нее внимания, и на Мишу, пытающегося сделать вид, что он ничего не понимает.

И на него. Причем ему достаются самые горячие ее взгляды. Эх, ее энергию, да в мирное и приятное русло. В постель, например...

Артем мысленно приказал себе встряхнуться. Не в его правилах было смешивать секс и работу. Сначала работа, а потом уже все остальное. Мужчина постарался сделать вид, что его ничто не волнует. А за все годы он отлично научился разыгрывать спокойствие.

— Простите, — в кабинет постучала секретарша Михаила, — прибыли поляки.

— Заводи, — скомандовал Миша и обратился к девушкам. — Ваш выход.

Обе кивнули, полностью сосредоточенные на прибывших иностранцах. Наташа даже перестала сверлить его своим коронным взглядом.

Хотя, если честно, Артем был удивлен. Не тому, что встретил именно ее и именно здесь. А тому, как она выполняла свою работу. Артем привык реально оценивать как друзей, так и врагов. И ему пришлось признаться себе, что Наталья Сергеевна свое дело знает, причем неплохо.

То, как она мастерски завела с ними разговор, совмещая грань шутки и серьезного дела, легкая непринужденность общения, доказали ему, что это не первое ее дело. Артем мог поклясться, что Наталья давно этим занимается, в ее каждом движении и слове чувствовались опыт и профессионализм.

Правда, если судить по тому, как тогда в клубе она ухватила его за член, то и в сексе она полный профессионал, накапливающий свой опыт годами. Артем мрачно улыбнулся, впрочем, ни на секунду не отрывая глаз от девушки.

Наташа спиной чувствовала его внимание, это буквально читалось в напряженных плечах и высоко поднятой голове. Но Артем не собирался останавливаться, его не волновало, что ее это злит и раздражает. Наоборот, он получал от этого какое-то извращенное удовольствие.

— Вот примерный план того, как будет двигаться строительство, — Алена рукой показала на папки, которые Наталья держала в руках. — Наташ, раздай, пожалуйста.

Наталья легко начала двигаться между сидящими мужчинами, отдавая каждому его папку. У Артема в горле пересохло. До этого момента она не особо поворачивалась к нему спиной, стараясь либо сидеть, либо находиться подальше от него. А сейчас, когда она шла, покачивая бедрами в этом узком и чертовски коротком, слишком коротком и сексуальном для нее платье, Артем почувствовал, что может просто кончить от того, что она просто идет, покачивая своей маленькой сексуальной задницей.

Волна возбуждения и ненависти поднялась в нем. Блин, ну почему он так на эту заразу реагирует? Мать твою! Артем мысленно приказал себе и своему члену успокоиться и взять себя в руки. Черт, после таких мыслей Артему стало еще хуже. Руки, член, Наташа...В эту минуту он ненавидел эту стерву.

Она подошла к нему и без слов буквально кинула эту папку ему под нос, стараясь держаться на приличном расстоянии.

— Наталья Сергеевна, — ангельским голосом произнес Артем, — не моли бы вы мне объяснить пару производственных моментов.

Наташа, которая уже успела отойти от него достаточно далеко, резко остановилась. Секунд пять она стояла неподвижно, словно собираясь с силами, а потом с улыбкой повернулась к нему.

С улыбкой, больше похожей на оскал. Но это детали, которые Артема мало волновали.

— Что именно из написанного вы не поняли? — сладким голосом, полным яда, поинтересовалась Наталья.

— Пару моментов, которые, я надеюсь, вы мне объясните, — с учтивой улыбкой, полной издевательства, ответил Артем.

— Какие именно? — она с едва заметной издевкой посмотрела на папку, которую Артем даже в руках еще не держал, не то что не открывал.

Артем потянулся за документами и произвольно открыл какую-то страницу.

— Вот эти, — он, не глядя, ткнул пальцем в лист, даже не читая того, что там написано. — Наталья Сергеевна, вы же должны понимать, что для успешной сделки надо понять ВСЕ мелочи. Так вы поможете мне?

— С удовольствием, — мило улыбнувшись, ответила она. И когда подошла чуть ближе и склонилась над документами, злобно прошипела ему на ухо: — Ненавижу тебя, ублюдок.

— Взаимно, дорогая.

Пока Наташа распиналась перед ним, что-то объясняя, Артем думал совсем о другом. Девушка находилась к нему близко, слишком близко для его самоконтроля. Вблизи ее платье оказалось еще более тонким и обтягивающим. Настолько тонким и обтягивающим, что Артем начал сомневаться в том, что на ней вообще есть нижнее белье.

А если и есть, то какое?

Артема бросило в жар. Все мышцы напряглись, а член начал пульсировать. Мать твою, вот зачем, зачем он испытывал судьбу?

Ее аромат — смесь духов, чистого воздуха, страсти и женщины, окутывал его, заставляя вспоминать все ее движения, ее тело, извивающееся в такт музыке. Наташа стояла очень близко, почти касаясь его бедра своим. Артему почти до боли хотелось коснуться ее, заставить ее признать его, заставить ее забрать все те издевательские слова, которые она говорила ему тогда в Екатеринбурге.

Хотелось избавиться от всех в этой комнате, в этом здании, перегнуть ее через стол и заставить кричать. Умолять. Просить. Требовать. Лишать воли. Артем был уверен в том, что секс с ней опасный, взрывной и очень страстный, это можно было понять с первого взгляда на девушку. А ее гонор...его это только заводило. Давно, очень давно ему говорили нет. Да, Артему определенно это пришлось бы по душе.

Словно почувствовав его взгляд на своем теле, Наташа обернулась, чтобы посмотреть на него. Артем не знал, что она увидела в его глазах, но она как-то резко замолчала и сузила глаза, взглядом пообещав болезненную и долгую смерть.

— Теперь понятно? — произнесла она.

Артем на мгновение растерялся. Глаза говорили одно, но вряд ли она произнесла бы это вслух. Мужчина перевел взгляд ниже, на папку в ее руках, и вспомнил о своей просьбе-приказе.

— Конечно, Наталья Сергеевна, — Артем посмотрел девушке прямо в глаза, обещая победу. Свою. — Вы очень доходчиво объясняете. Но я проверю еще раз. Привык убеждаться в чем-то, так сказать, лично.

Наташа недоверчиво и насмешливо фыркнула и повернулась к нему спиной. Только тогда Артем немного расслабился. Игра обещает быть интересной.

Глава 3.

Ната со всей дури надавила на газ. И плевать, что в городе, что вокруг полно машин. Если бы не скорость сейчас, то вообще неизвестно, что бы вышло.

Все пошло ужасно. Как только его наглое лицо нарисовалось в ее жизни, все пошло не просто ужасно — отвратительно. Стоило этому самодовольному уроду нарисоваться в ее жизни — и вот оно.

Их с Игорем не должно было быть здесь. Никак. У них с Лёной была спокойная, уравновешенная жизнь. Никаких непредвиденных ситуаций и встреч. Обе были уважаемы, даже известны в своих кругах. А одним появлением эти двое разрушили все.

Наташу до сих пор, даже через несколько часов спустя, бросало в дрожь от слов, которые кидала в нее Лёна. Они с ней дружили, именно дружили больше пятнадцати лет, а последние пять вообще жили в одной квартире, изучая друг друга так, как могут только близкие и любимые люди. Притираясь друг к другу, находя компромиссы и совместные решения. За столько лет у них ни разу, ни разу не было крупных ссор.

А тут...Ната почувствовала, как глаза резко защипало. Вот что бывает, когда ты доверяешь людям, а они срут тебе в душу. Даже близкие...особенно они. Наверное, именно поэтому в детстве Наташа хотела быть похожей на Кощея.

Спрячь свое сердце как можно дальше, а ключ выкини куда-нибудь так, чтобы его никто не нашел.

Одно дело играть из себя неприступную, немного жестокую стерву и мегеру на людях, снимая маску дома, а другой...другое, когда близкие тебе люди считают тебя именно такой.

"Ты продала меня ради какой-то путевки в Италию..."

Ната вздрагивала от этих слов, сильнее вцепляясь в руль, как будто он был якорем, способным удержать ее. Наташа пыталась что-то объяснить бьющейся в истерике Лёне, но наталкивалась только на стену отчуждения и ярости, чуть ли не ненависти. Единственный человек, ради которого Наташа могла многое изменить.

Вытаскивала ее из апатии, депрессии, меланхолии...заставляла жить и радоваться жизни, хотя самой в тот момент хотелось лечь куда-нибудь и сдохнуть.

А еще эта тишина в машине...она убивала. Может быть, хоть какие-то звуки смогут приглушить это чувство потери и горести у нее в душе. Наташа включила радио. Нужно было что-то громкое, рвущее слух на части. Никакой романтики, никакой любви, может быть, жестокость, может быть, ненависть. Но только не тишина.

Тишину машины взорвал хриплый голос солиста Nickelback. Хоть что-то хорошее за сегодня. Наталья посмотрела на себя в зеркало заднего вида. Ужасно. Бледная, осунувшаяся, с красными глазами. Попробовала растянуть губы в улыбке. Хм, уже лучше. Еще потренироваться полчаса, и улыбка станет почти достоверной.

На выезде из города образовалась пробка, которую Ната заметила только сейчас. До этого просто на автомате останавливая машину и нажимая на педали. Всегда так. Начало недели, все едут из города, в город. Больше, конечно, в город.

Ната оглянулась по сторонам, пользуясь тем, что окна в машине затонированы и никто не может ее видеть. Девушке нравилось...нет, не подглядывать — наблюдать. Наблюдать за людьми, за их эмоциями, за их жестами и мимикой.

Она повернула голову влево. Рядом примостился большой двенадцатитонный МАЗ. Серая кабина, синий кузов. Не новая машина, но, похоже, за ней хорошо ухаживают, так как выглядит чистой. Наташа откинулась немного вправо и приподняла голову, чтобы посмотреть на водителя. Обычный дальнобойщик. Небритый, сонный, уставший. Сидит и нервно стучит по рулю, как будто это поможет рассосаться пробке и ехать быстрее. Наверное, неместный, поняла Ната. Видно было, что рвется домой.

Девушка посмотрела направо. А справа от нее стоял большой роскошный черный джип. Настолько затонированный, что даже силуэта человеческого не различить. Наташа едва заметно вздохнула и пожала плечами. В конце концов, какое ее дело, что там и как. Просто хотелось отвлечься, забыться, заняться чем-то.

Если бы это были неприятности на работе, то Ната просто бы пошла в какой-нибудь клуб, потанцевала, расслабилась и успокоилась. Нет таких неприятностей, которые не смогли бы прогнать хороший ритм, возбуждение и танец. Во всяком случае, о других действенных методах Наташа не знала.

Но сегодня, после ссоры с Лёной, даже танцы вызывали ощущение...отторжения и неправильности что-ли.

Машина впереди проехала еще метров двадцать. Это как раз и вывело Нату из задумчивости. И вот такими семимильными шагами девушка через полчаса проехала где-то километр. Шикарно. Наташа с тяжелым вздохом откинулась на спинку. Везде надо искать плюсы. До этого момента она и не подозревала, что пробка так успокаивает. Нет, сначала раздражает безумно, особенно когда ценишь каждую минуту своего времени, но и успокаивает. Приводит мысли в порядок, позволяет сосредоточиться и поразмышлять. Что проблематично сделать при суете городской жизни.

Сейчас Наташе хотелось поехать и извиниться. Да, наверное, именно она была неправа. Кто она такая, чтобы судить отношения Игоря и Лёны. По крайней мере, нужно было предупредить подругу. Не Аленина вина, что Наташа не верит в такие сильные чувства, в эту...любовь.

Наташа потянулась к соседнему сиденью за своей сумочкой. Вытащила телефон и начала набирать домашний номер трясущимися от волнения пальцами. Только бы Лёна взяла трубку...только бы взяла...

Одни гудки...прелесть. Сзади засигналили. Вот черт. Со всеми этими душевными терзаниями девушка не обратила внимания на то, что пробка почти рассосалась, а ее машина начала создавать затор.

Скрипнув от негодования зубами, Ната начала разворачивать "Жук". Да! Свобода. Теперь можно и скорость набрать. Вытянула руки, стараясь находиться как можно дальше от руля, и медленно улыбнулась.

Рядом с ней ехал тот самый черный тонированный джип. Вернее, во время пробки он немного отстал, поэтому сейчас тащился в хвосте и пытался объехать ее маленький, но пухленький "Жук". А вот фиг там. Так и хотелось сделать гадость. Хотя Ната предпочитала говорить "пошалить". Так милее.

"Глотай пыль", — мысленно сказала она этому мужчине. А Ната даже не сомневалась, что за рулем ТАКОЙ машины сидит именно мужчина.

Он сдал влево, пытаясь ее объехать. Наташа тоже повернула влево. Он вправо, и она вправо. Он просигналил. Три коротких гудка. Если бы клаксон мог говорить, то это было бы матерное слово из трех букв, Ната даже не сомневалась.

Заглушив совесть, которая пыталась мягко намекнуть, что как бы на незнакомом, постороннем, ни в чем неповинном человеке зло срывать не следует, Наташа резко надавила на газ, отрываясь от джипа и почти в прямом смысле заставляя глотать пыль. Была почти зима, так что к пыли примешалась еще и грязь от слякоти, пачкая такое темное и такое чистое лобовое стекло. Посмотрела в зеркало заднего вида на боевой "танк". Теперь уже не так хорош. И только тогда она позволила себе темную, немного порочную и ужасно довольную улыбку.

Тачдаун. Она сделала его. Хотя на месте этого водителя предпочла бы увидеть Христенко...

Ната изумленно приподняла брови, оглядываясь назад. Если честно, она думала, что водитель просто плюнет на нее и проедет мимо. Но он...нагонял ее. Именно нагонял, пытаясь остановить, а не просто ОБГОНЯЛ, чтобы проехать мимо.

Всю ее на мгновение парализовал страх. Вот почему она сначала сделала, а потом только подумала? Возможно, он какая-то шишка. Или бандит. Или депутат. Или еще хуже. Пора уносить ноги. Срочно. Очень срочно.

Слава богу, что они уже выехали на трассу, где можно было порядочно разогнаться. Но куда ее машинке до джипа? Ее жучок выжимал 120 в час, а это танкообразное чудовище без труда ехало на ста пятидесяти.

Надо дотянуть до поворота...Черт! Этот джип начал ее подрезать, не давая перестроиться. Зажимая все ближе к обочине. А обогнать его Наташа не могла. Но и останавливаться не позволит! В ней поднялась волна раздражения. Хватит! Хватит на сегодня. Она выиграет на этот раз, утрет всем нос, пусть даже в этом джипе сам президент сидит!

Джип продолжал прижимать ее машинку к краю дороги. Выбор небольшой: или останавливаться, или еще немного, и машину куда-нибудь занесет. Наташа закусила от волнения губу. Как бы ни было приятно злить дяденьку в танке, но своя миленькая и симпатичная шкурка дороже. А Ната нутром чувствовала, что ей за маленькое и почти безобидное "пошалить" влетит так, что мало не покажется.

Что делать...что делать, блин. Она коротко засигналила. Ей ответили длинным протяжным гудком. Это было самое решительное и убедительное "нет", которое Наташа слышала в жизни. Сдаваясь, съехала на обочину и остановилась, наблюдая, как джип припарковывается сзади нее. Черт, черт, черт! Еще и это неприятное ощущение...когда чувствуешь, что сейчас получишь, а отмазаться уже не выходит.

Прикрыла глаза, лишь бы не смотреть, как из машины начнет вылезать какой-нибудь боров. А потом размахивать у нее перед носом своими сардельками. Нет бы, плюнул и уехал куда-нибудь, оставил ее в покое.

"Господи, — взмолилась Наташа, — сделай так, чтобы все обошлось. И я больше никогда в жизни не буду так делать. Честно-честно".

В стекло постучали. Негромко, несильно, но...как-то властно и требовательно. Совершенно не рассчитывая на сопротивление или отказ.

Ната сильно закусила губу, трясясь от страха как кролик. Постучали еще раз, немного громче. Даже сквозь стекло девушка чувствовала напряжение, нетерпение и какую-то злость что-ли. Сглотнула. Повернулась. Щелчок. Дверь открыта.

Как-то так получилось, что Наташа не сразу подняла глаза. Боялась, само собой. Как маленький нашкодивший ребенок, к которому приближалось наказание. А когда подняла...

— Твою мать! — выругались они одновременно.

В ее голосе слышался шок и ужас, в его — шок и мрачное предвкушение.

Ната судорожно сглотнула, не в силах отвести от него взгляд. Лучше бы уж президент, в самом деле...

Артем в немом изумлении смотрел на девушку. Это что, ему наказание за все грехи? Только почти выбросил эту хамку из головы, успокоился, пришел в себя. И опять она. Артем даже не знал, как среагировать на эту выходку.

Судя по тому, как Наташа рванулась с работы, словно за ней все черти ада неслись, видеть она его вряд ли хотела. Да и вообще, он у нее как-то не особо симпатию вызывал. Хотя, скорее всего, Наталья просто ломается и набивает себе цену, но все равно...глядя сейчас на ее растерянное и испуганное лицо, даже в голову не приходила мысль о том, что девушка все подстроила специально.

Артем и сам не то чтобы испугался, но промелькнуло что-то такое. Как будто ты сидишь дома, и за секунду до звонка в дверь поднимаешь голову и понимаешь, что сейчас придет тот, кто тебе нужен. Странное ощущение. Но Артем прогнал эти непонятные мысли от себя подальше. Подумает потом. Сейчас есть что-то...более интересное.

— Какая встреча! — его голос буквально сочился медом, а тягучие интонации могли бы покорить любую девушку, если бы не толика издевки. — Это у тебя мода такая? Как называется? "Знакомлюсь с мужчинами на трассе"?

Артем не отводил взгляда от девушки, которая даже повернулась в его сторону. Сейчас она сидела прямо лицом к нему, поставив ноги на землю. В попытке сбежать? Он немного очарованно стал наблюдать за ее мимикой. На лице неподдельный ужас и детское желание смыться. Именно какое-то детское. Наташа присмирела, когда Артем начал ее разглядывать сверху вниз, и поежилась от его взгляда. Совсем немного.

А вот лицо...то, как Наташа немного приоткрыла ротик, а губки сложились в маленькое удивленное "о", то, как начала взглядом искать пути к отступлению... Испуганно посмотрела налево, подняла растерянный взгляд на него...потом посмотрела направо, а потом снова на него. Часто-часто заморгала. И сделала губки бантиком. Честное слово, кот из Шрека просто отдыхал.

Артем не знал, что говорить. У другой девушки такое поведение смотрелось, по меньшей мере, нелепо, а на самом деле глупо и противно. Но Артем начал подозревать, что с ЭТОЙ девушкой никогда "как обычно" не бывает.

— Ну так что? Я, наверное, тебя отвлек?

— О чем ты? — Наташа нахмурила брови, пытаясь понять, что он имеет в виду.

— Ну как, — начал рассуждать Артем, — ты же, наверное, не просто так цепляла мою машину. Что хотела? Поиграть? Познакомиться? Или... — он сделал паузу, позволяя ей самостоятельно додумать, что "или", — что-то иное?

Милое и растерянное выражение вмиг слетело с ее лица, уступая место досаде и злости. Хм, уже лучше. Досада и злость не вводят его в недоумение.

— Да иди ты... — прошипела она, протягивая руку к двери и пытаясь закрыть машину.

Артем продвинулся немного вперед, так что его бедро мешало Наташе закрыть машину. А рукой облокотился на крышу, нависая над девушкой. Наталье, очевидно, такое близкое...знакомство не понравилось. Девушка резко подалась назад, прожигая взглядом его руку. Такое ощущение, что он ей сейчас машину сломает одним прикосновением, ей-богу.

— Не заводись, Наташа, — медленно выговорил Артем ее имя. — Ты разве не хочешь поболтать?

— Нет! — прошипела она. — А теперь, будь добр, оставь меня в покое и катись туда, куда катился до этого!

Артем уловил это мгновение, практически незаметное. Закусив губу, Наташа попыталась резко убрать свои ноги с дороги, захлопнуть дверь, завести мотор и катить отсюда на самой большой скорости. Не успела, Артем позволил себе короткую усмешку. Он был быстрее.

Пока Ната только поднимала ножки, Артем был уже рядом, захватывая ее ноги своими, удерживая и сжимая вместе. Придвинулся очень близко, загораживая ей солнце. Наташа шуганулась от него, резко откидываясь назад и упираясь руками в сиденье позади себя. Артем придвинулся еще ближе. Наташа отодвинулась еще дальше.

— Убери. Свои. Руки, — сквозь зубы процедила девушка.

— А руки при себе, — Артем для наглядности даже помахал ими перед ней.

— Тогда ноги, — упрямо встряхнула головой Наташа, пытаясь вырвать из его захвата. — И вообще, я закричу, если что.

Артем тихонько рассмеялся.

— Наташ, успокойся. Не собираюсь я тебя насиловать, — девушка на его слова только фыркнула. — Я себя уважаю, в конце концов. Ты этого не стоишь.

Наташа после этих слов перестала дергаться, а лицо посерьезнело. Пристально посмотрела Артему в глаза, слишком пристально и слишком серьезно для легкомысленной красотки, гоняющейся за деньгами и удовольствиями. Артем мысленно приказывает себе встряхнуться и выбросить всякий бред из головы.

— Хватит на меня так смотреть, — резче, чем хотел, выплюнул Артем.

Ната, казалось, даже внимания не обратила на его слова, продолжая оценивающе осматривать его. И не одежду, и не часы с бумажником, как делали многие другие, чтобы на глаз определить его содержимое. Девушка смотрела на его лицо, в глаза. И это...нервировало. И сильно. Слишком интимно, даже для него.

— Какие мы нежные, — слова были издевательские, а Ната казалось наоборот, какой-то уставшей и смирившейся. — Отпусти меня. Не убегу я никуда.

Артем хмыкнул, но спорить не стал.

— Пожалуйста, — для ее же спокойствия он отошел на полшага. — Так лучше?

— Определенно, — Наташа начала разминать ноги. — И сжимать их так сильно было необязательно.

Артем пожал плечами.

— Ты брыкалась, а мне нужно было поговорить.

— Поговорил? — девушка вышла из машины, с силой хлопнула дверью. — Теперь я могу ехать?

Она нахохлилась, пытаясь больше укутаться в свое пальто. В Питере всегда было довольно ветрено, а на открытой, ничем не огороженной местности, ветер дул еще сильнее.

— Нет. Еще не все, — Артем подавил неуместное желание ее закутать и сунуть в тепло. Своей машины или, на худой конец, своих объятий. — Ты мне машину испачкала.

Наташа боролась с улыбкой. Честно боролась, От напряжения задрожал подбородок. Она даже губу закусила, а когда перевела взгляд на его машину, стоящую поодаль. Даже Артем, глядя на Наташу, пытался сдержать улыбку.

— Я вижу, — у нее вырвался сдавленный смешок, который она поспешила замаскировать под кашель. — Сочувствую твоему горю. А теперь прости, я, пожалуй, пойду. Знаешь, болезнь, ангина и все такое. Не хочу заболеть.

— О нет, милая, — Артем для убедительности помотал головой. — Это ты ее испачкала.

— Что ты мне предлагаешь?

Вот. Наконец-то. По глазам ведь видел, что теперь-то она насторожилась, не зная, что от него ожидать. Очень хорошо. Было только одно "но". Артем сам не знал, чего от себя ожидать в отношении этой девушки. Хотя сам не понимал, что его в ней цепляет. Обычная тусовщица, прыгающая в постель почти к любому, кто сумеет ее заинтересовать, любящая только себя и деньги. Но что-то не вписывалось. Сама Наташа в такой шаблон не вписывалась. И это...настораживало.

Артем редко сталкивался с чем-то, что могло его удивить. И никогда не полагался на волю случая. А Наташа сама была случаем случайностью, которая настигала его в самых непостоянных местах.

— Не думай, что ты так просто отделаешься! Сама испачкала, сама и исправляй.

— Отлично, — Наташа, скривив губы, открыла дверь авто и достала свою сумочку. — Сколько?Артем с изумленным недоверием поглядел на нее. И смотрел очень долго, так что Наташе стало неуютно под этим взглядом. Она сглотнула и медленно закрыла сумочку и опустила руку.

— Молодец, — прокомментировал мужчина ее действие. — Уже лучше. И деньги мне ни к чему. Ты просто исправишь то, что натворила.

— Ты шутишь?! — последовал резкий окрик.

Ната со злости бросила несчастную сумку назад в машину и начала угрожающе надвигаться на Артема. Хм, можно подумать, он испугается, честное слово. Такая маленькая, хрупкая, во всяком случае, по сравнению с ним, а ведь пытается ему что-то показать. Не сдается. За одно это она уже заслуживала уважения. Но только пока Артем не станет его демонстрировать. Иначе эта милая темпераментная красотка точно сядет ему на шею.

— Нет.

— Я не буду мыть тебе машину, — она решительно скрестила руки на груди, сдувая с глаз мешающую челку. — Даже не мечтай.

— Ты могла бы, по крайней мере, извиниться, — весь вид Артема выражал ироничность всей ситуацию. — В конце концов, из-за тебя у меня могли сорваться какие-то планы. Или я мог попасть в аварию. Ты могла бы извиниться хотя бы за то, что отняла и продолжаешь отнимать мое время.

Наташа остановилась и зло всплеснула руками.

— Простите пожалуйста, о, благодетель, — она издевательски поклонилась. — Мудрейший, простите маленькую, недостойную вас невежественную грубиянку, что осквернила средство передвижение ваше. Да накажут ее боги и ударит молния прямо в темечко!

У Артема против воли губы начали растягиваться в улыбке. Вот ведь...язва. Но такая милая.

— О, недостойнейшая, мудрейший прощает тебя. Дабы впредь ты думала своей...кхм...головой, а не седалищным органом.

У нее задрожали губы. Серьезно. Наташе пришлось даже пару раз глубоко вдохнуть, чтобы начать нормально, без смеха в голосе, говорить.

— Ты со всеми такой...как репейник к...седалищному органу? — девушка заинтересованно на него посмотрела.

— Нет, только с тобой.

И только после того как произнес эту фразу, Артем понял, что, в принципе, не соврал. Он никогда ни на кого не тратил столько сил, времени и нервов. Да и зачем, в самом деле? Зачем тратить время и силы на то, что всегда доступно и легко? А вот с Наташей легко и доступно не получалось. Хотя в глубине души это безумно нравилось Артему. И так же сильно заводило. И глядя на девушку, которая сейчас нахально стояла и смотрела на него, скрестив руки на груди, он понимал, что даже когда он затащит ее в постель, с ней все по-прежнему останется непросто.

— За что же мне такая честь? — вопросительно изогнула она бровь. — Неужели за красивые глаза?

— Глаза — последнее, что я в тебе увидел, — Артем расслабленно облокотился на ее машину.

— А ты хам.

— ЧЕСТНЫЙ хам, — пожал он плечами. — Улавливаешь разницу? Я мог бы рассыпаться в комплиментах, задарить бесполезными букетами, воспевать твою неземную красоту, — за этими словами последовала циничная усмешка. — Хотя цель была бы одна. Затащить тебя в постель. На неделю. Может быть, на месяц. Не знаю. Все зависит от... — его жаркий взгляд прошелся по телу девушки с головы до ног, — твоих талантов. А я честно тебе говорю о том, чего хочу. И что получу. По-моему, это идеальный вариант как для тебя, так и для меня.

Ната хмыкнула, также как и Артем, прислоняясь к машине, только бедром.

— "Если" ты затащишь меня в постель, то сможешь от меня избавиться очень, очень, ОЧЕНЬ нескоро. И не потому, что я такая навязчивая, скорее, наоборот, а потому что я... — Наташа соблазнительно облизнула губы быстрым неуловимым движением языка, отчего Артем резко сглотнул и напрягся, — как ты там сказал? Девушка ОГРОМНЫХ талантов.

— Наташ, вопрос не стоит в том, "если" или "не если". Вопрос в том, "когда". А насчет талантов, — Артем снова скользнул взглядом по ее телу, останавливая на пышной груди, плоском животике и роскошных бедрах, — я верю в то, что вижу. И в то, что знаю. Я бизнесмен. Я заключаю контракт только тогда, когда удостоверюсь во всех условиях.

— Может кто-то не хочет заключать с тобой, — ее язычок еще раз пробежал по губам. Артем еле сдерживался, чтобы не подойти к ней, засунуть в машину и затрахать до полусмерти, — сделку. Контракт — решение обоюдное.

— Всегда можно убедить партнера, — Артем жадно уставился на грудь Наташи. Соски у девушки напряглись. Вот только от холода ли? Мужчина перевел взгляд на ее лицо. Она покраснела. Так...охрененно. И чертовски сексуально и мило. — Достаточно найти то, что ему нужно, и предложить это.

— Цена и качество, — Ната покачала головой, скрещивая руки на груди и стараясь спрятаться от взгляда этого мужчины. — Это того не стоит.

— Спрос и предложения, Наташ. Если тебе это нужно, а у кого-то это есть, то ты заплатишь столько, сколько от тебя потребуют. Потому что только у него есть то, что тебе необходимо. И ни у кого больше.

— Не льсти себе, — фыркнула девушка. — Что у тебя есть такого, чего нет у других мужчин? Тугой кошелек? Симпатичная мордашка? Всегда твердый и готовый член, которым ты умеешь правильно пользоваться? Меня этим не удивишь.

— У меня есть все сразу, — у Артема встал только от одного слова "член" в ее устах. Мать твою, что будет, когда она станет кричать под ним его имя? По телу прошла волна жара и сосредоточилась в паху. — Такое редко встретишь. И я уверен, что ты нечасто сталкивалась с такими мужчинами, — Артем пристально вглядывался в Наташино лицо, пытаясь увидеть какую-то реакцию на свои слова. Хоть что-то. Но девушка умела отлично скрывать свои эмоции. — Я готов дать тебе столько же, сколько ты дашь мне взамен. Это намного больше всего того, что я когда-либо предлагал. Подумай.

Она выглядела спокойной. Даже какой-то безразличной и расслабленной. Как зверь в собственном лесу. Знающий каждый уголок, каждую ямку и каждый камень. Казалось, что такой разговор привычен и обычен для нее, как будто он ей не секс предлагает, а...ну цены на хлеб обговаривает. Такое поведение сбивало Артема с толку. Она нервничает, когда он говорит обычные, без всякого подтекста вещи, а когда говорит как сейчас, спокойно и даже с какой-то мягкой усмешкой на все реагирует. Он не мог такого понять.

— Нет, — просто ответила она.

— Просто "нет"?

— Да. Просто "нет". Ты предложил — я отказалась, — она подала плечами, оттолкнулась от машины и подошла к двери, взглядом давая понять, что разговор закончен и ей нужно ехать дальше. — Ты, как "бизнесмен", — подчеркнула она это слово, — должен понимать, что сделка — решение двух сторон. Честная сделка, — не дала она возразить Артему. — А ты сам только что сказал, что предпочитаешь не опускать до грязи. Так что отойди от машины и дай мне уехать.

Артем не отреагировал на ее просьбу отойти. Слишком задумался над ее поведением и поступками. Она была странной для него. Полностью понимала его, его мир, его взгляд на жизнь. Казалось, что Наташа сама отлично живет в таком мире, где все продается и покупается, но...Но не признавала их.

За всю свою немаленькую жизнь Артем встречал разных людей. Тех, кто активно любил продавать и покупать, свободно живя в таком болоте и признавая это болото. Встречал и таких наивных идиотов, свято верующих в то, что ничего купить нельзя, а все вокруг такие честные и добрые, что аж зубы сводит. Были и такие, кто вообще не имел понятия о таком мире. Не отрицал и не принимал, а просто не знал о нем. До тех пока не попадали в него.

А вот такие как Наташа...таких Артем мог пересчитать по пальцам одной руки. Такие могли балансировать на тонкой как лезвие грани. Они отлично понимали, что в жизни все имеет цену, что мир жесток, корыстен и безжалостен. Такие не отрицали грязь, но и не жили в ней. И не критиковали, как ни странно. Они не верили в то, что все вокруг хорошие и добрые, а за грехи воздастся на небесах. Такие, как Ната принимали мир, каким он был, беря от него то, что нужно. Не спешили лезть в эту грязь, и по возможности не лезли, но соглашались платить за то, что им требовалось. Действительно требовалось. И у них была граница. Граница, за которую они никогда не переступят, их маленький мир. И такие люди всегда восхищали Артема.

Он не стал озвучивать свои мысли, наоборот, сделал выражение лица невозмутимым и отстраненным. Отошел от машины, давая Нате открыть дверь, и только потом произнес:

— Ты никуда не уедешь.

Глава 4.

А вот здесь девушка напряглась. Резко развернулась в его сторону, так что волосы сильно хлестнули ее по лицу.

— Это угроза? — прошипела она.

— Нет, — ответил Артем равнодушно. — Констатация факта, — сделал паузу, позволяя Наташе понять его слова и настроиться на продолжение фразы. — У тебя колесо спустило. Два.

Такая быстрая смена эмоций. Ее мысли в этот момент можно было читать как открытую книгу. Шок, недоумение, неверие, насмешка, страх, удивление, ужас, ярость. Приплыли. Артем с каким-то предвкушение ждал ее реакции. И она последовала очень быстро.

— Урод! — Наташа часто задышала, и грудь резко поднималась и опускалась от каждого вдоха и выдоха. — Все из-за тебя. Нет бы ехал себе. Машину я тебе испачкала? Ишь блин. Да я бы и стекла выбила бы, если бы знала, что это твоя тачка. Засранец! Катись отсюда к чертовой матери!

Артем никак не отреагировал на ее буйное поведение, заворожено наблюдая за девушкой. Столько огня...Так и хотелось ее взять. Полностью, проникнув чуть ли не до горла. Укусить ее или поставить сильный засос на шее, показывая, что тут был он. Примитивно, но Артем ничего не мог с собой поделать.

— Черт, черт, черт, — теперь девушка даже не обращала на него внимания, позволяя открыто наблюдать за ней. За каждым ее движением. По правде сказать, Артему уже надоело находиться с постоянным стояком около нее. Но, мать твою, она офигенна. — Где же этот телефон?

Ната рывком открыла дверь и полезла за сумочкой. Не влезая в машину. Нагнулась и поставила одно колено на сиденье, наклоняясь вперед. За этой чертовой сумкой. Артем выдохнул сквозь сжатые зубы.

— Бл*дь, — прошипел он, надеясь, что девушка не услышит, занятая поиском сумочки, которую кинула в машину. Залезла еще глубже, перенося вес на согнутую ногу. Выставляя свою попку еще сильнее. — Вот ведь...чтоб тебя.

Она услышала, наверно. И через плечо послала бешеный взгляд.

Позади себя Артем услышал гудок проезжающей мимо машины. Обернулся. Ауди. За рулем два молокососа, во все глаза пялящиеся на Наташину задницу. Артем позволил хищному и яростному чувству затопить себя. Парни, уже готовые остановить машину, глядя на Артема, решили ехать дальше. Мало ли. Две целые ноги лучше, чем совсем без них. Умные.

Наташа вылезла из машины. Наконец-то. Нет, вид спереди тоже хорош, но она, спиной к нему, вся такая как будто говорившая "наклони меня и трахни как можно сильнее" испытывала его контроль. И контроль проигрывал. Артем, сжав зубы так, что заходили желваки, попытался успокоиться, размеренно дыша.

— Что ж за черт! Батарейка села, — Наташа со злостью уставилась на ни в чем неповинный аппарат. — Что за день-то такой?

Артема этот вопрос тоже интересовал, но мужчина решил промолчать. На всякий случай.

— Я могу помочь, — вырвалось у него против воли.

Ната замерла на мгновение, а потом подозрительно уставилась на него. Даже телефон прекратила трясти.

— В чем подвох? — она не верила ему ни на минуту. Умная девочка.

— Ни в чем. — Пока. Но Артем вслух сказал совершенно другое. — Я помогу тебе с машиной и сделаю, так, что ты благополучно доберешься домой. И да, никаких формальностей.

Наташа задумалась над его словами. Артему казалось, что присмотрись он еще сильнее, смог бы увидеть, как крутятся у нее мысли в голове. Причем, не самые светлые и радостные. Девушка закусила губу, продолжая напряженно рассуждать. Но Артем знал, что эта битва у него в кармане. В его предложении гораздо больше плюсов, чем минусов. Во всяком случае, для нее и на первый взгляд.

— Ладно, — нехотя согласилась она. — Но что ты будешь делать?

Артем иронически изогнул бровь, совершенно не обращая внимания на проезжающие мимо машины. Какая разница, что кто подумает?

— Ммм, неужели жажда попасть домой перевесила отвращение ко мне, которое ты стараешься продемонстрировать при любом удобном случае?

— Представь себе, — в голосе яд, в глазах — лед. — Тебя я потерплю. Как-нибудь. Так что ты собираешься делать? — повторила она вопрос.

— Для начала позвонить, чтобы забрали твою машину, а потом отвезти туда, куда ты скажешь, — Артем специально так сказал, наблюдая за тем, как Наташа проглотила наживку.

Девушка на секунду замолчала, опустив глаза и переваривая его фразу. А в ней была просто замечательная и лежащая на поверхности лазейка. Как Артем и рассчитывал, Наташа ее увидела. И попалась. Ужас, как тяжело с этими гордыми девушками.

— Так что? — повторил Артем, не сомневаясь в ее согласии. — По рукам.

— По рукам, — уверенно согласилась Наташа, а в глазах горело предвкушение от приближающейся победы. Артем не стал пока расстраивать девушку, ведь ей так чертовски шел этот огонек. — Звони. При мне.

Мужчина не стал спорить. Быстрым движением он вынул из внутреннего кармана куртки телефон и набрал номер механика.

— Машина, спущено два колеса. Нужно забрать и привести ее в порядок. Все подготовить к зиме и провести полную диагностику, — без предисловий начал Артем. Все точно, строго и по делу.

— Да, конечно. Где примерно находится машина? — Артем осмотрелся, прикинул примерное расстояние. Ответил. — Ага. Понял. И еще. Контактный телефон скажите пожалуйста.

Артем постарался сдержать торжествующую улыбку. Пришлось напрячься. Очень. Но все-таки получилось повернуться к Наташе с невозмутимым выражением лица и спокойным голосом попросить номер ее телефона. Он никогда так не напрягался, когда хотел что-то получить. А тут ради номера телефона так изворачивается. Куда катится мир....

— Зачем тебе мой номер телефона? — ощетинилась Наташа. — Тебе просто нужно отвезти меня в город и надуть мне два колеса. ВСЕ!

— Твою машину заберут в мастерскую, — Артем был наоборот, спокоен как удав. — Чтобы с тобой связаться, им нужен телефон. Твой.

Ната недовольно вздохнула, укоризненно глядя на Артема. Он же прилагал все силы к тому, чтобы казаться честным и искренним. На самом деле все, о чем он ее спросил и будет спрашивать, в принципе, совсем не нужно. Но Наташе, очевидно, редко приходилось сдавать машину в ремонт. От этой мысли Артем испытал непонятное облегчение. Если редко обращалась, значит, не было нужды. А значит, машина относительно безопасная. И сама девушка в безопасности. Хотя если будет так гонять, то...Артем сам не понял, куда углубился. И постарался сосредоточиться на том, что его должно было интересовать.

— Ладно, — Наташа от раздражения начала постукивать ножкой. — Диктую.

Она проговорила номер, который Артем синхронно повторял механику. И в это мгновение мужчина поблагодарил Бога за хорошую и цепкую память. Особенно на цифры. Особенно на такие важные.

— Да все, спасибо. Сейчас будем, — мужчина на линии хотел уже попрощаться, но Артем умудрился прошипеть так, что не заметила Наташа: — Не клади трубку.

— Наташ, твой домашний адрес нужен, — Артем услышал на заднем фоне, как механик начинает объяснять, что это ни к чему. Но не обратил на это внимание.

— Ты издеваешься? — у нее приоткрылся рот от удивления. — А номер паспорта тебе не нужно?!

— Нет, — Артем сжал зубы, изо всех сил стараясь быть серьезным. — Твой домашний адрес.

Мужчина точно уловил момент, когда Наташа решила схитрить. Что-то в ее лице мелькало...такое лукавое и кошачье. Быстро, очень быстро. Почти незаметно. Только не для него.

С невинным видом она продиктовала адрес. Спокойный голос, расслабленная фигура, легкая улыбка на губах...Думает, что провела. Ну да, как же.

— Отлично, — Артем поднес телефон к уху, нутром чувствуя, как мужчина с интересом прислушивается к разговору. — Значит именно на этот адрес тебе и привезут машину. И оставят рядом с домом.

Наташа даже прекратила отбивать ногой ритм. Замерла, с удивлением глядя на него. Ну да, Артем понимал, о чем она думает. Планировала назвать ненастоящий адрес, а потом просто поймать такси и улизнуть домой. От него улизнуть. Артем сознательно разыграл эту партию. С блеском. Можно было сказать, что у него выпал флэш-рояль. Хотелось торжествующе улыбнуться, но Артем серьезно сомневался в том, что после улыбки его лицо останется в прежнем виде.

— Алтайская улица, — с неудовольствием и отвращением выговорила Наташа. — дом **, квартира 8*.

— Отлично, — Артем улыбнулся Нате, а потом проговорил в трубку. — Вы слышали?

— Да, — механик еле сдерживал смех. — Удачи вам, Артем Олегович.

Ага, она ему чертовски понадобится, подумал Артем, отключая телефон и кладя его на место.

— Все. Теперь надо дождаться механика и отдать ему ключи. И можем ехать.

— Отлично, — буркнула девушка.

По ее виду можно было сказать что угодно, только не отлично. Глядя на то, как Наташа кривила губы и вообще, старалась держаться от него подальше, можно было в этом не сомневаться. Но, очевидно, желание попасть домой перевесило отвращение к нему.

Следующие десять минут они не разговаривали. Артем, расслабленно прислонившись спиной к машине, курил, а Наташа вытаскивала из машины нужные ей вещи и документы. Рылась в бардачке, доставая какие-то бумаги и безделушки, хотя Артем старался смерить свое любопытство и не наблюдать за ней. Просто было интересно, чем она живет и что ей нравится. Ведь, в конце концов, это можно было использовать в своих целях. Мало ли.

К ним наконец-то подъехали из автомастерской. По голосу Артем узнал того самого механика, с которым разговаривал по телефону. Паренек лет двадцати семи старался не глазеть на Наташу. Очень старался. Краснел, бледнел, смущался. В другой раз это обязательно бы рассмешило и позабавило Артема, но не сегодня. Сегодня это вызывало раздражение и какую-то злость что-ли. Хотелось аккуратненько так раскрасить пареньку личико, а под глазами поставить шикарные синяки, чтобы этот урод не пялился на Нату.

Пока, мысленно поправил себя Артем. Пока она не достанется ему, а потом пусть спит хоть со всем городом. Артем предпочитал либо все и только себе, либо ничего. А от Наташи он пока не планировал отказываться. Придется проследить за тем, чтобы все было в лучшем виде, сделал он себе маленькую зарубку в памяти. Только из-за того, что предпочитал самое лучшее и неиспользованное. Только из-за этого.

— Все, — краснеющий механик передал какие-то документы Наташе и взял у девушки ключи. — В-вы всегда можете...эээ...ну...обращаться ко мне.

Наташа ласково и широко улыбнулась этому уроду. И чем этот чумазый идиот лучше него? У Артема хрустнули пальцы. И только тогда он заметил, что слишком сильно сжал руки в кулаки, представляя себе, как они сжимаются на шее у этого...механика, чтоб его.

— Хватит лыбиться, — грубо отрезал Артем. — Ехать пора. Я до вечера здесь торчать не собираюсь. Или мы сейчас едем, или ты можешь и дальше здесь оставаться и продолжать разводить паренька.

Наташа неспешно перевела взгляд на Артема. Нарочито непонимающий и невинный. Ага, как же, он поверил. Вот ведь стерва, специально дразнит. Артем постарался взять себя в руки, чтобы не доставлять ей удовольствия. Не таким способом.

— Не ворчи, Артем, — Наташа еще раз улыбнулась механику, кивнула ему в знак благодарности и пошла в сторону его джипа. — Уже иду.

Артем невозмутимо наблюдал за тем, как Наташа проходит мимо него, всю дорогу покачивая своими бедрами. Он очень старался не глазеть и сдерживать себя. Даже сдержался, когда от удивления и восхищения паренек споткнулся на ровном месте и сворачивал вслед Наташе голову. И у Артема даже не встал. Почти.

Но когда эта сучка, проходя мимо, задело его бедро своим, скользнув по нему, Артем зарычал. Наташа, которая к тому моменту успела отойти от него на достаточное расстояние, замерла, услышав этот звук неприкрытого желания. Артем видел, как ее спина напряглась, и мог поспорить, что она судорожно сглотнула. Через пару секунд она снова начала идти, гораздо спокойнее и менее вызывающе.

Артем двинулся следом. Предвкушая их более близкое...общение.

Неспеша подошел к машине, встал за Наташиной спиной, не касаясь ее, но настолько близко, что чувствовал жар ее тела. Она затаила дыхания, боясь чего? Того, что он накинется на нее. Артем мысленно похвалил себя. Все было давно продумано, а партия разыграна. Не так легко.

Он вытащил ключи из кармана и выключил сигнализацию.

— Залезай.

— А дверь открыть девушке руки отвалятся? — едко поинтересовалась Ната, не двигаясь с места.

— Ага, — Артем невозмутимо обошел машину и сел за руль.

А вот Ната залезать не спешила. Во всяком случае, села она только тогда, когда Артем уже завел мотор и собрался отъезжать.

— Спасибо за заботу, — девушка обиженно скрестила руки на груди, не забывая при этом заинтересованно осматриваться.

— Все для тебя, — Артем тронулся с места и повернул назад в город. — На Алтайскую?

Ната с интересом оглядывала этот танк изнутри. И, в той же степени, в какой ее бесил Артем, ее восхищала его машина. Сильная, дорогая, гладкая, блестящая, большая. Ната могла привести еще множество эпитетов, но они вылетели из головы. Ее взгляд скользнул по обивке. Кремовая кожа, мягкая и качественная, даже на вид казалась потрясающей. Девушка нерешительно протянула руки к мягкому материалу, ее пальчики слегка подрагивали.

— У тебя хорошая машина, — сказала она Артему, как только они немного отъехали. — Ты сам ее прокачивал?

Артем как-то странно и напряженно посмотрел на нее, но Ната не обратила внимания, полностью сосредотачиваясь на ощущении мягко выделанной кожи под своими пальцами.

— Да, — натянуто произнес он.

— У тебя неплохо получилось.

— А зачем тебе настолько большая машина?

По его губам проскользнула темная двусмысленная усмешка.

— Потом расскажу.

Наташа хоть и терпеть этого заносчивого засранца не могла, но оценивать по достоинству, не занижая ценности, умела. В конце концов, судьба же не виновата, что такому придурку досталась такая девочка. Эта огромная девочка не выбирала себе хозяина, ее просто купили и сделали то, что хотели. Со вкусом, с офигенным вкусом. Вся машина просто кричала о том, что у хозяина золотые руки. И что он, если берется за что-то, то делает это не просто хорошо, а превосходно.

Наташа искоса посмотрела на его руки, спокойно и расслабленно лежащие на руле. Красивые. Мускулистые, но не перекачанные. Крепкие, неженственные. Сколько она видела таких парней в клубах — накаченные, мускулистые...и женственные. В малейших деталях. Маникюр, крема для рук, ванночки. А здесь именно мужские руки. Ната не знала даже, как описать их. Властные, требовательные, немного шершавые.

Как-то сразу перед глазами нарисовалась ненужная и сбивающая с толку картинка. Эти руки на ней, в ней, под ней, у нее на груди, на лице...Опустили платье до талии и просто поглаживают грудь через тонкое кружевное белье. Но ей же нужно больше, почувствовать их на себе. Она пошевелилась и постаралась схватить его за запястья, направляя туда, где он был нужен больше всего. Где было нестерпимо горячо и влажно...Но ей не справится с ним — слишком сильный. Он успел перехватить ее руки и завести их за голову. Вытягивая ее тело м вытягиваясь на нем. О, да...но этого же мало...

— О чем задумалась? — голос Артема, раздавшийся неожиданно у нее над ухом, заставил Наташу вздрогнуть и непонимающе на него посмотреть. — Ты уже минут пять сидишь как неживая, уставившись в одну точку. Я, конечно, понимаю, что я тебе не нравлюсь, но вроде вежливость никто не отменял.

— Вежливость — явление обоюдное, — Наташа изо всех сил пыталась скрыть предательский румянец, появившийся от этих идиотских мыслей. — У тебя ее вообще нет.

— И ты оставишь меня, такого одинокого и несчастного, без света своей души? — издевался Артем. — А как же облагодетельствовать? Наставить на путь истинный?

— Перебьешься, — отрезала девушка, пытаясь смотреть только в окно, а никак не на придурка за рулем. — Поверни здесь налево. Так быстрее.

Артем не стал развивать эту тему, просто тихонько хмыкнул на ее слова и повернул руль. Наташа, если честно, была удивлена. Ей казалось, что придется объяснять ему дорогу, в конце концов, Питер — не его родной город. Но Артем отлично ориентировался на дорогах.

— Ты жил здесь? — неожиданно для самой себя выдала Наташа и сразу смутилась под удивленным и пристальным взглядом Артема. — Нет, я в смысле...ты хорошо знаешь город, но я думала, что ты всю жизнь провел за границей.

Наташа не поняла, какие из ее слов заставили мужчину нахмуриться и сжать зубы. Пропал подшучивающий и наглый симпатичный парень, ему на смену в мгновение ока пришел злобный и жестокий мужчина.

— Да, жил, — по его тону было понятно, что этот разговор он продолжать не намерен. — Я много где жил.

Наташе хватило ума не развивать тему. В конце концов, у каждого свои тараканы. А чем сложнее человек, тем больше тараканы. Судя по его огромным заскокам, Артем ОЧЕНЬ сложный человек. Ну да ладно, своих проблем хватает.

Наташа отвернулась и прислонилась лбом к окну, тоскливо глядя на мелькающие улицы, машины и людей. Она не понимала себя и своего отношения к этому...Артему. Она покривила бы душой, если бы сказала, что совсем не помнит его. Ната помнила, еще как помнила. Мало у каких мужчин хватало наглости, или глупости, на такое поведение, которое демонстрировал Артем пару лет назад. Да и сейчас он почти не изменился, во всяком случае, не в лучшую сторону. Все такой же беспринципный, не отступающий ни перед чем, самоуверенный хам с манией величия. Только он стал...Наташа искоса посмотрела на профиль Артема...злее, темнее, беспринципнее. Если бы тогда Ната столкнулась вот с таким Артемом, то просто так уйти бы не получилось.

Скорее всего, ее просто бы взвалили на плечо, связали и трахали до потери сознания. Вот такое впечатление и производил Артем. Но Ната очень надеялась, что ошиблась.

Они не разговаривали всю оставшуюся дорогу, и это молчание напрягало Нату. Оно давило похлеще удавки на шее. Она не любила такое ощущение. Тем более, если признаться, то в глубине души, очень-очень глубоко, ей даже понравилось спорить с Артемом. Она перестала мучиться плохими мыслями и хоть немного отвлеклась и немного взбодрилась.

А теперь, в тишине грустные мысли снова начали преследовать ее, как рой противно жужжащих ос. Как там Алена? Что с ней будет? Помирятся ли они? Простит ли ее подруга? И главный вопрос на повестке дня: Какого хрена она так ступила?

— Приехали, — негромкий голос Артема вывел ее из задумчивости. — Вот твой дом.

Ната осмысленно огляделась. Да, действительно, ее пятиэтажка. Рядом с которой джип Артема выглядел, по меньшей мере, смешно. Но ее это мало волновало.

— Да, я вижу. Эээ, Артем, ты...ммм...извини меня за сегодняшнее. Если бы я знала, что за рулем сидишь ты, я бы объехала твою машину десятой дорогой.

И главное, Наташа ни в одном слове не солгала.

— Верю, Наташ, — Артем как-то задумчиво посмотрел ее. И не задумчиво одновременно. — Но ты кое-что забыла.

— Что? — Ната уже держалась за ручку и собиралась открывать дверь. Но не успела. На одно мизерное мгновение.

Без какого-либо предупреждения ее подняли в воздух и резко перекинули на себя. Наташа даже возмутиться не успела. Да какой возмутиться — даже вздохнуть.

Она не успела закричать — ей заткнули рот. Она не успела вырваться — ей зажали руки. Она не успела вдарить его по яйцам — сейчас, можно сказать, она на них сидела. И, чтоб его, ей это нравилось.

Одной рукой обхватив ее за талию, другой Артем схватил ее за шею. Заставляя посмотреть в глаза. То, что Ната там увидела...смесь дикого желания, потребности и решимости. Девушку сотрясла крупная дрожь. Потом еще раз. И, черт, не от страха. Никогда в жизни на нее ТАК не смотрели.

Артем впился в ее губы, выпивая. Наташа попыталась сжать зубы вместе. Не с ним. Артем, убрав руку с ее шеи, взял ее за подбородок. Не жестоко, но сильно. Невозможно противостоять. Опять прижался к ней с поцелуем, слегка прикусил язык и потянул на себя. Оба застонали, как будто их прошибло током. Мать вашу. Наташа чувствовала, как внизу живота образовывается горячий ком, с каждым мгновением и лаской все разрастаясь и опаляя сильнее.

Платье задралось, демонстрируя резинку чулок. А руки Артема не преминули воспользоваться этой возможностью. Левая рука скользнула по ноге, от колена и выше, выше...он остановился на границе чулок и голой кожи.

Оторвался на мгновение от девушки, чтобы прошептать ей прямо в губы.

— Весь день хотел узнать, есть ли на тебе трусики или нет.

Наташа в предвкушении облизнула губы.

Его дыхание было тяжелым и прерывистым. Как и ее. Тут они были на равных. Ната дернулась от первого прикосновения к голой коже. Как заряд по телу. Попыталась отодвинуться от него, но только скользнула по выпуклости его джинсов, чувствуя его твердую и готовую плоть под собой. Прямо самым клитором, который горел и изнывал по прикосновениям.

Из девушки вырвался судорожный вздох, а потом стон, больше похожий на...крик? Артем отреагировал так, как не могла представить себе Наташа даже в самых своих смелых фантазиях. Громко и неразборчиво выругался и резко выпрямился, не убирая рук с Наташиных бедер. Ее руки, которые до этого были зажаты между их телами, сейчас с силой вцеплялись в рубашку мужчины на груди. Ната боялась потерять равновесие. Она уже не понимала, где находится и что делает. Его руки и губы обжигали, а то что он начал делать с ее телом...

Артем откинул ее спиной на руль, продолжая прижимать ее бедра к своим. Было неудобно, Ната чувствовала спиной каждую грань руля. Но потом даже и это отошло на второй план.

Артем наклонился к ней и поцеловал. Снова. Но на сей раз очень сильно прижимаясь к ней своим уже пульсирующим от напряжения членом. Наталья пыталась лежать неподвижно. Правда пыталась. Но после очередного страстного касания его языка она сдалась. Резко выгнулась, откинув голову, и вцепилась в его плечи. Все мышцы на руках напряглись, а ноги сводило от желания и напряжения.

Внизу она была влажной. Ната чувствовала это горящее и влажное тепло, разливающееся по всему телу. Артем тоже. Быстрым движением задрал ее платье до талии и...

— О Боже, — Наташа резко открыла глаза и подскочила бы, если бы Артем не придавил ее своим телом.

— Терпи, — прошептал он ей прямо в губы. — Сама напросилась.

Наташа слабо соображала и почти не различала его слов. И каким-то краем сознания поняла, зачем ему такая большая машина и настолько затемненные стекла. Но уже было без разницы. Все пространство заполнило горячее, тяжелое дыхание, шелест одежды и дикое, неконтролируемое желание. На другое места не было.

Его пальцы практически сразу нашли нужный ритм, заставляя Нату резко выгибаться от его прикосновений и ждать новых. Ната краем глаза заметила, что окна в машине запотели. На губах попыталась появиться усмешка. Но именно в этот момент Артем решил ее добить, присоединяя к одному пальцу, двигающемуся внутри нее, второй, а большим начал играть с клитором, слабо и резко ударяя по нему.

Наташа дернулась, и только руки Артема смогли ее удержать.

— Да! — выкрикнула она, не в силах сдержаться. — Пожалуйста...

— Что пожалуйста? — он хотел казаться спокойным, но даже через пелену желания Наташа убеждалась в обратном. Хм, достаточно было просто сдвинуться немного вниз, чтобы почувствовать доказательство его "неспокойствия". — Я не понимаю. Говори вслух.

Она промолчала, мотая головой из стороны в сторону и закрывая глаза. А через мгновение почувствовала, как руки Артема отодвигают в сторону платье и спускают тонкий кружевной лифчик под грудь.

Наташа отрицательно замотала головой и обхватила голову Артема двумя руками, надеясь помешать ему дотронуться до нее.

— Ты же хочешь, — его голос обещал наслаждение, а сам Артем потянулся к ее губам, нежно целуя, а потом покусывая ее губы. — Давай, Наташ...

Она хотела сказать нет. Правда хотела. Но Артем не дал этого сделать. Когда девушка уже набрала воздуха и открыла рот, он присоединил к двум пальцам, двигающимся внутри нее, третий. Ната взвыла от ощущения его внутри себя, побелевшими от напряжения пальцами сжимая Артема и притягивая мужчину еще ближе.

— О, Боже. Да...прошу тебя...— слова вырывались между судорожными вздохами.

— Черт...такая горячая, — Артем тяжело дышал, продолжая увеличивать темп.

Каким-то краем сознания Наташа пыталась уцепиться за мысль, что это все неправильно. Они знакомы один день. Один! Что бы ни было там в прошлом. А то, что происходило сейчас — банальный перепих. Но ооочень классный, со стоном призналась сама себе Ната, выгибаясь дугой от его прикосновений. От каждого касания его шершавого языка к шее Наташу пронзали тысячи горящих стрел, сосредотачивая всю боль и жар внизу живота.

Девушка медленно протянула руку к ширинке Артема. Погладила через плотную ткань эрегированную плоть. Пыталась пальцами его сжать, но не могла. Чертовы джинсы! От отчаянной потребности девушка заскребла ногтями по ткани, еще сильнее насаживая себя на пальцы Артема. Умелые пальцы...

Мужчина на мгновение отстранился, на что Наташа ответила полувозмущенным-полустрастным стоном. Краем глаза заметила, как он потянулся к бардачку, что не мешало ему продолжать двигаться внутри нее, подводя к грани ошеломительного оргазма, но на сей раз позволяя Наташе самой выбирать темп.

Она смогла немного, сантиметра на три, повернуть голову, чтобы посмотреть за его действиями. Все возбуждение мигом схлынуло с нее, оставляя Наташу шокированной, опустошенной и яростной.

Артем открыл бардачок, чтобы достать презерватив. Правда, перед ним стояла непростая задача. Надо было из кучки использованных откопать пачку неиспользованных презервативов, лежащих на самом дне.

Возбуждение не исчезло из ее крови, нет, оно превратилось в ненависть. Такую сильную, почти на грани оргазма. Ната не завидовала Христенко.

Наташа со всей дури ударила его по щеке. Артем, который и так непонятно как удерживал равновесие, отлетел на соседнее сиденье и врезался спиной в дверь, с недоумением глядя на девушку.

— Ты сдурела? — страсть и желание в его глазах заменила злость. — Что ты творишь? Или это такие предварительные ласки?

— Иди в задницу, муд*к, — прошипела Ната, судорожно натягивая платье и отодвигаясь как можно дальше от взбешенного не на шутку мужчины. — Я не одна из твоих потаскух!

— А кто? — цинично поинтересовался Артем, не делая никаких попыток пошевелиться и не обращая внимания на разливающуюся по щеке красноту от удара. — Мне казалось, что мы все выяснили.

— Ни хрена мы не выяснили! — крикнула Наташа, перекидывая лезущие в рот волосы через плечо. — Скотина. "Я себя уважаю...ты этого не стоишь", — издевательски кривясь, передразнила она Артема. — Да пошел ты!

Ната пулей выскочила из машины, стараясь как можно быстрее оказаться подальше от этого урода. И надеясь, что он не пойдет за ней следом. Не обращая внимания на слякоть и моросящий дождь, Ната почти бежала к подъезду. Но у самой двери ее резко перехватили и прижали лицом к стене.

— Мне больно! — прошипела Наташа. — Убери свои руки. Быстро!

Ей было даже наплевать на то, что их увидят. Ей было наплевать на то, что подумают. Просто хотелось оказаться как можно дальше от этого самонадеянного и циничного идиота. Который в данный момент чертовски больно обхватил ее под грудью. Наверное, синяки будут, отстраненно подумала Ната.

— Да ну? — он пододвинулся к ней очень близко, вжимаясь в попку своей эрекцией, которая ни на миллиметр не стала меньше. — А мне, мать твою, не больно?! Что ты задумала?! А? — он встряхнул Нату так, что у нее застучали зубы. — Что ты хочешь?!

— Оставь меня в покое!!! — она начала извиваться в его руках, пытаясь освободиться. — Что ты вообще от меня хочешь? Трахнуть?! Ну так давай, чего стоишь! Мне проще дать тебе и до конца жизни больше тебя не видеть!!!

Он замер у нее за спиной, да и сама Ната перестала дышать, боясь реакции Артема. Что если он не настолько любит и уважает себя. Хотя в этот момент Ната была честной. Мужчины ведь как дети — иногда проще дать, чем объяснять, почему нельзя.

Только эта правда не мешала ей дрожать от страха, вспоминая другого мужчину, другой двор и другую...ситуацию. Сердце сковало ужасающим холодом, мешающим связно думать. Наташа закрыла глаза и сильно, почти до крови, закусила губу, ожидая своего судью и палача в одном лице. Стук сердца, ее сердца, загнанного и пойманного в ловушку, отдавался в голове. Черт, неужели...

Ее мягко отодвинули от стены. Очень мягко, особенно если сравнивать с недавним железным захватом, и подтолкнули в сторону двери.

— Быстро. Иди. Домой, — отрывисто сказал Артем.

Наташа хотела обернуться, но...Слишком сильное напряжение шло от его разгоряченного тела. И, если честно, Ната боялась смотреть в глаза Артему. В этот момент он напоминал ей хищника. Волка. А волкам не следует смотреть в глаза.

Девушка прошмыгнула в подъезд, с громким стуком плотно закрывая за собой дверь. И только в темноте и одиночестве позволила истерическому рыданию сорваться со своих губ.

Глава 5.

Наташа сердито перевернулась на другой бок и дотянулась рукой до телефона. Пять утра. Шикарно. Ната кинула телефон обратно на стол и уставилась в потолок. Это была одна из худших ночей в ее жизни. Столько всего навалилось...приезд Игоря и Христенко, переговоры, ссора с Аленой, она с Артемом в машине...Девушка зажмурилась, пытаясь выкинуть из головы те отвратительные воспоминания. А эти маленькие и противные засранцы не хотели уходить. Перед глазами так и стояла картинка, как он перекидывает ее на себя, его рука у нее на бедрах, медленно поднимается вверх, распространяя волны жара по всему телу. Потом новая картинка. Он двигает своими пальцами внутри нее, ища и находя идеальный темп. Сгибает их внутри нее...даже сейчас, когда прошло почти, Ната снова потянулась за телефоном, пять часов, она возбуждена. От одной гребаной мысли о сексе с ним внутри все переворачивалось, а в трусиках становилось чертовски влажно и тесно.

В комнате было нежарко, но мягкое пуховое одеяло странно раздражало кожу, да и вообще мешало. Наташа быстрым движением руки спустила его до бедер, оставшись в одном лифчике. В том самом, который лапал своими руками Христенко. Соски сразу напряглись, а тонкая кружевная ткань начала раздражать нежную и чувствительную кожу груди.

— Чтоб ты также мучился, — себе под нос пробурчала Наташа, искоса поглядывая на спящую подругу. — Чтоб ты даже во сне меня видел, скотина. Трое суток.

Легче стало, но не намного. Просто Ната реально оценивала своего противника и понимала, что он не будет мучиться вот так всю ночь как она. Нет, Артем и неудобство — две совершенно несовместимые вещи. Он, скорее, поедет и снимет себе какую-нибудь девку на ночь. Или две. Или, от одной мысли об этом на девушку накатилась волна гнева, судя по количеству использованных кондомов у него в машине, даже трех. Но это ведь не ее дело, правда? Какая, в сущности, разница, кого он и сколько? Лишь бы ее не трогал. С такими мыслями Наташа попробовала поспать еще пару часиков перед работой.

Провозившись в постели добрых пятнадцать минут, она, наконец, сдалась. Что толку, если она пытается уснуть всю ночь, и, можно подумать, у нее получится заснуть за последние пару часов. Наташа нехотя выбралась из теплой нагретой кровати, тихонько пробралась к шкафу, достала оттуда красный махровый халат до колен, взяла нижнее белье из комода и проскользнула в ванную, стараясь не потревожить сон Алены, которая даже спящей, выглядела усталой, грустной и несчастной.

Наташа вздохнула, чувствуя, как с головой ее захлестывает чувство вины. Несмотря на то, что они вроде бы как помирились, все обсудили и Ната искренне извинилась, девушка безумно боялась, что после такой ссоры в их отношениях начнется разлад. Мелкие трещинки в многолетней дружбе, вызывающие неловкость и глухое раздражение, которое каждый из них будет стараться спрятать под вежливой и теплой улыбкой.

Пока сама Наташа думала обо все этом, вода в ванне уже набралась. Все равно время перед работой было, Алена должна была проснуться нескоро, а у Наташи начала от недосыпа болеть голова. Горячая ванна была просто необходима.

Наташа попробовала рукой воду. Горячая, но не кипяток — как раз такая, какая нужна, чтобы расслабиться и смыть с себя запах чужого человека и следы его рук на своем теле. Девушка аккуратно, стараясь не выплеснуть воду, опустилась в ванну и не сдержала блаженного вздоха удовольствия. Все напряженные и уставшие мышцы начали расслабляться, а Наташу сразу потянуло в сон.

Она не стала бороться с ним, мудро решив, что полчаса никому не повредят. Положила голову на бортик фарфоровой ванны, на которой ее волосы казались еще темнее, и прикрыла глаза...

Проснулась она, когда вода совсем остыла, а кожа рук и ног уже начала морщиться. Телефон в ванну Ната не взяла, поэтому совершенно не представляла который час. Но судя по тому, что в квартире все еще тихо, Лёна пока не встала, а значит, до работы время есть. Быстро искупавшись, девушка выбралась из ванны и закуталась в полотенце. Благодаря кратковременному сну и успокаивающей силе воды, Наташа на время избавилась от грустных и неприятных мыслей, смотря на проблему более философски и спокойнее.

Во-первых, с Лёной они знают друг друга всю жизнь, поэтому, скорее всего, их ссора только укрепит их дружбу. Ты начинаешь ценить то, что находится в опасности. Во-вторых, приезд Игоря тоже не так страшен. Подумаешь, приехал. Если подруга захочет, действительно захочет, он уедет, даже не оглянувшись. А Артем...

Наташа вздохнула. Вот если бы ее попросили составить портрет "Мужчина моего самого худшего кошмара", то главный герой вышел бы властным, высокомерным, жадным, эгоистичным, озабоченным ублюдком с манией величия, безгранично жадным до денег и власти. В общем, можно было сказать, что это был бы фоторобот Христенко. А влечение к мужчине совершенно нормально, так бы было практически с любым представителем мужского пола. Либидо приглушить невозможно, а секса у нее не было... Наташа даже прикидывать не стала, чтобы понять, что секса не было очень давно. Хотя для нее он никогда не играл важной и большой роли, всегда был своего рода необходимостью, потому что это считалось важным и правильным.

Наверное, четыре года назад, после того случая в ней что-то изменилось. Если до этого секс был приятной, но не крышесносительной деталью ее жизни, то после...после он превратился в рутинную обязанность, да и то нечасто. Но Ната никогда не ощущала, что в ее жизни чего-то не хватает. Ее все устраивало — а эмоции и возбуждение она выплескивала там, где могла — на танцполе.

Но рано или поздно все забывается, вернее, не забывается, а просто тускнеет под гнетом других проблем и воспоминаний. Становится не так болезненно и обидно, потому что появляется новая боль и новая обида.

А Артем просто оказался в нужное время в нужном месте и при нужных обстоятельствах. Поэтому Ната и среагировала так на всю эту ситуацию. К тому же у нее овуляция скоро. Вот, всему есть объяснение.

Довольная такими выводами Наташа придирчиво посмотрела на свое отражение в круглом зеркале с серебряной рамой. Мало что в ее внешности указывало на беспокойную и бессонную ночь. Только немного покрасневшие глаза, что, в принципе, было незаметно, если особо не приглядываться. Но с этим поможет справиться немного косметики — не так уж страшно.

Ната нанесла на лицо немного легкой тональной основы, особо уделив внимание маленьким кругам под глазами от недосыпа. Чуть-чуть румян, чтобы подчеркнуть скулы, тушь, сдержанный и неяркий блеск на губах. Теперь Наташа удовлетворенно посмотрела на себя и улыбнулась. Отлично. И ни капли той уставшей и нервной девушки, какой она была с утра.

Приободренная и значительно повеселевшая девушка вышла из ванной и отправилась на кухню варить кофе. Тихонько включила радио, чтобы не сидеть в тишине, достала джезву из верхнего кухонного ящика и зажгла плиту. А через пять минут с удовольствием вдыхала запах свежесваренного кофе — насыщенный, терпкий и густой, согревающий все нервные окончания в ее теле.

В комнате послышалось шебуршание и шелест постельного белья.

— Доброе утро, — сонно щурясь от света, льющегося из окна, вошла на кухню Лёна. — Ты уже проснулась?

— Ага, — бодро отрапортовала Наташа, пристально следя за малейшим изменением эмоций на лице подруги и напрягаясь в ожидании...напряжения? Неловкости? — Сегодня что-то не особо спалось. Зато я успела принять горячую ванну с пеной, — похвасталась она.

— Молодец, — Лёна слабо улыбнулась и втянула носом воздух. — Ты кофе сварила?

— Представь себе, — Ната довольно сощурилась. — Ммм...горячий такой. Будешь? — она специально подначивала Лёну, зная, что та не пьет кофе вообще.

Алена забавно сморщила нос, отчего Наташа испытала непонятное облегчение. Хотя нет, понятное. Такая легкость, когда знаешь, что при всех твоих недостатках, глупостях и косяках, есть люди, которые любят и продолжают тебя любить.

— Беее, — Лёна скорчила рожицу. — Сама пей эту гадость. Я себе чайку сделаю.

— Между прочим, это дорогой хороший кофе, приготовленный с любовью вот этими самыми нежными женскими ручками, — притворно возмутилась Наташа, демонстрируя подруги свои ухоженные руки с новым красивым маникюром. — А не твой бездушный чай в пакетиках. Кстати, а ты что, на работу не собираешься? — с едва заметным удивлением поинтересовалась Наташа, прихлебывая горячий напиток. — Ты обычно вся такая деятельная с утра.

— Я не пойду сегодня, — вроде бы равнодушно произнесла Алена, но ее глаза выдавали волнение и неуверенность.

Подруга неуверенно прижала к своей груди чашку с чаем, словно защищая себя. Думала, что Ната начнет критиковать? У Наташи не повернулся бы язык критиковать в том, виной чему, пусть и косвенно, он стала.

— Ясно, — пожала Ната плечами, сделав еще глоток. — А что ты Мише скажешь?

Лёна незаметно выдохнула и улыбнулась.

— Что-нибудь придумаю, — махнула она рукой. — Кстати, а где телефон?

— В комнате.

— Сейчас приду, — Лёна поставила чашку на стол и выскользнула в коридор. Наташа подошла к деревянной полочке, висящей над столом и сделала радиоприемник потише, чтобы не отвлекал. Почти сразу вернулась подруга и с лукавой улыбкой набрала номер шефа.

— Что ты придумала? — свистящим шепотом спросила у нее Наташа. Когда Лёна не ответила, Наташа чертыхнулась. — Черт, Лён...

На нее резко шикнули, стараясь заткнуть, а потом почти без перехода Алена начала говорить елейным голоском.

— Михаил Иванович? Здравствуйте. Это Алена. Да-да, я понимаю, что вы меня узнали, — Ната прыснула, прижав кулак ко рту. — Дело в том, что у нас сгорел телевизор дома, — Наташа подумала, что в этот момент ее глаза стали похожи на блюдца.

Пока Алена слушала, что говорит ей по телефону шеф, Ната демонстративно покрутила пальцем у виска. Лёна показала ей язык. Наташа постучала рукой себе по лбу. Лёна пожала плечами. Ната цыкнула и покачала головой.

— Понимаете, Михаил Иванович, — начала подруга опять, перед этим погрозим Нате кулаком. — Он задымился, заискрил. Вооот...а мы мастеру позвонили, а мастер сказал, что телевизор нельзя оставлять одного, — Наташа не сдержала смешок, за что получила тычок по ребрам. — Да-да, да, спасибо, Михаил Иванович. Да, Наташа приедет. Еще раз спасибо. До свиданья! — и она быстро нажала на "отбой", пока шеф не передумал. — Готово.

— Телевизор заискрил...его нельзя оставлять одного...мастер сказал... — передразнила подругу Наташа.

— Не завидуй, — беззлобно усмехнулась Лёна. — У меня сегодня выходной, а вот тебе двойная работа сегодня. И "Агат", и поляки, и Миша.

От мысли об "Агате" Наташе стало не так весело, но все-таки она смогла удержать на лице беззаботную улыбку.

— Без проблем, — Ната снисходительно махнула рукой в сторону Алены, но тут же вся напускная снисходительность слетела с нее как шелуха, и она, сверкая глазами от осознания чего-то запретного, возбужденно поинтересовалась: — А Миша что, поверил?

— Не знаю, но отгул дал. Хотя мне кажется, что он...

— Все понял? — Наташа с пониманием посмотрела на Алену.

— Как всегда, — Лёна хмыкнула. — Кстати, ты когда собираешься на работу? Уже время поджимает.

— А, да, — Ната залпом допила оставшийся кофе и отнесла чашку в раковину. — Я тогда поехала. Буду вечером. И еще, Ален, машины сейчас у нас нет, — она постаралась это сказать как можно равнодушнее.

Оставив подругу осмысливать сказанное, девушка прошмыгнула в коридор. Забежала в комнату, чтобы взять с комода свою сумочку, и пошла обуваться.

— Стой, стой, — Алена взволнованно пошла за ней следом, теребя край своей пижамной рубашки. — Как нет? Что вчера случилось? Ты что, в аварию попала?!

Наташа поморщилась. Врать не хотелось, да и не любила это дело никогда. Тем более лучшей подруге. А правду сказать...

— Лён, все нормально, просто резину поменять, — попыталась успокоить она подругу. — У меня два колеса спустило, да и зима сейчас, надо бы зимнюю поставить.

— Точно? — все еще подозрительно спросила Лёна.

— Да точно, точно, — Ната даже цыкнула. — Все, Лён, я побежала. Если что — звони.

До работы Наташа ехала почти час, безбожно опоздав. Давно ей не приходилось ездить в общественном транспорте в час пик. Черт ее дернул не заказывать такси. Подумала, что на метро будет быстрее. Без пробок. О да.

За сорок минут, проведенных в вагоне метро, Наташа могла поклясться в том, что половину всех поз Кама Сутры она освоила с успехом. Ей приходилось изгибаться и выгибаться так, как никогда даже во время танцев. А плюс ко всему надо было следить за сохранностью сумочки, которую все вечно куда-то тянули и которая постоянно мешала кому-то.

Когда на нее навалились сзади, она прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Когда ее больно ткнули локтем по ребрам, она заскрипела зубами и сдержалась. Но когда дородная тетка лет сорока пяти, с просто нереально необъятной фигурой толкнула ее и, мало того, наступила на ногу своей лыжей, по меньшей мере, размера сорок шестого, Наташа не выдержала и тихонько ругнулась себе под нос.

У женщины, как оказалось, прекрасный слух. Или просто огромное желание излить свою желчь на других. Она услышала. И резко преобразилась. Спина, до этого сгорбленная, теперь выпрямилась, и женщина выпятила свои...грудью ЭТО даже назвать язык не поворачивался...чуть ли не ей в нос. Лицо ее порозовело, то ли от гнева, то ли от предвкушения, а глаза, до этого злобные и тусклые, засверкали злорадным огоньком. Женщина вовсю готовилась к нападению.

— Нет, вы посмотрите на нее, — начала причитать дама на весь вагон, приковывая к себе десятки взглядов. — Совести у тебя нет! Понаедут тут всякие! Хоть бы постыдилась! Встала на проходе — не пройти и не проехать! Я тебе покажу, как приличных людей оскорблять! — гневно потрясла она в воздухе своей огромной ручищей, заставив Наташу скептически изогнуть бровь.

Нате очень не хотелось опускаться до уровня торговки на рынке, поэтому девушка сдержала все ехидные и резкие замечания. А язык так и чесался, чтобы язвительно прокомментировать "не пройти и не проехать". Наташа фыркнула. Ну кто бы говорил.

— Что замолчала, а? Правда глаза колет? — женщина скорчила такую гримасу, от которой буквально тошнило. Эту даму она совершенно не красила, делая похожей на шарпея.

Радовало то, что Наташе надо было выходить на этой станции, поэтому девушка, изогнувшись так, как этой женщине не представлялось даже в мечтах, проскользнула к выходу.

— Посмотри, фифа какая! — Ната краем глаза заметила, как женщина наклонилась к какой-то пожилой старушке в стареньком, хотя и аккуратном светлом пальто и подходящем к нему берете, — Вся такая модная, с иголочки. Шмотки какие! А небось шмотки свои по ночам отрабатывает! — голос так и сочился ядом и завистью, и они были настолько сильными, что Наташа ощущала их привкус на языке. — Знаем мы вот таких!

"С меня хватит! — Наташа разозлилась даже сильнее, чем тогда в машине с Артемом. — От НЕЕ я этого не потерплю".

— Шли б со мной работать, — повернувшись через плечо, вежливо произнесла Ната. — Или не берут, потому что не подходите?

Когда двери открылись, ниоткуда не было слышно ни гомона, ни шорохов, ни громких разговоров. Ничего. Все молча следили за движениями стройной темноволосой девушки, выходившей уверенной походкой и с высоко поднятой головой. И Наташа отлично сознавала, что за ней следили десятки людей, прожигая насквозь и пытаясь разглядеть как можно лучше. И чувствовала их осуждение, пренебрежение, зависть.

А за что? За то, что была симпатичной? За то, что могла сама позволить себе купить дорогую и красивую одежду? Или за то, что могла получить любого мужчину, если бы захотела? Наверное, за все сразу. Но ни один не подумал о том, что это все ей просто не нужно.

На работе тоже день выдался нелегкий. Мало того что пришлось выдержать допрос шефа, его секретарши Галины, выдержать волнение Васеньки, который "боялся, абы не случилось чего" и испытующие и любопытствующие взгляды коллег, так еще по-страшному выматывало ожидание.

Чего девушка совершенно не ждала. Артема не было. Игорь был, а вот Христенко не было. И это обстоятельство заставляло нервничать и вздрагивать почти от каждого звука. И не потому, что соскучилась или ждала, а потому что Артем не напоминал человека, который может сдаться.

Отступить — возможно. Выиграть время, чтобы придумать новую стратегию и устранить факторы риска — наверняка. Наташа со скрипом призналась себе, что если бы не тот злополучный бардачок с его содержимым, то она всю ночь провела бы вместе с Артемом. А судя по тому, как он вел себя с ней — Наташа бы была очень довольной девушкой на утро.

Но все-таки не получилось. Так даже лучше. Но это затишье перед бурей сильно выматывало, заставляя все чувства работать на грани. Весь день она вздрагивала от звучания своего имени, пусть даже и в чужих устах, от открывающейся и закрывающейся двери в ее кабинет, от каждого звонка на ее телефон.

Итог — день просто ужасен. Работа не сдвинулась ни на миллиметр, а настроение безвозвратно испорчено. Ната еле высидела до того момента, когда можно было ехать домой. И когда стрелка часов приблизилась к нужному времени, она не испытала никакой радости.

Ей просто дали отсрочку. Неизвестно на сколько, но одно было ясно точно — Артем начнет вводить тяжелую артиллерию. От мысли о том, КАК выглядит его тяжелая артиллерия, если все, что было до этого — выстрелы вхолостую — Наташа краснела и бледнела, хотя и под страхом смерти бы не призналась в том, что боится этого...и ждет.

На следующий день Артем тоже не явился к ней на работу, что только добавила масла в огонь напряжения и ожидания. Ната начала становиться все более дерганой, взволнованной, рассеянной. И очень-очень чуткой. А вот тот же Игорь появлялся и довольно часто, можно сказать, он практически не вылезал из их компании, постоянно наблюдая за Наташей и следя за ее передвижениями. Благо, что машина в ремонте и у Наташи отлично получалось ускользать от его слежки.

Девушка уже всерьез подумывала подойти к Игорю и узнать у него, почему не приходит Христенко. И видеть она его совсем не хотела, нет, даже рада была бы, если больше никогда его не встретит. Да и на дела его ей все равно было, правда-правда. Какая ей, в конце концов, разница, на кого этот придурок будет тратить оставшиеся пачки своих презервативов. Ей совершенно нет никакого дела! Просто когда знаешь планы врага, то так спокойнее.

И на следующий день его не было тоже, что позволило Нате немного выдохнуть. Но до расслабленного состояния было ох как далеко. Все три дня Лёна на работе совсем не появлялась, отсиживаясь как в танке дома, поэтому Нату под завязку нагрузили бумагами, из-за чего впору было на стенку лезть. Спасибо Лёне, которая предложила выслать ей пару бумаг по почте, чтобы поработать дома.

Наташа, конечно, поворчала для вида, но документы выслала сразу, правда, не удержавшись от дружеских подколок.

Но домой приехала вся разбитая и уставшая. Хотя Лёна ее ждала, даже ужин приготовила. И явно была настроена на серьезный разговор. Об Игоре.

— А что у тебя с Артемом? — неожиданно спросила Лёна, заставив Нату от неожиданности поперхнуться и с ужасом уставиться на подругу. — И откуда ты его знаешь? Я думала, что ты не знаешь сына дяди Олега.

— Я тоже думала, что не знаю, — пробормотала она себе под нос, а потом чуть громче сказала: — Ален, это уже давно было. Еще в Екатеринбурге.

— И все же? Ты никогда мне об этом не говорила.

Ната смутилась и постаралась отвести глаза.

— Ну вот что ты ко мне прицепилась? — пробурчала она. — Давно это было. ДАВ-НО! Когда я еще в клубе работала. И видела я его всего один раз. Так что тут совершенно нечего обсуждать! — отрезала Ната.

— Что ж ты такого сделала за один раз, что вы до сих пор друг друга забыть не можете? — ехидно отозвалась Лёна.

— АЛЕНА! — предостерегающе посмотрела на подругу Ната. — Не начинай, очень тебя прошу.

— Да что я, я ничего, — передразнила Алена Наташу. — Так, мысли вслух.

Куцова возмущенно засопела и отодвинула от себя тарелку.

— Спасибо, — сузив глаза от негодования, сказала Ната. — Все было очень вкусно. А сейчас, после, — здесь она сделала особый акцент, — тяжелого трудового дня я пойду спать. Надеюсь, ты завтра собираешься на работу?

Алена смутилась, опустила глаза, но не ответила.

— Ясно, — прокомментировала Наташа затянувшееся молчание. — Ну ладно. Как хочешь. Сиди и дальше в четырех стенах и прячься от всего мира. Я не буду тебе мешать.

По правде сказать, Наташа устала бороться с Лёниными страхами. Чтобы вырасти, надо поглядеть правде в глаза, и, если она тебе не нравится, пнуть ее под задницу, а не подставлять свою пятую точку.

Наташа сухо пожелала спокойной ночи, поставила грязную посуду в посудомоечную машину, убрала со стола продукты, расставляя их по своим местам, и ушла готовиться ко сну. Алена не спешила следом, все также оставаясь на кухне. Ната могла бы выйти сейчас и утешить подругу, но слишком хорошо ее уже изучила. Иногда, чтобы подняться, с колен, нужен пинок, а не протянутая рука. И здесь был именно такой случай.

Наташа неспеша расчесала волосы, чтобы те стали похожи на шелк. Затем аккуратно перекинула их через плечо и подошла к своей тахте, на которой, сладко посапывая и сложив руки под щекой, спал маленький мальчик. Их с Лёной крестник. Наташа слабо улыбнулась и легко коснулась его гладкой щеки.

Она любила этого ребенка. И хотела, чтобы когда-нибудь, лет так через десять, у нее был свой родной и любимый малыш.

Проснулась Ната от ужасной головной боли, разрывающей виски. Аккуратно высвободила свою руку из цепких пальчиков Кирилл и повернулась на спину. И пока она окончательно просыпалась, поняла одну вещь. На работу идти совершенно не хотелось. Предчувствие было не просто плохим, внутри как будто включили сирену с мигающей надписью "Опасность". А Бог любит Троицу. Три дня прошло. И по всем законам жанра Артем должен был именно сегодня приехать к ним в офис.

Ната нехотя приподнялась на локтях, потихоньку высовываясь из-под теплого одеяла. Посмотрела на Лёнин собранный диван. Значит, подруга уже встала. Неужели собралась сегодня идти-таки на работу?

Наташа аккуратно перелезла через Кирилла и подошла к окну, потягиваясь на ходу. А за окном была настоящая питерская зима. Серые краски, немного тумана, слякоть, грязь и сильный, судя по колышущимся веткам деревьев, ветер. В такую погоду не то что на работу ехать не хотелось, а даже из постели вылазить.

Тяжко вздохнув, девушка поплелась на кухню, ведомая запахами свежесваренного кофе и вкусного завтрака.

Когда Ната зашла на кухню, Лёна хлопотала у плиты, одной рукой держа за ручку большую тефлоновую сковороду, другой она с помощью лопатки переворачивая оладьи. Об одной мысли о вкусный и горячих оладушках рот девушки наполнился слюной, и даже сон отошел на второй план.

— Доброе утро, — сказала Лёна почти шепотом, чтобы не разбудить ребенка. — Выспалась?

Пусть даже Ната почти забыла о теплой кровати и долгом сне, одно напоминание о них сразу вызвало желание вернуться в комнату и закутаться с головой в одеяло. Глаза начали слипаться, а сама девушка непроизвольно зевнула, прикрыв рот ладошкой.

— Не. Спать хочу до ужаса. А сейчас еще на улицу поглядела, так вообще под одеяло забиться хочется и не вылазить оттуда. А еще на работу.

— Давай вместе не пойдем, — Алена пожала плечами, успевая ловко смахнуть готовую порцию оладий в чашку. — Скажем Мише...ну что, например, нагрянули родственники. Или еще что-нибудь придумаем.

— Думаешь? — с сомнением посмотрела на подругу Ната. — Миша и так нервный после твоих диких отмазов, а тут еще я.

Миша не верил во все эти безумные россказни о сгоревшем телевизоре, великом потопе и испорченной сантехнике. Но продолжал, тихо скрипя зубами, отпускать Лёну с работы, не забывая при этом отыгрываться на Нате, заваливая ту под завязку работой, да и просто стоя над душой и действуя на нервы.

Алена негромко включила радио, чтобы заглушить стук посуды. Потом снова повернулась к плите и поставила чайник

— Ну, на этот раз все правда, — пожала плечами девушка. — Кирилл же мой крестник, в конце концов, а значит, родственник. А работу мы и дома можем сделать. С понедельника я снова выйду, поэтому все станет как раньше. Там и Новый Год скоро...

— Ты уверена?

— В чем? Что выйду на работу в понедельник?

— Нет. В том, что все станет как раньше?

Это был риторический вопрос, и обе это отлично понимали. Наташа понимала, что после встречи подруги с Игорем жизнь у всех, в том числе и у нее, изменится. Но мешать или, тем паче, влезать во все это Ната не собиралась.

— Так, ладно! — Наташа резко отошла от окна и сладко потянулась. — Звони Мише и говори, что мы не пойдем. Но только при мне! А то у тебя фантазия больная. Скажешь еще, что я себе руку отрубила, а мне что потом делать?

— Я все правдоподобно придумала! — шутливо возмутилась Алена. — У нас просто прорвало трубу. С кем не бывает?!

— Звони давай, правдоподобная моя, — усмехнулась Куцова. — А то я в ванную собираюсь.

Алена взяла со стола телефон, набрала номер офиса и включила громкую связь.

— Да! — раздался в трубке громкий голос Михаила.

— Здравствуйте! — выпалила Алена, пока шеф не успел ничего сказать. — Понимаете, тут такое дело...К нам с Наташей родственники приехали. Неожиданно так, вчера вечером. Ну и, сами понимаете, мы сегодня прийти не сможем.

— А оставить их дома никак нельзя? — напряженно спросил Миша.

— Нет! — бодро отрапортовала Лёна. — Понимаете, они очень капризные и требовательные...

— Да-да, — перебил ее шеф. — Я помню. И с ними можешь справиться только ты. Как трубы с соседями, кстати?

— Уже лучше, — Лёна из последних сил сдерживала смех, а вот Ната уже беззвучно хохотала, пытаясь рукой приглушить вырывающиеся звуки.

— Ален, я б на твоем месте удавился! — неожиданно произнес шеф.

— Почему? — даже Ната перестала смеяться.

— Жизнь у тебя больно тяжелая, — отрезал Миша. — Что ни день, так неприятности.

— Стараемся, — тихо прошептала Ната, за что получила тычок от Лёны. — АЙ!

— Что там у вас? — безнадежно вздохнул Миша.

— Наташа сильно ударилась, — еле сдерживая смех, пробормотала Алена.

— Твою мать, да вы издеваетесь что-ли?! — взорвался шеф. — Совсем охренели!

Он бросил трубку. Девушки переглянулись и прыснули со смеху.

— Он нас убьет! — Наташа попыталась сделать невинное лицо.

— Ага. Но это в понедельник. А пока так. Ты — иди в душ, я — что-нибудь приготовлю.

Наташа кивнула и выскользнула с кухни.

Быстро приняв теплый душ, Ната переоделась в домашние джинсы, бывшие когда-то насыщенного темно-синего цвета, а сейчас выцветившиеся до серого, и в старенькую белую футболку с надписью "Sex, alcohol and drugs". Голову она мыть не стала, а волосы скрутила на затылке в растрепанный пучок.

Глянула на себя в зеркало, подмечая, что, пусть она не особо выспалась, но сам сон пошел ей на пользу. Круги под глазами исчезли, как и признаки усталости и волнения, а кожа снова стала блестящей и здоровой. Все-таки, в собственном доме Наташа могла взять себя в руки. Как там говорят? Мой дом — моя крепость? Определенно, это про нее.

Закончив умываться и приводить себя в порядок, Наташа вновь вернулась к Лёне на кухню. Подруга выглядела довольной и жизнерадостной, и даже подпевала какой-то певице, чья песня играла сейчас по радио.

Подкалывая друг друга и смеясь, девушки сели завтракать. Время летело быстро, особенно когда общение действительно интересное. А если бы она сегодня пошла на работу, то маялась бы там от скуки и от безделья.

Неожиданно раздалась трель дверного звонка, заставив девушек вздрогнуть.

— Это Катя? — почему-то шепотом поинтересовалась Ната у сидящей рядом притихшей Лёны.

— Не знаю, — Лёна пожала плечами и начала вставать из-за стола. — Обычно она дольше работает. Пойду открою.

Наташа пошла за подругой, следуя за той по пятам. В дверь еще раз позвонили, на сей раз более настойчиво и долго.

— Идем, идем, — прокричала Наташа и уже тише сказала для Лёны: — Вряд ли Катя. Она не такая настырная.

Но Алена уже открывала дверь. Щелчок замка и...

— Опять ты! Нигде от тебя покоя нет!!!

Артем только снисходительно улыбнулся на такую эмоциональную реакцию девушки, заставляя ту буквально скрипеть зубами от злости. А в глазах мелькнула досада и...облегчение? Хм, интересно.

— Миш, вот расскажи мне, за что ты ее держишь у себя? — Артем не сводил взгляд с девушки, — Наглая, хамоватая, да еще на работу не ходит. Или, у тебя есть таланты, о которых в резюме не пишут?

Артем отошел с дороги, пропуская в квартиру Игоря. Честно сказать, мужчина был удивлен. Не так он представлял себе жилище Натальи. В его представлении она могла жить в роскошной квартире, созданной чтобы подчеркивать красоту и доступность девушки. Какой-нибудь дорогой пентхаус, за который, разумеется платит ее молодой, или не очень, человек.

Хотя такое для Артема было нормой. Вспомнить хотя бы ту милую француженку Николь, теневую любовницу Жака Пуатье. Ту милую девушку с непомерными аппетитами, что касалось денег, ничуть не смущало заниматься сексом с чужим мужчиной в доме, который ей снимает покровитель. Легкая улыбка появилась в уголках его губ. Очаровательная Николь, тоненькая блондиночка с серыми глазами...бледнеющая по сравнению с темноволосой, загорелой и синеглазой грациозной Натальей.

У Артема быстро испарились все мысли о той француженке от одного вида Наты. Он наблюдал ее разную, пусть они были знакомы совсем недолго. Заводную, кипящую от энергии и страсти полураздетую красавица, выдержанную и собранную бизнес-леди, отрешившуюся от любых посторонних эмоций и пылающую и теряющую разум в его объятиях от жажды. Но каждый раз ее состояния объединялись одним — совершенством и желанием.

Артем надеялся, что застав девушку в обычной, семейной обстановке, еще толком не проснувшуюся с утра, она станет менее...менее.

Хрен там, с непонятной долей разочарования и радости констатировал Артем. Ната даже с утра, да что даже, особенно с утра пленяла взор, не позволяя сосредоточиться ни на чем, кроме нее. На лице ни грамма косметики, хотя и в обычной жизни, насколько мог он судить, она не становилась забетоненной барби. Волосы собраны в простой скрученный хвост, что только добавляло Нате очарования. Она казалась...чистой и невинной, почти девочкой.

— Я слышал, у вас трубы прорвало недавно, — обратился Артем к Алене, на сей раз поворачиваясь спиной к Наташе. — Правда, я что-то не вижу потопа. Но у вас неплохая сантехника.

— Поменяли, — невозмутимо соврала Лёна.

— За сутки? — иронично приподнял бровь Артем.

— За двое, — ядовито влезла в разговор Наташа.

Так и знал. Что ее это заденет. В конце концов, он сейчас открыто пренебрег ею, хотя и мелькала мысль о том, что Ната с успехом может вцепиться в его спину своими коготками. Он бы и не против, но не при свидетелях все-таки. Вдруг тут есть скрытые вуайеристы.

Неожиданно открылась дверь комнаты, и оттуда вышел маленький, лет трех, заспанный мальчик и тер глазки. Очевидно, малыш совсем не ожидал увидеть здесь трех незнакомых мужчин. Поэтому он поспешил подойти к тому, кто был ближе и кого он знал — к Лёне.

Первые секунд десять все молчали, находясь в состоянии шока. Игорь замер, его черты лица заострились от сдерживаемых чувств, Миша потрясенно округлил глаза, а вот Артем остался невозмутимым. Помогла старая закалка — лицо как кирпич, зато внутри...Если честно, он не ожидал подобного. Но вряд ли малыш Наташин.

— Это чье? — потрясенно уставился на ребенка Миша.

— Мое! — хором ответили девушки. Переглянулись и добавили: — Наше.

— Лесбис? — ехидно уточнил Артем.

— Менаж, — ядовито ответила ему Наташа.

Алена покраснела.

— Артем! — укоризненно произнесла девушка. — Тут же дети!

Артем безразлично пожал плечами. Какая разница? Парень все равно ничего не понял. Хотя с любопытством поглядел на него, словно пытаясь понять, что он за человек. Артем незаметно для остальных подмигнул малышу. Тот еще сильнее схватил Лёну за ногу, стараясь как можно лучше спрятаться. Ну и ладно.

Пока Алена и Игорь играли в гляделки, Миша предложил Наташе сделать всем кофе. Девушка с радостью и заметным облегчением согласилась, стараясь как можно дальше отойти от него. Ну да, в ее квартирке это, конечно же, получится.

Пока все толпились в коридоре, Ната успела неуловимым движением проскользнуть на кухню, что не осталось без его внимания. Артем плавным движением скользнул за ней.

— Привет, милая. Скучала по мне?

Ната, до этого стоявшая к нему спиной и хлопотавшая у плиты, вздрогнула, а спина ее напряглась. Но почти сразу девушка расслабилась и повернулась к нему лицом, а на ее губах играла сардоническая улыбка.

— Не льсти себе, дорогой. Век бы тебя не видеть.

— А я так надеялся, что ты скучала, — притворно загрустил Артем. — Хотел поведать тебе о том, как жил все эти дни без тебя, как страдал...и хотел закончить начатое.

Артем внимательно следил за мимикой ее лица и движениями тела. И они сполна выдавали свою хозяйку. Ее руки мяли прихватку, а еще она старалась смотреть куда угодно, только не на него. Нервничает. А значит, помнит.

— Страдай еще. Я разрешаю, — Ната нашла в себе силы милостиво взмахнуть рукой.

— Премного благодарен. Тебе что, совсем неинтересно, где я был? С кем? — лукаво поинтересовался Артем.

В ее глазах мелькнула злость, делая девушку еще привлекательней. Черт, не стоило ее злить, понял Артем, когда почувствовал, как его, можно сказать, пришедший в норму член, вновь набухает и начинает пульсировать от одного ее вида. И за это он хотел ее прибить. Еще больше он хотел только ее трахнуть.

— Нет, — она усмехнулась и скрестила руки на груди, привлекая к этой выдающейся части тела излишнее внимание.

Артем в упор уставился на два полных полушария. А ведь она без белья, судя по тому, как приподнимают футболку ее уже твердые соски. И черт, вспоминая, как она выгибалась в его объятьях, упираясь сосками прямо ему в ладони. В штанах стало тесно и неуютно. Благо, что просторные — были до того, как он увидел эту засранку — поэтому никто и не заметит. Кроме нее.

И она заметила. Правда, вначале его, наверняка плотоядный, взгляд. Судорожно сглотнула и попыталась сгорбиться, чтобы не так сильно упираться в футболку грудью. И внимательно, ни на миг не отрывая взгляда от его лица, следила за его реакцией. Потом медленно опустила глаза на его подборок, все ниже и ниже...

— Мать твою, Христенко, ты что, на Виагре сидишь? — всплеснула она руками от переизбытка чувств.

Артема это взбесило. Мало того, что он три дня мучился, как какой-то недотраханный подросток, так еще сучка эта, которая, кстати, всему виной, смеет над ним потешаться!

И ни рука, ни баба не помогали. Хотя оба этих объекта пытались. У руки получилось даже лучше — та шлюха была настолько...отвратительной, что до нее докасываться было противно, не то что внутри нее находиться. Пришлось отпустить ту дамочку.

— Не желаешь мне помочь? — Артем сам слышал, насколько напряженный и хриплый его голос. — Помнится, несколько дней назад ты была совсем не против. А даже активно принимала участие. Напомнить? — Артем еле сдерживался, чтобы не подлететь к ней, схватить в охапку, сунуть в машину и укатить куда-нибудь в такое место, где их никто не сможет достать. На месяц. Посмотрев в лихорадочно блестевшие, потемневшие от эмоций, синие глаза, Артем решил, что даже на полгода. — Артем...пожалуйста...да...прошу тебя...еще...

— Хватит! — выкрикнула Ната и, не сдержавшись, прижала руки к ушам, делая вид, что не слышит. Но сразу опомнилась, и вместо напуганной и возбужденной, сотрясающейся от эмоций девушки, перед ним стояла взбешенная, но все равно возбужденная фурия. — Ты достал меня, Христенко! Я не хочу...тебя, — с каждым произнесенным словом под его пристальным взглядом Ната говорила все тише и неразборчивее. — Представь себе. Кто-то может тебя не захотеть. Ты еще в этом не убедился?

Туше. Знала ведь, засранка такая, куда бить. По самолюбию. И у нее бы получилось, если бы не одно "но". Она его действительно хотела. Без притворных стонов и наигранных ласк, которые Артем за столько лет научился отличать и различать. Она по-настоящему его хотела. И он, мать ее, не успокоится, пока не получит ее. Всю. Целиком. Без остатка. А это очень-очень много.

— Угу, — Артем глубокомысленно кивнул, делая вид, что размышляет. Постучал пальцем по подбородку, уставившись в потолок, и выдал: — Только ты от этого кричала? И кстати, как оно, мучиться на грани оргазма? Знаешь, есть даже пытка оргазмом. Я могу тебе это устроить, — он посмотрел ей в глаза, какой-то ментальной силой удерживая ее и не разрешая отвести взгляд. В красках описывая все то, что он может сделать с ее телом. Заставляя ее представлять картины их секса — яростного, дикого и почти нереального. И судя по вспыхнувшему на щеках румянцу и участившемуся рваному дыханию, ему это удавалось. Секс начинался в голове, и Артем начал методично трахать ее мозги, подводя к той точке, когда она уже не будет различать, где ее фантазии, а где реальность. — Действительно могу. Заставить тебя кричать до хрипоты в голосе. Заставляя забывать даже свое имя, — он увидел промелькнувшие в ее глазах недоверие и любопытство. — Не веришь? — на его губах появилась жестокая усмешка, искривив напряженные черты лица. — Я даже знаю, ЧТО я буду с тобой делать. Тебя когда-нибудь связывали, Нат? — она напряглась, но не проронила ни слова, только отступила к столу и вцепилась одной рукой в столешницу, сжимая ту до побелевших костяшек пальцев. — Полностью отдать себя кому-то? И я бы, — он сделал шаг к ней, отчего Ната начала корпусом отклоняться назад, стараясь быть как можно дальше от него, — я бы тебя заставил плакать от того наслаждения, — он подошел еще на один шаг, заставляя ее почти лечь спиной на стол, — которое будет почти как боль. А самое главное в том, — он наклонился к ее телу, не касаясь и миллиметра кожи, лишь обжигая щеку и ухо горячим дыханием, — что тебе это понравится, — она попыталась что-то сказать, но задохнулась вздохом, когда Артем нежно подул ей в ушко. — О да, Наташа, не спорь. Ты бы стала умолять меня об этом раз за разом. И, в конце концов, просто не смогла бы без этого обходиться.

— Извращенец, — прохрипела Ната, пытаясь скрыть дрожь собственного тела. — Озабоченный извращенец.

Артем резко отклонился, отходя от девушки как можно дальше, оставляя ее ошеломленной, шокированной и дико возбужденной. Наташа, будто находясь в каком-то трансе, медленно выпрямилась, так же медленно заправила выбившуюся из хвоста прядь за ушко и...кинулась на него.

— Скотина! Чтоб тебя... — она задыхалась, а слова вырывались быстрее, чем она складывала их в фразу. — Сволочь! Чтоб ты полысел. Чтоб ты...

Артем заметил вошедшего на кухню Михаила, который с явным изумлением наблюдал за своей сотрудницей. С тем же изумлением он поглядел на невозмутимого Артема, который спокойно, если не сказать равнодушно, взирал на беснующуюся девушку. Миша взглядом спросил " Что за хрень????!", на что Христенко только улыбнулся, словно говоря "Женщины!" так, как будто это все объясняло.

Следом за Мишей пришла Лёна, глядя на все это со священным ужасом.

— Что тут у вас? — спросила Лёна,— Что это, Михаил Иванович?

— Не знаю, — лениво, как сытый кот, потянулся Миша. — Но мне интересно. В свои сорок с хвостиком я многого, оказывается, не слышал и не знал. Ты представляешь, оказывается можно...

— Я тебе яйца оторву и прибью тебя за них к стене, если ты не будешь держать... — Ната тяжело дышала.

— Кого держать? Себя или яйца? — Артем откровенно смеялся над девушкой, стараясь не замечать того, насколько она соблазнительна.

— Ублюдок! — прошипела Куцова.

— Стерва, — не остался в долгу Артем.

— Так! — прикрикнула на них Лёна. — Имейте совесть, вы здесь не одни. И ладно мы, тут еще трехлетний ребенок. Вот выйдете на улицу — тогда и решайте, кто кому и что оторвет. А здесь повежливей, — последние слова относились к Артему, но тот только хмыкнул в ответ. — И вообще, вы зачем приехали?

Пока Миша объяснял, что и как, Артем пытался взять себя в руки. Что за хрень? Последний раз он выходил из себя лет десять назад, все остальное время будучи отстраненным и невозмутимым. Что в этой, взглядом он окинул Нату с головы до ног, в этой...девушке, что она его так бесит? Отказ? Из-за этого он так злится? Хм, возможно. Наверно, ему очень давно говорили "нет", раз его так плющит теперь. Отвык.

— Бред! — воскликнула Алена на слова Михаила о том, что контракт под угрозой. Артем мысленно встряхнулся и попытался влиться в разговор. — У вас же не должно было быть конкурентов с поляками. Во-первых, никто особо не знал об этом контракте. Во-вторых, у вас лучшие условия для них. Что может быть не так? Кстати, Артем, тебе что?

— Кофе без сахара, — ответил он. — А Игорю с двумя ложками сахара.

— Я уже сделала. Кстати, кто они? Какая-нибудь фирма из Москвы?

— Нет, — подал голос Игорь. — Это не фирма из Москвы. Это местный бизнесмен, который совсем недавно начал заниматься строительным бизнесом.

— Тем более вы не должны волноваться, — фыркнула Алена и подошла к столу с чашками кофе. — У него практически нет шансов. На вашей стороне опыт, репутация и прошлые контракты, которые, если я не ошибаюсь, вы выполнили в лучшем виде без всяких неустоек ни с одной стороны.

— Алена права, — подтвердила Ната, для убедительности кивнув головой. — Поляки все-таки не дураки, они прекрасно понимают выгоду. Кстати, а кто этот новый бизнесмен?

— Сафронов.

И вот здесь, после этих слов что-то случилось. А помещение рухнула тишина. Именно рухнула, почти придавила всех присутствующих к земле. Точнее, двоих — Лёну и Нату. Особенно Нату. Артем и не предполагал, что может увидеть эту девушку в таком состоянии. Всегда такая живая и жизнерадостная, сейчас она как будто лишилась внутреннего огня. Артему казалось, что еще немного и она просто хлопнется в обморок. Лицо белее мела, и только глаза лихорадочно горят. Ее затрясло, не от страсти уже, а от страха. Ее начало дико трясти, что, казалось, она начнет зубами стучать. А в глазах...просто животный ужас.

Мать твою, что за...? Артем не хотел думать о том, что с ней происходит. Не хотел...и думал. Ему не нравилось то, что с ней происходило. И причина, из-за которой с ней это происходило, тоже не нравилась.

Артем знал Сафронова около семи лет. Не сказать, что они были близкими друзьями, но у них было одно дело, оба вращались в достаточно узких кругах. Тогда Артем еще не был благополучным и добропорядочным сыном, продолжавшим семейное дело своего отца. Тогда он являлся начинающим предпринимателем, имя которого никак не связывали с Олегом Христенко. И именно в те времена они с Сафроновым познакомились и даже немного сошлись.

Оба любили власть, деньги, чего уж греха таить, женщин и силу. Но до встречи с Сафроновым Артем искренне считал себя беспринципным. Не останавливающимся ни перед чем. Его иллюзии были быстро развенчаны. Как оказалось, Артему знакомы такие понятия, как мораль, честь (в разумных пределах, конечно), самообладание. У Сафронова всего этого не было.

Артем не раз становился свидетелем его несдержанности. В чем угодно. Этого человека никогда и ничего не останавливало. Никогда. Ничего. И этот мудак очень любил женщин. И очень не любил слово "нет". Да, Артем не особо отличался от Сафронова, но если бы он услышал подлинное "нет", Ната не в счет, она его хочет, то остановился и никогда бы не стал брать кого-то силой. А Андрей брал силой и наслаждался этим. И от одной мысли о том, что этот, черт бы его побрал, трогал своими руками его Нату, заставлял ее что-то...Артем сжал руки в кулаки, хотя внешне остался спокойным.

Он не мог об этом думать. Глядя на напуганную и шокированную девушку, Артем не мог заставить себя анализировать ничье поведения, просчитывать варианты. Не сейчас, когда хотелось размозжить кому-нибудь голову, когда Артем еле сдерживал маску невозмутимости. Он не принимал насилия. Ни в какой форме. И если этот Сафронов хоть пальцем дотронулся до нее, то он труп. И Артем не шутил.

Он отстраненно наблюдал за тем, как Лёна покачнулась и оперлась на Игоря, взглядом стараясь приободрить подругу. Но Наташа уже взяла себя в руки, и только мертвенная бледность напоминала о недавнем страхе.

— Тот самый? — в ужасе выдавила из себя Лёна, глядя на Артема. Тот кивнул. — Он же никогда этим не занимался. Зачем ему еще и строительные дела. Я думала, ему хватает...

— Хватало, — перебил ее Артем,— До этого момента. А сейчас ему все приелось, я так понимаю. Захотелось новых ощущений, скорее всего.

— Я так понял, вы знакомы, — задумчиво протянул Михаил. — Интересно, откуда?

Девушки быстро переглянулись, надеясь, что этого никто не заметит. Заметили. Все трое. И в глазах каждого из мужчин Артем видел отражение собственных чувств и эмоций, у кого-то сильнее, у кого-то слабее. А то, что девушки изо всех сил стараются сделать вид, что все нормально, только подливало масла в огонь.

— Долгая история, — напряженно ответила Лёна на вопрос шефа. — Это было...давно.

Конечно долгая, но если они не расскажут, он же все равно узнает.

— Что он вам сделал? — спокойно, не выдавая эмоций, поинтересовался Игорь.

Хороший вопрос. Артем мысленно подал Игорю руку.

Алена замешкалась, часто-часто заморгала и резко отступила от Игоря, к которому

— Ничего! — резко оборвала его Алена. — Мы просто его знали.

— Ладно, не важно. Вопрос в другом. Нам нужно не упустить поляков. А для этого надо переговорить с Сафроновым. И съездить на строительство в Екатеринбург, так сказать, все на месте посмотреть. И взять туда поляков.

— С нашей стороны все готово, — произнес Игорь, отхлебывая кофе. — Стройка началась, поэтому поляки смогут все увидеть с самого начала. Но это не самое главное.

— Самое главное, — Артем не знал, но уже догадывался, как отреагируют на его слова— в том, что я договорился о деловом обеде с Сафроновым.

Глава 6.

— Идиот!

— Ты сумасшедший?!

— Придурок!

— Ты чем думал?!

Только она не могла вымолвить ни слова. Одна фамилия Сафронова вызывала в ней настолько липкий и животный ужас, насколько это вообще было возможно. Она чувствовала себя так, словно ее погрузили прямиком в ад, в худший из кошмаров на земле.

Она ненавидела эти ощущения. Бессилие. Боль. Страх. Больше всего страх. Боязнь больше не встать. Навсегда носить это клеймо, какой-то отпечаток, пусть и невидимый, но хорошо заметный. И меньше всего Ната хотела, чтобы о ее слабости кто-то знал. Но и пересилить себя, спрятав все эмоции как можно глубже, она не могла.

— Я не пойду, — прошептала она, не в силах удержать слезы. Маленькая слезинка, почти незаметная, скатилась от уголка ее глаза и вниз по щеке. И все это время она смотрела Артему прямо в глаза, в эту минуту ей было наплевать, что он подумает о ней, обо всем этом. — Вы как хотите, но я не пойду.

На кухне стало настолько тихо, что слышно было, как в комнате, где сидел Кирилл, работает телевизор. Все мужчины настороженно переводили взгляды с одной девушки на другую, стараясь понять, в чем дело. Почти все. Артем не смотрел на Лёну, только на Наташу. Что он хотел в ней увидеть? Она понятия не имела.

Но открываться перед ним она не намерена. Ни перед ним, ни перед еще кем-то. Слишком долго она шла к своему спокойствию и уверенности. И даже научилась не бояться чужих прикосновений. Обычно боялась, но с Артемом нет. Наверное, все дело в каком-нибудь участке в мозге, который отвечает за телесную память. Они же были знакомы когда-то. И, наверное, именно поэтому ей с ним было не то что комфортно, а, ну, не страшно. Пусть даже все, что его волновало — это секс.

В конце концов, если бы он был совсем муд*к, то не отпустил бы ее тогда. Правда, если бы был благородным, то и не начал всего этого, но Наташа слабо верила в такое понятие как благородство.

— Звони Жене, — услышала она, словно издалека, голос шефа. — Пусть он приезжает. Он же уже работал с поляками, это большой плюс. Ты, кстати, с ним созванивалась?

— Нет еще. Сейчас позвонить?

— Звони. Пока мы тут. Только громкую связь включи.

Пока все внимательно слушали Женьку, Наташа взяла себя в руки. Не до конца, но смогла создать хотя бы видимость спокойствия. Уже неплохо. Глубоко вдохнула, улыбнулась краешком губ на слова Жени, когда он назвал ее "зажигалочкой". И стала прежней.

Стервозной, острой на язык, порой безрассудной Натальей Куцовой.

Смогла даже пошутить и перевести разговор на другую тему, пусть и более провокационную, но менее опасную. Все равно шеф и Игорь с Артемом сейчас уйдут. Они уже выяснили, что хотели, поэтому...

— Я бумаги сюда привез, раз уж, — шеф волком взглянул на них с Лёной, пытаясь устыдить, — у вас столько проблем, что вы не можете работать в офисе. И еще. Одна из вас нам нужна сегодня. Вечером. А до вечера будем работать.

Наташа изогнула бровь.

— Зачем? — она дождалась, пока Игорь и Лёна успокоятся, и обратилась к Артему, который, судя по всему, всем этим и заправлял. — Что вам нужно?

— У нас сегодня деловой ужин с тобой в главной роли, — Христенко вел себя так, будто пару минут назад здесь ничего не происходило. И Наташа была ему безмолвно, но от этого не менее сильно, благодарна. — С поляками. Так сказать, развлекательная программа.

— Причем здесь я? Отведите их в какой-нибудь дорогущий ресторан с европейским сервисом, — Наташа пожала плечами, давая понять, что не понимает, зачем нужно ее присутствие, и скрестила руки на груди. — Уж если не ты, то Миша наверняка знает море таких мест, как открытых, так и для специальных гостей. В чем проблема?

— Проблема в том, что все это поляки могут получить у себя на родине, — спокойно отреагировал Артем на ее раздраженный и нервный тон. — А им хочется...необычного. Экзотики какой-то. А ты, по словам Миши, хорошо разбираешься во всех светских мероприятиях. И не очень светских.

— Мне, безусловно, лестно, что мой талант признали, но если им нужна экзотика, то своди их в зоопарк и покажи медведя. Ах, да, еще шапку-ушанку купи для полного комплекта.

Наташа отошла от окна и направилась к выходу, старательно обходя всех сидящих за столом, словно натыкаясь на плотную невидимую преграду. Миша попытался остановить девушку и протянул руку, коснувшись ее локтя. Наташа резко отшатнулась, будто ее током ударили.

— Я в комнату, Кирилла проведать, — сказала она первое, что пришло ей в голову, чтобы заполнить гнетущее молчание. — Сейчас вернусь.

Она поспешно вышла, пока никто не успел ничего сказать, и прикрыла за собой дверь. И пожалела, что когда они с Лёной делали ремонт, то поставили не цельную дверь, а выбрали с витражом. Причем почти до пола. И из-за этого стекла она никак не могла почувствовать себя в безопасности, ощущая на себе взгляды. Взгляд. Один.

Ната оттолкнулась от двери, к которой до этого прислонилась плечом в поисках опоры, и пошла в комнату к Кириллу.

— Что делаешь, малыш? — она тихонько подошла к крестнику и, когда он никак не отреагировал на нее, полностью увлеченный мультфильмами, взъерошила ему волосы.

Мальчик вскинулся и, увидев Наташу, искренне заулыбался.

— Нат, привет! — он вскочил с ногами на диван, чтобы дотянуться до нее, и крепко обнял за шею, заставляя Наташу рассмеяться от такого напора. — Садись со мной! Ну садись со мной! — заканючил он.

Наташа села на диван, а Кирилл с громким "Ура" плюхнулся ей на колени, заставив девушку возмущенно выдохнуть.

— Кирилл, ты сколько весишь? — с улыбкой посмотрела она на довольного как кот парнишку. — Ты же меня раздавишь.

— Не раздавлю, — крестник, удерживая Наташу одной рукой за шею, начал ерзать на коленях, пытаясь сесть так, чтобы видеть свою тетю и смотреть мультик. — Ты со мной посидишь? Давай мультик посмотрим. Тут мультик про ослика. Ты знаешь, какой интересный! — в глазах мальчика, таких по-детски невинных и открытых, виднелось неприкрытое восхищение и восторг. — Давай!

Наташа вздохнула и извиняюще посмотрела на малыша.

— Не могу, Кирюш. Ты же видел, там с работы к нам пришли дяди. По делам.

— Вы же не ходите на работу. Зачем они пришли? — мальчик действительно этого не понимал.

— Кирюш, то, что мы не ходили на работу, не значит, что работы нет. Ты же тоже в садик не каждый день ходишь, но это не значит, что у вас не бывает каких-то заданий. Правильно? — она дождалась его кивка. — Воот. И на работе также. Мы, может, и не ходим, но, — Наташа заговорщически подмигнула, — так, конечно делать нельзя. А задания наши остаются.

— Так значит эти дяди приехали заставлять вас делать вашу работу? — уточнил мальчик.

— Ага.

— А вас накажут? — Кирилл вопросительно посмотрел на опешившую от такого вопроса девушку. — В садике наказывают, когда мы не делаем вовремя уроки. Тебя тоже накажут?

— Обязательно, — раздался позади них мужской голос. — Не волнуйся, я лично этим займусь.

Губы Наты против воли растянулись в улыбке.

"Слава Богу, что я сижу к нему спиной, — подумала девушка. — Иначе он бы от меня не отстал".

А вот Кирилл, выглянув из-за Наташиного плеча, с любопытством уставился на Артема.

— Вы ее наказывать будете? — с интересом поинтересовался Кирилл.

— Да, — Ната резко обернулась. Хотя голос у Артема был серьезным и спокойным, в глазах плескался смех, да и губы против воли начали растягиваться в улыбке. — Я лично этим займусь. Больше она, — Артем перевел взгляд на нее, вызывая мурашки по всему телу, — прогуливать работу и не выполнять задания не будет.

— И слушаться будет? — ее крестник улыбнулся демону в штанах, заставив Нату понервничать из-за того, куда повернул этот...двусмысленный разговор. — Тетя Наташа никого не слушается. И Катя ее часто ругает, — со вздохом признался Кирилл, не обращая внимания на ее возмущенное шиканье и одергивание за плечо. — Тетя Наташа очень упертая. Как баран. Так Катя говорит.

Пока эта маленькая находка для шпиона "разоблачала" Нату, Артем не отрывал от девушки насмешливого взгляда. Серьезный и собранный, но на губах легкий намек на улыбку. Скорее, тень ее, но тоже немало. И в этот раз, хотя в его глазах и плескались смешинки с толикой насмешки, улыбка была искренней. Настоящей.

Ната была почему-то уверена, что для Артема это редкость. Большая редкость.

— Даже не сомневаюсь, — Артем перевел взгляд на Кирилла и спросил: — Я могу тебе пообещать, что МЕНЯ она слушаться будет. Веришь?

Мальчик по-серьезному поглядел на Артема, отчего даже Ната заерзала, пытаясь обратить внимание на себя или хотя бы отвлечь крестника.

— Да, — легко и неожиданно ответил Кирилл, спрыгивая с ее колен и подбегая к телевизору, совершенно не оглядываясь назад и не в силах заметить, как после этих слов его тетя нахмурилась, а мужчина, опирающийся плечом о дверной косяк, удовлетворенно улыбнулся. — Только ты знаешь, не спи с ней. Я с ней сегодня пытался спать. А она всю ночь брыкалась, — Кирилл даже повернулся лицом к Христенко и начал трясти маленькой ручонкой, возмущенно доказывая что-то. — Ты представляешь? Да? Ногами брыкалась. В следующий раз я к тете Але пойду спать.

Наташа покраснела как никогда в жизни. Нет, умом она понимала, что Кирилл сказал так не специально, да и вообще не имел в виду ничего такого, но вот Христенко...захохотал. Нет, возмущенно фыркнула Ната, заржал. Как конь.

— Христенко... — прошипела Ната, вкладывая в голос угрозу и обещание мести.

Артем, до этого согнувшийся от смеха, попытался выпрямиться. Выпрямился. Посмотрел на довольного Кирилла. Перевел взгляд на насупившуюся девушку. И снова заржал! Хам!

Хотя глядя на такого Христенко, Нате приходилось изнутри прикусывать нижнюю губу, чтобы самой не рассмеяться. Она и не думала, что Артем может так заразительно смеяться. И он...ну...ему это шло сильно. Делая его более настоящим что-ли. Не таким жестким, как обычно.

Казалось, еще мгновение, и он начнет всхлипывать от смеха. А вот ей с каждой минутой становилось не так весело.

Ната возмущенно вскочила с дивана, не обращая внимания на сбившийся от резкого движения плед, и, скрестив руки на груди, встала напротив Артема.

— Что тебя НАСТОЛЬКО рассмешило? — если бы из голоса можно было выжимать яд, то сейчас бы в комнате стояла целая канистра. — А ты, — через плечо посмотрела она на крестника, — смотри уже мультики!

Кирилл с довольным видом пожал хрупкими плечиками, сел по-турецки на ковер и начал щелкать каналы. Еще бы! Он уже все сделал! Тааак ее подставить! Наташа мысленно застонала, с удивлением понимая, что боль...уходит. Это было неожиданно, если честно. Обычно требовалось многое времени, чтобы успокоиться и прийти в себя, взять себя в руки и стать прежней. А Артем, пусть даже и неосознанно и с помощью Кирилла, смог прогнать те липкие, мерзкие ощущения из ее души. Хотя если бы он узнал об этом, то наверняка пожалел. Он не похож на человека, который может сделать кому-то что-то хорошее и не предъявить за это счет. А у нее с ним была одна валюта, которую он мог признать — секс.

Артем наконец-то успокоился, только пару раз простонал от смеха, но сразу же взял себя в руки. Несколько раз раз выдохнул и уже серьезно поглядел ей в глазах.

— Завидую, Наташ, — его губ коснулась легкая улыбка. — Я бы с удовольствием...побрыкался с тобой в постели. И не один раз.

— Я могу ударить по яйцам. Совершенно нечаянно, — елейным голоском проинформировала она мужчину. — И не раз.

Христенко фыркнул.

— И это все? Я думал, что все гораздо более...запущенно. А именно эту проблему можно с легкостью решить. КОГДА, — он сделал ударение именно на этом слове, давая понять, что нисколько не сомневается в исходе их поединка, — мы будем спать вместе, я буду находиться внутри тебя. Всю ночь напролет. Крепко прижимая к своему телу. Я думаю, от этого мои яйца, — Артем с насмешкой фыркнул, — окажутся только в выигрыше.

От его слов Нату обожгла волна дикого жара, прокатившаяся по всему телу — с ног до головы. В горле резко пересохло, а все мысли переместились не в том направлении. Наташа мысленно попыталась проклясть свое слишком сильное и красочное воображение художника, но даже и с этой задачей ее бедный, почти затраханный до невменяемого состояния мозг не справился. Все, что она смогла сделать — так это молча пялиться на Артема, прямо на...ну, неважно куда. А воображение тем временем рисовало картины того, о чем это чудовище ей рассказывало. Прямо с порога. Начиная с дикого волнующего секса с веревками, заканчивая их совместным сном. Вроде не весна на улице, чтобы так себя вести. И ее от него трясет. От гнева, да.

— Не надейся. Скорее, ад замерзнет.

— Ты знаешь, обещают конец света в 21 декабря 2012. Ну там, — Артем непринужденно взмахнул рукой, словно рассказывал о погоде, а не о предполагаемом конце света, — снег на экваторе, жара в Антарктиде. Так что все возможно.

— Отлично. Тогда приходи 21 декабря в 23:59. Надеюсь, ты продержишься минутку.

— Минутку? — Артем хохотнул. — Чтобы закончить все, что я собираюсь с тобой сделать к предполагаемому концу света, мне надо начать сейчас.

От этих слов все мышцы внизу живота сжались, соски затвердели, и мягкая ткань футболки начала неприлично раздражать кожу. Внизу стало очень влажно и жарко. А сил вымолвить хоть слово не осталось. Удавалось лишь глубоко дышать, пытаясь успокоить расшалившиеся гормоны.

Ната перевела взгляд на его рот. Красивый рот, стоило отметить. Верхняя губа была четко очерчена, а нижняя немного припухлая. Так и хотелось прикусить ее, совсем немножко. Ната знала, что его это только больше заводит. В конце концов, она дошла с ним почти до конца, и пусть была ошеломлена, напугана и, ну, ладно, чего греха таить, дико возбуждена, тем не менее, Наташа помнила все его реакции на ее действия. Любые действия. И то, как он упирался ей в живот, пока она исследовала и ласкала его рот, играясь с его язычком своим.

Против воли она быстрым движением язычка облизнула свои губы, не отрывая взгляда от его рта. И прикусила... губу.

Артем с шипением втянул в себя воздух. Черты лица заострились, а взгляд не отрывался от ее груди. Она могла бы скрестить руки, чтобы избежать его пристального внимания, если бы захотела. Ключевое слово — если бы. Но Артем и те чувства, которые он в ней вызывал, полностью ее поглощали, не оставляя места каким-либо другим.

Забавно. Если бы ей кто-то сказал, что такое бывает, то Наташа бы рассмеялась. Но она сама испытывала это на себе. И оставалось только удивляться.

Наташа перевела взгляд на его лицо. В его глазах читалось обещание.

— Так мало? — хрипло поинтересовалась она.

До Артема не сразу дошло, о чем она говорит. Пару секунд он непонимающе смотрел на нее.

— Это укороченная программа, — его голос был не менее хриплым и страстным, чем ее. Черт бы его побрал! — Так сказать, введение.

— Здесь ребенок, — слабо запротестовала Наташа. И только когда сказала, поняла, ЧТО именно сказала.

Она не говорила ему "нет" как всегда. Она начала находить причины, почему не может быть "да". А это слабость. Которую Христенко сразу же заметил.

— Всего-то? — он на секунду перевел взгляд на сидящего на полу мальчика, который совершенно не обращал внимания на взрослых, полностью погрузившись в мультики. — Мне кажется, мы ему не помешаем.

— Что ты от меня хочешь? — с каким-то отчаяньем воскликнула девушка.

— Что у тебя с Сафроновым? — быстро спросил Артем, не давая времени подумать и сориентироваться. — Я так понял, что вы знакомы.

Все возбуждение и покой схлынули с девушки. Слетели, как шелуха. Нет, теперь она уже не так испугалась, просто...Просто появилась неприятная, горькая пустота внутри, от которой становилось холодно.

— Ничего, — буркнула Наташа и отошла от Артема на шаг.

— И все-таки, — Христенко неумолимо последовал за ней, не давая сократить расстояния, но и не нарушая личное пространство.

— Ничего, — она попятилась еще на шаг.

— А если не врать? — Артем двигался в такт ее движениям, но мягко и тихо, как какой-то зверь, отчего даже Наташа чувствовала себя неуклюжей. — Я ведь все равно узнаю.

— Это не твое дело, — она проклинала себя за то, что ее голос так позорно дрожит. Да и вообще, какое Христенко имеет право влезать в ее жизнь.

Она сказала ему об этом.

— А почему я НЕ могу влезть в твою жизнь? -его голос сочился самодовольством, силой и уверенностью. Он точно знал, на что способен и чего может добиться.

И Наташа для него, если бы он действительно этого хотел бы, стала открытой книгой. И ей казалось, что вздумай он узнать, сколько на ее теле родинок или какой сон ей снился три года назад, то он узнал бы.

— Потому что тебя это никоим образом не касается! — отрезала она, краем глаза прикидывая пути отступления. — И если ты не хочешь, чтобы я прямо здесь устроила истерику, на которую сбегутся все в этом доме, то ты сию же секунду отойдешь от меня и вернешься на кухню. А лучше вообще, свалишь из моего дома.

— Ты всегда такая упрямая? — Артем изогнул бровь и скрестил руки на груди.

— А ты всегда такой назойливый? — Ната полностью скопировала его позу. — Мне кажется, я ясно дала тебе понять, что не хочу иметь с тобой ничего общего. Нигде. Никак. Я не хочу с тобой общаться, спать, даже в комнате одной с тобой вместе я находиться не хочу. И дело не в том, что ты, — Наташа замялась, пытаясь подобрать правильное слово, — не привлекаешь меня физически. Ты симпатичный, а я не слепая. Но ты — худший мой кошмар. Я всю жизнь ненавидела и презирала таких, как ты. И я бежала от них.

— Таких, как я? — переспросил Артем таким голосом, что у нее на руках появилась гусиная кожа. — А что ты обо мне можешь знать?

— То же самое, что и ты обо мне. Я для тебя продажная девочка go-go, и в твоем представлении я прыгаю из койки в койку почти с младенчества. Для тебя я корыстная маленькая дрянь, но с мозгами, что делает игру только интереснее. Не так ли? — когда он не ответил, Ната продолжила: — Мне, конечно, лестно, что ты считаешь меня умной. Иначе как, по твоему мнению, я попала на эту довольно престижную работу у Михаила? Да еще и в своем возрасте. Безусловно, для меня может быть только один вход — постель, — для нее самой свой голос отдавал горечью и отвращением, И Наташа никак не могла их убрать оттуда.

— Ты хорошо делаешь свою работу, — нехотя признал Христенко, портя "комплимент" хмурым выражением лица и поджатыми губами.

— Поэтому я для тебя сучка с мозгами, и ты надеешься, что я не так быстро тебе наскучу, — когда Артем не стал спорить, Наташа слабо улыбнулась. — Вот видишь. И ты еще спрашиваешь меня, почему я не хочу с тобой спать? Ты все, что я ненавижу. Власть, деньги, сила, связи, жажда денег.

— Другим это нравится.

— Не мне. А теперь ты спрашиваешь о Сафронове. Лезешь в мою жизнь. А ведь мы знакомы с тобой неделю от силы. И знаешь, — Наташа внезапно решила для себя кое-что, — пообещай мне сейчас ответить честно. И если меня устроит твой ответ, так и быть, я сэкономлю тебе время и все расскажу.

— Расскажешь? — Артем не смог скрыть недоверия.

Наташа кивнула.

— Отлично. Задавай, — Артем сделал вид, что внимательно слушает.

— Как тесно ты общаешься с Сафроновым и сколько у вас с ним было совместных, — Наташа исподлобья глянула на помрачневшего и разъярившегося мужчину, — дел? И дел не только сделок, но и совместных...Как вы это называете? Снятие девушек? Или как?

Артем молчал. Он не отворачивался, не отводил взгляд, просто молча разглядывал ее, как какую-то необычную вещицу. Как будто до этого она была упакована и полностью он не мог ее увидеть. А сейчас увидел, и эта вещица оказалось совсем не такой, как он себе представлял.

Наташа сделала шаг вперед. Еще один. И остановилась, когда стояла нос к носу с Христенко. Обхватила Артема за шею и наклонила его голову. Пришлось приподняться на цыпочки, чтобы прошептать ему в ухо:

— Все еще хочешь знать? — она знала, что ее шепот обжигает его кожу, но ей было плевать, что чувствуют такие, как они. — Спроси у своего друга. А если не хочешь спрашивать... — Наташа резко отошла от Артема и направилась к двери. И перед тем, как выйти из комнаты, обернулась. — Подумай, что сделал бы ты сам.

Ни Артем, ни Наташа не стремились продолжать разговор. Девушка после своей пламенной и прочувственной речи ушла, оставив его растерянным и недоумевающим! Его! Растерянным! Это было пощечиной.

Он искренне думал, что привык к любым ситуациям и может, если не предсказывать события, то определять их исход это точно. Последний раз Артем был озадачен...он даже сам не мог этого вспомнить. Давно, очень давно, в школе, наверное. Но сейчас, когда он стал взрослым и повидал, к счастью или же к несчастью — для кого как, немало, такая беспомощность...раздражала. И жутко злила. Настолько сильно, что Артему хотелось что-нибудь разнести. А ведь до этого он считал себя спокойным и уравновешенным.

Наташа опять его сделала. Парой слов поставила его в тупик и заставила взглянуть на нее по-новому. В который раз за короткий промежуток времени. Она изумляла. Так отстраненно, точно и холодно охарактеризовать его поведение по отношению к себе. В двух словах она, можно сказать, изложила все мысли Артема. Если бы Артем был мнительным или суеверным, то наверняка бы подумал, что Наташа ведьма и умеет читать мысли.

Но, увы, мнительным он не был, даже и в Бога со скрипом верил, поэтому оставалось признаться самому себе, что Куцова — достойный противник. И так просто, как остальных девушек, ее не заполучить. Умна, чертовски умна, да, Артем признал это. Но умнее ли она его? А вот это предстоит выяснить.

И ее слова о Сафронове. Что она хотела этим сказать? "Подумай, что сделал бы ты сам".

— Подумай, подумай, — скривившись, пробормотал себе под нос Артем. — Выдрал бы так, чтобы месяц сидеть не могла. Может, и возникала бы меньше.

— Ты что-то сказал? — Артем с недоумением поглядел вниз на сидящего на полу мальчугана. — Я не разобрал.

— Нет, ничего, — мужчина покачал головой и отошел от ребенка подальше. На всякий случай.

— Ты расстроился из-за того, что с тетей Натой поругался, да? — состроил уморительно-сочувствующую мордашку Кирилл и сам же себе закивал. — Даа...тетя Ната строгая, но она меня часто балует. Только она это, быстро отходит. Мы никогда долго с ней не ругаемся, почти сразу миримся.

"Твоими устами, мелкий, — подумал про себя Артем. — Если бы она и со мной так быстро отходила".

— Ты давно знаешь свою тетю? — решил копнуть глубже Артем.

Артему не было стыдно за то, что в соблазнении Наташи он пользуется поддержкой ребенка. На войне, в бизнесе и в любви почти все средства хороши. От Кирилла все равно не убудет, он и не поймет ничего, а ему приятно. Тем более, он же не для себя одного старается. Наташа просто не понимает, сколько приятного и полезного ей может принести более близкое общение с ним. Он, конечно, ее не очень хорошо знает, но одно становится более-менее понятно — с Куцовой непонятно ничего. Она настолько полна противоречиями и загадками, что будь Артем немного менее упертым и напористым, то давно бы отступил. Возможно, даже и не позвал бы несколько лет назад ту красивую танцовщицу к своему столику и не попросил ее станцевать для него.

Но он позвал. Он приказал. И он чертовски упертый и напористый. Поэтому...Артем опустился на ковер рядом с ребенком и приготовился слушать.

— Всегда, — малыш, увидев, что все внимание обращено на него, отвернулся от телевизора и поближе придвинулся к Артему. — Тетя Наташа хорошая.

Артем хмыкнул, стараясь смотреть куда угодно, только не в глаза ребенку. Обычно он не любил находиться близко к детям, особенно маленьким, но Кирилл...Видно было, что Наташа очень любит крестника, хотя Артем не мог понять, как у паренька оказалось две крестной. Но это не его проблемы. Важно другое. Если Ната любит малыша и даже спит с ним в одной кровати, отчего Артем даже почувствовал маленький укол зависти, то Кирилл знает к ней подход. Дети обычно подмечают настолько тонкие и незначительные детали, которые никогда не увидит взрослый человек.

— Да я уже понял. А часто ты с ней общаешься?

— Мы с Катей живем тут, — Кирилл рассматривал что-то на пестром ковре, поэтому больнее не смотрел на Артема. — Мы часто с тетей Наташей ходим гулять. И с Алей тоже. Но с Наташей мы по больницам ходим иногда, когда Катя не может. И Аля не может. Они обе плакать начинают, а тетя Наташа никогда не плачет. Она и меня ругает, — Кирилл снова взглянул на Артема и открыто улыбнулся, заставив его испытать чувство, похожее на вину. — Говорит, что настоящий мужчина не должен плакать. И сама тоже не плачет, хоть и моя тетя.

— А почему ты ходишь к врачу?

Кирилл пожал плечами, как будто то, о чем спрашивал Артем, было предельно просто.

— Я болею.

Артем понимал, что разговор ушел совсем не в ту сторону, в какую он планировал, но...что-то остановило его от дальнейших расспросов. Возможно, черные круги под глазами у мальчика и слишком бледная кожа, под которой просматривались все сосуды. А возможно и выражение глаз, какое Артем видел лишь однажды. Смирившаяся обреченность. Артем понимал это именно так.

Не зная, что сделать, мужчина нерешительно протянул руку к потупившемуся ребенку и потрепал по волосам в надежде взбодрить. Малыш резко вскинулся с недоумением...и улыбнулся. Ему. Человеку, которого предпочитали всегда избегать, а если кому-то что-то и нужно было, то это либо деньги, либо связи, либо секс.

— Что вы делаете? — позади них раздался подозрительный и напряженный голос Алены. — Артем, почему ты на полу? Ты упал?

Ну да, а вот такой мысли, что он просто мог присесть на пол у нее не возникло. Сразу упал. Стало не обидно, нет, но неприятно, хотя Артем думал, что привык к такому отношению. И если быть совсем уже честным, то такое отношение соответствовало его поведению, но, в конце концов, он же не бездушная сволочь.

— Нет, я не упал. Я разговаривал, если ты не заметила, — его голос звучал жестче, чем требовалось, но Артему было наплевать. — Я уже иду.

— Тебе точно ничего не нужно?

Лёна настороженно наблюдала за каждым его движением, скрестив руки на груди. Как только Артем встал и отошел подальше от ребенка, Лёна перевела взгляд на Кирилла и придирчиво осмотрела, подмечая встрепанные волосы, легкую улыбку на губах и сгорбленные плечики. Артем не до конца понял, что именно она там искала, неужели думала, что он начнет пытать мальца? Это даже для него чересчур.

— Нет, не нужно. Я уже иду, — Артем подошел вплотную к девушке и взглядом попросил отойти с дороги.

Но Лёна это проигнорировала.

— О чем вы говорили с Наташей? — подозрительно глядя ему в глаза и закусив губу, поинтересовалась Лёна.

— Ни о чем, — он пожал плечами. — Но ты же мне все равно не поверишь, правда?

— Угадал.

— Как мило, — сухо улыбнулся Артем. — А теперь дай мне пройти.

— Ты как-то связан с Сафроновым?

Артем видел, что вопрос дался Алене нелегко. Она нервно оглядывалась по сторонам и теребила край домашней футболки. Мать твою, его это порядком раздражало. Почему Наташа не могла все нормально ему объяснить? Нет ведь, она вся такая загадочная, чтоб ее, поэтому нужно было напридумывать сказку "Ооо, вы с Сафроновым так похожи".

Они ни хрена не похожи. Да, они довольно неплохо общались, у них были общие дела и сделки, давно, где-то года четыре назад, но они не были такими уж закадычными друзьями. Да, иногда им приходилось снимать девочек, точнее, девочки сами прыгали им на шею, что становилось вполне понятно, стоило посмотреть на него и Андрея. Артем никогда уродом не был, да и у Андрея были определенные шарм и обаяние. И деньги. И власть.

Но он знал Сафронова. Что если Андрей...Нет. Он пока не будет об этом думать, решил Артем, чувствуя, как от сдерживаемых эмоций на лице застывает маска, а во всем теле разливается непонятная агрессия и жажда что-нибудь сломать. Или что-нибудь кому-нибудь сломать. Не суть.

— Что ты имеешь в виду под словом "связан"?

— Ты понял, о чем я.

— Я с ним знаком. Как и вы, судя по всему. Это преступление?

Артем расслабленно оперся на дверной косяк, заставляя Алену пятиться от него в коридор, чтобы сохранить дистанцию.

— Не вмешивай нас в это. Особенно Наташу. Ты понял меня? — в голосе девушки слышалась угроза.

А вот этого он стерпеть не мог. Мало того, что он позволял Наташе измываться над ним и мучить, так еще и подруги ее не хватало!

Быстрым и едва уловимым движением Артем оказался за спиной девушки и, аккуратно придерживая за талию, впечатал в себя, не давая возможности ни отстраниться, ни пошевельнуться.

— Послушай меня, — мягко прошептал он ей на ухо. — Не лезь туда, куда лезть не следует. Это не твое дело и не твоя жизнь. У тебя есть свои проблемы и, хочу заметить, немало. Поэтому, Алена, — его голос звучал уверенно, выдавая всю силу и власть хозяина, — решай свои дела и не вмешивайся в мои. Кого бы они ни касались.

— Она моя подруга, идиот, — ее голос звучал сдавленно, но страха не было. — И если ты хотя бы в половину такой же, как твой дружок, то я не успокоюсь, пока ты не уберешься из нашей жизни.

— А как насчет твоей? Об Игоре, о твоей...

— Хватит! — в ее голосе послышались гневные нотки, и девушка начала судорожно брыкаться у него в руках, стараясь выбраться. — Не лезь в мою жизнь!

Артем быстро отпустил ее, так что Лёна, совершенно не ожидавшая такой подлянки с его стороны, пошатнулась и непременно бы по инерции врезалась бы в стену, но в последний момент он придержал ее за локоть и помог устоять на ногах.

— Вот и отлично! — теперь Артем почти по-доброму улыбнулся. — Я очень рад, что мы друг друга поняли. А теперь мы, может быть, пойдем работать?

Артем издевательски указал девушке на дверь кухни. Та возмущенно фыркнула, но спорить не стала.

Что ж, и то прогресс. Если не сдается Наташа, то постепенно сдаются ее близкие. Там и до нее недалеко.

Работа затянулась на несколько часов. Было очень тяжело ютиться на маленькой, пусть и довольно хорошей, но все-таки слишком крошечной кухне для трех взрослых мужчин и двух миниатюрных девушек. Они работали без перерыва, продумывая каждое действие и каждую стратегию, которая им помогла бы.

За все то время, что они провели в маленьком замкнутом пространстве, Артем заново взглянул на Наташу Куцову. В который раз. Она была очень ответственной и толковой и, главное, могла четко разделять личные симпатии и антипатии и работу. А с этим подчас не могли справиться и опытные профессионалы.

Когда Артем присоединился к сидящим на кухне, Ната ни жестом, ни взглядом не выдала своих эмоций, делая вид, что того злополучного разговора в комнате и вовсе не было. Пару раз за весь вечер Артем ловил на себе оценивающий взгляд Наташи, в котором сквозила неуверенность и стыд за свое поведение. Хотя за что именно она стыдилась?

За то, что не сдержала своего интереса по отношению к нему? Или за свою несдержанность по отношению к Сафронову?

Ему казалось, что за оба пункта. Очевидно, Наташа была не расположена к открытому общению, демонстрирующему чувства и эмоции, особенно с Артемом. Особенно с ним. Раньше его мало волновало общение с женщинами, желание их понять. И в принципе, это было объяснимо.

На его пути встречались разные девушки с разными целями в жизни. И все они укладывались в определенные стандарты. На сегодняшний день Артем мог на глаз определить цели почти любой женщины и ее приоритеты. Например, той знакомой блондинке из Москвы хотелось от него денег, а милой и бесконечно нежной француженке нужны были долгие часы удовольствий. И в принципе, это еще не худшее из того, что было в его жизни.

Была парочка таких, которые хотели получить от него все сразу — и его самого, и деньги, и фамилию. Пару раз доходило до совсем горячих моментов, но Артем был бы не Артемом, если бы не выпутался из них. С тех пор он довольно осторожен, несмотря на свои запросы и аппетиты.

А Наташка не вписывалась ни в один из этих стереотипов. Она не хотела от него денег, ей не нужны были его связи, а долгие месяцы горячего секса с ним...Ее это заинтриговало, с порочной усмешкой признал Артем, но она тут же поблекла, когда он понял, что и без этого она смогла бы спокойно обойтись. И интуиция подсказывала, что даже штамп в паспорте не помог.

Кто она такая? Что в ней такого особенного, что каждый раз, как только он находится рядом с ней, его начинает клинить? Переклинивало так, что отключались мозги. Он не мог понять ее, и это злило и восхищало его. За тридцать три года своей жизни он впервые столкнулся с человеком, который его интригует.

Оставалось надеяться на то, что когда Артем разгадает загадку под название "Наталья Куцова", ему полегчает.

Закончили они уже под вечер, когда на улице было очень темно, и свет фар и фонарей начал отражаться от стен в полутемной комнате. Все устали, у Наты с Лёной даже глаза начали слипаться, и горячий кофе мало помогал. Артем и сам чувствовал, как от неподвижного сидения затекли мышцы спины.

Миша первым прервал это сонное и измученное собрание.

— Так, ладно, на сегодня хватит. Поедем мы уже.

— Ой, а может вы еще чего хотите? — встрепенулась Лёна.

— Нет, Ален, спасибо. Отдыхай. Ты и так вся замоталась. Круги вон под глазами. Все, решил, сейчас закончим с ними, — шеф жестом указал на Артема и Игоря, — и отправлю вас в отпуск. Еще загнетесь, чего доброго.

— Неужели вы сподобитесь? — проворчала Ната, вставая со стула и потирая затекшую спину. — За четыре года первый раз будет.

— Наташ, лучше помолчи, а то сейчас и этого лишат, — улыбнулась Лёна.

— Вот, — Миша щелкнул Куцову по носу. — Послушай, что умные люди говорят. И иди за нами дверь закрой.

Артем смог только с улыбкой покачать головой на такую непосредственность. Вроде Миша ее босс, а она так спокойно с ним спорит, на грани хамства. Но ее поведение не вызывало отторжения или отвращения, оно было естественной частью девушки, как ее же умение танцевать. С этим надо было или смириться, или бежать подальше.

Наташа с облегчением выдохнула, когда мужчины начали обуваться.

— Могла бы для приличия сделать вид, что была рада нас видеть, — съязвил Артем на ее радостное и умиротворенное выражение лица, а Миша согласно ему поддакнул, подавая ему его куртку. — Ну так, в качестве бонуса.

— Обойдешься, — беззлобно усмехнулась Ната. — Я и так сегодня слишком долго тебя терпела. На сегодня лимит общения с тобой исчерпан.

"Ох, милая моя, как же ты ошибаешься!" — пытаясь спрятать волчью усмешку, Артем повернулся спиной к Нате и лицом к входной двери. И натолкнулся на серьезный и мрачный взгляд Игоря. Мужчина хоть и оделся, но уходить из квартиры явно не собирался. И Алена не вышла их провожать, наоборот, затаилась у себя на кухне, так что ни звука не слышно. Игорь безмолвно показал на Куцову, взглядом "забери ее отсюда".

А что, он даже не против.

— Наташ, пойдем, с нами выйдешь, — серьезно обратился Артем к девушке, которая сразу посмотрела на него с подозрением.

— Зачем?

Вот даже обидно стало. Что он, зверь какой-то, чтобы его так опасаться. Можно подумать, он вечно готовит какую-то гадость и действует только в своих интересах. Артем хмыкнул про себя. Так и есть.

— Твою машину из ремонта привезли, — Артем сказал первое, что пришло ему в голову, напоминая себе, что неплохо бы позвонить в автомастерскую и поторопить их. Все-таки Нате приходится мотаться на работу на такси, а это не лучший вариант для одинокой девушки. — Так что надевай пальто и спустишься с нами вниз.

Лицо девушки осветила радостная и открытая улыбка, которая ударила Артема под дых и отозвалась сладкой болью в паху. Он не знал, что когда она так открыто улыбается, у нее на левой щеке появляется маленькая ямочка. И это было чертовски мило.

Артем почти мгновенно успокоил сбившееся дыхание и открыл входную дверь, давая возможность Мише выйти.

— Ну я поехал, — громко оповестил всех Миша и свистящим шепотом поинтересовался у Артема. — Я так понимаю, машины и автослесаря внизу нет?

— Ага, — Артем по-мужски самодовольно хохотнул.

Миша в знак солидарности дружески хлопнул его по плечу.

— Удачи, Христенко. И сдается мне, что она тебе понадобится. Потому что ты попал.

— Даже не сомневаюсь, — пробормотал себе под нос Артем, глядя на то, как из квартиры выходит Наташа и вполоборота поворачивается к Игорю.

— Вы скоро, Игорь Анатольевич? Мы уже уходим.

Артем ласково обхватил девушку за плечи, не обращая внимания на вмиг напрягшиеся мышцы ее тела, и потянул к выходу.

— Дай человеку одеться, — для достоверности пришлось впустить в голос толику укоризны. — Сейчас он спустится.

Наташа попыталась возразить и вернуться, но Артем нежно, но твердо удерживал ее за плечи, не давая сдвинуться с места. Они оба услышали, как позади них с громким стуком хлопнула железная дверь. Но не двигались с места.

— Я так понимаю, машины внизу нет? — со смирением и непонятным спокойствием уточнила Наташа.

Артем кивнул.

— И ты мне солгал? — девушка грустно взглянула на него.

— Да, — Артем был доволен как кот, наевшийся сливок и знающий, что основное блюдо впереди.

— Ублюдок, — тем же похоронным голосом проговорила Ната.

Артем еле сдерживал смех. Никак этот трагический и смирившийся голосок не вязался с бешеными глазами. Ну никак.

— Стерва, — попытался он скопировать ее тон. — Но у тебя нет выбора. На сегодняшний вечер, — а так хотелось, чтобы на сегодняшнюю ночь, но он сдержался, чтобы не спугнуть и так напряженную и взвинченную девушку, — у тебя есть такая альтернатива. Я...и я. Так что ты выбираешь?

— Тебя. Но мертвого. Это как-то можно устроить?

— За дополнительную плату, — в Артеме проснулся бизнесмен.

— Секс, — скорее себе, чем ему кивнула девушка.

Артем умильно улыбнулся, сверкая глазами от возбуждения. Она. Его. На всю ночь. Охрененно, мать твою.

— Я всегда знал, что ты умняшка! Но чтобы настолько!

Теперь в его голосе, как и в движениях, сквозила откровенная издевка. Он больше не держал Наташу за плечи, хотя краем глаза отметил, что она сразу поежилась, когда он ее отпустил. И вряд ли это была дрожь отвращения. Ее же тело выдавало ее с поличным. На ней не было лифчика — за целый день Артем успел в этом убедиться, слишком часто натыкался глазами на эту часть тела. И сейчас ее напряженные и розовые — он точно помнил, что они нежно-розовые, соски натягивали футболку, притягивая его взгляд.

— Зануда.

— Из нас двоих зануда здесь ты, — невозмутимо парировал Артем, спускаясь вниз по обшарпанной лестнице. — Мы оба этого хотим, признай.

— Ты этого хочешь сильнее, — она шла сзади, вся такая нахохлившаяся и сердитая, и дышала ему в затылок. Артему нравилось это чувство, которое она вызывала в нем, когда была рядом. От ее дыхание тепло распространялось по всему телу, не только как реакция организма, но и что-то более глубокое. — Так что зануда и нытик здесь ты. Ты, который уже неделю ходит за мной хвостом и только клянчит "дай, дай, дай".

— Ну а ты дай.

— А я не дам.

— Зануда.

— Нытик.

Они уже вышли из подъезда, но продолжали препираться на ходу. Это был глупый, совершенно лишенный смысла спор, но даже это нравилось Артему.

Но даже терпение небезгранично. Особенно его. А то внимание, которое доставалось Наташе...не каждый мог позволить себе так себя вести с ним.

Когда они шли к машине, девушка ворчала. Когда они дошли, она продолжала бурчать.

— Так, хватит, — Артем не выдержал и крепко прижал Нату спиной к двери автомобиля, заставляя смотреть ему в глаза. — Ты мне надоела.

— Тогда отпусти меня, — она задергалась в его руках, но он держал девушку крепко, не позволяя навредить ни себе, ни ему. — Ты меня достал за сегодня.

— Послушай меня внимательно! — он резко встряхнул ее, стараясь не причинить боли. — Я. НЕ. ЗАСТАВЛЯЮ. ТЕБЯ. ЕХАТЬ. СО МНОЙ.

Она недоверчиво фыркнула.

— Не льсти себе. Именно я сейчас оказываю тебе любезность, за которую ты платишь мне черной неблагодарностью. Ты не можешь вернуться в свою маленькую квартиру, потому что там и без тебя весело. У тебя с собой нет ни копейки и ты одета в старенькую футболку, в которой замерзаешь, — Ната нахмурилась, когда смысл его слов начал доходить до ее сознания. И Артем понимал, что она осознает его правоту.

Когда никаких действий и слов от Наты не поступило, Артем ослабил хватку, но не отошел от девушки.

— У тебя сейчас на самом деле есть выбор. Ты можешь уйти куда-нибудь и я не пойду за тобой. И неизвестно когда и какая ты вернешься домой. Или, — Артем двумя пальцами приподнял ее лицо за подбородок, впиваясь взглядом в погрустневшие глаза, — ты можешь разрешить мне проявить благородство и обо всем позаботиться. Выбор за тобой.

Мысленно же он давал ей другой выбор. Он не знал, что произошло у нее с Сафроновым, но мысли о том, что Андрей мог...навредить ей, преследовали Артема весь день. И эти мысли вызывали...отнюдь не радостные эмоции. Он не мог поверить в то, на что всеми словами и действиями намекала и Алена, и Наташа. У него не укладывалось в голове, как этой красавице можно сделать больно.

Тем более...Артем почувствовал, как под его пальцами захрустели Наташины кости. Черт, надо быть сдержаннее. Он немного разжал руки, но Ната, казалось, была где-то не здесь и вообще внимания ни на что не обращала.

Он решил, что если она откажет ему сейчас и уйдет, то он больше и пальцем к ней не притронется. И не подойдет ближе, чем на сто шагов. А если согласится...Что ж, это будет ее выбор, пусть даже сама девушка об этом не узнает.

— Ладно, — сдалась Наташа через мгновение, которое Артему казалось вечностью. — Открывай свой танк. Я поеду с тобой.

Артем просиял и даже не попытался скрыть победную и ликующую улыбку. И плевать, что она подумает.

— Хорошая девочка, — пробормотал он ей прямо в рот. — Я почти не сомневался.

Он набросился на ее губы, как страдающий от жажды в пустыни путник. Сколько он не видел ее? Пару дней? Артему казалось, что намного, намного дольше. Такая мягкая, нежная, горячая, несмотря на легкую одежду и мороз, в его руках. Идеальна для него.

Сначала Наташа сильно напряглась в его руках и попыталась оттолкнуть, но Артем уверенно и мягко полностью погасил этот запрет. Пришлось смягчить поцелуй, особенно вспоминая ее слова о Сафронове. Артем не знал. Что там было, но инстинктивно старался обходиться с ней нежнее, давал время привыкнуть.

Постепенно она расслабилась и обмякла в его руках, отдавая всю себя в его распоряжения. Артем только этого и ждал. Поцелуй из мягкого стал превращаться в более страстный и дикий, и уже проявлялась одна голая потребность, оставляя позади всю шелуху и нежность. Этот поцелуй был диким и необузданным, как они с ней.

Танец двух характеров. Артем нападал и пытался захватить больше — Наташа сражалась. Наташа наступала — Артем перехватывал инициативу.

Когда поцелуй стал настолько яростным, что начали болеть губы, Наташа что-то простонала ему в рот. Артем попытался оторваться от девушки, чтобы узнать, что на сей раз не так. Но только он отодвинулся от нее, как проворные пальчики девушки вцепились ему в волосы и притянули назад. Как будто он против, отстраненно подумал Артем, еще глубже проникая в глубины ее рта и выпивая дыхания. Начиная показывать дикую имитацию секса — такой, какой мог бы у них быть, если бы она согласилась.

От резкого и возбуждающего движения его языка, ласкающего ее рот, Наташа не сдержала стон. Неосознанно она еще сильнее цеплялась за мужчину, одной рукой зарывшись в волосы, а другой до побелевших пальцев сжимая его плечо.

Так...охрененно круто. Он словно занимался любовью с ее ртом, только приоткрывая дверь к удовольствиям, которые может ей подарить. Когда Наташа почти забылась, не обращая внимания ни на что вокруг, да и не особо понимая, где находится, Артем резко оторвался от нее.

Наташа попыталась скрыть потрясение, непонимание и недовольство. Она была близка к грани, все мышцы живота сводило, а между ногами было неприятно пусто. Почти до боли. В первые мгновения после того как Артем отодвинулся от нее, девушка неосознанно продолжала двигать бедрами и извиваться ему навстречу. И сейчас было очень плохо, очень больно и...очень хотелось затащить этого дразнящегося ублюдка в его же машину и взять то, что было ей так нужно, как никогда в жизни.

— Что за...? — смогла невнятно прохрипеть девушка, стараясь успокоить дыхание.

— Поехали, — Артем отвернулся и направился к водительскому сиденью.

Поехали? После того, что он здесь устроил? Просто "поехали"?

— Куда? — Наташа продолжала прижиматься спиной к дверце, потому что казалось, что сведенные судорогой желания ноги просто подкосятся, стоит ей хоть немного пошевелиться и лишиться опоры.

— В магазин, — просто ответил Артем, как будто ничего и не было. — Ты садишься?

Глава 7.

Наташа была в ярости. И это еще мягко сказано.

С того момента, как они отъехали от ее дома, прошло около получаса, но ее тело, как и она сама, не желало успокаиваться. Она вся была словно наэлектризована, а ожидание разрядки и напряжение пронзало каждую клеточку ее кожи. Но самое противное и неприятное во все этом — спокойствие Артема.

Если ей понадобилось пару минут, чтобы начать двигаться и сесть в машину, а потом еще минут двадцать, чтобы перестать ерзать на кожаном сиденье, которое даже сквозь ткань джинсов раздражало кожу, то Артем вел себя так, будто ничего не произошло. И словно он не соблазнял ее, специально, между прочим, весь день, держа в напряжении. Пространство оказалось очень мало, а людей — чересчур много, поэтому за несколько часов близкого контакта с Артемом она, с одной стороны, почти привыкла к его подавляющему присутствию, а с другой — оно начало волновать ее еще сильнее.

И тот поцелуй на улице, по ее мнению, был попыткой сбросить с себя все накопившееся желание и потребность. Сначала такой напор испугал Наташу, действительно испугал, но Христенко прекрасно чувствовал каждую реакцию ее тела и почти предугадывал ее. Это не могло не злить.

В конце концов, Ната привыкла к тому, что является взрослой, самодостаточной, ни от кого не зависящей женщиной с хорошей работой, стабильной приличной зарплатой и хладнокровной головой на плечах. Ха! Вся ее оборона, неприступность и холодность рушились от одного взгляда на Христенко, с которым хотелось сделать сразу несколько вещей — избить, убить и трахнуть. И что пугало больше всего, так это то, что Ната сама боялась себе признаться в том, чего хочет больше. Можно было бы, конечно, совместить и сделать все по порядку, но девушка сомневалась, что после секса с Артемом у нее поднимется на него рука. Не зверь же она, в самом деле.И мало помогали мысли о том, что не она первая, не она последняя. Когда тебя целуют так, как будто ты, по меньшей мере, самая желаннейшая и недоступнейшая вещь на планете, каким-то чудом оказавшаяся рядом, то о каких-то там мифических девушках ты думаешь в последнюю очередь. Если вообще думаешь. И как он смог остаться равнодушным и невозмутимым, когда ее почти трясло от желания к нему прикоснуться, обхватить ногами за талию и...

Наташа искоса взглянула на лицо Артема. Равнодушно смотрит на дорогу, уверенно управляя машиной одной рукой. Другая рука расслабленно касается коробки передач. Каждая черта буквально дышит силой и уверенностью. Рядом с ним Наташа чувствовала себя...спокойной и защищенной, а ведь по идее не должна. Она должна бежать от него как можно дальше, а не сидеть у него в машине, около злополучного бардачка, который действовал ей на нервы, и думать о том, каково это, оказаться в одной постели с Артемом Христенко. Он был тем, кто угрожал разрушить ее спокойный и устоявшийся мирок, но именно с ним Наташа чувствовала себя в безопасности. Что совершенно не имело смысла. Хотя нет, имело.

Она бы слукавила, если бы сказала, что ей не нравятся их постоянные стычки. Нравятся так же, как и дразнить его. Наташа понимала, что Артем мог согнуть и сломать ее одной левой, к тому уже не раз убеждалась в том, как люди воспринимают его и опасаются. Мужчины, даже Игорь и Миша, старались особо не злить Артема и поддерживать с ним если не дружеские, то хотя бы приятельские отношения. Артем не принимал отказы и не позволял никому собой помыкать. Наташа могла поспорить на что угодно, что все обстоит именно так. А вот ей позволял. Христенко позволял ей говорить и делать намного больше, чем всем другим. Даже ту же Лёны, с которой Артем был еще знаком, когда учился в школе, он держал на расстоянии, поэтому подруге в общении с ним приходилось мучительно подбирать слова. Наташа же говорила Артему такие вещи, за которые кого-нибудь другого он просто убил бы и даже не запачкался.

Она сознательно испытывала его терпение, получая удовольствие от его силы и власти, которые могли стереть в порошок, но не касались ее. Она чувствовала себя так, словно укротила огромного дикого зверя, который кидался и разрывал на куски всех, кто хоть немного приближался к нему, а ей без проблем позволял гладить себя против шерсти. Это было упоительное ощущение силы. Власть над властью. Сила над силой, хотя именно Наташа всегда презирала ее, считая, что сила не есть показатель чего-то важного. И никогда ею не обладала.

А их с Христенко отношения разжигали адреналин в крови, придавая особую пикантность и перчинку их спорам, переходящим в рукоприкладство. В восхитительном значении этого слова. Даже сейчас от одной мысли об его руках, Наташа густо покраснела и со всей силы сжала ноги вместе, чтобы унять пульсирующую боль и пустоту там, где сейчас ей нужен был кто-то. Точнее, кое-кто.

— Куда мы едем? — поинтересовалась она, чтобы хоть как-то заполнить давящую тишину в салоне автомобиля. — Ты мне не сказал толком.

— Пока на заправку, — лаконично ответил Артем, не отрывая взгляда от дороги.

Это все, что он сказал ей за все то время, пока они находились в пути. Не густо. Ноль эмоций. Интересно, а если она сейчас откроет дверь или даст ему по шее, то он как-нибудь отреагирует или продолжит сидеть каменным истуканом? Наташу серьезно волновал этот вопрос.

Девушка оглядела весь салон машины. Еще раз и еще. Стало скучно.

— Может, ты хотя бы музыку включишь? — она попыталась говорить спокойно, но тон все равно получился раздраженным, как будто она винила мужчину в чем-то. Винила, конечно, но ему необязательно об этом знать. — Я не хочу тупо сидеть в тишине.

— Возьми вон оттуда какой-нибудь диск, — Артем лениво качнул головой в сторону бардачка. — Выбери сама, мне все равно.

Наташа вздернула тонкую, изогнутую бровь, а все ее лицо выражало явное отвращение.

— Прости, не могу. У меня нет под рукой ни куска мыла, чтобы после этого тщательно вымыть руки раз пять, ни хотя бы перчаток. Так что в ту гадость я не полезу.

Артем безразлично пожал плечами.

— Сиди так.

Сиди так? И все? Просто "сиди так"? Наташа не могла сказать о том, какое чувство в ней сильнее, то ли ярость от такого поведения, то ли обида от его пренебрежительного безразличия. Печально было признавать, но она, кажется, настолько привыкла к их взаимным препирательствам, что их отсутствие ее угнетает.

Сделав вид, что ей так же все безразлично, как и ему, Ната, скрестив руки на груди, прислонилась лбом к окну авто, вглядываясь в ночной город и ловя мимолетные огоньки фар на своем лице. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь она, Наталья Алексеевна Куцова, будет сидеть в одной машине с Христенко Артемом Олеговичем и не пытаться выцарапать ему глаза. Что делается в мире. Кошмар.

В машине приятно укачивало, и Наташу начало клонить в сон. На улице было не очень поздно, около семи вечера, но на улице стояла зима, поэтому темнело рано. А все вкупе — приглушенный свет, тишина и наконец-то успокоившийся после всплеска гормонов организм — давало о себе знать. Она начала потягиваться и позевывать, сцеживая зевки в кулак.

Если Артем это и видел, то никак не прокомментировал. Через некоторое время Ната услышала позади себя какое-то шуршание, а потом в салоне авто разлилась неспешная и успокаивающая инструментальная музыка. Ната скосила глаза в сторону Артема, но ничего не сказала, лишь незаметно для него улыбнулась краешком губ, не отрывая взгляда от окна за которым мелькали огоньки магазинов и свет включенных фар. Для полного счастья хотелось сбросить сапоги и прижать колени к груди, сворачиваясь теплым и уютным калачиком.

Они остановились у первой попавшейся заправки. Артем, не застегивая куртку, хотя на улице было прохладно и дул промозглый ветер, выскочил из машины, взяв бумажник, и пошел в маленький магазинчик — оплатить бензин. Пока мужчина расплачивался, а машину заправляли, Ната решила удовлетворить свое любопытство.

Воровато оглядываясь по сторонам, словно кто-то мог за ней наблюдать, Ната подрагивающей от волнения рукой потянулась к проклятому бардачку, который всю дорогу мозолил ей глаза. Что она хотела там увидеть или найти? Если честно, девушка сама не могла ответить на этот вопрос, ей было просто "необходимо" заглянуть туда и удостовериться...в чем-то.

Резко набрав в легкие воздух, как перед прыжком в ледяную воду, Ната быстро откинула крышку, чтобы увидеть...ничего. Ну, то есть, не совсем ничего. Там лежала карта Петербурга и Ленинградской области, какие-то бумаги, возможно, документы на машину. Две нераспечатанные пачки дорогих сигарет и с десяток музыкальных дисков, все лицензионные, безусловно. Ничего компрометирующего. То есть никаких кондомов, использованных или нет. Ничего.

В груди разлилось непонятное, но очень приятное тепло. Ей льстило это, хотя обольщаться, конечно же, не следует. Скорее всего, он прибрался исключительно из-за того, чтобы в дальнейшем таких — Ната мысленно хохотнула — неприятных инцидентов больше не повторилось. Но все-таки убрал здесь все он из-за ее вмешательства. И Ната очень не хотела, чтобы когда-нибудь еще у Артема появилось нечто подобное.

Краем глаза уловила движение темного силуэта, выходившего из дверей магазинчика. И сразу засуетилась, мысленно вознося благодарность Артему за его любовь ко всему лучшему и за то, что он не поленился сильно затонировать стекла в машине.

Быстрым и немного нервным движением поправила разворошенные документы, выровняла стопку дисков и захлопнула бардачок. А потом, как ни в чем не бывало, откинулась на спинку сидения и стала смотреть в окно, ожидая, когда дойдет Артем.

— Я уже начал бояться, что ты угнала мою машину, лишь бы уехать подальше от меня, — с его приходом в прогретую машину проник холодный питерский воздух, отчего Наташа зябко поежилась. — А ты даже здесь, на том же самом месте.

— Какое упущение с моей стороны, — сухо посокрушалась девушка. — И как мне такая мысль не пришла в голову?

Артем насмешливо хмыкнул.

— Сам понять не могу.

Вот такой Артем ей не то чтобы нравился — он не нравился ей в любых своих настроениях — но когда он был таким, то выглядел более человечным что-ли. Более привычным, более правильным. А холодный и отстраненный Артем ей категорически не нравился. Он и так не подарок, как и его характер, впрочем, а если он специально включает свою сволочную версию, то хоть вешайся. Пусть уж лучше язвит.

— Куда мы сейчас? — надеялась она таки получить сегодня ответ на этот вопрос.

— Я же сказал — в магазин, — Христенко отточенным движением завел мотор и покатил с территории заправки. Они остановились, дожидаясь, пока поток машин хоть немного рассосется, чтобы окончательно выехать на дорогу. — Или я непонятно говорю?

Ната вздернула бровь и скривила губы в язвительной усмешке.

— Говоришь ты понятно, только не про то. Из тебя что, все надо клещами вытаскивать? — она побарабанила пальцами по панели и выжидающе уставилась на магнитолу. — В какой магазин?

— В обычный.

Нет, он издевается. Взглянув на его самодовольное и наглое лицо, Наташа еще раз убедилась в этом. Вот же...

— Что там продают? — она решила поиграть по его правилам, если ему от этого полегчает и его эго успокоиться.

— То, что мне нужно.

Он не смеялся — голос был относительно серьезным, но четко очерченные губы слегка подрагивали. Как будто Артем изо всех сил сдерживался. Ната знала, что если Артем позволит хоть смешку сорваться со своих губ, она точно его стукнет. И мужчина отлично это чувствовал.

— Что именно тебе нужно?

— То, что необходимо тебе.

— Мне ничего не нужно.

— Я лучше знаю, что тебе требуется.

— Нет.

— Да.

— Нет.

— Да. И не спорь.

Вот что тут скажешь? Оставалось только изумленно хлопать глазами на такие вот аргументы. Господи, как можно быть таким самоуверенным и наглым! Без спроса вторгаться в чью-то жизнь! Да что там в чью-то — в ее. В ее жизнь, и мало того, что мужчина, сидящий напротив нее, пытается занять все ее мысли — ему этого мало. Христенко намерен получить все — и душу, и тело. Ему плевать на законы и рамки — для него они пустяк. Он тот — кто диктует законы и устанавливает эти проклятые рамки, совершенно не заботясь о чувствах и желаниях других людей.

За всю свою жизнь, проведенную среди разных людей разных классов, Наташа многое видела и многое наблюдала. Богатство не всегда означает власть, власть не всегда подразумевает силу. Деньги не являются признаком ума. А Артем был опасен и необычен тем, что в нем все эти грани смешивались, рождая что-то дикое и взрывоопасное, неистово бурлящее у него под кожей, и это не мог скрыть ни дорогой костюм, ни маска на лице. Люди интуитивно чувствуют под сдержанной оболочкой зверя, который не остановится ни перед чем, и если нужно — просто разорвет горло.

Наташа никогда не встречала бандитов, то есть настоящих бандитов, классических. Зарабатывающих на жизнь хладнокровным и равнодушным убийством. Но если бы у нее спросили, кто из ее знакомых смог бы больше всего претендовать на такое звание, то таким знакомым оказался бы Артем.

К плохим мальчикам всегда тянет хороших девочек. Обычно именно так. А она всю жизнь была плохой. Так почему же ее тянет к Христенко? Ната в этот момент забыла, как дышать. Неужели он намного хуже, чем она может себе представить?

Быстренько прогнав от себя такие странные мысли, Наташа попыталась с достоинством вернуть отвисшую от такого наглого хамства челюсть на место. И со второй попытки у нее это почти получилось. Во всяком случае, напоминать истукана, выражающего крайнюю степень изумления, она перестала.

Всю последующую дорогу она молчала, боясь начинать разговор. И уже начала тосковать по молчаливому, насупленному Артему, который только злобно смотрел по сторонам, и то редко. Теперь же он почти не сводил с нее взгляда, изредка смотря на дорогу.

Ей было неуютно, как будто его взгляд был проникающим насквозь рентгеном. Не оставалось никакого потаенного уголка, который бы не был затронут пристальным вниманием. Ната старалась смотреть прямо перед собой и не обращать внимания на такое поведение Христенко.

— Смотрел бы ты на дорогу лучше, — не оборачиваясь к нему, произнесла девушка. Весь ее вид выражал оскорбленное самолюбие и упрямство. — Если мы по твоей вине разобьемся, и ты, не дай бог, останешься в живых, а я умру и попаду в рай, то я до конца твоих дней не оставлю тебя в покое.

Вообще-то изначально это была угроза, к тому же серьезная. Но вот Артем, захохотавший так, что Нате казалось, еще немного и задребезжат стекла, так не считал.

Отдышавшись, он, усмехнувшись, изогнул бровь и посмотрел на нее.

— Даже не сомневаюсь. Только почему в рай.

Наташа с умным видом посмотрела на Артема.

— Потому что в аду есть вакантное место для тебя, а я рядом с тобой не буду ни при каких обстоятельствах.

Артем хмыкнул и покачал головой.

— А если я выторгую себе вакантное место в раю? Что тогда?

Ната мило улыбнулась.

— Тогда мне тот круг ада, который за прелюбодеяния. Ветерок...знаешь, освежает.

— Данте? — с пониманием поглядел Артем на нее.

— Ага. А ты откуда знаешь?

— У тебя литературу в школе вела Федорчук?

Ната ошарашено уставилась на мужчину и даже повернулась к нему всем корпусом.

— Да. А что, у тебя тоже?

— Я в той же школе учился, — пожал плечами Артем, как будто это все объясняло. — Старшие классы всегда брала она.

— Да-да, точно, — Наташа расплылась в улыбке и часто-часто закивала. — Ты помнишь, как она для каждого ученика заставляла подбирать персональный круг ада, чтобы удостовериться, прочитал он или нет?

— У вас она тоже так делала? — Христенко с удивлением посмотрел на сияющую девушку, полностью погрузившуюся в воспоминания.

— Да. И кстати, каждый ученик всегда получал у нее персональное место в аду, — на Нату нахлынула ностальгия. — В рай ни один так и не попал. А когда я спросила у нее, какой круг предназначается ей...

— Ты тоже? — Артем тихо засмеялся.

— И ты? — Ната приподняла брови, с изумлением качая головой. — Мне она двояк тогда влепила. Стерва.

— Мне тоже. Сказала, что неприлично спрашивать такие вещи у женщины. Особенно мне, который должен был быть наказан за прелюбодейство. Подумаешь, пообнимался в коридоре с одной девчонкой, — Наташа с удивлением наблюдала за тем, как Артем из серьезного зануды превращается в обаятельного парня, способного не только хамить и бить кулаком себя в грудь, но и нормально разговаривать. — Я же даже не успел ничего сделать.

— Меня она туда же засылала, — с порочной ухмылкой призналась ему Ната. — Говорила, что мне там самое место.

— Ты тоже обжималась в коридоре с девчонкой?

Наташа весело рассмеялась и легонько стукнула его по плечу.

— Да ну тебя, — отсмеявшись, пробормотала она. — Нет конечно. Просто я же танцовщицей уже работала, и как обычно бывает, все про всё знают. И учителя в том числе. А это, по мнению Федорчук, было крайней степенью греха.

В салоне сразу наступила гнетущая тишина, и все веселье куда-то испарилось. Артем больше не выглядел веселым и довольным, наоборот, даже помрачнел, а черты лица немного потемнели и заострились. И спрашивается, что она такого сказала? Что была танцовщицей? Ната еле сдержалась, чтобы не фыркнуть вслух. Можно подумать, он об этом не догадывался — сам ведь испытал ее танец на своей шкуре. Что тогда?

— Приехали, — голос у него был напряженным и натянутым. — Вылезай.

А вот вернулся обычный Христенко. Легок на помине.

— Да хватит мной командовать, — справедливо возмутилась Ната. — Садись, ложись, уходи, вылезай, влезай. Я тебе что, игрушка? Чтоб ты знал, бруталы уже не в моде. Так что расслабься.

Он не обратил ни малейшего внимания на ее пламенную прочувствованную речь, полностью сосредоточившись на ремне безопасности. Наташа, мудро решив, что ее не касается личный ПМС Артема, который, судя по часто меняющемуся настроению, у него круглосуточный, начала выбираться из машины. И сама не заметила, как перекрутилась и запуталась в ремне безопасности.

Стыдно признать, но они с ремнями никогда не ладили. Наташа вечно застревала в них и запутывалась, и когда они только купили с Аленой машину, то подруге порой приходилось вытаскивать ее, когда становилось совсем худо. Но одно дело подруга, а другое дело — Христенко, который бы просто поднял ее на смех.

Пока Артем был чем-то занят и не обращал на нее внимания, Наташа попробовала выбраться самостоятельно. Стараясь не привлекать внимания, она как можно ниже опустила голову и начала возиться с ремнем. Мало того, что она запуталась, она еще и неудобно сидела. Во время разговора с Артемом она повернулась к нему не только лицом, но и всем корпусом, и сейчас сидела, упираясь коленями в коробку передач. Начала поворачиваться, но тут взбунтовалась футболка, которая сильно собралась по бокам, открывая животик. От напряжения девушка запыхтела, пытаясь поправить сбившуюся одежду и расстегнуть ремень.

— Ты что делаешь? — в голосе Артема слышалось изумление и смех.

Ната посмотрела на него. Полностью одетый, хотя кожаная куртка все равно расстегнута, он с искренним удивлением следил за ее действиями. От стыда она стремительно покраснела. Таак попасть. И перед кем? Перед ним!

— Я запуталась, — по-детски буркнула она. — И если ты засмеешься, то я тебя убью.

Артем озадаченно кашлянул, продолжая с таким же недоверием ее разглядывать, пока она пыталась распутаться, и следил за ее неуклюжими движениями.

— Ты что делаешь-то? — вздохнул, смирившись со всем этим, мужчина. — Дай я.

Качая головой и не в силах поверить в то, что Наташа способна застрять там, где он меньше всего ожидает, Артем потянулся к ней и взялся за ремень безопасности, легко коснувшись при этом ее живота. Ната замерла от легчайшей и случайной ласки, больше похожей на дуновение ветерка, и вскинула глаза на Артема. И натолкнулась на такой же пристальный взгляд его самого.

И пока Артем вызволял девушку, ни один из них не разорвал зрительный контакт. Казалось, будто между ними протянулась какая-то тонкая, едва уловимая нить, тем не менее прочная и крепко связывающая.

— Готово, — хрипло произнес Артем, не спеша отодвигаться от нее. — Я тебя освободил.

Да, он ее распутал, но футболка так и осталась собранной под грудью, оголяя живот. Артем уже выключил печку, поэтому воздух в машине становился все более прохладным. И контраст между холодным воздухом и теплом его тела действовал на девушку слишком сильно. Почему, когда Артем так близко, все, о чем она может думать, так это о том, сохранили ли его губы вкус кофе и дорогих сигарет, которые он курил. Она никогда не думала, что этот аромат ее так возбудит, но тут дело было, скорее, не в запахе, а в том кому он принадлежал.

Наташа замерла и не двигалась, когда он снова потянулся к ней и, нежно скользнув пальцами по ребрам, начал опускать футболку вниз, медленно разглаживая каждую складочку на хлопковой ткани. От его прикосновений к прохладной оголенной коже резко бросало то в жар, то в холод. Наташе пришлось уговаривать себя дышать, потому что под его ласкающими пальцами каждое малейшее движение походило на пытку. Возбуждение закручивалось спиралью, точнее, только отголосок его, но Ната знала, что потребуется всего пару минут, и она будет совсем не против всего остального, что он мог ей предложить.

— Пошли, — на секунду Артем закрыл глаза, и Наташа могла лишь беспомощно наблюдать за тем, как напряглось его лицо, и неистово бился пульс на шее. — Пошевеливайся, если не хочешь, чтобы мы продолжили то, чего ты хочешь не меньше меня.

Ната пулей выскочила из машины, случайно стукнувшись об дверцу спиной, но даже не обратив внимания на легкую боль от удара. И пока возилась с дверной ручкой, Христенко оказался рядом с ее дверью, но даже не потрудился ей помочь, а просто ждал, пока она выйдет, чтобы поставить на машину сигнализацию.

Ага, как же он ей поможет! Руки у него, что-ли отвалятся дверь открыть девушке. Скорее все ежики в лесах помрут, чем Христенко вежливым станет.

— Ну, и куда мы идем? — бодро поинтересовалась девушка, как только спрыгнула на землю. — Давай уже, не томи. Ты привез меня на другой конец города, чтобы загадочно молчать?

Артем аккуратно, но крепко взял ее за руку и куда-то повел.

А когда Ната увидела, куда...

— Ты сдурел?! — она резко вырвала свою почти утонувшую в его руке руку и попятилась. — Ты что себе позволяешь?! Кто я, в конце концов?! Так и знай, Христенко. Я многое тебе прощала. Твое хамское поведение, нежелательное внимание с твоей стороны, оскорбления. Я закрыла глаза на то, что ты обманул меня, сказав, что мою машину привезли из автомастерской. Но если ты начнешь меня одевать, — она с отвращением выплюнула это слово, — как какую-то...какую-то, — от избытка эмоций Ната взмахнула рукой, — шлюшку, то клянусь тебе, Христенко, я возненавижу тебя на всю оставшуюся жизнь.

— И что ты завелась? — на его губах появилась медленная и ироничная улыбка. — Что в этом такого страшного?

— Что страшного?! ЧТО страшного? Я никому, слышишь, никому не позволю делать из себя куклу. Что ты опять задумал. И ради бога, только не начинай свою вечную песню, "я мужик, а значит, я знаю лучше", ладно?

Ее грудь тяжело поднималась и опадала из-за такой резкой отповеди, на которую девушка истратила все дыхание. Руки против воли сжались в кулаки, и Наташа заметила это только тогда, когда длинные ногти начали сильно впиваться в ладони.

Вот оно. Началось. Ната наблюдала за таким развитием событий, по крайней мере, раза три. Ее постепенно пытаются превратить в куклу. Игрушку, которой можно похвастаться перед коллегами и друзьями. На которой можно продемонстрировать, насколько ты богат, успешен и удачлив.

Мужчины начинают одевать своих куколок в лучшие одежды, дарить им самые блестящие цацки. И для чего? Чтобы порадовать девушку? Нет, кукла бездушна. Она не может чувствовать, радоваться и плакать, это же просто кукла. Такие мужчины делают это для удовлетворения своих собственных потребностей в престиже, уважении, почитании. Да мало ли. Но Нате, честно говоря, плевать на других. Себя она превратить в куклу не позволит.

— Почему ты так болезненно это воспринимаешь? — казалось, что ему действительно интересно это понять. Ну да, совсем дурак. — Это ничего не значит. Если ты забыла, то у нас сегодня ужин с поляками, на котором ты. ТЫ должна быть. И не потому, что я так сказал, а потому, что это твоя работа. И тебе лучше меня известно, что отнюдь не в офисах заключаются самые главные и важные сделки и принимается решение.

— Я все равно не позволю покупать себе одежду, — уперлась Наташа, упрямо вздернув подбородок и выпрямив спину. — Это неправильно. И точка.

Артем раздраженно закатил глаза.

— Что ж ты как баран-то, а? То платье черное, в котором ты была...на переговорах с поляками, — Артем едва уловимо запнулся, словно хотел сказать не это. И Ната догадывалась, о чем он вспоминает, когда думает о том черном платье,— оно ведь очень дорогое. Вряд ли ты одеваешь его просто в кафе.

— А ты откуда знаешь, дорогое оно или нет? — Наташа постаралась не показывать своего потрясения. — И да, я одеваю его по работе...обычно.

— Потому что такое же платье я купил своей последней любовнице и прекрасно знаю, сколько оно стоит. И вряд ли ты позволила его себе самостоятельно. Миша, конечно, не скряга, но не настолько, чтобы обычной рядовой сотруднице платить такие деньги. Ну, если он платит тебе только за эту работу, — на такой двусмысленный намек Наташа попыталась не реагировать, но руки снова сжались в кулаки, а сама девушка в красках представляла свою месть. — Поэтому у тебя оно идет как...ну форма, рабочая одежда. И эту покупку ты воспринимай соответственно.

Артем безразлично пожал плечами, как будто все было предельно просто и ясно.

— Во-первых, — Наташа загнула один палец, — это не Миша, — увидев, как Христенко нахмурился, и удостоверившись, что контакт пошел, она продолжила перечислять, — во-вторых, это был подарок от чистого сердца и без всякого подводного дна. И в-третьих, человек, подаривший это платье, не был тобой.

А вот этого говорить не надо было, с опозданием поняла Наташа. Но было уже поздно. Артем, с непередаваемым выражением лица — смесью ярости, злости и еще чего-то, больно дернув ее за руку, почти до хруста в локте, потащил ее по направлению к богато украшенному и декорированному бутику.

Ната попробовала упираться, но это было то же самое, что останавливать танк с помощью тонкой нитки — бесполезно и танку пофиг. Вот так они и шли — Артем, как ледокол — упрямо вперед, а Ната, как на буксире, плелась в хвосте и пыталась не отставать и не сбиваться на бег.

— Мне больно, изверг, — прошипела она, пытаясь выдрать из его цепких пальцев свое запястье. — Если у меня останется синяк, то ты мне его лечить будешь, идиот.

Когда она попыталась упереться в тонкий слой снега каблуками, то ее довольно грубо встряхнули, чуть не подняв в воздух, и снова потащили.

— Артем, мать твою! — если бы он повернулся в этот момент, то вполне бы мог умереть от ее убийственного взгляда. — Я же упаду! Имей совесть!

Они почти дошли до крыльца. Пять маленьких ступенек и все — они внутри. Но Нате не хотелось так позорно заваливаться в такое, даже на вид, безумно дорогое заведение.

Перед самой дверью Артем резко остановился, так что не успевшая затормозить Ната со всей дури врезалась ему в спину, ойкнув от неожиданности. Потирая ушибленный нос, Наташа исподлобья рассматривала взбешенного Артема. Смотреть напрямую было страшновато. И вообще, что она такого сказала?!

— Ты зайдешь в этот гребаный магазин и будешь вести себя тихо и скромно. И по возможности держать рот закрытым.

— Да почему я должна делать так, как ты сказал? — взбеленилась девушка, награждая Артема внимательным и злобным взглядом исподлобья. — Кто ты вообще такой, чтобы мне указывать? Мне надоело, Христенко. Я не твоя собственность, чтобы мной распоряжаться. Я сама выбираю, куда и с кем идти. И мне плевать...

— А мне плевать на твое мнение, — обманчиво мягким и спокойным тоном произнес Христенко, как будто они обсуждали, ну, погоду. — Ты будешь делать то, что я сказал, потому что у тебя нет выбора. Ты одна, без денег, на другом конце города. И если ты не сделаешь то, что говорю я, то я просто развернусь и уеду, оставив тебя здесь.

— Ты не посмеешь! — потрясенно выдохнула Наташа, во все глаза глядя на Артема. — Нет. Ты не посмеешь!

— Забыла, кто я такой? — его усмешка была жестокой и властной, такой, какую Наташа никогда не любила. — Или напомнить, что я, по твоим словам хороший друг Сафронова и просто ублюдок? — его челюсть напряглась, но он продолжил говорить также мягко, почти нежно. — И ты еще сомневаешься в том, что я могу уехать и оставить тебя здесь?

Наташа могла только ошарашено молчать и в немом изумлении наблюдать за взбешенным Христенко. Она, честно сказать не уловила момента, когда из расслабленно-насмешливого состояния он перешел почти к дикой ярости. Что случилось? Он разозлился из-за платья? Когда же сам оскорбил ее первым? "Я покупал такое платье для своей последней любовницы". Ха! Что он хотел этим сказать? Что она достойна лишь того, чтобы кто-то мог покупать ей одежду, как подстилке? Или то, что любовница была последней, а не нынешней? Женский ум приметил эту немаловажную, но не особо заметную деталь.

Глядя на него в этот момент, Наташа почти не сомневалась в том, что Артем действительно способен молча развернуться и уехать, даже не глядя в ее сторону. И ему будет плевать, как она доберется, и доберется ли, до своего дома. А если она поедет сейчас туда, что ее ждет? Третья лишняя в компании Игоря и Алены? Наташа и так достаточно наворотила и не хотела лишний раз мозолить Игорю Анатольевичу глаза. А от осознания того, что Артем сейчас ее единственная альтернатива, дико раздражающая, упрямая и отвратительная альтернатива, становилось погано на душе. В конце концов, Наташа всегда находила силы противостоять многочисленным влиятельным и властным отчимам, наглым и распускающим руки клиентам в клубе, но Христенко...Он ставил ее в такие условия, что единственным возможным вариантом оставалось покорно согласиться и скрипеть зубами от злости.

— Я так понимаю, ты согласна, — Артем, вздернув бровь, внимательно изучал ее лицо. Когда Ната не ответила, он удовлетворенно и победно усмехнулся и взял ее за руку, на этот раз, почти нежно. И этот жест был полностью рассчитан на публику. — Отлично. Я в тебе почти не сомневался. Прошу, — издевательски вежливо наклонив голову, он открыл дверь и жестом пригласил ее войти. — Дамы вперед.

Даже о вежливости вспомнил. Плохой, очень плохой знак. Не хотелось думать о том, что ее ждет впереди. Она чувствовала себя...маленькой собачонкой на привязи. Которую холят, лелеют, одевают дорогой ошейник, а потом сажают в сумочку и таскают как аксессуар. Наташа попыталась скрыть отвращение от всей этой ситуации. Не дождутся от нее слабости. И не с такими справлялись.

Как только они вошли в богатое здание, Христенко полностью преобразился. Молниеносно сменил взбешенную маску на непринужденную улыбку, расслабился и стал почти собой — невозмутимым и отстраненным. Но Наташа, которая стояла рядом и внимательно следила за его лицом, могла видеть напряженные морщинки у его рта и глаз. Не так спокоен, как хочет казаться.

На двери не висело никаких поющих ветров или прочих безделушек — открывалась она полностью бесшумно, как могут только дорогие двери. Из матового толстого стекла, она скрадывала все звуки улицы, позволяя сохранить в магазине спокойствие и легкую ненапряженность. Здесь очень приятно пахло, с мимолетным удивлением заметила Ната. Не приторными духами продавщиц-консультантов, ни тяжелым неизвестным ароматом, а смесью чего-то легкого, цветочного и ненавязчивого.

Сам интерьер не кричал о дороговизне и богатстве — он просто говорил об этом. Сдержанные стены пастельных тонов, от светло-бежевого до темно-коричневого. Это был магазин, обставленный не для женщин, а для мужчин. Здесь все было для их удобства — пару диванов из блестящей темно-коричневой кожи, несколько кресел такой же расцветки, никаких глупых аксессуаров, только пару картин, которые обычному обывателю не сказали бы ничего, но Ната сразу узнала некоторые работы новых молодых и известных художников и фотографов. Все выдержано в цвете, да и линии дизайна не подкачали, взглядом человека, разбирающегося в таких делах, подмечала Ната. Практически полная геометричность и продуманность. Почти, но маленький штрих, выбивающийся из композиции и только добавляющий изюминки — зеркала. Разной формы, размеров и даже расцветки, они не бросались в глаза, но в каждом углу можно было рассмотреть хоть одно.

Как только они с Артемом бесшумно вошли в бутик, к ним с улыбками подлетели две длинноногие, худощавые продавщицы. У одной на бэйджике было написано "Роза", у другой — "Николетта". Интересно, по каким критериям выбирали этих дамочек — по экзотичности имен или по длине ног?

Но не это волновало Наташу. К чужой красоте она относилась вполне равнодушно, на собственном опыте зная, как очень часто предвзято относятся к симпатичным девушкам, следящим за собой. Как правило, у некоторых, если оторвать взгляд от их груди или задницы, можно было разглядеть признаки ума в глазах, но мужчины редко могли себе такое позволить. Но Ната же не мужчина, поэтому, спокойно проигнорировав их модельные параметры и низкие декольте, посмотрела им в глаза. И нахмурилась.

Эти две селедки с таким обожанием пялились на Христенко, а ее оглядывали настолько пренебрежительно, что сразу зачесались кулаки и захотелось весь их лощеный ухоженный вид немного подпортить. Та, которая Роза, буквально подлетела к ним и, часто-часто моргая своими накладными ресницами и раздвигая сильно накрашенные губы в улыбке, кинулась к Артему на шею, буквально отпихивая Наташу своим костлявым бедром. Если бы Артем не держал ее крепко за руку, то Ната наверняка бы отлетела от них, а так лишь покачнулась, но быстро восстановила равновесие. Но вот с внутренним миром согласия так и не нашла.

— Артем! — ее визгливый и радостный голос ударил по нервам, заставив Нату скривиться. — Какой сюрприз! Я так скучала!

"Даже не сомневаюсь, — подумала Наташа, с отвращением глядя на то, как Роза кидается на шею Артему и пытается то ли задушить, то ли прижать к себе крепче. — Оно и видно, как ты скучала".

Тем временем, пока Наташа молча злилась, Роза вовсю оккупировала Артема, обнимала, скользила руками по его спине и блестящими от возбуждения и радости глазами заглядывала к нему в лицо. Что не мешало ей пытаться оттеснить ее как можно дальше от Христенко. И Наташа с удовольствием отошла бы, лишь бы не вдыхать приторный запах ее духов и не чувствовать себя такой униженной. Только вот Артем очень крепко держал ее за запястье, не давая возможности отстраниться, а когда Ната пыталась вырваться из его захвата, он только сильнее сжимал ее руку. Возможно, он не понимает, что Наташа чувствует себя неуютно, особенно когда ее резко толкают и отпихивают, тешила себя надеждой девушка. Но сразу с ней попрощалась, как только увидела самодовольный и насмешливый взгляд мужчины, направленный прямо на нее, не обращая внимания на мешающую блондинистую макушку этой крашеной дылды.

Ната сама мелкой никогда не была, тем более, всегда носила каблуки. Но рядом с Розой чувствовала себя мелкой и незначительной, почти нескладной.

— Роза, а ты, я смотрю, все цветешь, — Артем со скрытой насмешкой, которую блондинка, очевидно, не уловила, изогнул бровь. — Как дела?

Роза обиженно надула и без того пухлые губы и исподлобья уставилась на Христенко.

— Как дела?! — в ее голосе к обиде начало примешиваться и оскорбленное возмущение. — Ты после той ночи даже не зашел ни разу. Не позвонил, не проведал! Что я должна была думать? Вдруг с тобой что-то случилось?

Судя по почти до противного жадному взгляду девушки, здоровье Артема — последнее, что ее интересовало. Казалось, что еще немного и она, плюнув на свою коллегу и Нату, кинется на Артема и отымеет его прямо здесь. Ее руки становились все смелее, а прикосновение — все ниже. Нате было неуютно ощущать все это рядом с собой. Чувство гадливости, отвращения и злости не проходило. На фига, спрашивается, Христенко притащил ее сюда? Чтобы она увидела, как он обжимается с этой Розочкой? Ната незаметно скривилась. Она бы поверила ему на слово. Только Артем вылил на нее сегодня столько дерьма и потрепал столько нервов. И ради чего? Ради этого?!

— Роза, милая, дела, — притворно засокрушался Артем. — Но зная тебя, я уверен, что ты последующие полгода после нашей последней встречи не скучала. Не так ли?

От этих слов Нате сразу полегчало. Во-первых, Артем дал этой прожженной (в прямом смысле этого слова) белобрысой двухметровой выскочке отворот-поворот и поставил ее на место. А во-вторых, оказалось, что Роза была у Артема давным-давно. Во всяком случае, Ната была уверена в том, что за те полгода, которые прошли после последней встречи Розы и Артема, Христенко явно не был в одиночестве и не скучал. А это лучше, чем новенькая любовница.

— Артем, — девушка призывно облизнула губы и понизила голос до хриплого шепота. — Можешь звонить мне в любое время. Ты помнишь мой номер?

— Конечно, милая, — Артем улыбнулся и позволил Розе поцеловать себя. В щеку, хмуро отметила Ната.

Но эта выдра умудрилась как-то извернуться и задеть краешек его губ, так что теперь правый уголок его рта был измазан в красной помаде. Когда Роза отстранилась от Артема, вернее, он ее отодвинул от себя, эта выдра послала ей победную улыбку, на что Наташа только насмешливо закатила глаза. Детский сад, ей-богу. Но, несмотря на это, так и хочется расквасить нос этой корове.

Вторая девушка на все взирала с легким интересом, не более. Никакой симпатии, никакой антипатии — просто работа для нее. Уже неплохо. Красивая, рыженькая, такая же длинная и худая как и ее коллега, но более настоящая. Но на эту Николетту Артем даже не посмотрел. Просто кивнул и перевел взгляд с Розы на Наташу.

— Вам что-то подсказать? — решила начать работать рыженькая. — Что-то конкретное или просто посмотреть?

Наташа хотела уже сказать, но вспомнила, что музыку сегодня заказывает Христенко, поэтому молча перевела на не взгляд, говоривший "ну же, что дальше"?

— Агата здесь? — посерьезнев, поинтересовался Христенко.

— Агата Михайловна занята, но я могла бы тебе помочь, — перебила Роза свою подружку. — Я все здесь знаю. Что тебе нужно?

— Мне нужна Агата, — его тон был мягким, но отчетливо слышалась сталь. — Я ясно выразился.

Роза немного отшатнулась, а Наташа почувствовала слабый отблеск удовлетворения.

"Не играй с ним, девочка. Это позволено только мне".

Ната не произнесла это вслух, но Роза, начавшая поедать ее глазами, прекрасно поняла это. Ее глаза хищно сузились, а ноздри начали раздуваться от едва сдерживаемой неприязни, которую блондинка изо всех сил старалась не показывать.

— Ника, позови Агату, — приказным тоном обратилась Роза к рыженькой, которая, не сказав ни слова, молча пошла к служебным помещениям. — Ты по какому-то личному вопросу приехал, Артем?

— Приехал кое-что купить, — Артем не уточнил, для кого, но требовательным и собственническим жестом прижал Наташу к своему телу еще ближе.

Далее Ната подверглась тщательному осмотру. Даже Артем не сравнился бы. Он оценивал как мужчина, который хочет, а Роза — как женщина, которая выискивает недостатки. И женский взгляд цепко подметил старенькие выцветшие джинсы, потрепанную провокационную футболку, обычное черное пальто и сапоги на невысоком каблуке. Также как и хорошую фигуру и длинные темные волосы.

— Хм, ну что ж, — протянула Роза, с непередаваемым выражением лица скрестив руки на груди. — Может быть, ты чего-то хочешь выпить, Артем? Чай, кофе, коньяк? — ее блондинка упорно игнорировала, все свое внимание отдавая мужчине.

— Нет, я за рулем, — Артему, наконец, надоело стоять в дверях, поэтому он прошел к одному из диванов, придерживая Наташу за локоть и нежно, поглаживал большим пальцем левой руки ее ладонь, в известной только им двоим ласке. От неспешных, почти ленивых, но в то же время невероятно возбуждающих прикосновение его рук к ее коже, по телу пробегали заряды тока, а дыхание изредка прерывалось.

Полностью сосредоточившись на том, чтобы сдерживать порывы собственного тела, Наташа пропустила момент, когда к ним подошла хозяйка магазина. И появление Агаты повергло Наташу в окончательный шок.

— Ого, — смогла выдавить она из себя потрясенно. — Вау

Наташа ошарашено смотрела на женщину лет семидесяти, не в силах отвести взгляд или хотя бы закрыть рот, приоткрывшийся от изумления. Вроде обычная старушка...должна была быть таковой. Эту женщину обычной назвать было никак нельзя. Ярко-рыжие волосы, торчащие в разные стороны, черная со стразами приталенная женская рубашка и ярко-желтые брюки-галифе. Ната умолчала уже о неимоверном количестве украшений, венчающих шею и руки Агаты. Одних колец было не меньше одиннадцати. Вау.

— За все то время, как мы общаемся, я впервые вижу тебя настолько шокированной, — прошептал ей на ухо Артем, обдувая шею своим теплым дыханием и рождая по всему телу табун мурашек. — Впечатлилась?

— Очень, — Наташа не сводила глаз с усмехавшейся...даже бабулькой язык не поворачивался назвать. — Ты хочешь сделать меня такой же? Это твоя месть?

Артем мягко рассмеялся, слегка прикусывая кожу ее шеи и тут же дуя на немного ноющий укус.

— Ты всегда подкидываешь мне идеи. Хотя, признаться, я об этом совсем не думал. Но если ты так хочешь, мы могли бы попробовать.

Его голос был хриплым и в то же время в нем слышался смех — не издевательский, как обычно, а искренний, настоящий. Настолько настоящий, что Нате захотелось улыбнуться в ответ.

— Зачем ты позвал меня, Артемий? — от такого звучания своего имени Артема передернуло, но на Агату он смотрел с вполне искренней улыбкой. — И кто эта милая леди, которую ты с собой привез?

Зря она сказала про "милую леди". Роза хмыкнула, а Христенко хохотнул. Нату такая реакция задела. В конце концов, она росла в семье, где правила вбивались с детства, в том числе и этикет.

— Леди я с собой не привозил, — Артем обхватил ее за талию, прижимая к себе и фиксируя руки, чтобы прекратила вырываться. — А вот мегеру доставил.

— И зачем тебе ЭТО? — издевательски поинтересовалась Роза. — Острых ощущений захотел?

Что под "это" она имела в виду? Всю ситуацию или конкретно ее? Ната не знала, но сдерживаться больше не могла.

— Ага. Захотел. И хочет их каждую ночь. И день. И утро. Снова и снова. Ну, ты меня понимаешь, — и девушка подмигнула ошарашенной такой наглостью и неприкрытым подтекстом блондинке. — Он хорош, правда?

В помещении повисла тишина. Никто не мог произнести ни слова, но Ната спиной явственно ощущала, как ходуном ходит грудь Артема от едва сдерживаемого смеха. Девушка перевела взгляд на Агату, которая тоже, как оказалось, сдерживается, чтобы не рассмеяться в полный голос.

— Так, ладно, — хозяйка магазина хлопнула в ладоши, привлекая к себе внимание. — Пошутили и хватит. Артемий, зачем приехал?

— Нужно платье, — кратко ввел Агату в курс дела. — На мой вкус.

Ната почувствовала, как в теле снова поднимается волна протеста. Что значит "на его вкус"?

— Я не...

— Вот то, зеленое, — Артем указал на вешалки с одеждой, безошибочно выделяя из пестрой и яркой одежды нужную вещь.

— Девушка, кажется, не согласна, — Агата перевела взгляд на нее.

— Девушка согласна.

— Девушка НЕ согласна, — парировала Ната, но тут же возмущенно охнула, когда Артем начал все сильнее сжимать ее за талию.

— Она согласна, — он предупреждающе взглянул на нее, напоминая, что хоть слово и выставит на улицу. — Правда, Наташ?

Ей захотелось его прибить.

— Да, милый, — сладким голоском пропела Наташа. — Как скажешь, о, повелитель.

Это была шутка, и Ната рассчитывала поддеть Артема и посмеяться, но он, очевидно, не оценил. Глаза потемнели, а сам взгляд был очень тяжелым и пробирающим до глубины души.

Дождавшись, пока все женщины разбредутся по магазину, Христенко быстрым движением прижал ее бедра к своим, упираясь в расщелину попки доказательством своего желания. От калейдоскопа противоречивых эмоций у нее расширились глаза. Какого черта? Почему она так на него реагирует? Она же должна убегать от него и вообще, все это противно...должно быть. Но сбившееся дыхание и сладкая боль возбуждения внизу живота говорили об обратном.

— Мне нравится, когда ты меня так называешь, — хрипло прошептал он ей на ухо, заставив поежиться и потрясенно выдохнуть. — А еще больше мне нравится, когда ты ревнуешь. Такая грозная, — последние слова он почти мурлыкал ей в затылок, скользя рукой по животу и опускаясь все ниже.

Ната попыталась перехватить его наглую конечность, но добилась только того, что лишь сильнее прижалась к нему. Но руку опускать он прекратил, вместо этого начав поглаживать ее животик через ткань.

— Тебе показалось, — стараясь совладать с дыханием, прерывисто произнесла Ната. — Это была не ревность.

Артем насмешливо фыркнул, лаская губами затылок. От контраста его теплого рта и прохладного дыхания пальчики на ногах поджались, а лоб покрылся испариной. Так хотелось отклониться назад, прижаться к нему как можно ближе, еще ближе, чем сейчас.

— А что же?

— Я просто не люблю, когда... — он слегка куснул ее за мочку уха, тут же заглаживая языком, — ооо... — непроизвольно вырвался у нее стон.

Даже она услышала в своем голосе восхищение и желание, что уж говорить про остальных. Артем, удовлетворенный ее реакцией, довольно выдохнул, а женщины, до того стоявшие к ним спиной, все как одна повернулись на шум.

— Артем, ей не подходит это платье, — Роза резко сдернула с вешалки какую-то блестящую серую тряпку и начала подходить к ним, потрясая этим мешком для сбора пыли. — Вот взгляни. Отлично подойдет твоей...даме, — Роза подошла впритык и разгладила платье.

Оно было просторным, полностью скрывающим фигуру, а длиной доходило до колена. Скромный вырез, который слегка приоткрывал ключицы. И аляповатый ярко-розовый цветок на пузе. Нату помимо воли передернуло.

— И как раз скроет все недостатки фигуры, — мстительно добавила эта "ромашка".

Ната напряглась в руках Артема, неосознанно придвигаясь к нему ближе в поисках защиты. И неосознанно приняла его негласную поддержку, когда он немного переместил ее так, чтобы прикрывать собственным телом.

— Я это не надену.

— Она это носить не будет.

И она, и Артем синхронно покачали головой и отказались. Хоть на том спасибо, что Христенко не зашел далеко в своей мести, и не стал делать из нее клоуна, выряжая в этот ужас. Хотя вот слова про недостатки ее задели. Ната понимала, что это банальная ревность, но зачем же так нагло врать? Она хоть больше не танцевала всю ночь в клубе, выполняя по пятнадцать выступлений, но за собой следила. Да и времени рассиживаться никогда не было. Поэтому девушка была уверена в том, что ее тело идеально. До малейшей детали. А эта лошадь ходячая кость и просто завидует тому, что у Наты есть и грудь, и попа.

Роза такого напора испугалась, немного побледнела, чего румяна и толстый слой тонального крема скрыть не смогли, и отступила на шаг назад. Умная девочка.

Наташа спиной чувствовала, как Артем, до этого напряженный и взвинченный, начал расслабляться. Глубоко вздохнул и зарылся лицом в ее волосы, что-то мягко выдохнув. Что именно она не разобрала, но была рада малейшей передышке. И пока Артем не успел начать новую соблазняющую атаку на ее тело, поспешила произнести:

— Это была не ревность, просто я не люблю, когда мной пренебрегают и игнорируют. Я скорее выйду за тебя замуж и отравлю тебе жизнь, чем буду когда-нибудь ревновать.

Артем недоверчиво усмехнулся и покачал головой.

— Ты когда-нибудь сдаешься? — он насмешливо вздернул бровь и облокотился на подлокотник дивана, утягивая Нату себе на колени, так что она полусидела на нем. — Или всегда хочешь, чтобы последнее слово оставалось за тобой?

— Я такая, какая есть, — Наташа постаралась безразлично пожать плечами, пытаясь сосредоточиться на платьях, а не на поглаживающих прикосновениях Артем, рождающих внизу живота разливающееся по всему телу томление, — И вряд ли уже изменюсь. И да, я привыкла всегда оставлять за собой последнее слово. Но с тобой это не всегда получается, — в ее голосе явно просачивалось недовольство, что Христенко не мог не заметить.

Мужчина хищно и довольно улыбнулся.

— Тебе просто не встречался тот, кто сильнее тебя. А вот я сильнее. И могу с тобой справиться. И тебя это заводит.

Ната насмешливо фыркнула.

— Ну да, от скромности ты не помрешь. Но почему ты так решил, что точно знаешь, что мне нужно? Ты мне даже не нравишься.

— Зато ты меня хочешь, — пожал он плечами, как будто это все объясняло, и начал стягивать с ее плеч пальто. — Уже немало.

— Это не самое главное.

— Ой, вот только не надо мне рассказывать о том, что секса без любви не бывает. И о прочей ерунде, — Артем скривился, как будто у него заболел зуб. — Женщины иногда придают излишне сильное значение сексу. А потом сами от этого страдают, — он мельком взглянул на сосредоточенное лицо Наташи, — Вот только не говори, что ты тоже считаешь, что секс — что-то священное, и перед этим надо бежать к алтарю. Секс — всего лишь потребность.

— Нет, я так не считаю. — Ната с мягкой улыбкой отрицательно покачала головой, не решаясь смотреть Артему в глаза. Да и вообще слабо понимала, почему разговор принял такой оборот. — Но только иногда есть что-то, из-за чего ты останавливаешься и вспоминаешь, что чрезмерное удовлетворение своих потребностей может превратить тебя в свинью. Или шлюху.

— Ну, ты же не шлюха, — нахмурившись, произнес Артем, но Ната слышала в его голосе полувопросительные нотки, от которых сразу как-то стало грустно и пусто внутри.

— Ты сам в этом не уверен. Что если у меня в постели побывали сотни мужиков? — Артем нахмурился, но именно этой реакции ждала от него девушка, чтобы продолжить: — А сейчас ты злишься из-за этого.

— Это в моей природе, — резко оборвал ее Артем. — Я мужчина, — когда Ната закатила глаза, он с угрозой добавил: — Хочешь проверить?

— Да нет, я верю, — и Ната специально поерзала на его твердой эрекции, которая все это время продолжала упирать ей в попку, заставляя Артема грязно выругаться. Когда он схватил ее за бедра и обездвижил, девушка не сдержала победной улыбки. — И не в этом дело даже. Дело в том, что, переспав с тобой, я пересплю со всеми твоими Розами, Мимозами, Гвоздиками и прочим. Вот если бы ты с мужчиной разок...

Артем возмущенно рыкнул и слегка ущипнул ее за бедро, заставив Нату испуганно ойкнуть и рвануться из его рук.

— Я тебя когда-нибудь прибью за твои шуточки, — прорычал он ей на ухо, опять дергая на себя. — Доиграешься.

Ох, ну как же. Усомнились в его мужественности. Какой кошмар.

— А я тебя...

— Артемий, вот платье. Ох, пока нашла ее размер, полсклада перебегала. Одни большие остались, а она у тебя вон какая миниатюрная, — старушка кивком головы указала на упирающуюся Наташу. — Еще что-то нужно?

— Нет!

— Да! — Артем был неумолим, и, судя по решительному выражению лица, отступать не собирался. — Еще выбери ей нижнее белье под платье. И обувь.

Наташа возмутилась. Вот скотина! Что он себе позволяет. Мало платья, которое она еще в глаза не видела, теперь еще и нижнее белье! Ей это надоело! Уж лучше на улице бродить, чем терпеть такое отношение!

Она попыталась вырваться из его крепкого захвата, но могла лишь беспомощно извиваться, против воли придвигаясь еще ближе. Артему, казалось, было ни жарко, ни холодно от ее попыток вырваться. Хотя нет, Ната ощутила, как он снова толкнулся своей эрекцией, на этот раз даже более твердой. В крови начало разгораться непонятное возбуждение от этой неравной, но такой интересной борьбы. Никого в зале не было, поэтому Ната не боялась попасться кому-то на глаза.

Уперлась руками в его бедра и начала царапаться, стараясь через тонкую ткань брюк задеть кожу. Била его, еще сильнее извивалась, но Артему было по барабану. Он просто обхватил ее под грудью, заставив прижать руки к телу, и обездвижил.

— Скотина, — взвыла она, пытаясь хотя бы лягнуть его. — Чтоб тебя...

— Если ты не прекратишь ерзать и вырываться, я просто перегну тебя через кресло и сделаю так, чтобы было из-за чего орать. Ты поняла? — его голос стал напряженным, и хриплым почти до рычания, что только е подстегнула. А вкупе с такой многообещающей угрозой, которая должна была бы напугать... — Мы договаривались, что ты заткнешься и будешь вести себя хорошо.

— Мы не договаривались, что ты начнешь снова раздвигать мне ноги. Снова! — прошипела она, покраснев от неравной борьбы и тяжело дыша. — Мы договорились на ужин с клиентами, а не на то, что мне придется выслушивать твои скабрезные шуточки и гадости от твоих подстилок. Тем более, таких страшных.

— А ты перестань выводить меня из себя и заводиться на ровном месте! — Артем повысил голос.

— А ты перестань меня доставать! — Ната ему ни капли не уступала.

В пылу борьбы она развернулась к нему лицом, яростно глядя в глаза и прижимаясь напряженными сосками к его груди, что поняла только сейчас. Она сидит у него на ноге, и от каждого движения трется об него, словно...Наташа опустила глаза вниз, чтобы с ужасом представить, на что они сейчас похожи. Уставилась на его грудь, виднеющуюся в распахнутой на груди темной шелковой рубашке, потом медленно уперлась взглядом в его бешено двигающийся кадык, а потом начала изучать его гладко выбритый подбородок, боясь даже взглянуть ему в глаза.

— Нашла. Все, можно в примерочную. Кстати, Наташа, у тебя размер обуви 37-ой? — раздался позади них бодренький голос Агаты, заставивший их с Артемом вздрогнуть от неожиданности. А вот отстраниться не получалось.

— Кхм...да, — пришлось кашлянуть, чтобы вернуть контроль над собственным голосом. — Да, с размером угадали. Я пойду? — вообще-то подразумевалось как подтверждение, но получилось довольно вопросительно, как будто она спрашивала разрешения у Артема.

Мужчина к тому моменту справился с той бурей чувств, бушевавшей внутри него, и даже смог разжать руки, чтобы отпустить девушку, которая отскочила от него, как теннисный мячик.

— Покажи, что выбрала, Агата, — Артем не смотрел на нее, даже наоборот, встал с подлокотника и, развернувшись к ней напряженной спиной, подошел к бабульке. — Так, обувь не подходит, — Артем покрутил в руках изящные сапожки из блестящей кожи, доходящие почти до колен. — Выбери ей туфли. Вон те, — Христенко показал рукой на стоявшие в углу ботильоны. — Такие подойдут! И кстати, мне не нравится это нижнее белье. Принеси ей другой.

Наташа сильно покраснела и с ненавистью уставилась ему в спину. Если бы взглядом можно было убивать, тушка Артема давно валялась бы на холодном мраморном полу магазина. Он же специально это делает! Специально ее унижает. Чтоб его!

— Ладно, — Агата примирительно коснулась его плеча. — Мальчик мой, не заводись. Сейчас все поменяю, только дай хоть платье примерим. А ты, — Агата с дружелюбной и доброй улыбкой посмотрела на Наташу, — иди в примерочную. Сейчас посмотрим, как все сидит. Хотя у Артемки вкус замечательный, и я уверена, что все сидит просто великолепно!

— Вкус, может, и замечательный, а характер скотский, — тихо пробурчала Ната себе под нос, но увидев, как у Артема дернулась мышца около правого глаза, поспешила одарить присутствующих ослепительной улыбкой до ушей. — С удовольствием! Куда идти?

Агата жестом указала на прозрачную штору, закрывающую арочный вход, ведущий к примерочным.

— Ты пока иди, а я сейчас поищу еще что-нибудь и вернусь, — и женщина легонько коснулась ее щеки. — Не волнуйся, я быстро.

Вдруг дверь в магазин мягко отворилась и в холл вошел представительный плотный мужчина лет сорока пяти. Он был одет в дорогой серебристо-серый костюм, который только подчеркивал редкие серебристые нити в его волосах.

— Артем! — с воодушевлением воскликнул он. — Я уже и не думал тебя увидеть в Питере. А тут еду — смотрю, машина знакомая стоит. Ну я и решил тут заглянуть!

Мужчина совсем не обращал на нее внимания, не удостаивая даже взглядом, а полностью сосредоточился на Артеме, который после его прихода, напрягся и расслабился одновременно. Услышав незнакомый тембр голоса, из подсобки решила выбраться и Роза, которая до этого момента старалась не высовываться.

— Привет, Ярослав, — они крепко пожали друг другу руки. — Как жизнь? — Артем на мгновение повернулся к ней. — Ты все еще здесь? — Он взглядом прошелся по ее телу с ног до головы. — Я, кажется, сказал, чтобы ты шла переодеваться. Поживее, милая.

Она собиралась ему ответить, правда собиралась. Но то, что он сделал следом, просто повергло ее в шок.

Артем обхватил ее за плечи, повернул лицом в сторону примерочной и...шлепнул по заднице! ЕЕ! Шлепнул! Как какую-то...Наташа сильно сжала зубы, чтобы не высказать все, что о нем думает. И о его долбаном магазине. И вообще, обо всем.

Оглянувшись через плечо, девушка поймала насмешливые взгляды Розы и Ярослава. Только этого не хватало! От унижения захотелось разреветься. Это было детское сиюминутное желание, что не помешало стать ему почти нестерпимым. Но она никому не позволит видеть ее плачущей. Она в жизни не пролила ни одной слезинки, а плакать из-за человека, который ей безразличен...фу!

Она смогла с высоко поднятой головой дойти до арки и ни разу не обернуться. А когда штора за ней опала, позволила себе устало прислониться к двери примерочной. Как же она устала от всего! Хотелось куда-нибудь свалить, как можно дальше от России, дальше от Христенко, который за какую-то неделю душу ей измотал. Девушка устало прикрыла глаза и двумя пальцами потерла переносицу. Что же делать-то?

Не хотелось выползать туда в дорогущем платье, любезно предоставленном Артемом, как будто он ставил на ней свое клеймо. Не хотелось видеть насмешливых и снисходительных взглядов окружающих, хотя, по сути, ей было на них плевать. Хотелось поехать домой и с ногами забраться под теплое одеяло, держа в руках горячую, почти обжигающую пальцы, чашку с кофе. А не ехать непонятно в чем непонятно куда непонятно с кем.

— Девочка, с тобой все в порядке? — раздался сбоку голос, в котором слышалось беспокойство. Открыв глаза, Ната с недоумением вглядывалась в морщинистое лицо улыбчивой старушки. — Довел тебя этот засранец?

Хоть женщина отнеслась к ней по-доброму и с пониманием, жаловаться и плакать в жилетку она Наташа не хотела. Не так ее воспитывали.

— Нет, но он упертый. Поэтому до сих пор пытается, — она пожала плечами. — Вы принесли одежду?

Агата показала несчетное количество вешалок с разными комплектами белья. Любых фасонов, расцветок и текстур. Предлагая...выбор?

— Артем же сказал.. — неуверенно протянула девушка, но Агата ее перебила:

— Да мало ли что этот паскудник сказал! Я старше и опытнее. К тому же это тебе носить, а не ему. Ему, в лучшем случае, смотреть, — Агата подмигнула ей с плутовской улыбкой. — А теперь бери все это и переодевайся.

И всучила ей ворох белья, жестом показав на нужную кабинку. Наташа, благодарно кивнув и лучше обхватив одежду, направилась в примерочную и сразу же, как только вошла, закрыла дверь на замок. Мало ли что придет в голову Артему. С него станется.

Пока девушка неспешно перебирала комплекты белья, выбирая тот самый, мысли о хамском поведении Христенко не желали покидать ее голову. Ната уже достаточно успокоилась. Чтобы начать размышлять хладнокровно. И была готова для мести. Для настоящей мести, которая подавалась с холодной головой на плечах.

— Простите, — Ната на секунду высунувшись из примерной, окликнула Агату, до этого безразлично смотревшую в окно. — Я могу вас кое о чем попросить?

— Смотря о чем, — старушка подошла к ней поближе, на каждом шагу позвякивая драгоценностями, и вопросительно на нее поглядела. — Что ты задумала, милая?

Наташа покраснела. Не думала она, что все мысли написаны на лбу.

Агата усмехнулась.

— Я сама такая же как ты была...лет тридцать назад,— женщина весело усмехнулась. — Ну...или не тридцать. Неважно. Я же вижу, что ты что-то задумала.

— Не могли бы вы... — неуверенно начала Наташа, но тут же мысленно дала себе подзатыльник. — Уйдите из магазина куда-нибудь минут на пятнадцать. И девочек своих уведите. Так, чтобы не докричаться до вас было. И платье, — Наташа сунула озадаченной женщине зеленое шелковое платье, которое выбрал для нее Артем, — заберите. Не насовсем, а на время. Когда придете, тогда и отдадите. Сможете?

Чем дольше затягивалось молчание, тем сильнее нервничала и напрягалась Наташа. Ее идея уже не казалась такой блестящей и гениальной, даже наоборот, какой-то глупой. А под оценивающим взглядом Агаты хотелось съежиться и стать размером с муравья. Наконец, когда Наташа решила на все плюнуть и молча пойти одевать вещи Артема, послышался мягкий смех.

— Ишь какая, — покачала головой старушка, прижимая к себе покрепче платье и отступая назад, продолжая смеяться. — И правда мегера ведь. Под стать ему самому. Спелись, голубки.

Вот когда Артем ее назвал мегерой, то захотелось его стукнуть, а в устах женщины это звучало почти как комплимент, заставивший Нату встряхнуться и приободриться. Не так все и плохо! Все лучше некуда.

— Вы только не прибейте друг друга, — со смешком добавила Агата, и потом тихо себе под так, чтобы не слышала молоденькая красавица, глаза которой блестели от предвкушения. — А то еще и на свадьбе вашей погулять хочу.

Ната боязливо озиралась по сторонам. Было очень страшно. И дело не в том, что она боялась показывать свое тело или тому подобное, в конце концов, в клубах танцуют отнюдь не монашки, а если вначале и стесняются, то потом большое количество оголенных тел становится нормой. Нет, не в этом дело.

И глядя на кружевное, оттенка горячего шоколада, откровенное нижнее белье, которое выглядело вполне даже целомудренным, если смотреть спереди, Ната думала о том, каково будет Христенко, когда она повернется к нему спиной. Ха, больше он от нее отмахнуться не сможет. Для большего эффекта девушка одела черные босоножки, ленточками обвивающие ее лодыжки почти до колен и только приковывающие взгляд к стройным бедрам. Теперь не только он не отвернется.

Все было рассчитано на медленную болезненную месть. Осталось только сделать первый шаг. Как в танце...а дальше...понеслось.

Глава 8

— Давно я тебя в городе не видел, — хмыкнул Ярослав, доставая из кармана брюк сигареты и зажигалку. — Будешь? — предложил он ему.

— Нет, не хочу, — отрицательно мотнул головой Артем и уперся взглядом в неподвижную светлую шторку, которая отделяла его от Наташи. Который раз за пять минут. — Ты сам-то что в Питере делаешь? Я думал, ты в Москве.

Ярослав хмыкнул и стряхнул пепел в пепельницу.

— Сам-то небось знаешь, что тут твориться, — полуутвердительно произнес он. — Все словно с цепи сорвались. Стараются себе кусок побольше урвать. Чтобы никто не мог их к стенке прижать. Бояться за денежки свои, вот и мотаются теперь, как сучки бешеные, пытаясь себе солнце под местом забронировать. Неужто ты не знаешь? — усмехнулся Ярик.

Артем безразлично пожал плечами и продолжал буравить взглядом шторку. С одной стороны хотелось выгнать Ярослава и самому пойти за Натой и взглянуть на нее в его платье. Которое он ей купил. И она приняла. Ну, он просто не оставил ей выбора. Но Артем по глазам видел, что Наташа обиделась, хотя в упор не понимал, что такого особенного сделал. Поддразнил, пошутил, ну а если и перегнул палку, то совсем немного и ей это, без сомнения, понравилось. Но все-таки не хотелось, чтобы она опять психовала и расстраивалась.

Думал сначала позвать за ней Агату или ее девчонок, но ни одной не оказалось рядом. Ладно, фиг с ними, Ната не маленькая, сама дорогу найдет, когда оденется.

— Мне все равно, что там делают остальные. Меня волнует только мое. Я подстраховался, и в любом случае в накладе не останусь. А эти, — Артем пренебрежительно махнул в сторону предполагаемых знакомых, — пусть сами барахтаются в собственном дерьме.

Ярик нервно вдавил окурок в стекло пепельницы.

— И мне не поможешь? — севшим от волнения голосом переспросил он равнодушного мужчину напротив себя. — Если потребуется помощь?

— Ничего не делается просто так, — Артем засунул руки в карманы брюк и отрешенно уставился на какую-то картину на стене. — Все имеет свою цену, Ярослав. И как бы я не уважал тебя, если ты все-таки захочешь моей помощи, тебе придется много за нее заплатить. Но я надеюсь, что ты не настолько глуп, чтобы это сделать, правда? — и Артем ободряюще хлопнул по плечу погрустневшего и спавшего с лица приятеля. — В любом случае ты всегда знаешь, где меня найт...

— Прости, Артем, но я не могу найти Агату и забрать платье. Ты не знаешь, где она? — раздался позади него хриплый и такой знакомый голос, заставивший Артема вздрогнуть и напрячься. Что она...

— Мать твою, — одновременно с Ярославом выдохнули они.

Артем не знал, что думать. Она. Стоит. Там. В одном белье. Мать вашу. А здесь Ярик. Черт бы его.

— Я вас не отвлекаю? Я не хотела бы вам помешать, — промурлыкала девушка, и в ее голосе слышалось что угодно, только не вина или раскаянье. — Артем, прости меня, но Агата, наверное, забрала платье, и мне нечего было надеть, только это.

Девушка скользнула по своему животу рукой, добралась до груди, одаривая свое тело по пути лаской, и просунула пальцы под лямки лифчика, слегка оттягивая их от своей загорелой и блестящей кожи. От этого движения ее грудь, и так практически вся выставленная на всеобщее обозрение, приподнялась еще немного, приковывая к себе взгляд Артема, который пытался выдавить из себя хоть слово. Цензурное.

— Ах да, — Ната притворно вздохнула и отпустила лямку, которая с негромким щелчком снова коснулась ее кожи. — Еще было это, — ее рука, до этого лежавшая на груди опять поползла вниз, лаская животик и задерживаясь у пупка лишь для того, чтобы опуститься еще ниже. Завела пальцы за резинку трусиков и немного потянула.

Артем мысленно благодарил Бога за то, что она надела вполне приличное нижнее белье, пусть и полупрозрачное, но все же напоминающее шортики. И, слава Богу, что она не одела то, что выбрал для нее он. Артем сжал зубы, стараясь взять тело и мысли под свой контроль. Хрен там. Все мысли вертелись около его брюнетки, которая начала подходить к ним с Ярославом походкой ленивой и довольной кошки, заставив член Артема запульсировать от такого сильного желания, что казалось, еще немного, и он взорвется и кончит прямо здесь.

— Я понимаю, что должна была слушаться тебя во всем, Артем, — промурлыкала она, с каждым шагом приближаясь к ним все сильнее и заставляя Артема окончательно терять голову. От того, как по ее губам скользнул дразнящий розовый язычок, его буквально тряхнуло, и только благодаря силе воли, которой, он думал, у него уже нет, он сдержал сдавленный стон. — Но я же не могла оставаться там больше, — она надула губки и заморгала, — мне было холодно, очень холодно. А те вещи, которые ты хотел, чтобы я надела, их не было. И мне пришлось стоять в примерочной совсем голой. И ждать тебя, — от этой картины, нарисованной его воображением, стало очень плохо. Он передвинулся, так чтобы не сильно давить тканью на разрывающийся от потребности оказаться внутри нее, член и напряг все мышцы, чтобы удержать свое рвущееся к ней тело.

Представляя себе все, что сделает с ней прямо сейчас. Он не намерен больше терпеть. И она тоже, иначе не стала бы так рисковать и дразнить его. Наташа должна была понимать, во что выльется ее месть. А если не поняла...Артем мысленно усмехнулся. Он ей сейчас покажет.

Он не сдержался и послал ей хищную, волчью усмешку, от которой огня в ее глазах слегка поубавилось, и она даже сбилась с шага. Немного. Но тут же ослепительно и томно улыбнулась Ярославу, который стоял у него за спиной.

Сзади послышался неясный хриплый вздох и восхищенное восклицание. Которое заставило Артема почти развернуться и впечатать Ярика в стену. Да, приятель был не виноват. Но Ярослав оказался не в то время, не в том месте. И видел то, что предназначалось не ему. А только ему, Артему. А детали его не заботили.

Наташа дошла до них и остановилась на расстоянии вытянутой руки. Она то да, а вот ее выступающая и полная грудь была ближе, манила Артема своими очертаниями и ложбинкой, застилая разум картинами того, что можно с ними сделать. И как Наташа будет реагировать на все, что придумало его больное воображение. Конечно больное, иначе он не реагировал бы ТАК на полуголую девушку, едва не кончая от обычного трения шва брюк по своему паху.

Глядя прямо ему в глаза, Наташа провела по своим полным, немного припухшим губам своим быстрым язычком, оставляя влажный след. И медленно начала исследовать его тело, спускаясь вниз и словно лаская не просто взглядом, а рукой. Задержалась на его груди, напряженном прессе, проглядывающимся сквозь ткань рубашки и замерла на его бедрах.

Артем почувствовал, как от одного ее взгляда, даже без прикосновения, становится настолько твердым, что уже больно.

— Ярик, пошел вон, — процедил Артем сквозь зубы.

— Артем, а ты не познакомишь меня со своей ох...чаровательной спутницей? — Ярик зачарованно уставился на Нату, которая вместо того чтобы отбрить его наглый взгляд, зазывно посмотрела на него из-под опущенных век. — Я Ярослав.

И этот идиот сделал шаг по направлению к Нате. На это Артема уже не хватило. Остановив плотное, если не грузное тело приятеля плечом и не давая пройти, Артем яростно процедил сквозь зубы:

— Уйди отсюда! — он говорил это Ярославу, но ни на секунду не отрывал взгляд от Наташиного тела, — Пока я только прошу. В следующий раз ты вылетишь отсюда.

Наташа глядя на такую его реакцию только лукаво улыбнулась уголком губ и вздернула бровь. О да, он отлично понял все, что она пыталась сделать. Думала, что и на сей раз он отпустит и уйдет. Но она просчиталась. Что он ей и пообещал, глядя прямо в глаза.

Артем не знал, что она там увидела, но резко вздохнула и откинулась назад, отчего ее грудь слегка колыхнулась, снова привлекая внимание, на этот раз к напряженным соскам, которые были почти видны из-под края лифчика. И не только ему.

— Артем, да не нервничай ты, — успокаивающе попросил Ярослав, пытаясь сделать еще шаг. — Я лишь познакомлюсь и...

— Не буду вам снова мешать, — ласково пропела эта сучка и повернулась к ним спиной. — Я, пожалуй, пойду.

Ярик восхищенно присвистнул, а Артем впал в ярость. Что ж она делает...

Если спереди трусики были довольно обычными, то сзади...их просто не было. Тоненькая полоска ткани полностью скрылась между половинками ее попки. И только маленькая цепочка намекала на то, что эта полосочка вообще существует.

Она успела отойти на три шага, покачивая своей такой сексуальной задницей, которую Артему так хотелось ощутить в своих руках. Больше он был не в силах терпеть. А когда все это видит Ярик...

Четвертый шаг девушка так и не успела сделать. Артем налетел на нее сзади, и если бы не его руки, обвившиеся вокруг ее талии, то она точно бы пропахала полмагазина носом. Но он удержал, полностью закрывая ее тело от посторонних глаз и почти до предела вжимаясь в нее своим напряженным пахом, заставляя Наташу застыть от страха и предвкушения большего.

— Пошел вон, — процедил сквозь зубы Артем, сильно впиваясь пальцами в бедро Наташи и заставляя двигать вперед. — Быстро!

Его голос был очень низким и опасным, пробуждающим в Нате все самое дикое и страстное, все то, что обычно просыпалось только с танцем.

Как только дверь за их спиной закрылась, Артем перестал себя сдерживать. Резко развернув ее к себе лицом, он набросился на ее рот с жадными поцелуями, заглушающими все протесты.

— Ммм...отпусти, — выдавила она из себя в те мгновения, когда отрывалась от него, чтобы глотнуть воздуха. — Что ты...

Наташа изо всех сил упиралась ему в грудь, пытаясь оказаться как можно дальше. Но Артем подталкивал ее своим телом, заставляя пятиться...куда-то.

Артем втолкнул ее в примерочную, быстрым и нервным движением задергивая штору и заставляя Нату сжаться от напряжения.

— Ты знала, что так будет, — она попятилась вглубь помещения, а Артем шел следом, на ходу сбрасывая с себя куртку. — Знала...и все равно пришла ко мне...готовая.

— Неправда, — резко вскинулась Наташа.

Его жесткая ухмылка не обещала ничего хорошего.

— Иди сюда, — мягко попросил он. Когда Ната отрицательно покачала головой, Артем повторил. — Иди. Сюда. Или я приду сам. И будет только хуже.

Толком не понимая, что вообще делает она...пошла. Сделала шаг и еще один в его направлении. Чувствуя, как с каждым движением все сильнее и сильнее разгорается огонь в ее теле.

Артем не стал ждать, пока она дойдет до него. Резким, почти неуловимым движением, он приблизился к ней вплотную и дернул на себя. От потрясения у Наташи вырвался сдавленный стон.

— Куда...ты...меня...тащишь? — ответа не понадобилось — Артем втолкнул ее в первую же попавшуюся кабинку. — Что ты собрался...?

Она оказалась прижата спиной к холодной поверхности зеркала. И этот контраст — горячего большого мужчины, прижимающегося к ее груди и бедрам, и прохладная гладкость зеркала рождала невероятные ощущения, заставляя чувствовать все гораздо острее.

— Ты долго дразнила меня, — Артем мягко прошептал ей на ухо, обдавая разгоряченную кожу горячим дыханием, а его руки...

— Не надо, — потрясенно выдохнула она, когда почувствовала, как Артем отодвигает в сторону кружево трусиков и проникает в нее одним пальцем.

— Не хочешь?

— Нет, — в противовес своим словам она резко подалась навстречу его руке, громко застонав.

Сдаваясь, после одной ласки.

— Уйди от меня, — она уперлась ему в грудь, пытаясь отодвинуть от себя, а бедрами подавалась навстречу его руке. — Ты меня унизил...там.

— Ты могла уехать, — Артем не вникал в ее слова, продолжая и дальше дразнить нежную, пылающую от его прикосновений кожу. — И не уехала, — быстрым движением мужчина припал к ее губам, заглушая протесты. — Нат, — он пытался говорить спокойно и рассудительно, но когда в его руках была она, когда прямо сейчас вся как на ладони, такая влажная и горячая внутри, Артем не знал, сколько еще способен продержаться. — Нат, ты знала, что все этим кончится. Так что не вздумай отступить.

Наташа отрицательно замотала головой и с силой вцепилась в его плечи, царапая и прижимая еще ближе.

— Не хочу, — продолжала упорствовать она, стараясь не замечать, как мужчина напротив нее каждый раз резко вдыхает сквозь зубы, чтобы сдержаться. — Не хочу.

Артем улыбнулся ей порочной усмешкой, никак не отреагировав на ее слова.

Пусть говорит. Его же не обманешь. То, как она обхватывает его палец внутри себя, то, как старается потереться своей набухшей грудью об него...Нет, больше он не будет ждать.

Он приподнял ее вверх и снова прижался к губам в обжигающем поцелуе. Его руки ласкали ее тело, вырывая из горла девушки надсадные всхлипы.

— О, Боже, — выдохнула она, когда почувствовала его губы, ласкающие шею и медленно спускавшиеся еще ниже. — Артееем...

Ната застонала и изогнулась в его руках, полностью расслабившись и доверяя свое тело в полную его власть. Она устала сражаться...и хотела больше. Того, что они так и не сделали в машине. Того, что до боли хотелось сейчас.

Все мысли улетучились, когда Артем обхватил ее грудь сквозь тонкую кружевную ткань, поглаживая соски большими пальцами. Медленно, настолько медленно, что заставлял Нату в ожидании замирать, лишь бы снова почувствовать его руки на себе.

Девушка неосознанно обхватила его ногой за талию и, прикрыв глаза от наслаждения, вжалась в его пульсирующую от желания плоть.

— Наташка, чтоб тебя, — потрясенно выдохнул он, опаляя ее кожу и заставляя терять голову от одного своего хриплого и полного желания голоса.

Она тоже не собиралась просто стоять, когда он сам вытворял такое с ее телом. Немного отстранившись, Ната коснулась его рубашки на груди. Она ей мешала. Раздражала. Ее не должно здесь быть.

Резким движением руки она распахнула полы рубашки, отрывая перламутровые черные пуговицы, разлетевшиеся в разные стороны. И с восхищением уставилась на открывшийся ей вид.

— Не надо было рвать мою рубашку, — Артем впился в ее нижнюю губу, посасывая и опаляя тяжелым дыханием. — Она могла бы нам пригодиться.

Нате было плевать на то, что он говорил. Лишь бы не останавливался. Рывком сорвала мешающую ткань с его плеч, отбросив куда-то в сторону, и прижалась к его твердой груди. От прикосновения голого тела оба протяжно застонали. Она не могла больше терпеть. Одной рукой крепко вцепилась в его плечо, другой притянула к себе голову, чтобы жадно накинуться на его рот. А Артем и не против даже. Очень не против.

— Натка, я не остановлюсь же сейчас, — каждое слово давалось мужчине тяжело, как будто клешнями вынимали.

— И не надо, — прошептала она ему в рот, покусывая нижнюю губу так, как давно этого хотела. Кусала, облизывала, ласкала, изредка проникая язычком в рот и сразу же ускользая обратно. Раздразнивая сильнее. Испытывая его терпение, чтобы узнать границу его выдержки. Но Артем ей не мешал. Даже откинулся немного назад, чтобы свободу действий дать.

Чем она не преминула воспользоваться. Вцепившись в его волосы на затылке, другой рукой скользнула по шее, ногтями слегка царапая кожу, дальше вниз по рельефной спине, чувствуя, как из-за каждого прикосновения, его мышцы сокращаются, передавая волны страсти и желания всему ее телу.

Да и сам Артем не стоял без действий. Уже давно он спустил ее бюстгальтер под грудь и теперь наслаждался прикосновениями к ее нежной и чувствительной коже. Пощипывал, ласкал, перекатывал между пальцами, заставляя Нату каждый раз вздрагивать от томной, неспешной ласки. Неспешной, когда хотелось очень быстрой.

Наташа проникла рукой между их телами и потянулась к ширинке его брюк, заставив Артема с шипением почти отшатнуться. Наташа торжествующе улыбнулась. Заводит ведь, когда такой мужчина теряет от тебя голову.

Артем сквозь затуманенный разум заметил ее улыбку, и сузил глаза. Быстро, так быстро, что голова закружилась, закинул ее ноги себе на бедра, прижимая к своему пульсирующему от желания паху, и начал медленно раскачивать, имитируя секс.

Боооже! Наверное, она закричала. Очень громко, потому что Артем тоже странно дернулся и выругался сквозь зубы. Она не понимала больше, что делает, могла лишь судорожно цепляться за него и раскачиваться в бешеном ритме.

Краем сознания ощущала, как холодная поверхность зеркала немного остужает разгоряченную и покрытую испариной кожу. Она никогда не занималась сексом так — у стены, обвившись около мужчины, сжимая его талию так сильно, что, казалось, будь он слабее, то Ната точно бы его раздавила. Но Артем не уступал ни в чем, в том числе и в страсти. Он не слабее ее отвечал ей, лихорадочно лаская внутреннюю поверхность бедра. Сдвинул в сторону промокшую насквозь полоску кружевной ткани, резко врываясь в тело сразу тремя пальцами и заставляя Нату взвыть и изогнуть шею. Стукнулась головой об зеркало, но даже не обратила на это внимание, судорожно двигалась и подстраивалась под все убыстряющийся ритм.

С губ слетали уже надсадные крики, даже не похожие на стоны, а сама девушка ногтями провела по спине Артема, оставляя красные дорожки. Он не был против, он брал все, что она предлагала. Практически ни на секунду не отрывался от ее губ, пытаясь приглушить ее стоны и бессвязные бормотания. Когда же...

— Артем, — с мукой в голосе простонала Ната, — давай же...

Но он только упрямо сжал зубы и увеличил темп, при этом теперь резко ударяя по клитору, пронизывая все тело молниями. Наташа уже не могла держаться за его плечи, казалось, еще немного и точно рухнет. Артем потемневшими от желания глазами взглянул на нее, сразу почувствовав изменения в ее теле. Просунул одну руку между ней и зеркалом, прижимая еще ближе к себе.

Наташа уже чувствовала, как неукротимая яростная волна приближается к ней. И сама подавалась навстречу руке Артема, стараясь как можно быстрее получить то, что нужно было больше всего. Она уже чувствовала приближающиеся спазмы. Да, да, так, пожалуйста...еще быстрее.

— Артем, у вас все в порядке? — раздался из-за двери настороженный и любопытный голос. — Артем...ты здесь?

Наташа слышала это как издалека — приглушенно, неотчетливо и совершенно не понимая ни слова. Все, что ее волновало — пальцы Артема внутри нее, и то твердое между ног, что при каждом движении терлось об ее бедро.

Она хотела почувствовать его внутри себя, и не пальцы, а его самого, чтобы полностью и до основания.

Артем с приглушенным рыком замер и немного отстранился. Немного, потому что Ната, почувствовав, как жар его тела становится все дальше, вцепилась в него изо всех сил, мотая головой.

— Нет...пожалуйста...только не сейчас, — прерывистым шепотом умоляла она, сжимая его внутренними мышцами так сильно, как только могла. Артем нужен был ей сейчас, несмотря ни на что. Черт, она висит на грани, еще больше, чем в прошлый раз. И если он остановится...оставив ее такой, жаждущей, извивающейся и пустой, то она просто умрет от этого. — Артем...

Он сильно сжал зубы, и сквозь них вырывалось рваное дыхание. Она даже боялась подумать, каково ему, если ее саму просто потряхивает от желания и потребности в нем. Там, снаружи, их ждали и слышали. Черт, он действительно хотел бросить ее снова. Если это и была его месть, то она с блеском удалась.

— Ааа, чтоб их всех, — выругался мужчиной и сгреб ее волосы в кулак, придвигая ее лицо к себе и впиваясь в губы. Снова начиная двигаться внутри нее. — Я еще об этом пожалею, — пробормотал он ей прямо в рот.

Да, да, да. Он снова с ней. Да, вот так. Как ей и нужно. Быстрее, еще быстрее...да!

Она взорвалась, беспорядочно гладя Артема по спине, плечам, рукам, животу. Сотрясалась в оргазме (лучшим в ее жизни — если не единственном), чувствуя, как еще немного и заплачет от облегчения. Все тело пробирало мелкой дрожью, передававшейся и Артему, который продолжал держать ее на весу и аккуратно убирал с лица влажные от пота пряди.

— Агата, дай нам три минуты, — Наташа никогда не видела Христенко настолько отчужденным, даже голос был гортанным и почти злым. Но к ней он прикасался с удивительной нежностью. — И еще. У тебя есть мужская рубашка?

От этого вопроса за дверью послышалось недовольное бурчание Розы, но Нате было глубоко наплевать на претензии блондинки. Не сейчас, когда нет даже сил стоять.

— Да, конечно, — Агата была невозмутимой и не спрашивала ни о чем, только поинтересовалась: — Белая подойдет? Твой размер?

— Неси.

Когда раздался звук удаляющихся шагов, а чужие голоса стихли, Артем аккуратно, стараясь не дотрагиваться до нее своими бедрами, отнес девушку на светло-кремовый пуфик, стоявший здесь же, в примерочной. Аккуратно опустил — сначала ее саму, потом пристроил трясущиеся ноги.

Наташа была слишком шокирована и настолько пресыщена, что даже двигаться и думать было лень. Да и сам Артем ее не трогал, только выпрямился и встал рядом, стараясь не смотреть в ее сторону. И его нельзя было за это винить.

— Одевайся, — через пару минут обратился он к ней, — Сейчас поедем в ресторан к полякам. Тебе хватит пятнадцати минут, чтобы привести себя в порядок и приготовиться?

Пришлось откашляться, чтобы произнести хоть слово.

— Да, — выдавила из себя Наташа и добавила более уверенно: — да, хватит.

— Отлично, — не поворачиваясь к ней, Артем поднял с пола свою порванную, когда-то невероятно дорогую и красивую рубашку, и вышел. — Жду тебя в машине.

Артем постарался взять себя в руки и не обращать внимания на ноющую боль в паху. А еще надо привести мысли в порядок, потому что еще немного и он, наплевав на всех присутствующих, как последний...маньяк кинется на Наташку. И плевать на то, что их могут увидеть и услышать.

Он сжал зубы и отвернулся в другую сторону, быстрым слаженным движением поднимая порванную рубашку. А она ему даже нравилась. Правда, сейчас ее и рубашкой назвать было сложно. А из пуговиц держалась только одна, да и та висела на тонкой нитке. Хоть что-то хорошее за сегодняшний день. По крайней мере, он мог успокоить себя мыслью, что Наташа хотела его также сильно.

Артем не стал утруждать себя набрасыванием рубашки на плечи, так и вышел с голым торсом, чувствуя маленькую ноющую, но удивительно приятную боль от коготков Наташи. Он повернул голову, чтобы посмотреть на плечо. Мда уж. На смугловатой коже явственно проступали полумесяцы ноготков, и он мог поспорить, что на спине также ярко виднеются красные полосы. Прямо пометила. Такая мысль вызвала напряженную, еле заметную улыбку у него на лице. Определенным образом такая мысль...польстила.

Агата и ее помощницы нетерпеливо ждали его сразу около входа в примерочную. Роза чуть ли не легла на штору, чтобы видеть и слышать, что происходит внутри. Но ему не нужно было такое внимание к себе и Нате. Тем более, Наташе надо привести себя в порядок и успокоиться. Десять минут спокойствия она заслужила.

— Артем все в порядке? — постаралась спокойно произнести Роза, что не мешало ей скользить ревнивым и пристальным взглядом по его телу, подмечая и встрепанные волосы, тяжелое, еще не успокоившееся дыхание и следы ноготков Наташи на его коже. — Тебе ничего...не нужно?

Артема затопила ярость. Его раздражало все. И приторная улыбка этих двух сучек, и их взгляд, жадно шарящий по его возбужденному телу и даже резкий запах их духов. Не такой, как у той девушки, мгновение назад кончающей в его руках. Легкий аромат корицы и цветов, смешанный с ее личным запахом.

Черт, он до сих пор ощущал Наташку. Чувствовал ее тело, бешено выгибающееся на его руках, ее руки на своей спине. Мать вашу. Он скоро свихнется от воздержания.

Когда молчание затянулась, Роза решила попытать счастья и подойти поближе.

— Артем, — она провела своей наманикюренной рукой по его груди, и Артем заметил, как ее грудь стала резче и быстрее подниматься и опускаться. — Тебе точно ничего не нужно?

По тону ее голоса все сразу становилось понятно. Только после Куцовой вся эта мимика — учащенное дыхание, огромные, почти коровьи глаза, пристальный взгляд глаза в глаза, голос с едва заметной хрипотцой — казалась пресной, гнилой и насквозь фальшивой. Это то же самое, что попробовать настоящий кофе — уже без удовольствия пьешь ту быстрорастворимую бурду по утрам.

— Я просил тебя о чем-то? — холодным тоном поинтересовался Артем, выгнув бровь и протягивая руку к Агате за новой рубашкой. — С чего ты взяла, что мне что-то нужно? Тем более от тебя?

Роза вздрогнула, судорожно сглотнула, но не отошла. Лишь красноречиво поглядела на его выпирающие и топорщащиеся брюки. Подняла взгляд выше, выше, еще выше и заискивающе улыбнулась.

— Мне кажется, это видно, — она совершенно не обращала внимания на Агату, точнее, та не придавала внимания закидонам Розы. — Наверное, та... — она на короткое мгновение замялась, подбирая слово, — девушка не смогла тебе...помочь.

Артем почувствовал, что еще немного и просто взорвется, размазав эту тварь по стене.

— Какое твое дело? — его голосом можно было замораживать лед. И добавил значительно мягче для Агаты: — Агата, милая, счет, пожалуйста. Вот кредитка. И потом помоги Наташе, если нужно будет. И мы немного поменяли наш заказ. Наташа сама выбрала, что купить.

— Я знаю, — невозмутимо кивнула женщина. — Она мне его еще раньше показала. Так что я уже все посчитала.

Артем против воли ухмыльнулся. Вот же попалась какая...

Агата озвучила сумму, от которой у Розы и ее подруги от удивления поползли брови вверх. Николетта ничего не сказала, только попрощалась и прошла к Агате, а Роза, хмурясь, скрестила руки на выдающийся груди, и пристально наблюдала за тем, как он натягивает рубашку.

— С каких пор ты начал столько тратить на шлюх? — она злилась и очень сильно. Губы сжались в тонкую линию, а глаза метали молнии. Изящным движением поправив челку, она уперла руки в бока. — Я что-то такого не припомню. Мне ты, помнится, отказался помочь, когда я просила.

— С каких пор шлюхи интересуются тем, куда я трачу деньги? — спокойно поинтересовался Артем, сосредоточенно застегивающий рубашку. — Я что-то такого не припомню.

Роза вздрогнула и учащенно задышала.

— Какая же ты сволочь, Артем! — прошипела она, но выглядела это крайне надуманно и жалко. Она буквально выдавливала из себя возмущение. — Как я с тобой спала?!

— Не волнуйся, — успокоил ее Артем, которому было плевать на ее чувства, особенно сейчас, — так же, как и со всеми остальными. А теперь, прости, но я пойду, — аккуратно обхватив девушку за плечи, он сдвинул ее в сторону и быстрым шагом отправился к Агате, намереваясь как можно скорее покинуть магазин и проветриться. Ему это сейчас ОЧЕНЬ нужно. — Все? Готово?

— Да, — женщина кивнула и, позвякивая браслетами, протянула ему руку, отдавая кредитку. — Все нормально, Артемий?

— Да, — Христенко подарил Агате слабую улыбку, — все отлично.

— Хм, — она изучающе посмотрела ему в глаза. — Ты не выглядишь нормальным. И та девушка...Кто она? Ты ее давно знаешь?

Артем напрягся. Только нотаций Агаты не хватало. И так хреново, а еще ее вечные стенания по поводу загубленной и разгульной жизни...Но ей грубить не хотелось. Поэтому Артем постарался сказать как можно мягче:

— Агат, та девушка — моя забота. И только моя. И я не хочу, чтобы ты о ней думала и забивала себе голову. Ладно? — Артем обхватил женщину, чуть ли не вдвое ниже его, за плечи и немного нагнулся, чтобы встретиться с ней глазами. — Агата, ладно?

— Артемий, ты же знаешь, я обычно не лезу в твои дела. Точнее, я влезала в них только раз, — Артем хмыкнул, но промолчал. — Но сегодня ты поступил...некорректно по отношению к этой девушке.

— Агата, тебя не должно касаться то, что произошло в примерочной, — отрезал Артем. Он никогда не любил обсуждать свои связи, и сейчас обсуждать Наташу пусть даже и с близким человеком тоже не горел желанием. — Это касается нас двоих и больше никого. Если хочешь, я могу оплатить тебе моральный ущерб...

Агата взмахом руки заставила его замолчать.

— Артем, я была замужем пять раз, — насмешливо фыркнула женщина. — И поверь мне, могу различить, когда кричат от того, что очень больно и от того, что, — она подарила ему лукавую усмешку, — очень хорошо. Вот если бы ты изнасиловал ее, — когда Артем нахмурился и мрачно на нее взглянул, Агата пожала плечами, — ну, допустим. То я бы сама тебя убила. А так я даже лезть в ваши отношения не стану. И не про примерочную я говорила. Зачем ты так с ней? — уже серьезным тоном спросила Агата. — Когда пришел твой знакомый, ты унизил свою Наташу. Причем намеренно, — она укоризненно на него посмотрела, заставив Артема прятать глаза.

Черт, он ненавидел нравоучения Агаты. Хотя бы потому, что те всегда попадали точно в цель. Скажи ему это другой человек, неважно кто, Артем бы просто хмыкнул и сразу забыл о них. А здесь...Он до сих пор не знал, каким образом, но Агата всегда задевала его за живое. Как и сейчас. Особенно, мать его, сейчас, когда все окружающее действует ему на нервы.

Он сам не до конца понимал, почему сделал так, а не иначе. Хотел позлить, уязвить, хоть что-то. Черт, Артем не мог объяснить. И сейчас начал понимать, что такой поступок был, по меньшей мере, глупым. Мать его. Наташка теперь убьет его за это. А если не убьет, то нервы потрепит изрядно. Только этого еще не хватало. Артем мысленно застонал. А еще ведь гребаный ужин с гребаными поляками.

— Агат, я тебя безумно люблю, но давай я разберусь сам, ладно? — дождавшись снисходительного кивка, Артем поспешил к выходу, перед этим добавив: — И скажи Нате, когда выйдет, чтобы на улицу выходила.

И Артем поспешил скрыться с глаз маленькой, но чертовски проницательной старушки. И только когда оказался на улице, позволил себе вдохнуть полной грудью, пытаясь прогнать такой возбуждающий аромат Наташи.

Черт, она была великолепна. Вся такая роковая, сексуальная, знающая себе цену, но в то же время такая маленькая, нежная — хотя вот с этим можно поспорить, судя по немного ноющим плечам, — чувственная. Как женщина может быть настолько идеальной? Артем не знал, и это пугало его до чертиков. Действительно пугало.

Артему нравилось в ней все. Мать его, ему до этого нравилось в ней все, а сейчас, после того, что он испытал рядом с ней и когда увидел Наташу такой...полностью открытой и готовой для него... Артем сам себе удивлялся, как вообще смог остановиться и уйти.

И ведь первоначально он хотел просто ее завести. До такого состояния, чтобы она сама запрыгнула на него и не смогла больше сопротивляться. Чтобы постоянно думала о нем и сексе с ним. Просыпалась и засыпала с мыслями о нем, чтобы под конец чуть ли не сойти с ума начала сходить от потребности. И тогда бы он выиграл. Безоговорочная победа, где противник без объявления войны сдался самостоятельно. Да, вначале он так и планировал сделать.

Но когда Наташа почти кончила и уже умоляла его дать ей разрядку, Артем...дрогнул. Черт, надо было оставить ее в таком же состоянии, в каком он сам сейчас находился. А он сломался. Стоило ей посмотреть на него своими затуманенными от страсти и желания глазами, умоляюще простонать его имя...Одна интонация его убивала — потребность, жажда, страх. То, что она боялась в очередной раз не переступить края, боялась остаться в таком состоянии...

Артем нервно стряхнул пепел и прислонился спиной к дверце машины. Никогда, ни одна девушка не оказывала на него такое воздействие. Даже в подростковом возрасте такого за собой Артем не наблюдал. А тут...он чуть не кончил от одного Наташиного стона, прерывистого шепота, обжигающего его шею. Черт знает что.

И хотя сейчас Артем полностью понимал, что ее лучше было бы оставить в таком состоянии, чтобы потом уложить в постель, он был почти спокоен из-за того, что все вышло именно так, а не иначе. Черт, это того стоило — увидеть ее лицо в тот момент.

Артем сразу понял, что такие мысли до добра не доведут. Только начав успокаиваться, он снова почувствовал, как в штанах становится тесно, а кровь снова прилила к паху... Черт! Ведь больно, чтоб ее. И зная женщин, Артем был уверен, что Наташа не станет ему помогать. Скорее всего, она просто начнет его игнорировать. А ведь еще надо выдержать поездку с ней в одной машине и целый вечер вблизи друг друга. Очень плохо.

Наконец, из магазина выпорхнула Наташа, заставив Артема задохнуться от восхищения. Да уж, с платьем он не прогадал. Сразу понял, что оно ей пойдет. Облегающее фигуру как перчатка, до середины бедра...черт, Ната правда прекрасна.

Очевидно, она привела себя немного в порядок в магазине. Потому что почти перестала выглядеть как женщина, только что пережившая неслабый оргазм, а кончала Ната действительно бурно, заставляя Артема против воли гадать, что будет, когда они окажутся в постели. Не если, а когда. Главное, чтобы их игра надолго не затянулась.

Румянец с ее лица почти исчез, правда, губы так и остались сильно припухшими, так как ни он, ни сама Наташа себя практически не контролировали. Свои длинные волосы она тоже расчесала, и теперь они шелковой волной спадали ей до талии, совсем не напоминая то буйство локонов, которое Артем видел в примерочной. Агата всучила ее еще и сумочку в тон обуви — совсем не той, на которой настаивал Артем, но ему уже было без разницы, во что она одета. Хотя упрямая ведь. Из всего того, что он для нее выбрал — взяла только платье. И интуиция подсказывала, что так просто этот поход в магазин для него не пройдет.

Увидев его, девушка на секунду замерла, но, видно взяв себя в руки, спокойно направилась в его сторону, делая вид, что ей совершенно все равно, стоит он здесь или не стоит. Как будто не она выгибалась в его руках, прерывисто дыша и пытаясь протолкнуть его в себя.

— Мы едем? — ее голос звучал неуверенно и тихо, заставив Артема с удивлением покачать головой. Куда же делась уверенная и острая на язык красавица? — Артем, ау, — она пощелкала пальцами, — Ты меня слышишь? Может, отойдешь от машины и дашь мне сесть? — она красноречиво поглядела на дверцу, которую он продолжал подпирать плечом. — Холодно все-таки.

— Садись, — приглушенно ответил Артем, немного отодвигаясь. Хватит, чтобы приоткрыть дверь, но не чтобы безопасно протиснуться мимо него. Увидев, что Ната осталась неподвижной, нерешительно прикусив губу, Артем взорвался. — Мать твою, ты не думаешь, что твое поведение, по меньшей мере, глупо, а? Зачем строить из себя недотрогу, я не могу понять! Аж бесит! — Артем со злости сдавил в руки выкуренную почти до фильтра сигарету, не ощущая боли. — Или забыла, что только что вытворяла в магазине, совершенно не стесняясь того, что тебя слышат? В тот момент ты не выглядела такой уж скромницей, какую разыгрываешь сейчас!

— А что ты так нервничаешь? — от его слов девушка покраснела, но не растерялась, поджав припухшие от поцелуев губы и уперев руки в бока. От этого движения полы ее пальто распахнулись, открывая Артему потрясающий вид на ее тело, плотно обтянутое шелком. Черт побери, лучше бы он ее вообще никогда не встречал! — И что ты хочешь от меня услышать? Спасибо? Или хочу еще? — не обратив внимания на его приглушенное "хотя бы", она продолжила язвительным тоном: — И вообще, о таком неприлично напоминать девушке, кем бы ты ее не считал.

— Причем тут это? — Артем выругался, совершенно не понимая, КАК она умудряется перескакивать с одной темы на другую и ставить его в тупик. — Я что-нибудь тебе сказал?!

— Ты сделал! — в порыве гнева Ната приблизилась к нему и больно ткнула пальцем в грудь. — И на хрена, позволь узнать? На хрена ты вообще меня сюда привез? Продемонстрировать себя во всей красе? — она, не оглядываясь, махнула рукой в сторону магазина. — Свои деньги, девок, власть? Ты только еще больше становишься мне противен от этого, — Артем почувствовал, как от ее слов на лице застывает маска и постарался не замечать болезненного и неприятного чувства, кольнувшего его в грудь. — Ты себя со стороны видел? — она тяжело дышала, но по-прежнему была решительно настроена. — Да, ты был... — она неистово покраснела и прикусила губу, — хорош. Но что ты от меня хочешь? Спасибо?

— Я ТЕБЯ не могу понять, идиотка! — прорычал Артем, хватая ее за плечи и заставляя поглядеть ему в глаза. — Ты себя сама понимаешь?! Ведешь себя как... — Артем с досадой поморщился, — ребенок. Нелогичный и неразумный ребенок. Это глупо. Чего ты так боишься? Меня боишься? Когда сама же хочешь? Мать твою, — Артем запустил себе руку в волосы и сильно дернул, пытаясь прояснить мысли. — Я не понимаю тебя. Скажи, что мы просто неудачно начали и у тебя хронически затянувшийся ПМС.

— Ты первый начал, — обиженно буркнула девушка, пытаясь освободиться от его хватки. — Чего тебе не хватает? У тебя все есть, — Наташа обвела взглядом его машину и дорогую одежду. — Все. И зачем ты достаешь меня? Не с кем поиграть? Из нас двоих именно ТЫ ведешь себя как неразумный ребенок, — она попыталась его оттолкнуть. — Хвастаешься своими игрушками...

— Ты ни хрена обо мне не знаешь, — зло рявкнул Артем, мигом сбрасывая с себя маску спокойствия и заставляя Наташу вздрогнуть и откинуться назад. — Ясно тебе?! А ты...

— Ты ни хрена обо мне не знаешь! — перебила его Ната, издевательски повторяя его же фразу. — Ясно тебе?

Артем глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Сжал зубы, сдерживая почти срывающиеся ругательства, и резко отошел от Наташи, направляясь к водительскому сидению.

— Садись, — процедил он сквозь зубы, мысленно приказывая ей просто заткнуться и помолчать. — Поехали.

Глава 9

Артем точно не знал, то ли его мысленные увещевания подействовали, то ли Наташина сообразительность, но девушка безропотно забралась в машину, тихонько пристегнулась, не до конца защелкивая ремень, что краем глаза заметил Артем. В другой раз он бы обязательно посмеялся над этим и заставил Наташу понервничать. В другой, но не этот. Сейчас ему нужно было успокоиться и прийти в себя.

Завел мотор, включил обогреватель, чтобы, не дай бог, еще не заболела, и рванул с бешеной скоростью, заставляя Нату с силой вжиматься в сиденье и держаться рукой за ручку дверцы. Немного побледнела и нахмурилась, но ни слова не сказала.

И что он так завелся? Да, перевозбужден, но это не повод срываться. И еще по таким глупостям. Хотя почему глупостям? Его раздражало то, что в ее глазах он был почти чудовищем, как будто хуже не придумаешь. И раздражало — еще мягко сказано. Почему того же Мишу она уважает? Игоря тоже. Да, с Игорем они не особо общаются, но она определенно его побаивается и прислушивается к нему. А он...а, черт!

Артем резко развернулся на повороте, мысленно напоминая себе, что едет не один. Еще случится что-нибудь...

А машине повисла гнетущая тишина, давящая на и без того расшатанные нервы. И не ему одному, понял Артем, глядя на сосредоточенное и серьезное лицо Наты, которая старалась не выдать ни единой эмоции. А они у нее были, причем неслабые.

Артем только сейчас задумался над тем, что же скрывает эта на вид взбалмошная, веселая и разбитная девушка. То, что она не так проста, как кажется, он уже понял. Но даже там, в примерочной, она полностью не открылась ему и не расслабилась. Артем был точно в этом уверен. Да, Ната отдавала много, но не все. Было что-то...он не мог подобрать слова. Как будто у нее внутри бетонная стена, за которую она никого не впускает. Он даже не был уверен в том, что она впустила туда и Лёну. Не такой Наташа человек, чтобы сваливать все на других, пусть даже радости и проблемы.

Да, Артем злился на нее сейчас. Точнее, не так. Он был раздражен до предела, а катализатором раздражения была именно она.

А еще Артем испытал странное желание узнать о ней. Не просто о том, что любит есть, что пить, что носить, а именно о ней. Какая она, какие у нее взгляды, мечты, страхи, переживания. Как она познакомилась с Лёной и почему уехала из Питера. Именно сейчас Артем понял...что не знает о Наташе как о человеке ничего. А самое жуткое было в том, что до знакомства с ней ему не нужно было, да и не хотелось узнавать о женщинах, с которыми он желал переспать.

Хватало пары слов, пары комплиментов или обещаний — и все. Он сразу получал то, что хотел. И плевать на то, как зовут ту или иную красотку с ногами от ушей, без сил валяющуюся в кровати очередной гостиницы, специально снятой для секса. На утро Артем или просто уходил, оставляя приятный сюрприз на столике, или награждал ее и себя новой порцией секса, после чего все равно уходил, оставляя девушку бессильной и пресыщенной, так что никаких проблем не возникало. Его устраивала такая жизнь — без обязательств, без лишних проблем и головной боли. Артем получал что хотел, а потом шел дальше. Да, он был пресыщен, но скука не стала его спутником. Артем любил жизнь во всех ее проявлениях. И брал от нее все.

Но, несмотря на то, что в жизни Артем многое видел, Наташа все равно ставила в тупик. Надо что-то с этим делать. Однозначно. И для начала узнать о ней...все. И такая мысль вызывала в нем дрожь. То, что он серьезно собирается узнавать о ней, думать и в какой-то степени вторгаться в ее жизнь...Нет, Артему было плевать на совесть и ее недовольство — не в них дело...А в том, что если он все-таки решиться копнуть поглубже, то выделит ее из всех остальных девушек. Она перестанет быть еще одной сучкой, которую он хочет трахнуть.

Да что с ним такое? Почему он вообще об этом задумывается? Артем не знал. А он не привык чего-то не знать. Он привык все контролировать. А что с ней можно контролировать? Он и себя-то взять в руки не может.

Они домчались за рекордно-короткий срок. Возможно, Артем и гнал слишком быстро, периодически нарушая правила и откровенно игнорируя светофоры, но было невыносимо находиться так близко с Натой. И не трогать ее. Под конец Артем даже окно приоткрыл со своей стороны, чтобы хотя бы попытаться избавиться от ее притягательного аромата.

Артем остановился прямо у входа в фешенебельный, закрытый ресторан, находившийся неподалеку от центра. Для поляков это место подходило идеально. Здесь чувствовалась непринужденная холодность и отчужденность Европы, спрятанная под внешним лоском помещения и бесчувственными улыбками официантов. В общем, идеальное место для полуделового ужина.

Как только Артем остановил машину, Наташа сразу расстегнула ремень и плавным движением выскользнула из салона, не дожидаясь его. Артем не стал заострять на ее поведение внимание. В конце концов, все к этому шло.

Но без него Наташа не ушла — осталась стоять у машины, изредка постукивая изящной ножкой от нетерпения. Молодец ведь. Понимает, что глупо будет характер здесь показывать.

Артем подошел к ней, одной рукой обнял девушку за талию, другой — аккуратно взял за локоть и повел к стеклянной двустворчатой двери, мельком кивая охраннику.

— Здравствуйте, Артем Олегович, — амбал приветственно кивнул в ответ и посторонился, пропуская их в ресторан. — Приятного вечера.

— Есть хоть одна собака в этом городе, которая тебя не знает? — прошептала на ухо ему Ната, не забывая удерживать на лице ослепительную улыбку. — А то куда не пойдешь, все перед тобой так расшаркиваются.

— Меня знают те, кому я позволяю. — Артем кивнул приятелю отца, который каким-то образом тоже здесь оказался.

— А позволяешь ты, судя по всему, всем.

— Просто мы бываем в таких местах, где меня действительно знают. Не хочу тебя расстраивать, но вряд ли со мной поздоровается директор "Эрмитажа".

— Хоть в чем-то я тебя обскакала, — с едва заметной иронией усмехнулась девушка, позволяя ему подвести себя к столику у стены, за которым уже сидели поляки. — Что мы тут делаем? Напомни еще раз.

Артем хмыкнул, глядя на то, как Ната изо всех сил старается выглядеть спокойной, серьезной и собранной. Кстати, у нее почти получалось. Почти, потому что он чувствовал, как сильно она сжимает его руку и как при ходьбе старается его не коснуться. Но Артем опять смолчал. Если бы начал говорить, то они снова бы поругались и вряд ли бы он в этот раз просто так ушел. А они приехали все-таки в приличное заведение.

— Напоминаю. Мы производим на наших европейцев впечатление, ненавязчиво намекая на то, что договор с нами — самое выгодное предложение, которое они получили. И заодно, если получится, узнать их планы насчет Сафронова, — почувствовав, как Ната снова напряглась, Артем добавил: — Это тебе делать необязательно, — он сделал особое ударение на слове "тебе". — В конце концов, я сам все узнаю. Просто убеди их и по возможности узнай их цели.

— А как ты собрался узнавать? У Сафронова что ли спросишь? — ехидно уточнила девушка и подергала рукой, которую, как оказалось, Артем сильно сжал. — Христенко, полегче с моей ручкой. Она сильная, но не железная.

Артем только после ее слов осознал, что слишком сильно держит ее за локоть. Медленно разжал пальцы, не спеша выпускать полностью, и попытался расслабиться. Черт, сегодняшний вечер обещает быть интересным.

Они подошли к полякам и поздоровались. Артем надеялся, что они не слишком долго их ждали. По их лицам ничего понятно не было — лишь вежливые улыбки и изучающие взгляды. Наташа сразу выпрямила спину, вздернула подбородок и расслабилась.

Аккуратно высвободила свой локоть из его руки и шагнула к самому молодому из троицы.

Пока девушка со всеми здоровалась и отвечала на вопросы, Артем осматривался в зале. Здесь не так уж много народа, но все столики были заняты. За каждым столом можно было увидеть не меньше четырех человек — двух мужчин и их очаровательных спутниц. Ни за одним столом нельзя было увидеть одиноких женщин — то есть женщин без какого-либо спутника.

Таких бы просто сюда не пустили. Артем усмехнулся краешком губ. На дворе XXI век, а порядки все равно средневековые. Даже сейчас, в их время и в их обществе женщины чаще всего были бесправны. Они мало что представляли без мужчин — или не хотели представлять. Причины разные. Но каждая холеная сучка в этом здании — вся, начиная с кончиков наманикюренных ногтей и заканчивая изящной и сложно прической, принадлежала мужчине, с которым приходила сюда. Исключений — единицы, и каждое исключение Артем определил наметанным глазом. Каждую из трех женщин — относительно свободных женщин, он знал. Вдовы, бизнес-леди, богатые наследницы — все имели какой-то вес в обществе, на деле — не представляли из себя практически ничего, да и права выбора у них не было толком. Кроме постели, разумеется.

— Вы опоздали, — сочувственно заговорил самый молодой поляк, глядя на Нату. Артем сделал знак официанту и — Пробки, наверное? Я много слышал о пробках в России.

Наташа с полуулыбкой посмотрела на открытого и на вид — совершенно наивного молодого человека. В отличие от двух своих коллег, каждый из которых выглядел не самым лучшим образом — и дело не во внешнем виде, а в цепком взгляде и притворной улыбке, от которой, как ей казалось, так и несло падалью. И зачем Христенко такие клиенты?

— Нет, что вы. Вы еще в Москве не были. Или были? — она лукаво улыбнулась Влодеку, который покачал головой и взглянул почему-то на Христенко. — Вот там настоящие пробки. Многочасовые и километровые. А в Петербурге, — Наташа фыркнула и взмахнула рукой в небрежном жесте, — так себе, маленькое неудобство.

— А где ваша, — Влодек слегка покраснел, — коллега? Алена, да?

Вот ведь. А вроде милый парень, но туда же. И почему мужики, неважно какой страны, не могут думать только о делах, а сразу переключаются на женщин? И чаще всего им мало просто получить ее — самые отвратительные и дотошные стараются сделать так, чтобы после того как они уйдут из жизни женщины, память продолжала хранить воспоминания о них до конца жизни?

— Вы знаете, — Наташа поманила Влодека к себе пальцем и нагнулась к его уху, чтобы проникновенно прошептать, — Алена сейчас поехала с женихом выбирать кольца, поэтому и не смогла приехать. А шефу мы сказали, что девушка приболела, — удостоверившись, что до собеседника дошло, Наташа выпрямилась и взяла меню, не обращая внимания на недовольного Христенко, сидевшего напротив нее и буравившего всех присутствующих тяжелым взглядом. — Сами понимаете, начальники с неохотой относятся к замужествам своих сотрудниц. Замужество, семья, дети...декрет, — Ната многозначительно закивала. — Я, в принципе, понимаю нашего шефа, но Алена моя подруга, и я не могу ее подставить. И, Влодек, — девушка умоляюще посмотрела на погрустневшего поляка, — давайте этот разговор останется между нами?

Последнюю фразу Ната произнесла излишне громко, отчего каждый сидящий за столом, повернулся в их стороны (а Христенко и поворачиваться не надо — глаз не сводит) и вопросительно уставился на них.

— О чем вы разговаривали? — поинтересовался приземистый поляк, масленым взглядом оглядывая ее с головы до ног. — Что-то интересное?

И напрягся так, чуть удивленно заметила Наташа. Он что, всерьез думает, что она прямо вот так расскажет все и еще прокричит на весь ресторан о том, что выдала все секреты?

— Это личное, — отрезал Влодек и ободряюще ей улыбнулся, взглядом показывая, что не выдаст ее тайну. Ната еле удержалась, чтобы не фыркнуть. — Мне кажется, что мы сюда приехали не о делах говорить, правда, Артем Олегович? — Артем, развалившийся на стуле и одной рукой опирающийся на стол, еле заметно кивнул. — Так что я надеюсь, что наши русские друзья расскажут нам что-то интересное о своей стране.

Наташа, чтобы ничего не отвечать и вообще, немного перевести с себя внимание, протянула руку к своему бокалу с виной, которое успел заказать Артем, пока она шепталась с поляком. Слегка пригубила и удивленно приподняла бровь, переводя взгляд на Христенко, который неотрывно следил за ней.

Она не думала, что Артем настолько угадает с виной. Оно было не самым дорогим в меню — а Наташа успела краем глаза прочитать о напитках. Самое дорогое вино здесь было откровенно позорного сбора, и даже выдержка не спасала. А Христенко выбрал лучшее, на ее скромный взгляд, из того, что было здесь представлено. Еще один плюс ему. Маленький такой и совершенно не перечеркивающий все громадные минусы этого человека.

Наташа первой отвела взгляд, стараясь смотреть куда угодно, только не на Артема. Стоило вспомнить о том, как Артем накинулся на нее в примерочной, и почти сразу перехватывало дыхание, а между бедер ощущалась болезненная пульсация. И мало становилось того, что дал он ей около получаса назад. Оргазм был сильным, но поверхностным — не глубоким. А хотелось чувствовать его внутри, внутри себя, полностью, до конца, удерживая внутренними мышцами и смотреть на его искаженное желанием лицо, нависавшее над ней. Хуже всего то, что такие картинки постоянно мелькали у нее перед глазами, не давая сосредоточиться и собраться. А как только у Наташи получалось взять себя в руки — а с каждым разом становилось все тяжелее — девушка опять натыкалась на Артема. И снова все повторялось по-новой.

А еще было плохо то, что Наташа после произошедшего чувствовала себя...виноватой и обязанной. Но не униженной, нет. В смысле, прилюдный шлепок она ему еще припомнит и отомстит, но все то, что произошло в примерочной...не унижение это было. Для нее. И вина...Артем же мог ее оставить на самой грани, но, но, но...Он пошел у нее поводы, сам оставшись без разрядки. Ната, конечно, слабо представляла, как ему хреново, но если Артем испытал половину того, что испытывала она, пока Христенко раздумывал, подарить ли ей освобождение или нет...

А после таких мыслей Наташа начинала думать о том, что Артем станет делать дальше. Он не выглядел, да и не был человеком, который будет терпеть неудобства — в том числе и физические. И он либо попытается затащить ее в постель, или, что более вероятно, просто подцепит какую-нибудь очередную Розу и сделает с той все, что хотел сделать с ней. Мысленно Ната даже позавидовала девушке, которая окажется в его постели. Каково это — жить просто ради потребности, без всяких границ и условий? Брать то, что хочешь и не думать о своем будущем? Наташа так не могла. И не хотела.

Но от одной мысли, что в его кровати будет кто-то...он будет спать с какой-то девушкой...Внутри становилось пусто-пусто, а на языке ощущался привкус тошноты. Да, она может быть на месте этой девушки. Принесет ли ей это удовлетворение? Физическое — безусловно, а вот морально...

Нет, Ната никогда не заморачивалась по поводу секса и панически боялась постоянных отношений. Одни мысли обо всех последствиях, идущих за отношениями...пугали и раздражали девушку. Для нее они словно хомут на шее. Но с Артемом...здесь уже было дело принципа. Наташа отказала ему тогда — отказывает сейчас. Его уверенность в том, что она окажется в его постели, и ее боязнь того, что она окажется в его постели, — подстегивали. Но если она и переспит с ним, то только на своих правилах.

— Как вино? — прервал ее размышления околдовывающий и вкрадчивый голос Артема, который тоже поднял свой бокал и вертел его в руке. — А то ты так застыла, когда отпила. Не понравилось?

Наташа моргнула и с долей удивление посмотрела на бокал, который сильно сжала побелевшими от напряжения пальцами. Медленно поставила бокал на место и сложила руки на коленях, как примерная девочка.

— Нет, что ты. Сам же знаешь, что вино отличное, — Ната говорила быстро и по-русски, поэтому поляки вряд ли что-то поняли. — Просто задумалась. А ты и сам не пьешь, — она кивком головы указала на полный бокал. — Трезвенник?

— Не в том смысле, в котором ты подразумеваешь, — Артем глотнул немного вина и тут же поставил назад. — Как тебе здесь? — перевел разговор мужчина, задумчиво рассматривая присутствующих здесь. — Ты выглядишь...ненапряженной. Была здесь раньше?

— Слава Богу, до тебя не доводилось. Не люблю такие места. Пованивает. Слишком много... — "таких, как ты" хотела сказать она, но сдержалась, вспомнив их разговор, — жадности

Артем слегка приподнял брови, но на провокационное высказывание не отреагировал.

Принесли ужин, который, опять же, заказывал Христенко и один из поляков. Она и Влодек участия не принимали, Влодек — потому что полностью полагался на вкус своих товарищей, Наташа — потому что в таком заведении все блюда заказывал только мужчина. А она пришла с Артемом.

Завязался неспешный разговор. Артем взял на себя двух поляков, а Наташа разговорила Влодека. Он был совсем не против, правда, вначале потух, когда узнал, что Лёна "собирается замуж", но в течение ужина приободрился. Возможно, дело было в трех бокалах вина, возможно, в хорошем собеседнике, но разговор у них был свободным и легким. Наташа даже об Артеме подзабыла, с неподдельным интересом слушая рассказы Влодека о Европе и России.

— Влодек, если честно, я думала, что вы будете не очень хорошо относиться к русским. Ну, например, косые взгляды или относиться к нам свысока будете. И если честно, — Наташа дотронулась до его руки, привлекая внимание, — я не понимаю, почему вы решили сотрудничать с русской фирмой.

Влодек открыто и широко улыбнулся, подливая ей еще вина.

— ОК, но мы еще не решили, — лукаво уточнил поляк.

— Не придирайся к словам, — излишне беззаботно махнула рукой девушка. — Вы все равно приехали в Россию, чтобы заключить выгодные сделки с русскими компаниями. Так? — мужчина неопределенно кивнул и сделал жест официанту, чтобы тот принес еще вина. — Но наши страны...не особо дружат, если ты помнишь. Меня это удивляет. А ты же... — Ната подбирала слова. — Ты совсем не похож на...

— Это потому, что я молод и меня не коснулись такие прения. Вся смута идет у старшего поколения, как ни странно, — Влодек взболтал вино в бокале и задумчиво уставился на темно-красную жидкость. — Ну а молодые...или просто подхватывают, или проходят мимо. Я прошел.

— А твои партнеры нет, — проницательно подметила Наташа. — Они относятся к русским достаточно...отстраненно.

— Возможно, — он не стал спорить. — Ты знаешь, что Ганс был женат на русской? — Наташа с удивлением посмотрела на типа с маслеными глазами и покачала головой. — Да, был. Она прожила с ним пять лет, — "женщина-героиня", — подумалось Нате, но она промолчала. — После чего ушла, заставив Ганса пережить трудный развод. Он и так не особо жаловал русских, а после этого просто возненавидел. Особенно женщин.

Наташа еще раз поглядела на щуплого поляка, который сидел и зыркал по сторонам, наблюдая за сидящими в ресторане людьми. Вот если у Артема такое поведение смотрелось внушительно и естественно, и то, Христенко просто осматривался, даже не удосуживаясь голову поворачивать, то у Ганса — откровенно смешно и отвратительно. Он был карикатурой льва, жалкой пародией, в то время как Артем, спокойный, хладнокровный и невозмутимый на фоне поляка выглядел внушительно.

— Мне кажется, русские женщины не так уж плохи, — обиженно фыркнула Наташа и подцепила с тарелки кусочек мяса. — Говорят, что в России живут одни из самых красивых женщин.

— Подтверждаю, — Влодек широко улыбнулся и блестевшими от выпитого вина — или от перевозбуждения — глазами пристально посмотрел на нее. — Одни из лучших, если не самые. Честно сказать, Натали, — от такого обращения Наташа зарделась и опустила глазки, олицетворяя собой невинность и соблазн одновременно. Умеет, когда хочет, — когда я вышел из самолета, то остолбенел. И я не вру! — среагировал он на ее приподнятые от удивление брови. — Я никогда не видел столько красивых женщин сразу. А когда выбрался в город. Ты знаешь, я ходил на балет, — Влодек с гордостью выпрямился и выпятил грудь. — Русские женщины потрясающие. Нет, у нас в Польше тоже много красивых женщин. И в Германии они есть.

— И в чем тогда разница? — уточнила Наташа, которую всерьез заинтриговала эта тема. — В количестве?

Влодек отрицательно покачал головой и придвинулся чуть ближе.

— Нет. Просто наши женщины красивы по-другому. Они наши и поэтому красивы. В Европе множество феминисток. Как-то раз я работал в Финляндии, — продолжил рассказывать мужчина, сам увлекаясь этой темой. И оба не заметили, как остальные за их столиком начали с интересом прислушиваться к разговору. — И меня пугали их традиции, хотя я европеец. У них сильные и странные женщины. Все поменялось — и мужчины ходят за покупками, а женщины зарабатывают деньги и занимаются бизнесом.

— Класс! — глаза Наты загорелись восторгом и неподдельным интересом. — Хочу в Финляндию. Я стану работать, а муж будет гулять с ребенком и готовить обеды. Рай, а не жизнь.

— Ты не сможешь, — с уверенностью заявил Влодек, заставив девушку скептически изогнуть тонкую бровь. Можно подумать, что этот поляк хоть немного ее знает! — Я много видел советских и русских людей.

— Откуда ты знаешь? — с вызовом парировала Наташа. — Я многое могу, зря ты так думаешь, Влодек.

— Он прав, Наташка, — подал голос Артем. Ната нехотя перевела на него взгляд, поджав губы от пренебрежительного "Наташка", особенно после милого "Натали". Специально ведь так сказал, падла. — Ты не сможешь жить и работать в такой стране. Ты слишком женственная для этого, — она попробовала возмутиться, но ей не дали этого сделать. — Там женщине никто не откроет дверь, пропуская вперед, никто не поможет с тяжелыми сумками. Никто не будет о ней заботиться. Полное равноправие, как вы, женщины, того хотели, — Христенко отсалютовал ей бокалом. — А ты, — он оглядел ее сверху вниз, — не создана для такой жизни. Ты другая.

— Он прав, — кивнул Влодек. — Я просто не мог выразить. Ваши русские женщины...невыносимо женственные. Я думал, что сгорю, когда прошел по центру Петербурга, — поляк демонстративно оттянул ворот рубашки, показывая, как ему жарко. — Сейчас же зима, а столько голого тела...Рай для мужчины.

— Русские женщины опасны, — зло отрезал Ганс и тяжелым взглядом пристально посмотрел на нее, заставив поежиться и пожалеть, что Артем выбрал такое тонкое платье. — И хитры. Слишком хитры. С вами мужчины становятся подкаблучниками, сами того не замечая, — Наташа еле сдержала довольную и победную улыбку. Но Артем заметил ее настроение и улыбнулся краешком губ, впрочем, делая вид, что полностью сосредоточен на рассказе Ганса. — Вы хищницы. Лисы. С вами невозможно справиться.

— Возможно, — лениво протянул Артем, — вы просто не умеете с ними обращаться. Настоящий русский мужчина сможет справиться с любой, даже самой... — он подарил ей обжигающий взгляд из-под полуопущенных ресниц, из-за чего Ната судорожно сглотнула, пожалев, что Христенко перестал орать. Лучше бы орал и дулся, — строптивой женщиной. А вы не понимаете и не поймете тонкой психологической игры русской. Наши женщины под внешней женственностью часто прячут отнюдь неженственный и сильный характер, умело пользуясь оружием, которое дала им природа. Не так ли? — Артем расслабленно откинулся на спинку стула и побарабанил пальцами по столу, с ожиданием глядя на нее. — Я прав, Наталья?

— Отчасти, — она попыталась холодно улыбнуться и скрыть ту бурю разнообразных эмоций, которые вызывал в ней этот тип, так нахально сидевший напротив. — Но проблема в том, что в России, где полным-полно потрясающих женщин, почти не осталось настоящих мужчин. Есть либо женатые, либо пьяницы, либо бабники, — Наташа с вызовом вздернула подбородок. — Причем первое не исключает второго и третьего, а иногда второго и третьего вместе взятого. И русским женщинам приходиться приспосабливаться. И оберегать себя от русских мужчин. Поэтому очень часто мои соотечественницы выходят замуж за иностранцев, — она говорила это Артему, но краем глаза заметила, как в довольной улыбке расплылся Влодек. Он что, о себе подумал? Наивный. — Замкнутый круг.

Поляки практически ничего не поняли из их с Артемом диалога, но на всякий случай сделали умные лица и кивнули.

— Я же сказал, что они хищницы. Лисы, — фыркнул Ганс, утыкаясь в тарелку. — А они еще и в бизнес полезли, — безусловно, камень в ее огород. — Русским женщинам не место в бизнесе. Вы слишком хитрые.

— А вы тогда слишком тупые, — по-русски буркнула себе под нос Ната, с недовольным выражением лица глядя на наедавшегося поляка.

Разговор плавно сошел на "нет", и к этой теме ни один из них так и не вернулся. Наташа медленно, но верно доводила до кондиции Влодека, и когда у бедного поляка начал заплетаться язык, а сам он нетвердо сидел на стуле, начала медленно и осторожно его расспрашивать, приближаясь к теме сотрудничества русских и поляков. И у нее это неплохо получалось.

Медленно, но верно Наташа вытянула из поляка причины приезда в Россию, их планы и цели, ни разу не спросив и не упомянув о Сафронове. Это имя как табу для нее. И неосознанно Ната мысленно застывала и замирала, а мысли не хотели двигаться в этом направлении. Артем внимательно прислушивался к их в Влодеком разговору, а на особо важных деталях, на которые Ната без Христенко даже и внимания бы не обратила, Артем слегка подавался вперед и еле заметно сужал глаза. Потом на лице снова застывала маска легкого интереса, и он откидывался назад, с успехом делая вид, что ничего и не произошло.

Уже давно перевалило за полночь, когда Наташа закончила с Влодеком. Точнее, Влодек наконец-то отрубился. Все-таки не умел поляк пить, с легким неодобрением заметила Ната, наблюдая, как мужчина, облокотившись на руку, сладко посапывал, правда, его голова пару раз соскальзывала, что ему совсем не мешало.

Христенко наконец-то поднялся и неспеша двинулся к ней и, опираясь на спинку ее стула, навис над ее телом.

— Наташ, тебе не говорили, что ты страшная женщина? — прошептал ей Артем, овевая ее шею своим дыханием и заставляя Наташу, уставшую и почти расслабившуюся, резко выпрямиться и напрячься. — Не хотел бы я встать у тебя на пути.

— Так не вставай. Кто тебя заставляет?

Артем хмыкнул.

— Одевайся, уже поздно, — он так и не ответил, но выпрямился, галантно подавая ей руку. — Сейчас такси тебе вызову, и поедешь домой.

Наташа сильно удивилась, даже расстроилась, но постаралась не подавать виду. Вместо этого аккуратно высвободила свою ладошку из руки поляка, который вцепился в нее мертвой хваткой.

— Ты тоже на такси поедешь? — Ната кивнула в сторону бокалов, из которых они пили.

— Нет, — отрезал Артем.

Она почувствовала разочарование. Ей казалось, что так просто Артем ее не оставит, как минимум — отвезет домой, дразня и раздражая по дороге. Как максимум — доставит к себе домой. Ну, может, он устал. В конце концов, это не ее дело.

Артем, также аккуратно подхватив ее под локоть, как и когда они сюда вошли, вывел из здания. И даже пальто помог надеть. На выходе сделал знак охраннику, указав на пьяного Влодека, который не был в состоянии идти и повел ее к парковке. Выбрал первое попавшееся такси, открыл заднюю дверь, буркнул "Пока", дал денег таксисту и ушел назад в ресторан.

Все было проделано в таком темпе, что Ната невольно задалась вопросом, сколько раз Артем репетировал эту схему. Судя по скорости — очень-очень много раз. Да и ушел так...даже не ушел — убежал, оставив ее растерянно хлопать глазами.

Наверное, пошел контролировать и приводить в чувства Влодека, решила Наташа и успокоилась. Да и таксист вроде неплохой попался — вежливый, внимательный. Девушка назвала адрес и устало вздохнула. Слишком насыщенный день. Даже для нее. Столько всего — и Артем, и поляки, и...Артем.

Таксист негромко включил радио, а мерный шум двигателя начал убаюкивать. Наташа прислонилась лбом к стеклу. Через минут пятнадцать почувствовала, что машина не едет дальше.

— Что-то случилось? — поинтересовалась девушка у таксиста, который сложил на животе руки и расслабленно смотрел на дорогу в ожидании, когда они сдвинуться с места.

— Пробка. Сейчас пройдет, — кратко ответил он.

Ната оглянулась по сторонам. И правда пробка. Ну да, центр все же. Приоткрыла окно, дождавшись перед этим утвердительного кивка водителя, и осмотрелась. Многие, как и они, терпеливо ждали, когда проедут грузовики. Даже странно. Ночной Питер не спит, с легкой улыбкой подумала Ната, как кое-что привлекло ее внимание.

Через один ряд от их машины, Наташа заметила черный тонированный джип, с удивлением замечая в нем Артема. Зима ведь, а он окна пооткрывал. Девушка покачала головой. Простынет ведь. А распахнул-то...полностью. Наташа видела, как Артем оперся локтем о дверцу и нетерпеливо постукивает пальцами по рулю. А потом она видела, как изящные женские ручки обвиваются вокруг его шеи и притягивают к себе, заставляя податься внутрь салона.

Наташа медленно нажала на кнопку, так же медленно и отстраненно дождалась, пока окно полностью закроется и повернулась к водителю.

— Вы не могли бы объехать, пожалуйста? И ехать подольше к Алтайской, — таксист странно посмотрел на нее, но кивнул. — Главное, центр объедьте где-нибудь. По окраине.

Христенко вряд ли останавливается на окраине города.

* * *

— Артем, у тебя все в порядке? — подозрительно уточнила Лика, глядя на его хмурое лицо. — Ты сегодня какой-то странный.

— Я не странный, — буркнул Артем, сильнее сжимая руль и борясь с желанием громко и грязно выругаться. — Тяжелый день. Не обращай внимания, Лика.

Такой ответ полностью успокоил Лику, и она, удовлетворенно кивнув, откинулась на спинку сиденья. Артем краем глаза наблюдал за тем, как она ерзает и устраивается поудобнее. Было какое-то ощущение...несоответствия. Лика смотрелась здесь...неправильно. За какую-то неделю он, оказывается, привык к тому, что рядом с ним сидела Наташа, постоянно раздражая и выводя из себя. Но Куцова смотрелась здесь как на своем месте, а Лика ощущалась чужой. Артем мысленно фыркнул. Бред полный.

— Я не ожидала тебя сегодня здесь увидеть, — девушка протянула руку и дотронулась до его брюк, поглаживая нежными и ласковыми пальчиками кожу через тонкую ткань. — Ты мог бы позвонить. Мне казалось, что ты сейчас должен быть в Европе.

Артем напряженно вцепился в руль и постарался не обращать внимания на поглаживания Лики.

— Я по делам приехал, — он хмуро взглянул на девушку, давая понять, что она выбрала неудачную тему для разговоров.

Лика всегда была сообразительной, поэтому молча кивнула, не убирая руки с его бедра, и придвинулась ближе.

— Куда мы сейчас? К тебе? — девушка знала, что у него есть квартира в Питере, как и о том, что Артем практически никого туда не приводит.

— Я остановился в гостинице, — уклончиво ответил Артем. — Тем более, я собрался скоро уезжать.

— Ясно.

Артем отвернулся от Лики и открыл окно. Хоть здесь сидела другая девушка, чувствовал он все равно Куцову. И от одной мысли о том, что он сейчас поедет трахать Лику, а не Нату...Не совесть это была, просто не хотелось. Нет, Артем реагировал на поддразнивания девушки, как и любой здоровый мужчина, только сейчас маячившее впереди освобождение не приносило облегчения. Вообще мысль о сексе с Ликой ничего не вызывала, как ни странно.

Хотя она была удобна. И проста. С ней не надо продумывать каждое свое слово и жест, не надо утруждать себя комплиментами и лишними телодвижениями. К тому же с Ликой они давно знали друг друга — Артем познакомился с ней в Праге лет восемь назад, когда она была еще замужем. Тогда их не связывали никакие отношения — Артем не любил спать с женатыми женщинами. Но через пару лет они снова встретились и пару раз приятно провели время. Хрупкая, невысокая, спокойная Лика Артема полностью устраивала на сегодня. Она никогда не задавала вопросов — а если и задавала, то быстро понимала, когда надо остановиться.

И он планировал сбросить все напряжение, скопившееся за неделю. Куцова его измотала. Как морально, так и физически. Артему уже ходить было больно от постоянного ноющего напряжения между ног. А он к этому не привык. Да и с Наташи сегодня довольно было. Еще бы одной битвы титанов он не выдержал. Не насиловать Куцову же, в самом деле!

— Артем, да что с тобой? — когда они остановились на светофоре, Лика с неожиданной для нее комплекции силой потянула его на себя, заставляя посмотреть в глаза. — Ты где витаешь?

— Отпусти, — Христенко не любил, когда его к чему-то принуждали, пусть даже и простым прикосновением. Лика сразу расцепила свои руки и отклонилась немного назад, с ожиданием глядя на него. — Я просто устал. Тяжелые переговоры, много работы. Не все всегда выходит гладко.

И Артем знал, о чем говорил.

— Ты когда снова приедешь сюда?

— Ты что, перебралась в Питер? — Артем вложил в голос толику удивления и интереса, чтобы не обидеть Лику. — Тебе же никогда не нравился этот город.

— Ну, — пожала плечами Лика, с недовольством косясь в сторону открытого окна, из которого ощутимо дуло, — здесь тоже неплохо. Да и вечеринки бывают неплохие. Я даже не ожидала что в Питере столько неплохих клубов. А тематы какие...Через пару месяцев такая тема намечается. Что-то вроде...

— Понятно, — перебил ее Артем, которого не прельщало полчаса слушать о приближающихся вечеринках. — И много клубов хороших?

— Немало, — Лика улыбнулась, увидев, что снова завладела вниманием мужчины. Спиной откинулась на дверцу машины, чтобы полностью сосредоточиться на серьезном и мрачном мужчине за рулем. — Мне больше всего нравится "Тринити"* и "XXX"**. На уровне, — она довольно цокнула языком. — Только в "3Х"

* * *

я реже хожу. Слишком много секса бывает. "Тринити" иногда получше.

Артем постарался сделать вид, что его вообще не волнует клубная тема. На деле же...Что ж, Сафронов всегда предпочитал неприкрытую порнушку мягкой эротике. И его питерский клуб не стал исключением. Насколько Христенко помнил, Сафронов как лет пять открыл в Питере клуб, добившись на лоне такого бизнеса неплохих успехов. Андрей всегда чувствовал желание толпы, что было просто необходимо для его дела. Артем не знал, что представляет собой "3Х" в настоящее время, но он помнил, каким был клуб в первый год своей работы. Тогда Сафронов со своим детищем наделали много шума, особенно в культурной столице. Андрей достаточно долго жил заграницей и, также как и Артем, видел многие места — элитные и откровенно-пошлые, открытые и созданные для узкого круга лиц. И Сафронов, почерпнув опыта иностранных коллег, открыл свое заведение — немного закрытое, очень элитное и кричаще-вызывающее. Как Андрей сочетал все это — Артем не знал, да и не особо хотел, но уважал такое качество в Сафронове.

А после этой истории, о которой он ни хрена не знает — лишь туманные намеки со стороны Наты и Алены, Артем задался целью разузнать о клубе Сафронова как можно больше. И не только официальную сторону его деятельности — Христенко надеялся, что Лика сейчас ему в этом поможет, — но и теневую, о которой обычный посетитель вряд ли знает. Но в Питере, где Сафронов тщательно охраняет себя и свое дело, Артем этого сделать не сможет.

— Слишком много секса? — уточнил Артем. Лика с воодушевлением кивнула. — А поподробней?

— Заинтриговала? — промурлыкала Лика, снова придвигаясь поближе и кладя свою руку ему выпирающий даже через достаточно свободные брюки член. — Окно закрой — расскажу, — девушка встала на колени на сиденье и потянулась к нему, зарываясь пальцами в волосы и мягко скользя губами по щеке. Артем не хотел с ней спорить, особенно сейчас, когда так необходима информация. Да и сама Лика...отвлекает. — Отлично, — он почувствовал ее улыбку у себя на щеке, — "3Х" — замечательное заведение, которым владеет некто Андрей Сафронов. Знаешь такого? — интимно прошептала ему на ухо Лика. Артем только неопределенно пожал плечами, сосредотачиваясь на дороге. — Его клуб — один из лучших в городе, и Сафронов старается найти и забрать все самое лучшее себе. Лучшие танцовщицы, лучшие ди-джеи, лучшие администраторы и фэйс-контроль.

— И это сразу делает "3Х" самым развращенным местом? — голос звучал глухо, но это только больше раззадорило Лику, которая начала одной рукой расстегивать ширинку, а другой опиралась на его плечи, чтобы не потерять равновесие. — Я думал, для этого нужно немного больше.

— Я не дорассказала. Вся атмосфера пронизана сексом. Танцовщицы — топлесс, ди-джеи крутят что-то пошлое и откровенно призывающее к сексу. В баре почти все напитки с добавлением какой-то доли афродизиаков. Немного, но чтобы разогреть и раскрепостить толпу хватает, — проворная ручка девушки погладила кожу над резинкой трусов, а пальчиками она слегка проникла чуть глубже, заставив Артема зашипеть и выругаться. — Также, хозяин клуба сделал несколько комнат для интимного общения, плюс отдельные комнаты для приватного танца. За отдельную плату, конечно, — уточнила Лика, как нечто само собой разумеющееся. — Я, кстати, пару раз снимала такую комнату. Впечатления...ммм. Ты можешь выбрать любую танцовщицу или танцора. Или даже двух, если у тебя хватит денег.

— Вот как? — соображать стало совсем тяжело. Вся кровь отлила к паху. А голова, и так гудевшая после разговора с Наташей, вообще перестала работать. — Тебе настолько понравилось?

— Мы могли бы наведаться туда вместе, — Лика обвила руками его шею, на мгновение выпуская из своих цепких пальчиков его набухший и до боли в мошонке напряженный член, и губами начала спускаться вниз, лаская скулы, подбородок и шею. — Мне кажется, тебе бы понравилось.

— Не сомневаюсь, — Артем повернул голову к девушке и завладел ее губами, заставляя Лику вздрогнуть и прижаться к нему сильнее, чем прежде. Лика в тесноте салона начала тереться об его плечо своей грудью и тихо застонала ему в рот. — Вылезай, милая.

Лика, затуманенными от страсти глазами, непонимающе уставилась на Артема. Сглотнула, пересела на свое место и поправила одежду. Артем почему-то подумал, что Наташа бы просто забралась к нему на колени и, подарив очередную иронически-сардоническую улыбку, накинулась бы на него. При одном условии — если бы он нашел с ней общий язык. В любом случае Куцова сейчас повела бы себя по-другому.

— Артем, мы идем? — недовольный и возбужденный голос Лики вывел его из задумчивости, Артем кивнул. Потянулся к бардачку и не глядя взял пару презервативов и положил их в бумажник. Лика проследила за его неспешным и провокационным движением, но ничего не сказала, напротив, расслабилась и улыбнулась. — Давай скорее, а то я могу не сдержаться, — она закусила губу и из-под полуопущенных ресниц стрельнула в него пылающим взглядом.

Они вышли и Лика сразу вцепилась в него, одной рукой пробираясь под распахнутую куртку и проводя ногтями по спине. Артем обнял девушку одной рукой за талию и постарался отцепить ее от себя. Не хотелось, чтобы все в отеле видели степень его возбуждения. Черт, еще немного и он взорвется.

Артем быстро снял номер, не особо заморачиваясь насчет качества, и, потянув Лику за руку, направился к лифту. Лика и сама была на взводе — как только они вошли в лифт, она накинулась на него с поцелуями и нежно обняла за шею. Артем прижал к себе ее и вдохнул запах ее духов. Другие ведь. Не те. Не то чтобы плохие, нет, просто другие. Эта мысль была мимолетной и сразу пропала, вытесняемая желанием и жаждой секса.

Артем, не отрываясь от губ девушки, скосил глаза и увидел дверной замок. Чтобы открыть, потребовалось минуты две — Лика не желала отходить и даже мешала, повиснув на шее и закрывая обзор. Когда же Артему удалось открыть дверь, он без церемоний толкнул девушку вглубь номера, не разрывая страстных объятий.

Артем начал быстро и точно срывать с нее одежду, при этом умудрился ничего не порвать. Как-то отстраненно все было.

Лика развернула Артема и заставила спиной пятиться к постели. Христенко не возражал, а только насмешливо ее разглядывал, словно взвешивая — хватит ли ей сил подчинить его или нет.

Лика, тяжело дыша, на мгновение отстранилась от Артема и с недоумением на него посмотрела. Он был какой-то...странный. Как будто где-то не здесь. Лика давно знала его, и знала, какой он в постели. Несмотря на все дела и бизнес в сексе Артем на сто процентов был сосредоточен на сексе. Всегда, но не сейчас. Но Лика всерьез собралась это исправить.

— Ложись, — она жестом показала на кровать.

Артем сразу понял, что она задумала. Губы раздвинулись в плотоядной и предвкушающей улыбке, делая этого мужчину еще привлекательнее, а глаза довольно сверкнули.

— Твое желание, Лика, — усмехнулся Христенко, усаживаясь на край кровати и притягивая Лику ближе к себе. — Я совсем не против.

Лика скинула неудобные туфли, стянула с себя платье под пристальным взглядом Артема, от которого между ног становилось безумно влажно и горячо, и следом забралась на постель. Мужчина уже ждал ее, во весь рост вытянувшись на кровати и закинув руки за голову. Лика голодным взглядом окинула его тело с головы до ног. Сильный, стройный, мускулистый. Спать с ним было одно удовольствие.

Артем изогнул бровь и в ожидании уставился на девушку.

— Ты передумала?

Лика соблазнительно улыбнулась и покачала головой. Перекинула ногу через его талию и оседлала, упираясь руками в грудь. Артем хитро и как-то по-кошачьи улыбнулся, и Лика поняла, что мужчина чувствует ее возбуждение даже сквозь тонкие трусики.

Лика склонилась над Артемом и завладела его губами, руками исследуя его тело, проводя по груди, слегка касаясь его сосков. Дразняще пощекотала ребра, отчего Артем вздрогнул и на мгновение оторвался от нее, чтобы схватить за запястья и сурово на нее посмотреть..

— Кто бы мог подумать, — Лика не стала спорить, а начала ласкать и изучать его живот, круговыми движениями опускаясь все ниже и ниже. — Артем Христенко боится щекотки.

— Я ревнивый, — он пристально следил потемневшими от желания глазами за тем, как она опускается вниз по его телу, прямо к выдающемуся и возбужденному члену. — Лика, хватит уже тянуть.

Лика стянула с Артема трусы и отбросила их в сторону, полностью сосредотачиваясь на его и своих желаниях. Медленно наклонилась и облизнула головку. Услышав судорожный вдох, девушка, не поднимая глаз на мужчину, не сдержала удовлетворенной улыбки, чувствуя, что и сама заводиться от желания Артема.

Отстранилась, чтобы поглядеть на блестевшую головку, и облизнула губы. Снова наклонилась ближе, одной рукой нежно сжимая его яички, а другой обхватив член у основания.

— Вот так, милая. Да, давай, — Артем нежно собрал на затылке ее распущенные волосы и слегка сжал, потягивая и устанавливая ритм. — Да, да, Лика. Вот так.

Лика для удобства уперлась руками в его бедра и начала подчиняться темпу, который устанавливал Артем. Она уже чувствовала, как первая капелька солоноватой жидкости скользнула по языку. А Артем почти доставал до задней стенки горла. Лика и сама не заметила, как одной рукой обхватили свою грудь и сжала, пощипывая сосок.

Чем ближе к разрядке был Артем, тем больше она увлажнялась и хотела большего. Но когда Лика почувствовала, что мужчина сейчас кончит, и попыталась отстраниться, он не дал ей этого сделать. Крепче сжал ее пряди, не причиняя боли, но удерживая, и заставил продолжить.

Лика застонала, и этот звук вибрирующей волной прокатился по всей длине члена, заставляя Артема еще сильнее сжимать простынь. Артем крепче сжал зубы, чтобы сдержать рвущийся наружу стон. Еще немного...

Лика наслаждалась таким видом. Мужчина, полностью в ее власти. И когда он кончил, он был полностью открыт и беззащитен перед ней. Это того стоило, устало подумала Лика, вставая на кровати на колени и глядя на тяжело дышавшего мужчину в ее постели.

И...он почти сразу взял себя в руки. Лика, сгоравшая от потребности почувстовать его в себе, знавшая, что Артем может мучить ее часами, подводя к болезненно-нужной разрядке, часами приходила в себя, без сил откидываясь на простыни. Даже думать лень было — такое воздействие он оказывал. А здесь...такое отношение задевало.

— Ты куда? — Лика с недоумением и изумлением глядела на то, как Христенко, приподнимаясь на руках, встает с постели и начинает собирать свои вещи. Через пару секунд он уже натягивал штаны. — Артем, куда ты собрался?

— У меня дела, — пожал плечами Артем. — Прости, милая, но мне надо уехать.

Лика почувствовала себя...униженной. Но глядя на Артема поняла, что спорить бесполезно. Сейчас он спокоен, но ей посчастливилось — или же наоборот, выпало несчастье, — видеть пару вспышек его ярости. Лика слишком давно знала его, чтобы понять — с Артемом лучше не спорить. Когда они впервые встретились в интимной обстановке, Артем сразу ее предупредил:

— Не жди от меня никакой романтики, Лика, — сказал он её тогда, стаскивая дорогое платье известного французского модельера с ее хрупких бледных плеч. — Никакой романтики и привязанности. Если тебя устраивает такое — то я твой.

Ее устроило. Тогда и сейчас. Сейчас она просто смирилась, зная, что у Артема далеко не единственная. Но в ее спокойной обеспеченной, сытой...и скучной жизни Артем был всплеском адреналина. Гигантским всплеском адреналина, который заставлял ее сердце биться еще быстрее. А Лика, как наркоман, подсевший на героин, не хотела с ним расставаться.

— Куда ты собрался? — Лика постаралась произнести это спокойным голосом. — Ты не говорил, что у тебя какие-то дела.

— И все-таки они есть, — мужчина полностью сосредоточился на пуговицах белоснежной рубашки.

— Почему ты не сказал раньше? До того как...

— До того как мы поехали сюда? — Артем поднял на нее усмехающийся взгляд. — Лика, милая, не задавай глупых вопросов.

Зазвонил телефон. Артема. Лика вскинулась и уставилась на Артема, который словно говорил: "Видишь, я не врал". Возможно, так и было, но обида все равно не ушла.

— Да, Игорь, — Артем успевал говорить по телефону и натягивать брюки. — Нет, а что? Зачем тебе? — Лика не знала, о чем он говорил, но выражение лица менялось с непроницаемого до насмешливого. — И что, они спят с открытой дверью? — Артем коротко хохотнул, словно не в силах поверить в то, что говорит его собеседник. — Игорь, когда я уводил оттуда Наташу, я сказал ей, что вы просто поговорите. Ты хоть представляешь, что она со мной сделает? — Лика хоть и не знала эту Наташу, уже почувствовала обжигающую неприязнь к девушке. Особенно из-за того, как про нее говорил Артем — с нескрываемым восхищением. — А ей наплевать будет, что это ты выломал дверь у них в доме. Огребать все равно мне. Я же ее увез. А если бы я ее не увез, то дверь осталась бы на месте.

Что это за девушка такая, которую боится сам Христенко? Точнее, не боится, но он никогда не позволял девушкам вести себя так, как вела эта...Наташа. Если не устраивает — тебя никто не держит. Таков был его девиз. И Лика смирилась с таким положением вещей, зная, что все остальное несерьезно. А тут...

— Да, конечно, я подъеду к ним завтра, — Артем почти оделся, и сейчас пытался одной рукой застегнуть рубашку. — Я с утра хочу. Не дело это — с дверью нараспашку жить. И вообще, Волков, я тебе поражаюсь. Ты не мог посуду, например, побить? Или еще что-нибудь. Ты сам видел райончик, неизвестно, кто там ходит и живет, так что я пораньше туда подъеду. К тому же я не закончил с Натой, — его собеседник что-то сказал, отчего Артем изменился в лице и посуровел. И когда отвечал, то в его голосе отчетливо проскальзывали стальные нотки. — Это тебя не касается. Это мое и только мое дело. Не суйся, Волков, как я не лезу к тебе. И у нас будут прекрасные отношения.

Лика неосознанно поежилась и попыталась прикрыться руками. Не любила она такого Артема — с металлом в голосе, со льдом во взгляде. Из-за чего же он так взъярился? Интуиция подсказывала, что именно из-за этой "Наташи".

Артем поговорил еще полминуты и выключил мобильный. Тяжело вздохнул и взъерошил волосы, задумчиво глядя в окно и совсем не обращая на девушку внимания.

— Артем? — неуверенно позвала Лика. Христенко моргнул и посмотрел на нее с ожиданием. — У тебя...больше нет никаких дел?

— Есть.

— Ты же сказал, — Лика нетерпеливо махнула рукой в сторону мобильного, — что с утра поедешь к...по делам, — исправилась она мигом.

— Мне надо уехать сейчас, — ей достался от Артема еще один тяжелый взгляд, заставивший схлынуть все возбуждение и окончательно убивший надежду на продолжение замечательно начавшейся ночи. — Кстати, где ты отмечаешь Новый Год?

— В Москве, — Лика прочистила горло, чтобы голос звучал увереннее. — Я буду в Москве.

— Отлично, — Христенко расслабился и улыбнулся. Точнее, растянул губы в улыбке, а вот глаза остались серьезными. — С меня подарок. До встречи, Лик.

И он вышел, ни разу не обернувшись на девушку, которая грустно смотрела ему вслед, пытаясь отогнать от себя мысль о том, что видит Артема, возможно, в последний раз.

* * *

Наташа, согревая ладони горячей чашкой кофе, задумчиво смотрела в окно. Она встала сегодня пораньше Лёны, что вообще случалось достаточно редко. Наверное, Лёна всю ночь проговорила с Игорем и легла только под утро. Обычно подруга спала достаточно чутко, но сегодня ее не разбудили ни Ната, которая пол-утра гремела посудой, ни слесарь, приехавший часов в десять и менявший в двери замок. А мужчина ремонтировал громко. Сначала вынимал старый замок — звук ужасный, если честно. Потом начал вставлять новый.

Ната, если говорить откровенно, вообще почти не спала. Приехала поздно, разбитая и уставшая. Но сна ни в одном глазу. Для виду провалялась в постели пару-тройку часов и все. Не давали покоя перемены, настолько стремительные, что Наташа не успевала привыкнуть к одним, а происходили уже другие.

Ее пугало. Ее пугало то, как резко меняется ее жизнь. Наташа столько лет шла вперед, с каждым днем и годом все дальше и дальше удаляясь от прошлой жизни. В прошлом осталась богатая девочка, разбитная танцовщица, единственная наследница, официантка, студентка. Столько ролей сменила, столько себя разбивала и собирала снова, чтобы идти дальше. А сейчас, то от чего Ната бежала четыре года, настигало ее семимильными шагами.

Она поклялась себе не ввязываться в мутные и грязные игры ходячих денежных мешков. А что в итоге? А в итоге Наташа споила поляков и обманом выпытывала у них информацию. Она зарекалась никогда не связываться с опасными и властными мужчинами, не считавшимися с женщинами. Про уважение и речи не шло. А что в итоге? В итоге она чуть не трахнулась с одним из таких прямо на глазах у трех женщин, одна из которых — бывшая любовница, да ее и в общественном месте. Она начисто вычеркнула из памяти последние годы жизни в Екатеринбурге. И что из этого вышло? Последние годы в лице Игоря нагло вторглись в их с Аленой жизнь и со дня на день все изменят. Если не начали менять уже сейчас.

И на хрена, спрашивается, она из кожи вон лезла четыре с лишним года? Чтобы все в ее жизни осталось по-старому? Еще и этот Сафронов...

От мысли о бывшем начальнике Наташа передернулась. Она многое бы отдала, чтобы вычеркнуть те воспоминания из своей жизни. Но в то же время девушка гордилась собой. Она смогла начать жизнь заново, нормальную и полноценную жизнь, а не жалкое ее подобие. Не все на такое способны.

Одним глотком допив почти остывший напиток, Ната мысленно встряхнулась и запретила себе думать о всяких глупостях. Столько дел есть, поважнее того, чтобы себя жалеть.

Сходила к слесарю удостовериться, что работа идет. Предложила милому мужчине чаю или кофе, от которого он отказался, сославшись на работу. Ната хмыкнула, но спорить не стала — ушла. В конце концов, ее дело предложить.

Пока делами занималась, ловила себя на мысли, что прислушивается к звукам из комнаты, с замиранием сердца ожидая, когда проснется подруга. Наверняка Лёна, после того как с Игорем помирилась, будет теперь с ним и жить, а она...Ну что ж, как-нибудь прорвется. Только от этого "как-нибудь" жутко становилось. И как назло, пропустила момент, когда Алена проснулась

— Привет, Иго...Наташа? — разочарованно протянула Алена.

— Привет, моя любимая подружка, — наташа постаралась не показывать, как ей тяжело видеть разочарование подруги. Хотя Лёну можно было понять. Все-таки не ее она видеть хотела, с этим ничего не сделаешь. — Никто никогда не был так рад видеть меня, как ты в этот момент. Столько радости...

— А где Игорь?

— Ушел.

— Куда ушел?

— Он мне не докладывает, — пожала плечами Наташа. — Ты есть будешь?

— Нет, — девушка покачала головой и опустилась на табуретку. — Только чайник поставь.

— Поставила, — Наташа отвернулась от плиты и уселась рядом, вопросительно и любопытно глядя на Алену. — И что ты молчишь?

Ната решила не выставлять себя законченной эгоисткой. В конце концов, Игорь и Лёна любили друг друга. И кто она такая, чтобы мешать их счастью из-за того, что боится быть одна?

— А что надо?

— Рассказать.

— О чем? — Алена сделала вид, что не понимает.

— Ой, да ладно прикидываться, — махнула рукой Куцова. — Помирились все-таки, да?

Лицо Алены расплылось в довольной улыбке, заставляя Наташино сердце ухнуть куда-то вниз.

— И как ты догадалась?

— Я еще не совсем дура, чтоб ты знала. Ты довольная, Игорь, уходивший из нашей квартиры в три ночи, сломанная дверь, разбитая вазочка...Хотя, ты знаешь, я ожидала от вас большего. Серьезно, что это такое за ссора с одной разбитой чахлой вазочкой? Я рассчитывала на, минимум, сервиз. А вот дверь могли бы не трогать. Что она вам сделала? Теперь у нас в квартире проходной двор какой-то.

— Наташ, я тебя люблю, — внезапно сказала Алена.

Наташа вздрогнула и с недоумением воззрилась на подругу. Такое ощущение, что прощается, в самом деле.

— Я тебя тоже. А с чего такие нежности?

— Ни с чего. Почему ты от такого слова так напрягаешься? Все подвох ищешь какой-то. Я не могу просто так тебя любить?

Почему? Действительно, почему?

— Что ты придумываешь? — Наташа резко поднялась с табуретки и подошла к плите, повернувшись к Лёне спиной. — Я просто спросила. На тебя это не похоже. Хотя...ты ж вон теперь, с Игорем помирилась.

— Эй, Наташ, — окликнула подругу Лёна. — Все в порядке?

— Ален, все нормально, — Наташа попыталась убедительно произнести эту фразу, но Лёна только скептически изогнула бровь. — Просто...я не знаю, что ждет меня в будущем. Раньше все было...стабильно, а сейчас непонятно. Ты уедешь, да и вряд ли ты останешься работать с Мишей, если будешь жить с Игорем в Екатеринбурге. Нет-нет, — торопливо добавила Ната, поворачиваясь к Алене лицом и для убедительности помахав руками. — Я очень за тебя рада. Очень-очень. Ты застуживаешь счастья, конечно. Я не это...

— Наташ...

-...хотела сказать, просто...

— Наташ, — чуть громче произнесла Лёна.

-...я, наверное, привыкла к тому, что делю с тобой машину и что постоянно ругаюсь за кухню. Но ты не волнуйся...

— Нат...

— ... я быстро отвыкну.

— Наташа! — рявкнула Лёна. — Замолчи на минуту.

Она выдохлась после этой тирады. И ведь не хотела говорить. Честно, не хотела.

— Наташ, сядь пожалуйста, — мягко попросила Лёна. — Молодец. А теперь послушай меня, — девушка набрала в грудь побольше воздуха. — Я никуда не собираюсь уезжать...

— Да я... — начала Ната.

— Наташ, — Алена потянулась через стол и коснулась Наташиной руки. — Наташ, ну в самом деле. Я ж не умирать собралась. И не в другую страну переезжать. И по поводу работы я тоже еще не решила. Но я всегда буду рядом, и ты никогда не останешься одна, чтобы не случилось. Ты сомневаешься в этом?

Наташа, уткнувшись взглядом в колени, покачала головой. Конечно же, она не сомневается. Но только все равно страшно.

— Хм, простите, ради бога, что прерываю эту сцену, — неожиданно раздался мужской голос позади девушек, отчего они вздрогнули и резко подскочили.

Глава 10

— Ты что здесь забыл? — резко зашипела Наташа. — Я же сказала Игорю, чтобы он не просил тебя приходить!

— А кто тебя будет слушать? — пожал плечами Артем. — Мы все равно сделаем по-своему.

Вот же падла! Стоит весь такой бодрый, довольный, выспавшийся. Ну да, после секса с той, спал, наверное, как убитый. Наташа почувствовала, что руки, до этого спокойно покоившиеся на коленях, сжались в кулаки, а взглядом была готова просто расчленить это урода.

Алена, что-то промямлив, поспешила ретироваться с кухни, прикрыв за собой дверь и оставляя Нату в одиночестве...с ЭТИМ.

— И зачем приехал? — Наташа старалась не смотреть Христенко в лицо, а сосредоточила все внимание на куртке, которую Артем медленно снимал и вешал на спинку стула. — Мастер уже замок почти сделал. Ты для этого совсем не нужен.

Артем, не обращая внимания на ее слова, сел на стул и нагло вытянул свои длинные ноги, занимавшие чуть ли не полкухни, и закинул руки за голову, довольно щурясь на нее.

— Наташ, что ты такая злая? Не выспалась? — ехидно уточнил мужчина, внимательно наблюдая за ее лицом. — Сны плохие снились? Может быть, эротические? — невинно поинтересовался Артем.

— В отличие от некоторых, — Наташа потянулась и носком мягкого тапочка пнула Артема по голени, требуя убрать свои лапы, — я много работаю. А не хожу по кабакам, наедаясь и напиваясь. Поэтому сплю крепко и без сновидений.

Да, врет. Да, нагло. Но он — последняя скотина, а значит, можно.

Артем усмехнулся краешком губ, но ноги так и не убрал.

— Вчера ты не особо много работала. Хотя я вполне допускаю, что ты устала, — Артем чувственно прикусил нижнюю губу, продолжая нагло пялиться на Наташу, отчего девушка слегка покраснела. — Все дело в привычке. Чем больше...хм....работаешь, тем меньше устаешь.

После этих слов перед Наташей так и предстали картины того, как тонкие женские руки утаскивают Артема внутрь салона. И это только в машине. Что у него за мания такая? Нет, Христенко — фетишист. Наглый хамоватый, охрененный фетишист с огромным...самомнением. И жуткий бабник и эгоист. Обижало даже не то, что он переспал с какой-то дамочкой, а то, что он сделал это сразу после их, ну, пусть будет прелюдии. А Наташа не любила, когда ее обижают.

— Судя по тебе, ты просто ходячий Энерджайзер, — съязвила девушка, но Артем только с легкостью кивнул и больше никак не отреагировал на колкость. — Вот и иди расходуй свои резервы в другом месте, Христенко. А у меня дела, — зло отрезала она и не в силах больше смотреть на него, встала из-за стола и подошла к джезве, чтобы сделать еще кофе. — Тебе здесь не рады, это первое. Второе, от тебя нет никакого толку. Ты даже дверь починить не можешь, — Ната спиной почувствовала, как Артем подобрался и нахмурился. И удовлетворенно улыбнулась, пользуясь тем, что он не видит. — Какой с тебя толк? Только место занимаешь.

— Помнится, вчера с меня толк был, — его голосом можно было заморозить Африку. — Или уже не помнишь, как...

— Закрыли тему, — оборвала его девушка, быстро меняя тему. — А теперь серьезно, Христенко. Зачем ты приехал? С поляками я помогла — по правде сказать, я сделала даже больше, чем требовалось.

— Ну да, конечно. Заодно успела и охмурить этого белобрысого, — ехидно заметил Артем. — Действительно, ты сделала так много.

Наташа изумленно выгнула бровь. Это что такое сейчас было? Ревность? Судя по нахмуренным бровям и сурово сжатым губам — она самая. Ох, как хотелось плюнуть ему в лицо за это лицемерие. Какое Артем вообще имеет право устраивать ей сцены? Особенно после того как сам неизвестно где и с кем провел ночь. Да и вообще, она его чуть больше недели знает! Какое ему дело до того, кого она охмуряла?!

— А тебе-то что? — Наташа спокойно пожала плечами, словно ее это не беспокоит. — Подумаешь, поговорила с ним по душам. Да и мальчик неплохой. Только пить не умеет совсем.

— Мальчик? — фыркнул Артем. — Да он старше тебя!

— Девушки быстрее взрослеют, чем парни, — Ната всегда считала, что так происходит потому, что мозги у них на две головы. В итоге ни туда ума не прибавляется, ни туда. — И причем здесь это? Влодек — милый и интеллигентный молодой человек, который не полезет к девушке под юбку всякий раз, когда она будет находиться рядом.

Артем закатил глаза и покачал головой, выражая отвращение.

— Было бы ему чем лезть под юбку. Кишка тонка, — Наташу разозлило его самоуверенное поведение. Можно подумать, на нем свет клином сошелся. — И вообще, зачем тебе мужик, который все время тебе в рот смотреть будет и потакать? Тебе нужна дома тряпка? Если да, то сходи в магазин и купи.

— Тебе не кажется, что разговор свернул куда-то не туда? — елейным голоском поинтересовалась Наташа, ставя джезву на плиту и на автомате доставая две чашки. — Причем здесь мой будущий муж?

— А причем здесь муж? — Артем внимательно смотрел на нее, пальцами постукивая по столешнице. — Я говорил в общем.

— Я приведу мужчину в свой дом только тогда, когда выйду замуж, — Ната ухмыльнулась, глядя на вытянувшееся от удивления лицо Христенко. — Расслабься, замуж я еще лет двадцать выходить не собираюсь.

— Ооо, так значит, у меня есть двадцать лет в запасе.

— Артем, почему ты думаешь, что какой-то особенный? — Наташа скрестила руки на груди и оперлась на разделочный стол. — Для одноразового секса необязательно тащить мужика к себе домой, — Артем сжал зубы так сильно, что желваки по скулам заходили. Аж лицом весь потемнел. — Тебе ли не знать, сколько существует чудесных мест для не обязывающего ни к чему секса.

Она не сдержалась. Хотела ведь сдержаться, промолчать пока, но черт за язык дернул. Невыносимо было смотреть на то, как ее жизнь рушиться, причем Христенко не последнюю роль во всем этом играет, и он же так себя ведет. Бесило его поведение короля жизни. И его отношение к окружающим его людям. Артем смотрел почти на каждого так, как будто ему должны. Все без исключения. И самое позорное было в том, что он не просто так себя вел. Он был сильнее многих и вправе требовать подчинение. Закон джунглей, пусть и среди людей. Если Артему надоест ее уговаривать, то он просто перегнет ее через стол и все. Или заставит шантажом. Без разницы.

— Ты настолько стерва? — Артем снова откинулся на спинку стула и начал пристально ее разглядывать. — В смысле, говорить мне о своих...интрижках. Ты специально меня дразнишь?

Ната изнутри прикусила щеку, чтобы сдержать так и готовые сорваться с языка слова.

— Я просто честна с тобой. Как ты там говорил? — Наташа постучала пальцем по подбородку, делая вид, что вспоминает. — Ты говорил, что являешься честным хамом. Ну а я буду честной стервой, — она снова отвернулась к плите, следя за закипающим напитком и вдыхая упоительный и терпкий аромат. — Еще раз спрашиваю, зачем ты приехал? Я уже сделала все, что требовалось по работе.

— Я приехал закончить начатое, — от его голоса, от того обещания, граничащего почти с угрозой, пальчики на ногах резко поджались, но она так и не смогла сдержать судорожного вздоха, с силой вырвавшегося из нее.

— Тогда ты зря приехал, — Ната выключила плиту и потянулась к ручке джезвы, моля бога, чтобы Христенко не заметил ее трясущихся пальцев. — Я не намерена ничего заканчивать. Потому что заканчивать нечего. А то, что было в магазине...всего лишь всплеск гормонов.

— Всплеск гормонов? — в голосе Артема слышалось мрачное удивление. — Ты называешь то, когда рвала на мне рубашку и перецарапала мне всю спину, всплеском гормонов?!

Наташа неосознанно сжалась, но тут же заставила себя расправить плечи и выпрямить спину. С высоко поднятой головой и холодом во взгляде подошла к Христенко, не обращая внимания на его раздражение, и поставила перед ним обжигающую чашку кофе, умудрившись не пролить ни капли.

— Да, именно так. Бешеная вспышка адреналина от чего-то запретного. Так было бы почти с каждым, — Ната бесстыже врала Христенко прямо в глаза, но вины не чувствовала. — Всегда так, когда занимаешься сексом в общественном месте. Я не устояла. Но это не значит, что я хочу продолжения. Нет, не хочу.

— Да, но почему-то тогда ты об этом не задумывалась. И не надо заливать мне про гормоны, Нат, — перебил он ее, когда она только открыла рот. — Никакие гормоны не заставят женщину так жаждать секса.

Наташа медленно перевела взгляд с его груди на лицо. Какого черта он от нее хочет? После того, что она вчера видела...Одно дело, когда тебя хотят и добиваются, превращая процесс в увлекательную игру-противостояние. А другое...другое, когда тебя почти вышвыривают за ненадобностью и находят новую подстилку.

— Мне все равно, что ты об этом думаешь. Если это все, что ты хотел от меня, тогда допивай свой кофе и проваливай. У меня еще много дел сегодня.

Ее слова Артема совсем не убедили. Даже наоборот, он как-то приободрился, и перед Натой сидел не пышущий гневом мужчина, а вполне миролюбивый и игривый парень с лукавой усмешкой и завораживающими темно-карими глазами. Наташе пришлось судорожно сглотнуть, чтобы не глазеть на Христенко.

— У меня есть к тебе заманчивое предложение, — бархатным и околдовывающим голосом, которому позавидовал бы любой распространитель, сказал Артем.

Наташа отступила на шаг, пятясь в сторону плиты.

— Нет.

Артем изумленно поднял брови.

— Я же еще ничего не сказал.

— Сказал уже. Напомнить тебе, чем обычно кончаются твои "предложения"? — когда Артем встал со стула и начал к ней подходить, девушка взмахнула рукой, требуя остановиться. — Для тебя, возможно, очень даже неплохо. А для меня все ужасно. Так что я даже слышать о твоих предложениях не хочу.

— А если я могу предложить что-то заманчивое? — с хрипотцой протянул Артем, подходя почти вплотную и заставляя Нату отклоняться назад, чтобы, не дай бог, его не коснуться. — А ты упустишь такой шанс. Хотя бы выслушай.

— Даже слушать не хочу, — девушка пыталась изо всех сил отвернуться, чтобы не встречаться с Артемом взглядом, да и вообще ей тяжело было находиться так невыносимо близко к нему. — В моем понимании заманчивое — это если ты оставишь меня в покое. А в твоем — секс.

— Ты с каждым разом радуешь меня все больше и больше, милая. Именно это я и собирался тебе предложить.

— Секс? — Наташа не сдержала ехидного смешка.

К ее удивлению Христенко, удерживая на губах плутовскую ухмылку покачал головой.

— Оставишь в покое?! — тупо переспросила Ната, прекращая дергаться, и во все глаза уставилась на Артема, который довольно закивал. — Что, серьезно?

Наташа склонила голову набок, изучая Артема и прислушиваясь к себе. Его слова вызвали противоречивые эмоции. С одной стороны, он оставит ее в покое и уйдет из ее и так непростой жизни. Артем не тот человек, жизнь с которым будет проста и спокойна. Черт, даже обычное его присутствие рядом выводило из себя. Еще и та женщина в его машине...Черт, она никогда не предавала сексу большого значения, но здесь же...Артем бы не удовлетворился бы одной ночью — он сам сказал об этом. А Наташа ненавидела долгие отношения. То есть, она не могла долгое время находиться с мужчиной. Плюс еще с таким. Она слишком себя любила, чтобы делить своего мужчину с кем-то. Пусть у нее парни и никогда не задерживались, но Ната точно знала, что они были только с ней и ни с кем больше. А с Христенко...она не хотела жить как мать, и молча и безропотно сносить все измены своих мужчин, делая вид, что все нормально.

А с другой стороны Наташа испытала непонятное разочарование из-за того, что он просто так решил отступить. С ним было интересно, весело и в некоторых моментах, когда Артем не вел себя как полная скотина, даже хорошо. Да, она его дико хотела. До дрожи в коленях, до трясущихся рук. Наташа никогда не испытывала такого наплыва желания по отношению к мужчине. Нет, ей не то чтобы они не нравились — нравились, но чтобы вот так — когда полностью забываешься, и все, что осознаешь — что тебе его не хватает внутри себя — никогда.

Наташа, несмотря на горячий нрав, всегда могла похвастаться холодным рассудком. Она всегда четко просчитывала выгоду. Чтобы выжить и встать на ноги, ей пришлось этому научиться. А к Артему ее влекло как мотылька на огонь. Такой запретный, абсолютно несовместимый с ней, способный подавить, приручить и сломать — Христенко ее завораживал. Но остатки того холодного рассудка, которым она когда-то славилась, заставляли ее бояться этого мужчину. И хотеть. Хотя...может, оно и к лучшему, что он собирается отступить.

Артем ей не мешал, давая время обдумать его предложение и поразмыслить, но внимательно наблюдал за ней. И когда Наташа, мысленно приняв решение, вскинула на него глаза, он не дал ей сказать.

— Отлично. Я знал, что ты согласишься.

— Была бы дурой, если бы отказалась, — Наташа протиснулась мимо него, взяла свой подостывший кофе и села за стол. — Что я должна сделать, чтобы ты оставил меня в покое?

Артем встал к ней в пол-оборота и насмешливо ее разглядывал, словно понимая, что твориться в ее душе. От такой мысли Наташе стало не по себе, и она поспешила отхлебнуть горячий напиток, чтобы за этим жестом скрыть свое смущение и неуверенность.

Хмыкнув и не удостоив ее ответом, Христенко неспешной и хищной походкой направился к своему стулу. И достал из кармана куртки карты.

— Выиграть.

Наташа поперхнулась и судорожным движением поставила чашку на стол, расплескав при этом немного кофе.

— Артем, поправь меня, если я ошибаюсь, — Наташе пришлось прочистить горло, чтобы сказать хоть что-то, — но ты сейчас, прямо в этот момент, — Артем из-под полуопущенных ресниц с мягкой улыбкой наблюдал за ее реакцией, а сам не забывал распечатывать новую колоду и вытаскивать карты, — предлагаешь мне сыграть на мою...что?! Свободу?!

— Называй как хочешь, — Христенко невозмутимо пожал плечами, усаживаясь за стол и тасуя карты, — но да. Если ты выигрываешь, то получаешь полную свободу от меня. Никакого секса, никакого общения. Я даже пообещаю не приближаться к тебе больше, чем на сто метров. А если ты проиграешь, — Артем подарил ей обжигающий взгляд, заставивший кровь бежать по венам еще быстрее, а стук сердца отдавался в ушах, — ты выполняешь одно мое желание.

Он что, прикалывается? Наташа со смесью ужаса, недоумения и восхищения рассматривала уверенного и спокойного мужчину, спокойно тасующего на ее кухне карты и предлагавшего ей сыграть на собственную свободу. Пару секунд она тупо смотрела, как он раскладывает и мешает колоду, не в силах отвести взгляд, полностью завороженная его действиями. Потом словно очнулась и направилась к выходу.

— Христенко, ты ошибся. Первое апреля еще не скоро, поэтому розыгрыш не удался. Новый Год тоже будет только через пару недель, так что с дармовым сексом ты тоже обламываешься. А теперь извини, мне надо идти.

Артем, сидевший около двери, резко вскинул руку, перекрывая ей проход и заставляя упираться бедром в эту наглую конечность.

— Пропусти, — выдохнула Ната сквозь зубы, пытаясь бедром оттолкнуть его руку. — Христенко, убери лапу и дай пройти, — когда он и на это не отреагировал, продолжая все также нагло смотреть на нее и ухмыляться, Куцова не выдержала и почти рыкнула на него. — Мать твою, идиот, выпусти сейчас же!

— Нет, — лаконично ответил Артем и той рукой, которая до этого перекрывала ей выход, обвился вокруг ее бедер и притянул к себе, заставляя Наташу упираться в его плечи. — Что ж ты такая быстрая и несговорчивая у меня? — Христенко прошептал ей эти слова прямо в живот, отчего Наташа затаила дыхание и прикусила губу, чтобы не застонать. — Я ведь ничего пока про секс не говорил, — девушка попыталась оттянуть его голову от себя, но ничего не получилось. Христенко только сильнее прижался и даже слегка прикусил сквозь ткань нежную кожу над пупком. — Из нас двоих только ты о нем постоянно упоминаешь.

Наташа чувствовала, как от его дразнящих и ласкающих укусов-поцелуев между ног становится влажно. Девушка только сильнее сжала ноги, стараясь унять ту лавину возбуждения, которую вызывал в ней Артем. А он все продолжал ее покусывать и прижимать к себе, только теперь большими пальцами начал приподнимать и без того короткую футболку. Он был сильнее, поэтому без труда справлялся с ее отчаянным сопротивлением. Слегка скользнул пальцами по нежной коже, чуть заводя их под пояс шорт и заставляя Наташу приподняться на носочках, чтобы избежать контакта.

Девушка чувствовала такую слабость и негу, что хотелось растечься лужицей наслаждения по рукам этого мужчины, предоставляя ему полную власть. Но тут почти неожиданно для нее самой в мозгу всплыла вчерашняя картина. Холеные женские руки притягивают его к своим губам. Чужие руки...со слишком светлой, не такой как у нее кожей...

— Хватит врать, Христенко! — Наташа сбросила с себя чувственный туман и стала извиваться еще сильнее, впиваясь ногтями в его плечи. — Отпусти меня, кому сказала! Я не хочу, Артем. Выпусти!

Артем резко ее выпустил, заставляя по инерции отлететь на пару шагов назад. Оба — и она, и он, — тяжело дышали и исподлобья смотрели друг на друга. Он поморщился, как будто ему больно было, и повернулся к ней спиной, снова беря в руки колоду карт.

— Про секс начала говорить именно ты. Я же сказал, что если выиграю, потребую с тебя желание, — Артем говорил раздраженно, но по напряженной и натянутой как струна спине видно было, что борется с собой. Глубоко вздохнул и снова заговорил обычным тоном. — У каждого из нас будет своя ставка. У тебя — свобода, у меня — желание.

— Желание — это очень расплывчато, Артем, — Ната, пользуясь тем, что мужчина сидит к ней спиной, позволила себе прислониться к стене. Еще немного и она точно бы упала от всего того, что приходилось испытывать. Слишком много эмоций, тем более, таких разных. — Какая разница — желание или секс. Называй как хочешь, смысл не меняется.

Артем резко стукнул ребром колоды по столешнице, заставив девушку подобраться от этого движения.

— Я потребую с тебя танец. Не приватный, — фразы были рублеными и короткими, но наполненные такой едва сдерживаемой мощью, что Ната, казалась, ее кожей чувствует. — Я не буду тебя касаться — только смотреть. Ты будешь танцевать на людях — не наедине со мной, можешь не волноваться. Но сам танец и место выбираю я. Решай.

— И потом, если я проиграю и станцую, ты отстанешь от меня? — осторожно поинтересовалась девушка. — Насовсем, я имею в виду.

— Нет, — отрезал Артем.

Ната сглотнула. Такая танковая уверенность пугала. А вкупе с силой...Черт, не дай бог еще одного такого мужика встретить.

— А если выиграю, то ты отстанешь насовсем?

Артем кивнул.

— Во что играем? — решилась Ната. В конце концов, она ведь действительно ничего не теряет. В покер играть умеет. Так что...это вполне реальный шанс избавиться от Христенко. — В покер?

Мужчина невесело усмехнулся, потирая подбородок.

— В покер.

— Дро-покер? — Наташа была собрана, сосредоточенна и полна желания выиграть.

— Да. Но мы упростим. Дилером буду я, — Артем не выказал никакого удивления тем, что она умеет играть. — Три партии. Если две выигрываешь ты, то я ухожу. Если нет...

Он не стал продолжать фразу, позволяя Нате додумать последствия.

Она глубоко вздохнула, села за стол и повелительно махнула.

— Сдавай.

Тут в дверь кухни постучались, заставив их обоих вздрогнуть от неожиданности. Честно сказать, Ната и не сразу стук услышала — слишком сосредоточилась на Артеме и его движениях. Вообще тяжело было заниматься чем-то посторонним, когда рядом находился Христенко. Он просто...подавлял.

— Артем Олегович, я закончил, — смущенно пробасил слесарь. — Пройдите посмотреть, пожалуйста.

Христенко смерил ее тяжелым взглядом. Нате казалось, он примеряется, как ее связать, чтобы не убежала.

— Я тебя подожду, — заверила она его, нетерпеливо постукивая пальцами по столу. — И карты крапить не буду, не волнуйся, — съязвила девушка.

— Я сейчас приду.

И Христенко вышел, оставляя ее одну. Ната слышала, как он идет по коридору, о чем-то переговариваясь со слесарем. Наташа мстительно сузила глаза. Она давно продумала месть. Если Артем не может держать себя в руках, и как животное кидается на все, что в юбке...что ж, пусть так. Только сейчас Ната воспользуется его слабостью.

Чутко реагируя на каждый звук и шорох из коридора, Ната вскочила со стула и подбежала к стулу Артема, на спинке которого висела его куртка. Могло не получиться, но чем черт не шутит. Одним глазом косясь в сторону двери, девушка залезла в левый карман, нащупывая разные вещи. Ключи, еще одни ключи...маленькая записная книжка...мелочь. Мелочь??? Ого, Наташа даже не ожидала.

— Черт, — зашипела девушка и залезла в другой карман. — Где же ты их прячешь, Христенко?

Нашла! Ната ловко вытащила толстый, сделанный из дорогой черной кожи бумажник, и начала изучать содержимое. Карты, карты, деньги...черт, какие деньги. Но не это ее интересовало. Открыла боковой карман...И еле сдержала победный клич.

— Есть! — Наташа не могла согнать с лица широкую улыбку, когда вытаскивала из карманчика пару презервативов. — Наконец-то.

Судорожно начала застегивать молнию на кармашке. Быстрее, быстрее. Она уже слышала, как Христенко рассчитывается со слесарем. Шальными глазами оглядела кухню в поисках места, куда их спрятать. Не просто выкинуть — мало ли на что способен Христенко, а именно спрятать.

Ната уже слышала, как Артем закрывает входную дверь. Полминуты — и он будет здесь! Черти! Наташа схватила с полки контейнер для круп. Прозрачный. Черт! Ну ладно фиг с ним. Взяла рис и быстро откинула крышку. Закопала кондомы, делая зарубку в памяти, что после надо будет выкинуть крупу к чертовой матери и все вымыть. С громким стуком, который Артем наверняка слышал, поставила банку назад на полку и рванула к своему стулу.

Когда Артем вошел, то увидел Нату, чинно сидящую и разглядывающую свои ручки, лежавшие на столе. Девушка выглядела слишком невинной и спокойной.

— Что ты сделала? — Артем с подозрением оглядел ее с головы до ног.

Ната беззаботно пожала плечами и скрестила руки на груди.

— Ничего. Тебя ждала. Мы играем или нет?

И только когда Христенко начал раздавать карты, Наташа додумалась, что презервативы можно было выкинуть в окно. Вот ведь...она так любила рис.

Христенко еще раз смерил ее подозрительным взглядом, но кивнул и сел за стол, начиная тасовать карты.

— Ты уже эту колоду полчаса мучаешь, — Ната постаралась незаметно вытереть запотевшие ладони о шорты. — Давай уже раздавай. Или специально тянешь время?

— Я надеюсь, что правила ты знаешь, — Артем не обращал на нее никакого внимания, но девушке так даже лучше было. — По пять карт...

— Знаю я правила, — перебила она Артема. — Сдавай лучше.

Артем хмыкнул и покачал головой, но Наташа не обратила на это никакого внимания. Она полностью сосредоточилась на картах в руках мужчины, чувствуя, как внутри нее нарастает азартное возбуждение. Адреналин, риск, азарт...все смешивалось в крови, заставляя ощущать окружающее более остро. А стоило вспомнить о ставке...

— Ты так в себе уверен? — не выдержала Наташа его арктического спокойствия. Артем медленно поднял на нее глаза и приподнял брови. — В смысле...ты не выглядишь человеком, способным отказаться от того, чего он хочет.

— Так и есть, — Христенко протянул ей колоду, и Ната сдвинула пару карт левой рукой. — Я никогда не отказываюсь от того, чего хочу.

— Зачем же тогда ты предложил мне сыграть? — Наташа потерла шею, ощутимо занервничав. — У нас сейчас одинаковые шансы. Ты же можешь проиграть.

Она не хотела, чтобы в ее голосе проскальзывали нотки, ощутимо похожие на отчаяние. Нет, в самом деле, не может же она бояться того, что Христенко проиграет. Он же...

— Я всегда выигрываю, — Артем продолжал сверлить ее тяжелым взглядом, раздавая каждому по пять карт. — А если и проигрываю, значит, хочу проиграть.

Наташа следила за его руками, стараясь не показывать своей растерянности. Вот что с ним таким делать? Весь колючий, неуступчивый, холодный и эгоистичный. С ним даже поговорить нельзя нормально — только и слышишь: "я все могу" и "хочу секса". А его самоуверенность именно сейчас заставляла Наташу нервничать до дрожи в коленках. Когда играешь с Фортуной, нельзя быть уверенным ни в чем. А здесь...Да и сам Христенко, судя по тому как он легко обращался с картами, в тоже время без всякой рисовки и позерства, умел играть. Действительно играть, а не делать вид.

— Где ты учился играть? — полюбопытствовала Ната, не спеша брать свои карты. — Ты мастерски обращаешься с картами. Почти как настоящий дилер, — девушка сопроводила такой комплимент легкой полуулыбкой, которая была призвана немного разрядить обстановку.

Но Наташа совершенно не ожидала того, как на этот невинный, без какого-либо скрытого подтекста вопрос отреагирует Христенко. Она испугалась. Как бы они с ним не ругались, Наташа интуитивно чувствовала, что вреда он ей не причинит. До этого момента. А сейчас...Артема словно подменили. Наташа его действительно боялась. Глаза стали почти черными от едва сдерживаемой ярости, лицо побелело, и Артем шумно вдохнул, раздувая ноздри. Наташа видела, как на рельефных и сильных руках вздулись вены от напряжения, когда Христенко сжал их в кулаки.

Девушка тяжело сглотнула и дикими, испуганными глазами смотрела на такое изменение, боясь даже что-то говорить. Сложила руки на груди, пытаясь закрыться и хоть как-то защититься от этой вспышки гнева, неизвестно на кого направленную, и попыталась немного отодвинуться вместе со стулом.

К тому моменту Христенко взял себя в руки. Прикрыл глаза, разжал кулаки, и снова перед ней обычный Артем — наглый, самодовольный и насмешливый.

— Ты даже не представляешь, как много я умею, — Ната, несмотря на легкомысленный тон его голоса, продолжила настороженно и опасливо наблюдать за мужчиной. — И да, я неплохо играю в покер.

После этого никто не произнес ни слова, полностью сосредотачиваясь на игре. Но Наташе все равно было не по себе. Казалось, что она, пусть и не специально, задела в Артеме что-то, что до этого не мог достать из него никто. И мужчина от такого был явно не в восторге. Но что именно? Очередной его бзик? Наташа не знала. Но она, подстегиваемая женским любопытством, раздразниваемым притягательной тайной закрытого мужчины, словно ищейка, стремилась во что бы то ни стало разузнать и, если понадобиться, клещами вытянуть из Христенко все тайны.

Но сейчас Наташа приказала себе сосредоточиться на игре и не обращать внимания на давящую тишину.

Первую партию Наташа выиграла. И буквально расцвела на глазах. На щеках появился легкий румянец, глаза восторженно заблестели, а сама девушка искренне считала, что если выиграла в первый раз, да еще с такой легкостью, то и вторая победа не за горами.

— Ну что, Христенко, — Наташа подарила ему лукавую и задорную усмешку. — Уже не так самоуверен, как раньше? А пел мне... "я не проигрываю", — передразнила она его, не в силах перестать улыбаться. — Тебе просто не попадался достойный противник.

Ната действительно радовалась. Не столько тому, что скоро Христенко исчезнет из ее жизни, сколько тому, что она, Наталья Куцова, выиграла. И не просто выиграла. А у Артема. У этого самоуверенного засранца, считающего, что он вообще не может проиграть. Она чувствовала себя почти всемогущей, до краев наполненной силой, которая жидким металлом разливалась в ее крови, обжигая и опаляя. И ей это безумно нравилось.

Казалось, Артем точно знает, что именно она ощущает. Он внимательно наблюдал за ее реакцией, подмечая и сверкавшие радостью и удовольствием глаза. Зрачки расширены, ротик немного приоткрылся, а сама девушка внимательно и с предвкушением смотрела на то, как он сдает новую партию. Смотрела так, словно уже чувствовала свою победу.

Артем незаметно усмехнулся. Иногда, при всем своем цинизме и колючем характере, ведет себя как доверчивый ребенок. Наташа ведь даже не заметила, как он сознательно раздал ей каре, хотя у самого выпал всего лишь флэш. И эта победа, первая ее победа, заставила Наташу потерять бдительность, так что она даже не заметила, как он смухлевал при второй раздаче.

— Возможно, и не попадался, — ответил Артем спокойно, наблюдая за тем, как Ната осторожно берет карты, внимательно следя, чтобы не дай бог он не увидел ни одной из них. Ребенок, честное слово. — Но игра еще не закончена, милая.

Ната только отмахнулась от его слов, разглядывая свои карты. Артем знал, что ей снова выпало каре, правда, себе, в отличие от первой партии он уже раздал стрит-флэш. Но мужчина, чтобы не лишать себя удовольствия понаблюдать за сменой эмоций на ее лице, изобразил скорбь на лице и со вздохом откинул от себя карты, при этом не спеша переворачивать их рубашкой вниз.

— Готов убраться из моей жизни? — Ната расслабленно откинулась на спинку стула и с вызовом на него посмотрела. Вскрыла карты, демонстрируя, как он и думал, каре. — Я выиграла. Две партии, как договаривались. И теперь ты...уйдешь?

На последней фразе ее голос надломился, заставив Артема удивленно вскинуться. Наташа внимательно изучала маникюр, стараясь не смотреть на него. Артем еле сдержался, чтобы не кинуться к ней и зацеловать до безумия. Такая миленькая...А ведь ей все нравится. Да, ворчит, бурчит, сопротивляется, но оживает рядом с ним.

У Христенко никак не выходил из головы сегодняшний разговор Наты с Аленой. Он не специально подслушивал, просто вошел и, наверное, девушки элементарно не услышали из-за работы слесаря его шагов. А вот он их разговор услышал. Не весь, но хватило для того, чтобы понять суть.

И в чем-то...Артем понимал Наташу. Это полная задница — проснуться однажды утром и понять, что ты один и никому не нужен. Поэтому он знал, что она чувствует, но у него это совершенно не укладывалось в голове. Артем бы понял, если бы такой страх был у кого-то другого. А почему у Наты? Красивая, сексуальная, умная молодая женщина, не замужем. Заводной и веселый характер, пусть где-то и вздорный, но он точно знал, что для близких людей она будет милой и доброй. Ее жизнь состояла из одних лишь праздников, неомраченная ничем серьезным. И почему тогда Ната настолько боится одиночества?

— Если ты этого захочешь, — Артем решил немного подыграть ей. Считает, что выиграла — пусть так. — И что ты будешь теперь делать?

— В смысле без тебя? — Наташа иронично усмехнулась. — Ты шутишь, Христенко? Ты не пуп земли. В жизни есть люди, куда более интересные и милые.

— И тебе с ними скучно, — утвердительно произнес он, заставив Нату нахмуриться и закусить нижнюю губу. — Тебе всегда скучно с такими людьми. Правильными. Сдвинутыми на морали. Скованными ложными и придуманными ценностями. Тебе нравится заводить таких людей, раздражать их. Вызывать у них неприязнь, может быть. Лишь бы не становиться на них похожей.

Пока Артем все это говорил, Наташа менялась на глазах. Грудь часто вздымалась, а сама девушка просто пронзала его ненавидящим взглядом. Мда уж, Наташа слишком не любит, когда вторгаются в ее жизнь. Впрочем, как и он сам. Поэтому Артем мог понять ее состояние.

— Знаешь что, — девушка с вызовом подняла подбородок и ткнула в его сторону пальцем, — если мне понадобиться психолог, чтобы поговорить с ним о жизни, то я сама его себе найду. И вообще, какое тебе дело до моих желаний, а? Я веду себя так, как и хочу вести. И ненавижу, когда кто-то пытается копаться в моих мозгах. Так что, Христенко, отвали и проиграй, наконец, достойно. Хоть это ты умеешь?

Он усмехнулся и перевернул карты, наблюдая за тем, как Ната с ужасом смотрит на его комбинацию, не в силах поверить. Очаровательные, пухлые губки приоткрылись, и девушка полузадушено выдохнула, вперившись взглядом в несчастные карты. И смотрела так пристально, будто заколдовать хотела и верила, что вот сейчас, именно сейчас все окажется миражом или шуткой.

Смолчала. Чего Артем совсем не ожидал. Думал, что не сдержится и будет обвинять в том, что жульничал. Ну...да, жульничал, но Ната все равно не докажет.

— Все в порядке, Наташ? — преувеличенно сочувственно поинтересовался Артем, еле сдерживая смех. — Ты какая-то нерадостная.

Наташа поморщилась и отвернулась к окну, лишь бы на него не смотреть.

— В порядке, — процедила она. — Раздавай.

Он снова раздал карты, только теперь ей досталась одна мелочь. Артем видел, что, как только Ната взяла карты, она сразу поняла, что проиграла. Без шансов. Он ее сделал.

А потом ее прорвало.

— Ты жульничал! — Наташа резко вскочила из-за стола так, что чуть не расплескала все кофе, и начала угрожающе надвигаться на него, уперев руки в бока. — Я точно знаю, что ты жульничал, Христенко! Что ты тут расселся? — она почти нависла над ним и, не удержавшись, стукнула кулаком по столу. Его не впечатлило, да и стол остался равнодушен, но вот Ната пыл поумерила и начала говорить почти спокойно. — Так нечестно, Артем.

От того, как она произнесла его имя — чуть тише остальных слов, с придыханием, немного хрипло и, черт, невыносимо сексуально, Артем почувствовал напряжение в паху. Снова. Который раз. Мышцы паха начало ощутимо потягивать, и Артем, чтобы смягчить дискомфорт, выпрямился и подобрал ноги.

— Проиграй, наконец, достойно, Наташ, — повторил он ее же фразу, сказанную две минуты назад. — Хоть это ты умеешь?

— Да ты нечестно выиграл! — девушка, вроде бы начавшая успокаиваться, опять завелась и подошла еще на пару шагов, пытаясь его запугать. — Ты сжульничал! Мы так не договаривались.

Артем подался к ней так стремительно, что Наташа не успела увернуться. Мгновение — и она стоит, тесно прижатая к его бедрам, и Артем держит обе ее руки, прижимая к себе еще сильнее. Одной рукой скользнув по ключице и шее, он заставил девушку нагнуться. И прошептал на ухо, обжигая каждым словом.

— Докажи, милая. Ты же не видела, как я жульничал.

— Ты сам в этом только что признался, — слова вырывались с придыханием, как будто Ната выдавливала их из себя.

Артем почти ощущал жар сосредоточения ее желания. Неосознанно, непроизвольно, она слегка потерлась об его тело, заставив его чуть ли не зашипеть от новой накатившей волны возбуждения. Артем медленно выдохнул, пытаясь взять себя в руки. А проклятый мозг подбрасывал картины их секса. Переплетенные руки и ноги, потные, влажные от возбуждения тела...

— Я ни в чем не признался, Нат, — Артем не удержался и слегка прикусил нежную кожу за ушком, заставив Наташу резко рвануться от него. — Тихо, тихо, милая, — он чуть крепче прижал ее руки к своей груди, не обращая внимания на то, что она пыталась расцарапать ему ее даже сквозь рубашку. — Боишься проиграть, Нат? Или уже понимаешь, что я давно выиграл?

Артем снова оторвался от нежного и изящного ушка, не в силах просто смотреть на ее нежную и золотистую кожу, которая манила попробовать ее на вкус. Скользнул губами вниз, слегка задев зубами мочку. И начал покрывать горячими влажными поцелуями шею. Слегка прикусывая, словно не мог насытиться, и сразу же целуя это место, чуть касаясь языком.

Черт. Черт. Черт. Как же сдержаться, чтобы не взять ее прямо здесь? Артем старался сдерживаться, правда старался. Но сейчас, лаская изгиб ее шеи, переходящий в плечо и слыша ее надрывное, затрудненное дыхание, он понимал, что надолго его контроля не хватит. Если честно, то он уже его потерял. Давно. Еще тогда, когда увидел ее всю такую вызывающе-яркую в своем до неприличия обтягивающем платье. Уже тогда что-то шевельнулось в нем, давая понять, что с ней не будет скучно. Нигде. Никогда. Ни в чем.

— Я не...проиграла, — интересно, а Ната понимает, с какой силой сжимает ему рубашку? — И вообще...Артем...что ты... — она со всхлипом втянула в себя воздух, когда он нежно сдвинул футболку в сторону, открывая полные и упругие груди в окружении черного кружева.

Красивая грудь, которая просто манила его к себе. Попробовать ее...снова. Артем так и видел, как Ната выгибается в его руках от легчайшей ласки. Помнил это. Черт, надо хоть у Агаты уточнить, стояли там камеры или нет. Если стояли, то срочно забрать видео себе.

— Так что? — мужчина не выдержал и начал спускаться от ключицы к груди, при этом одной рукой удерживая Наташины запястья, а другой прижимая ее к себе за талию. — Согласна отдать долг?

— Ты смухлевал, — сдавленно прошептала Ната, и каждый звук отдавался в паху.

И пока Наташа не успела больше ничего сказать , язык Артема скользнул между ее губами и вступил в сражение с ее, заставляя отвечать и отступать. И вот уже Ната почти лежит на нем, при каждом малейшем движении прижимаясь к его пульсирующему члену и заставляя Артема терять голову от этих движений.

— Мне кажется, тебе нравится, когда играют грязно, — выдохнул он ей в губы, больше не сдерживая себя. — Судя по твоей реакции, тебе не просто нравится. Тебя это заводит.

Наташа на мгновение оторвалась от его рта и, тяжело дыша, посмотрела на него остекленевшими от страсти глазами. А потом как голодная сама накинулась на него, схватив волосы у его затылка и потянув вверх, прямо к себе.

Вот черт! Артем вначале растерялся, не зная, как реагировать на такую быструю смену желаний. Мозг вяло напоминал, что Наташа еще та хитрюга и просто так ничего не делает. Но Артем просто не мог об этом всерьез задумываться. Особенно сейчас, когда все, что ему было нужно — насадить ее на себя, уже неважно где. Артем так и видел, как она обхватывает его своими точеными и длинными ножками.

И Ната, будто зная, о чем он думает, положила одну ногу ему на бедро, становясь еще ближе и обжигая Артема, заставляя его застонать от обжигающего желания, сосредоточенного в паху.

— Ох...Нат.. — выдохнул он, когда Наташина рука случайно задела готовый и до боли твердый член рукой. — Черт, Наташ...притормози.

Она на секунду отстранилась, не разжимая рук, чтобы поглядеть ему в глаза.

— Не хочу... — прошептала Ната почти ему в губы. — Коснись меня...пожалуйста. Артем, ты нужен мне. Прямо сейчас. Внутри. Глубоко внутри. Тём...

Дальше Артем просто не мог слушать. Его буквально подбросило и скрутило. А Ната не давала сосредоточиться, лихорадочно гладя его по плечам, спине, груди. Девушка запустила руки под пояс его брюк, выскользнула, провела по ремню, доходя до пряжки, и неаккуратно потянула на себя.

— Ой, — Наташа на мгновение отстранилась, когда он резко повернулся и усадил ее на стол. — Ммм, так даже удобнее.

— Это точно, — гортанно хохотнул Артем, но тотчас застонал, когда девушка крепко обвила его бедра. Сильная.

Он видел, как неистово бьется жилка на ее шее. К которой он так хотел прильнуть с поцелуем. И не стал себе отказывать, заставив Нату выгнуться и опереться одной рукой о столешницу. Быстрым движением Артем отстранился и стянул ей через голову футболку.

Ната удивленно приоткрыла ротик, чем мужчина сразу и воспользовался, накрыв его губами. Сначала девушка замерла, но тут же расслабилась в его объятиях и скользнула своим горячим языком ему в рот, исследуя, пусть и неуверенно вначале, но с каждой секундой все сильнее.

Он помрет. Еще минут пять, и он точно помрет.

— Нечестно, — хрипло прошептала она.

— Ты опять? — Артем начал возиться с пряжкой ремня. — Мне казалось, что мы все решили.

Ната гортанно засмеялась и облизнулась, заставив Артема судорожно сглотнуть. Ааа, к черту. Он быстро расстегнул ее лифчик, мысленно благодаря Нату за то, что застежка спереди. Секунда — и она уже прижимается к нему голой грудью, а от трения об ткань его рубашки, каким-то чудом все еще одетой на нем, ее соски затвердели, заставляя Нату после каждого прикосновения шумно вдыхать и выгибаться.

— Я не об этом, — девушка подрагивающими от возбуждения пальцами вцепилась в верхнюю пуговицу и попыталась ее расстегнуть, сосредоточенно закусив губу. — Я почти голая, на мне только шорты, — после этих слов у Христенко вырвался стон, и он, откидывая Нату немного назад и поддерживая ее за спину, склонился и поцеловал ее грудь. — А ты... — Артем чувствовал, как от каждого движения его языка по чувствительной коже, напрягаются мышцы ее пресса, — все еще одет. Не хочу рвать тебе рубашку. — Ната не выдержала и громко застонала, когда он покатал между пальцами твердый как камушек сосок, и припала губами к его шее. — Переходи на футболки.

— В другой раз, — пообещал Артем и ей, и самому себе и расстегнул ремень.

Пока он мучился с молнией, чертыхаясь от каждого трения ткани об его член, Наташа начала покусывать его кожу, спускаясь к груди. Обвела язычком ключицы, неистово бьющуюся на шее жилку, втянула кожу, оставляя красный, воспалившийся след и с предвкушением рассмеялась.

— Стой, Нат, — Артем одной рукой обхватил ее за волосы на затылке и приподнял, заставляя взглянуть ему в лицо. — Минуту подожди.

Ну да, она его так и послушала. Как еще силы до бумажника дотянуться остались, Артем понятия не имел. Все, что его волновало сейчас — пульсирующая боль в мошонке и желание вбиться в Нату и заставить ее кричать под ним, обхватывая его за талию и выкрикивая его имя. Наташа же, обхватив двумя руками его лицо, потянулась с поцелуем. Сама.

— Черт, — Артем не мог достать защиту. — Нат, — он попытался оторваться от ее губ, хотя, видит Бог, он этого хотел меньше всего в жизни. — Нат, да погоди.

Из-за того, что никак не мог найти презерватив, Артем злился. Злился из-за того, что прямо сейчас не мог раздвинуть ее длинные ножки и проникнуть настолько глубоко, насколько вообще возможно. Злился из-за того, что не может прямо сейчас почувствовать, как Ната будет сжимать его внутри.

Чертыхнувшись, Артем оторвался от девушки и для надежности даже на шаг отступил и отвернулся, чтобы не отвлекала.

— Мать его, да где же...

— Что-то потерял? — раздался позади него холодный и непроницаемый женский голос. — Или, может быть, забыл о чем-то?

По позвоночнику прошла дрожь. Артем ни капли не успокоился, нет, возбуждение продолжало скручивать яйца тугим узлом, просто он потихоньку начинал соображать.

Медленно обернулся, стараясь не смотреть на покрытую испариной упругую и высокую грудь Наташи. Старался не вспоминать ее вкус у себя во рту. Старался.

— О чем ты? — Артем решил начать осторожно, так как не знал, что у девушки на уме. — Я не могу презерватив найти. У тебя...?

— Нет, — резко оборвала его Наташа и откинулась назад, опираясь локтями на столешницу. — У меня нет.

Артем постарался отогнать от себя мысли о том, что она все подстроила. Но глядя на ее самодовольное, пусть и раскрасневшееся от страсти лицо, у него это плохо получалось.

— Я так понимаю, что про те, которые лежали здесь, можно не спрашивать, — Артем сузил глаза и попытался обуздать гнев. И дыхание успокоить. — Да?

Наташа нагло кивнула, совершенно не думая ничего скрывать.

— Да.

Артем натянуто улыбнулся, застегнул ширинку, стараясь не поморщиться, когда задел еще неуспокоившийся член, и взялся за ремень. И старался изо всех сил не замечать ее исследующего и пристально наблюдающего взгляда. И насмешливо изогнутых бровей.

— Ясно, — спокойно произнес Артем, удивив этим Наташу. Правда, спокойствия надолго не хватило, и через секунду он сорвался. — Ты идиотка???! Ты что творишь?! Взбалмошная...девчонка, чтоб тебя.

Чтобы не схватить Нату и хорошенько ее встряхнуть, Артем вцепился себе в волосы, стараясь не смотреть на одетую в одни короткие шортики девушку.

— Так тебе и надо, — мстительно прошипела она. — А теперь иди и удовлетворяй свои... — она скривилась и указала рукой на бугрившиеся брюки, — потребности, — выплюнула, наконец, она, — где-нибудь в другом месте. И с кем-нибудь другим!

Артем насторожился. У него даже лицо вытянулось. Нет, он, конечно, не монах, и Наташа это знает, но в течение всей недели они не особо затрагивали эту тему. По правде сказать, Наташа вообще об этом не думала. Почему именно сегодня?

Сердце кольнуло плохое предчувствие, заставив Артема нахмуриться и поглядеть на Наташу. Зря он это сделал. Она по-прежнему так и не сделала попытки прикрыться. Черт, нельзя ругаться с голой девушкой. У него просто однозначно нет шансов.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно поинтересовался Артем, делая вид, что совсем ничего не понимает. — О чем ты?

Ната от злости заскрипела зубами и только сведенные от возбуждения мышцы бедер помешали ей подлететь к нему и вмазать. Сильно. Больно. Можно даже до крови. Хотя нет, жалко засранца. Самой так хреново сейчас, что впору на стенку лезть. Или на него. Но ведь она не станет.

— Ни о чем, — Наташа слезла со стола и нагнулась, чтобы подобрать футболку. — Просто, ты ж кобель. И ведешь себя также. А это, — Ната слегка покраснела, но взгляда от топорщащихся брюк не отвела, — ты сможешь успокоить с любой девушкой. Но не со мной.

Она точно уловила тот момент, когда он понял. Полностью осознал, что она имела в виду. Лицо на мгновение вытянулось, но Христенко тут же взял себя в руки. Правда, страшно было на него смотреть. Глаза почти черные, черты лица заострились. И глядел он так, будто еле сдерживался. Наташа видела, как под полурастегнутой рубашкой перекатываются мышцы, которые ее буквально заворожили.

На мгновение она закрыла глаза и попыталась вспомнить ту девушку в его машине. Именно это воспоминание помогло окончательно не утратить контроль. Но с каждой минутой становилось все труднее фокусироваться на нем.

— Я с ней не спал, — недовольно пробурчал Артем.

Наташа фыркнула и, не сдержавшись, горько рассмеялась.

— Конечно. А я тогда Мэрилин Монро.

— Приятно познакомиться, — съязвила эта сволочь, застегивая рубашку и отходя от нее на шаг. — Я не знаю, как ты узнала, — Наташа иронично изогнула бровь и скрестила руки на груди, пытаясь скрыть набухшие от его ласк соски. — Она просто сделала мне ми...

Наташа скривилась и попятилась.

— Без подробностей, Христенко, ради Бога. Пожалей мой завтрак, — она отвернулась, стараясь не показывать накатившей обиды, которую не в силах была скрыть. — И я безумно рада за тебя.

— Нат, да не спал я с ней! — взорвался Артем.

— И что, тебе за это медальку дать?! — Наташа сжала зубы и взмахнула рукой. — Надо же, герой нашелся, чтоб его. Знаешь, Христенко, — не вытерпела девушка и повернулась к нему лицом, — если я захочу групповухи, я устрою ее самостоятельно. И с теми людьми, с которыми захочу. А не с той, с которой ты перепихнулся.

И тут Артем неожиданно улыбнулся. Черты лица смягчились, морщинка между бровями разгладилась, а взгляд моментально потеплел и наполнился лукавым огоньком, от которого у Наты по спине прошла дрожь.

— Ты ревнуешь, — удовлетворенно произнес он.

— Нет! — вскинула Ната и отвела глаза, стараясь не показывать, что он прав. — Я просто слишком люблю себя, Христенко. И не хочу, чтобы меня лапали после другой. Сколько бы мужчин у меня не было, и даже неважно, как долго я с ними встречалась, я всегда была единственной. И я не хочу, чтобы после нее ты трогал меня. Ты ведешь себя как...

— Животное, — с мягкой улыбкой подсказал Артем.

— Да! — она не собиралась сдаваться, а собиралась высказать все, что наболело. И до чего он ее довел. — Так что если ты весь из себя такой, то катись к этой...как ее там...назад. А это, — Наташа махнула рукой в сторону его бедер, — послужит тебе уроком. Не надо мной пренебрегать, Артем. Только хуже будет.

— Даже не сомневаюсь.

И почему он такой довольный? И улыбается? Вот теперь она с чистой совестью его бы стукнула. Аккуратно по шее. По голове нельзя — последних мозгов лишиться. И еще проигрыш этот...

Не то чтобы она сильно расстроилась...Артем и так бы ее в покое не оставил. Но туманное "неприватный танец при людях" настораживало. Что он имел в виду? Судя по всему, ничего хорошего от него ждать не придется. Артем будет мстить.

— О, да, Нат, буду, — с удовольствием протянул Артем. — И не раз.

У девушки даже рот от удивления приоткрылся. Он что, настолько ее хорошо изучил, что мысли читает? Ната мысленно дала себе подзатыльник, напоминая, что перед ней — все, что она так не любит в мужчинах. К тому же бабник. Из-за которого она всю ночь не спала, думая о том, что и с кем он делает...Зараза.

— Не о чем говорить, — девушка устало махнула рукой в сторону выхода. — Проваливай пожалуйста. Я устала от тебя. И хочу отдохнуть. А еще у меня есть работа, и мне некогда с тобой развлекаться. Так что...иди куда-нибудь в другое место, где тебе будут рады.

Наташа не заметила его движения. В эту секунду она стоит у стола и указывает ему на дверь, а в следующую — она прижата к холодной, немного шершавой стене, а Артем...

— О, Господи, — потрясенно выдохнула Ната и вцепилась двумя руками в его руку, пытаясь убрать ее от своего тела. — Артем...не надо.

— А теперь, милая моя слушай внимательно, — почти ласково прошептал ей на ухо мужчина, не обращая внимания на ее попытки вырваться и продолжая гладить ее между ног. — Ты ступила туда, где оружие обоюдоострое, Ната. И что бы ты не говорила, ты мокрая, — эти слова были подобны удавке на шее, из-за которой перехватывает дыхание.

— Иди уже отсюда, а, — взмолилась Ната, ненавидя себя за то, что приходится его упрашивать.

Артем хмыкнул и слегка провел по ее подбородку и щеке, вынуждая смотреть в глаза.

— Не играй со мной так больше, Наташа, — мужчина говорил на полном серьезе, отчего Ната замерла и немигающим взглядом ошарашенно на него уставилась. — Не со мной, милая. Я не знаю, кто был до меня, — лицо Артема дернулось в непонятной гримасе, — но я не они. И никогда ими не буду.

Он резко оттолкнулся от стены. И только в тот момент Наташа осознала, что на кухне очень прохладно. Он настолько заполнил собой пространство, что девушка почти ни на что больше не обращала внимания.

— И да, не забудь про проигрыш.

— Когда? — Наташа обхватила себя за плечи, стараясь прогнать озноб. — В смысле...когда мне станцевать?

— Когда я скажу.

И прежде чем девушка успела вспылить, Артем вышел с кухни, а через минуту Ната услышала, как хлопнула входная дверь.

И, блин, кто кому отомстил....?

Глава 11.

Артем задумчиво смотрел на панораму вечерней Москвы из окна своего офиса. Открыл ящик стола и достал пачку сигарет. С неохотой встал из удобного черного кресла и уселся на подоконник. Он любил свой кабинет. За большие, почти в пол окна, за деловую, но в то же время уютную обстановку. Уютную, возможно потому, что на работе он проводил куда больше времени, чем в своих многочисленных, дорогих, но необжитых квартирах.

Медленно закурил, выдыхая дым через нос. Пятый день в Москве...и ничего. Даже интереса никакого. Раньше хоть работа спасала, а сейчас даже она не помогает. И сидя на тридцать пятом этаже огромного офиса и глядя на город, раскинувшийся как на ладони, Артем ощущал это особенно остро.

После того случая с Натой, он сразу уехал из Питера. Во-первых, ему надо было успокоиться и прийти в себя. Для него было огромным потрясением общаться с Наташей. Точнее, дикой эмоциональной встряской. И дело не в том, что он хотел ее, пусть даже и сильно. Это не неожиданность какая-нибудь, он все-таки здоровый мужчина, а она красивая женщина. Могло случиться с каждым...или каждой.

Но Ната заставляла его...оживать что ли. С ней он себя молодым снова почувствовал. Нет, не в плане физического состояния, а в плане эмоций. Именно с ней он понял, насколько устал от жизни. Насколько все приелось и осточертело, хотя неделю назад искренне считал, что в его жизни все прекрасно.

Наташа словно вдохнула в него жизнь. Даже Димка, начальник его охраны, это заметил и заподозрил что-то.

— Все в порядке, Артем? — Дима, нахмурив брови, с подозрением на него посмотрел. — В Петербурге все, судя по всему, прошло успешно?

Артем, только приехавший в Москву и даже не успевший переодеться, только вяло, но в то же время искренне улыбнулся.

— Все в порядке, Дим. И в Питере тоже все прекрасно. С чего ты взял, кстати, что со мной что-то не то?

— Больно улыбчивый ты, — хмыкнул Димка и скрестил руки на груди, наблюдая за тем, как Артем с явным облегчением сбрасывает с себя куртку и разминает спину, затекшую от долгой поездки. — Даже странно как-то. Бабу что ли подцепил.

Артем нахмурился и с угрозой, едва заметной, но вполне различимой, посмотрел на друга.

— Не зарывайся, Орлов. Я же не спрашиваю о том, чем занимаешься ты.

Димка в успокаивающем жесте поднял руки и предусмотрительно замолчал.

— Зачем ты позвонил мне в четыре утра? — Орлов никогда не ходил вокруг да около, поэтому сразу задал интересующий его вопрос. — Не думаю, что ради того, чтобы я тебя встретил.

— Мне нужно кое-что узнать, — Артем подошел к кухонному шкафу и достал бутылку коньяка. — Будешь? — Христенко взмахнул бутылкой, но Димка только покачал головой и вопросительно уставился на начальника. — О нескольких людях, если быть точным.

— Кто?

— Куцова Наталья и Сафронов Андрей.

Дима в изумлении приподнял брови и почесал затылок.

— Сафронов? Андрей? Ты ничего не путаешь?

— Нет, — Христенко быстрым движением откупорил коньяк, налил себе немного и залпом выпил, не чувствуя вкуса. — Не путаю. Узнай о нем все, что можно. И сам понимаешь, что именно нужно узнавать, — Дима утвердительно кивнул и подошел к дивану, чувствуя, что разговор затянется. — Всю теневую и незаконную деятельность. Про клуб его как можно больше нарой. Слухи и домыслы послушай, но перепроверь на всякий случай.

— Какой из клубов? Ваш или...?

— Нет. Его. Питерский. "3Х" называется. И узнай еще, как у них с персоналом дело там.

— Понял. А вторая? Наталья. С ней что?

Артем не сдержал легкой улыбки, думая о ней. Моргнул, пытаясь прогнать ее образ, и отставил бокал.

— А вот про нее нужно узнать все.

У Димы от удивления даже рот приоткрылся.

— Что именно? — осторожно уточнил он еще раз. — Она как-то связана с Сафроновым?

Артем не сдержался и скрипнул зубами. Но тут же успокоился и взял себя в руки.

— Узнай.

— Что-нибудь еще о ней известно? — деловито уточнил Орлов. — Или только имя и фамилия?

Артем прищурился, пытаясь припомнить все подробности о ней. Которых было далеко не так много, как хотелось бы.

— Куцова Наталья Сергеевна. Двадцать три...вроде. Родилась в Екатеринбурге. Наверное. Училась в N* школе там же, в Екатеринбурге. Сейчас работает в фирме "Меридиан". Раньше работала танцовщицей в Екатеринбурге, а потом у Сафронова...вроде как.

По мере того как Артем говорил все больше, Дима все более озадаченно и шокировано смотрел на своего шефа.

— Да уж...девушка, — у Орлова вырвался сдавленный смешок. — Клад разных "вроде" и "наверное". Чем же она так тебя зацепила, что ты заставляешь меня про нее разведывать? — Артем безразлично пожал плечами, делая вид, что его поступок совершенно обычный и уж никак не должен вызывать удивления. — Ладно, Артем Олегович, — Дима хлопнул себя по коленям и резко поднялся. — Узнаю я все, но подождать придется. Пока я нужных людей найду...Подождешь, Артем? Не к спеху же?

— Подожду, — Артем кивнул и расстегнул пару верхних пуговиц рубашки. — Но постарайся побыстрее, Дим. Желательно, как можно быстрее.

И вот Артем ждал информации уже пятый день. Скорее всего, вся загвоздка заключалась как раз в Сафронове, который всегда тратил много денег и сил, чтобы подчистить все свои хвосты и грязь. Правда, как говорится, ее не скроишь, поэтому все его делишки периодически вылезали наружу, почти крича о своей незаконности.

Хотя лучше Димы нельзя было придумать человека, который бы помог еще лучше. Он ведь в ФСБ начинал работать. Даже Академию при ней закончил. Да и проработал только пару лет, не успев заматереть и испортиться, но сумев приобрести нужные качества и знания. Сейчас Дмитрий Орлов был начальником охраны, но его знания и знакомства почти всегда оказывались как нельзя кстати. И не раз выручали, чего уж греха таить.

Да и не думал Артем, что про Нату настолько уж размытая и засекреченная информация. И уже сто раз пожалел, что просил узнать об Андрее и Наташе вместе. Надо было сначала про Нату спрашивать. Артем еще раз сильно затянулся, с удовольствием вдыхая в себя дым, и стряхнул пепел.

В дверь неожиданно постучали.

— Да! — зычно крикнул он.

Почти сразу же в кабинет вошла его секретарша с кипой бумаг в одной руке и чашкой кофе в другой.

— Артем Олегович, я вам кофе принесла, — неуверенно начала девушка и с опаской на него поглядела. — Все как вы любите.

— Спасибо, Оля. Поставь туда, — Артем не глядя махнул рукой в сторону стола. — Что за папки?

— Ооо, ну это факсы от французских виноделов. Насчет контракта. Хотят кое-что уточнить. Вот, — Оля выложила один листок на стол. — Также управляющий из Праги просит вас настоятельно помочь. Накладка у них какая-то с приглашенными гостями.

Христенко тяжело вздохнул.

— Какая именно?

— Не сказал. Сказал, что дело личного характера и он может обсудить все только с вами. Говорит, что срочно.

— Ладно, — Артем вдавил окурок в стекло пепельницы. — Еще есть что-то? — увидев, что Оля, обычно жутко тараторившая, запнулась и с опаской на него посмотрела, он подобрался и выпрямился. — Ну? Говори давай.

— Звонили из "АрМала". Сказали, что у них проблемы.

Черт. Артем устало прикрыл глаза и облокотился затылком о раму. Кто бы знал, как надоело ему это все. С каким бы удовольствие он бы к чертям собачьим бросил этот "АрМал". Он ненавидел это место, служившее постоянным напоминанием его глупости, молодости и безрассудства. И это мягко сказано. Он давно хотел выйти из дела, но не пускали. Не выпускали, если быть точным. Черт его тогда дернул на все это...

— Что такое?

— Не сказали, — промямлила секретарша и предусмотрительно попятилась. — Сказали, что будут ждать.

— Все? — Артем потер переносицу, чувствуя, что начинает болеть голова. — Или еще что-то?

— Вас еще Дмитрий Николаевич в приемной ждет.

Он резко вскинулся и дикими, почти шальными глазами уставился на девушку, заставив ту замереть и побледнеть.

— Давно? — обманчиво спокойно спросил Артем, неторопливо, почти лениво поднимаясь на ноги.

— Минут пять, — пискнула Оля и тяжело сглотнула. — Я сейчас его позову.

— Бегом! — рявкнул Христенко, у которого от волнения и предвкушения руки сжались в кулаки. — Быстро!

Оля болванчиком закивала и попятилась к двери. А потом резво рванула в приемную, даже дверь от волнения забыла закрыть.

Артем выругался сквозь стиснутые почти до боли зубы и потянулся за сигаретой. Сказал же ей, чтобы сразу Димку сюда вела. Нет же, мать ее, приспичило сначала настроение испортить этим "АрМалом". Чтоб их всех. Но мыслями Артем настроился на долгий и крайне интересный разговор с Орловым, хотя где-то внутри екало что-то. И страшно было узнавать то, во что верил и не мог поверить. Одно дело домыслы, а другое дело так — услышать, озвучить.

Сейчас он был даже благодарен Нате за то, что не рассказала ему тогда. Иначе...он сам не знал, что сделал бы. Да и сейчас не знает. Но одно он понял точно — если с ее головы хоть волос упал, Сафронов, несмотря ни на что, — труп.

Артем присел на край стола и потянулся к фарфоровой белой чашке. Немного отхлебнул и поморщился. Ну и гадость. Хотя вроде и кофе неплохое, лучший сорт. Не умеет Оля его варить.

С отвращением отставил чашку подальше и достал зажигалку, краем глаза уже замечая фигуру Димки, двигающего прямо в его кабинет.

— Ох, привет, Артем, — Дима потряс головой. — Вот это погодка за окном. Снег — ужас. Я весь мокрый, — Орлов отряхнул куртку и быстро ее снял, доставая из внутреннего кармана какие-то бумаги. — Оленька, — зычно крикнул он в пока еще приоткрытую дверь, — кофе сделай, родная.

— Не надо кофе, — буркнул Артем и кивком указал на белоснежную чашку. — Возьми этот. Я все равно не пил. Еще горячий.

— Без сахара?— Дима подошел поближе, аккуратно взял чашку и вдохнул густой аромат. — Оль, не надо кофе. Принеси сливки тогда.

Через минуту Оля внесла маленький фарфоровый кувшинчик и сахарницу с ложкой. Поставила на стеклянный журнальный столик у дивана, неуверенно улыбнулась и поспешила выскользнуть, плотно закрывая за собой дверь.

— Ну? — Артем помрачнел и нахмурился, наблюдая, как друг неспешно и с явным удовольствием садиться на мягкий кожаный диван и блаженно вытягивает ноги. — Давай рассказывай уже.

Дима с явным удовольствием отпил кофе и со смешинками во взгляде посмотрел на Артема.

— Вот же не терпится тебе. Я уже и не вспомню, когда тебя таким порывистым видел. И про кого ты хочешь узнать первым? — Орлов ухмыльнулся и посмотрел на передернувшегося Христенко поверх чашки. — Ладно, начнем с Сафронова. Про него поменьше будет.

— Узнал про его клуб?

— Да, — Дима враз выпрямился, напоминая больше сжатую пружину или спущенный курок, но никак не обычного и расслабленного мужчину. — "3Х" Сафронов открыл около пяти лет назад. В Москву стремиться не стал. Наверное, из-за того, что в Москве про него каждая собака знает, — презрительно фыркнул Дима, но сразу же вернулся к теме разговора. — Отстроил клуб быстро, буквально за месяц-полтора.

Христенко кивнул и сузил глаза.

— Конкуренты?

-Были. Но странным образом испарились за год. Нет, клубы остались и даже очень много, — поспешил уточнить Орлов, — но все они, так или иначе, находятся под контролем или вниманием Андрея. Конкурентов особо нет.

— А "Тринити"?

— А "Тринити" — это московский клуб. На который Сафронов разевать рот побаивается. Далее. Не раз были проблемы с законом.

— На огнетушителе сэкономил? — мрачно пошутил Христенко.

— Нет, как раз на ТБ он не экономил. Все по высшему разряду. Но у него много проблем было, — Дима помолчал немного, сделал еще глоток и продолжил. — Загвоздка в другом. Порядки у него там...

Артем выругался и отвернулся. Закрыл глаза и начал считать до пяти, чтобы не сорваться. Какого черта Куцова тогда поперлась в этот чертов клуб? Идиотка малолетняя!

— Наркотики?

— Не больше положенного, — хмыкнул Орлов, отставляя чашку и пристально глядя на напряженную спину босса. — ЛСД, экстази. Обычная синтетическая дрянь, одним словом. Хотя где-то полтора года назад он начал закупку различных возбудителей и афродизиаков. Часть поставок оформляется через "АрМал", — Дима, не сводя глаз с Христенко, покрутил кистью, разминая мышцы.

— Его пасут?

— Еще как! — хохотнул Орлов. — В 2007 закрыли несколько клубов из-за наркотиков. Причем, довольно большие и известные клубы. А вот Сафронова поймать за руку не удалось.

Артем презрительно скривил губы и покачал головой. Андрей всегда как уж на сковородке крутился. И выкручивался, как ни странно. Россия и "3Х" исключением не стали. У Сафронова был замечательный талант не только строить бизнес, но еще его и защищать. Артем мог представить, что сделал Андрей, чтобы уберечь свое детище.

— Ловят?

Дима закинул ногу на ногу и облокотился на спинку дивана, положив руку на подлокотник. Весь он, в противоположность Христенко, выражал собой леность и расслабленность. Почти растекся по дивану.

— Ловят, ловят. Четвертый год скоро пойдет. И в клубе задерживали тех, кто "под кайфом", и рядом с клубом. Не получается у них за руку его схватить. Не хватает им доказательств. Ну и что, что больше половины народа никакие? Так они может, сами такие пришли в клуб.

— А с персоналом как?

— Еще интереснее, — Дима мрачно ухмыльнулся. — Танцовщицы долго не работают. Очень редко какая отрабатывает больше года. Хотя есть у Сафронова и такие. Девочек набирает, чаще всего, неместных. Не работает с москвичками, даже с самыми лучшими и востребованными. С Ленобласти иногда набирает и сманивает лучших танцовщиц всех других городов. Например, к нему работать приезжали одни из лучших девушек Астрахани, Томска, Орла, Новгорода, Новосибирска...Екатеринбурга, — с едва заметной паузой добавил Дима, внимательно следя за реакцией начальника.

— А все остальные? — кроме напряженно сжатой челюсти больше ничего не выдало напряжения и ярости Христенко. — Я не только про танцовщиц спрашивал.

— Остальные...хм, — Орлов почесал щетинистый подбородок. — Обычные бармены, правда, со стажем. Андрей заранее оговаривает использование в напитках...возбуждающих средств. Хотя, надо отдать ему должное, всей этой гадостью он не особо злоупотребляет.

— Опыт негативный, — с отвращением выплюнул Артем и снова потянулся за пачкой. — Будешь?

— Дай одну, — Дима немного привстал и кивком поблагодарил Артема. — Кто еще...охрана. Охрана блестящая. Бывшие боксеры, десантники, спецназовцы...воры. Сейчас, насколько мне известно, у него работает парочка осужденных за убийство. Выпустили досрочно, а Сафронов подобрал. Сразу же почти. Все они преданы ему до зубового скрежета. Чуть ли не молятся. И да, почти каждый в своих тайных фантазиях видит Сафронова по ту сторону решетки. В лучшем случае, — помолчал, затем добавил: — В худшем же — просто мертвым, скорее всего.

— Я так понимаю, у него есть хорошие знакомые? — Артем улыбнулся краешком губ. — Наверху, в смысле?

Дима с наигранным ужасом прижал руку к сердцу.

— Побойся бога, Артем. У Андрея все "просто безупречно честно", — издевательски прогнусавил мужчина, и уже серьезным голосом произнес: — Именно так сказал один средней паршивости депутат. Не самый последний в городе.

Артем с досадой и раздражением затушил сигарету и встал с края стола.

— Бандитский Петербург какой-то, мать его, — он не удержался и взъерошил и без того растрепанную прическу. — Куда ни плюнь — везде засада. И этот ублюдок тоже там. Если эта сволочь за старое взялась, поотрываю ему яйца к чертям! Что со строительством? — резко сменил тему Артем, пытаясь не обращать внимания на явную заинтересованность Орлова. — Что Андрея побудило влезть в это?

— Ты, — просто ответил Дима, заставив Артема резко выпрямиться и приоткрыть рот от удивления. — Представь себе. Ты когда с отцом начал работать, через полгода и Сафронов засуетился. Через полтора года после этого он отстроил элитный поселок за двадцать километров от города. Не очень большой. Если честно, то домов восемь, — фыркнул Дима и, не удержавшись, зевнул. Замотал головой, чтобы прогнать сонливость и продолжил: — Еще пару проектов есть. Сейчас получил одобрение гильдии градостроителей. Какой-то заказ ему подкинули.

— А поляки? — мужчина засунул руки в карманы и подошел к окну, наблюдая за тем, как на город опускается ночь. — Кто Сафронова надоумил на них? Сам он всегда осторожничал, особенно с иностранцами. А тут такое рвение, — издевательски протянул Христенко.

— Абель надоумила.

Артем думал, что сейчас взорвется. Вот же тварь, а. И не успокоится никак. Артему пришлось приложить все силы, чтобы не разнести здесь все, тем более, на глазах у Димы. Всегда должна быть дистанция.

— Сука! — сквозь стиснутые зубы Артем позволил себе только это слово, с трудом сдерживая все остальные, вертевшиеся на языке. — Так бы и придушил тварь эту!

— Давно бы придушил, Артем, — взгляд Димы, как и голос, стал жестким, похожим на наждачную бумагу, за которой скрывалась сталь. — Придушил бы, а мозги по стене размазал. Раньше надо было думать, Артем Олегович. И сваливать оттуда. А если раньше не свалил, то хотя бы сейчас выйди из всего этого и заживи спокойно.

Артем поморщился, словно у него резко все зубы заныли. Н бы и с радостью из всего этого дерьма ушел. И даже не обернулся бы. Но чувство вины — та еще сука. Много было причин, почему он все продолжал оставаться в деле. Да, его бы так просто не выпустили. И Сафронов бы постарался, да и Абель тоже. Но если бы захотел бы, то ушел. А теперь, когда уже до последнего дотянул, не знал, что делать.

При всей ненависти к отцу, краха ему Артем совсем не желал. Этот бизнес был делом всей его жизни, да и не только его, но и Игоря. Артем ведь с самого начала не хотел не то что дело отца продолжать — вообще в Россию возвращаться. Много неприятного, ненавистного, да и чужого и родного одновременно. Агата заставила. Почти силком. Вернулся, но все равно не к отцу.

Остался в Москве, зная, что в огромном городе никому не будет дела до начинающего и молодого бизнесмена, толком в России и неизвестного. Это потом уже о нем узнали и приняли, если можно так выразиться, в столичный бомонд. И то, до конца так и не знали, чем он занимается. Артем хмыкнул. Да даже родной отец не знал о нем ничего — папа действительно думал, что "Агат" — единственное дело, которым занимается Артем. И которым зарабатывает.

Наверное, отец хотел как-то загладить свою вину, передавая часть контрольного пакета акций ему. А Артем отказался, чуть ли не бросив Олегу эти документы в лицо. Сейчас уже и не вспомнишь, что чувствовал — и боль, и апатию какую-то. А больше всего опустошенность — особенно когда смотрел на отца, неуверенно протягивающего ему бумаги на подпись. Было такое ощущение, что его покупали. А хуже всего, что именно так дело и обстояло. И неважно, что Отец пытался купить себе прощения, загладить вину — он покупал, а не раскаивался. И, скорее всего, повернись время вспять, Олег Христенко поступил бы точно также.

— Черт бы побрал этот "Агат", — процедил Артем сквозь зубы. — Они копают под него?

— Да, копают, — мрачно кивнул Дима. — Надо раньше было завязывать с этой хренью, Тём. А не сейчас, когда...Ааа, — Орлов махнул рукой. — Чего уж теперь говорить...

— Это все на Сафронова?

Артем мысленно приказал себе подумать обо всем позднее, когда немного прояснится в мозгах. Когда силы на все это будут.

Да уж, забавно. Раньше он с легкостью удерживал и Сафронова, и Абель. А сейчас...хватку потерял. Или постарел. А может просто надоело.

— Нет, — Дима снова зевнул. — Там почитаешь еще. Всякая рутина, о которой мне скучно рассказывать.

— Абель? — вопросительно изогнул бровь Христенко.

— Уже ищем.

— Отлично.

И неожиданно Дима расплылся в широкой улыбке.

— Артем...по поводу второго человека. Точнее, по поводу девушки. Можно задать тебе один вопрос?

Артем настороженно посмотрел на Орлова, которого достаточно трудно было рассмешить или удивить. А судя по его реакции, он был удивлен, когда ознакомился с Наташиной биографией. В душе Артема заклокотало непонятное чувство. Не хотелось, чтобы Орлов лез туда, куда не следует. И знал больше положенного. Христенко, стоявший до этого спиной к Диме, резко развернулся, сложив руки на груди, и пристально уставился на мужчину.

— Какой? — спросил он таким тоном, что Орлову резко расхотелось вообще что-то спрашивать.

— Да успокойся ты, — миролюбиво начал Дима. — Ничего криминального. Просто хотел узнать, где ты с ней познакомился. В "Меридиане"?

— Нет, — у Артема по щекам заходили желваки. Чтобы не повысить голос, Христенко открыл нижний ящик стола и вытащил бутылку коньяка, не предлагая Орлову. — В клубе я с ней познакомился. И вообще, Орлов, не твоего ума дела. Ясно?

Дима вздохнул, пытаясь сдержать улыбку, и покачал головой.

— И угораздило же тебя, — пробормотал он себе под нос, но под тяжелым и мрачным взглядом босса гонора поумерил. — Итак, Наталья Сергеевна Куцова. Двадцать два года. Родилась в 1988 году, — затем последовала долгая, давящая пауза, заставившая Артема вопросительно приподнять брови и посмотреть на Орлова, у которого от напряжения даже подбородок задрожал. — Двадцать девятого февраля.

Артем почувствовал, как сам начинает улыбаться, не в состоянии сдержаться. Вот же...Куцова.

— Даже родиться по-человечески не могла, — качая головой, пробормотал Христенко. — Все у нее... — заметив заинтересованный взгляд Орлова, Артем замолчал и постарался сосредоточиться на деле. — Давай дальше.

— Родилась в городе Екатеринбурге. Мать — урожденная Ольга Сколова, дочка Василия Сколова.

— Это имя должно мне о чем-то сказать? — изогнул бровь Артем и налил себе еще коньяка.

— Василий Сколов — один из владельцев Медного завода, — Артем шокировано и восхищенно присвистнул, не в силах поверить в то, что слышит. — Начал карьеру еще при СССР. Был обычным рабочим на заводе. Жена — бабка твоей Натальи — учительница рисования. Оба дослужились до приличных должностей. Бабка, некая Зинаида Семеновна, стала директором школы, Василия назначили начальником производства.

— Неслабо, — восхищенно присвистнул Христенко. — Из простого рабочего до хозяина...Как он все это провернул?

Димка с хитрой улыбкой цокнул языком.

— Самое интересное. Сам, наверное, знаешь, что на Севере всегда зарплаты больше были, чем в средней полосе, — Артем кивнул и с интересом продолжил слушать. — Воот. И многоуважаемый Василий жил достаточно экономно. Он не только прокармливал семью, но и умудрялся каждый месяц половину зарплаты высылать своей сестре, жившей в ГДР.

Да уж, семейка какая. Артем не осуждал, нет, ни в коем разе, просто Наташа...Он не думал, что все так запущено. Артему казалось, что Ната из обычной, ничем непримечательной семьи, небедной, но и не богатой. И сейчас Артему оставалось только потрясенно смотреть на друга, совершенно не скрывающего насмешки и иронии.

— По богатеньким наследницам пошел, а, Христенко? — плутовато подмигнул Орлов. — Решил заводик к ручкам прибрать?

— Орлов... — с угрозой в голосе начал Артем, которого неприятно кольнули эти слова.

— Все-все, — поднял руки Дима и продолжил уже серьезным тоном. — Значит так. Василий отсылал половину денег своей сестре в ГДР. А она, в свою очередь, умудрялась их как-то переправлять в ФРГ.

— Разве такое возможно? А как же железный занавес? КГБ, в конце концов? — у Артема залегла складка между бровями, так сильно он нахмурился. — Если честно, то это почти нереально, Дим.

— Я знаю, — понимающе кивнул Дима. — Сам в шоке был, когда досье читал. В СССР провернуть такое...В общем, — встряхнулся мужчина и жестом попросил еще сигареты, — он отсылал сестре деньги на протяжении лет двадцати. А она, тем временем, переправляла их в ФРГ и уже в Европе меняла на доллары. Все сбережения лежали в банке, счет был оформлен на имя брата. Довольно крупная сумма, кстати, особенно по тем временам.

— А завод Сколов как получил? Столько накопил что ли? — Христенко не удержался и непочтительно фыркнул. — Бред какой-то.

— Нуу...столько он не накопил, конечно, — протянул Орлов и взял в руки пепельницу. — Но деньги у него были, причем большие. И до развала Союза, и после. И когда в стране разруха началась, Сколов, вместе с двумя товарищами заводик-то к ручкам и прибрали. Почти без труда, кстати. Сам завод производительности не понизил, поэтому и доход давал хороший. Можно сказать, что, когда везде разруха была, Сколов процветал.

Артем кивнул и задумчиво потер подбородок. Слишком все гладко выходило. Особенно для того времени. Преуспевающее предприятие, приносящее доход...Пришли три человека и без каких-либо проблем встали во главе и начали работать.

Ему даже отец рассказывал, как тяжело было открыть фирму свою. Сколько и препятствий было, и "братков", которые мечтали поживиться за их счет, и других бизнесменов. А у этого Сколова как в сказке все вышло.

Артем повернулся к Димке спиной и засунул руки в карманы.

— Тебя ничего в этой истории не смущает? — полюбопытствовал Христенко.

— Легкость? — понимающе усмехнулся Дима и затянулся сигаретой. Артем кивнул и слегка сощурился. — Смущает, конечно. Но легкость эта показная, Артем. Нечисто там все было, поверь мне. Нигде ни о чем таком не сказано — хвосты подтерли знатно. Одну могу сказать — поддержку дед этой девушки имел как со стороны власти, так и со стороны своей "крыши".

— Какую поддержку?

— Ну, например, мать Натальи, Ольга, была замужем за сыном депутата.

Ната — депутатская дочь. Бред какой-то. Да ни один депутат бы не пустил свою дочь работать в ночной клуб. Своих дочек они отправляли заграницу, в частные закрытые пансионы или в престижные университеты. А не в Питер, где их дочки будут ютиться в маленьких однокомнатных хрущевках.

— Я не слышал о таком депутате. Куцов... — Артем напрягся, пытаясь вспомнить хоть что-то об этом человеке. — Куцов...Чем он занимался?

— А это не Куцов, — спокойно ответил Дима, заставив Христенко вскинуться и недоуменно склонить голову набок. — Это некий Попов.

— Так, стоп, — Артем начал ходить из угла в угол, чувствуя, что еще немного и мозг взорвется. — Отставь этих разных...Про Наташку давай.

— Я и говорю, — начал Дима таким голосом, как будто ребенку объяснял. — Ольга замужем за депутатом была, но это не первое ее замужество. Первый раз Ольга Сколова вышла замуж за Сергея Куцова.

— Это кто?

— Это бедный неизвестный танцор и по совместительству отец твоей девушки, — Дима подарил Артему испытующий взгляд исподлобья, который Христенко совершенно проигнорировал. — Он прожил с матерью Натальи совсем недолго, даже меньше года. Затем поспешный развод. Через год после этого Ольга Васильевна снова выходит замуж за этого Попова. Она прожила с ним семь лет, после чего они развелись. Но это еще не все, — поспешил добавить Дима, когда Артем открыл было рот, чтобы кое-что уточнить. — Через год Ольга опять выходит замуж за сына одного из совладельцев завода.

— И сливают бизнес, — понимающе усмехнулся Христенко и лихорадочно начал ослаблять галстук. — Я прав, да? — Дима кивнул и с интересом наблюдал, за боссом, который принимал все подозрительно близко к сердцу. — И дай догадаюсь, — Артем наигранно задумался. — Они прожили семь лет...

— Шесть, — усмехнулся Дима.

— Ладно, пусть будет шесть, — махнул рукой Артем и в который раз за день плеснул себе коньяка. — Потом они развелись, а через год эта Ольга, — выплюнул из себя мужчина, — вышла замуж за...кого?

— За Манченко, — с удовольствием потянул Дима, предвкушая реакцию босса.

Которая не заставила себя долго ждать. Артем, который в тот момент коньяка хлебнул, после таких слов даже закашлялся. Быстро поставил рюмку на стол и с мрачным изумлением уставился на Орлова.

— Скажи мне, Дима, — медленно начал Артем, после того как прочистил горла. — Как, как эта женщина умудрилась выскочить замуж за...это? — лицо мужчины скривилось от отвращения. — Это же...тот самый Манченко, который...

— Ага, — закивал Дима. — Тот самый. Кстати, сейчас Манченко вполне состоятельный, обеспеченный мужчина. Глава своего банка, к тому же. Еще по мелочи что-то, правда, не очень серьезное. В общем, Манченко теперь человек уважаемый и семейный, а не тот неудачник, которым он был лет десять-двенадцать назад.

Артем только потрясенно качал головой. Как, вот как он умудрился познакомиться с Наташей? Блин, чем больше он про нее узнавал, тем больше был заинтригован. Хотя теперь ему многое становилось понятно. И ее посредственное отношение к деньгам, и ее взгляд на вещи. В конце концов, даже ее заскоки становились понятными. Еще бы, с такой-то матерью...

Артем попытался представить, как жила Наташа...Что чувствует ребенок, живя в такой семье? С такими родителями? В досье не пишут о том, что чувствует тот или иной человек — там только факты. Но даже с такими фактами становилось жутковато. Сколько ей было, когда мать развелась во второй раз? Шесть? Семь? Сама, наверное, к этому Попову же привязалась. Тогда, может, и не понимала, что отец он ей неродной, но потом же догадалась. Фамилия у нее чужая, точнее, своя — отцовская.

— А что с родным отцом? — глухо поинтересовался Христенко и сел за стол. — Он как-то виделся с ней? Он вообще живой хоть?

Дима на него как-то странно покосился. Удивленно так и подозрительно. Но Артему не хотелось объяснять ни свое любопытство, ни свой интерес, ни свою причастность.

— Живой конечно, — выдал, наконец, Дима. — Работает в МГАХе (Московская государственная академия хореографии) преподавателем. Что про него еще...А, да. Сразу после развода с матерью этой...

Артем резко вскинулся и подарил Диме убийственный взгляд, от которого начальник охраны заерзал и поморщился.

— Наташи. Или у тебя плохая память? Склероз в твоем возрасте...

Дима прокашлялся и неуверенно повел плечами. Смутился даже и попытался оплошность свою сразу исправить.

— Кхм...да. Наташи. В общем, после развода Куцов уехал в Москву и устроился в академию. Через два года женился, и у него родилась еще одна дочь. Софья Куцова. С матерью Натальи и с ней самой не встречался. Он даже никуда за эти годы и не выезжал.

Христенко на спинку кресла откинулся и руки на груди скрестил, недовольно посматривая на Орлова. Но постарался не показывать, что эта информация его задела каким-то образом.

— А сама Ната? С ней что?

— Обычное детство. Сад, школа. Занималась художественной гимнастикой. Мастер спорта, кстати, — Димка с хитринкой посмотрел на Артема, но тот выслушал все с каменным лицом. — Потом бросила все и ушла работать в клуб в Екатеринбурге. В тот, про который ты мне рассказывал. Работала чуть больше восьми месяцев.

— А что с хозяином?

— А что с хозяином? — непонимающе нахмурил брови Дима. — Обычный владелец клуба. Геннадий, как там его... — Орлом поднялся и подошел к папке. Вынул какой-то листок и пробежался глазами. — Вот — Геннадий Мельников. Он и сейчас работает.

Артем нетерпеливо прищелкнул языком.

— Я не про это. Как она с этим Геннадием общалась?

— Тьфу ты, Христенко, — Дима плюнул с досадой и швырнул бумагу на стол. — Я охранник, а не пифия. Откуда я знаю?! Этот Гена — обычный владелец клуба, каких тысячи. Нормально они общались. К тому же отчим твоей Наташи спонсировал клуб. Так что не думаю я, что там что-то серьезное. Подожди, — Димка настороженно замер, не отводя взгляда от столешницы, а потом резко вскинулся и с веселым недоверием поглядел на шефа. — Ты что, влюбился? — пораженно хохотнул он и уже более серьезным и почти испуганным тоном переспросил. — Да ладно? Правда что ли влюбился?

Артем странно передернулся и, нахмурившись, начал барабанить пальцами по столу.

— Не выдумывай того, чего нет, — отрезал он и двумя пальцами потер переносицу. — Она мне просто...интересна.

— Интересна, — повторил Дима, медленно кивнув головой. — Конечно, я так и понял. Интересна. И это ради интереса ты заставил меня перерыть всю базу данных и мотаться не пойми где. Ну-ну, — фыркнул Орлов.

Артем стукнул по столу кулаком.

— Так, Орлов, заткнись, а? Без тебя и так тошно. Наташка доставала всю неделю, теперь ты мозг проедаешь. А еще эти позвонили...из "АрМала", — Артем тяжело вздохнул и почти успокоился. Когда заметил озабоченный и настороженный взгляд друга, кивнул грустно и подпер рукой щеку, с тоской глядя в окно. — Да, звонили. Вон, Ольга только сказала. Какие-то накладки у них. Просят срочно приехать.

— Черт, — выдохнул Дима и взъерошил волосы. — Что им нужно-то?

— Откуда я знаю, Дим? Я там года четыре уже не был. И ни Абель, ни Сафронова не видел. Они мне только бумаги на подпись присылали изредка. Черт, — на мгновение устало прикрыл глаза, но почти сразу потер лицо и взял себя в руки. — Не знаю, Дим. Не знаю. Хотя если позвонили, то, наверное, что-то серьезное.

Дима придвинул стул и сел. Сам потянулся к бутылке и плеснул себе почти до краев.

— Что делать будешь? — спросил он через минуту. — Поедешь?

— Пока не решил, — отрезал Артем. — Не знаю. Пока в Прагу съезжу, у них какая-то накладка в гостинице. С французами что-то. В общем, работать пока буду.

— А потом?

— А потом Новый Год.

— А потом?

— Слушай, помолчи, будь любезен, — зло рыкнул Артем. — Съезжу я туда. После праздников. А ты пока справки наведи.

— Я то наведу. А ты? Ты когда, наконец, образумишься и бросишь это?

— Я пытался.

Дима не удержался и издевательски похлопал.

— Ну да, верю. "Мне надоело" — это ты называешь "пытался"? Ты и не пытался, Артем. Или плохо пытался. В конце концов, ты не виноват в том, что случилось. Это был ее выбор, к которому ты не имел никакого отношения. А Абель — сука, — Дима на этих словах даже голос повысил и еще в себя опрокинул рюмку, который неизвестно когда наполнить успел. — Сука и стерва, которая на твоей вине играет как на скрипке. По нервам, — Христенко поморщился и на кресле повернулся, чтобы в пол-оборота к Димке сидеть. — И не надо отворачиваться.

— Значит так, — Артему уже надоело. Да и не хотелось ничего вспоминать. — Закрыли тему. Я сам во всем разберусь. И это мое дело — откуда и когда выходить.

— Ты понимаешь, что рискуешь?

— Да, — безразлично пожал плечами Христенко. — И что? Что есть такого, что страшно потерять? -цинично усмехнулся он краешком губ, и, увидев, что Дима не собирается перебивать, продолжил: — Вот именно — ничего. Деньги, бизнес?

— Когда-нибудь у тебя появится то, ради чего ты перестанешь рисковать, — Артем недоверчиво фыркнул и мотнул головой, смотря куда угодно, только не на Димку. — Лишь бы поздно не было.

Артему неприятно было вспоминать и говорить о прошлом. Не так уж и много людей об этом знали, но все равно каждый раз что-то в груди замирало и съежилось, заставляя нервничать, психовать и выходить из себя. Если бы не взрывался, в себе все держал — еще хуже было бы. Пробовал.

— Про Наташу все? — поспешил он перевести тему. — Я же еще просил узнать...

— Узнал, узнал, — махнул рукой Дима и цепко на него посмотрел. — Так говоришь, просто интересна, да? Ладно, неважно. На чем я там? Ах, да. В общем, закончила школу, уехала в Питер, поступила на дизайнера. Выучилась за четыре года — курсы прослушивали летом, поэтому год ей скостили. Почти с того момента как приехала, работает в "Меридиане". Начинала курьером. Что еще...незамужем, — плутовато усмехнулся Димка. — Детей нет.

— А Сафронов?

— А что Сафронов? — вроде бы непонимающе переспросил Дима, старательно не отводя глаз от плескавшейся янтарной жидкости.

Артем подобрался весь, руки на груди сложил и уставился испытующе. Глаза сузил и даже из-за стола поднялся. Подошел к Диме ближе и встал рядом, смотря на друга сверху вниз.

— Я тебе, по-моему, говорил, что Сафронов, — спокойно произнес Артем, только у него даже черты лица заострились. — Что с Сафроновым?

Дима отпил глоток. Медленно, специально время растягивая. Подержал жидкость на языке, потом глотнул неспешно и рюмку отставил. И как только поставил ее на стол, сразу руки сжал так сильно, что все кости захрустели.

— А ничего, — нерадостно выдохнул Орлов. — Понимаешь? Ничего нет. Пусто. Ноль. И так следы затерли, заразы. Ничего нет. Не работала она у него. Подружка ее, с которой Наташа в одной квартире прописана, работала, две недели, правда. А Наташа твоя нет. И знаешь, там как пустой лист все. Ты вообще уверен, что она с ним работала?

Христенко резко от стола оттолкнулся, на который до этого облокотился, и напряженной спиной повернулся к Орлову, стараясь взять себя в руки. Если бы все просто было, то и сведения о работе Наты были. Пусть даже и с испытательным сроком ее брали. Это записывается. Если Андрей мог, то он действовал по закону. А здесь...Он верил Нате, когда она сказала, что работала у Сафронова.

А теперь даже не сомневался в том, что Сафронов ее...

— Говоришь, четвертый год под него копают? — голосом, не предвещающем ничего хорошего, спросил Артем. И даже не дожидаясь ответа, приказал: — Помоги нашим правоохранительным органам закрыть этот притон. Чтобы со скандалом — громко. Чтобы даже в любой зачуханной глубинке про него знали. Чтобы каждая собака в лицо узнавала. Все понятно?

Дима смотрел на своего шефа, совершенно того не узнавая. Да, они с Сафроновым сейчас не ладили, но старались друг другу не мешать, да и вообще не пересекаться. Во всяком случае, Артем именно так и поступал. А сейчас...он словно с цепи сорвался. Димка много видел и людей, и характеров. И знал, что когда такие, как Артем молчат и тихо говорят, это страшнее всего. Христенко мог наорать, вспылить, сгоряча рубануть, но это полбеды — Орлов и не с такими работал. А вот когда из себя выходил — как сейчас, — то молча отворачивался, почти расслабленно руки в карманы засовывал и говорил, что требуется.

— Артем...

— Я все сказал. Чтобы эту шваль не пустили даже в подворотню.

— Зачем ты туда лезешь? Пусть родители этой девушки сами во всем разбираются. Если там что-то есть, конечно, — хмыкнув, добавил Дима. Когда ответа не последовало, он решил закрепить результат. — Серьезно, Артем. Зачем тебе все это? Это не твои проблемы. Зачем ты будешь к себе внимание привлекать? Сафронов ведь не дурак, он сразу поймет...

Артем повернулся к Димке лицом и широко улыбнулся, отчего Орлов сначала даже растерялся. Улыбка, правда, больше на оскал походила, но все равно.

— Отлично. Пусть знает. Так даже интереснее, — тут Артем усмехнулся. — Хотел бы я на его физиономию посмотреть, когда Андрей все поймет.

— Как ты еще морду решил ему не бить, — решил пошутить Орлов, но увидев, как Артем серьезно на него взглянул и изогнул бровь, шутить сразу передумал. — Ууу, как все запущено. Я уже жалею, что фотку этой Натальи не увидел.

— Свободен, — отрезал Артем и снова отвернулся.

— Артем, не глупи.

— Свободен, — с нажимом повторил он еще раз и мотнул головой в сторону двери. — И не забудь о том, о чем я тебя попросил. Можно даже не торопиться.

Дима с сомнением на него посмотрел, но спорить не решился. Хмыкнул чуть слышно, головой помотал, сетуя на горячность, встал и к дивану подошел, чтобы куртку взять.

Орлов уже куртку накинул, только не застегнул, а уйти все так и не решился. Не нравилась ему затея Артема. Одно дело, правда морду этой скотине набить, а другое — вот так по-крупному играть. Слишком нервотрепки много будет. И это только в лучшем случае.

— Артем, может просто по морде?

— Орлов! — рявкнул Христенко. — Вон! Пока я тебе по морде не дал!

Димка вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь, качая головой.

— Что там? — шепотом поинтересовалась Оля, у которой даже глаза от любопытства заблестели. — Что он такой злой? Из-за "АрМала"?

— Хуже, — Дима подарил явно впечатленной девушке таинственный взгляд. — Из-за бабы. Это куда хуже.

Ольга не сдержалась и неприлично фыркнула.

— Артем Олегыч? Из-за бабы? — не сдержавшись, хохотнула и отошла от двери шефа к своему столу. — Не смеши меня, Петрович. Из-за баб у него только голова болит от бессонной ночи. Ты бы видел, какой он мрачный всю неделю ходил. Как подменили. Ей-богу подменили.

Оля стояла к начальнику охраны спиной и перекладывала из папки в папку какие-то бумаги, поэтому не видела испытующего взгляда Орлова.

— "Подменили" говоришь? — протянул мужчина и поскреб подбородок. — Вот тут я с тобой согласен. Странный он. Вообще, ты знаешь, мне кажется...

Договорить Орлов не успел. Точнее, успел, но конец предложения заглушили звуки разбившейся посуды. И так неожиданно все было, что даже Ольга, не первый год работающая личной секретаршей и видавшая всякого, испуганно охнула, слегка присела, а листки свои к груди сильно прижала, будто защищаясь.

Дима же всем корпусом повернулся, несколько секунд посмотрел на матовую, непрозрачную дверь, словно решая что-то, а потом вздохнул и пошел к выходу.

— Оль, тебе еще много?

Девушка тяжело сглотнула, покосилась с опаской на кабинет шефа и промямлила.

— Да мне надо было бы поднос забрать и уточнить, нужно ли еще чего-нибудь. Только..., — Оля нерешительно губу нижнюю прикусила и умоляюще на Орлова посмотрела, будто поддержки ждала.

Димка хмыкнул и направился к вешалке. Снял с крючка Олин черный полушубок и выжидательно на нее посмотрел.

— Я думаю, что на сегодня ты свободна. Артему ничего не нужно — я только оттуда вышел. А поднос...мне кажется, что там уже забирать нечего. Так что, — Димка ободряюще ей подмигнул, — поехали по домам. Мне как раз по пути — заодно и тебя подвезу.

— Что это ты такой галантный? — с наигранным подозрением посмотрела на него девушка и нахмурила брови, что не мешало ей быстренько схватить сумочку, висевшую на спинке стула, и рвануть к выходу, пока шеф не вышел. — Сегодня что, лунное затмение?

— Нет, — широко улыбнулся Орлов и помог Оле надеть полушубок. — Я просто уставший и голодный, поэтому надеюсь, что в благодарность ты меня накормишь.

— Хам, — беззлобно усмехнулась девушка. — Нет бы сказать, что я такая красивая, умная, и ты был мною просто сражен. Или на худой конец, по-джентльменски заявить, что просто не в силах позволить девушке ночью добираться совершенно одной.

— Ты красивая, — безропотно повторил Дима. — А если еще и накормишь, станешь даже умной.

Ольга покачала головой и, уцепившись за локоть мужчины, направилась в сторону лифта.

— Женить тебя надо. А то как неприкаянный. Бесхозный какой-то.

— Я уже был женат. Увольте, — Диму передернуло. — Еще раз я добровольно в этот ад не пойду.

— Дурак ты. Лучше скажи, что с шефом делать? — хоть они уже и в лифте были, последнюю фразу Оля прошептала, как будто боялась, что Артем услышит. — Он, честное слово, Дим, злой такой приехал. Взъерошенный. Рычит на всех. А сейчас видел, как он... — Оля взмахнула рукой, показывая, как босс разбил посуду. — Мне уже страшно с ним работать. Что делать-то, Дим?

— Что делать, что делать? Молчать и не высовываться. Успокоится... — и после долгой паузы добавил: — Наверное.

Глава 12.

Осталось допечатать один абзац. Один абзац и все — домой. Наташа на мгновение отстранилась от компьютера и с тоской посмотрела в окно, за которым во всей красе развернулась зима. Снег, ветер, туман, холод — все шло в комплекте. И угнетало.

Вроде Новый Год скоро, а настроения никакого. Ни предчувствия праздника нет, ни радости по поводу приближающихся каникул. Пыталась себя развлечь как-то, но да что толку. Все вокруг как в воду опущенные ходят. Точнее, такой ходит только Алена, но Ната тоже живой человек, остро и чутко реагирующий на "погоду в доме". Еще и Артем...больная тема, честное слово.

После того как он ушел от нее, весь такой на взводе, напряженный, глядишь, еще немного — и точно взорвется, Наташа себе места не находила. И сто пять раз за вечер прокляла и Христенко с его характером и вредностью, и себя за глупость. Тоже, додумалась. Даже сейчас, спустя две недели, Наташа еле сдержалась, чтобы не фыркнуть. Что она решила доказать? Соблазнительница чертова.

Самой все боком вышло. Всю ночь не спала, да еще душ пришлось три раза принимать. Холодный. В декабре. Хуже всего было то, что на следующий день Артем не приехал. И на следующий тоже. И на следующий...И так уже две недели. Наташа настолько влилась и привыкла к их противостоянию, что у нее даже мысли такой не возникало, что Артем может просто...устать. Сдаться, плюнуть и уехать. И когда он не приехал на следующий день, то гадкое и тошнотворное чувство беспомощности и горечи начало подниматься в ней, заставляя нервничать и сидеть в ожидании...Христенко. В какой-то момент Ната поняла, что если он приедет и прямо сейчас позвонит в ее дверь, то она...пустит. Тихо откроет дверь, мягко улыбнется и впустит его, не спрашивая ни о чем. Просто так.

Но он не приехал. Ни тогда, ни потом. Наташа, как ни странно, даже радоваться начала тому, что проиграла ему в покер танец. Она была ему должна, а Артем не такой человек, который прощает долги. Этой мыслью девушка успокаивала себя. Недолго, правда. Все чаще накатывала безысходность и понимание.

Понимание того, что Христенко не тот человек, который продолжает держаться у одной и той же бухты. И это касалось всего. Он был непостоянным и, да, никогда и ничего не обещал. И такое чувство неприятное возникало, когда Наташа думала о том, как, с кем и где он. Где мог находиться Христенко? Ха, да где угодно. Хоть на Канарах, хоть в Швейцарии. А какая с ним девушка в этот раз — блондинка, брюнетка или рыжая? Возможно, что все три сразу. Неприятно было, а в груди гулко-гулко становилось, только стук сердца в горле отдавался, да и потряхивать начинало. Слегка.

Иногда, чаще всего по утрам, Наташа вставала со смятой из-за бессонной ночи постели и говорили себе, что все правильно. Все идет как надо. Артем — не тот человек, которого она согласится терпеть в своей жизни. С ним слишком сложно, он сам слишком сложный. Не для нее. Такие, как Христенко, просто так не уходят — они уносят с собой тонны нервов и сил, напоследок вырывая частичку сердца. Не то чтобы Наташа добровольно согласилась ему это отдать, но все же...Без сомнений, просто замечательно, что Артем, наконец, послушал ее и ушел.

Но в течение дня ее чувства и эмоции менялись в диком ритме карусели. Подчас странные, совершенно противоположные и крайне неуместные, они изматывали девушку, заставляя чуть ли не вздрагивать, когда кто-то входил в ее кабинет или звонил им дома в дверь. И к вечеру она была измотана и говорила себе, что в следующий раз, если он придет, она постарается обходиться с ним...мягче, что ли. Попробует донести до него мысль, что можно просто общаться, как хорошие знакомые. И редко, чтобы не зачахнуть от тоски, выпивать вместе чашку кофе и подкалывать друг друга. По-дружески.

До того как Артем уехал, Наташа не представляла, насколько сильно к нему привыкла. Вот что он забыл в ее жизни? Если бы не появился тогда, еще в Екатеринбурге, то сейчас она наверняка со счастливой и радостной улыбкой бегала бы по магазинам, выбирала друзьям и родственникам подарки, причем делала это не потому, что так надо, а потому что ей было бы интересно.

Правда, сейчас Наташа немного успокоилась и пришла в себя. В конце концов, некогда ей убиваться по всяким наглым и хамоватым личностям, упертым как танк и таким же непробиваемым. У нее, между прочим, работа, семья, праздник на носу, да и отпуск, может быть. Столько в жизни приятного и спокойного, не то что озабоченный, помешанный на власти и сексе, вечно пытающийся влезть...куда не надо хам, который, просто плюнул на нее и забыл. Ну и пусть. Можно подумать, она себя на помойке нашла. Не хуже его будет, а то и лучше. А перед ним прыгать и ждать его как дура...Что ж, женская логика — вещь, конечно, страшная, но не настолько. В конце концов, Наташа себя любит. И ценит. И не позволит вытирать об себя ноги. Уехал и уехал. Забыли как страшный сон.

На столе зазвонил телефон, заставивший Наташу вынырнуть из своих нерадостных и затягивающих как в омут мыслей. После третьей трели Ната, наконец, сообразила ответить.

— Алло.

— Наташ, ты скоро? — в голосе секретарши Миши прорезались упрекающие и укоряющие нотки. — Ты когда обещала отчет по полякам мне отдать? — Ната покаянно промолчала и только вздохнула тяжело, безрадостно глядя на мерцающий экран монитора. — И не вздыхай, не вздыхай, Натуль. Ты должна была мне его четыре дня назад на стол положить. Что я Мише завтра скажу, а? — от тона Гали даже стыдно стало за свою лень. — Я и так тебя отмазываю, как могу.

— Галя, милая, ну прости. Честное слово, я сегодня тебе его принесу. Мне буквально полстранички осталось, даже меньше. Гааль, — умоляюще протянула Ната в попытке разжалобить Галину, которая к ним всегда относилась как к маленьким и неразумным детям.

Не очень хорошо пользоваться чужим доверием и слабостью, но выбирать не приходится.

— Золотце, я это фразу слышу четыре дня. Четыре! И только не обижайся, — попросила она, — но если завтра утром на столе его не будет, то разбирайся с Мишей сама. Мало того, что Аленка не работает, так еще и ты отлынивать начала. У вас что, повальная весна зимой?

— Да причем тут весна?! — искренне возмутилась Наташа. — Я просто была занята и отвлеклась. К тому же Новый Год скоро. Сама понимаешь.

— Ох, Наташ, когда хочешь, можешь быть такой лапочкой, — вздохнула Галя. — Вот как тебе отказать, когда ты таким голосом говоришь? Ужас. Что из тебя выросло? Крутишь людьми, как хочешь.

— Гааль...

— Я уже знаешь, сколько лет Галя? — неожиданно строго воскликнула Галина, заставив Нату вздрогнуть и с опаской покоситься на трубку, раздумывая, повесить ее или нет. — Короче...не дави на меня. Чтобы завтра отчет у меня на столе лежал. А сейчас иди домой, поздно уже. Восьмой час, между прочим.

— Я, между прочим, чтоб ты знала, работаю в поте лица! — патетично провозгласила девушка, и если бы Мишина секретарша ее сейчас видела, то даже руку к сердцу бы приложила. Для наглядности, так сказать. — А ты еще меня ругаешь! Это Аленка еще днем укатила с работы. А я сижу.

— А где она, кстати? — поинтересовалась женщина, и Ната услышала какой-то шелест в трубке.

Опять конфеты лопает!

— Не знаю. Я домой звонила, но трубку не берет никто. На мобильный даже позвонила, но абонент вне зоны действия сети. Наверное, по магазинам поехала, — пожала плечами Наташа, стараясь не выдать своего беспокойства. — Ты, кстати, все купила уже?

Галя весело фыркнула в трубку.

— Даже не начинала. Послезавтра, наверное, поеду. Для меня это пытка каждый раз, ты даже не представляешь какая. У мужа столько родственников...И хоть бы хоть раз помог или подсказал, зараза, — Наташа негромко засмеялась и встала из-за стола. Прогнулась в спине, чтобы затекшие мышцы размять и начала туда-сюда ходить. — Все на меня оставляет. Говорит женское это дело. А мне уже стыдно свекрови в глаза смотреть, когда мы с очередным сервизом приезжаем.

— Купи что-нибудь другое. Проблему нашла.

— Да эта зараза..., — Галя прокашлялась, — в смысле, свекровь моя, никакие другие подарки не принимает. Как-то раз ей комбайн кухонный привезла. Наташ, я за этот комбайн треть зарплаты отвалила, приятное хотела сделать, а она посмотрела так на него, как будто это не комбайн, а...я даже не знаю что. Скривилась вся. И говорит, мол, мне, чтобы приготовить хороший и вкусный ужин своей семье всякие новомодные штучки не нужны. Я, мол, говорит, с любовью готовлю, ручками. И знаешь, так в мою сторону косится, как будто я грязь какая-то под ногами и сына ее в гроб вгоняю. Надоело, — с досадой плюнула Галя. — Знала бы ты, как надоело. Я даже этот праздник не могу отпраздновать так, как мне хочется. Понимаешь? Мне! А не моей свекрови, которая всегда все знает лучше всех. И как одеваться, и как готовить, и как говорить.

Наташа молчала, давая выговориться Галине. Не то чтобы они были такие близкие подруги, но для коллег общались достаточно тесно. Галя их с Лёной поддерживала еще тогда, когда они только в этой компании появились — зеленые, несмышленые и робкие. Помогала, наставляла и многому учила. И всегда давала понять, что если поговорить надо будет или за советом обратиться, то она всегда им поможет. Не то чтобы они особо этим злоупотребляли, но все равно душу греет, когда люди не скалятся тебе в лицо, а искренне стараются помочь. Такое дорогого стоит.

— А муж? — негромко спросила Наташа, стараясь не сбить Галю с мысли. — Он ничего не сказал?

— Муж... — пробормотала Галя еле слышно. — Наташ, а что муж? Она мать его, родная и единственная. А я кто? Как мне свекровь сказала: мать одна, а жен может быть очень много, — послышался злой смешок. — Так что...А ты говоришь "муж".

Они помолчали, думая каждая о своем, но связь и не прервали.

— Знаешь, иногда хочется бросить все и уйти. Просто уйти. Сделать так, как хочется тебе, и не оглядываться на правила, запреты. Сделать то, что хочется, а не то, что требуется от тебя. И, может быть, это будет неправильно, но я хотя бы вздохну полной грудью, не оглядываясь и не считаясь ни с кем. Так иногда хочется пожить не для кого-то, а для себя. Для себя, понимаешь!

Наташа потерянно и как-то грустно замолчала. Понимала она Галину, хорошо понимала, лучше многих. И желание это — плюнуть на все и уйти. И закрыть глаза на "нельзя" и "не надо". Только страшно это. Запреты — это не только рамки, но и защита. А нарушить их...

— Ладно, Наташ, — совсем другим голосом заговорила женщина. — Что-то я заработалась. Всякие глупости в голову лезут. Срочно надо отдыхать, — Галя принужденно и вымученно засмеялась. — И ты иди-ка домой. А то ночь на дворе, темень какая, а ты по темноте одна будешь возвращаться. Не дело это.

— Да мне немного осталось допечатать, Галь, — заверила женщину Ната. — Честное слово, полстранички.

— Нет, дома доделаешь, — бескомпромиссно отрезала Галина, убивая все желание спорить. — Нечего по ночам шастать. А завтра утром принесешь. Все, давай, пока, Натусь.

Она сразу же повесила трубку, не дожидаясь ответа Наты, которая даже пробормотать ничего не успела. Наташа постояла минутку, на телефон озадаченно посмотрела, а потом вздохнула и пошла собираться домой.

Перед этим флэшку из сумочки достала и все материалы перекинула, клятвенно обещая себе, что обязательно ночью все доделает. Еще раз в окно посмотрела, где город как на ладони раскинулся, и вздохнула грустно.

На выходе тепло попрощалась с Васенькой, который сегодня в ночь дежурил.

— Наталья Сергеевна, что ж вы так поздно с работы, — Васенька укоризненно покачал головой. — Все уже ушли почти, а начальник раньше всех.

— Тружусь, тружусь, — Наташа остановилась около его рабочего места и поставила на стол сумку, чтобы пальто застегнуть. — Кто-нибудь сегодня приходил? Из клиентов?

— В смысле? — Васенька подарил ей непонимающий взгляд и почесал макушку. — Из последних что ли?

— Ну да.

— Так не было никого, Наталья Сергеевна, — третий раз за неделю ответил Василий на тот же самый вопрос. — И вчера не было. А что такое, с ними что-то не так, с клиентами новыми?

Наташа поморщилась и почувствовала, как начинает краснеть. Вот же...

— Что с ними может быть не так? Просто мы хотели с ними закончить перед Новым Годом, — удачно выкрутилась она, не обращая внимания на недоверчивый взгляд охранника. — Не очень хочется и после праздников ими заниматься.

— Ясно.

Василий прищурился, голову набок склонил и серьезно на нее посмотрел, ни капли не обращая внимания на ее невинные и честные глаза. Вот ведь, дожили, уже охранники ее подозревать начинают. Михаил, так вообще, посмеивается постоянно и смотрит так хитро-хитро, как будто все знает, что у нее на душе творится.

— До завтра, Васенька, — Наташа мягко улыбнулась, старательно пряча глаза, и направилась к выходу.

— До свидания, Наталья Сергеевна.

Выйдя из офиса, Ната даже вздохнула полной грудью. И сразу же апатия накатилась. Вот приедет она сейчас домой, поест, отчет доделает. А дальше? А что дальше? Дальше, может, кофе выпьет. Хотя нет, кофе на ночь ей пить нельзя — и так не спит. Выпьет чаю, разберет постель, сделает вид, что не замечает хмурого и несчастного лица подруги. Закутается в одеяло и будет смотреть в потолок, старательно отгоняя от себя назойливые мысли.

Наташа дошла до парковки и сняла сигнализацию со своей машины. Ее привезли, кстати, на следующий день после того как Христенко ушел. Позвонил приятный молодой человек и сказал, что подогнал машину к ее подъезду.

Наташа тогда так обрадовалась, что почти неодетая на улицу выскочила — только пальто накинула на плечи. И даже не удосужилась домашние штаны и футболку сменить.

— Вы все сделали? — еле сдерживая радостный крик, спросила Наташа у краснеющего механика. — Все поменяли?

— Д-да. Кхм... — молодой человек прокашлялся и отвел глаза. — Да, мы сделали все, как сказал Артем Олегович. Полный комплект, провели диагностику, резину новую поставили. Зимнюю, — уточнил мужчина, как будто Наташа была слабоумной.

Но девушка даже не стала заострять на этом внимание. Эх, как же быстро к хорошему привыкаешь. Когда в университете училась, вполне довольствовалась метро и по большим случаям — такси, а сейчас...Для нее дни без машины в ад превратились. Метро стало ее кошмаром, а такси — суровой необходимостью. Наташа привыкла к своему...ладно, относительно своему "Жуку", в котором пахло не каким-то режущим глаза непонятным запахом из освежителя-елки и не сигаретным дымом, отдающимся в висках молоточками, а приятным ароматом вишни и корицы, смешанным с запахом их с Лёной легких духов. В ее машинке никто не мог оттоптать ей ногу, врезать локтем по ребрам или нагло пялиться на ее бедра. И уж точно в ее машине никогда не звучали прокуренные и хриплые голоса, исполняющие шансон.

Возможно, она слишком сильно и быстро привыкла к хорошему, но она не собиралась этого стыдиться или, тем более, оправдывать себя. Она такая, какая есть. И в тот момент главным поводом для радости была маленькая компактная машинка, стоявшая у ее подъезда и весело подмигивающая блестевшими на солнце фарами.

Честное слово, Наташа не знала, о чем Христенко просил механиков, но они даже машину помыли. И вряд ли мытье машин входило в стандартный список услуг.

Она тепло поблагодарила совсем зардевшегося мужчину, еле сдерживаясь, чтобы не сжать его в объятиях, и притопывала ножкой от нетерпения, дожидалась ключи. И когда увесистая связка оказалась в ее руке, Наташа рванула к машине и почти рывком открыла дверь и запрыгнула на водительское сиденье, блестящими от радости глазами осматривая приборную панель, коробку передач. Проводила руками по рулю, погладила обивку из кожзама, вдыхая родной и знакомый запах — не такой отчетливый, как обычно, но нотки вишни и корицы все равно чувствовались.

Пока она радовалась, механик уехал. Или ушел, что, в общем-то, без разницы. Наташа даже и не заметила, когда и куда. А ведь, несмотря на радостное волнение, хотела уточнить по поводу оплаты, потому что не знала, как и что делать. И мудро решив, что если бы была должна что-то, то ей бы непременно сказали, Наташа завела мотор и поехала куда глаза глядят. И подумала о том, что когда Христенко снова придет к ней, то придется отдавать ему деньги еще и за ремонт. Ну...или не деньги.

Наташа встряхнула головой, прогоняя от себя те воспоминания, и выехала с парковки. Включила радио и с интересом слушала ведущих, сегодня разговаривающих о теме секса и ссоры. Интересно даже. Периодически Ната не сдерживала смеха, особенно когда позвонил один молодой человек и рассказывал о своих ссорах с подругой.

В супермаркет Ната решила не заезжать, хотя и припоминала смутно, что в доме кофе закончился. Но еды было море — в последнее время у Лёны развился комплекс домохозяйки, поэтому холодильник всегда был битком. А ехать в магазин из-за кофе...В общем, поддавшись природной лени, Наташа свернула к дому.

Перед тем как подъехать к подъезду, одной рукой достала их сумочки телефон и еще раз набрала Алену. Недоступна. Позвонила на домашний — не берет. Ната почувствовала, как к ней медленно подбирается паника и беспокойство. Вот черт. Умом она понимала, что с Аленой вряд ли что-то могло случится, но все же...Все же, подруга могла хотя бы позвонить.

Приказав себе не паниковать, Наташа выключила мотор, взяла с соседнего сиденья сумку и вышла из машины, обещая себе, что сейчас устроит головомойку Ильиной. Правда, если та окажется дома.

— Ален, — негромко позвала Наташа, включив в коридоре свет. — Алена...

В квартире было темно и тихо. Ни свет не горел, ни телевизор не работал. Обычно Лёна под телевизор засыпала, а тут...Ната быстро прошла в зал, на ходу расстегивая пальто, и щелкнула выключателем.

Пусто. Как и на кухне, судя по всему. Наташа устало присела на подлокотник дивана и вздохнула, уронив руки на колени. Ну вот. И где ее носит? Возможно, Лёна уехала за покупками, мало ли. А то, что у них все давно куплено — и елка, и игрушки, и продукты...Может быть, подруге понадобилось что-то.

Но Ната чувствовала, кожей чувствовала, что в доме нет не только Алены. На первый взгляд все вещи были на месте, но ощущение пустоты заставляло сердце как-то по-особенному сжиматься. Почти болезненно.

Ната встала с подлокотника и сбросила пальто на диван. Медленно подошла к комоду и выдвинула первый ящик. За ним второй и третий.

Уехала. Лёна уехала. Ну что ж, хоть подарок забрала, который Ната только позавчера купила. Наташа невесело усмехнулась краешком губ. Как чувствовала ведь.

Еще раз прошлась по квартире, включая свет в ванной, на кухне, и осмотрелась. В ванной не хватало пары вещей, в кладовке не оказалось чемодана, в шкафу висели пустые вешалки. Уехала. Алена уехала в Екатеринбург и ни слова не сказала. А ведь днем, когда они вместе работали, была относительно спокойной и не выдала ни жестом, ни взглядом своего решения. Даже не шевельнулось ничего у нее.

Девушке было обидно. Правда потом она нашла маленькую записку на кухонном столе, в которой Лёна извинялась за внезапный отъезд в Екатеринбург и благодарила за подарок. Ну хоть что-то.

Наташа почувствовала разлившуюся во рту горечь...и страх. Вот и случилось то, о чем она неоднократно думала за прошедшую неделю. Она осталась одна. В двадцать два года одиночество — странная и страшная вещь. Особенно для той, которая никогда не была одинокой.

Ната еще раз прошла по опустевшей квартире, закрывая дверь кладовки, выключая свет в ванной и задвигая ящики комода. А вот свет нигде не выключала. Ната внимательно прислушивалась к тишине, которая вызывала чувство иррациональности. Да, на кухне мерно гудел холодильник, но от этого легче как-то не становилось.

Когда уже тишина стала невыносимой и начала буквально давить, Наташа не выдержала и включила радио. Громко включила, не думая о том, что уже поздно и соседи могут начать возмущаться. Так спокойнее было и страх начал потихоньку отступать.

Быстро разделась, стараясь не задерживаться в зале, аккуратно сложила свои вещи и пошла в душ, не закрывая дверь ванной. Все равно она дома одна, никто ее не увидит и никого она не смутит. Волосы на затылке закрепила и в душевую зашла, плотно прикрыв за собой дверь. Быстренько ополоснулась прохладной, почти холодной водой и сразу же укуталась в огромное белое полотенце.

Ната не знала, чем сейчас заниматься. Вроде и поздно уже, а спать не хочется — не то состояние. Мимолетно подумала о том, что зря все-таки в магазин не заехала. И кофе бы купила, и время потянула.

Девушка из ванны вышла и шкаф открыла. Достала темно-фиолетовую пижаму. Зима на дворе, в конце концов, да и в доме вроде прохладно. Чувствуя, как мягкая и теплая ткань ласкает нежную кожу, Ната потихоньку начала успокаиваться.

Она взрослая женщина, а не маленький ребенок, размышляла Наташа, выключая в зале свет и топая на кухню. Не пять лет ей, давно не пять, чтобы темноты бояться. Подумаешь — одна дома. Трагедия тоже. Можно подумать, к ней прямо сейчас сумасшедший маньяк вломится и убьет. Ничего страшного не случилось. Да и привыкать надо — одной жить.

Ната нараспашку открыла дверь кухни и включила все лампочки. Нужно было чем-то занять себя, чтобы отогнать неуверенность. Уснуть бы все равно не получилось — только бы нервы себе истрепала. А вот приготовить что-нибудь — это дело. Хоть продуктов в холодильнике было море, еды, как таковой почти и не было.

Наташа сняла с крючка ярко-красный клетчатый фартук, одела и решительно вытащила мясо, сыр, овощи ...Почти весь холодильник вытащила, полностью завалив ими обеденный стол.

— Нас ждут вели-и-и-кие дела, — нарочно фальшиво пропела девушка, вытаскивая снизу упаковку мяса.

Немного погромче сделала приемник и потянулась за ножами. Ножи у них с Аленой...точнее, теперь уже у Наташи...были очень хорошими, фирменными. Им Миша по заказу привез из Германии года два назад. На Восьмое Марта, кажется. Точно, именно на этот праздник девушки попросили их в подарок. Помнится, Миша тогда всерьез нахмурился и долго их разглядывал, скользя взглядом с одного женского лица на другое.

— Зачем вам ножи? — подозрительно решил уточнить он.

— Для дела, — почти хором отозвались девушки и весело переглянулись, заставив Мишу фыркнуть и забарабанить пальцами по столу.

— Вы хоть представляете, как это со стороны звучит. Ножи для дела, — босс фыркнул. — Нет бы тряпки какие попросили или, на худой конец, еще что-нибудь.

— Много вы понимаете, — пренебрежительно мазнула рукой Наталья и изящным жестом откинула волосы за спину. — Тряпки мы и здесь купим. А вот ножи..., — и Ната мечтательно вздохнула. — Знаете, Михал Иваныч, как приятно с ними работать. Берешь его в руки, — девушка, не обращая внимания на насмешливый взгляд начальника, подошла к столу и взяла линейку наподобие ножа, — а он так ложится аккуратно и удобно, как будто рукоять под женскую ладошку сделали.

— А потом, — весело подхватила Лёна, — ты пальцем проводишь по острому краю, чтобы удостовериться, что точить его не надо, и видишь, как он на свету поблескивает.

— Ага. А после, — Наталья сжала линейку и сделала колющее движение в сторону Михаила, заставив того вздрогнуть и от неожиданности назад откинуться, — ты берешь кусок...ну мяса, например, и чувствуешь, как лезвие легко входит в него, как в масло, — голос Наты стал чувственным и томным, а вот глаза весело поблескивали, и подборок дрожал от едва сдерживаемого смеха. — И потом, бац, — вскрикнула девушка, взмахнув линейкой и заставив Лёну прижать руку ко рту, чтобы заглушить вырвавшийся смешок, — у тебя на доске лежат аккуратно нарезанные кусочки. И делай с ними, что хочешь, — закончила Наталья обычным голосом и положила линейку на место. — А вы про какие-то тряпки. Эти ножи хотя бы так быстро не тупеют.

— Ага, а то мы уже замучились их точить. Да и не получается толком, — махнув рукой, добавила Лёна.

Миша вздохнул, покрутил пальцем у виска, но ножи привез, да еще и упаковал в подарочную упаковку. С огромным синим бантом.

А потом за чашкой чая весело рассказывал о том, как подозрительно посматривала на него женщина, упаковывавшая этот подарок в серебристо-синюю блестящую бумагу с сердечками.

Наталья все это мимолетно вспомнила, пока мясо нарезала и овощи. Достала спагетти, газ зажгла и стала ждать, пока вода закипит. Приправу достала, а потом мясо на шкворчащую сковородку выложила и крышкой прикрыла. Посмотрела на плиту, где макароны и мясо готовилось, и поняла, что надо еще что-нибудь поделать. Решила греческий салат сделать, благо оливки в доме были. Только радио переключила, чтобы не слышать тихую и лирическую музыку, которая тоску нагоняла.

И пока методично нарезала сыр, думала. О жизни своей думала теперешней. Рано или поздно они с Аленой все равно начали бы жить по отдельности, и винить, и уж тем более обижаться на подругу смысла нет. Умом Наталья все понимала, но все равно не могла справиться с эмоциями. Слишком все неожиданно вышло, спонтанно.

Наташа не так себе это представляла. Она думала, что Лёна с Игорем предупредят всех заранее, Алена еще недели две поработает, а Наташа за это время свыкнется с таким положением вещей. А вот так все обрубить...И даже не позвонила.

Почувствовав, что в глазах неожиданно защипало, Ната часто-часто заморгала и сосредоточилась на готовке. Руки об фартук вытерла и крышку сняла, чтобы мясо перевернуть. Ножом его слегка потыкала и снова прикрыла. И тут в ее руке нож дрогнул.

Ей показалось, что в коридоре кто-то возится. Или в дверь входную скребется.

Показалось, мысленно сказала себе Наташа, пытаясь справиться с приступом неконтролируемой паники. Это все ее воображение проклятое виновато. Наташа судорожно сглотнула комок в горле и вытерла липкие от страха ладони об штаны, старательно прислушиваясь и пытаясь уловить какой-то шум.

Выключила радио, конфорки, мысленно проклиная шкворчащее мясо, мешающее сосредоточиться, и сделала маленький шажок к коридору. В тишине ей свое прерывистое дыхание чересчур громким казалось, ее оно почти оглушало, а быстрый стук сердца отдавался в ушах.

— Показалось, — громко сказала Наташа, надеясь с помощью звука своего голоса прогнать липкий ужас. — Мне показалось.

В коридоре снова послышалась какая-то возня и стук, заставив Нату подскочить и выронить из дрожащей руки нож, с громким стуком упавший на пол. Ее трясло, ее дико трясло. Губы дрожали, а глаза заслезились.

— О, Господи, — заикаясь, пробормотала девушка, чувствуя, как от ужаса и страха даже самые тонкие волоски встают дыбом.

Наташа медленно присела и подняла нож, казавшийся ей в тот момент непомерно тяжелым, почти неподъемным. Она пыталась лихорадочно соображать. Замки новые, две недели назад поменяли. Хорошие ведь замки — сама проверяла. Не то что прошлый у них стоял. Ната старалась не обращать внимания на капли пота, стекающие по ее спине. Даже дышать становилось тяжело, как будто гиря на груди. Она сделала еще маленький шажок, решительно сжав двумя руками рукоятку, чтобы ее не водило так из стороны в сторону.

Господи, да почему с ней это случилось? Что это такое за злобный рок, который ее преследует. Она же только успокоилась и пришла в себя.

Наташа услышала, как в дверь снова заскреблись, и у нее вырвался судорожный всхлип. Тыльной стороной ладони быстро вытерла покрытый испариной лоб и пожалела, что выключила в коридоре свет.

В дверь позвонили, и от резкой трели звонка у Наташи ослабли колени, а внутри все онемело. Она старалась не шуметь, поэтому рот рукой зажала, пытаясь приглушить шумное и трудное дыхание, больше похожее на всхлипы. Возможно, воры поймут, что дома никого нет, и уйдут. Господи, что она думает? Конечно они не уйдут. Господи, да она им все так отдаст. Лишь бы ничего хуже не было.

Звонить перестали, и теперь Ната отчетливо слышала, как что-то железное просовывают в замочную скважину и начинают поворачивать. Она перестала о чем-либо думать, ей не хотелось умирать. Ей двадцать два года, она первый раз в жизни осталась одна дома. И именно к ней нагрянули воры. Или маньяки.

Она сильно закусила губу и почувствовала во рту вкус крови, и только тогда додумалась, что нужно было звонить. Кому-нибудь, хоть кому-нибудь, а не стоять столбом и трястись от ужаса. Но уже поздно.

Послышался щелчок замка, когда ключ повернули один раз. Она закрывала на два оборота. На два.

Ключ повернулся еще раз и с мягким щелчком дверь открылась. Наташа держалась на ногах только благодаря страху. Ей пришлось прижаться спиной к стене, чтобы не упасть, и вытянула дрожащие руки вперед, выставляя острый нож.

Дверь распахнулась, и она закричала.

— Ты чего орешь? — дверь резко дернули, так что она с громким стуком ударилась об соседскую. — Совсем что ли? Ты что...твою мать, Куцова!

Христенко резко залетел в квартиру и зло щелкнул выключателем, с неверящим ужасом глядя на Наташу, которая начала медленно сползать по стене. Когда она Артема даже не увидела, а разглядела, те силы и упорство, которые у нее еще были, быстро испарились, уступая место слабости и облегчению. Настолько сильным, что у нее ноги подкосились. До этого момента Наташа и не думала, что так по-настоящему бывает.

Словно издалека она увидела, как побледневший, почти посеревший Христенко бросился к ней, подхватывая почти у самого пола, и обхватил за плечи.

— Наташ, Наташа, посмотри на меня. Посмотри на меня, Нат, — Артем запрокинул ее голову, заставляя взглянуть на него. — Это я, Артем. Наташ, смотри на меня!

Она никак не реагировала на его слова, которые доносились словно из пелены. И даже не заметила, как Артем вытащил из ее дрожащих рук нож и отбросил его в сторону.

— Ну и чего ты выпугалась? — Артем развернул их, и теперь он опирался на стену, а она почти падала на него. — И меня напугала. Ну что ты, — он очень аккуратно убирал с лица влажные пряди, одновременно вытирая слезы, которых Ната даже не почувствовала. — Это я. А ты кого ждала? Всего лишь я, Наташ. Ну не надо, милая.

Артем медленно опустился и сел на пол, увлекая к себе на колени Наташу, которая даже не сопротивлялась, только всхлипывала и содрогалась, не имея сил даже вцепиться в него посильнее. Артем еле слышно выругался, заставив Нату снова вздрогнуть, и прижал ее к себе, устроив голову на согнутой в локте правой руке, а левой положил ее ноги себе на колени.

— Наташ, прости меня. Я не хотел тебя напугать, — когда она всхлипнула, он начал ее слегка укачивать, как ребенка. — Ох, черт, не пугай меня. Ната...мать твою...не плачь. Прости меня, только не плачь.

От его успокаивающего голоса и надежных и нежных объятий, в которых она чувствовала себя в безопасности, Ната, до этого пытающаяся сдерживать слезы, в открытую заплакала, не обращая внимания на то, что и сам Артем слегка дрожал. Он сжал зубы и, продолжая слегка баюкать, прижал ее к себе, заставляя уткнуться в ямку между ключицей и шеей. Бормотал что-то очень тихо, но Наташа почти ничего не понимала и лишь сильно обхватила руками шею, как будто боялась, что он испарится.

Артем дал ей выплакаться и успокоиться, за что Ната его беззвучно благодарила. Иногда он слегка отстранялся, вытирал ей мокрые щеки, пристально вглядывался в ее лицо и снова сильно прижимал к себе. Наташ отстраненно подумала о том, что он и сам не меньше напугался — губы почти синие, глаза лихорадочно горят. Да уж, они та еще парочка.

Она не знала, сколько прошло времени с того момента как Артем начал ее успокаивать, но когда рыдания почти прошли, Наташа, уперевшись подрагивающими руками ему в грудь, попыталась отстраниться. Артем сначала еще сильнее сжал руки, но сразу же расслабился, позволяя ей слегка отодвинуться, но не слезть с его колен.

— Ты как? — Артем успокаивающе гладил ее по спине и попытался улыбнуться. Только это с большой натяжкой можно было улыбкой назвать. — Успокоилась?

Наташа молча кивнула и поерзала, пытаясь слезть.

— Наташ...

— Что? — сипло прохрипела Ната и сама испугалась вырвавшегося из нее звука.

— Блин, Нат, извини меня, — у Христенко глаза забегали, видно было, что ему тяжело извиняться. — Я, правда, не думал, что все так выйдет.

— Откуда у тебя ключи? — она снова попыталась отодвинуться и подняться, не обращая внимания на слабость, но Артем обжег ее строгим и укоризненным взглядом, как маленькую девочку, и придвинул к себе поближе, заставляя положить голову ему на плечо.

Сил не было, и еще такая усталость навалилась, что Наташа почти не стала сопротивляться, лишь с удовольствием прильнула к нему и вдохнула запах его туалетной воды, к которому уже успела привыкнуть и который, оказывается, не забыла за две прошедшие недели.

— Я у слесаря дубликаты взял, когда он вам замок новый поставил, — чуть виновато ответил Артем.

— Замечательно, Артем, — сил ругаться не было, да и не хотелось особо, но на самотек все Наташа пустить не могла. — Тебе не стыдно?

Он подбородком в ее макушку уткнулся.

— За что? За то, что напугал, — стыдно. За ключи — не очень.

Ната глубоко вздохнула и постаралась поднять на Артема глаза, чему Христенко активно сопротивлялся. Одной своей широкой ладонью обхватил ее за голову и начал ласкающими движениями пропускать пряди ее волос сквозь свои пальцы, мягко поглаживая кожу.

Полностью вымотанная морально и физически, Наташа даже пошевелиться не могла. Почувствовала, что глаза слипаются, и сильно зажмурилась, а потом быстро глаза открыла, пытаясь прогнать сонливость.

— Ты идиот, Артем.

— Идиот, — девушка почувствовала, как дернулся его подбородок, когда он кивнул. — Ты мне это говорила две недели назад.

— Похоже, тебе это надо повторять постоянно, — хмыкнула Наташа, чувствуя, что язык начинает немного заплетаться. — Ты о чем думал, когда вламывался в чужую квартиру?

— Во-первых, не в чужую, а в твою, — Ната фыркнула, опалив дыхание кожу его шеи. — Во-вторых, не вламывался, а вошел. Нормально и через дверь.

Ната не сдержалась и потерлась щекой о кожаную куртку.

— А позвонить не судьба было?

— Я звонил, между прочим, а ты не открыла! — с притворным возмущением вскинулся Христенко.

— А что ты там копался и шуршал?

— У вас в подъезде света не было. Я сначала хотел сюрприз тебе сделать и достал ключ, а потом решил окончательно тебя не травмировать и позвонить. Ты не открыла. Тогда я уже сам дверь открыл.

— Ну у тебя и логика, — Наташа отпустила его шею и переложила ладошку на мерно вздымающуюся под курткой грудь. Почти мерно вздымающуюся, потому до сих пор сердце у него билось как заведенное. — А если бы я так к тебе завалилась?

Она почувствовала его улыбку.

— Дай подумать... — Артем на несколько мгновений замолчал, словно на самом деле раздумывал. — Наверное, я бы удивился сначала, но потом бы обрадовался. Обнял, поцеловал и повел бы ужинать. И уж точно не стал бы встречать тебя с ножом в руках.

Про нож он сказал таким тоном, что Наташа себя дурой сразу почувствовала несусветной. Хотя...она что, на самом деле думала, что сможет ножом кого-то остановить? Она даже таракана убить не может, что тут говорить...Но на тот момент, охваченная паническим ужасом и страхом, Ната совсем не о том думала.

— Я испугалась, — без всякого выражения сказала Ната. — А нож под руку попал.

От ее слов Артем с силой втянул в себя воздух, так что грудь под ее щекой резко поднялась, и обхватил ее за талию, передвигая немного выше.

— Прости, — искренне повторил он еще раз, носом утыкаясь в ее волосы. — Я не хотел тебя так пугать.

Наташа не ответила, лишь прикрыла глаза, наслаждаясь легкими и почти невесомыми касания его ладони, гладящей волосы. Парадокс, но...она, кажется, соскучилась. Хотя, наверное, тут все вместе — и страх, и облегчение, и все-все-все, что пришлось прочувствовать за пару недель и за этот день включительно. В конце концов, она обычный человек, который не может работать круглые сутки как генератор хорошего настроения. И не батарейка она — просто живая.

И сейчас ей было приятно, что о ней заботятся и жалеют. И не так жалеют, свысока как бы, а так, как будто волнуются и хотят ее успокоить. Она же не железная, в конце концов.

— Зачем ты приехал...сейчас? — спросила Ната минут через пять, и ее голос эхом отозвался в тихой и уже не пустой квартире.

Она хотела спросить совсем другое. Почему, почему он не приезжал все эти дни? Ни разу даже не позвонил, не написал — хоть что-то. Они поругались, и Артем просто развернулся и ушел, оставив ее мучиться от неизвестности. Хоть Наташа и сама его прогоняла, но после того как Артем не появился, именно она чувствовала себя брошенной и ненужной.

Ната не знала как, но Христенко понял, что именно она хотела спросить. Потому что он как-то странно напрягся и, обхватив двумя пальцами ее подбородок, заставил поднять голову, пристально изучая и вглядываясь во что-то в ее глазах. Через минуту он расслабился и отпустил ее, снова заботливо устраивая ее на своем плече. И выглядел в тот момент сытым и довольным.

— Я только сегодня в Россию приехал, Нат, — Артем откинулся затылком на стену и попытался расстегнуть куртку. — А как все доделал, то сразу к тебе примчался.

Наташа хмыкнула, сделав вид, что не очень сильно-то и поверила, но скосила глаза на лицо Христенко, только сейчас замечая, что он выглядит уставшим. Подбородок и щеки покрылись щетиной — и это так отличалось от всегда гладко выбритого Артема. В обычной ситуации Наташа бы сразу это заметила. Но сегодня день какой-то необычный...во всех отношениях.

— Зачем? — еще раз настойчиво повторила она, с замиранием сердца ожидая от него ответа.

Артем вздохнул тяжело, как будто она достала его вконец, и неохотно выдавил из себя:

— Соскучился я, соскучился. И вообще, для напуганной до ужаса, ты слишком любопытна, — он щелкнул ее по носу. — И еще приехал по поводу Алены поговорить.

— А что с ней? — Ната напряглась и попыталась отстраниться, но Артем надавил ей на плечо и успокаивающе погладил. — Она же в Екатеринбург уехала, разве нет?

— Да, уехала, — кивнул Христенко. — Я ее до аэропорта подвозил.

Наташа вскинулась, с недоверием разглядывая его исподлобья, но Артем только весело хмыкнул на такую реакцию.

— Не надо на меня так смотреть, милая, — Артем еще шире улыбнулся. — Представь себе, я могу сделать что-то бескорыстно.

— Ты? Бескорыстно? Ну-ну, — протянула Ната, ни капли не поверив в его браваду. — Это она попросила?

— Там все...сложно, — замялся мужчина и отвел глаза. — Давай в более удобной обстановке поговорим, а то мне жарко уже.

Наташа окинула взглядом зимнюю куртку, которая Артем так до конца и не расстегнул. Под курткой виднелся темно-синий трикотажный свитер без горла. Хм, она настолько увлеклась, что даже не заметила, что Христенко так полностью одетый с ней и сидит — не разулся даже.

Наташа неохотно отстранилась и отодвинулась. Ноги ее уже слушались, но слабо, поэтому, чтобы подняться, пришлось опереться на его плечи. Артем ни слова не сказал, только целомудренно поддержал за талию и поднялся за ней следом.

— Чем пахнет?

— Я мясо жарила. До того как ты пришел.

Артем подошел к вешалке и снял куртку. Ната заметила, что горловина свитера была более темной — от ее слез. Стало сразу стыдно и неудобно за это, поэтому девушка быстро отвела глаза и неуверенно прикусила губу.

Христенко вообще делал вид, что ничего необычного не произошло. Невозмутимо разулся, снял куртку, так же невозмутимо поднял все еще лежащий на полу нож и протянул ей.

— Иди пока на кухню, а я сейчас приду. Только руки помою.

— Кофе нет, — зачем-то ляпнула Ната и неуверенно взглянула на Христенко.

— Ничего. Иди.

Он повернул ее к себе спиной и легонько подтолкнул в сторону кухни, а сам пошел в ванную.

Пока Артем мыл руки, Наташа снова включила плиту, размышляя о том, что теперь придется почти все начинать заново. И если полчаса назад силы были, то сейчас хотелось куда-нибудь рухнуть и закрыть глаза в надежде на то, что завтра все произошедшее окажется страшным сном.

Снова потянулась за разделочной доской, чтобы салат доделать. И пока сосредоточенно нарезала овощи, проворонила момент, когда на кухню зашел Артем и остановился у нее за спиной.

— Дай мне, — одной рукой он облокотился на разделочный стол, а другую положил поверх ее ладони на рукоятку. — А то еще отрежешь себе что-нибудь, а я виноватый останусь.

Наташа было одновременно уютно и неуютно рядом с ним. Особенно когда она, можно сказать, в кольце его рук оказалась, благо, что спиной к нему стоит, если бы лицом, то точно не выдержала. И вообще, странно было находиться рядом с таким Христенко — чутким, внимательным, понимающим. Она привыкла к его постоянным подколам, подначкам и попыткам затащить ее в постель. А сейчас никакого намека — ни словом, ни взглядом, наоборот даже, начал относиться к ней как к драгоценности какой-то — только пылинки не сдувал.

Ната закатила глаза и приказала себе не придумывать всяких глупостей. Если бы она кого-нибудь до истерики довела, то тоже с этого человека пылинки бы сдувала.

— Ладно, держи, — Ната отпустила нож и отошла к плите, на ходу взяв лопатку. — Ты умеешь?

— Наташ, мне тридцать два года. Я не женат и живу один. Как ты думаешь, умею ли я резать овощи? — скептически приподняв бровь, уточнил Христенко, точно и методично нарезая ингредиенты, не обращая внимания на то, что Ната с опасением и неуверенностью следит за каждым его движением.

Когда Наташа полностью удостоверилась, что Артем не порежет в салат чего-нибудь лишнего, перед этим оттяпав это от себя, она окончательно повернулась к плите, помешивая макароны и приглядывая за вновь шкворчащим мясом.

— Ну мало ли. Может быть, у тебя домработница и кухарка есть. Или ты принципиально ешь только в ресторанах. Откуда же я знаю?

— Домработница есть. Приходит раз в три дня и прибирает. И еду я тоже иногда в ресторанах заказываю. Что не мешает мне осваивать самые азы, — увидев, что Ната озадаченно замолчала и изучающе его разглядывает, Артем слегка улыбнулся и ссыпал покрошенные овощи в миску. — Удивлена? Или разочарована?

Наташа медленно моргнула и отвернулась.

— Первое. Артем? — позвала его Ната.

— Ммм?

— Ты хотел рассказать мне об Алене, — напомнила ему девушка и полезла за дуршлагом. — Ради этого ты и приехал. Так что...может, начнешь?

— Ты не собираешься на меня орать? — с лукавой улыбкой проигнорировал ее вопрос Артем. — Я же тебя напугал, вломился к тебе домой...Раньше ты и за меньшее начинала ругаться.

Наташа нахмурилась и быстро отвела глаза, стараясь не смотреть на Христенко.

— Сил нет, — относительно честно призналась она. — Если хочешь, могу начать завтра. После того как отдохну.

Кухня была узкой и тесной, поэтому Ната стояла к Артему почти впритык, буквально упираясь в его бедро своим. Странные ощущения, если честно. Правильно и неправильно. Привычно и непривычно. Очень странно.

Две недели назад Наташа и представить не могла, что будет спокойно и по-домашнему что ли готовить с Артемом ужин. Это как...выйти замуж за принца. Вроде прецеденты и бывали, только тебе это не грозит. А тут...В обычной ситуации Ната не смогла бы чувствовать себя спокойно, наверняка бы напряглась и была не в своей тарелке. А сейчас, после испытанного стресса, сил оставалось только на то, чтобы стоять на ногах. Какое уж тут волнение и напряжение...

Артем не ответил, только странно на нее посмотрел и почесал щетинистую щеку, отходя от нее и садясь за обеденный стол. Уставшее лицо потер и локтями на стол облокотился, внимательно глядя на нее. Но сейчас его взгляд не причинял никакого дискомфорта, поэтому Ната продолжила заниматься делами.

Полчаса Артем равнодушным тоном рассказывал Наташе о причинах, по которым Лёне пришлось срочно уехать в Екатеринбург. Через десять минут после начала разговора Наташа сама себе противна стала. Стыдно стало за то, что обижалась на Алену, пусть и в глубине души. Ната бы такого и врагу бы не пожелала...

К концу разговора напускное равнодушие почти слетело с Артема, выдавая раздражение и что-то вроде напряжения. Когда Христенко закончил, Наташа, успевшая накрыть на стол, потерянно замолчала. На минуту.

— Я бы ее убила, — зло выдавила из себя девушка, до побелевших костяшек пальцев сжимая бедную вилку. — Иногда мне кажется, что Вика просто помешанная. Или дура.

Артем прожевал и взглянул на нее.

— Ну...ее тоже можно понять, хотя я в их отношения старался не лезть до определенного момента. Точнее, моментов, — поразмыслив, добавил он.

— Каких? — Ната с интересом на него уставилась.

Артем самоуверенно ухмыльнулся и расслабленно пожал плечами, подкладывая себе добавки.

— Пока Вика вконец не охамела и не попыталась со мной переспать и заодно получить долю Игоря в компании.

Наташа замерла и потрясенно приоткрыла рот, с недоверием глядя на мужчину, сидящего напротив нее. Даже вилку до рта не донесла.

— Наташ, отомри, — Артем не улыбался, но глаза смеялись. — Ничего страшного не случилось.

Наташа медленно донесла до рта вилку, прожевала и тяжело сглотнула.

— Фу, — она скривилась и оттолкнула от себя тарелку. — Весь аппетит мне испортил, — помолчала немного, но, не удержавшись, ехидно добавила: — Она ведь старше тебя, Христенко. Не стыдно? Или ты наоборот именно таких предпочитаешь?

Артем еле сдержал улыбку, но Ната все равно это заметила и скрестила руки на груди.

— Что ты начинаешь, а? Я же не виноват, что она такая.

— Такая, такая, — передразнила его девушка. — Знаешь, Артем, девушка не захочет...

— А я-то тут причем? — искренне возмутился он. — Я с ней даже не общался. Так что прекрати злиться.

— Я не злюсь.

— Злишься.

— Нет.

— Да.

— Нет.

— Да.

— Христенко... — с угрозой в голосе начала Ната и получила невинный и непонимающий взгляд. — Лучше ешь. И молчи.

Артем пожал плечами и снова уткнулся в тарелку, оставляя Наташу кипеть от злости и буравить взглядом темную макушку. Вздохнула и поднялась из-за стола, начиная потихоньку убирать пустую и грязную посуду. После их совместного ужина ее оказалось не просто много, а очень много. Они с Лёной никогда много не ели, а если что-то и готовили, то растягивали это на несколько дней. Соответственно и посуды мыть приходилось меньше, хотя у них была посудомоечная машина. И мужчин они особо не кормили — к ним только Женя пару раз приходил на чай. А вот мужчин кормить не доводилось.

И для Наты аппетит Христенко был немного...странным. Он съел все, и даже то, что не доела она. И салат, и спагетти, и мясо, а ведь она могла растянуть все это почти на неделю. Такое поведение заставило ее улыбнуться. Наташа не знала почему, но в груди тепло разливалось, пока Артем ел. То, что приготовила она. Девушка могла поспорить на что угодно, что редко кто мог видеть такого домашнего и расслабленного Артема.

Христенко все доел, выдохнул тяжело и расплылся в довольной улыбке, заставившую ее сердце забиться быстрее.

Наташа повернулась к нему спиной и начала загружать тарелки в посудомоечную машину.

— Ты наелся? Или еще будешь что-нибудь?

— Нет. Куда еще? — Артем встал и довольно погладил себя по животу. — Блин, что-то я засыпать начал. Не могу.

Артем устало потер лицо и помотал головой, пытаясь сдержать зевок. Ната что-то неразборчиво угукнула, не поворачиваясь к нему лицом, и потянулась за полотенцем, не замечая, как Артем начал к ней приближаться.

Его руки нежно, но твердо обхватили за талию, заставив девушку испуганно замереть и почувствовать, как к щекам прилила кровь.

— Спасибо, все было вкусно, — тихо произнес Артем куда-то в ямку ключицы, а потом дрязняще поцеловал в шею, приятно раздражая нежную кожу щетинистым подбородком.

Наташа не могла сказать точно, какие эмоции испытывает сильнее — удивление или удовольствие. Удовольствие — само собой. От каждого движения его губ по телу пробегала теплая волна, заставляющая млеть и растекаться от накатывающихся ощущений. Удивление...Нежный и обходительный Христенко?! Дико как-то. Неужели она его настолько напугала, что напрочь отбила все отвратительные замашки?

Наташа чуть повернула голову и покосилась на него, разглядывая чуть задернутые сонной дымкой карие, почти черные глаза, в свою очередь пристально и мягко рассматривающие ее. Ни один из них не сделал попытки отодвинуться или сказать что-то — Артем все также прижимал ее к себе за талию, большими пальцами слегка лаская через теплую ткань пижамы, а Наташа молча наблюдала за ним, пытаясь понять его мотивы.

Из задумчивости их вывел звонок телефона, заставивший обоих вздрогнуть и быстро отскочить друг от друга.

— Черт, даже здесь покоя нет, — сквозь зубы выругался Артем, и вся мягкость и сонливость с него слетела как надоевшая шелуха. — Да! — рявкнул он, как только вытащил мобильный из кармана джинсов. — Да, Дим, привет.

Артем жестом показал на зал, прося разрешения у Наты поговорить именно там. Ната кивнула и внимательно следила за тем, как Артем выходит с кухни и заходит в комнату, на ходу что-то объясняя и рассказывая. И отвернулась только тогда, когда Христенко аккуратно прикрыл за собой дверь.

Она особо не прислушивалась, но даже так до нее доносился резкий и напряженный голос Артема и отрывки каких-то незначащих фраз.

Через двадцать минут, решив, что за это время Христенко мог решить все свои дела и вопросы, Наташа крадучись прошла к комнате и слегка приоткрыла дверь, заглядывая в щелочку, чтобы посмотреть, не освободился ли он. Увиденное заставило ее застыть на пороге, и чувствовала она себя так, словно ее со всей силы ударили под дых.

Артем спал. Он лежал на боку на неудобном и стареньком диване, на котором до этого спала Алена. Мобильный Артем продолжал держать в руке, правда, хватка почти ослабла, и телефон мог выпасть в любую минуту.

Через пару часов ему станет неудобно — все-таки диванчик не для его комплекции. Если Алена помещалась на нем, даже не раскладывая его, то Артем еле умещался, лежа на боку. Про рост Ната вообще молчала — благо, подлокотники мягкие — проминаются внутрь.

Наташа прислонилась к косяку и скрестила руки на груди, в нерешительности глядя на мужчину. Что с ним делать-то? Разбудить? Наверное, так будет правильней всего. И Наташа уже подошла к нему и протянула руку, чтобы потрясти за плечо, но, почти коснувшись Артема, замерла и нерешительно сжала руку в кулак.

Он выглядел уставшим, еще больше даже, чем пару часов назад. Мешки под глазами, лицо осунулось. Во сне это виднелось более отчетливо, потому что Артем расслабился. Но не смягчился. Черты лица такие же твердые и резкие, губы плотно сжаты — как будто и во сне сосредоточенно работает. Такая мысль заставила Наташу чуть устало улыбнуться.

Вздохнула и, почувствовав внезапный прилив смелости, поспешила достать из шкафа свое одеяло.

— Тебе сегодня повезло, — еле слышно бормотала Ната, укрывая Артема. — И моли Бога, чтобы я уснула прежде, чем передумать.

Выпрямилась, посмотрела еще раз на мужчину...на первого, между прочим, ночующего в ее квартире и потерла лоб, вкладывая в это движение всю растерянность и неуверенность. Что она делает? Почему? Оно ей надо?

Наташа разобрала свою постель и достала тонкое одеяло взамен тому, которое отдала Христенко, решив, что сегодня она слишком устала и измотана, чтобы забивать себе голову такими тяжелыми и непонятными вопросами.

И последней связной мыслью, перед тем как провалиться в сон, была мысль о том, что все-таки хорошо, что она надела теплую закрытую пижаму, потому что ее не так-то просто снять.

Глава 13.

Наташа, как ни странно, спала просто замечательно. Артем не храпел, не ворочался, а если и ворочался, то она этого совсем не слышала. Как только ее голова коснулась подушки, Ната сразу провалилась в спокойный сон без сновидений. И единственный раз в жизни забыла поставить будильник, поэтому утро началось с громких криков.

Ната сладко потянулась, не размыкая глаз, и улыбнулась, почувствовав, что пижама до сих пор на ней. Это просто замечательно — она проснулась раньше Христенко, поэтому пока он будет еще спать, она успеет принять душ, поесть и собраться на работу.

И тут ее как током подкинуло. Работа! Будильник! Миша! Твою мать!

Наташа подскочила, откинула одеяло и лихорадочно начала искать телефон.

— Ай, чтоб тебя! — громко взвыла она, стукнувшись головой о подлокотник, и пулей вылетела из кровати, на ходу приглаживая всклокоченные волосы и поправляя пижаму.

Она проспала! И ее официальный рабочий день начинается через пятнадцать минут. Вывод — Миша ее убьет.

— Артем, вставай! — прокричала ему девушка, лихорадочно вытаскивая из комода вещи. — Да просыпайся ты!

Артем не обратил никакого внимания на ее окрик, лишь сильнее натянул на себя одеяло и отвернулся. Наташа сузившимися глазами уставилась ему в спину. Еще и не разбудишь теперь.

— Артем! — она потрясла мужчину за плечо, но он никак не отреагировал, даже не пробурчал ничего. — Артем, вставай! — громче позвала Наташа, но опять никакой реакции. Тогда Ната начала стаскивать с него одеяло. — ХРИСТЕНКО! ПОДЪЕМ!

И только после этого Артем слегка зашевелился, повернул к ней голову и лениво приоткрыл один глаз, слегка щурясь на солнце.

— Ты чего орешь с утра пораньше? — хрипло пробормотал он, одной рукой удерживая одеяло, которое Ната успела спустить до бедер, а другой взлохматил и без того растрепанные волосы. — Не с той ноги встала что ли?

— Мы проспали! Вставай быстро, — Наташа снова потянула одеяло, но теперь Артем вцепился в него еще крепче, поэтому все было без толку. Еще и улыбнулся слегка, заставив и так нервничающую Наташу заскрипеть зубами. — Да вставай же ты, ну! Бегом, Артем!

— Поправочка, милая, — Христенко зевнул и довольно потянулся. Как наевшийся до отвала кот. — ТЫ проспала и опаздываешь на работу. А я никуда не опаздываю.

— Чтооо? — возмущенно протянула Наташа, которая от потрясения сначала даже дар речи потеряла. — Что ты сказал?! — она еще сильнее начала дергать одеяло, мечтая подергать Христенко за что-то другое. Чтоб аж взвыл. — Не смешно, ясно? Это моя единственная и любимая работа. А если ты сейчас не уйдешь из моей квартиры и не дашь мне нормально собраться, то мой единственный и любимый шеф меня убьет. Артем! — с отчаяньем воскликнула она и подарила ему умоляющий взгляд.

Но этому бесчувственному чурбану было наплевать на уговоры и угрозы. Он все также продолжал валяться на диване, не обращая внимания на то, что он ему откровенно мал, закинул руку за голову для удобства и согнул ногу в колене. Даже на стареньком диванчике Артем умудрялся выглядеть...ну, внушительно. Наташа себя не в своей тарелке чувствовала — опоздание, Христенко в ее квартире, а ему хоть бы что.

И сейчас, весь такой выспавшийся, но все еще сонный, он никак не напоминал себя вчерашнего. И дело не в том, что вчера он уставший был, а сегодня бодрый, а в том, что, судя по подозрительно заблестевшим глазам и чувственной улыбке на четко очерченных и твердых губах, Артем опять принялся за старое. Из-за его "старенького" Наташа не могла прогнать сонный туман в голове и, если честно, глядя, как он нежится под теплым одеялом, хотелось лечь рядом и спать дальше. Ну, или не спать...

— Артем, — попробовала Наташа еще раз, только теперь старалась говорить спокойно. — Мне. Надо. На работу. Я проспала. Из-за тебя, между прочим, — не смогла она удержаться от шпильки. — А ты мне мешаешь собираться.

— А я-то тут причем? — притворно возмутился Христенко. — Или мне надо тебя укладывать, а потом поднимать? Если да, то я всеми руками "за". Только придется тебя будить часа за три до работы, но, мне кажется, что...

— Артем... — Наташа уже хотела на стенку лезть от него. — Господи...просто...выметайся, ладно?

— Вообще-то ты меня разбудила. Это невежливо, Наташа, — будить человека, когда он никого не трогает, — его глаза смеялись, когда он наблюдал за Наташиным вытягивающимся от удивления лицом. — Могла бы извиниться.

Вот же хам! У нее даже слов приличных не осталось. Она его, можно сказать, накормила, спать уложила, и ЭТО — благодарность?! И она же еще виноватой осталось — за то, что разбудила его в своей собственной квартире и старается выпроводить. Ее глаза сузились от раздражения на этого мужчину, довольно наблюдающего за ней и скалящегося в удовлетворенной улыбке. А руки резко зачесались сделать что-нибудь, хоть что-нибудь, чтобы согнать с его лица эту наглую усмешку.

Наташа, наконец, отцепилась от одеяла, за которое продолжала держаться одной рукой. И попыталась если не одеяло, то хотя бы Артема сдвинуть, чтобы не лежал здесь барином, а хотя бы выпрямился что ли. Смотреть тошно.

Она неуловимым движением схватила его за плечо и попыталась потянуть на себя, понуждая встать с кровати. И так все быстро и неожиданно произошло, что Артем, тихо охнув и не сумев удержаться на прогибающемся диване, начал сваливаться вниз. Отцепился от пухового одеяла и схватил ее за талию, пытаясь удержаться, а Наташа в этот момент, как назло, попыталась отступить назад.

Почувствовав, что начала терять равновесие, она подалась вперед и уперлась в его плечи, еще больше утягивая за собой, вскрикнула, когда почувствовала, что под тяжестью его тела начинает терять равновесие, и неловко двинулась, отчего они с громким грохотом упали на пол. Наташе из них двоих было больнее — все-таки ей с высоты своего роста падать пришлось, а Артему только с дивана. Правда, он постарался смягчить их падение, как-то извернувшись, так что ноги их переплелись, а сам парень принял на себя тяжесть ее тела, ощутимо приложившись спиной.

Наташа почувствовала, как с размаху больно ударилась зубами об его плечо, а коленками об пол, который почему-то не стал мягче от лежащего на нем ковра.

— Вот блин, — через минуту выдохнул Артем, потирая ушибленный локоть о ковер. — Ты даже разбудить по-человечески не можешь.

— А причем здесь я? — пробормотала Ната куда-то в область его плеча, на котором до сих пор лежала. — Это ты начал из себя непонятно что строить. Тоже мне, оскорбленный нашелся, — фыркнула она, чувствуя жжение и саднящую боль в коленках. — Вот из-за тебя мне придется сегодня брюки одевать, — пожаловалась она.

— У меня тоже спина болит, но я молчу почему-то, — не скрывая возмущения в голосе, ответил Артем, тем не менее, передвинул ее слегка и подтянул колени к животу. — Убилась что ли?

— Представь себе, — ехидно скорчила рожицу Наташа, но тут же не сдержала сдавленного смешка, глядя на то, как Христенко с серьезным и крайне вдумчивым выражением лица щупает ее левую коленку и пытается не морщиться от боли сам. Наташа предпочла не замечать кольнувших ее беспокойства и вина и поспешила перевести разговор. — С добрым утром, кстати.

Артем перевел взгляд на ее невинное и крайне честное лицо.

— Злорадствуешь, да? — подозрительно уточнил он, прищурившись и неприлично фыркнув. Не дожидаясь ответа, сам себе кивнул. — Конечно злорадствуешь, ты по-другому не умеешь.

Вина, до этого только тихонько напоминавшая о себе, забила в ней с утроенной силой, заставляя сердце сжиматься, а глазами упираться в свитер, лишь бы ему в лицо не смотреть. Стыдно так стало, что даже про работу, на которую опаздывает, забыла. В конце концов, это же она его свалила. Он мог пострадать, отбить себе что-нибудь нужное, а ей потом живи с этим всю жизнь. Действительно всю, потому что Христенко, как карающий призрак, появлялся бы в ее жизни и напоминал бы об этом, злорадно посмеиваясь и ухмыляясь.

— Сильно болит что ли? — Наташа постаралась произнести это как можно более небрежно, чтобы он не дай Бог не подумал, что она волнуется и переживает. Артем неопределенно пожал плечами и от этого движения слегка поморщился. — Ладно, — вздохнула Ната, сдаваясь, — сейчас душ приду и намажу тебе твою спину. И ты от меня отстанешь. Договорились?

— Ладно, — он скривился так, как будто одолжение ей сделал. — Иди тогда. Ты же опаздываешь вроде.

Наташа, вспомнив о работе, смешно охнула, глаза округлила и оттолкнулась от его плеча, заставив Артема судорожно выдохнуть. Когда поднималась на ноги, умудрилась еще коленкой по ребрам ему врезать, отчего Христенко последнюю сдержанность потерял. Выругался сквозь зубы, отпихнул ее от себя и с трудом поднялся, постанывая и тихонько матерясь. Наташе даже показалось, что она расслышала "точно свяжу когда-нибудь", но она решила не забивать себе голову и быстро унеслась в ванную, сразу же закрывая дверь на щеколду на всякий случай.

Новая проблема появилась через десять минут, когда Наташа, слегка дрожа от холодного, почти ледяного душа, выбралась из кабинки. Когда она проснулась, то вытащила из комода нижнее белье, а потом положила его в кармашек пижамной рубашки — благо рубашка была с большими карманами. А сейчас, насухо вытеревшись и потянувшись за вещами, она своих трусиков не обнаружила. Перетряхнула все. Нет. А ведь она точно помнила, что доставала.

Был вариант снова надеть пижаму на голое тело, бежать до комнаты, а потом искать их. Но лень, очевидно, родилась раньше нее, поэтому Ната, сделав глубокий вдох для храбрости, тихо отодвинула щеколду и начала открывать дверь, стараясь, чтобы та ни разу не скрипнула. Комната была открыта, поэтому в щелочку Наташа увидела, что Христенко на горизонте не намечается. А ей всего-то добежать до комода, достать бельишко и рвануть назад.

Она вышла, но дверь в ванную закрывать не стала. Крадучись прошла по коридору, в проходе обернулась, вражеского объекта не обнаружила и рванула до комода. Взяла первый попавшийся комплект и, подумав, достала черные классические брюки и темно-синюю строгую, но женственную рубашку с неплохим вырезом. И уже почти дошла до выхода, когда внезапно, словно из ниоткуда, вынырнул Христенко и преградил ей дорогу.

Да она и сама остановилась как вкопанная, не в силах отвести от него глаз. Хотя и пытался усмехнуться, но это больше на оскал вымученный походило. У рта залегли складки, а тяжелый мрачный взгляд его темных глаз пронзал насквозь заставляя неосознанно облизнуть нижнюю губу и в тоже время слегка ссутулиться, стараясь оказаться как можно дальше от Артема.

— Не это потеряла? — покрутил он на пальце темно-синий лоскуток. — Милое бельишко, во вкусе тебе не откажешь.

— Отдай, — Ната рванулась вперед и попыталась вырвать вещь из его рук, но Артем быстро отдернулся, так что она схватила только воздух. — Отдай, сказала! Что вообще с тобой такое?!

Артем тяжело дышал, разглядывая ее еще немного влажные ноги и поднимаясь все выше, отчего Наташа задержала дыхание и почувствовала разливающееся по всему телу тепло, сосредотачивавшееся внизу живота. Ужас какой.

— А что со мной такое? — повторил мужчина, хищно раздувая ноздри и странно на нее поглядывая. — Со мной все просто замечательно.

Наташа мысленно приказала себе не смотреть вниз, чтобы не удостоверяться "насколько все в порядке".

— Отдай, — протянула она руку. — Это мое.

— Ну не мое же, — кивнул Артем и сделал шаг к ней, отчего Ната, совершенно такого не ожидавшая, вздрогнула и отступила назад, не обращая внимания на пересохшее горло и срывавшееся дыхание.Он даже на вид выглядел теплым. Таким теплым, большим, горячим и домашним, со своими взъерошенными волосами и помятой после сна одеждой. И в тоже время он не выглядел мягким или нежным, а наоборот, хищным и каким-то голодным. А она только в одном мокром полотенце, что не добавляет спокойствия и уверенности, а наоборот, заставляет нервничать и волноваться из-за его присутствия еще больше/

Наташа старалась не смотреть ему в глаза, потому что Артем сразу бы увидел все те чувства и эмоции, которые он в ней вызывает. Подчас странные, прямо противоположные, но этот мужчина действовал как магнит. И самое худшее, что если вначале Наташа могла убедить себя в том, что Христенко — отпетая сволочь и негодяй, то сейчас она уже так сказать не сможет. Да, у него характер не сахар, далеко не сахар, но и не такой уж он мерзкий. Сразу включалась эта проклятая женская идеализация мужчины. И сейчас Ната, вместо того чтобы искать в Артеме недостатки и их культивировать, находила в нем достоинства. И ведь находила же!

Ясно одно — так просто он уже не уйдет, а она его так просто не забудет. Такие самодовольные и целеустремленные мужчины в жизни любой женщины не забываются, что бы в конце не вышло. Всегда опасность и сила привлекают, хотя Наташа считала, что уж она-то таким не страдает. А нет же — страдает, еще как. Если начала всерьез задумываться о том, каково с ним в постели?

И ведь их обоих тянет с непреодолимой силой друг к другу. Наташа считала, что в жизни так не бывает. Желание — это эмоция, реакция организма, возможно, мозга. Она всегда считала, что разницы между мужчинами никакой нет. В том смысле, что любой мужчина с одинаковыми способностями и внешними данными способен удовлетворить женщину. А если у них возможности одинаковые, то разницы между ними не будет. Она действительно так считала, и когда Алене как-то раз рассказала, та чуть в обморок не упала. Глаза выпучила на нее, рот открыла и смотрит как на зверюшку какую-то. С тех пор Наташа старалась держать свои мысли на эту тему при себе, ощущая себя какой-то неправильной и грязной что ли.

А сейчас, стоя в шаге от Артема, она сгорала от потребности в нем. Не в каком-то там мужчине, а в Артеме Христенко — единственном таком. И сомневалась, что если на его месте будет тоже красивый мужчина с такими же...исходными данными, то она будет реагировать на него точно также.

И эти неизведанные и новые ощущения ее пугали. Господи, она даже первого раза своего так не боялась. А вот секса и отношений без обязательств с Артемом боится.

Наташа, пока думала обо всем этом, медленно пропутешествовала взглядом по его животу, ребрам, груди, чтобы упереться в горящие и теплые темно-карие глаза. В такие моменты говорят, что между ними протянулась невидимая нить. На самом деле, было ужасное напряжение и страх, как будто на краю обрыва стоишь и вниз смотришь. Знаешь ведь, что тебя ждет потрясающий полет, да вроде и парашют за спиной, а все равно мнешься и до дрожи в коленках трясешься.

И они сейчас как раз у этого обрыва и стояли, не решаясь прыгнуть. Ната не знала, что ощущал Христенко, но судя по тому, что его тело таким жаром отдавало, она сама даже плавилась, то была недалека от истины. И струсила.

Моргнула, вдохнула глубоко и снова рукой тряхнула.

— Ну же, отдавай! Или ты фетишист? — попыталась лукаво подколоть его Наташа, но даже ей свой голос казался каким угодно, только не лукавым и веселым. — Какие еще у тебя особенности?

Она снова вернулась туда, откуда они оба начали. Наташа говорила себе, что проявила благоразумие, но на самом деле, она просто струсила. И понимала это также хорошо, как и Артем, который словно ото сна отошел. Но промелькнуло в его взгляде что-то такое, отчего Наташе почти стыдно за свой страх стало.

— Держи, — вложил он трусики в ее протянутую руку и шутливо поинтересовался, принимая ее правила игры: — Ты всегда свои вещи вот так раскидываешь?

— Вообще-то, я у себя дома, если кто забыл, — высокомерно задрала нос Наташа и спрятала белье обратно в комод. — А вот ты, можно сказать, в чужой квартире лапаешь чужие личные вещи. Ужас, ужас.

— Ты когда мне спину намажешь?

— Из ванной выйду и намажу. Ты достань пока "Троксевазин" из холодильника. Я сейчас.

И она быстренько захлопнула за собой дверь, слушая, как Артем идет на кухню и ворчит себе что-то под нос. Не сдержала дрожащей улыбки. Все-таки странный он. То ворчит, то рычит.

Вышла минут через пять, смирившись с опозданием и мысленно настроившись на скандал с Мишей, который этого дела жутко не любил. Ужасный трудоголик, который почти сутками мог просиживать в компании, он требовал от своих работников не меньшего. В разумных пределах, конечно. И при всей Мишиной симпатии к Наташе, ей сегодня достанется.

Артема она застала сосредоточенно готовящим бутерброды. Он так старался их аккуратно сделать, чуть язык от усердия не высовывал.

— Очевидно, хлеб ты привык есть сразу целыми буханками, — скрестив руки, ехидно подметила Ната, глядя на толстый неровный ломоть хлеба, который Артем намазал не менее толстым слоем масло, а сверху положил оливку, очевидно, для красоты. Эстет хренов. — Овощи ты порезать можешь, а хлеб нет, — Наташа покачала головой. — С тобой точно что-то не так.

— Что ты понимаешь! — Артем позволил Наташе бедром его оттолкнуть и с легкой улыбкой наблюдал за тем, как она разглядывает его бутерброды. — Это настоящий мужской бутерброд. На все случаи жизни. Эй, ты что делаешь?! — крикнул он, когда увидел, как Ната начинает собирать со стола все то, что он успел порезать.

— Вообще, выкинуть собираюсь, — серьезно ответила она, но подлетел Артем и нагло вырвал свой "мужской бутерброд". — Куда ты его тащишь?

— В рот, — уже с набитым ртом промычал Христенко, довольно жмурясь и с превосходством поглядывая на нее. А вот оливку убрал — есть не стал. Очевидно, украшение сего чуда было исключительно для нее. — Вкусно.

— Я рада. Только в следующий раз не смей марать продукты. Я лучше сама тогда сделаю. Вот посмотри, что ты сделал, — она сокрушенно покачала головой и мазнула в сторону разделочного стола. — Весь стол в крошках. Кошмар. Я и так опаздываю с тобой, но все равно, я должна сегодня на работу попасть.

— Попадешь, не волнуйся, — отмахнулся Артем и устроился за стол.

— Попаду, но только Миша меня убьет, — качнула головой Ната, вытирая крошки. — Он насчет этого строгий.

— Не убьет. Я ему позвонил, — когда Наташа развернулась и неверяще на него уставилась, Артем решил уточнить: — Я сказал, что срочно тебя вызвал, чтобы обсудить некоторые детали соглашения с поляками, так как пару моментов меня смущают. А так как в городе я могу долго не пробыть, то ты мне срочно понадобилась.

— И он поверил? — скептически изогнув бровь, поинтересовалась она и скрестила руки на груди.

— Поверил, — легко пожал плечами Христенко. — Я умею убеждать.

-Учту. Ты достал мазь? Или спина прошла? — невинно спросила она.

Артем, до этого сидевший совершенно расслабленно, вспомнил, что у него как бы спина болит, поэтому забавно скривился и сгорбился. И так это комично сделал, что Наташа еле смех сдержала.

— Ты что?! Конечно болит! — Артем закивал и уперся рукой в спину, показывая как ему больно. — Я же упал! А ты еще сверху добавила! А мазь я не нашел.

— Не такая я уж и толстая, — спокойно заметила Ната, зная, что на ее теле нет ни грамма жира. Возможно, именно поэтому она отреагировала на слова Артема совершенно бесстрастно. Открыла холодильник и нагнулась к нижней полке, где в специальном ящике они с Лёной хранили лекарства. — А мазь вот здесь лежала, я же тебе говорила. Ты куда пошел?

Наташа с удивлением смотрела на удаляющуюся рельефную спину.

— Я в душ, — лаконично ответил Артем, даже не обернувшись. — Ты со мной?

Вторую часть вопроса она проигнорировала, зная, что сейчас Христенко дурачится. Он же проигнорировал ее, хотя Ната шла за ним по пятам, и невозмутимо прошел к входной двери, рядом с которой стояла спортивная сумка, которую Наташа вчера даже не заметила.

— Это что такое? — кивком указала на сумку.

— Это мое, — Артем присел на корточки и расстегнул молнию, доставая черный трикотажный свитер и черные джинсы. А также еще зубную щетку и трусы.

— Я вижу, что это твое, — жестко отрубила Ната и с мрачным негодованием смотрела на его сборы. — Ты всегда так по чужим квартирам ходишь? Специально себе сумочку собрал, перед тем как ко мне вломиться, да? Или не я одна такой чести удостаиваюсь? — язвительно поинтересовалась она, загораживая Артему проход и стараясь испепелить своим взглядом.

Артем непонимающе моргнул, посмотрел на свои вещи. Которые в руке сжимал, потом на сумку, а потом на Нату.

— Ты о чем вообще сейчас? — потом еще раз на свою сумку посмотрел и до него наконец-то дошло. — Господи, Куцова, ну у тебя и мозги работают, я не могу. Я же сказал, что только в Россию прилетел.

— Но успел и Лёну до аэропорта довезти и еще сто пять дел сделать, а ко мне вещи свои принес. Что ж ты ее в машине не оставил?

— А я не на машине приехал! Я выпил немного, за руль не стал садиться, поэтому ее около дома друга оставил, а вещи забрал, потому что сначала домой к себе собирался, — с каждым словом он говорил все громче и теперь почти рычал на нее. — А ты как начнешь... — он не договорил, только рукой махнул и поднялся. — Пройти дай. Наташа молча посторонилась и не проронила ни слова, пока Артем шел в ванную. Ее ванную, между прочим, не какую-нибудь. Бросила неуверенный взгляд на черную сумку на полу и, вздохнув, подняла. Не дело вещам пачкаться.

Когда она ждала, пока Артем освободится, поставила чайник, мысленно прикидывая, хватит ли ей время добежать до ближайшего магазина и купить кофе. По всем прикидкам выходило, что не хватит, поэтому Ната, скрипя зубами, достала Аленин чай. Подруга была довольно избирательной в этом плане, поэтому рядом с обычным черным чаем в пакетиках примостилась маленькая упаковка с настоящим белым, который Лёна пила редко и по настроению. Решив, что хуже не будет, Ната вытащила мешочек и посмотрела на содержимое, которое выглядело как угодно, только не чайными листочками. Это было что-то вроде...ссохшейся рябины на вид, только светлой с коричневыми вкраплениями.

Пока Ната мучительно выбирала, чем поить гостя и что пить самой, Артем вышел из ванны.

— Нат, — окликнул он ее, но девушка даже не повернулась, возясь с чайником. — У меня проблема.

Наташа посмотрела на него через плечо и первые секунд десять даже не соображала, о чем он пытается у нее спросить. Он был...ну, не то чтобы совсем голым, но хм...Она сглотнула и застыла, не сводя с него глаз. Наверное, у него новый план. Нахрапом взять ее не удалось, и Артем решил попробовать измором.

Он был завернут в полотенце, то есть на нем было только полотенце, настолько низко висевшее на бедрах, что виднелись косые мышцы живота. Вау! Наташа видела красивые мужские тела в достаточно большом количестве, потому что, когда работаешь в клубе, танцоров выбирают не только по способностям, но и по внешним данным. Но перед выступлением парни, работавшие с ней, также как и девушки, намазывали тело автозагаром, маслом, даже блестками кто-то. А вне работы чаще всего они носили узкие молодежные джинсы, свисающие до самых колен, обтягивающие разноцветные футболки и майки. А Христенко был не молодым мальчиком, а взрослым мужчиной, так что...Земля и небо, в общем.

— Что? В смысле... — она прочистила горло и продолжила более твердо, вновь обретая контроль над своим голосом. — Что у тебя опять случилось?

Артем, конечно, ее реакцию заметил, слепой бы только внимания не обратил, и попытался самодовольно заулыбаться. На Ната наградила его убийственным взглядом, из-за чего ему пришлось сдержаться — только губы слегка подрагивали.

— Ну?! — громче повторила она, когда ответа так и не последовало. — Ты долго меня еще отвлекать будешь?

— Мне бритва нужна. Я свою забыл, видимо, а таким, — Артем провел по колючим щекам, — я поехать не могу.

— Я похожа на человека, который дома держит бритву, а? — язвительно поинтересовалась Ната, уперев руки в бока и приближаясь к Артему. — Посмотри на меня внимательней. Похожа?

Артем смерил ее тяжелым и изучающим взглядом с головы до ног. А потом обратно. И под конец, когда Ната сто раз пожалела, что подошла так близко, посмотрел ей в глаза.

— Ну у тебя есть же что-то, чтобы...ну...эээ, — под конец он сам смутился и лишь неопределенно махнул рукой в сторону ее ног.

— Могу дать эпилятор. Подойдет?

Она подарила ему невинный взгляд, но, глядя на вытянувшееся от удивления лицо, не смогла сдержаться и звонко рассмеялась, обхватив живот руками. И ее не остановил укоризненный взгляд Христенко и его насупленный вид. Так еще смешнее стало. Уж лучше надутый Артем, чем Артем, демонстрирующий себя во всей красе. Как будто она не заметила, как он перья свои перед ней распушил. Грудь колесом, мышцы напряг. Нет, красиво, конечно и равнодушным не оставляет, но Наташа в этом никогда не признается. А сейчас вроде насупленный, почти обиженный, так что жить можно.

— Ладно, — наконец, смилостивилась она и ободряюще похлопала его по плечу. — Стой здесь. И... — Ната склонила голову и хмуро посмотрела на его бедра, обернутые влажным полотенцем. — И оденься уже, в конце концов.

Артем лукаво ей подмигнул и взялся за край махровой ткани.

— Смущает? Могу снять, — и он начал медленно его развязывать.

У Наты глаза чуть из орбит не вылезли. Она дернулась и с силой зажмурилась, вытянув руку и покачав головой. Потом сообразила, что все-таки она взрослая женщина в своем собственном доме. Приоткрыла один глаз и, увидев еще висящее на нем полотенце, с облегчением выдохнула, чувствуя, как щеки горят от прилившей к ним крови.

— Если это, — она кивнула в его сторону, — сдвинется хоть на миллиметр, то поедешь домой обросший. А вообще, одень на себя что-нибудь, я вернусь сейчас.

И она поспешно вышла, почти выбежала с кухни, мысленно матерясь на Артема за его неуместные шуточки. И проклиная себя за ту реакцию, которую не могла не то что проконтролировать — элементарно скрыть. Зашла в комнату и взяла меленькую табуретку, которой они с подругой пользовались, чтобы поливать цветы на высокой стойке.

Поставила ее поближе к шкафу и полезла на антресоль, ругая Алену за то, что та всегда как что сложит, так потом не найдешь ничего. С трудом дверцу открыла и еле успела схватить темно-синий сверток, который сразу вывалился из шкафа.

— Понапихают ведь, — пробурчала Ната себе под нос, заталкивая сверток назад. — Где же...

Минут десять она искала Мишин подарок. Устала, перерыла полшкафа, но нашла все-таки этот набор. Распаковала, не удержавшись, открыла крышку лосьона после бритья и понюхала. А ничего, вкусный такой. Станок аккуратнее перехватила, а то он из руки выскальзывать начал, и пошла в ванную. Костяшками пальцев неуверенно постучала и окликнула:

— Артем, открой на секунду.

— Я здесь, — крикнул он с кухни. — Иди сюда.

Наташа зашла и с облегчением выдохнула. Уже в штанах. Прогресс, так сказать, налицо. Христенко вполне мог заявиться сюда голым, лишь бы ее из себя вывести. Нудист чертов. Хотя все бы нудисты были бы такими симпатичными.

— Держи, — Наташа протянула ему пену для бритья, лосьон и станок. — Можешь пользоваться. Правда я умница?

Судя по его виду, Христенко умницей ее не считал. Ната так и не поняла, что с ним случилось, но в один момент он расслабленный, спокойный и простой, а в другой — перед ней уже стоит мрачный, как будто с выточенными из камня чертами лица мужчина и с каким-то отвращением рассматривает принесенные ею предметы. Она грешным делом подумала, что его не устроили сами вещи, возможно, он привык бриться другими вещами, более дорогими, а это был обычный мужской набор — не из дешевых, но явно и не из супер дорогущих.

— Ну извините, Артем Олегович, — не сдержавшись, съязвила Ната и поспешила отвернуться, чтобы не показывать, как ей обидно стало от такого пренебрежения. — Другого у меня нет. Не нравится — ходи так. Я больше ничем не могу помочь.

Наташа отошла к окну, и, повернувшись к Артему напряженной от сдерживаемых эмоций спиной, невидящим взором разглядывала голые деревья, едва присыпанные снегом. Сама не поняла, почему обидно так стало. Она ведь даже Мишин подарок вытащила, который Лёна от них двоих купила. И ради кого? Ради этого? Который аж сморщился и весь потемнел буквально, когда вещи эти увидел.

— Это чье? — раздался за спиной напряженный и как будто сдавленный голос. Когда Артем понял, что Ната решила его игнорировать, он повторил чуть громче и мрачнее. — Чьи это вещи?

— Уже ничьи, Христенко, — Ната раздраженно повела плечами, не спеша поворачиваться к нему. — Не нравится — выкини в мусорку. Глядишь, кому-то они нужнее будут. По крайней мере, кто-то не станет морщиться и презрительно кривить рот.

— Так чье это? — еще раз настойчиво повторил Христенко, только теперь он был куда как ближе — прямо за спиной у нее стоял.

— Я сказала, что ничье! — взорвалась она. — Мишин подарок на Новый Год. Который я специально вытащила, распаковала и отдала тебе!

После резкой и эмоциональной отповеди, на которую Ната все дыхание и силы потратила, стало подозрительно пусто и спокойно на душе. Ну что ж, она ведь ни в чем не виновата. Гостеприимство проявила, все, что просил — сделала. А обижаться на Христенко глупо — он уже большой мальчик, чтобы пытаться его переделать и перевоспитать. Знала, с кем общается.

Она протиснулась мимо него и подошла к плите. Рвано дотронулась до чайника, убеждаясь, что он еще горячий, и достала себе кружку. Чай начала наводить, чтобы хоть каким-то делом заняться.

Через минуту на ее плечо легла тяжелая и горячая рука, ободряюще и извиняюще поглаживая ее кожу сквозь тонкую ткань.

— Прости. Я дурак.

Наташа фыркнула в чашку, но не пошевелилась, даже руку его не попыталась сбросить.

— Нааат, — протянул Артем и положил подбородок на другое ее плечо.

— Артем, я тебя жду, мне на работу надо. Так что давай скорее, а?

Артем хмыкнул, отчего ее волосы слегка шевельнулись, но пошел в ванную. Краем глаза Наташа наблюдала за тем, как он собирает со стола бритвенные принадлежности и уходит. Хлопнула дверь, и девушка, наконец, выдохнула и отставила в сторону сильно крепкий напиток.

Как же с ним тяжело, кто бы знал. То самая последняя скотина, то заносчивый идиот, то понимающий мягкий мужчина, то кичливый сноб. Теперь она хотя бы понимала, почему он девушек как перчатки меняет — он о них заботится так. Ни одна нормальная и в здравом уме ни за какие коврижки долго его терпеть не сможет. Только если найдется такая же сумасшедшая как он.

Через двадцать минут они, наконец, собрались и успокоились, и теперь если не помирились, то напряжение спало и общаться стало значительно легче.

Артем к тому времени давно оделся и сейчас мялся у двери, кидая на нее нетерпеливые и с каждой минутой все более раздраженные взгляды.

— Куцова, сколько можно копаться? Что ты там себе мажешь уже полчаса?

— Не полчаса, а две минуты, — Наташа поправила блеск в уголках губ и еще раз придирчиво осмотрела себя в зеркало. — И вообще, кто бы говорил. Сколько ты сегодня собирался? — когда Артем с досадой вздохнул и осторожно стукнул кулаком по двери, она позволила себе легкую снисходительную улыбку. — Имей терпение. Я все-таки девушка, а не новобранец в армии.

— Я заметил, — буркнул он и демонстративно оттянул ворот куртки.

— Молодец.

Наташа неспеша одела сапоги, поправила брюки, еще раз осмотрела себя в зеркало, и только когда Артем начал вполголоса ругаться, надела пальто, мысленно напоминая, что пора доставать шубу и выключила свет.

— Пойдем.

— Наконец-то, — с явным облегчением выдохнул Артем и пулей вылетел на лестничную клетку. — Я думал, ты никогда не закончишь.

Она только успела дверь закрыть, а Артем внизу уже из подъезда выходил. Засиделся, с легкой улыбкой констатировала Ната и покачала головой. Как ребенок, ей-богу. Кирилл, когда дома устанет, тоже вот так бежит на улицу.

Когда Ната вышла, то Христенко как раз сигарету докуривал.

— Ну что, поехали? — бодро поинтересовался он.

Ната подняла брови.

— Куда? Ты что, со мной собрался? — она не смогла сдержать удивления, даже на ходу обернулась, чтобы на него посмотреть.

— Да, — пожал Артем плечами. — Мне все равно к Мише надо заехать, а машины у меня пока нет. А ты, я смотрю, уже снова на колесах.

Христенко внимательно осмотрел резину, даже нагнулся слегка и, удовлетворенно кивнув своим мыслям, направился к пассажирскому сиденью.

— Да, в тот же день как ты уехал, ее и вернули. Вернее, на следующий день — прямо утром привезли. И представляешь, — Наташа испытующе на него глянула, наблюдая за реакцией, — ни копейки не взяли. Улыбнулись, ключи отдали и уехали, я даже "спасибо" сказать не успела.

Артем безразлично пожал плечами, как будто так и надо.

— Тебя что-то смущает?

— Представь себе. Как-то неуютно, когда так происходит. Лично мне — очень, — Наташа завела мотор и включила систему обогрева, так как за ночь машина сильно промерзла. — Сколько я тебе должна?

Артем на нее не обращал никакого внимания, вместо этого он с интересом осматривал салон и с любопытством вертел головой. Потянулся к магнитоле, пощелкал радио, потом ему скучно стало, он снова начал по сторонам осматриваться.

— Нисколько, — ответил он, когда Наташа выезжала со двора. Она уж думала, что Христенко и не станет отвечать. — Считай, что мы в расчете.

— И когда я успела с тобой рассчитаться интересно?

— Это обычный вопрос или риторический? — Христенко открыл бардачок и вытащил десяток дисков, с интересом их изучая и рассматривая. — Если обычный, то сегодня. Ты помогла мне, я — тебе.

— Сравнил тоже, — фыркнула Ната и перестроилась на другую полосу. — Серьезно, Христенко, я не люблю быть кому-то должна.

— Если я скажу тебе, что мне это ничего не стоило, ты все равно не поверишь, — пожал он плечами и посмотрел в окно. — Так что проще будет считать, что мы с тобой в расчете. В конце концов, мы же взрослые люди и спокойно можем разобраться во всем. Верно, Нат?

Она искоса на него посмотрела, но ничего не сказала — сделала вид, что полностью сосредоточена на дороге. Ехали они с Артемом очень даже неплохо, во всяком случае, Нату все устроило. А вот Христенко явно чувствовал себя не в своей тарелке. Через пять минут после того как они выехали, он начал ерзать, крутиться и заметно нервничать. Даже журнал старый из бардачка достал, который там, наверное, около года пролежал и ни разу не был открыт. С интересом на обложку уставился, где соблазнительная певица была изображена, даже приободрился как-то, а как до десятой страницы дошел, то потух, вздохнул и глянец на место положил.

Да а что, собственно Артем ожидал там увидеть? Наверное, всю ту же полуголую певицу, но все-таки это был "Космо", а не журнал Хью Хефнера, поэтому Артема ждал большой облом в виде тестов о парнях и о подарках к Восьмому Марта.

И такое ощущение складывалось, что на Артема пространство давит. У нее была обычная машина — стандартная, не маленький "Матис", но и не Артемин танк. Но Христенко, очевидно, так не считал. Весь подобрался, сжался, боялся лишнее движение сделать. Плечи ссутулил и только что голову не втягивал.

— Мне каждую минуту кажется, что я сейчас затылком о крышу стукнусь или дверь выбью. Ужас! Как ты можешь на ней ездить? — пожаловался Христенко, когда они уже подъезжали к "Меридиану".

— Перестань придумывать, — миролюбиво усмехнулась Ната и на секунду повернулась к мужчине, чтобы посмотреть на его недовольное лицо. — Нормальная машина, а ты нормального роста. Просто ты привык, что вокруг тебя много пространства всегда, поэтому и неуютно.

— Я еще я привык к тому, что сижу за рулем.

— Ты мне весь мозг этим вынес. "Ты неправильно повернула, ты едешь слишком медленно, а вот здесь слишком быстро", — передразнила Куцова Христенко, который на самом деле всю дорогу бурчал и убеждал ее в том, что водить она не умеет совсем. — Вот брал бы свою машину и ехал так, как тебе хочется.

— Да причем тут "хочется"? Если ты действительно водишь как... — Артем осекся под ее мрачным и застывшим взглядом. — Ты вообще когда права получила?

— Полгода назад, а что?

— Оно и видно, — Христенко с чисто мужским превосходством смерил ее взглядом с головы до ног, но потом снова хмуро посмотрел на коробку передач, как будто та ему мешала. — И что, ни одной аварии?

— Представь себе. И я даже губы за рулем не крашу. Скажи, что я просто умничка?

Артем усмехнулся и закатил глаза.

— Какой подвиг. Представь себе, я их тоже за рулем не крашу.

Наташа расплылась в хитрой и плутоватой улыбке.

— А где красишь?

Христенко насупился, а все мышцы на руках, казалось, пришли в движение. Наташа смотрела на то, как слегка подрагиваю выступающие вены, когда Артем скрестил руки на груди. И ей сразу захотелось попросить Христенко одеть куртку, которую он до этого снял и кинул на заднее сиденье. Слишком он выглядел...по-мужски, настолько заполняя собой все свободное пространство, что почти давил на Нату своим близким присутствием. И если дома это было не так заметно, пусть даже он и щеголял почти голый, то сейчас, сидя в машине (полностью одетый, между прочим), он будоражил.

— Куцова, замолкни и смотри на дорогу, иначе я тебе дам в лоб.

— Ладно, ладно, — успокаивающе вскинула руку Ната и лукаво покачала головой. — Ох, Тема, как же ты волнуешься, когда я начинаю сомневаться в твоей мужественности.

— А ты сомневаешься? — низким голосом лениво протянул Христенко и подарил ей такой взгляд, что Ната решила заткнуться, а если бы можно было бы, то и замочек на рот одела бы.

Потому что если на тебя ТАК смотрит мужчина, то невозможно отстраненно и сосредоточенно вести машину. Невозможно даже на месте усидеть, поэтому Ната посильнее сжала бедра, сузила глаза и крепко вцепилась в руль, обещая себе, что до конца пути не скажет ни слова.

Весь остаток пути они проехали спокойно, без всяких эксцессов, даже Артем не отпустил ни одного ехидного комментария в ее сторону. Хотя уже так остро Ната и не реагировала — привыкла. Но и сама лишний раз не упускала возможности его поддеть.

— Слушай, Артем, а можно спросить? — вспомнила Ната кое-что, на что вчера просто не обратила внимания, полностью погруженная в свои эмоции.

— Попробуй.

— Ваша строительная фирма не имеет никакого выхода на рынок Европы — я изучала. Все ваши заказы и постройки ограничиваются Россией.

— И Украиной.

— И Украиной, — послушно добавила Ната. — А ты мне сказал, что работал, а сейчас приехал в Россию.

— Да, — медленно кивнул Христенко. — И что?

— Ты что, в Украине был?

— Нет.

— А где? — продолжала допытываться Ната, кожей чувствуя, что Христенко что-то не договаривает.

— В Чехии, — неохотно выдавил из себя Артем.

Судя по тому, насколько неохотно — он не врал. Но и распространяться об этом тоже не горел желанием.

— И что ты там делал?

— Работал.

Тут Ната впала в ступор. Она внимательно изучала все документы "Агата", а когда узнала, что Артем — один из совладельцев, изучила их вдвойне внимательно. И ясно поняла, что "Агат" никогда не выходила за границу России, опять же, не считая Украины. Но все-таки Украина близкая и в какой-то степени родная страна, а не Европа, лично для Наты.

— Это как? — Артем снова замялся, у рта залегли недовольные складки, а сам он недовольно отвернулся, как будто она его вконец достала. — Артем! — настойчивее повторила Наташа.

Она чувствовала, как он колеблется. Раздумывает над тем, рассказывать ей или не рассказывать. Хотя Ната искренне не понимала, что такого необычного и страшного в ее безобидном на первый взгляд вопросе. Но для Артема это было странно важно, поэтому Наташа с замиранием сердца ждала ответа.

— Я занимаюсь не только строительным бизнесом, — вздохнув, с неохотой признался Артем.

— Не знала, что вы еще одно дело открыли, — удивленно протянула Ната.

— Не мы — я.

А вот теперь Наташа была действительно удивлена, почти шокирована. Нет, то, что Артем довольно умный и небедный человек, она знала. Как знала и то, что он учился в престижном университете заграницей и никогда ни в чем не был ограничен. Но было странно слушать "о его деле".

— И чем ты занимаешься? — взгляд Артема снова метнулся к ней, как будто проверял, можно ли ей доверять или нельзя.

— Грубо говоря, гостиничным бизнесом.

Ната заподозрила подвох.

— Грубо говоря?

— Это не совсем гостиничный бизнес. У меня есть турфирма с парочкой филиалов в Москве, Киеве, Праге и Италии. Несколько гостиниц в Европе и две в России. В какой-то степени все это взаимосвязано. Я предоставляю в России и Украине путевки в Европу и...

— И гостиница, в которой останавливаются туристы, является твоей? — догадливо закончила его мысль девушка.

— Да, — не стал скрывать Артем и тряхнул головой. — Также как и рестораны в этих гостиницах. Это довольно выгодно, кстати. Мы для остальных — загадочный русский народ. Странный, диковатый, но болезненно-интересный и притягательный. Ну а нас хлебом не корми, дай за границу съездить, чтобы посмотреть, как люди живут.

— И это...выгодно?

— Да, — пожал он плечами. — Стоимость моей путевки значительно дешевле остальных путевок такого класса. Плюс все формальности и проблемы покупатель решает непосредственно с турфирмой, которая при несоблюдении договора обязывается выплатить неустойку. А так как именно я все контролирую, то таких случаев было всего два.

Наташа потрясенно молчала, не зная, как реагировать на такие новости. Было страшно, если честно. Человек, который спал в ее квартире, спокойно ужинал с ней обычные макароны, говорит тебе, что является настолько богатым. Такие деньги пугает. И именно поэтому притягивает. И дело ведь не в самих деньгах, а в силе, власти и искушении. Это другая плоскость игры, другие правила, и человек, способный играть по этим правилам, кажется далеким и чужим.

Ведь многие женщины начинают встречаться с богатыми и властными мужчинами не из-за денег, а именно из-за этого чувства всесилия и власти, которым такие люди обладают. Другой бы, на Наташином месте, сорвало крышу, и девушка была бы опьянена осознанием, что рядом с ней такой человек. Наташа же выросла среди таких людей — дельцов, предпринимателей. Она жила и росла в среде, где спокойно могли выкинуть миллионы для своей собственной забавы. Ей не сносило крышу от понимания того, что Христенко не так прост.

Сейчас, рассказывая о своем деле, он олицетворял власть каждой клеточкой своей кожи. До этого он был игривым, соблазняющим, веселым и в чем-то ребячливым и мужественным одновременно. Сейчас перед ней сидела власть в чистом виде, и это проглядывалось в каждой детали — в тяжелом и прямом взгляде карих глаз, в расслабленном, но в то же время как будто готовом к броску теле, в волевом подбородке. Так смотрит зверь, который видит чужого у границы своей территории — он знает, что здесь, в своей стае он всесилен, поэтому зверь спокоен и расслаблен. Но стоит тебе подойти немного ближе, ты на себе чувствуешь его когти.

Мужчины такие же звери — собственники к своему, готовые перегрызть глотку, если их границу нарушили. У каждого мужчины есть своя территория, которую они оберегают и защищают, и у каждого она определяется по-разному — у кого-то это женщина, у кого-то его дом, дети, машина, удочка...Господи, да что угодно. Катализатор есть у каждого.

И сейчас Наташа нашла у Артема его собственный катализатор. Он ревностно, дико ревностно относился к своему делу. Даже когда просто рассказывал о нем ей, — человеку, который в принципе не может иметь с этим ничего общего, — он был готов при малейшем дуновении или движении броситься и растерзать. Артем не относился так к "Агату" — фирме своего отца, о, нет. И это говорило о том, что он действительно много трудился и много отдал за свой бизнес.

Если что-то достается слишком легко, человек это не ценит и не оценивает. Артем точно знал цену своим действиям и делам. И ему, как ни странно, было важно ее мнение и ее...реакция, что ли. Это обстоятельство удивило Нату и озадачило. Но девушка подсознательно понимала — сделай она что-нибудь не так, Христенко ее просто порвет. На этой территории шутки закончились.

— С каждым разом ты удивляешь меня все больше, — выдала Наташа самое нейтральное, что могла сказать в этой ситуации. — Я определенно под впечатлением.

Артем после ее слов странно расслабился и даже позволил себе легкую полуулыбку, не коснувшуюся глаз. Откинулся на спинку сиденья и лениво повернул к ней голову.

— Как и я. Ты тоже умеешь удивлять не меньше. И далеко не так проста, как кажешься. Вернее, как хочешь казаться.

Странное предчувствие заставило Нату выпрямиться и собраться. Он что-то...недоговаривал. Наташа мрачно и недоверчиво скосила на него глаза, понимая, что у Артема есть козырь. Какой-то козырь, о котором она совершенно не знает, но который касается именно ее. Но у нее тоже есть козырь. Теперь. И Артем это понимает. Только в отличие от нее, Христенко видит весь расклад в целом, когда Нате достаются лишь поверхностные, мало объясняющие факты. И ее очень напрягало свое "незнание".

— Как и ты, Артем, как и ты.

Они словно схлестнулись взглядами, каждый пытался что-то увидеть и разгадать в другом, но наталкивался лишь на толстую каменную стену уверенности и равнодушия. Показного, но это не самое главное. Они изучали друг друга как два достойных противника, впервые увидевшие лица друг друга. Как это получилось, что послужило толчком, Наташа не могла сказать. День начинался легко, хорошо и относительно спокойно, а перерос в битву характеров...в который раз. Только сейчас они с Артемом не пытались навешать друг на друга ярлыки и существующие штампы, а оценивали по достоинству, с уважением, признавая в другом достойного противника.

Напряженную тишину в машине снова нарушила трель звонка, только теперь звонил Наташин телефон.

— Да, Михаил Иванович, — пропела Ната в трубку, разрывая с Артемом зрительный контакт. — Да, иду, уже приехала. Через пять минут поднимусь. Да, — немного удивленно ответила Наташа, удивляясь Мишиной осведомленности, — мы сейчас поднимемся. Хорошо, я ему передам. Да, поняла.

* * *

— Тебя Миша спрашивал, — объяснила Ната звонок, демонстрируя телефон. — Сказал, что ждет тебя.

— Да, я знаю, — Артем ответил резче, чем требовалось, но не мог с собой ничего поделать, хотя и понимал, что Ната совершенно не виновата.

Они вышли из машины, Наташа только документы какие-то вытащила и направились ко входу в "Меридиан". По пути ни один из них не произнес ни слова — каждый осмысливал то, что произошло. Артем не знал, о чем думала Ната — по ее равнодушно-спокойному лицу ничего нельзя было прочесть, но самого его одолевали разные эмоции.

Он редко кому рассказывал о своих делах. Не скрывал и не шифровался, и если бы тот же отец спросил о его бизнесе, то Артем бы рассказал — сухо, кратко и в общих чертах, не более. Но он всегда старался огородить себя от лишнего и пристального внимания. И уж тем более, никогда ничего не рассказывал женщинам, с которыми собирался спать. Ната — исключение из правил. Во всем.

Она безумно наблюдательна — цепкая и внимательная настолько, насколько может быть девушка, росшая в такой специфической семье, как у нее, где почти каждый по своей биографии напоминает хищную акулу, нежели человека. Даже интересно стало, как она со своим дедом ладила. Такие, как она, опасны тем, что могут играть по правилам, которые задает игра.

Наташа отлично понимала, о чем он рассказывает. Она видела не только большой бизнес и деньги, она видела все то, что было сокрыто внутри — ее глаза в первое мгновение выдали ее, правда потом, Наташа взяла себя в руки и снова одела отчужденно-вежливую маску интереса.

Она отлично понимала, сколько он вложил в свое дело — Артем заметил это по тому, как промелькнуло в ее глазах невольное уважение и...признание, что ли. И только тогда Христенко расслабился. Он не хотел оттолкнуть ее или же наоборот, отторгнуть ее самому, как и многих остальных, наркотически больных деньгами и той властью, которую они давали.

Ни капли осуждения или зависти — а ведь бывало и то, и то одновременно. Но когда Артем переключился на ее персону, Наташа сразу подобралась вся, сразу отталкивая его и закрываясь за собственным стальным коконом. Она догадалась, что он знает что-то, и теперь станет изводить себя, хотя, видит Бог, Артем этого не хотел.

— И когда ты все успеваешь? — Ната немного приподняла голову, заглядывая ему в лицо и отвлекая Христенко от невеселых мыслей. — Вчера только прилетел, а уже и туда, и туда...

— Я уже привык, — философски признал Артем, галантно открывая Нате дверь и пропуская ее вперед, отчего девушка резко остановилась, словно уперевшись в невидимую стену и с ужасом, почти страхом уставилась на него. — Что? — нетерпеливо дернул Артем плечом, — проходи скорее, ну. Сколько мы будем тут стоять?

— Ты заболел? — с недоверием потрясенно выдохнула Ната, а когда Артем удивленно приподнял бровь, поспешила объяснить. — Ты открыл мне дверь!

Артем не сдержал раздраженного вздоха.

— Да, открыл. Но если ты и дальше будешь так мяться, то я ее сейчас закрою. Поэтому, милая, — Артем слегка подтолкнул ее в спину, заставляя пройти внутрь здания, — топай вперед.

Артем сразу же поравнялся с девушкой, которая по-прежнему смотрела на него с недоверием, как будто ждала, что он сейчас кинется на нее.

— Последний раз ты открыл мне дверь, когда мы в тот бутик поехали, — ее передернуло. — Что ты задумал на сей раз, а? Скажи сразу, чтобы я морально подготовилась.

Артем не сдержал улыбки и притянул ее к себе за талию. Наташа сначала опешила, позволив ему поудобнее обхватить себя за талию, а потом попыталась вырваться. Но они были уже в холле, где ходило много народа, и каждый второй с нескрываемым любопытством их разглядывал. Вырываться, и соответственно, привлекать к себе лишнее внимание, было глупо, поэтому Ната расслабилась, но прошипела-таки ему на ухо:

— Я так и знала, что все не просто так. И знаешь, Христенко, когда-нибудь я тебя прибью.

После этого общаться стало значительно легче. Оба были взбудоражены тем, что произошло в машине. Это было намного серьезнее их постоянных стычек и желания между ними. Каждый вторгался в личное пространство другого, заставляя болезненно приоткрывать и раскрываться против воли. А перевод отношений в сторону интимных помогло им обоим взять себя в руки — они вернулись почти на исследованное поле битвы.

— Попозже, — так же тихо выдохнул он, терпеливо наблюдая за тем, как каждый второй в этом здании считает своим долгом ее поприветствовать. Мужчин, к несчастью, было больше. — Ты их всех знаешь?

— Кого? — Ната непонимающе повернулась, и Артем кивнул на всех людей, которые словно морская волна, плавно огибали их парочку и вежливо здоровались. — Ааа, нет, даже и половины не знаю. Здесь работает не только Михаил, хотя у "Меридиана" занято три этажа. Это здание полностью принадлежит Мише, поэтому он сдает офисы в аренду остальным фирмам и предприятиям.

— А тебя все знают, — немного ревностно заметил Христенко, ближе притягивая к себе Нату, когда еще один непонятный субъект решил с ней поздороваться и подошел непозволительно близко. Правда, почти сразу же передумал, стоило ему взглянуть на Артема.

— Это из-за тебя, — пожаловалась она, кивая какой-то блондинке на ресепшене и забирая у нее документы. — Всех разбирает удивление и любопытство. Убрал бы ты руку.

— Пусть смотрят, — пожал плечами Христенко и уверенно потянул Наташу к лифту. — Мне не жалко.

— Как у тебя все просто, Христенко, — приглушенно сказала Ната уже в лифте, стараясь, чтобы ее слова никто не слышал. — Кстати, зачем тебе к Мише? По поводу поляков? Так они же вроде уехали домой на Рождество.

— Я знаю, — кивнул Артем и притянул к себе Нату, когда в лифт набилось еще народу. — Мне с Мишкой надо кое-что обсудить.

— Я не знала, что вы друзья, — с удивлением заметила Наташа и прижалась к Артему еще ближе, потому что какая-то женщина впереди них уронила папку и теперь быстро собирала документы.

— Скажем так, мы приятели, — Христенко изо всех сил старался не обращать внимание на тепло ее тела, которое доверчиво прижималось к его. Так и хотелось скользнуть ладонью ниже, обхватить аппетитные бедра и сжать попку, почти вырывая из девушки потрясенный вздох. Только в тот момент он бы хотел стоять к ней лицом, чтобы видеть всю гамму эмоций, которую вызовет его поступок. — Напомни мне, почему мы едем на лифте, когда подниматься всего пару этажей?

— Я лентяйка, — под его ладонями мышцы ее живота сжались, когда женщина впереди резко поднялась и почти вплотную приблизилась к Нате, которая теперь чуть ли не дышала той в затылок. — Хотя в следующий раз пойду по лестнице. Скоро же праздники, — решила объяснить Наташа активность и суетливость сотрудников. — Все хотят побыстрее закончить и управиться, чтобы побыть с семьей.

— А ты где будешь отмечать?

Наташа напряглась и сжалась. Артем слегка повернул голову, чтобы посмотреть ей в лицо. Да уж, его вопрос явно пришелся не к месту. Девушка резко погрустнела, хотя минуту назад была какой-то возбужденно-радостной. Осунулась как-то даже. И только сейчас Артем увидел, что она устала.

— Не знаю, — ответила, наконец, Ната, когда они с Артемом направлялись к Мише. — Я обычно с Аленой отмечала где-нибудь. В клубе каком-нибудь или дома. Наверное, к Кате пойду. Она все равно дома будет. Не знаю, в общем, — уклончиво отмахнулась она. — А ты то сам знаешь, хоть в каком городе отмечать-то будешь?

В цель попала, язва. Артем поражался, как Наташа умудряется находить самые тонкие струнки и ниточки, причем не только находить, но и правильно за них дергать. И она спрашивала без какой-либо зависти, злости, а слегка насмешливо, но и не потому, что хотела действительно задеть. Христенко достаточно ее изучил, чтобы понять, что ее реакция носит защитный и оборонительный характер. Она как еж — чуть что сразу в ход пускает колючки.

— Не знаю, — просто ответил Артем. — Там, где буду в тот момент.

Наташа странно на него посмотрела, казалось, ошарашенная его словами.

— Ты что, всегда отмечаешь праздники именно так? — когда он кивнул, Ната потрясенно и неверяще выдохнула и попыталась отстраниться, как будто он ее напугал. — Странный ты какой-то. Я бы еще поняла День Рождения или еще что-нибудь, но Новый Год...

— Не знал, что ты такая традиционная, — хмыкнул Артем, подхватывая Нату за локоть. — Мне казалось, что ты к этому будешь относиться гораздо более спокойно. Да и вообще, что такого? Ты сама, как я погляжу, празднуешь не с семьей.

Его действительно удивило ее отношение к празднику. Агата вечно говорила ему точно также. Ругалась даже, грозилась запереть в доме, если потребуется, на все праздники. Отчитывала за то, что он так наплевательски к себе относится. А он действительно в такие дни срывался куда угодно, ехал к незнакомым людям в шумные компании, опьяненные алкоголем и предчувствием праздника. Артем не считал, что живет как-то неправильно или ему чего-то не хватает, просто иногда, в такие моменты как Новый Год, он ощущал себя неуютно, неправильно...почти одиноко. И изо всех сил старался гнать от себя такие мысли, и это с успехом ему удавалось.

Как-то раз, после очередных уговоров Агаты, он поддался. Согласился, хотя и ощущал себя не в своей тарелке. На праздник должна была остаться Русана и сама Агата. Артем вымученно улыбался, шутил, с легкой снисходительной усмешкой реагировал на восторженную радость Руськи, послушно откупорил шампанское и терпеливо ждал, пока дамы загадают желание. После этого Агата его сразу отпустила, заявив, что ей надоело смотреть на его похоронное лицо.

— Езжай и не порть нам праздник, — жестко отрезала пожилая женщина. — Только, Артемий, не увлекайся.

Из-за того случая, произошедшего давным-давно, он искренне считал, что семейные праздники просто не его. Поэтому с удивлением и настороженностью рассматривал наряженную елку в Наташиной квартире — маленькую, компактную, но пушистую и ярко-зеленую. Для него она была чем-то странным, почти ирреальным.

Они вместе с Натой вошли в приемную Михаилу, и девушка сразу аккуратно высвободила свою руку и отошла на безопасное расстояние, очевидно, рядом с ним чувствуя себя неуютно.

— Миша у себя? — приветственно кивнув секретарше, поинтересовался Артем, на ходу снимая куртку.

— Да, Михаил Иванович вас ждет, — рыжеволосая женщина поднялась и рукой указала на дверь кабинета, не забывая при этом заинтересованно коситься на невозмутимую Наташу, которая делала вид, что внимательно изучает какой-то документ. — Может, что-то хотите? Кофе, чай?

— Нет, спасибо. Наташ, — окликнул он девушку, которая сначала вздрогнула от его окрика, но сразу же обернулась, — я к тебе потом зайду. Мне надо...кое-какие документы взять.

Про документы была, конечно, уступка, еще какая. Но увидев, как ей неуютно от всех направленных на нее любопытных взглядов, Артем решил пощадить ее нервы. Она и так вчера натерпелась. Честное слово, когда он предвкушал ее реакцию на его неожиданное и нежданное появление в квартире, он продумал почти любую. И злость, и ярость, и удивление, и может быть, ну, вдруг бы повезло, радость. Но он не думал, что Ната, бледная как полотно, трясущимися руками будет удерживать огромный тесак, которые грозился в любую секунду выскользнуть из ее тонких пальцев. Это даже не страх был — животный ужас. Он сам перепугался, когда Куцову в таком состоянии увидел. Артем слабо мог вспомнить, что чувствовал в тот момент, но он точно больше не хотел, чтобы Ната еще раз испытала подобный ужас. Никогда в жизни он никого не успокаивал, и не знал, что с ней делать. Но все сомнения сразу отбросил, когда она от облегчения по стене начала сползать.

Говорил ей что-то, гладил по спине, стараясь сдержать ее дрожащее тело. То, как она доверчиво прильнула к нему тогда, что-то поменяло внутри. Артем не сказал бы точно что, но он чувствовал теперь по отношению к ней ответственность. Это было настолько странно и необычно, что в обычной ситуации он наверняка бы постарался отогнать от себя эти чувства, но вчера все его силы были направлены на то, чтобы успокоить Нату и успокоиться самому.

Артем и сам не заметил, как уснул у нее. И утром был, мягко говоря, в шоке, когда до него дошло, что Ната его не выгнала. Он и сам не заметил, как уснул. Вроде только на диван присел и начал все Димке о поездке рассказывать — сразу в Питер прилетел, и с другом не виделся. А после проснулся утром, окутанный ароматом ее духов. И плевать было, что шея и спина затекли.

Не дожидаясь Наташиного ответа, Артем вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь.

— Ну неужели, — иронически протянул Миша, скрещивая руки на груди и изучающего его разглядывая. — Какие люди, наконец, до меня добрались.

— Не язви, — миролюбиво хмыкнул Христенко и кинул куртку на диван. — Я не виноват, что ты сегодня не в настроении.

— Зато ты, я смотрю, цветешь весь. Как кот обласканный светишься, — мрачно буркнул Миша, совершенно не разделявший его хорошего настроения. — Христенко, оставь в покое девку.

— А тебе то что? — холодно поинтересовался Артем, которого такой поворот весьма напряг. — Ты ей не отец, не брат, не муж. В чем проблема? — изогнул он бровь и сел напротив Михаила, который с каждым словом становился мрачнее тучи. — Мы с Натой оба взрослые люди и сами как-нибудь разберемся, без твоего вмешательства.

— Знаю я, как ты разберешься, — Михаил раздраженно поднялся и начал мерить кабинет шагами. — А ей потом с тобой работать. И вообще...Христенко, я их еще мелкими знал. Вот такими, — он показал куда-то в район своей талии, но тут же задумчиво хмыкнул. — Ну, может, и не такими, но все равно. И я ни хрена не понимаю, что происходит, — мужчина громко выругался и снова сел в свое кресло. — Одна укатила не пойми куда, не пойми к кому. А другая...

Миша махнул рукой и, тяжело вздохнув, приблизился к своему кожаному креслу.

Артема поразило поведение Миши, причем поразило как-то отрицательно. Его напрягала и заставляла настораживаться такая забота мужчины о Наташе. В конце концов, она всего лишь у него работает, пусть и на хорошей должности, но все равно, слишком он за них волнуется. Не как за обычных сотрудниц.

— Ладно, — задумчиво побарабанил пальцами по столу Миша, — разбирайтесь сами. Что я волнуюсь, в самом деле? Я с тобой обсудить хотел кое-то.

— Что?

— Куда Ильина укатила? Ты мне можешь вкратце рассказать? Трубку она не берет, Куцова... — он прочистил горло и уставился на стену поверх головы Христенко, старательно избегая смотреть ему в глаза. — В общем, до вас тоже не дозвониться было.

Артем постарался вкратце и с минимальными подробностями ввести Михаила в курс дела, изредка поглядывая на часы и отсчитывая время, проведенное в Мишином кабинете.

Примерно минут через сорок Артем, наконец, закончил рассказывать, и все, что ему хотелось — замолчать и не говорить ни слова ближайшие часа три.

— Да уж, — Миша недоверчиво покачал головой, дослушав его рассказ. — И ведь никогда бы не подумал, что такое может с Аленой произойти. Она всегда такая тихая, спокойная. У нас почти всегда в неприятности Куцова влипала...

— В тихом омуте... — хмыкнул Христенко, сосредоточившийся только на словах о Наташе. — И что, часто у вас неприятности бывают? — как бы между прочим поинтересовался он.

Миша на мгновение задумался, вертя в руках дорогую и тяжелую ручку.

— Да как сказать...периодически случаются, — тяжело вздохнул Михаил. — С мужиками на таких должностях мороки было бы меньше, если честно. Но куда этих двух теперь выгонишь, да и зачем? Все равно они лучшие, с нуля начинали. Да и привык я, — пожал он плечами, как будто это все объясняло. — Девчонки всегда хорошо работали, и не из-за них накладки выходили. В первый раз, по-моему, это было года два с половиной назад, когда мы подготавливали выставку одного неизвестного, но крайне дорогого и востребованного художника...

— Только для избранных? — с презрительной усмешкой уточнил Христенко и получил такую же утвердительную усмешку в ответ. — И дальше?

Артем примерно представлял себе, как проходят закрытые выставки. Ничего откровенно пошлого или грязного там не увидишь, просто выставкой это можно было назвать с огромной натяжкой. Художник, как правило, не особо и талант, рисует либо классические, абсолютно лишенные души натюрморты, либо непонятную размазню, принимаемую всеми по негласному соглашению за великое искусство. Такие выставки Артема дико раздражали, и он всеми правдами и неправдами старался их избегать.

— А дальше наш талант, — на этих словах Мишу так перекосило, что сомневаться в одаренности безымянного художника больше не приходилось, — предложил Куцовой поработать у него натурщицей, исключительно ради искусства.

Артем против воли скрипнул зубами, испытывая непонятное раздражение. В самой просьбе художника ничего зазорного не было, но он чувствовал, что за такими предложениями кроется отнюдь не любовь к творчеству. Да любой здоровый мужик не сможет бесчувственно рисовать Куцову. Он будет думать о чем угодно, только не о карандашах и кистях. Артем искренне не понимал, как можно не хотеть Нату, поэтому...вставал другой вопрос. Что стало с этим горе-художником?

— А она?

— А она обматерила его так, что у всей достопочтенной публики чуть бокалы в руках не лопнули, — Миша не сдержал ироничный смешок. — Под конец того представления, когда я уже подошел, Ната успела взять себя в руки и начала посылать его очень культурно, но художник по-прежнему находился в состоянии шока.

— Да уж... — Артем мог представить себе подобную картину. — А что он рисовал, кстати?

А вот здесь Михаил раскатисто расхохотался, и хотя Христенко не понимал причины такого смеха, он все равно не сдержал легкой улыбки.

— Животных он рисовал, — сквозь слезы выговорил через пару минут Миша, — животных...на лоне дикой природы.

И дальше они с Мишкой откровенно ржали, нимало не заботясь тем, что их может быть слышно в коридоре.

Поговорив с Михаилом еще минут двадцать и решив все оставшиеся вопросы, на этот раз касавшихся поляков, Артем со спокойной совестью направился в Наташин кабинет, предварительно узнав все у секретарши Галины, которая была настолько любезна, что проводила его почти до двери.

Хотя вряд ею двигала любезность, скорее, любопытство, которое проглядывалось в каждом нервном жесте, но

Артема это совершенно не трогало. Он лишь красноречиво посмотрел на женщину перед тем, как закрыть дверь и взглядом указал на выход. Она понятливо кивнула и удалилась.

— Привет.

— Привет, — Наташа суетливо бегала по кабинету, доставая какие-то папки и бумаги. — Все решили?

— Да, — Артем медленно обвел взглядом помещение, подмечая все незначительные детали, которые просто кричали о том, что это офис Куцовой. Конечно, если знаешь, на что именно смотреть.

В целом, ее кабинет представлял собой обычный офис, каких еще штук сто в этом здании. Стены обшиты панелями, стилизованными под дерево, обычный темно-коричневый стол, темно-коричневое кресло ему в тон, светло серая полка для документов и у окна примостился маленький диван.

Но на стене висела картина, явно подобранная не только со вкусом, но и со смыслом. На столе стояло огромное количество фотографий — целых пять. Артему это казалось просто гигантской цифрой, учитывая то, что у него на работе ни одной фотки не было, да и некого ему в рамочку ставить. У окна примостилась маленькая елка — хотя Христенко точно знал, что Миша запрещает такие вольности. Нату, похоже, такое положение вещей ничуть не смущало, потому что девушка успела даже нарядить зеленую пушистую красавицу игрушками, подозрительно похожими на те, которые он видел у нее дома. И пахло в кабинете ее духами — корицей с примесью чего-то.

— А у тебя тут уютно, — признал Артем вслух, подходя к столу и заглядывая Нате через плечо. — Что делаешь?

— Работаю, — недовольно огрызнулась она и попыталась его оттолкнуть, резко подаваясь бедрами назад и упираясь прямо в его пах. — Отойди от меня.

— Если ты так планировала меня оттолкнуть, то у тебя не получилось, — насмешливо изогнул он бровь, хотя ему было далеко не до смеха.

Артем не видел ее две недели, а вчерашний вечер не располагал к тесному общению. С утра же...слишком много произошло с утра, хотя даже тогда он ее хотел, такую теплую и домашнюю. И она его тоже хотела. Он не смог ее не позлить, поэтому и вышел из душа в одном полотенце, в том самом, в которое до этого заворачивалась Ната. Христенко явственно увидел, как у нее перехватило дыхание, а пульс на шее резко и часто забился, соблазняя прикоснуться к нежной и гладкой коже и почувствовать на губах стук ее сердца.

А сейчас он почти исполнил свое желание, ощущая, как Наташа под его руками испуганно и настороженно замерла, боясь сделать хоть какое-то движение. Но просто стоя рядом, Артем слышал, как стремительно бьется ее сердце, как она рвано и тяжело дышит и пытается избавиться от его рук, словно они обжигают ее.

Наташа почти сразу выпустила бумаги из рук и теперь обеими руками опиралась на столешницу, и Артему чертовски нравилось, как при этом она выгибает спину — грациозная, словно кошка. Ему до боли хотелось сдернуть с нее темно-синий строгий шелк и пройтись поцелуями по изгибам ее позвоночника, лаская каждый миллиметр кожи, чтобы под конец Наташа умоляла его о большем...Плохие мысли, очень плохие мысли, которые сладкой болью отозвались в паху, и девушка сразу это почувствовала.

— Ты ведь оттолкнуть меня хотела, да? — низким и невыносимо чувственным голосом уточнил Артем, одной широкой ладонью поглаживая ее талию, а другой медленно поднимался вверх.

Ната не ответила, продолжая все так же надсадно и рвано дышать и до побелевших костяшек пальцев упираться в край стола. Когда он начал наваливаться и слегка прижимать ее к столу, Ната, с трудом отцепив одну руку от столешницы, завела другую между их телами, уцепилась за свитер в попытке отодвинуть его или хотя бы удержать на достаточном расстоянии.

— Артем не надо, — слабо выдохнула она и судорожно сжала в руке трикотажную ткань, собирая ее в гармошку. — Я на работе.

Он издал сдавленный гортанный смешок, не в силах сказать что-то еще. Артем лучше нее знал, что она на работе. А что толку с того, что он знает?

— Артем... — снова начала Ната и попыталась отодвинуть Христенко от себя, чувствуя, как тело погружается в сладкую, почти до боли невыносимую истому и негу от каждого его прикосновения. — Ты что делаешь? — из последних сил выдавила Куцова из себя, понимая, что уже нет сил бороться с его прикосновениями и ласками, ведь она хотела того же, что и Артем, если не сильнее.

Чувствовать, как сильно он ее хочет, подобно пытке. Ната закрыла глаза, надеясь, что так сможет отгородиться от ощущения его рук, медленно подбирающихся к ее груди и по пути расстегивающих пуговицы блузки. Его руки, запах, тело — полностью окружили ее, беря в плен, из которого не очень и хотелось освобождаться.

Она попыталась отстраниться немного от широкой, немного грубоватой ладони, расстегивающей пуговицы, и подалась назад, прижимаясь к крепкому, словно высеченному из камня телу, которое, казалось, излучало практически осязаемый жар. Ната быстрым движением облизнула нижнюю губу, которую начало покалывать от желания почувствовать вкус Артема.

Она попыталась начать размеренно вдыхать и выдыхать, чтобы успокоить нервы, но Христенко активно ей мешал в этом, заставляя на самом пике вдоха резко и судорожно срываться.

Артем собственническим жестом положил руку ей на живот и притянул еще ближе, не давая двигаться и отстраняться.

— Это плохая идея, — сбивчиво начала Ната, перепрыгивая через слоги, потому что боялась, что еще секунда и все мысли полностью вылетят из головы, вытесняемые огнем желания, лавиной прокатывающейся по сосудам. — Я, правда, работаю. А ты... — он откинул ее волосы, открывая себе доступ к немного изогнутой шее, и Ната постаралась не двигаться, когда почувствовала его дыхание на своей коже. — Ты мне мешаешь, — сиплым шепотом закончила она, стараясь не обращать внимания на грохотавший в ушах пульс, такой громкий, что, наверное, даже Артем его слышал.

Спроси ее сейчас, какое время года, она бы не смогла сообразить. Для нее в данный момент было жаркое, горячечное лето, и все, чего хотелось — сбросить вроде бы легкую, но дико раздражающую ткань со своего тела и поддаться чувственному голоду, охватившему каждую клеточку ее тела. А возбуждение Артема только добавляло остроты и пикантности к своему собственному желанию.

Господи! Она же на работе. Дверь открыта. Ох, к черту дверь, подумала Ната, когда Артем коснулся теплыми и твердыми губами кожи, но тут же, так внезапно и неожиданно, рыкнул что-то себе под нос и почти подкинул ее в воздух, поворачивая к себе лицом.

Никакой мягкости и игривости в нем не было. Напряженно сжатая челюсть, лихорадочно горящие глаза и тяжелое, надрывное дыхание. Наташа заворожено уставилась на мышцы и вены, выступившие от напряжения на его руках и шее.

— Не сейчас, — пробормотал Артем. — Потом, но не сейчас.

Она хотела уточнить, что он имеет в виду, потому что самостоятельно думать...Ната не успела издать ни звука, как на нее налетел дикий тайфун по имени Артем, как голодный, впиваясь в ее губы жадным и абсолютно первобытным, без всяких игр поцелуем. Низко застонав от его напора, Наташа выгнулась, почти сливаясь с его телом, и обхватила руками его голову, зарываясь пальцами в волосы.

Она и не представляла, как...соскучилась по нему. Как ей не хватало его тепла, сжигающих поцелуев, лихорадочно сминавших одежду рук, под которыми сама себе казалась такой маленькой и беззащитной. А рядом с ним Ната могла себе это позволить, более того, наслаждалась этим.

Не хватало дыхания, потому что Артем забирал все. Все, что она ощущала сейчас — его руку на своем затылке, его обжигающие губы, его тело и...Вся кровь прилила к щекам и теперь в учащенном ритме отдавалась в висках. Да что же это...

Она могла только цепляться за его плечи, потому что сил элементарно стоять не было. Не сдержавшись, Ната сдавленно застонала, и Артем как голодный, проглотил этот звук и что-то довольно промурлыкал, отчего по ее телу прокатилась волна дрожи, сосредотачиваясь внизу живота. Все тело буквально вибрировало, и все чаще шумные вздохи перерастали в едва заглушаемые стоны, которые набатом отдавались в ушах.

Артем расстегнул все пуговицы на ее рубашке, и Ната неожиданно почувствовала его ладонь на своей спине, от которой просто горела. От неожиданности девушка разорвала поцелуй и отстранилась, ее почти затрясло. Но Артем не дал ей надолго оставаться вдалеке — другой рукой он надавил ей на затылок и снова приник к ее губам, но перед этим Нате показалось, что она слышала сдавленное проклятье. И снова она под жестким и в то же время, нежным натиском ее губ чувствуя его рядом — его желание, его возбуждение и его нервозность.

— Простите...ПРОСТИТЕ! — крикнули откуда-то словно издалека, заставив их с Артемом тяжело оторваться друг от друга. Судя по интонации Галиного голоса, окликала она их не один раз.

Ната сложила губы трубочкой и пару раз выдохнула, чтобы попытаться хотя бы вернуть контроль над голосом. Артем стоял к двери спиной, полностью загораживая собой девушку, поэтому Наташе пришлось опереться на его плечи и слегка высунуть голову, пряча предательски заалевшие щеки. Вопросительно подняла брови, чувствуя, что сейчас лучше не начинать говорить.

— Миша к тебе собрался, — оглядываясь через плечо, объяснила Галя. — А вы тут...в общем, — женщина неистово покраснела, что с рыжими волосами смотрелось немного нелепо. — Шумите вы тут сильно...И с тебя коробка конфет, Куцова, — раздраженно закончила Галя, которой стало неуютно от их с Христенко внимания.

— С меня, Галина, — Артем все еще тяжело дышал, но первым пришел в себя и начал помогать Нате застегивать пуговицы, которых внезапно оказалось слишком много. — Даже две.

Когда через минуту Миша зашел в ее кабинет, то увидел поистине идиллистическую картину. Артем вальяжно развалился на диване, закинув ноги на подлокотник, и изучал какую-то папку, не обращая внимания на Наташу. А Ната в свою очередь стояла у окна и разговаривала по телефону.

— Что делаете? — Миша осторожно и цепко оглядел кабинет, особым вниманием удостаивая дубовый стол.

— Миша, я разговариваю, — шепотом отозвалась Ната, на мгновение отрывая телефон от уха и прикрывая динамик рукой. — А этот, — Христенко удостоился пренебрежительного кивка, — вроде документы изучает.

— Правда? — деланно изумился Миша, приближаясь к Артему и заглядывая ему через плечо. — Я думал, вы тут деретесь.

Посмотрел еще на них пару минут, но ни она, ни Артем не поддавалась на тянущее провокационное молчание. Тишину неожиданно нарушила трель звонка. Именно того телефона, по которому Ната "разговаривала". Девушке хватило совести покраснеть, опустить глаза и отвернуться, чтобы не видеть две пары насмешливых глаз. А Миша выжидательно уставился на Христенко, который и бровью не повел от такого внимания.

— И как? — ее босс кивнул на ярко-красную папку в руках у Артема. — Интересно?

— Очень.

— И все понятно? — Миша говорил подозрительно мягко.

— Ну да. А что? — Артем перевернул страницу и снова уткнулся в папку.

— Мне кажется, что тебе было бы удобнее, если бы ты перестал читать вверх ногами, — мягко заметил босс, и Ната не сдержала сдавленного смешка, который не услышать было невозможно. — А ты вообще помолчи, — прикрикнул Миша. — Взяли моду...

Глава 14.

После того случая Миша с ней сутки целые не разговаривал, только косился ехидно и улыбался хитро, а Ната не знала, куда деться от такого взгляда. А самое обидное, что Христенко сразу уехал, оставив ее одну со всем этим разбираться. А между прочим, именно он был во всем виноват. Не она сама себя чуть ли не поимела на работе. Не то чтобы Ната сильно сопротивлялась, к сожалению, она вообще не сопротивлялась, но виноват все равно Артем. А он уехал. Просто так — взял и уехал, в тот же день.

Пока Миша на нее орал, ругался и обещал лишить премии, Христенко, не обращая внимания на то, что его поймали на месте преступления, невозмутимо поднялся с дивана, отложил в сторону злополучную папку, пожал руку Мише и ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтобы, как он сказал, "не мешать Мишке отчитывать сотрудников". Хам, одним словом.

Но Гале он конфеты купил, как ни странно. В тот день Нате не до конфет было — столько всего навалилось, а вот на следующее утро Галя ей все рассказала.

— Ну привет, — Мишина секретарша, закинув ногу на ногу, сидела в кресле и держала в руке распечатанную упаковку дорогих конфет. — Как ночь прошла?

— Никак, — буркнула Ната и раздраженно кинула сумочку на стол, нимало не заботясь сохранностью содержимого. — Я спала. Одна! — вкрадчиво добавила девушка, увидев ехидный взгляд сослуживицы.

— Жаль, — Галя кинула в рот одну конфетку и протянула коробку Нате. — Кстати, угощайся. Твой, — после этого слова Галина пакостливо хихикнула, чем вызвала у Наташи желание выкинуть конфеты к чертовой матери, — отдал вчера. Ну вы с ним и...

— Галя! — она предупреждающе посмотрела на женщину, давая понять, что эту тему лучше не затрагивать. — Не начинай, я тебя прошу.

Галя понятливо кивнула, но любопытство — страшная вещь, поэтому женщина, отставив конфеты, придвинулась поближе к столу и выжидательно уставилась на Куцову.

— И как он?

Ната нарочито непонимающе моргнула и пожала плечами.

— Ты о чем?

— Наташа! — Галя укоризненно покачала головой. — Тебе не пять лет! Ты поняла, о чем я. Как он?

Наташа искоса посмотрела на женщину. Вот что со слабым полом любопытство делает. Глаза блестят, щечки розовеют...И смотрит еще так внимательно, как будто по лицу пытается ответ прочитать. А что читать? Не было еще ничего...к сожалению.

— Он храпит, есть как лошадь, курит как паровоз и ругается как сапожник, — невозмутимо отрезала Ната.

— Настоящий мужик, — мечтательно протянула Галя, но тут же громко рассмеялась, портя весь одухотворенный настрой. — А знаешь, Куцова, ты, похоже, попала. Ты влюбилась, милая, — мягко закончила она и склонила голову набок, рассматривая ее как необычную зверушку. — Когда только успела?

— Во-первых, я не влюбилась. А во-вторых, это не твое дело, — Наташа постаралась сдержать подступавшее по всем фронтам раздражение и не наорать на Галю. В конце концов, она действительно ни в чем не виновата, даже помогла им с Христенко, избавив от еще большего конфуза. Но ей не нравилось выносить свою личную жизнь на всеобщее обозрение. — Христенко — это моя забота. И только моя. И я с ним разберусь сама, ладно? — Ната дождалась неуверенного кивка и только потом позволила себе удовлетворенную улыбку. — Отлично. Я рада, что мы друг друга поняли. А теперь давай о делах. Как там Миша?

Галина скорчила страшную рожицу и провела большим пальцем по шее, показывая насколько плохи их дела.

— Миша по-прежнему в шоке.

— Мда, — она рухнула в кресло и положила подбородок на скрещенные на столе руки. — Чувствую, не видать мне теперь отпуска еще лет десять. Блин, а счастье было так близко...

Галина подарила ей легкую сочувствующую улыбку и молча протянула коробку конфет которую Ната, минуты две поразмыслив, все-таки взяла. А у Артема даже в конфетах вкус есть. Черт, вот в нем бывает что-нибудь плохо? Сейчас уже и не вспомнишь сразу. А вот раньше находила у него одни недостатки. Но Артем может быть милым, когда хочет. Что он сейчас и делает.

Ее очень обидел его внезапный и незапланированный уход, что Ната старалась всеми силами не показывать. В конце концов, она Христенко помогала, кормила, на работу свою привозила — не последний человек, все-таки. И ее оскорбило его невнимание — мог хотя бы просто сказать, что у него дела, важная встреча или еще чего-нибудь. А просто уйти, оставив ее разбираться со всем, что они вместе наворотили...Ната из-за этого поступка даже больше расстроилась, чем из-за ссоры с Мишей. Шеф хоть отходчивый, хотя и неизвестно, сколько он в этот раз отходить будет, но все равно не смертельно. А Артем обидел.

И Наташа свою обиду весь день старательно культивировала и разжигала, поэтому домой пришла нервная и взвинченная. И как назло на глаза попалась черная спортивная сумка, лежавшая на ее диване. Ната, если честно, не сразу ее заметила, так органично она в доме смотрелась. Но когда заметила...В общем, неизвестно что ее остановило не выкинуть вещи Христенко с третьего этажа, но она сдержалась. Только кинула этот баул в угол, чтобы глаза не мозолил.

Но цветочки начались после, когда Наташа, поужинав и выпив кофе, пошла в ванную, чтобы принять душ и загрузить стиральную машину. И каково же было ее удивление, когда, открыв корзину с грязным бельем, сверху она увидела свитер Христенко. В первую минуту Ната даже растерялась, сама не зная отчего. Неверяще уставилась на темно-синий трикотаж, не веря до конца, что у Артема наглости хватило так поступить. А вообще, страшно стало и неудобно как-то. Ната никогда мужских вещей дома не хранила, даже когда с матерью жила, к вещам ее мужа не притрагивалась. И его свитер в ее квартире смотрелся...слишком интимно, что ли.

Ната к стене плечом прислонилась в поисках поддержки и все также смотрела на корзину, не зная, что делать. Выкинуть и орать — глупо. А трогать страшно. Пришлось напомнить себе, что Христенко ее бросил, одну оставил на произвол судьбы, так сказать. Но сейчас эта мысль слабо помогла.

Ната не понимала, что происходит. И почему происходит. Они познакомились меньше месяца назад, а уже становится нормальным появление Христенко в ее жизни со всеми вытекающими последствиями. Его вещи в ее квартире, его присутствие у нее на работе. И это только малая часть всего. Но как бы то ни было...Артем ее бросил сегодня.

Наташины мысли прервала трель мобильного, доносившаяся из комнаты. Она подумала, что это может быть Лёна, должна же она, в конце концов, позвонить своей подруге и все рассказать. Но высветившийся номер не был Алениным, да и на номер Волкова не похож.

— Алло, — осторожно начала Наташа.

— Привет. Как дела? — Наташа молчала. — Ты злишься, да? — опять молчание. — Натааш, — просительно протянул Христенко, — мне правда надо было уехать. Из Москвы позвонили, дела срочные, — когда Ната и после этой отповеди не произнесла ни слова, Артем разозлился. — Черт, Куцова, прекрати дуться. Я же извинился.

— Ты хам, — не выдержала она, сильно сжав корпус мобильного, представляя на месте телефона эту наглую занозу. — Ты меня там бросил! Одну! Ты хоть представляешь, что со мной Мишка сделал?

В трубку непочтительно фыркнули, явно не впечатленные данным обстоятельством?

— Не убил же. К тому же я ему все объяснил.

Теперь настала ее очередь фыркать и закатывать глаза.

— И что ты ему объяснил, позволь узнать?

— Ну...я сказал ему, что это была исключительно моя вина.

— Не верю, — Наташа не сдержала улыбку, слушая такую правильную и гладкую ложь. Артем бы не стал так говорить, уж она-то знала. — Что ты ему наплел?

В трубке послышался тихий довольный смех. Хотя, скорее, самодовольный.

— Ладно, ты меня раскусила. Я сказал, чтобы он не волновался, потому что мы так и не успели закончить начатое. Но, если что, начал все я.

— Христенко... — с угрозой начала Ната, не зная, то ли заорать на него, то ли, не сдерживаясь, рассмеяться. Без своей обычной надменности и крутизны Артем был довольно милым. — Я тебя убью, когда ты приедешь.

— Формально ты не виновата. Просто никто не может устоять перед моим обаянием и животным магнетизмом.

— Ты не слишком себе льстишь? — Наташа в открытую улыбнулась и присела на подлокотник, закидывая ногу на ногу. — А то такой скромный, я не могу.

— Прости, я сейчас, — она даже на расстоянии почувствовала, что в Артеме сразу что-то переменилось. Другие интонации, другой тембр голоса, и вот она слышит другого Артема — того, которого встретила месяц назад на переговорах.

На заднем фоне Наташа слышала, как он обсуждает с кем-то какие-то поставки, партии алкоголя и прочие финансовые отчеты. Фразы четкие, отрывистые, голос уверенный и твердый. Большой начальник, с легкой полуулыбкой подумала Наташа. Такой разный, и это подкупает. Особенно то, что к ней он относится по-другому, не так, как к остальным.

Пока Артем что-то там выяснял, Ната решила доделать быстренько все свои дела, чувствуя, что его разговор грозится затянуться надолго. Включила громкую связь, прислушиваясь к рокотанию его голоса, поставила чайник и загрузила стиральную машинку, благо, что все вещи были темными и постирать удалось в один заход.

Они с Христенко проговорили до поздней ночи. Вернее, Артем говорил, а Ната слушала, угукала в нужных местах, чувствуя, как его голос вводит ее в расслабленное и спокойное состояние, и готовилась ко сну. Сегодня была первая ночь, когда она ночует одна. Вчера она ночевала с Христенко, поэтому не так страшно все вышло, а сегодня вот одна. Только сегодня почему-то не так страшно и боязно.

Повесила трубку Ната за полночь, когда уже лежала в кровати и еле удерживала глаза открытыми. Наверное, Артем что-то такое почувствовал, потому что быстро пожелал спокойной ночи и разъединил связь, и Куцова сразу же уснула, не вспоминая ни о чем. И лишь утром поняла, что про сумку Артему сказать забыла, да и вообще, про вещи его.

И сейчас, сидя с Галиной и поедая конфеты, любезно предоставленные Христенко Артемом Олеговичем, Ната ощущала исключительное спокойствие и удовлетворение, и единственное, что омрачало ее настроение — ссора с Мишей. Но Ната бы и под страхом смерти не призналась бы, что находится в ожидании звонка...не из Екатеринбурга от Алены, а из Москвы от Артема.

— Мне кажется, Миша отойдет, — через пару минут, прожевав очередное шоколадное произведение искусства, заметила Галина. — Он же отходчивый. Да и отпуск тебе обещал, значит поедешь. А вообще...судя по звукам, доносящимся из твоего кабинета, это стоило отпуска. Эх, будь я не замужем... — мечтательно протянула Галя и подперла рукой щеку.

— Что, так слышно все было? — покраснев и опустив глаза на лакированную темную столешницу, спросила Ната.

У Гали вырвался сдавленный и ехидный смешок.

— Шутишь, да? Вас половина офиса слышала, наверное. Не знаю, как остальным, а мне тяжко было работать после вашей арии. Отвлекалась я постоянно. Пришлось три раза внепланово в курилку топать. Как вспомню, так вздрогну, — увидев, что щеки Куцовой почти пылают, Галя постаралась слегка смягчить эффект от своих слов. — Да ладно тебе, не смущайся. Гордиться должна.

— Чем, интересно?

— Ооо, возбудить пол офиса лучше любой порнушки — уметь надо.

— Закрой рот, Галь, — простонала Куцова и уронила голову на согнутые в локтях руки. — И так тошно.

— Да я что... — небрежно пожала плечами женщина и поднялась с кресла, на ходу забирая пустую коробку из-под конфет. — Я выкину? — Ната безразлично кивнула и уставилась в окно. — Тогда я пошла, а тебе еще вечером надо к Мише зайти, он просил тебе передать, чтобы в конце рабочего дня ты была у него. И не грузись ты так, ради Бога. Все и так думали, что ты с Мишкой спишь. Теперь они хотя бы знают, что все это время ошибались.

— Ты о чем? — Ната непонимающе изогнула бровь и уставилась на Галю, не понимая хода ее мыслей.

— Если бы ты все это время спала с шефом, мы бы давно это услышали. А все эти годы в нашем офисе было довольно тихо. Так что улыбайся и получай удовольствие от ситуации!

Наташа вымученно улыбнулась, закивала и выпроводила, наконец, Галю из своего кабинета. Настроение безвозвратно испорчено. Мало кто поверил бы, но Ната ненавидела выносить свою личную жизнь на всеобщее обозрение, и сейчас ее злила и раздражала подобная ситуация. И ведь сама виновата, наполовину, по крайней мере. С такими безрадостными мыслями она и начала очередной рабочий день.

В обед позвонила Алена — довольная, счастливая и радостная, и у Наты немного настроение поднялось. Все-таки хорошо, когда у близких людей все налаживается. Весь обеденный перерыв Наташа слушала восторженные рассказы подруги о Косте, об их с Игорем доме-даче, в котором они сейчас жили. Вскользь она упомянула и о разбирательстве, но чувствовалось, что распространяться Ильина не хочет.

— А знаешь, — задумчиво произнесла Алена, когда они уже заканчивали разговор, — моего присутствия и не особо понадобилось. Адвокатом Женька был, кстати.

— Толстов?!

— Он самый, — утвердительно продолжила подруга. — Он, оказывается, знакомый Игоря, и не поверишь... — последовала монументальная и напряженная пауза, после которой у Наты действительно рот открылся от удивления. — Женя — хороший друг Артема. Христенко. Помнишь такого?

— Помню, — выдавила из себя Наташа. — Как тесен мир.

— И не говори, — поддакнула Алена. — Оказывается, Женька учился вместе с Артемом, а уж Христенко Толстова с Игорем и познакомил. И когда Вика весь этот фарс разыгрывать начала, давно еще, именно Артем Толстова посоветовал и уговорил взяться за это дело. Женьку. Который на дух не переносит уголовное право, а предпочитает исключительно цифры.

— Я в шоке, — без эмоций выдала Куцову именно ту фразу, которую от нее ожидали, но на самом деле, она действительно была в шоке. И это еще мягко сказано! — И что дальше? — безрадостно спросила Ната.

— Да ничего, — хмыкнула Лёна. — Женька на высоте — уделал всех под орех, так что под конец Вика и Виктор, ее адвокат, сами не рады были заварившейся каше. Про свидетелей я вообще молчу. Свидетелем, кстати, Славик выступал. Помнишь его? — она промычала что-то невразумительное, не особо прислушиваясь к подруге, но ту, очевидно, это совсем не смущало. — Но я тебе еще не самое интересное рассказала. Ты представляешь, я позвонила Артему, и он мне помог. Билет сразу привез, до аэропорта довез. Вот скотина ушлая.

Наташа, решившая именно в этот момент отхлебнуть кофе, резко подавилась и закашлялась. Пришлось даже по груди немного постучать, чтобы прочистить горло.

— У тебя все в порядке? — озабоченно воскликнула Лёна. — Что случилось?

— За что ты его так...обласкала? — потрясенно выдохнула Ната.

Нет, она не против, Христенко действительно не ангел, но чтоб вот так его костерить...У Лёны и поводов никаких нет — Артем ей действительно помог. Нате даже обидно за Артема стало. Да, она и сама его, бывает, может обласкать, но у нее это мягче получается. Обидно, честное слово!

— Да блин, оказывается, там и без меня все хорошо выходило. У Женьки непробиваемая система доказательств была. Игорь так орал, когда я в Екатеринбург приехала вместо Артема. А Христенко, по ходу дела, свой билет мне сплавил, а сам свалил куда-то.

— И что, можно подумать, ты не рада, что приехала к своему ненаглядному? — съязвила Куцова. — Не смеши меня, ладно? Даже если бы Артем честно признался, что пытается сплавить тебя в Екатеринбург вместо себя и твое вмешательство необязательно, можно подумать, ты бы не поехала, а, сложив ручки, терпеливо бы стала дожидаться своего Волкова. Не поверю. Так что не спихивай все на него.

— А чего ты завелась?

— Я не завелась! — Наташа начала наматывать круги по кабинету. — Просто мне непонятны твои претензии.

— Ну да, — с сомнением фыркнула Лёна. — Я так и поняла. Скажи-ка мне, — невинно поинтересовалась она, — а как дела на работе?

Вот черт! Кто ж такой шустрый-то, а? Наташа закусила губу и постаралась произнести как можно более невозмутимо.

— Все просто прекрасно. А что, ты внезапно вспомнила о Мише и обо мне?

— Правда прекрасно? — деланно удивилась Алена. — Только почему Миша по телефону ржет как конь?

— Зараза болтливая, — злобно пробормотала Куцова себе под нос. — Ты уже знаешь, да?

Алена весело и свободно рассмеялась, а Ната краем уха услышала детский голос, бормотавший где-то вдалеке.

— Конечно знаю, а ты как думала? У меня все под контролем.

Наташа ничего не сказала на это, стараясь свести разговор в шутку, а потом и просто положила трубку, сославшись на дела. Настроение ни к черту, да вечером еще и к шефу топать. Хотя Ната, мудро решив, что лишний раз лучше не высовываться, весь рабочий день просидела в кабинете, с головой зарывшись в работу.

Сегодня у нее все равно не получилось бы уйти с работы пораньше, но Ната пыталась хотя бы избежать назойливого и крайне нежелательного внимания остальных работников, которые весь день толклись у ее кабинета. Акустика в офисе была прекрасная, поэтому Ната отлично слышала все вымыслы, домыслы и комментарии относительно себя и "того охрененного мужика" , и к концу дня была осведомлена лучше, чем кто бы то ни было.

Поздно вечером, надеясь, что Миша ее не дождался, Ната попыталась незамеченной проскользнуть к выходу, но с ее шефом такое провернуть невозможно. Миша как раз шел в свой кабинет, когда она мелкими перебежками приближалась к лифту. Увидев, Михаила, Наташа остановилась как вкопанная, замерла, боясь пошевелиться, и начала смущенно оправдываться, делая вид, что "просто пошла в туалет". Ну, а то, что на ней надето пальто, на шее повязан шарфик, а в руке она держит сумочку, еще ни о чем не говорит.

— Сейчас пойдешь, только ко мне зайди, — спокойно кивнул шеф и невозмутимо повернулся к ней спиной, не заботясь, идет Наташа следом или нет.

Войдя в его кабинет, девушка постаралась оказаться как можно дальше, да и вообще, все силы прилагала для того, чтобы выглядеть незаметной и не привлекающей внимание. Миша неспеша прошел к своему креслу большого босса, расслабленно уселся и закинул ноги на стол, разглядывая Куцову с едва заметной толикой интереса.

— Ну.

— Ну? — Ната постаралась наградить шефа своим самым честным и невинным взглядом. — Вы поговорить о чем-то хотели, Михаил Иванович?

Ната прекрасно знала Михаила, который научил их с Лёной всему, что они сейчас знали. И помог пробиться в люди — самим пробиться, а не благодаря родительским деньгам или толстым кошелькам мужиков. В случае с Мишей...он просто дал им шанс, а всего девушки добивались сами, не чувствуя ни единой поблажки или снисхождения. Это сейчас, когда Ната и Лёна уже освоились и приобрели опыт и репутацию, шеф с ними начал на равных общаться. А раньше по-другому все было.

И единственное, что Подольский не выносил — смешивание работы и личной жизни. Терпеть не мог какие-то близкие отношения с людьми, которые вместе работают, и пресекал их на корню. Он никогда не спал со своими сотрудницами, всегда предпочитая соблюдать субординацию. Исключением была только Зоя, да и то, исключением достаточно относительным. Он с ней встречался, когда Зоя слыхом не слыхивала о его фирме, не то что работала. Потом уже, когда они разошлись, женщина к нему наниматься пришла, а босс, которого с ней ничего не связывало, ее на работу взял. Но Зоя всегда считала себя привилегированной особой на особом положении, только вот выше ресепшена так и не поднялась.

— Хотел, хотел, Наташ, — кивнул мужчина и подался вперед, вперившись в нее колючим взглядом, и Ната еле сдержалась, чтобы не заерзать. — Да хватит тебе нервничать, успокойся. Поучать я тебя не собираюсь, — махнул на нее рукой Миша, отчего Ната в первые секунды даже растерялась.

— Правда? — озадаченно моргнула, и только когда утвердительного кивка в ответ дождалась, облегченно улыбнулась. — Михал Иваныч, честное слово...

— Ой, хватит, Куцова. Как мне заявил один...хм...субъект, вы люди взрослые, сами разберетесь, — Ната после этих слов постаралась опустить голову как можно ниже, чтобы шеф не заметил лукавой улыбки, расползающейся по лицу. — Но я предупредил. Первый и последний раз, Наташ.

— Первый и последний, — клятвенно пообещала девушка и приложила руку к сердцу. — Обещаю, — и тут же добавила просящим голосом. — А теперь можно идти?

— Нет, нельзя. Я с тобой еще хочу кое-что обсудить. Вы с Аленой у меня в отпуск просились.

— Было дело, — осторожно согласилась Наташа, не понимая, к чему клонит Михаил.

По его невозмутимому, чуть насмешливому выражению лица ничего нельзя понять — эдакое стабильно-вежливое для Михаила, так что...То ли радоваться, то ли поминки справлять по еще одним загубленным новогодним каникулам.

— Так вот, я тут подумал насчет вашей просьбы...

Миша выдержал долгую паузу, отчего Куцовой захотелось вскочить и затрясти его за грудки, выбивая все слова, которые он как специально растягивал. Но она лишь хладнокровно и спокойно, слегка приподняв бровь, ждала ответа, делая вид, что ее нисколько не заботит принятое решение.

— Я обещал, что как только мы с поляками закончим...Удачно, само собой, — немного язвительно уточнил Миша, заставив Нату поморщиться. — Так вот, как мы закончим, так я сразу отпустил бы вас в отпуск. Но...похоже, все немного затянется. С другой стороны, — Подольский лениво поднялся и обошел рабочий стол, прислоняясь к нему спиной, — Алена уже уехала, так что, можно сказать, свой отпуск она отгуливает.

Все. Сердце мерзко ухнуло вниз, оставляя опустошенность и неверие. Такое же чувство возникает, когда проигрываешь — в карты, шахматы, шашки — неважно во что. Но Ната чувствовала, что все надежды и мечты накрылись медным тазом. И что ей делать? С одной стороны, на каникулы можно съездить за свой счет, но они с Лёной сильно потратились. Можно к маме съездить, конечно, но только если этого хмыря не будет. Или маму к себе пригласить, что тоже вариант не очень, потому что если та увидит, как живет ее единственная дочка, то со всех по три шкуры спустит. Артем...а этот вообще где-нибудь на Канарах будет отмечать, если вообще будет. Да и причем тут он, в самом деле? В общем, нерадостно как-то стало.

— А ты в Италию хотела же, да?

Наташа вымученно улыбнулась.

— Хотела. Давно-давно.

— Ну что ж, могу тебя расстроить, — шеф широко и радостно улыбнулся, так что захотелось ему по зубам стукнуть. — Италия накрылась. Но тебя, как свою любимую и крайне старательную сотрудницу, я не могу оставить без маленького подарка, поэтому... — Миша повернулся и взял со стола какой-то пакет. — Держи.

— Мальдивы?! — Ната с ужасом и изумлением смотрела на путевку и не могла поверить, что та действительно настоящая, а не розыгрыш. — А с чего вдруг такие подарки, а? — прищурилась подозрительно и с ног до головы оглядела шефа. — Как-то не верится.

Видно было, что ответ дается ему тяжело, но, наконец, Миша кое-как из себя выдавил:

— Это подарок...мне. А я не хочу ехать...И вообще, — взбрыкнул шеф и потянулся за пакетом, который девушка рефлекторно прижала к себе, — отдавай, если не нравится.

Первое. Он врет. Второе. Ей наплевать. Третье. Она едет на Мальдивы!!! Не Италия, конечно, но очень и очень неплохо. Солнце, море, песок...море. На Мальдивах Ната никогда не была, но в Греции и Тунисе отдыхала, поэтому примерно, в общих чертах представляла, что ее ждет.

— Я это... — она не могла выдавить из себя ни слова. Господи, все-таки стоило четыре года работать как проклятый, чтобы получить ТАКОЙ отпуск.— В общем...

Поняв, что маловразумительное она сейчас вряд ли способна выдать, Наташа плюнула на это дело и с диким счастливым визгом неожиданно кинулась на Мишу, который от ее напора даже покачнулся вначале, но равновесие удержал.

— Вы самый лучший босс, Михал Иваныч, — провизжала девушка ему на ухо, а Миша в это время пытался расцепить ее руки и глотнуть воздуха. — Спасибо! Спасибо! Спасибо! — тут Ната, кое-что вспомнив, резко расцепила руки и отпрыгнула от шефа, который выглядел ошеломленным таким напором. — Блин, это же надо всякие прививки сделать, документы собрать, чемодан...Ой, а чемодан Лёна увезла. Михаил Иванович, не могли пораньше сказать о путевке? — Наташа с укором посмотрела на мужчину, пытаясь пристыдить. — Я успела бы все подготовить. А тут...вот заболею каким-нибудь гепатитом, что вы со мной делать будете?

— Куцова, ну ты и наглая, я посмотрю, — то ли шокировано, то ли восхищенно протянул Миша. — Я от сердца оторвал, а она мне еще претензии предъявляет. Сейчас дождешься — заберу к чертовой матери все и будешь все каникулы сидеть дома.

— Не надо, я все поняла, — Наташа часто закивала и сильнее прижала к себе документы, начиная потихоньку пятиться к двери. — Я, наверное, пойду. Поздно уже, да и дел столько сразу появилось. Михаил Иванович...

— Что еще? — устало вздохнул мужчина.

— А нельзя мне на работу завтра немного, самую капельку, — девушка на пальцах показала, какую именно капельку, — ну самую-самую, опоздать? Мне же надо собираться и все такое. Чемоданы, документы и...Ай, Михал Иваныч, вы что делаете?

Заметив, что у шефа кончается терпение, и он уже готов дать ей в лоб и забрать ее отпуск в свои загребущие ручонки, Наташа поспешила пулей вылететь из кабинета, стараясь отойти от зоны поражения как можно дальше. На пути встретилась Галя и хотела все выяснить, но Ната, шикнув что-то радостно-возмущенное, помахала той ручкой и влетела в лифт.

И сразу внутри какой-то моторчик напополам с вулканом закипел, что захотелось все и сразу сделать. Сил — вагон, желаний — море. Но внезапно в голову пришла мысль, что...Черт, одеть же нечего! Надо срочно что-то делать.

Сегодняшний день пропадает, потому что поздно уже, да и квартиру прошерстить надо на наличие документов и одежды, а вот завтра...Если бы Ната в этот момент не была за рулем, то непременно бы злодейски потерла ручки. Мысленно она уже сидела в самолете, пила шампанское и направлялась на острова. Ну и Лёну надо обрадовать, хотя, подруга вряд ли расстроится, если узнает эту новость — у той сейчас отдых не хуже. Ната тоже бы с удовольствием съездила к маме и навестила родной город, но...

В общем, решив не травить себе душу девушка сосредоточилась на предстоящих делах. Мелькнула мысль рассказать все Артему. Зачем — она и сама не знала, просто мысль и все. Но как-то сразу о нем вспомнила. Ерунда какая-то. У нее есть дела поважнее, чем думать о постороннем человеке, который, вдобавок, еще и в другом городе находится.

Приехав домой, Ната вывалила все вещи и начала составлять список всего, что ей нужно. А нужно, как оказалось, очень много. Еще и прививки эти...придется быть аккуратнее с едой. А вообще, Наташа уже и подзабыла, что надо на острова, кроме купальника и крема. Решив спросить совета у знающего человека, девушка включила комп и зашла в Скайп. Лишь бы мама на месте оказалась. И одна.

Для проверки Ната сначала написала сообщение и с нетерпением начала ожидать ответа. Во-первых, чего уж греха таить, она соскучилась. Во-вторых, мама недавно сама ездила куда-то на острова, правда, Наташа не знала точно, куда, но все равно. И, в-третьих, очень хотелось, чтобы за нее кто-нибудь порадовался.

Через пару минут послышался сигнал сообщения, и Наташа поспешила включить веб-камеру.

— Привет, мам! — она ослепительно заулыбалась, особенно остро ощущая, как соскучилась. — Отлично выглядишь, даже помолодела.

Ната безбожно врала, но мама все равно для нее оставалась самой красивой. Последние четыре года сильно сказались на ее внешности, что было видно даже за слоем натуральной, дорогой, пусть и естественной косметики, которой мама старалась не злоупотреблять. Но даже косметика не могла скрыть усталость от жизни и глубокие морщины на лбу. Всякие инъекции и операции мама не признавала и не гналась за ними и предпочитала, как говорила сама, "стареть красиво и с честью, а не превращаться в силиконовое чудовище".

— Привет, зайка, — мама вернула такую же широкую улыбку и немного поправила камеру, чтобы лучше попадать в кадр. — Спасибо, Натусь, только ты опять себя не бережешь. Посмотри на себя — кожа и кости.

— Маам, ради бога, не начинай, — поморщилась Ната, не имея желания в очередной раз слушать о том, как "исхудала бедная девочка". — Я нормально питаюсь, а вес остался прежним. У тебя просто искажение такое. Смени камеру.

— Ну да, искажение, как же, — для виду проворчала мама, откидывая светлые волосы за спину. — И вообще, не спорь с матерью — мне виднее. Дай хоть поворчать, в конце концов.

Они еще немного посмеялись, поговорили ни о чем, потом мама подробно расспросила про работу, личную жизнь и просто настроение, интересуясь любой мелочью и деталью, которой может интересоваться только мама. Она подробно расспрашивала о том, что Ната ест на завтрак, а что на ужин, поела ли сейчас, как продвигается ремонт и дела на работе. Наташа кратко рассказала о сотрудничестве с поляками и фирмой Игоря Волкова, предпочитая не делать из этого тайну. К тому же ее мама неплохо общалась с Викой — матерью Алены, и. наверно, все знала лучше нее самой. По виду определить ничего не удалось — она просто кивала и уточняла некоторые детали, но Наташа была уверена, что мама все и так знает, просто хочет подольше поговорить.

— Кстати, я как раз примерила то платье, которое ты мне подарила, — вспомнила Наташа злополучный черный наряд. — Супер, что тут скажешь. Только кое-кто говорил, что платье совсем недорогое.

Мама пожала плечами и плутовато усмехнулась, ничуть не стесняясь своей маленькой лжи.

— Я что, не могу в кои-то веки побаловать свою дочь. Кстати, пока не забыла, тебе что подарить на Новый Год? Может, тебе что-то нужно?

Нужно, как всегда, много чего было, но каждый год Наташа говорила, что у нее все есть и ничего не надо. И каждый год мама, не обращая внимания на ее слова, собирала огромную посылку с подарками — дорогой одеждой, украшениями, косметикой и деньгами. За деньги Ната особенно обижалась, ее это унижало, поэтому в последние годы мать заметно сократила этот вид подарка, чем несказанно обрадовала девушку. И каждый год между ними проходил до боли знакомый ритуал — мама спрашивала, что подарить, Ната говорила, что все есть, но женщина все равно делала все по-своему. Не исключением стал и этот праздник.

— Слушай, мам, я что спросить хотела, — вспомнила Ната и решительно перевела разговор на важную для нее тему. — Я в отпуск еду. На Мальдивы! Представляешь? — под конец фразы девушка сорвалась на детский восторг, но так как ее видит только мама, это не очень страшно.

Так и хотелось танцевать на месте, громко кричать и рассказывать всем-всем о нежданно привалившем счастье.

— Ого! — мама уважительно присвистнула. — Неслабо.

— А то. Слушай, я что спросить хотела. Что ты с собой брала, когда ездила?

— На Мальдивы я ездила, дай вспомнить, — мама задумчиво постучала пальцем по подбородку, — года три назад. У тебя отель какой?

— Сейчас посмотрю, — Наташа потянулась за бумагами и начала читать. — Так, отель "Ника", Ари Атолл.

— Неслабо, — оценила мама кивком головы. — Я ездила в "Ройял", Баа Атолл, но про "Нику" тоже слышала.

— И как?

— Неплохой, но уединенный. Я думала, что ты выберешь другой остров. Там же разные они. Хвалят, например, там отель один, название забыла, но он с ночным клубом. Шумный такой остров, туда всегда молодые съезжаются. Я думала, ты его выберешь.

— Какой дали, — пожала плечами Наташа, не спеша распространяться о том, что тур делали не для нее, а для Миши, который шум терпеть не мог. — А что там?

— Ну, он тихий, — начала перечислять и загибать пальцы мама, — уединенный, спокойный. Номеров мало — меньше пятидесяти.

— А у вас сколько было?

— А у нас — около двухсот. Тот отель, куда я ездила, более русский, что ли. А "Нику"...Его обычно либо парочки предпочитают, либо те, кто хотят уединения.

— Мне второе, — быстро пробормотала Ната, пока мама не успела ничего напридумывать. — Я отдохнуть хочу.

— А ты одна едешь? — невинно поинтересовалась она, и девушка сразу закивала. — А то там и свадьбы проводят.

— Типун тебе на язык, мам, — ужаснулась Ната. — Я как-нибудь без этого. А там как, хорошо? Я имею в виду погоду.

— Там влажно, но не душно. Но жарко, поэтому крем от загара себе купи хороший, "50+" где-то так. Или "30+", но я сильно тогда обгорела — за десять минут в море без крема. Сама реши.

— А одежда?

— Только купальники возьми и сандалии какие-нибудь, — отмахнулась мама. — Ты там, скорее, голая ходить захочешь, чем в одежде.

— Мама!

— Что "мама"? Я правду говорю. А ты на сколько едешь?

— На десять дней, тридцатого вылетаю, — Наташа еще раз заглянула в путевку. — Только прививки не успеваю сделать.

— Ты воду там не пей только, — щелкнув пальцами, вспомнила женщина. — И фрукты поменьше ешь, особенно те, которые в Мале продают, лучше в ресторане кушай. И бунгало выбери себе ближе к берегу, а не в глубине острова.

— Почему? — не поняла Ната. — Там они что, хуже?

— Нет, там просто ползающих больше, — мама рассмеялась, увидев, как Нату передернуло от омерзения. — Вот поэтому я тебе и говорю, что, если что, смени номер на береговой.

Заверив мать, что она все прекрасно поняла и усвоила, Наташа разъединилась. Ну, не только из-за этого, скорее потому, что мама начала излишне нервно оглядываться, как будто ждала чьего-то прихода. А Нате не улыбалось пересекаться с ее мужем, пусть даже и по интернету.

Поэтому, написав себе список дел, где первым шла покупка чемодана, девушка позволила себе без сил упасть на кровать и моментально погрузиться в сон, правда, перед этим как на автомате поставив будильник и собрав все раскиданные вещи в более-менее организованную кучку.

Следующие несколько дней до отъезда были самыми загруженными, быстрыми и выматывающими за этот год. Ната так даже не вкалывала, когда одновременно их фирма с тремя клиентами работала. А сейчас просто замоталась. Еле сил хватало до кровати доползать, на страхи же времени совсем не оставалось.

Буквально на следующее утро Ната похвасталась об отпуске Алене, которая была удивлена не меньше, чем и сама девушка, но порадовалась за подругу и извинилась за некстати забранный чемодан.

— Ерунда, Ален, — заверила ту Ната. — Куплю новый. А старый можешь оставить себе. Тебе, я чувствую, мотаться в следующем году придется много.

Правда, тем же утром ей пришлось выслушать целую лекцию от Христенко, который вначале наорал на нее непонятно за что, а потом начал еще и нотации читать. Дело все в том, что ее мобильный и домашний разрядились ночью, а Наташа, спящая без задних ног, совершенно не обратила на это внимание. И утром, проснувшись по будильнику, она успела только телефоны на зарядку поставить, как неожиданно мобильный в ее руках завибрировал. Увидев знакомый номер, Куцова совершенно не удивилась, скорее, обрадовалась и уже речь подготовила и радостно открыла рот, но ее самым наглым образом перебили.

Она хотела было возмутиться и заявить, что он не имеет никакого права ей приказывать, указывать и уж тем более контролировать, но, если честно, ей элементарно стало страшно. Поэтому Ната дала Артему выговориться, вернее, проораться, и только потом смогла вставить слово о том, что телефоны как бы разрядились. На что ей ответили, что у нее, очевидно, руки растут не из того места, да и вообще...

После этого "вообще" не выдержала уже Наташа и отправила Христенко туда, где ему, по ее же мнению, ему было самое место. Также, она наконец-то высказала все, что думает о его неожиданной заботе и куда он может ее засунуть, на что Артем заявил, что она дура без мозгов, которая еще пару дней назад от страха чуть ли не зарезала человека, точнее, попыталась это сделать.

Минут через пять оба успокоились, но извиняться никто не стал, просто сделали вид, что ничего не произошло, и в первую очередь это было удобно именно Нате, которая искренне недоумевала над тем, что происходит и с кем происходит. Как так получилось, что этот мужчина из разряда тех, кого обходишь десятой дорогой, перешел в разряд тех, кто...

В общем, Артем, взявший себя в руки, спокойно поинтересовался, чем она занимается, а Ната так же спокойно ответила, что у нее куча дел, сделать которые желательно до праздников. Говорить о путевке она не стала, по крайней мере, сейчас, хотя, может быть, перед самой-самой поездкой, когда будет сидеть в самолете...А сейчас говорить не хотелось, ведь Артем мог подумать, что ей не все равно на его мнение. Или он мог принять ее известие как приглашение, причем добровольное, и поехать вместе с ней. Не то чтобы эта идея казалась такой уж и ужасной, наоборот, очень даже заманчивой и привлекательной, с легким румянцем мысленно призналась себе Ната, но первый шаг самой делать просто ужасно. К тому же когда он на расстоянии.

Вежливым и почти холодным голосом, ничуть не напоминавшим ту яростную ссору, произошедшую пятнадцать минут назад, они попрощались и пожелали друг другу удачного дня. Но напоследок Христенко вскользь предупредил, что если она и этим вечером выключит все телефоны, то он лично приедет и оторвет ей голову. Наташа хмыкнула, правда, спорить не стала, но настроение держалось на отметке "отлично" целый день до самой поздней ночи, и даже дикая усталость ни на что не повлияла.

Последующие дни слились в странную непрерывную череду шоппинга, формальностей и спешной суматохи. Ната даже часы проверяла по звонку Христенко — на другое сил просто не оставалось. Он систематически звонил начало одиннадцатого, поэтому Куцова, вся задерганная и успокаивавшая себя единственной мыслью, что потом ей воздастся за все заслуги, ориентировалась на его звонок и после разговора доползала до постели и без задних ног спала до самого утра.

Хотя и с Артема была польза. Наташа так и не говорила про отъезд напрямую, но вечером, собирая чемоданы, она частенько спрашивала у Христенко совета, который ни разу — ни единого раза! — ни о чем не спросил.

— Артем, — вкрадчиво начала Ната, — можно вопрос? — когда послышалось неопределенное хмыканье, которое девушка смело приняла за согласие, она продолжила: — Вот скажи, ты же мужчина...

Договорить ей не дал самодовольный и ехидный смешок.

— Ты еще сомневаешься?

— Блин, Христенко, давай серьезно, — шикнула Ната, пытаясь настроить его на серьезный лад. — Мне совет нужен.

— Ладно, ладно, — Артем прочистил горло и как-то удержался от еще одного смешка, хотя Наташа по голосу слышала, как ему непросто это сделать. — Что случилось?

— Вот скажи, чисто теоретически, разумеется, — уточнила Куцова, — что было бы лучше для твоей...ну, допустим, подружки. Красный купальник или синий? Но это с учетом того, что белый я...эээ...то есть она уже взяла, а место осталось только на одну вещь.

— Хм, — Артем на мгновение задумался, но девушку не покидало ощущение, что он еле сдерживает смех. — Дай подумать секунду...Точно! Я бы посоветовал отложить оба. И тот белый тоже выложить, а оставшееся место заполнить более...полезными вещами.

— Почему? — не врубилась Наташа. — Они же красивые.

— Без них лучше, — философски отметил Христенко.

Ната фыркнула. Еще бы. Для него так всегда лучше. Голая, босая и желательно не у него на кухне.

— Пошляк.

— Ты сама спросила. Ко мне какие претензии?

— Все, Артем, проехали, — Наташа задумчиво посмотрела на синий купальник в своих руках и, понадеявшись на русский авось, попробовала запихнуть оба. — Сама разберусь.

Артем тяжко вздохнул.

— Ну, если совсем тяжко, то посоветуй ей взять еще один чемодан.

— Пятый? — она цинично ухмыльнулась и, крепко зажав телефон между ухом и плечом, начала давить на упрямую крышку.

— Мать твою, Куцова, что ты туда поналожила?!

Наташа и не ответила бы на этот вопрос. Вернее, ответила бы — самое необходимое. И на все слова матери о том, что на острове ничего кроме купальника и крема не понадобится, она не особо обратила внимание, поэтому собиралась как солдат на мучительно долгую войну. Всякие крема, шампуни (специализированные, между прочим, которые в отеле вряд ли есть, косметичка (куда же без нее), пару увлажняющих средств для кожи, пачка презервативов (мало ли — вдруг захочется завести курортный роман), шляпы, панамы, топы, майки, юбки разной длины. Четыре платья — в конце концов, она же не на необитаемый остров едет, наверняка какие-то ужины случаются, да и клубы может есть. Документы, аптечка, безусловно. Ее аптечке позавидовала бы любая скорая помощь. Вата, бинты, шприцы, антибиотики, лекарства от простуды (такое иногда случается), таблетки от желудка, мази, таблетки от тошноты, уголь активированный...В общем, она собиралась целеустремленно и крайне педантично. Весь калейдоскоп предметов мысленно пролетел перед глазами, но Наташа не собиралась подробно рассказывать Артему обо всем своем багаже и ограничилась кратким:

— Да так, по мелочи, — невинно ответила она и поспешила ретироваться. — Тем более, причем тут я? Это подруга моя, с которой мы работаем вместе. Весь мозг мне проела за эти дни. Я во всех тонкостях сейчас просвещена лучше любого турагента, — заливалась соловьем девушка, решив не обращать внимания на недоверчивое хмыканье. — И вообще, ты чего завелся? Я так, просто спросила.

Артем ее необычное поведение никак не прокомментировал, что было довольно странно, потому что Наташа пребывала в уверенности, что ее туманным объяснениям о загадочной подруге он не поверил. Но расспрашивать он ее ни о чем не стал, но именно сейчас ей капельку, честное слово, самую капельку хотелось его интереса и волнения какого-то. Хотелось увидеть лицо Артема, когда он узнает, что она едет на Мальдивы, правда, там одни парочки, но все равно, где наша не пропадала. Если уж он из-за обычного набора для бритья так завелся, то от новости о поездке бы...Но, но, но...Христенко ни разу даже не полюбопытствовал, хотя Наташа попыталась сделать пару прозрачных намеков. И ее это расстраивало. Сдерживало лишь то, что все эти дни Артем постоянно звонил и вроде как беспокоился, поэтому девушка старалась загнать свою неосознанную обиду как можно глубже.

На работе в эти дни Куцова почти не появлялась, лишь утром показывалась на глаза шефу, делала умильное личико, честные и невинные глазки и упархивала на очередные распродажи и дальше потрошить оставшиеся деньги на кредитке.

Правда, мама, узнав о предстоящем отпуске дочери, перевела на ее счет немаленькую сумму денег, из-за чего Ната сначала даже расстроилась, но маме в силу возраста и, чего уж греха таить, нежелания Наты расставаться с таким подарком, удалось уговорить дочь.

Рейс у Наты был прямым, из Петербурга и без всяких пересадок, что не могло не радовать. А то мама рассказывала, что когда она ездила отдыхать, пришлось пересаживаться в аэропорту Дубая и пару часов ждать.

В аэропорт ей помог доехать именно Миша, и когда Ната того на пороге своей квартиры увидела, то вначале испугалась даже, что он передумал или еще какая блажь нашла. А уж когда шеф милостиво предложил помочь с багажом, ей осталось только изумленно хлопать глазами.

— Да уж, — потрясенно протянул Миша, когда узрел забитый до отказа коридор. — Напомни мне, может я ошибся. Ты на десять дней едешь или на год?

— Ой, хоть вы не начинайте, — пыхтя как паровоз, взмолилась Наташа, выкатывая в прихожую очередной пузатый баульчик. — Не так уж и много я взяла. И вообще, вы зачем приехали?!

— Не понял? — Миша непонимающе моргнул.

— Вы помочь приехали, так? Тогда чего стоите, проход загораживаете? Вот, берите, берите, — Ната всучила шефу два самых тяжелых чемодана и начала настойчиво проталкивать его к выходу.

— Ну и наглая же ты, Куцова, — с толикой непонятного восхищения протянул Михаил. — И откуда в тебе ее столько? Хотя это многое объясняет.

Но Наташа практически не прислушивалась к словам шефа. Ее что-то грызло изнутри, что-то, никак не относящееся к отпуску или страху перед полетами. Сердце едва заметно сжималось, а взгляд каждую минуту то и дело останавливался на телефоне. Было такое чувство, что она как на плаху идет, как будто еще шаг — прочь из квартиры — и пути назад не будет. Быстро приняв для себя решение и боясь передумать, Ната выключила мобильный и вышла, плотно закрыв за собой дверь.

Полет она помнила достаточно смутно, а настроения, как ни странно, не было вообще. Наташа лениво пролистывала пару модных журналов, которые купила в аэропорту, и изредка осматривалась по сторонам, изучая летящих с ней людей. Больше всего было именно парочек, разного возраста, но все же. Несколько семей с детьми, которые шумно делили какие-то закуски, лощеный и явно богатенький молодой паренек со своей девушкой, словно сошедшей со страниц глянцевого журнала высокой моды. Рядом с ней сидел мужчина, по лицу которого явно читалось, как все его достало. Нашла собрата по несчастью, с немного грустной улыбкой подумала девушка. Судя по его усталому лицу, он не меньше Наты хотел отгородиться от всего мира.

Куцова не заметила, как умудрилась задремать, и из коматозного полусна-полуяви ее вывел любезный голос стюардессы, которая осторожно поинтересовалась, не нужно ли ей чего-нибудь перед посадкой.

— А что, уже прилетели? — удивленно приподняла тонкие брови девушка, вглядываясь в иллюминатор. — Так быстро?

— Да, — улыбнулась стюардесса. — Примерно минут через сорок посадка. Так вам что-нибудь нужно?

— Воды принесите без газа, пожалуйста, — Ната даже не посмотрела в сторону женщины, полностью завороженная разворачивающимся видом.

Казалось, что они приземляются прямо на воду, остров сначала нельзя было элементарно разглядеть. Кругом одна вода, а над тобой лишь небо. Странное ощущение легкости и какой-то невесомости наполнило все ее тело, мелькнула даже толика страха, полностью растворившаяся в восхищении.

И как человек в здравом уме мог отказаться от отдыха в этом райском месте? У Наты это просто в голове не укладывалось. О чем думал Миша, когда отдавал ей ТАКУЮ путевку? Наверное, он в тот день ударился головой или еще что-то, потому что другого объяснения ее изумленный мозг найти был не в силах.

В аэропорту ее встретили две девушки, ожидавшие прямо у стола регистрации. Одна была русской, а другая американкой. Так как проблем с английским у Наты не было (спасибо маме, которая с детства заставляла учить язык), она прекрасно нашла общий язык с обеими. Русских, как и предупреждала мама, было немного, особенно если сравнивать с другими курортами, поэтому без английского ей пришлось бы тяжеловато.

— Куда сейчас? — поинтересовалась Ната у русской девушки, которую звали Светланой.

— Сейчас мы пройдем к гидроплану, — с вежливой и теплой улыбкой пояснила девушка, мягко поворачивая Нату к выходу. — Вы не против?

— Нет.

— Отлично. Тогда через полчаса вы будете уже в отеле, а во время поездке вы насладитесь прекрасными, поверьте мне, на самом деле прекрасными видами.

Наташа разулыбалась и, не в силах побороть любопытство, начала крутить головой во все стороны, с любопытством и жадностью прислушиваясь к какофонии речи и звуков, к новым запахам, не таким как в России, приглядываясь к новым людям. А когда она села в гидроплан, то и о людях совсем забыла.

Это действительно было божественно. Она уже предвкушала, как будет ходить по мягкому, белому, почти неправдоподобно белому песку, нежиться в этих потрясающих ярко-бирюзовых водах. Последние десять минут полета Куцова уже изнывала. А еще надо осмотреть бунгало...

Хотя, как сказала ей одна из девушек, к каждому бунгало, в том числе и к ее, прикреплен свой кусочек пляжа, огражденный от других. Зря они, прямо скажем, рассказали об этом, потому что Ната еле удержалась, чтобы не сигануть в воду прямо сейчас.

Дождавшись своего румбоя — невероятно вежливого и предупредительного, Куцова почти силком потащила бедного парня к своему бунгало, предварительно узнав, куда идти.

Пропустив мимо ушей больше половины сказанного, Ната всучила румбою чаевые и буквально вытолкнула его из номера. Оставшись одна, она глубоко вдохнула и, заприметив блеснувшую стеклянную дверь, ведущую, очевидно, на пляж, потащила один из чемоданов, тот самый, с купальниками, в спальню, намереваясь быстренько переодеться и наконец-таки окунуться в теплые воды океана. И ее слабо волновало, что уже начинало вечереть, и уж тем более ее ни капли не беспокоила двухчасовая разница во времени. Ну и что, что уже почти стемнело? Она устала и ей нужно отдохнуть. От всего.

— Тебе помочь? — раздался позади нее такой знакомый, с насмешливыми и самоуверенными нотками голос, заставивший сердце остановиться на мгновение, а потом резко, как будто за ним гнались все черти ада, забиться, так что кровь в ушах застучала. — Эй, ты чего застыла?

Она даже не заметила, как дышать перестала. Потрясение, шок, неверие. Хм, потрясение это еще слабо сказано. В какую-то минуту ее с ног до головы окатил ужас перед чем-то, чего Наташа сама не могла понять. Наверное, она бы меньше испугалась, если бы увидела, ну, Фредди Крюгера, например, а здесь...Здесь не кино сейчас было, здесь все по-настоящему, и из-за этого вдвойне боязно.

Сглотнув пересохшим до боли горлом и облизнув как будто потрескавшиеся губы, Наташа заставила себя вдохнуть до боли в ребрах. И медленно повернулась, все так же не произнося ни слова.

— Ты онемела? Или просто от радости не знаешь, что сказать? — продолжил насмешливо, но в то же время как-то тепло подначивать ее Христенко. — А я-то думал...

Молчание неприлично затянулось, а Артем не сделал и попытки развеять возникшее напряжение.

— Ты что тут делаешь? — спросила она, сама понимая, как глупо и неправильно звучит этот вопрос.

— Я тут отдыхаю.

— Прямо здесь? — обвела взглядом комнату, с каждой секундой обретая власть над своим голосом и телом. — В этом номере?

Раздался мягкий смешок с едва заметной хрипотцой.

— Ага, — подмигнул Христенко. — Прямо в нем.

— Понятно, — Ната язвительно улыбнулась и неспешно прошла мимо, бросив чемодан на огромную двуспальную кровать, о которой даже не хотелось думать. — Ну что ж, мог бы с самого начала рассказать о своем маленьком, — она не удержалась от смешка, — секрете. Мы с тобой даже быстрее бы нашли общий язык. В конце концов, ты такой у меня не первый среди знакомых.

— Ты о чем? — улыбка слетела с его лица. Артем непонимающе нахмурился и насторожился, явно ожидая от девушки какой-нибудь гадости.

— Ой, да брось ты, — она махнула рукой и постаралась расслабленно и спокойно начать раскладывать вещи. — Можно подумать, ты не понял. Ты уж прости меня, Артемочка, — притворно-жалостливо пропела девушка и прикусила нижнюю губу, чтобы не расхохотаться, — я правда не думала, что своим прилетом испорчу тебе отпуск. Кто же знал...а ты, наверное, так потратился. В следующий раз, — проходя мимо Христенко, Наташа легонько щелкнула его по носу, — будешь умнее. А я-то думаю, почему Миша от поездки отказался...Он девушек предпочитает, Тём, — со смехом, за которым попыталась скрыть нервозность, закончила Куцова.

Пару секунд Артем потрясенно молчал, переваривая услышанное. Потом его лицу на мгновение вытянулось, выдавая некоторую растерянность, за которой медленно начала проступать злость.

— Скажи, ты всегда такая идиотка, когда боишься? — сузив глаза от ярости, мягким, резко контрастирующим со взглядом, голосом уточнил Артем.

— Чего я боюсь? — за напускной бравадой она попыталась скрыть охватившую ее дрожь и присела в плетеное кресло-качалку, чтобы не упасть. — Это не смешно, Артем.

— Ты что, действительно не понимаешь, почему я здесь с тобой? Почему нельзя просто и нормально себя вести?

— А что ты от меня ждал? — яростно вскинулась Ната, — Цветов, аплодисментов? Вы меня обманули. Оба! И да, Христенко, я прекрасно понимаю, почему я здесь с тобой. Вернее, для чего, — язвительно закончила Куцова и потянулась к бару, на ощупь вытаскивая бокал и бутылку. — По меньшей мере, то, что ты сделал...

— А что я сделал? — он не сделал ни одной попытки приблизиться, но даже стоя за пару метров от нее, Артем давил. Невозможно не ощущать его присутствия.

— Это подло, — Ната, не обращая внимания на внимательный взгляд мужчины, опрокинула в себя обжигающую жидкость и, не удержавшись, поморщилась, когда алкоголь обжег ей горло. — Я бы в жизни не приехала...

— Если бы знала, что будешь здесь со мной? — закончил за нее Артем и, мягко ступая, сделал шаг по направлению к ней. — Я думал, что мы все выяснили. Мне казалось, что ты перестала вести себя как ребенок и начала нормально реагировать...

— Нормально реагировать?! — вскочила Ната, и кресло стукнулось об стену. — КАК?! Ты думаешь, со мной так можно? Вот так вот привезти и поставить перед фактом? И я еще неправильно реагирую! Нет, поглядите на него, — яростно всплеснула она руками. — Я неправильно реагирую! А как правильно?! Кинуться тебе на шею с благодарностями?!

Алкоголь, выпитый на голодный желудок, начал давать о себе знать. Во всем теле появилась какая-то бесшабашная легкость, уверенность, что-то такое, что спокойно перешагивало все запреты и рамки и позволяло себе бесстрашно орать на стоящего рядом мужчину, к которому, сама того не сознавая, Куцова приблизилась намного ближе, чем на пару шагов.

Да, ей было страшно. Да, обидно, но если говорить честно, то совсем немного. Наверное, в глубине души девушка понимала, что если бы Артем к ней пришел и в открытую предложил съездить куда-то вместе и отдохнуть, она нашла бы тысячу и одну причину, почему не может этого сделать. На худой конец она уехала бы к маме, чтобы переждать бурю, но уехала бы, спряталась, как делала десятки раз до этого.

И Артем, как не досадно это осознавать, понимал все не хуже нее. Все продуманно и рассчитанно, впрочем, как и всегда у него. И было еще одно обстоятельство, которое заставляло Куцову беситься и буквально лезть на стенку. Она рада, она действительно испытала вспышку радости, услышав его. Сейчас, прокручивая события последних десяти минут, девушке казалось, что она почувствовала присутствие Артема даже раньше, на какую-то микро, миллисекунду раньше того мгновение, как его голос разрезал тишину комнаты. Наверное, это игра воображения, но чувство того, что она заранее догадывалась обо всем, Наташу не покидало.

Но сил признаться в том, что она не сердится, что она рада, конечно же, самую малость, что ей страшно и боязно и в то же время какое-то странное волнение сковало низ живота, не было. Поэтому оставалось лишь переложить все вину на плечи Христенко, обвиняя его во всех грехах. Так просто безопаснее для нее самой.

— Молчишь? — прищурившись, Наташа пристально всмотрелась в наглые глаза. — Ну что ж, может быть, стыдно наконец-то стало. И знаешь что? Удачного тебе отдыха, а я поеду. И уж извини, что все тебе испортила. С Новым Годом! Наступающим!

Она развернулась, полностью опустошенная и лишившаяся сил, и взглядом начала искать телефон, чтобы узнать насчет самолета в Россию. Пусть он отдыхает, а она...к маме съездит, наверное. Или еще куда...

Вдруг ее резко развернули, так что Куцова не сдержала изумленного и испуганного возгласа, и повернули к себе лицом, заставив почти столкнуться лбами. Артем, обхватив ее за плечи, слегка приподнял, так что она смотрела прямо ему в глаза и не могла отвернуться, даже если бы и захотела. Неосознанно Ната облизнула губы и судорожно сглотнула, когда Христенко перевел взгляд своих темных глаз немного ниже. Должно было стать немного легче, но легче не стало, а губы ощутимо закололо, как будто по ним пробегал маленький, слабый, но все-таки ощутимый заряд тока, спускавшийся ниже и ниже, лентами напряжения расходившийся от его взгляда и теплых ладоней, крепко, но в то же время бережно державших ее.

— Ты все сказала? Или будет еще что-то? — сиплым шепотом поинтересовался Артем, и Ната чувствовала его дыхание на своем лице, так близко он придвинул ее к себе.

— Пусти меня, — таким же свистящим голосом слабо попросила Ната, неосознанно распахнув глаза еще шире, чувствуя, как кровь приливает к щекам, выдавая волнение и странное напряжение с ожиданием чего-то неотвратимо приближающегося.

— Я на самом деле так тебе противен? — прошептал Артем куда-то ей в щеку, и когда Наташа не шевельнулась и не отстранилась, слегка ослабил захват, теперь не удерживая, а легонько касаясь бархатистой, чуть смугловатой кожи. — Настолько противен, что ты готова сбежать куда угодно, лишь бы подальше от меня? Настолько, что тебя страшит одна мысль о том, чтобы заняться со мной сексом? — Христенко слегка прикусил щеку и мягкими, невесомыми, но пробирающими до костей поцелуями прошелся по скуле, еще выше и слегка прихватил зубами мочку, заставив Нату неосознанно податься вперед и грудью коснуться голой груди мужчины, но девушка сразу отдернулась, как будто обжегшись через это прикосновение. — Ах, нет, постой. Наверное, я тебя просто не возбуждаю, и ты не хочешь спать именно со мной? — притворно догадался Артем и, обойдя ее сбоку, остановился за спиной, пока не касаясь и не притрагиваясь, но из-за его бездействия, казалось, все клеточки, нервы и чувства обострились до предела, заставляя Нату вздрагивать от малейшего шороха и шелеста.

— Артем, — она попыталась собрать хаотичность мыслей во что-то связное, сильно старалась выдавить из себя что-то, но сейчас все тело перестало подчиняться своей хозяйке, да и она сама, ощущая рядом этого, именно этого мужчину, разрывалась между здравомыслием и желанием. — Ты...ты не противный, — слегка запинаясь, с придыханием выдавила девушка, — просто...просто...

Она судорожно втянула в себя воздух, когда Артем, скользнул рукой по ее распущенным волосам и перекинул их на плечо, открывая себе доступ к голой, едва прикрытой топом коже. Не произнося ни слова, он слегка погладил заднюю часть шеи кончиками пальцев и скользнул ниже, поглаживая и заставляя против воли расслабляться под каждым рассчитанно-нежным и еле ощущающимся прикосновением, которое неуловимо побуждало прижаться еще крепче, чтобы почувствовать его сильнее, отчетливее, чтобы упиваться удовольствием, которое дарили руки и губы именно этого мужчины.

— Так плохо, правда? — оторвавшись на секунду от ее кожи, сдавленно и напряженно прохрипел Артем, и ощущение того, как тяжело дается ему контроль, выбивало почву из-под ног. Господи, еще мгновение и она на самом деле упадет. Мужчина скользнул руками по ее бокам, спускаясь к талии и проводя ладонями по впадинке между лопаток.

Он немного придвинулся к ней, теперь касаясь всем телом ее спины и начал покрывать плечи и шею теплыми, быстрыми и чуть более напористыми поцелуями, чем до этого момента. Ната никогда не думала, что ее способно настолько завести такое простое движение. Не контролируя себя, она слегка изогнула шею, предоставляя Артему лучший доступ к нежной коже, и, прикрыв от удовольствия глаза, прикусила уже припухшую нижнюю губу, сдерживая вздох желания, рвущийся из груди. Одежда, до этого момента казавшаяся приемлемой, сейчас дико мешала, особенно кружевной бюстгальтер, почти до боли раздражавший напряженные и болезненно твердые соски. Хотелось, чтобы до них дотронулись, помогли избавиться от невыносимо-тягучей как патока боли. Теперь Ната облизывала губы постоянно. Господи, что угодно, лишь бы ослабить боль. Она почти ненавидела Артема за то, что он довел ее до такого состояния. А он ее даже не поцеловал ни разу.

Неожиданно Христенко просунул руку между ее плотно сжатых бедер, проводя ребром ладони по шву джинсовых шорт, и яркая вспышка удовольствия заставила Нату потрясенно вскрикнуть и вцепиться двумя руками в его руку. Качнулась вперед, но другой рукой Артем удержал ее, властно обхватив за талию и наконец-то прижав к своему телу настолько крепко, что, казалось, между ними нет даже воздуха. Она отчетливо почувствовала его желание, которое подстегнуло ее еще сильнее, хотя куда еще сильнее, Ната не понимала.

— Ты и сейчас хочешь уехать? — одновременно с этими словами, Христенко слегка усилил нажим на ее горячую и влажную плоть, и Ната не сдержала гортанного стона, ногтями впиваясь в его запястье, но Артем не отдернул руку, а, казалось, наоборот, одобрительно что-то пробормотал, удовлетворенный ее реакцией. — Ты знаешь, милая, как я давно хотел тебя такой увидеть? Какая ты сейчас? — влажный горячий шепот обжег позвоночник, и Ната сильнее сжала бедра. — Неужели так сложно признаться самой себе? А потом, — она спиной ощущала, как тяжело поднимается и опадает его грудь, хотя и сейчас Артем пытался сдерживаться, — я даже извинюсь за то, что обманом заманил тебя сюда. Если ты захочешь.

Пульс, набатом бивший в ушах, мешал полностью осознать его слова. Единственное, что сейчас хотелось, это Артема, целиком и полностью. Для себя. Уже не было и страха — вся непробиваемая уверенность мужчины разбила, раскрошила ее страх, развеяв его по ветру. Огонь желания, горевший в ее крови, заставлявший внутри все сжиматься, — вот, что волновало ее сейчас. О том, как будет после, Наташа подумает потом, когда будет время. И если захочет, то заставит его извиниться. Позже. Если захочет.

— Поверни меня, — сдавленно попросила Ната.

— Что? — она почувствовала, как Артем снова шевельнул кистью, и еле сдержалась, чтобы не подскочить на месте. — Еще раз.

Наташа заставила себя разжать сводившие от напряжения бедра, хотя видит Бог, хотелось совсем другого. Выгнулась, прижимаясь к твердому паху, искушающее и слегка игриво потерлась, и услышала, как Артем потрясенно пробормотал что-то, напоминавшее ругательство и дернулся ей навстречу.

— Поверни меня, — повторила она, уже не скрывая в своем голосе ожидания и желания, граничащего с диким эротическим голодом, как будто она хотела съесть его всего.

Третий раз повторять не пришлось. Артем развернул ее, или она сама повернулась, сейчас это уже не важно. Важно другое, что он целует ее, а она упивается его вкусом, по которому уже успела соскучиться и яростно прижимается к нему, стараясь слиться, влиться в него, и, если это вообще возможно, то проникнуть ему под кожу. Утолить желание, пульсом бившееся в груди, в разгоряченной от его касаний плоти.

Артем чувствовал каждое ее желание, поэтому, когда в очередной раз Ната попыталась прижаться к его паху бедрами, он приподнял ее и практически закинул на себя, и Наташа сама, без всякого принуждения с его стороны, сильно обхватила его за талию и сжала, вырывая гортанный и сдавленный вздох.

— Не спеши, — Христенко просунул руку между их телами и попытался расстегнуть ее шорты, но практически сразу же со стоном сдался и властным прикосновением провел по ее ногам, лаская внешнюю сторону бедра, сжимая и вдавливаясь в нежную кожу. — Стой, иначе...

Наташа отстранилась и хрипло рассмеялась, затуманенными от страсти глазами глядя на потемневшее от желания и напряжения лицо.

— А то что? — наклонилась и слегка прикусила его нижнюю губу, но тут же резко отстранилась, наблюдая за его реакцией, которая была более чем положительная и одобрительная.

— Мы до постели не дойдем, — сдавленно пробормотал Христенко, но очевидно, выдержки и силы воли у него имелось побольше, чем у нее, поэтому Артем, не выпуская ее из своих объятий, сделал два шага, казавшихся вечностью, по направлению к кровати. — Черт, — выругался он и развернулся, усаживая ее на столик, мимоходом скидывая мешавшие вещи. — Потом дойдем, — пообещал он, и вот уже Ната снова тает под ласками его твердых, властных и уверенных губ, больше не в силах сдерживать стоны удовольствия, и лишь сильнее зарываясь пальцами в его волосы, слегка поглаживая кожу голову и молча умоляя о большем.

Ната воспользовалась тем, что Артем был без рубашки. С удовольствием, почти мурлыча ему в губы, провела по уже слегка загорелой груди и царапнула плоский сосок, сразу почувствовав, как его руки еще сильнее сжали ее талию. Она упивалась ощущением власти над ним, и пусть сам Артем имел не меньшую власть над ее собственным телом, сейчас ее это лишь сильнее заводило и подстегивало, заставляя лихорадочней и хаотичней гладить и ласкать его тело.

Провела руками вниз, прямо до пояса легких светлых брюк и попыталась расстегнуть пуговицы, но из-за того, что была прижата к нему слишком близко, а отодвигаться никакого желания не возникало, Ната с задачей не справилась и разочарованно застонала, и Артем довольно поймал этот стон своими губами, заглушая его до невнятного мычания.

— Быстрее, — с придыханием попросила она, с силой вцепляясь в его плечи и всем телом выгибаясь в его руках.

Артем тяжело и часто дышал, и сил скрыть свое возбуждение у него уже не имелось. Мужчина потянул вверх ее топ, а следом вниз полетело и кружевное белье, и Ната вздрогнула от ласкающего прикосновения прохладного воздуха и из-за пристального взгляда потемневших почти до черноты глаз, заставивших ее соски съежиться в ожидании прикосновения.

— Знала бы ты... — Артем скользнул ладонью по лодыжке и потянулся к ремешкам босоножек. Через пару секунд он уже расстегивал второй, ни на миг не отводя голодных глаз от ее груди. — Как я хотел...давно хотел...тебя...Всю.

От этих слов Наташа мелко задрожала, а ноющая боль между бедер только усилилась, и девушка была не в силах ее утолить и с ней справиться. Пока.

Оба были уже не в силах терпеть и растягивать, поэтому Артем слегка сдвинул ее к краю стола и с нажимом, покусывая при этом ключицу, обхватил ее грудь. У Наты вырвался резкий стон, разрешавший оглушающую тишину пространство, и она откинула голову, одной рукой вцепившись в край стола, чтобы хотя бы попытаться удержаться на плаву. Другой рукой она прижимала голову Артема к себе, пока он ласкал и целовал ее грудь, и от каждого прикосновения его шершавого языка к налитому кровью соску мириады нитей удовольствия пронзали все тело, натягиваясь в сосредоточении ее желания и заставляя почти кричать от остроты ощущений.

Артем переключился на другую грудь, повторяя с ней тоже самое, и Наташа постанывала в такт движениям его языка, умоляя продолжить, не останавливаться и прекратить.

— Артем, пожалуйста, — задыхаясь, попросила она, снова неистово выгнувшись и уперевшись пятками ему в поясницу. — Я не могу...

Когда Артем оторвался от ее груди, вершинки были одинаково болезненными, чувствительными от прилившей к ним крови, а все тело звенело, как натянутая струна, еще мгновение и она просто взорвется.

Христенко властно прильнул к ее рту, одновременно облизывая языком ее губы и расстегивая (наконец-то!) собственные брюки. От приближающего облегчения Наташа застонала и рукой потянулась к его штанам, помогая стянуть ненавистную ткань. Через пару мгновений Артем слегка приподнял ее и легким движением стянул по гладким ногам джинсовую ткань вместе с влажным, мокрым треугольничком кружевной ткани, и ее возбуждение подскочило еще сильнее, стало невыносимо острым, как и щемящая пустота.

— Я хотел по-другому, — сдавленно признался Христенко, протягивая руку куда-то в сторону, и Наташа услышала шелест фольги. — Более...а, черт...романтично, чтоб его... — он хрипло хохотнул, и попытался еще что-то сказать, но Ната сама прервала его, проводя по твердым губам своим язычком и пристально вглядываясь в его лицо.

Она протянула руку за спину, забирая у Артема квадратик из фольги, и дрожащими пальцами распечатала его.

— Я сама, — от этих коротких слов, Артем прикрыл глаза и сжал зубы, так что отчетливо виднелись желваки на щеках. — Я хочу сама, — низким голосом призналась девушка и завела руку между их телами, дотрагиваясь до твердого, пульсирующего члена.

Артем со свистом втянул в себя воздух, но не стал ее останавливать. Но то, как он сжал ее бедро, когда Ната дотронулась до напряженной плоти, то, как сжал челюсти, то, как одной рукой со всей силы уперся в край стола, так что скрипнуло дерево, не могло не показывать, насколько тяжело ему приходилось сдерживаться.

— Я не железный, милая, — шепот защекотал ей губы, и Ната вздрогнула, полностью сосредоточенная и упивающаяся своим триумфом, чувствующая себя как никогда женственной и желанной. — Еще минута, и он нам уже не понадобится.

Ната не удержалась и последний раз провела по напряженному стволу сверху вниз и услышала сдавленный мужской стон, настолько наполненный желанием, что у нее поджались пальчики на ногах. Это стало последней каплей.

Она успела только положить свою руку поверх его груди, как Артем проник в нее глубоким, требовательным движением, заставившим Нату охнуть от неожиданности вторжения и невероятно острого ощущения наполненности, отчего она неосознанно царапнула кожу на его груди и дернулась, и только сильные руки удержали ее, не позволяя упасть. Она расширившимися от удивления и желания глазами упивалась видом пришедших в движение мышц, и с каждым глубоким и плавным толчком все лучше подстраивалась под заданный ритм. И вот уже она неистово подается навстречу Артему, дико вскрикивая в такт движениям его бедер, умоляя не останавливаться. Когда Ната, не сдержавшись, простонала его имя, Артем странно дернулся и задвигался еще быстрее и чаще.

Когда Ната начала метаться в его руках, Артем, тяжело дыша, остановился на мгновение, едва заметное, но девушка сразу протестующее захныкала, и он заставил ее откинуться спиной на стол, продолжая размеренные, жадные толчки.

— Да, да, сильнее, — стонала она, краем сознания обрадовавшись, что остров настолько уединенный, но эта мысль сразу же потонула под шквалом удовольствия от особенно глубокого движения, затронувшего какую-то точку, и она зависла на самой грани, отчаянно желая освобождения. — Господи, Артем...

Ее последний стон, казалось, сорвал его с катушек. Вся сдержанность, которая присутствовала в нем до этого, испарилась, и остались дикие, лихорадочные движения, от которых сотрясался и поскрипывал стол, так что, если бы Ната была в состоянии соображать, то наверняка бы испугалась, что он сейчас развалиться.

Она лихорадочно, не видя перед собой ничего из-за заливающего лицо пота, цеплялась за предплечью мужчины, за край стола, за что угодно, лишь бы хоть как-то удержаться. Артем наклонился, требовательно захватывая ее губы и проникая языком в рот, и сделал тот самый глубокий, что-то задевающий внутри толчок. И она взорвалась. Распахнув от потрясения глаза, она дико, несдержанно закричала, царапая Артему спину и конвульсивно сжимаясь вокруг его плоти.

— Да, вот так, милая, — обжег ухо его шепот, а потом Артем задвигался еще сильнее и чаще. — Не сдерживайся...

Она и не сдерживалась. Сильно, громко крича, чувствуя, как ее тело выгибается под ним и как от ее движений Артем тоже теряет контроль, хрипло, с каким-то рыком вскрикивает, и без сил наваливается на нее, плотно прижимая к твердой поверхности стола.

Ната еще вздрагивала от уже слабевших волн удовольствия, но не отодвинулась от Артема, наоборот, положила одну руку на его макушку, зарываясь пальцами в жестковатые волосы, а другой слегка поглаживала влажную от пота спину и плечи. Честное слово, если бы она раньше узнала, каково это, заниматься с ним сексом, то не слезла бы с него с самой первой встречи.

Через минуту он слегка зашевелился, пытаясь отодвинуться, и Наташа неосознанно прижала его голову еще сильнее.

— Тяжело, наверное, — оба тяжело дышали, но Артем, по крайней мере, пытался взять себя в руки.

— Нет, лежи, — выдохнула девушка и обессилено откинула голову, чувствуя, как подрагивают бедра, а в низу живота разливается потрясающее и горячее тепло.

Когда Артем все-таки решил подняться, сил у нее останавливать его не нашлось. Слишком выматывающим выдался денек. Перелет, смена часовых поясов, потрясающий секс...хотя, чего греха таить, именно третье заставляло ее тело сладко подрагивать, а на губах расцветать довольную и сытую улыбку.

— Пойдем, — Христенко бережно посадил ее, а потом поднял на руки и куда-то понес.

— Куда? — вяло полюбопытствовала Ната, которой, если честно, было фиолетово, куда ее тащат и зачем.

— Сначала в душ, — он плечом открыл дверь и внес ее в просторную светлую ванную. — Потом...потом мы что-нибудь придумаем.

— У меня сил нет, — ответила Ната, чувствуя, как от одной мысли о близости с Артемом тело начинает оживать.

— Будут, — пообещал Христенко, включая душ и ставя ее на прохладную поверхность душевой кабины, и вошел следом, плотно прикрыв за собой дверь. — Будут.

Глава 15.

Артем сонно сощурился от пробивающегося сквозь стеклянные двери солнечного света и потянулся, пытаясь окончательно сбросить с себя остатки сна. Повернул голову и слабо улыбнулся. Да уж, кто бы мог подумать, что у нее настолько застоявшиеся непробиваемые привычки? Ната постоянно спала слева от него, откатываясь почти на край кровати, и, совершенно не обращая внимания на жаркий климат, с головой укутывалась в одеяло, так что выглядывала лишь темноволосая макушка. Как-то раз, позавчера, кажется, он попробовал обнять ее во сне. Нет, всегда девушки, с которыми он оставался на ночь и спал, старались подползти как можно ближе и при возможности закинуть на него или руку, или ногу. Артем никогда не имел против объятий ничего против, тем более, с Натой. Но позавчера, попробовав обнять ее со спины, он чуть было не остался инвалидом на всю жизнь. Девушка глубоко спала, что не мешало ей изворачиваться и пихаться ногами, колотя по всему, до чего могла дотянуться.

На утро она совершенно ничего не помнила и была как обычно дерзкой, озорной и ласковой, а вот Артем не забыл, хотя и не стал распространяться о произошедшем, принимая ее поведение как данность, с мысленным зароком, что позже обязательно во всем разберется.

Во всем остальном...черт, ему не верилось, что прошло уже четыре дня. Казалось, что пролетело от силы пару часов. Пару незабываемых, чувственных и потрясающих часов. Он не сомневался в том, что секс с Натой будет замечательным, но дело не только в этом. Вернее, с ней не только секс замечателен. Бывают девушки, которые хороши лишь в постели, и не из-за того, что мужчины такие бесчувственные сволочи, а потому что девушки сами по себе пустышки. А Натка веселая, забавная, и сейчас, когда они объявили перемирие, милая. Ее шутки перестали отдавать горечью и оскорблением, она лишь подкалывала, сразу же срываясь в заливистый хохот, который уже Артем заглушал поцелуями.

Уговаривая Мишку помочь, Артем чередовал угрозы, подкуп, обещания, заверения, но ни капли этого не стыдился. Это того стоило, без вариантов. И уже без разницы, что подумал Подольский, главное, что вот она, в паре десятков сантиметров от него, довольная, слегка загорелая и счастливая. Хотя Ната ругала его по-страшному за то, что из-за него приедет в Россию бледная, как поганка. В отеле был ресторан, да и множество других развлечений, но ни он, ни она так и не добрались до них, ограничиваясь территорией прилегающего к их бунгало пляжа.

Они дурачились, резвились и целые часы проводили в постели, и Артем в очередной раз похвалил себя за то, что все-таки правильно выбрал и остров, и отдых. Их номер стоял на самом отдаленном участке пляжа, аккуратно огражденный от остальных, да и сама атмосфера не располагала к веселым и диким гулянкам. За прошедшие дни он мог поклясться, что они с Натой не видели ни одной живой души, даже персонал старался казаться незаметным. Нет, номер стабильно убирался раз в день, но именно в то время, когда они с девушкой выбирались на веранду завтракать. И там им уже становилось не до того, есть кто-то в их комнате или нет.

Наташа слегка зашевелилась, потихоньку высовывая голову из-под одеяла. Артем улыбнулся. Кто бы знал, какая она соня. Сейчас, на отдыхе, когда ей не нужно было рано вставать и бежать на работу, она могла просыпаться по часу. А он только продлевал их "побудку", делая ее более яркой и притягательной. Все-таки он во всем находил скрытые возможности.

Христенко слегка потянулся, чувствуя, как расслабляются и разминаются затекшие мышцы, и стащил белоснежное одеяло до плеч. Девушка, не открывая глаз, забавно сморщила нос и попыталась натянуть ткань обратно. Но ее выдали подрагивающие уголки губ. Артем придвинулся поближе, явственнее ощущая тепло ее тела, и слегка прикусил кожу в районе ключицы.

— Хватит притворяться, ты уже давно не спишь, — прошептал Артем, продолжая стягивать одеяло все ниже и приоткрывая голые соблазнительные изгибы, по которым так и хотелось проследовать языком.

Раздался прерывистый, немного рваный вдох. Артем удовлетворенно улыбнулся, чувствуя, как от этого знакомого хрипловатого звука резко подскочил пульс, и горячая волна желания спустилась прямо к паху, делая мужчины полностью готовым и горячим.

— Сплю, — опровергая собственные слова, отозвалась Ната, сильнее зажмуриваясь, но Артем ощутил, как тонкие пальчики начинают перебирать его волосы. — Тебе показалось.

— Ну конечно.

Разговаривать перехотелось. Хотелось оказаться глубоко внутри Наты и снова почувствовать, как она сильно сжимается вокруг его плоти. Все веселье и смех испарились, делая его лицо суровым, будто высеченным из камня, но Куцова, так и не открывшая глаз, этого не увидела.

Артем скользнул вниз, втягивая в рот уже твердую горошину соска, и ее пальцы скользнули с макушки на плечи, слегка царапая кожу ногтями, а все тело напряглось. И не у нее одной. Но Ната, очевидно, решила сделать все по-другому.

Приоткрыв глаза и одаривая его мягкой, полной соблазна и чувственности улыбкой, от которой ему казалось, что он сейчас взорвется, она скользнула руками вниз по спине, вызывая дрожь, и резко перекатилась, с победным видом усаживаясь сверху.

— Сегодня все будет по-моему, — ее шепот обжег ему губы, и единственное, о чем Артем мог думать, так это как сдержаться и не вбиться в нее до самого основания прямо сейчас. — Или ты против?

Одновременно с последними словами, Наташа нагнулась, дразня твердыми сосками кожу, и мягко завладела его ртом, создавая темную завесу из собственных, похожих на шелк волос. Все слова или возражения улетучились, как только влажный горячий язычок скользнул ему в рот, исследую, соблазняя и мягко предлагая сдаться.

— Вот и чудненько, — через пару минут, когда с его стороны не послышалось ни слова, Ната отстранилась от него, и Христенко увидел, как ее полная грудь тяжело поднимается и опадает от каждого вздоха. Матерь Божья, он точно не выдержит.

— Когда ты смотришь таким вот взглядом, я начинаю тебя бояться, — с хрипотцой лукаво признался Артем, почти выдавливая из себя кривую усмешку, и настойчиво обхватил ее грудь, с удовольствием замечая, как от его движения приоткрылись припухшие ото сна губы.

Он хотел ее поцеловать, взять, проникнуть как можно глубже. Это походило на первобытное желание голодного, дорвавшегося до еды человека. И чем больше он пробовал, тем больше хотел. Артем положил тяжелую ладонь ей между лопаток и слегка надавил, заставляя прогнуться в спине. Открывая себе прекрасный доступ к округлой, упругой груди. Приподнял голову, жадно обхватывая губами налившуюся кровью вершинку, и осторожно сжал зубами.

Ната застонала, сильнее сжимая бедрами его бока. Черт, видя, как она заводится, как ее кожа краснеет с каждой его осторожной лаской, Артем сам испытывал не меньшее удовольствие. Ее стоны заставляли напрягать все мышцы, прилагать множество сил, чтобы так и оставаться неподвижным. Он глубоко и шумно вздохнул после очередного, пробирающего до самого основания стона, раздувая ноздри и сжимая простыни в кулаке, что еще немного и они точно порвутся.

— Нет, не так, — Ната обхватила его голову двумя руками и с силой потянула назад, сражаясь, скорее, с самой собой, нежели с ним. — Сегодня хочу я.

Наташа скользнула вниз по его телу, с каждым движением прислоняясь все больше, и вот уже она полулежит на нем, целуя шею и аккуратно проводя ноготками по груди. Артем выдохнул сквозь сжатые зубы и крепко зажмурился, откидывая голову.

Получив молчаливое одобрение и свободу действий, Ната начала вести себя еще раскованней, ее движения, ласки и поцелуи стали более уверенными, напористыми и чувственными, заставляя Артема сходить с ума. А девушка все также продолжала чувственно скользить по его телу, покрывая поцелуями грудь, слегка задевая сосок, и вот она снова движется вниз, руками проводя по бокам и выцеловывая дорожку еще ниже. Черт, она точно его убить задумала!

— Нат... — неужели это его голос звучит так надтреснуто и сипло. — Ты точно...?

Он хотел ей сказать, что ему это совсем не нужно, что он никогда не потребует того, чего ей не хочется. Но все слова и аргументы застряли в горле, когда Ната деликатно обхватила своими тонкими пальчиками твердый член у самого основания и слегка сжала, наслаждаясь пульсацией в руке. Слегка выпрямилась, опираясь одной рукой сбоку от его тела, и посмотрела ему в глаза. Ресницы чуть опущены, щеки порозовели, а сама она...Артем не сдержал низкого стона, когда Ната медленно наклонилась и осторожно втянула головку в теплый и влажный ротик, слегка скользнув языком по ней языком.

Все, он пропал. И продолжал тонуть с каждым движением ее ротика. Не в силах сдерживать себя, Артем подался бедрами ей навстречу и сдавленно застонал. Против воли его рука обхватила Наташин затылок, и Артем осторожным движением, так сильно отличающимся от горевшего в нем дикого пламени, собрал длинные темные пряди в кулак, убирая их от лица.

— Стой, стой, Наташ, — прохрипел Артем, почувствовав, что, еще минута, и он уже не выдержит такой пытки. Девушка не послушала, и он, обхватил ее за плечи, слегка приподнимая и заставляя посмотреть ему в глаза. От увиденного по его телу прошла сладостная дрожь.

Переставая думать о чем-то другом, Артем заставил Нату обхватить его торс и медленно позволил опуститься на себя. Черт, такая влажная и готовая... Христенко выдохнул сквозь сжатые зубы и одной рукой вцепился в простыни, краем уха слыша треск ткани.

Наташе не нужно было приглашение. Разгоряченная, часто дышавшая девушка хотела его не меньше, поэтому завела руку между их телами и уверенным движением направила его в себя, неровно застонав, и этот звук рикошетом ударил ему по нервам, вознося ощущения на новый уровень.

Она немного поерзала, устраиваясь поудобнее, и задвигалась, находя для себя идеальный ритм, и Артем, придерживая ее бедра, направлял и помогал девушке, с каждым движением проникая все глубже. Ната прикрыла глаза, полностью сосредотачиваясь на электризующих тело ощущениях и с головой погрузившись в ощущения, полностью сдалась на власть мужчины, и теперь уже он устанавливал ритм.

— О боже! — с выдохом у нее вырвался слабый возглас, и Наташа уперлась руками ему в грудь, неистово выгибаясь и щекоча бедра кончиками длинных волос. — Да...вот так...пожалуйста...

Артем сжал зубы, но заставил себя двигаться в том же темпе, ощущая, как с каждым проникновением она все сильнее сжимает его изнутри, все яростней подается вперед, а руки, упирающиеся ему в грудь, начинают слегка подрагивать и скрести кожу. Когда Ната особенно сильно и резко выгнулась, в блаженстве прикрыв глаза и закусив припухшую губу, чаша его терпения лопнула.

Он повалил ее на себя, заставив уткнуться в шею, и задвигался сильнее и чаще, заглушая ее стоны, переходящие в крики, до невнятного мычания. Но уже и этого было мало, и Христенко перекатился, оказываясь сверху и полностью завладевая ее телом. Лихорадочно дотрагивался, гладил, сминал мягкую кожу.

В неожиданный для него момент Ната кончила, тяжело содрогаясь и извиваясь под ним, так что приникала еще ближе. Он чувствовал, как сокращаются стенки ее горячего лона, выжимая его до дна. Секунда, и Артем присоединился к ней, сдавленно застонав и обессилено перекатываясь набок, чтобы не придавить девушку.

Оба тяжело дышали, но так и не разомкнули рук. Артем поглаживал дрожащий живот и покрывал легкими, неспешными поцелуями ее плечо, а Ната запустила руку в его волосы, мягко их перебирая и пытаясь прийти в себя.

Вспомнив кое о чем, Артем не сдержал негромкого смешка.

— Теперь проснулась?

— Теперь... — последовал неровный вдох, — проснулась.

Через пару часов, посвежевшие после душа и плотного завтрака, состоявшего из фруктов и сладких напитков, они вышли к морю, они отправились заниматься дайвингом. Не то чтобы у Артема после такого утра было желание куда-нибудь идти, но Ната оказалась неумолимой и почти силой вытащила его на пляж.

— Христенко, не капризничай, — девушка допила свой коктейль и теперь плотоядно оглядывала накрытый, но заметно поредевший стол. — Что я маме расскажу?

— Скажешь, что у тебя был очень хороший и удобный дом с бассейном.

Ната саркастически улыбнулась и протянула руку за кувшином апельсинового сока.

— Очень смешно. И вообще, что здесь вообще есть?

Артем задумчиво почесал подбородок. На Мальдивах он отдыхал и до этого, правда, давно и на другом острове, но с хозяином "Ники", улыбчивым итальянцем, был знаком достаточно хорошо, чтобы знать о его отеле.

— Если честно, то это не тот остров, на котором много развлечений, — признался он. — Стандартный набор: спа, массажи, рыбалка, дайвинг, прогулки по воде, экскурсии. Акул по вечерам кормят...Я на рыбалку съездил бы...

Голубые глаза задорно блеснули, и показалась упрашивающая белозубая улыбка.

— Я хочу позаниматься дайвингом. Давай сходим? Артем, — она нахмурилась и шутливо толкнула его в плечо, привлекая внимание. — Давай сходим.

— Да давай, давай, — сдался мужчина, не в силах ей отказать. — А ты умеешь?

— Нет, — Ната ослепительно улыбнулась. — Заодно и научусь.

Позавтракав, они направились к дайвинг-центру, заодно исследуя острову. Наташа не стеснялась радоваться и получать удовольствие, не строя из себя искушенную и изнеженную даму, чем приводила Артема в восторг. По дороге они остановились около ресторанчика. Рядом со зданием поставили клетку, наполненную огромным количеством маленьких разноцветных попугайчиков, хаотично мечущихся по клетке и забавно верещавших. Они задержались у этой клетки на добрые пятнадцать минут, подкармливая птиц и весело смеясь между собой.

По дороге они останавливались еще пару раз, то тут, то там, но Артему было плевать на время. Весь день они с девушкой не сидели на месте, даже в свой дом не зашли, но, что удивительно...все прошло великолепно. Они ныряли, купались, сходили в ресторан, а так как хозяин отеля был итальянцем, а Ната, как он понял, грезила об Италии, девушка осталась в восторге от местной кухни. Потребовала даже познакомить ее с владельцем гостиницы, но в тот вечер они его так и не застали.

В последующие дни они ездили на вечернюю рыбалку, на экскурсию в соседнюю деревню. Слетали даже на Мале, чтобы купить сувениров, хотя это можно было сделать и на территории отеля. Но Артему хотелось, чтобы Ната запомнила это время надолго, и помнила лишь самое лучшее. Поэтому он прикладывал все силы, чтобы за оставшееся время наверстать упущенное и дать ей увидеть самое интересное здесь. Его же самого больше привлекало наблюдать за Натой в такие моменты, чем за всеми экзотическими предложениями. Ему нравилось, как она удивляется и смеется, и он не мог сдержать смеха, когда она с диким визгом бежала от очередного маленького геккончика, прячась Артему за спину.

— Наташ, он тебя не укусит, — сквозь смех выговорил Артем, когда они впервые столкнулись с маленькой ящеркой. — А вот ты меня сейчас задушишь.

Ната ослабила захват и отпустила его шею, перед этим удостоверившись, что рядом никто не ползает.

— Ты его не видел, — горячо заверила девушка. — У него глаза такие...брр...ужас. Он ко мне подползать начал... — ее передернуло.

Артем качал головой, посмеивался, но проникался...какой-то нежностью, что ли. Его не напрягали или не злили ее привычки, а вызывали особое чувство тепла, что хотелось оградить девушку по мере возможного. То есть, практически от всего.

В предпоследнюю ночь на острове они, наконец, заметили одну изюминку отеля, о которой Артем просто элементарно забыл, а Наташе не выпала возможность узнать.

В ту ночь они долго гуляли по ночному острову, прислушиваясь к стрекоту насекомых и вдыхая ароматы экзотических цветов, поэтому пришли в номер минут за пять до полуночи. Спать совершенно не хотелось, да и сама девушка была в странном подавленном настроении, которого Артем не понимал. Они не поругались, нет, но Ната весь день была особенно тихой и молчаливой, и он не стал ее особо трогать в тот вечер, справедливо опасаясь какого-нибудь взрыва.

Они успели только войти в номер и сбросить обувь, как погас свет, полностью погружая их в темноту.

— Что-то случилось? — Ната замерла у широкого окна и завертела головой по сторонам. — Почему свет выключили.

— Сейчас включат. Его каждую ночь на пару минут выключают.

Наташа расслабилась и бедром прислонилась к подоконнику, задумчиво поглядывая в окно и не спеша поворачиваться к нему. Артем, засунув руки в карманы шорт, встал за ее спиной, чувствуя ее напряжение и какую-то отстраненность, которые его раздражали. Не сами по себе, нет, просто он не понимал причины такой смены настроения и сам внутренне напрягался.

— Зачем? — от неожиданности вопроса он вздрогнул.

— Считается, что в эти уединенные пару минут влюбленные должны говорить друг другу самые заветные слова, — Артем еле заметно хмыкнул. — Для этого и отключают свет, чтобы они могли побыть лишь друг с другом.

— Романтично, — без всякого выражения отозвалась Ната.

— На самом деле, на острове все работает от электрогенератора и в эти пару минут ему просто дают передохнуть, — с едва заметной насмешкой объяснил он "неофициальную" версию.

Куцова молчала, а в темноте он не видел ее лица, и мог лишь гадать о том, какие мысли в эту минуту бродят в ее голове.

— Тебе всегда это отлично удается. Я имею в виду, развенчивать иллюзии и все такое, — она мотнула головой и скрестила руки на груди. — Хотя я и ожидала чего-то такого.

Артем развернул девушку к себе лицом, пальцами обхватывая подбородок и заглядывая в блестевшие в темноте глаза.

— Тебя это расстроило? — серьезно спросил он. — То, что я сказал тебе правду?

Она достаточно долго молчала, и ответила за несколько секунд до того, как снова загорелся свет.

— Нет. Нет, нисколько.

Она обхватила его за шею, притягивая к себе и мягко поглаживая затылок, и поцеловала. Артем достаточно неплохо сумел узнать Наташу, да и слепому стало бы понятно, что она просто-напросто пытается его отвлечь. Он позволил ей это, делая вид, что поддался на ее уловку, но на деле не переставал думать о ее странных словах и поведении. Черт, вот любят же женщины все усложнять! Сказала бы, как есть...так нет же.

На следующий день они последний раз поплескались в море, сходили в ресторан, и даже хозяин отеля вышел к ним попрощаться и принес бутылку шампанского. День прошел быстро и как-то незаметно со всеми сборами и прочим, но на удивление спокойно. Ната снова стала самой собой, и ее настроение перестало ежесекундно штормить, что не могло его не радовать.

Пока Ната собирала оставшиеся вещи и готовилась к отъезду, Артем связался с Игорем, чтобы узнать про дела фирмы, но и с Димкой, на которого оставил контроль своего бизнеса. Нет, заместители у него были, но контролировал их именно Дмитрий, которому Христенко безоговорочно доверял.

На новогодние каникулы приходился пик работы, поэтому отпуска, как такового, в это время в его фирме не было. Нет, часть персонала уходила отдыхать, но другая часть, получая зарплату с наценкой, предпочитала продолжить работу и, честно сказать, в накладе не оставалась. Но Христенко все равно становилось неспокойно, потому что в такое время он предпочитал сам контролировать рабочий процесс. И хотя перед отъездом с Натой постарался сделать все дела, которые к тому моменту мог, на душе все равно было неспокойно.

За строительный бизнес отца он не волновался, причем по нескольким причинам. Ну во-первых, всегда существовал Волков, который контролировал все дела и безопасность в других городах, к тому же Игорь решил открыть филиал фирмы в Петербурге, так что бизнес без внимания не останется. Во-вторых, отец, который немало лет потратил на свое дело и в ежовых рукавицах держался не только за свои интересы, но и за интересы других компаний и не всегда в пользу последних. Ну а в-третьих, и в самых главных, Артему было наплевать на строительное дело отца. Первые два пункта можно вычеркнуть.

Соединившись с Дмитрием, Христенко устроил тому допрос с пристрастием, к концу которого друг уже вяло отбрыкивался от него, заявляя, что вот он приедет со дня на день и сам все проверит. Артем пропускал эти слова мимо ушей и успокоился только тогда, когда полностью убедился в процветании и спокойствии.

— А вообще как в Москве? Погода?

Дмитрий непочтительно фыркнул.

— Погода? Шутишь, да? У нас тут под сороковник, все замерзло, снега по самые уши. Аварий множество, сосульки падают. Пришлось даже бригаду к офису вызывать, чтобы дорогу расчистили и крышу, — Артем удовлетворенно кивнул, одобряя решение Димки. — Это не твои острова, где под тридцать.

— Под сорок, — с ухмылкой поправил его Христенко. — И даже больше.

Мужчина застонал.

— Ты скотина, Артем Олегович. Издеваешься над бедным мной. А я зябну тут. И согреть некому.

— Так уж и некому?

— Нуу... — замялся Орлов. — Если поискать...

— Так, ладно, с твоими поисками потом. Это все?

— На клуб Сафронова состоялась облава, — серьезным, сильно отличающимся от прошлого насмешливого голоса ошарашил Дима, и Артем инстинктивно напрягся. — Пока не закрыли, но обнаружили с десяток людей, находящихся под влиянием психотропных веществ.

— Недостаточно.

Орлов не обратил внимания на его замечание.

— Следствие обнаружило притон и пару людей, распространяющих наркотические препараты среди посетителей. Один из них работник клуба.

— Уже лучше, — Христенко сам чувствовал, как искажается его лицо от жесткой ухмылки, граничащей с оскалом. — Дальше.

— Пока клуб временно прикрыли до окончания следствия. Приехала комиссия из Москвы, подключены люди из самого Питера. Пока все это тянется, но по слухам, Сафронов надеется открыть клуб после четырнадцатого января, да еще собирается подать в суд якобы за то, что из-за необоснованных действий органов он лишился большой выручки.

— Да, наглости ему не занимать. Он знает, что я принял в этом участие.

Дима пожал плечами.

— Пока вроде нет.

— Хм... — Христенко задумчиво сузил глаза и хрустнул кулаками, разминая руки. — Пусть узнает. На этом вроде все. Эти пусть дальше ищут. Проблемы были?

— Пара загвоздок в Питере, но ничего серьезного.

— Это все?

— С Питером да. С Сафроновым нет.

Артем устало вздохнул и сжал зубы.

— Что еще? — когда он увидел, как замялся Димка, то раздраженно выдохнул. — Слушай, давай к делу. Что ты мнешься, как...

— С "АрМалом" некоторые сложности. Сама Абель позвонила, настойчиво просила соединить с тобой.

— Что ей надо?

— Не сказала. Сказала, что будет разговаривать только с тобой. Я ответил, что ты уехал.

— Похоже, там все серьезно... — протянул Христенко, постукивая пальцами по панели ноута. — Если уж сама Абель соизволила позвонить...

— За последние годы она сильно наворотила там, оставшись без контроля. Андрей в последние годы тоже забросил все дела, полностью переселившись в Россию, ты уже ДАВНО там не был...Абель пошла вразнос...Вот что значит баба... — пробурчал себе под нос Орлов. — Одни неприятности. Дура какая-то.

— Абель не дура, — покачал головой Артем. — Если наворотила, как ты говоришь, значит, это ей было нужно. Вопрос, зачем?

Дмитрий хотел уже что-то ответить, причем, если судить по гримасе отвращения на его лице, то довольно резко, но тут послышался голос Наташи, которая через мгновение показалась в дверях, сверкая белозубой улыбкой, резко контрастирующей с загорелой кожей. Артем подавил желание как мальчишка хлопнуть крышкой ноутбука и спрятать его за спину, понимая, что таким образом лишь привлечет больше внимания и вызовет тонну подозрений с ее стороны, что ему совсем не нужно. Силой воли он заставил себя неподвижно сидеть на месте, вот только руки сжались в кулаки, так что на руках выступили вены.

— Я все собрала, Артем. Кстати, сходи искупайся в последний раз, скоро уезжать ведь. И я еще пару сувениров купила, так, на всякий случай, а то неудобно будет. И на твою долю тоже купила. Нужно ведь? — он скованно кивнул, глядя, как на ходу Ната кладет в кресло пузатый бумажный пакет. — Что-то случилось? — удивленно вскинула брови девушка, когда заметила его напряжение. — Я что-то не так сделала?

— Нет, все так, Нат, я просто по работе разговаривал, — Артем сухо кивнул в сторону ноута, краем глаза замечая, с каким любопытством прислушивается к разговору Орлов, которые не видел Наташу, но прекрасно слышал.

— Ооо, — Ната кинула быстрый взгляд на серебристую крышку ноутбука. — Ясно. Не буду мешать.

Артем хотел сказать, что она ничуть не мешает, да и вообще, он почти закончил, но Ната его опередила, бесшумно удалившись в ванную и плотно прикрыв за собой дверь. Когда раздался щелчок замка, Артем свободно выдохнув, только в тот момент осознав, что затаил дыхание.

— Это что, та самая Наталья? — приглушенно и удивленно сощурился Орлов. — Что, правда та самая?

— Да, — он сухо кивнул. — Еще вопросы?

Дима замолчал, и хотя находился на расстоянии, все продолжал поворачивать голову в ту сторону, из какой пару секунд назад раздавался голос Куцовой.

— Да нет, в общем-то. При встрече решим. Ладно, давай, до связи.

Наташа вышла из ванной через десять минут, полностью собранная и готовая. Через час их самолет уже вылетал, поэтому следовало торопиться.

— Ты все?

Наташа кивнула, застегивая молнию чемодана.

— Да, а ты? Все решил? Какие-то проблемы?

— Да нет, с чего ты взяла? — Артем беззаботно пожал плечами и, проходя мимо, осторожно поцеловал, ощущая знакомое и приятное тепло ее дыхания. — Все нормально, — через пару минут отозвался он, заводя прядь темные волос за нежное ушко. — Просто аврал в Москве, работы много.

— Ах, да, у тебя, наверное, в это время наплыв туристов, — сказано это было с какой-то грустной, извиняющейся интонацией, заставившей Артема непонимающе замереть и обхватить тонкое лицо, заставляя посмотреть ему в глаза. — А ты тут...

— И что? — Артем спокойно смотрел на девушку, пока та не попыталась отвести взгляд. — Я не жалею, что приехал сюда с тобой. А ты что, жалеешь?

— Нет, просто...

— Вот и отлично, — Христенко еще раз нежно прошелся по ее губам, чувствуя, как постепенно Наташа начинает расслабляться и успокаиваться. — Пойдем, а то время уже поджимает.

— Ага. Кстати, а рейс у нас какой? Прямой? До Питера?

— Да, прямой. До Москвы.

И Артем вышел к пришедшему румбою, не замечая, как замерла девушка от его слов.

* * *

Всю дорогу до Хулуле Наташа молчала, искоса кидая на Христенко пронзительные взгляды, которые он совершенно не замечал. Или делал вид, что не замечал. Вообще, Артем вел себя так, словно находится мыслями где-то далеко, не с ней. Но и о ней не забывал, если быть честной.

А Ната впервые за долгое время...растерялась. Она не знала, как реагировать и что делать. Ей было непонятно, зачем Артем тащит ее за собой в Москву. Нет, можно, конечно, предположить, что ему так действительно удобно, а она потом просто уедет в Питер, но Артем не походил на подобного человека. Он бы, скорее, отправил ее в Питер, а сам бы улетел в Москву, но ему зачем-то понадобилась она.

Да, формально рождественские каникулы еще не кончились и до выхода на работу осталось чуть меньше недели, но все равно...И упираясь в это "все равно" Ната не находила себе места.

Она ведь только недавно успокоилась. Хотя и в жизни бы не подумала, что Артем так ее затронет. Обычно она уходила незаметно и без сожалений, а с ним от одной только мысли об окончании отдыха и расставании становилось не по себе. И это слабо сказано.

С ним было очень хорошо...и спокойно. Удивительно хорошо. И просто, легко. Она точно знала, что он сделает в тот или иной момент, что предпочитает, и за последние дни поневоле изучила его вкусы и желания. Странно как-то, когда вроде бы с несовместимым человеком тебе становится легко и просто. И в один прекрасный момент Ната поняла, что... не хочет уходить так же, как делала до него. Нет того страха и того желания, которые всегда побуждали ее убегать, не оборачиваясь.

А потом стало страшно. Ната смотрела на Христенко и понимала, что при всей легкости и спокойствии, она не сможет с ним, да и он не захочет. В конце концов, Христенко добился именно того, чего хотел с самого начала — ее. И получил полностью, хотя ему совсем необязательно об этом знать. Он делал с ней и ее телом такие вещи, которых она не позволяла ни одному мужчине. Он заставлял жить, смеяться и да, Ната чувствовала себя рядом с ним счастливой и защищенной.

Но иногда полезно осознавать, что существуют мужчины, которые просто физически не смогут быть с одной женщиной и усидеть на месте. Они не созданы для этого, не привыкли к такому в силу воспитания, образа жизни и взглядов на мир. Да, больно. Да, неприятно. Да, обидно. Но Ната цеплялась за эту мысль как за спасательный круг, потому что именно она не давала ей сорваться в ту пропасть, к которой все шло.

Она должна быть довольна собой. До сегодняшнего вечера Ната думала, что у нее вышло закрыться и спрятаться от влияния Артема. И сердце уже так в груди не грохотало, и нерадостные, тяжелые мысли, не отпускающие девушку последние несколько дней, тоже исчезли. И все вроде бы спокойно и замечательно, она почти воспринимала их с Артемом отдых как легкий курортный роман, не больше, только вот после его слов все хрупкое спокойствие в ее душе рассеялось в прах, не оставив после себя ничего.

Зачем так делать? Почему нельзя просто разойтись в разные стороны и сделать вид, что их ничего и никогда не связывало? Так было бы легче, в первую очередь самому Христенко, да и ей тоже. Так почему, спрашивается, он тащит ее непонятно куда, непонятно для чего? Почему нельзя оставить ее в покое, после того как получил, что хотел? Правда, и она в накладе не осталось, но это уже мелочи жизни, не заслуживающие внимания.

В самолете половина полета прошла в абсолютной тишине. Ната всю дорогу смотрела в окно, недовольно скрестив руки на груди, и все ждала, когда Христенко не выдержит и скажет уже хоть что-нибудь. Ждать пришлось долго, и даже очень. Ната успела пролистать ни один журнал, когда Артем, наконец, не выдержав, с тяжелым вздохом повернулся и посмотрел на нее.

— Что я опять не так сделал?

— С чего ты взял? — равнодушно пожала плечами девушка. — Все нормально.

— И ты просто так игнорируешь меня битый час?

— Я думаю.

Христенко хмыкнул, и, изогнув бровь, скрестил руки на груди.

— Позволь узнать о чем.

— Да вот думаю, как буду из Москвы добираться. То ли самолетом, то ли так, на автобусе доехать...

Она не просто так завела этот разговор, искоса поглядывая на мужчину и проверяя его реакцию. Вполне возможно, что Артему действительно было удобнее высадиться в Москве...а она должна будет сразу же уехать. Возможно, Ната самостоятельно напридумывала себе того, чего и в помине нет и быть не может.

Артем нахмурился, посмотрел на нее с подозрением и еще чем-то, чего Ната не уловила, и откинулся на спинку кресла, до странности собранный и напряженный куда сильнее, чем секунду назад.

— Спросила бы у меня.

— И что ты скажешь?

— Что ни самолет, ни автобус тебе не подходят.

Ната нерешительно замялась, отводя глаза.

— Артем...

— Что с тобой вообще происходит в последнее время? Что опять не так? Или мне надо читать твои мысли? Как, расскажи мне?

— Да все так, просто ты мог предупредить? И объяснить? И посоветоваться со мной? — Наташа сжала зубы и рывком положила журнал на место. — Или меня надо просто ставить перед фактом? А то, что у меня работа, дом, семья, друзья...тебя это совершенно не волнует?

— До начала рабочей недели еще есть время.

— А что, у меня не может быть никаких дел? — взъярилась Наташа, которую задело подобное отношение. — Артем, давай все расставим по местам. Да, мы провели с тобой чудесные несколько дней, да, мне все понравилась, но у меня есть своя жизнь, понимаешь? Своя работа, которую я не могу...

— Я знаю, — чересчур спокойно кивнул Христенко, и только плотно сжатые зубы выдавали его злость. — Твоя работа, семья и друзья.

Наташа прикрыла глаза и устало потерла переносицу, чувствуя, что еще немного и просто или начнет орать, или реветь от беспомощности.

— Чего ты хочешь?

Совершенно обычный, простой вопрос. Выбивший Христенко из колеи и заставивший его забегать глазами по салону. Ната видела, как сжались руки в кулаки на подлокотниках кресла, как Христенко бросил на нее беглый взгляд, и будто обжегшись, отвернулся. Чертыхнулся сквозь зубы и потянулся к сумке, доставая сигареты. Такая картина была куда как привычней, но и больнее.

Хотя Ната и в жизни бы не подумала, что Артему так тяжело говорить девушкам "нет". Он всегда казался ей таким наглым, бессовестным, не считающимся с мнениями и чувствами других людей. Да, в нем было много и привлекательного, такого, чего хочешь видеть в мужчине, но Артем всегда оставался Артемом, и Ната это прекрасно помнила. И его молчание причиняло боль. Проще было бы, если бы он сказал все, как есть, не оттягивая момент признания. Неужели так сложно честно признаться, что, да, мы провели чудесное время, но у тебя и у меня своя жизнь, поэтому давай разойдемся, как взрослые люди? Ее бы такой ответ устроил, серьезно. Она бы мило улыбнулась, кивнула, как уравновешенная, уверенная женщина, знающая себе цену, и, не оглядываясь, ушла.

— Ты так спешишь оказаться в своем Питере? Почему ты просто не можешь пока остаться со мной? В Москве?— Христенко раздраженно выдохнул сигаретный дым. — Я думал, что мы с тобой... — он глубоко вздохнул. — Мы с тобой прошли ту стадию препирательств. Я думал, что мы разобрались и поладили.

— Поладили, — глухо повторила Куцова. — А дальше-то что?

— Почему ты так стремишься убежать? — тихо спросил Христенко, заставляя уже Нату нервничать и хотеть вскочить с кресла, чтобы оказаться как можно дальше от его обжигающего и проникающего в самую глубь взгляда. — Ты действительно не хочешь поехать в Москву? Или со мной не хочешь?

— А зачем? — также тихо пробормотала Наташа. — Зачем мне ехать, Артем? Зачем? Тебе мало проведенного времени там? — она кивнула в сторону воображаемых островов. — Что еще? Я не маленькая девочка, и я заранее понимала, что будет, в конце концов. Все нормально, Артем, правда. Я не могу только понять, зачем ты тянешь кота за хвост.

— Мне мало, — Наташа моргнула, на мгновение озадаченная его ответом. И первые секунды не совсем понимала, к чему Артем вообще это сказал. А когда поняла, то...ее как будто ледяной водой окатили. — Что если я скажу тебе, что мало? Я...черт... — Христенко нервным движением взъерошил темные волосы и поморщился, мучительно подбирая слова. — Давай попробуем, Наташ?

У нее хватило сил лишь молча смотреть на Христенко, с нетерпением ожидающего ее ответа. И она не знала, что говорить...и как. И столько всего навалилось после его слов — и страх, и потрясение, и недоверия, и едва теплящаяся в душе надежда. Она смотрела на сидящего рядом мужчину, чувствуя, что он испытывает те же противоречивые эмоции, что и она. И от этого знания становилось немного, но легче. Знать, что рядом есть человек, который ощущает то же, что и ты, понимает тебя, но все-таки он сильнее и может сделать шаг там, где ты позорно сбежишь.

Ната немного нервным движением облизнула губы и откинула мешающую челку. И только тогда заметила, что руки слегка подрагивают.

Черт, они же такие разные с ним. Артем же непостоянный, легкомысленный, ветреный. Его вряд ли возможно удержать надолго. Только почему она об этом думает? Она, которая никогда и не задумывалась о серьезных отношениях. А мужчин, с которыми она прожила под одной крышей больше двух дней...таких и нет совсем. Был один парень полтора года назад, но Ната никогда не подпускала его достаточно близко, вообще не подпускала, если быть точнее. Хотя он же был неплохой, надежный, честный...Но ее постоянно что-то держало на расстоянии. Вполне возможно, что она боялась такой жизни, которой жила ее мать.

Но разве Артем не воплощение всего того, что Ната видела с детства? Да, наверное, так и есть. Но только когда первый страх и потрясение схлынули, девушка перестала думать о том, какие они разные, о том, что отношения с Артемом заранее определены на поражения, что ничего из этого хорошего не будет. В одну минуту просто захотелось...жить. Не так, как она раньше жила — постоянно оглядываясь на что-то, с опаской подпуская к себе людей и просчитывая все свои шаги и решения на несколько ходов вперед.

В конце концов, жизнь дается всего лишь раз. И почему бы не попробовать что-то, что принесет удовольствие? Возможно, в дальнейшем придется заплатить немалую цену за спонтанную прихоть своим желаниям, но Ната искренне надеялась, что оно того стоит.

— Ты...

Казалось, Артем все понял в тот самый момент, когда Ната мысленно, для себя приняла решение. Она не знала как, но он догадался и...выдохнул с облегчением?!

— Уверен, — он позволил себе слабую улыбку и затушил сигарету, небрежно кидая ее в пепельницу. — И потом, мы никогда не узнаем, если не попробуем.

— А моя работа? Я живу в Питере, а ты в Москве...

— Всего пятьсот километров.

— Не так уж и мало.

— Не так уж и много. Да и потом, — Христенко послал ей лукавую полную темного соблазна улыбку. — Насколько я помню, твоя фирма в данный момент сотрудничает с нашей.

— Временно, — поправила мужчину Ната, чувствовавшая необычную легкость и спокойствие. — И это лишь на время. А что будет, когда я буду работать, а освобождаться только на выходных? Да и...

Христенко нежно, но твердо прижал палец к ее губам, прерывая поток бессвязных возражений.

— Мы что-нибудь придумаем, — шепнул он ей прямо в губы, и Ната почувствовала его дыхание на щеке. — Мы что-нибудь обязательно придумаем, просто...нужно захотеть, понимаешь?

— Понимаю, — повисло неловкое, неудобное молчание, когда казалось, что должно произойти что-то важное, должно быть сказано что-то важное, но этого важного все нет и нет. Ната прочистила горло и заерзала на кожаном сиденье. — Но учти, Христенко, я не потерплю твоих разных...

Артем расхохотался. Нет, правда, громко рассмеялся, и девушка уже было хотела возмущенно вскипеть, но Христенко прижал ее к себе, заглушив тем самым разные нелестные отзывы о своей персоне. Наташа, тесно прижатая к его телу, завозилась и ткнула кулачком по ребрам.

— Глупая ты, — беззлобно поддразнил он.

— Я предупредила, — промычала Ната, тесно прижатая к твердому телу. — И отпусти меня уже, мне ребра больно.

Артем слишком сильно прижал ее к себе, так что подлокотники кресла больно врезались в кожу. Христенко, почувствовав ее неудобство, отстранился, позволяя девушке поудобнее устроиться, но рук так и не разжал.

Оставшуюся дорогу они и не разговаривали совсем — Наташа, непонятно отчего вымотанная и уставшая, провалилась в сон, а что делал Артем она даже и не знала. Но именно он разбудил ее, когда они приземлялись в аэропорту.

Кратковременная дремота никаких сил и не прибавила, только голова разболелась, но настроение все равно продолжало держаться на отметке "отлично". И плевать было на погоду, которая после жарких островов казалось просто насмешкой, на будущие проблемы и препятствия. Казалось, что все получится. Она же не одна.

— Мы сейчас куда? — спросила Ната, когда они наконец-то оказались в тепле автосалона. Изо рта с каждым сказанным словом вылетало облачко пара, а загар смотрелся особенно ярко по сравнению с окружавшим их снегом.

— Ко мне.

— А Миша?

— А что Миша? — Артем помотал головой, сцеживая зевок в кулак. — У тебя официально первый рабочий день еще не скоро.

— Это понятно, но мне ему хоть позвонить надо.

Мужчина подарил ей настороженный взгляд.

— Зачем?

— Сказать, что я приехала.

— Потом скажешь. Завтра. Тем более, Подольский сам сейчас не в России.

Наташа нахмурилась и удивленно повернула голову.

— А ты-то откуда знаешь?

— А ты что, действительно думала, что он помог мне тебя заманить по доброте душевной, да? — передразнил Христенко. — Конечно, прямо он и разбежался. Путевку на двоих в Европу стребовал, гад.

— Вот же...жук, а, — с возмущением воскликнула девушка, а Артем наоборот, выглядел до противного довольным. — Ну я ему...Нет, ты представляешь, у него еще наглости хватило строить из себя такого предупредительного. Весь из себя хороший, — она передернула плечами, а Христенко мягко рассмеялся. — А что ты такой довольный?

— А что? — мужчина немного расстегнул молнию куртки. — Пусть съездит, отдохнет. По мне, лучше бы он там подзадержался.

— А поляки?

— А что поляки? — Артем невозмутимо пожал плечами. — Если такая погода продержится долго, то они приедут, в лучшем случае, к концу января.

Ната недоверчиво хмыкнула, несогласная с мнением Артема, но спорить не стала, ограничиваясь коротким:

— Думаешь?

— Почти уверен, — кивнул Артем и наклонился к водителю, о чем-то спрашивая. — Устала?

— Ты знаешь...да, — задумчиво ответила Наташа. — Вроде и вздремнула в самолете, но что-то без толку.

Голова действительно раскалывалась. На виски давила резкая боль, при каждом неосторожном или резком движении отдаваясь у переносицы.

— Это нормально. Акклиматизация, — кивнул Христенко, как будто этого и ожидал. — Сейчас в аптеку заедем, купим чего-нибудь.

— Да ладно, Артем... — ее слушать никто не стал, и машина через пять минут остановилась у первой попавшейся аптеки, и мужчина вышел, быстро прикрыв за собой дверь, чтобы не впускать холодный воздух.

Только через минуту Ната вспомнила, что брала с собой аптечку, в который наверняка были таблетки от головы, но Артем скрылся из виду. Она вздохнула и откинулась на спинку сиденья, с нетерпением ожидая их приезда и своего...входа в жизнь Артема. Страшновато было, если честно. Она не знала, как себя вести и как реагировать, но очень надеялась, что все пройдет нормально.

Интересно, а где живет Артем? Нет, не в том смысле, насколько богато или насколько роскошно, ее это ничуть не волновало. Просто было интересно...само место. Дом многое может рассказать о своем хозяине. К тому же Ната опасалась увидеть отпечатки другой женщины в его доме. Да, все понятно, он не монах, а нормальный мужчина нормального возраста, но видеть следы других девушек и жить среди этих следов не хотелось. Убедив себя, что накручивать сейчас себя не надо, Ната глубоко вдохнула и прикрыла глаза, абстрагируясь от мыслей и головной боли.

— Вот, купил, — Артем помахал красной коробочкой и стряхнул с себя снег, правда, на волосах блестели растаявшие капельки. — Пойдет?

— Угу, — промычала Ната, открыв один глаз. — Только у меня ж с собой аптечка была. Там тоже таблетки есть. Я просто забыла про нее, а вспомнила только сейчас.

— Да ладно, — мужчина кивнул водителю и снова зевнул. — Потом все равно пригодиться.

Ната ничего не сказала, снова откидывая голову на спинку сиденья и закрывая глаза. Это "потом" неожиданно согрело и заставило улыбнуться. Артем тоже особо с разговорами не лез, то ли сам устал, то ли давал ей прийти в себя, а может все в месте, но оставшийся путь они проехали в тишине.

Изредка мелькали неоновые вывески, какое-то время они потратили на пробки, но водитель оказался человеком привычным и знающим город, поэтому через час они подъехали к многоэтажному элитному дому. Ната была удивлена, увидев, что они приехали не в центр города и не на Рублевку, хотя сам райончик был чистым, аккуратным и тихим. Ворота автоматически открылись, пропуская их на огороженную территорию, и Нате на глаза попалась аккуратная детская площадка — не чета той, которая стояла у ее дома в Питере. Около песочницы мелькнули оранжевые морковные носы двух забавных снеговиков. Вместо асфальта — аккуратно выложенная плитка, все дорожки, несмотря на обильный снегопад, расчищены от снега и льда.

Почему-то Наташа не удивилась, увидев не огромный загородный коттедж, а многоквартирный, пусть и достаточно закрытый дом. Всего один подъезд, а вот этажей шестнадцать или семнадцать — она точно не досчитала. И очень...уютно, этого не отнять.

Артем вышел из машины, придержав для нее дверь, но вглядывался он в верхние этажи, не обращая внимания на разгружающего багажник водителя и парочку детей, пробежавших рядом с машиной.

— Ну что, пойдем? — он слегка улыбнулся и с легкостью подхватил несколько чемоданов, уверенно направляясь ко входу. Ната, державшая одну сумочку, поспешила следом, а водитель замыкал процессию.

На входе Артем подошел к охране, вполголоса сказал о чем-то, и охранник, крепко сбитый мужчина лет тридцати оглянулся на нее, будто просканировав взглядом. Кивнул Христенко и пропустил их вперед, закрыв за ними входную дверь.

— Да уж, Тем... — Ната беглым взглядом окинула аккуратную лестничную клетку, пока Христенко возился с замком. — А еще выше ты квартиру купить не мог?

— Семнадцатый этаж, Наташ, — Артем, наконец, открыл дверь и пропустил девушку и водителя вперед. — Куда же выше? На крышу, что ли?

— И я о том же, — пробурчала себе под нос девушка, освобождая проход для мужчин, — Ой, вот туда поставьте, — Ната поспешила выйти из прихожей, потому что уже дважды ей на ноги пытались поставить по чемодану. — Спасибо большое.

— Ты пока раздевайся и проходи, а я сейчас остальные сумки принесу, — сказал Артем и вышел, прикрыв за собой дверь.

Ната сняла пальто, шарфик и прошла в гостиную. Хотя и гостиной это назвать было сложно. Квартира красивая и сделанная со вкусом, спору нет, только...она вообще без стен. Нет, не то чтобы совсем, нет, четыре стены, отдельная ванная и туалетная комната, прихожая, небольшая, но функциональная, но в остальном...

В доме Артема не было такого разделения на гостиную, спальню и кухню. Ната из коридора сразу попала в один просторный холл, разделенный на несколько секторов. Да, все удобства здесь, конечно, были, но вот кухня ограждалась от гостиной только цветом пола. Там, где начинался темный паркет — гостиная, а где мраморные плиты — кухня. Со спальней дело обстояло примерно также, только большая кровать, накрытая темно-зеленым, почти черным покрывалом, с прикроватными столиками находилась на искусственно сделанном возвышении. Посередине...комнаты стоял обычный диван и пару кресел, у большого витражного окна расположился тяжелый резной письменный стол. Вот вроде бы и все.

Все-таки зря она боялась по поводу следов других женщин. Здесь вообще никаких следов не было. Чисто, все стоит на своих местах... но пусто. Нет тех мелочей, создающих свой, теплый уют.

— Ну что, осмотрелась?

Голос Христенко, неожиданно раздавшийся за ее спиной, заставил Нату вздрогнуть и испуганно оглянуться.

— Это ты, — она приложила руку к груди, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце. — Не подкрадывайся так. Ты меня напугал.

— Прости, — он замолчал на едва заметное мгновение, но почти сразу, без перехода повторил свой вопрос. — Ну как? Осмотрелась?

— Эээ...да, — она кивнула и опустилась в холодное кресло. — Осмотрелась. Здесь...мило. И все со вкусом так, — Ната обвела жестом полупустое помещение. — Просторно.

Артем пожал плечами и снял куртку, стряхивая с волос снежинки.

— Я здесь редко бывал. Тем более, жил. Иногда только ночевал и все. Чаще всего приходится проводить время в постоянных разъездах, но я старался, чтобы в каждом городе, где я подолгу живу в силу обстоятельств, у меня была своя квартира. У меня даже в Киеве однушка есть, — он весело хмыкнул. — Три года назад купил. Веришь-нет — ни разу там не был.

Ната изогнула тонкую бровь и с интересом поглядела на Христенко.

— А где жил?

— В гостиницах.

— А зачем тогда покупал?

— Не знаю. Чтобы было, наверное, — он начал медленно расстегивать рубашку и ослаблять ремень на брюках. — Тебе не понравилось?

— Просто у меня дома немного по-другому, — осторожно призналась Наташа, не давая точного ответа. — Более...

— Уютно? — с понимающей улыбкой подсказал Артем, и Ната излишне быстро покачала головой. — Да я и сам знаю, но мне самому лень благоустройством здесь заниматься. Да и не нужно было. Но если что-то тебе понадобится, то сразу покупай. Тут, наверное, многого нет.

Ната встала и потянулась, поглядывая в сторону мягкой кровати.

— Какая разница? Потом все решим. А сейчас пойдем спать.

Глава 16.

Они оба не знали, как вести себя друг с другом, живя под одной крышей. Но оказалось все не так страшно, как Ната могла себе представить. Она боялась того, что ей придется ломаться ради Артема, менять и перекраивать себя, как это делала ее мать, превратившаяся сейчас в безмолвную и незаметную тень себя прежней. На деле же им обоим приходилось подстраиваться друг под друга, согласуя свои вкусы, привычки и желания. Пришлось подстраиваться друг под друга, да...но не ломаться.

Наташа на удивление быстро обжилась в его доме. Что-то действительно пришлось докупить, и они с Артемом прямо на следующий день поехали в супермаркет за всем необходимым. Ей было немного неудобно и неуютно поначалу, и не из-за того, что ей так уж не нравилось жить с ним, а потому что его дом не располагал к уединению обоих. Они всегда были друг у друга на виду, постоянно незаметно наблюдая за перемещения другого по квартире и его действиями. За последнюю неделю Ната точно узнала, что любит Артем, а чего терпеть не может. Она знала, что иногда он просыпается по ночам и садиться за работу, даже не включая настольную лампу, а пользуясь светом, льющимся из окна. Недолго, час-полтора, но она просыпалась и всегда ждала, пока он обратно ляжет в постель, но не отвлекала и не лезла под руку.

И они действительно начали обживаться. В его квартире появилось множество других на первый взгляд незаметных вещей, но именно они создавали атмосферу тепла и уюта, и Наташе, когда она возвращалась домой, уже не казалось все вокруг пустынным и холодным, как раньше. И она с удовольствием замечала, что во всем, в каждой малейшей детали проступает ее почерк, ее тень. Это радовало и заставляло теплиться чему-то на душе.

Не все проходило гладко, да так и не могло быть, потому что слишком они с Артемом свободолюбивые и независимые, но не так тяжело и надрывно, как могло показаться вначале. Непросто, но в то же время легко.

Но если наедине у них с Христенко все было прекрасно, то в реальном мире все равно у каждого оставались свои проблемы и трудности, которыми они не хотели делиться друг с другом.

Ната не стала рассказывать матери о том, что переехала к мужчине. Тем более, к Христенко Артему. Если уж Наташа знала о семье Христенко, то мать и подавно. И девушка была больше чем уверена, что мама подобный выбор никогда бы не одобрила.

Но с ней все равно пришлось разговаривать и как-то выкручиваться, хотя Ната оттягивала этот момент до последнего. В который раз мысленно поблагодарив создателей Скайпа, Наташа выпроводила Артема на работу и включила компьютер. Мама была на связи и ответила моментально, почти сразу замечая другую обстановку и до необычного счастливую дочь.

— Привет, мам! — излишне радостно поприветствовала Наташа женщину. — Я приехала!

— Да уж вижу, — Ольга осмотрела все, что только могла увидеть, и с подозрением уставилась на дочь. — А ты где, солнышко?

— В...в Москве.

— А что ты там делаешь?

Ната нервным жестом облизнула губы и застучала ногтями по столешнице, радуясь, что мама этого не видит.

— Я сюда по работе приехала. У нас клиенты новые намечаются, и шеф меня сюда отправил. Больше просто некого, — она развела руками.

На самом деле, сказанное было недалеко от истины. Миша действительно позвонил ей и попросил задержаться в Москве, потому что у него действительно назрели здесь некоторые проблемы. Почти все знали, что "Меридиан" для Михаила Подольского — хобби. Любимое, приятное, приносящее неплохой доход, но хобби. Свой же капитал он сколотил, сдавая в аренду недвижимость, расположенную в разных городах России. Вклады, некоторое количество акций в разных предприятиях — как говорил Миша, на жизнь ему хватает.

Как и многие, Михаил приобрел некоторую собственность в престижном районе Москвы, поставив здесь управляющего. И в начале января, подняв на уши всю бухгалтерию и совершенно не обращая внимания на законные выходные своих работников, Миша выяснил, что его управляющей примерно с год нечист на руку, удерживая часть прибыли шефа. Сначала все проходило в скромных размерах, но наглость — великая сила, поэтому к концу года мужчина изрядно охамел и воровал, почти не скрываясь. За что и поплатился.

И Михаил отправил Нату в Москву, чтобы она проконтролировала, как он сказал, пару-тройку недель, весь процесс и заново пересмотрела все документы. Девушка понимала, что им с Христенко невероятно повезло и даже заподозрила Артема в косвенном вмешательстве, но он клятвенно заверял ее, что даже не знал обо всей сложившейся ситуации. Наташа, за короткое время научившаяся различать произнесенную Христенко правду и ложь, ему поверила.

Так что ложь матери выходила идеально вылепленной, приторно-гладкой и оттого еще более сложной. Ната вообще не любила что-то скрывать от матери — такие вещи можно пересчитать по пальцам одной руки. И почти все Наташины тайны и недомолвки относились к тому времени, что она живет вдали от родительского дома.

— Понятно, — мама все еще недоверчиво хмурилась. — А ты где остановилась? В отеле?

Ната натянуто улыбнулась.

— Нет...Я квартиру сняла. А Михаил Иванович все потом оплатит. Здесь просто все может затянуться, и я, скорее всего, задержусь в Москве.

— Надолго?

— На месяц, может, чуть больше, — девушка беспомощно развела руками. — Мам, я правда не знаю, как и что выйдет, но мне придется на какое-то время пожить здесь. Так что...

Мамино лицо смягчилось, а морщинка, всегда горизонтально пересекающая ее лоб, когда она волновалась, разгладилась.

— Ладно. Ну как ты хоть отдохнула?

Ната пустилась в пространные, общие рассуждения об острове и очень часто приходилось силой сдерживать себя, чтобы не проболтаться об Артеме. Мама ей не поверила, узнав, что дочь отдыхала на островах одна.

— Может, и одна, но ты просто должна была с кем-нибудь познакомиться, — она лукаво прищурилась, разглядывая покрасневшую дочь. — Ну...кто он был? Испанец или какой-нибудь итальянец? Или...

— Мама! — не выдержав, громко воскликнула Ната, которую выводили из себя мамины "догадки". — Я сказала, что была там одна! Одна, понимаешь?! Это значит совсем!

— А что ты нервничаешь? — бесстрастно поинтересовалась мать. — И что за тон? Я просто спросила. Что, так сложно нормально ответить?

— Я тебе сто пять раз ответила, что была там одна! — огрызнулась Куцова. — Что ты еще от меня хочешь услышать?

И тут, в этот же самый момент раздался звук, заставивший девушку испуганно замереть. Наташе казалось, что время остановилось или бежало так медленно, что каждая секунда ощущалась как долго тянущаяся неделя, не меньше. И она не могла ошибиться. Звук поворачивающегося замка она не спутала бы ни с чем. А ключи были только у одного человека, кроме нее.

Мама не могла слышать легкий щелчок, но она на расстоянии почувствовала изменение настроения и эмоций дочери, и наклонила голову, пытаясь рассмотреть то, что скрывалось за спиной Наты.

— Что-то случилось, дочь?

— Мам, мне звонят...по работе. Я с тобой потом свяжусь. Пока! — Наташа быстро выключила программу и отключила переноску.

Плевать, что от этого компьютер может полететь. Она надеялась, что у него отличные предохранители. И сейчас Нату волновало совсем другое. Монитор располагался прямо напротив прихожей, пусть и у противоположной стены. А Артем никогда на зрение и слух не жаловался, поэтому спокойно мог услышать ее разговор. А Наташе не хотелось как бы то ни было сводить этих двух людей вместе.

— Артем, ты так рано, — она с натянутой улыбкой вскочила со стула и почти бегом бросилась к входной двери, настойчиво вглядываясь в лицо мужчины, но Артем смотрел на нее без каких-либо эмоций. — Что-то случилось?

— С чего ты взяла? — он улыбнулся краешком губ. — Я просто решил сегодня побыть дома. Или ты не рада?

Она против воли просияла.

— Конечно рада. Неожиданно только.

Артем снял ботинки и куртку и неожиданно поднял ее на руки, заставив обвить его талию ногами. От неожиданности Ната вскрикнула и крепко обхватила его двумя руками за шею, неосознанно начиная поглаживать затылок и шею.

— Ты что делаешь?! — засмеялась Наташа. — Артем, прекрати! Что ты как маленький?

Она снова рассмеялась, а Христенко, не выпуская ее из рук, шел по направлению к кровати. Ната в ожидании облизнула губы, и смех сразу прекратился, уступая месту желанию и предвкушению. Пожалуй, существует множество плюсов неожиданного решения остаться дома.

Пока он нес ее, Наташа прижалась к нему с поцелуем, посасывая язык и нижнюю губу, и попыталась соскользнуть по его телу немного ниже, так чтобы чувствовать доказательство желания. Сегодня Артем был каким-то диким...и в то же время игривым. Ей нравилось. И когда Артем принес ее на кровать и осторожно поставил на шелковое одеяло, Ната хотела его не меньше, чем и он ее. За минуту.

— С кем ты разговаривала? — намного позже Артем нежно перебирал ее волосы, пока Ната лежала на его груди и невидящим взглядом смотрела в потолок. — Когда я пришел, ты выглядела очень...напуганной.

Ната, до этого поглаживающая твердую мужскую грудь, замерла и напряглась, сражаясь с порывом отдернуть руку и отползти как можно дальше.

— Что?

— Когда я вошел, ты с кем-то говорила, — терпеливо повторил Христенко. — А потом резко шуганулась к двери.

— Тебе показалось.

Артем изогнул бровь и осторожно потянул за волосы, приподнимая ее голову и заставляя посмотреть ему в глаза.

— Мне показалось, что ты разговаривала?

— Нет, — Ната прочистила горло. — Я разговаривала. По работе...с Мишкой. Я не шугалась. В тот момент я отсоединилась, и тут вошел ты. Я и вздрогнула.

По его бесстрастному лицу ничего нельзя было сказать, поверил он ей или нет. Во всяком случае, Артем сделал вид, что подобный ответ его устроил. Он кивнул, снова укладывая ее к себе на грудь.

— Понятно.

Таких моментов было еще несколько, не только с ее стороны, но и с его тоже. Какие-то недомолвки, недосказы, которые портили отличные отношения между ними. Пока, правда, Наташе было легче закрывать на это глаза, но вечно так продолжаться не могло.

Хотя были и интересные случаи в их совместной жизни. Когда они только приехали, Ната, обживавшаяся в огромной пустынной квартире, услышала звонок в дверь. Артема дома не было, он уехал по делам, а сама она открывать боялась — все-таки его знакомых она и в глаза-то не видела. Но пересилив себя, девушка подошла к двери, здраво рассудив, что охрана на входе абы кого не пропустила бы.

На пороге стояла совершенно незнакомая женщина лет пятидесяти. И Ната искренне не знала, кто в тот момент удивился больше — она или женщина, от удивления приоткрывшая рот и застывшая на месте. Обе начали что-то говорить, но тут же сбивались, слыша речь другой.

— Вам кого? — наконец, выдавила из себя Наташа.

— Артема Олеговича, — пролепетала женщина, прижимая к боку сумку и окидывая любопытным, изучающим взглядом Нату с головы до ног. — Он дома?

— Его нет. А вы кто?

Возможно, это могла быть какая-нибудь родственница или еще кто-то, но впустить незнакомого человека Ната побоялась.

— Я домработница.

Наташа с облегчением улыбнулась, широко распахивая дверь и жестом приглашая женщину войти.

— Проходите. Артем рассказывал про вас, — что-то такое действительно было, когда Христенко еще у нее дома ночевал. — Я просто растерялась вначале.

Женщина прошла, настороженно кивнула, но все равно продолжала еще с полчаса подозрительно посматривать на девушку, а Ната делала вид, что ничего необычного не происходит.

Евгения Андреевна, так, оказывается, ее звали, закончила через полчаса и осторожно дотронулась до Наташиного плеча, отвлекая девушку от работы.

— Я закончила. Вы тут, наверное, прибирались.

— Ой, да, — спохватилась Ната. — Мы когда приехали, я немного здесь похозяйничала. Поставила что-то не так, да?

После ее признания, Евгения Андреевна смягчилась, улыбнулась , бросив сумку в коридоре, принялась хозяйничать на кухне, вовсю раскатывая тесто и самозабвенно болтая обо всем и ни о чем сразу. Эта болтовня напомнила Куцовой о бывшей учительнице, хотя у той не было ничего общего с тетей Женей, как попросила называть себя женщина.

— Ой, Наташенька, знаешь, как я в первый момент перепугалась, когда тебя увидела? — кудахтала тетя Женя, помешивая что-то восхитительно пахнущее в кастрюльке. — Звоню, а мне какая-то девушка открывает.

— Да я тоже испугалась, если честно, — призналась Наташа, сосредоточенно крутившая мясо на пирожки. Про работу она давно забыла, поглощенная разговором с улыбчивой и, как оказалось, на удивление жизнерадостной женщиной. Не без умысла, конечно. — Артем не говорил, что сегодня кто-то придет. А я еще недостаточно здесь ориентируюсь, — мило улыбнувшись, поведала Наташа. — Москва для меня слишком...суетлива.

— Так ты не москвичка?

Ната покачала головой и жестом попросила подать соль.

— Я в Питере живу, — тетя Женя сразу посмотрела на нее с возросшим уважением. Очевидно, она, как и многие другие, искренне полагала, что если человек живет в Санкт-Петербурге, значит, он просто цвет интеллигенции. — И работаю там. И с Артемом я тоже там познакомилась, — улыбнувшись, ответила Ната на невысказанный вопрос. — По работе.

— Ясно, — женщина прищурилась. — А загорелая такая. Прямо как шоколадка.

— С юга только прилетела.

— С Артемом Олеговичем ездила?

Наташа рассмеялась.

— С ним. Куда от него теперь денешься.

— Это верно, — женщина сопроводила свои слова кивком и взглядом забегала по кухонным полкам. — Артем Олегович упрямый у нас. Если втемяшиться ему...Наташенька, а где приправы?

— В верхнем ящике, — она махнула ножом в сторону разделочного стола. — Я переложила, а то они далеко были. Мне каждый раз несподручно за ними лазить.

— Да я бы и сама переложила бы давно, только вдруг Артем Олегович недоволен бы был, — тетя Женя вытащила приправы. — Еще бы ругался на меня. Я и не трогала. Хотя неудобно тут все было. Но я боялась лишний раз тут что-то менять. Сама пойми, работа хорошая, непыльная, — Ната кивнула, демонстрируя свое внимание. — Да и деньги хорошие платят. Где бы я еще такую сейчас нашла? — девушка, увидев, что от нее ждут какого-то ответа, неопределенно пожала плечами. — Вот и я о том же. Негде. Да и здоровье у меня не то. А здесь что? Пришла раз в пару дней, порядок навела, пыль вытерла и все. Дома у меня и то больше уборки. Три оболтуса все-таки. А тут...один, да и то почти не живет здесь, хотя и заезжает периодически, — она грустно вздохнула, озадачив Наташу быстрой сменой настроения. — Жаль, что скоро придется новую работу искать.

— Зачем? — Ната озадаченно моргнула. — Артем вроде ничего такого не говорил.

— Ой, милая, да что ж тут непонятного? — тетя Женя присела на барный стул и подперла щеку кулаком. — Я и раньше особо не напрягалась, в уборке, в смысле. Хотя поначалу боялась, что вот продаст Артем Олегович квартиру, и я без работы останусь. Но за столько лет все здесь он живет. А сейчас, когда ты появилась, я и не нужна совсем, — не обвиняя, а просто говоря, как непреложную истину, сказала женщина. — Ты и сама тут прекрасно управляешься.

Наташа покраснела.

— Господи, да что вы говорите-то? Я тут просто...

— За все годы, что я здесь работаю, ты первая девушка, которую я тут встретила, — пожала плечами домработница, как будто это все объясняло. — Да и не безрукая, вроде. Так что...

— Евгения Андреевна, прекратите, — Ната строго одернула женщину, поглубже пряча радость от таких вскользь сказанных, но важных для нее слов. — Как работали, так и будете работать. Хватит глупости болтать.

Тетя Женя просияла, и Ната видела, что та выяснила все интересующее для себя. Но ей все равно было, если честно. Она тоже ведь в накладе не осталась, узнавая от Евгении Андреевны подробности жизни Артема, которыми та довольно охотно с ней делилась.

Тетя Женя уехала уже вечером, когда домой вернулся Христенко. И прощалась с ней, как с лучшей подругой, как минимум, а то и любимой дочкой. В общем, тот день оказался для Наты весьма плодотворным, и весь вечер она только загадочно улыбалась на все вопросы Артема.

— Что ты сделала с бедной женщиной? — шутливо-грозно спросил Христенко принюхиваясь к божественным ароматам, распространившимся по всей квартире. — Ты ее зачаровала?

— Просто поговорила, — пожала плечами Куцова, накрывая на стол. — Ничего особенного. Кстати, мог предупредить, что сегодня к нам придут.

— Черт, — Артем озадаченно потер лоб. — Я забыл, Нат. Прости.

— Да ладно, — милостиво махнула она рукой, усаживаясь за стол. — Все нормально.

Артем так и не узнал, о чем они с тетей Женей разговаривали, но ему пришлось смириться и принять это. Он лишь пробурчал что-то, похожее на "сговорились уже", но Наташа не придала значения его наигранному недовольству.

Кроме всего прочего ей приходилось обживаться и в Москве. Новые люди, новая атмосфера, новая работа...Наташа не могла круглыми днями сидеть дома, да и не стала бы, но многое здесь было для нее чуждо и незнакомо, и в очередной раз Куцова убедилась, что Москва, при всем своем великолепии, просто не для нее.

Хотя она пыталась не показывать и виду, Артем все равно замечал ее состояние и старался развлечь и заинтересовать ее.

— Что ты сегодня делаешь? — спросил у нее Христенко утром в субботу, пока Ната, пригревшаяся под одеялом, неохотно расставалась с каждым миллиметром тепла. — Ната-а-а-ш, вылезай. Утро давно наступило.

— Я сегодня сплю, — Ната попыталась укрыться с головой, но Артем вовремя перехватил одеяло, полностью стягивая ее с девушки и получая чувствительный тычок по ребрам. — Отдай!

— Не отдам, — он показал ей язык и отодвинулся, когда девушка попыталась ударить его пяткой. — Хватит валяться. Соня.

— Артем, мы легли в четыре утра, — вымученно простонала Наташа. — Будь человеком.

— Вообще-то, я хотел предложить тебе съездить в одно место...

Христенко коварно замолчал, с хитрецой косясь на девушку, пока она не выдержала и не спросила:

— Давай уже, рассказывай. Куда? И учти, — Ната погрозила ему пальцем, — если мне будет неинтересно, я останусь спать.

— Как ты смотришь на то, чтобы съездить ко мне на работу?

Через сорок минут Наташа садилась в огромный черный джип Христенко, с удовольствием вдыхая неповторимый аромат чистого снега и туалетной воды Артема, которым насквозь пропахло ее пальто.

Через час они припарковались у фирмы Христенко, и Ната с любопытством осматривалась по сторонам. Около здания была поразительная чистота, учитывая зимнее время года. Ни слякоти, ни грязи, все подъездные дороги расчищены, и ровный темный асфальт особенно сильно контрастировал с белизной снега. Все место просто кричало об успехе владельца. В подземном гараже, куда они заехали с Артемом, Нату окружали сплошные иномарки таких марок, которых она даже и не видела никогда. Всего здесь было слишком много и слишком роскошно, особенно для одной турфирмы, пусть ее хозяин и владеет несколькими гостиницами по всему миру.

— В этом же здании, только в другом корпусе находится банк, — ответил Артем на вопросительно-изогнутую бровь девушки. — А парковка для всех одна.

— Понятно, — Наташа самостоятельно выбралась из машины и подождала, пока Артем поставит ее на сигнализацию. — Какой этаж?

Артем взял ее за руку и потянул к выходу.

— Высокий, — хмыкнул Артем.

— И почему-то я не удивлена.

Они вошли в главное фойе, на удивление забитое большим количеством людей, хотя сегодня вроде и выходной. Нату это поражало, правда. Здесь, казалось, нет такого понятия как выходные и рабочие дни — все находилось в хаотичном смешении и движении. При желании отдыхай хоть в понедельник.

С некоторыми встречающимися по дороге людьми Христенко здоровался, кому-то издалека кивал, а пару раз остановился, чтобы пожать руку. Ее он так и не отпустил, крепко держа за руку, и даже когда требовалось кого-то поприветствовать, она чувствовала его объятия, которых Христенко так и не разжал. На нее же посматривали с любопытством и интересом, но сразу же, или почти сразу — после холодного и задумчивого прищура Артема — теряли интерес. Еще одно отличие, бросившееся Нате в глаза. Когда Артем был у нее на работе, все шею свернули, а здесь удивление, конечно, присутствует, но люди какие-то...деревянные. Они зациклены на работе, они думают о работе, они спят и видят работу. В Питере у ее коллег были живы такие чувства, как любопытство, интерес, зависть — в разумных пределах, конечно. А здесь все...не так.

Правда, чем выше они поднимались, тем быстрее Нату покидало подобное впечатление. Она надеялась, что в компании Артема дело обстоит по-другому.

— Сегодня рабочий день? — спросила Ната, когда они почти доехали.

— Да, но выходят сегодня не все. Где-то в два раза меньше сотрудников, чем в обычные дни. Да и нет у нас такого понятия, как выходные. Выходные для турфирмы — это все равно что...

— Понятно, — прервала его Наташа. — А те люди внизу...?

— Некоторые работают в банке, — пожал плечами Христенко. — Некоторые просто мои знакомые.

Лифт приехал, и блестящие двери бесшумно распахнулись, пропуская их вперед. Наташа не могла побороть любопытства и жадно разглядывала окружавшее ее пространство. Стандартный офис, но все-таки отличается от того же "Меридиана". Хотя, может это ей просто "Меридиан" привычнее. Слева от лифта Ната заметила бар или кафе, она точно не поняла, но Артем уверенно вел девушку прямо по коридору, положив руку на талию.

— Внушает, — пришлось признать Наташе, и она ни капли не слукавила. — Немного напоминает твою квартиру, только не пойму чем...

— Большими окнами? — Артем открыл дверь и пропустил ее вперед.

Она удивленно моргнула, внимательней приглядываясь к обстановке.

— Ты знаешь, да. Кстати, а где твой кабинет?

— Идем же, ну.

— Что-то долго мы идем, — подколола его Наташа и попыталась пощекотать. Артем подскочил и принялся хватать ее за запястья, мешая ей добраться до него. — Щекотки боишься, да? Ревнивый? — продолжила поддразнивать его девушка. — Кто бы мог подумать...

— Наташа, — угрожающе начал Христенко, но именно в этот момент Ната пальчиками прошлась у него по ребрам, заставив мужчину извернуться, чтобы избежать прикосновений. — Хватит, Нат, правда.

Она лукаво подмигнула и прошла вперед, на ходу царапнув Артема по ткани рубашки. Он только улыбнулся и головой покачал, но Ната уже развернулась и толкнула массивную дверь, ведущую в его офис.

И на секунду замерла, увидев в приемной симпатичную стройную девушку, сидевшую на краю стола и разговаривающую по телефону. И дело даже не в том, что она на столе сидела, а как она это делала...На бейдже Ната прочитала имя. Ольга. Ну что ж, Ольга времени зря не теряла. В обтягивающей юбке-карандаш она умудрилась закинуть ногу на ногу и соблазнительно покручивать в руках провод телефона. Можно сразу на главную обложку мужского журнала, вот честно.

Артем, вошедший за ней следом, тоже остановился, потрясенно глядя на свою секретаршу, и отодвинул Нату в сторону. Оля сглотнула, пробормотала в трубку "потом перезвоню", медленно слезла со стола, заводя руки за спину и, как провинившаяся школьница, опустила глаза.

— Оля, это что сейчас было? — Артем говорил холодно и...ну так, что сразу становилось понятно, кто здесь хозяин. — Ты язык проглотила? — она отрицательно мотнула головой. — Вот и я думаю, что нет, потому что минуту назад ты чересчур бодро болтала на рабочем месте. И что-то я сомневаюсь, что в этот момент ты разговаривала с поставщиками алкоголя. Поправь меня, если я ошибаюсь.

— Простите, Артем Олегович, — девушка еще ниже опустила голову, так что даже Куцова начала проникаться к ней сочувствием. — Этого больше не повториться.

Артем хотел было вставить еще один ехидный комментарий, но Ната дернула его за рукав и укоризненно взглянула, заставив его вздохнуть.

— Ладно, — с досадой произнес Христенко. — Я надеюсь на твое слово, — Оля сразу вскинулась и закивала. — Ты тогда кофе нам принеси, ладно?

— Через две минуты будет. Вам как всегда, а...? — Оля кивков головы указала на молчавшую Наташу, не зная, как к той обращаться. — А девушке?

— А Наталье Сергеевне черный с двумя ложками сахара, — Христенко особенно выделил ее имя и отчество, и Ната против воли улыбнулась и покачала головой. — Принесешь ко мне в кабинет, Оль.

— Хорошо.

— Круто ты ее, — заметила Наташа, кидая сумочку на диван и на ходу снимая пальто. И не удержалась, чтобы не поддеть. — Большой и страшный начальник!

Артем странно на нее посмотрел, замялся, словно его что-то беспокоило, и почесал в затылке.

— Наташ...

Наташа спокойно на него посмотрела.

— Что такое?

— Ты обиделась?

— Что ты опять натворил, Христенко? — она старалась говорить серьезным тоном, но губы против воли разъезжались в улыбке.

— Насчет Ольки, — наконец, раздраженно выдохнул Христенко. — Я знаю, что ты могла подумать, когда ее увидела, но...

— Что я могла подумать?

— Ты издеваешься?

По правде говоря, да. Наташа сразу поняла, что имел в виду Артем, но она решила сделать вид, что не имеет ни малейшего понятия. Конечно, когда в офисе своего мужчины видишь такую девушку, да еще его личную секретаршу, то невольно возникает мысль, что наверняка с этой девушкой у него были какие-то отношения, секс, да и просто что-то, что обязательно ее расстроит. И в первые секунды Ната так и подумала. Но потом странным образом...отпустило, что ли.

Ната сама периодически если не страдала от предвзятого отношения людей, то уж точно постоянно с ним сталкивалась. И не сказать, что это так уж приятно, скорее, наоборот. Когда они с Лёной приезжали куда-то вместе с Мишей (а им все-таки иногда приходилось мотаться), то больше половины видевших их вместе считали, что они друг с другом спят. И если насчет Лёны еще сомневались, то уж на ее счет готовы были спорить. Сначала Нату это задевало, злило, бесило, потом она научилась просто не обращать внимания.

И почему-то, увидев Ольгу, Наташа именно о тех своих ощущениях вспомнила, и сразу так не по себе стало. Поэтому-то она и не стала ничего делать, спрашивать, да и думать об этом тоже не стала. Если бы Артема что-то с Олей связывало, то он вряд ли бы Нате предложил с ним жить.

— Нет, не издеваюсь. А ты думал, что если я увижу в твоем офисе красивую женщину, то обязательно накинусь на тебя с подозрениями? — скептически изогнув бровь, уточнила Куцова. И судя по тому, насколько сконфуженным и смущенным выглядел Артем, именно так он и думал. — Понятно, — хмыкнула девушка, закидывая ногу на ногу и кладя руки на спинку дивана. — А мне нужно было?

— Что? — не понял Артем.

— Ну...изобразить ревность или что-то наподобие? Есть повод?

— Со своими подчиненными я стараюсь поддерживать исключительно деловые отношения, — холодно отчеканил мужчина. — И не более того. И это касается всех.

Точно также говорил и Подольский, хоть не прямым текстом, но ясно давал понять, что никаких служебных романов не потерпит. Что ж, Ната за такое отношение зауважала Артема еще сильнее. Ей импонировало такое поведение, особенно после многочисленных любовниц Манченко, мужа матери.

— Понятно.

— Понятно? И все?

— Артем, что ты от меня хочешь? — устало спросила Ната. — Если ты так хочешь, чтобы я устроила сцену ревности, так и скажи. И не пудри мне мозги. Я себе цену знаю, поэтому и не нервничаю.

Христенко собирался что-то сказать, но в тот же самый момент вошла Ольга с подносом, и мужчине пришлось промолчать и отойти к окну.

— Это все? — осторожно уточнила Оля.

— Да, все, Ольга, — за молчавшего Христенко ответила Ната, кивком указывая на дверь. — Спасибо, можете пока идти.

Девушка все время на Нату исподтишка посматривала, изучала, но без зависти или злости, а с любопытством, словно никогда не видела таких, как она. Наташа себя почти неуютно чувствовала, но внешне ничем волнения не выдала.

Как только Оля вышла, плотно прикрыв дверь, Артем, небрежным жестом взъерошив себе волосы, отошел от окна и сел на диван рядом с ней, обнимая за плечи и утыкаясь подбородком в макушку.

— Наверное, как только я встретила тебя, мне нужно было бежать устраиваться к тебе на работу, — попыталась Наташа разрядить обстановку. — Это многое бы упростило.

Артем рассмеялся, пальцами слегка массируя ей кожу сквозь тонкую ткань кофточки. Такая ласка действовала до странности успокаивающе и убаюкивающе, поэтому девушка откинула голову ему на грудь, поерзала, устраиваясь поудобнее и покрепче обхватила хрупкий фарфор.

— Я бы тебя не взял, — уверенно объявил Христенко.

— Это еще почему?

— Ты не подходишь.

Куцова возмущенно фыркнула.

— Да уж. Позволь спросить почему? Тебе не понравится мой опыт работы? Образование? Резюме?

— О да-а-а, — со значением протянул мужчина, и Ната чувствовала, как от смеха трясется его грудная клетка. — Меня не удовлетворил бы ни один из этих параметров.

Сердце пропустило удар от подобной двусмысленности, а Наташа глубоко вздохнула, с ужасом, потрясением и приятным удивлением чувствуя, как в спину ей начинает упираться член Христенко, и шокировано поглядела вверх, встречаясь взглядом с лукаво поблескивающими карими глазами.

— Ты издеваешься? — выдохнула она, пытаясь выбраться из его объятий. Без большой охоты, конечно, но хотя бы сделала вид. — Артем, это несерьезно. Мы у тебя на работе.

Она почувствовала, как одна теплая рука начинает поглаживать тело сантиметр за сантиметром, медленно опускаясь вниз и по дороге собирая в горсть тонкую ткань. Она неосознанно свела бедра и оглянулась в сторону двери.

— У тебя на работе мы уже были.

— Да, но...это у меня на работе... — Артем заставил ее прерваться поцелуем в шею, от которого каждая клеточка тела загорелась, растягивая по всей коже струны желания. — А здесь....если кто-нибудь войдет? — последние слова она простонала, заводя руку мужчине за шею и притягивая ближе к себе. — Те-е-м...

— Не войдет, — Христенко немного отодвинулся, освобождая больше места и начал сражаться с пуговицами рубашки, одновременно удерживая и лаская болезненно-набухшую грудь Наты сквозь тонкий лифчик. Кофточка уже давно оказалась стянутой под грудью и ничуть не мешала, наоборот, обостряла все ощущения. — Почти никого нет. А те, кто есть...сначала к Оле.

Потом стало не до разговоров, и Наташе уже наплевать было, слышал ли их кто-нибудь или нет. Наверное, слышал, но девушка ни разу не пожалела. Что ж, во всяком случае, она могла быть уверена, что их, по крайней мере, никто не мог увидеть. Двадцать пятый этаж все-таки. И только из-за этого она позволила Артему распластать себя на огромном стекле, и Ната в тот момент могла держаться лишь за подоконник. Как он не сломался, она даже спустя час не могла понять.

Когда они с Артемом...прервались, кофе давно остыл и подернулся пленкой, и Нате стыдно было на глаза Оле показываться. Артем действительно оказался прав — их не побеспокоили. Еще бы Ольга в это время занялась чем-нибудь полезным.

За прошедшие с того момента десять дней Ната, можно сказать, в Москве полностью обжилась. С Мишкиной недвижимостью самое тяжелое и грязное, а именно, доказательство вины, она уладила, оставалось привести в норму оставшиеся дела. Наташа замечательно общалась с тетей Женей, которая появлялась теперь у них дома каждый день, вне зависимости от того, прибрано у них или нет. Женщина оказалась страшной болтушкой, но Ната воспринимала эту черту характера с улыбкой и спокойно занималась своими делами под неспешные и эмоциональные истории домработницы.

С Ольгой она тоже на удивление быстро сошлась. Наташа привыкла изредка приезжать к Артему на работу, причем они с ним могли не перекинуться ни единым словом, а просто сидеть и заниматься каждый своим делом, а потом вместе поехать домой. Вот так просто. Оля к этому привыкла, встречая Наташу как обычную девушку, одну из многих, входящих в эти двери. И уже перестала смотреть на нее как на восьмое чудо света.

В один из прекрасных вечеров Нате выпало счастье (или несчастье, что более вероятно) познакомиться с начальником СБ Христенко — Дмитрием Орловым. Рано или поздно их знакомство все равно бы состоялось, но Ната была свято уверена, что уж лучше поздно.

Она сидела, удобно поджав под себя ноги и облокотившись на подушки, и переписывалась с Лёной, одним глазом косясь в документ, который ей выслал Миша по почте. Артем тоже с головой закопался в работу, периодически отрываясь, чтобы хлебнуть кофе и бросить на нее зоркий взгляд. И неожиданно дверь распахнулась, впуская внутрь крупного, по-военному стриженого мужчину. Куцова в первую минуту даже дар речи потеряла и не из-за того, что этот...субъект был огромным, а он действительно таким был, а из-за его наглого поведения, что ли.

Она достаточно узнала Артема, чтобы понять — он не терпит никакого панибратства между начальниками и подчиненными. Вообще. Нигде. Никак. И если у нее и Лёны с Мишей за годы работы сложились достаточно дружеские и близкие теплые отношения, то у Артема таких отношений не было ни с одним человеком в компании. Наташа не считала, что это хорошо или плохо, в конце концов, у каждого свои тараканы, но с подобным отношением дел смирилась, хотя и не одобряла. И когда в кабинет начальника, ее Артема, ввалился непонятный субъект, да еще так нагло и вальяжно, ее это обескуражило. Да и сам Христенко не сделал и попытки одернуть или пристыдить его, лишь невозмутимо одарил мужчину взглядом и снова уткнулся в ноут.

— Здорово, Артем Олегович, — мужчина прошагал к письменному столу Христенко, и они с сухим хлопком пожали друг другу руки. На нее ноль внимания — так, только беглым взглядом окинули, но Ната могла поклясться — спроси у этого бугая о самых незаметных деталях ее внешности — и он ответит. — А загар где?

Христенко кивнул и кивком указал на кресло.

— Смылся, — серьезно ответил он, составляя огромный контраст с непонятным субъектом. — Познакомься, это Наталья. Наталья — Дмитрий. Дмитрий — начальник службы безопасности, Наташ.

— Очень приятно, — сухо поздоровалась Куцова, на миг отрываясь от экрана.

— Наслышан, — ехидно ухмыльнулся Дмитрий, на сей раз пристально изучая ее с головы до ног.

Ей не нравилось такое внимание, особенно со стороны этого Дмитрия. И вообще, сам мужчина ей тоже не нравился. Он напоминал медведя — большой, грубый и...диковатый какой-то. И он пока ни единым словом не оскорбил ее, но Ната кожей чувствовала его...антипатию, неприязнь. Хотя это, конечно, сильно сказано. Но дружелюбием от него отнюдь не пахло.

Артем тоже это почувствовал и напрягся, переводя взгляд с девушки на мужчину. Наташа отлично понимала, что задумал этот Дмитрий. Но все равно невозмутимо и спокойно продолжала работать и набирать текст, успешно делая вид, что ее ничего не волнует.

— Неужели? — изогнув бровь, но не отрываясь от экрана монитора, отозвалась Куцова. — Удивлена. Я лично о вас ни разу не слышала.

— Отлично. Я не люблю выставлять себя напоказ, — ощерился Дима, во всяком случае, что-что, а не улыбка сейчас на его губах промелькнула. — А мне по долгу службы, так сказать, приходится все и обо всех знать.

— Сочувствую.

— Незачем. Как вы сами-то, Наталья Сергеевна? Как жизнь? Как отдохнули?

Каждое его слово источало, буквально дышало сарказмом, но у нее была отличная школа, которую, оказывается, Наташа не забыла. Она слегка наклонила голову в знак того, что услышала вопрос.

— Прекрасно. А вы?

— Меня, увы, никто по морям не возит.

— Орлов! — тихо, но решительно выплюнул Христенко, отчего Ната, до этого собранная и спокойная, вздрогнула и напряглась, напуганная таким поворотом событий. — Не зарывайся.

Видно было, что Дмитрию есть что сказать и возразить, так он сжал зубы. Аж желваки на скулах заходили. Но Наташу в этот момент больше Христенко волновал, который хоть и выглядел худощавее и визуально меньше Орлова, напряжен как струна. И взбешен был куда сильнее, нежели его начальник охраны.

— Я ничего не... — начал Дмитрий, но его как хлыстом, ударил тон друга.

— Иди отсюда...пока я не передумал.

— Мне надо с тобой кое-что обсудить, — мотнув головой, ответил Орлов. Уходить просто так он явно не собирался. — Срочно.

— Завтра, — отмел все доводы Артем и сжал руки в кулаки, так что все вены на руках проступили. А Ната только успевала переводить взгляд с одного на другого. — Сегодня я...не в настроении.

— Это важно, — Орлов скосил на нее глаза. — Я бы просто так не приехал. У меня и у самого дел по горло.

Христенко о чем-то напряженно размышлял, нахмурившись и сжав зубы. Ната редко его таким видела — весь как пружина, чисто физически чувствовалась ярость, исходящая от его тела. И это касалось ее. Она не слепая, чтобы не заметить вскользь оброненные на нее мужские взгляды, и как бы оба ни старались, скрыть их трудно. Это пугало. Ее так не пугала даже перспектива съехаться с Христенко, как привел в ужас этот разговор взглядов.

— Я тебя в приемной подожду, Тем, — она грациозно поднялась и, как ни в чем не бывало, направилась к выходу. — Ты только не задерживайся, хорошо?

Артем скованно кивнул, видно было, что ему не хотелось так ничего оставлять, но усидел на месте, кинув на друга взбешенный взгляд. И когда Ната почти вышла и закрыла за сбой дверь, ее остановил голос Дмитрия.

— Наталья? — она вполоборота повернулась, вопросительно изогнув бровь. — Простите...не сдержался. День тяжелый выдался. Извините.

Каждое слово он из себя буквально выдавливал и в глаза ей не смотрел, но хотя бы так. Думать о том, извинился ли Дмитрий по собственной воли или же забоялся Артема, Наташе не хотелось. Она кивнула и вышла. Но не сделала и двух шагов, буквально распластавшись по матовой двери. Оли не было, да и вообще никого не было, поэтому девушка не боялась быть пойманной. Но у нее все кости сводило от предчувствия, и кровь стыла в жилах.

— Ты что себе позволяешь? — приглушенно раздался обжигающе-ледяной голос Христенко. — Это что сейчас было?

— Я не сдержался, — буркнул Дмитрий.

— Не сдержался?! — с противным звуком тяжелое кресло проехалось по паркету. — А если я сейчас тебе по морде дам, потому что не сдержался?! Нормально, а?!

Дальше последовали такие ругательства, что даже Куцову, привычную ко многим вещам, передернуло. Димка не издал ни звука.

— Я извинился!

— Да пошел ты!

— Артем, я не просто так приехал, — Орлов говорил серьезным голосом, настолько сильно отличавшимся от паясничающего тона, раздававшегося пять минут назад. — Я только из Питера...

Ната похолодела и почувствовала, как капелька пота скользнула с виска к щеке.

— И? — поторопил его Христенко. — Что дальше?!

— Да ни хрена!!! Какого...ты в это ввязался?! Скучно стало, да?! — взорвался Дмитрий, и матовое стекло под ее щекой задрожало. — Чего тебе не хватало? Баб не хватало? Денег? Адреналина?

— Короче, — сухо оборвал Артем. — Что там?

— Там, — послышался невеселый смешок, а потом звон бутылки со рюмкой. — А там теперь, Артем, шмон. Они вскрыли его счета, его дела.

— В чем проблема? Он что, знает, что это я? Так пусть знает.

— Ты не понял, — излишне спокойно отозвался Дмитрий, и у Наты сердце екнуло. — Они вскрыли ВСЕ его счета, дела и проекты. Все! И строительную фирму, и клуб, и...Все, понимаешь?

— "АрМал" в Чехии.

Ната сглотнула стоявший в горле ком. Что за "АрМал"? Она никогда не слышала даже названия такого. Не то чтобы она великий знаток, но с детства ей приходилось жить и разбираться в подобном. У деда все было просто — есть нужные люди, есть лишние. И надо уметь их различать. Как — нужно знать о них, желательно, чем больше, тем лучше. Ната мысленно сделала себе зарубку в памяти насчет какого-то непонятного армала и снова приникла к двери.

Димка громко и грязно выругался, и главная мысль всего мата сводилась к тому, что никого не волнует, что и где находится.

— Не только тебе он мешал, Артем. Он всем мешал. И сейчас огребает. И если дело и дальше так пойдет, то огребет не только он, но и ты.

— Бред.

— Нет, не бред! Черт, Христенко, из-за какой-то бабы все!

— Твою мать, Орлов, рот закрой!

— Что, я не прав? Какого...х ты его трогал?! Сидел бы он в своем Питере и не вонял. Нет же, тебе надо выпендриться, да? Показать, что ты такой герой? Х*р она это оценит! Ей плевать! Ты что, таких не знаешь, что ли?

— Пошел вон, — Ната еле услышала эту фразу Христенко, настолько тихо он ее прошипел, но даже у нее, стоящей под дверью, а достаточно приличном расстоянии мороз по коже прошел.

— Что?

— Вон, я сказал.

— Придурок, да? — звякнуло стекло, что-то упало на пол и раздался удар.

— Мне повторить?

Последовала тишина. Куцова, застывшая у двери, как-то резко вздрогнула и заметалась по приемной. Почти бегом добежала до самой дальней стены и упала на диван, складывая руки на коленях. Через минуту Дмитрий с разбитым носом вылетел из кабинета и, наверное, даже ее не заметив, сбежал вниз по лестнице, не оглядываясь по сторонам.

Артема не было около двух-трех минут, а сама девушка не спешила к нему заходить. Ната перевела взгляд на свои уже избавившиеся от загара руки. Странно, трясутся. Интересно, руки могут бледнеть? Если могут, то тогда именно это произошло с ее руками. А какое тогда лицо? Наташа не знала, но чувствовала себя так, будто по лицу градом катился холодный пот. Невероятной силой заставила себя поднять руку и провести по лбу. Ничего. Холодная, как лед. Что ж, показалось, ладно.

— Ты готова? — вопрос Артема заставил Нату подскочить и чуть ли не с ужасом оглянуться.

— Не подкрадывайся, сколько раз просила, — Ната выдавила дрожащую улыбу, надеясь, что Христенко не станет присматриваться к ее лицу. — Да, готова. Вы все решили? А то Дмитрий вылетел какой-то напряженный.

— Все нормально, — буркнул Христенко. — Поехали домой.

Она кивнула и, подхватив пальто, направилась к лифту, старательно держась на расстоянии от Артема. Он к ней так и не притронулся.

Глава 17.

Рано утром Христенко куда-то уехал, оставляя Наташу одну. Пока он метался по квартире и собирался, Ната делала вид, что крепко спит, но как только за мужчиной закрылась дверь, девушка рывком поднялась и, не утруждаясь накинуть халат и тапочки, принесла ноут.

Всю ночь Ната только и делала, что ворочалась и думала. Странный разговор двух мужчин, без сомнения, касался ее. Хоть никаких имен и не было названо — она чувствовала. Христенко и сейчас не отличался особой разговорчивостью, поэтому спрашивать у него было бесполезно. А ей нужно знать.

Ната открыла браузер и ввела в поиске "армал". Она понятия не имела, что это такое, как пишется, но надеялась, что не ошиблась. Высветилось несколько тысяч ответов — достаточно мало, если так подумать. Но девушка, глубоко вздохнув и поудобнее перехватывая ноутбук, принялась штудировать интернет.

Она не заметила, как пролетело почти два часа, но найти мало что удалось. Но что-то Ната все-таки узнала. Оказалось, что "АрМал" — ночной развлекательный центр в Праге. Несколько этажей, несколько танцполов с разделением на стилистику музыки. На официальном сайте "АрМала" Наташа просмотрела фотографии и видео, которые имелись в наличии. Ее впечатлило. Имелось три бара и ресторан, работающий до полуночи. Особенно Нату поразил интерьер в каждом зале. Транс, диско, r'n'b, chill-out — каждый зал передавал свое настроение и носил отпечаток своего неповторимого направления. Но все смотрелось настолько шикарно и гармонично, что ей оставалось только удивляться.

Многие отзывы были как раз на чешком, которого Ната не знала, но попались парочку и на английском. Особенно хвалили спиртные напитки, а такое случается достаточно редко, потому что либо цена не устраивает клиентов, либо они просто не видят ничего особенного в том, что покупают. Хорошие отзывы о сервисе. К тому же, как поняла девушка из прочитанного, "АрМал" — ветеран клубной истории Чехии, клубу больше десяти лет. Он неоднократно перестраивался, расширялся, подстраиваясь под изменчивые интересы и предпочтения публики, но популярности так и не потерял, несмотря на множество молодых и перспективных конкурентов.

Только вот как ни билась девушка, найти хоть какую-то информацию о владельцах оказалось невозможно. На сайте Ната увидела только телефон и почту главного менеджера. И все.

Наконец, полностью отчаявшись, девушка хлопнула крышкой ноута и устало потерла переносицу. Только добавилось больше вопросов, а так, можно сказать, она ничего нового и не узнала. Хорошо, "АрМал" — это клуб. За границей. Но причем здесь Артем? Про кого говорил Дмитрий, когда упоминал Питер? То, что в разговоре Орлов упомянул именно ее, Наташа практически не сомневалась, сердцем чувствовала. Но каким боком она оказалась там замешана?

Была еще одна мысль, от которой холодело на душе. В свете подслушанного Ната начинала задумываться...действительно ли Артем увез ее из Питера, потому что хотел жить с ней? Или это было единственным выходом из положения? И Миша...странно, но шеф до сих пор не изъявил бурного желания вернуть ее на работу. Да, приехала Лёна, дела пошли быстрее, но все равно...

И причем, причем здесь она? И кто этот загадочный мужчина, с которым у Христенко свои счеты? И что она, по словам Орлова, не сможет оценить? ТАКАЯ, как она?

Одни вопросы, заставлявшие Наташу нервничать и особенно пристально приглядываться к Артему, а он не слепой, чтобы не заметить такого состояния. Да и сам Христенко был...не напуган, вовсе нет, но собран и сосредоточен, как перед ударом. Он не расслаблялся, даже дома, когда они находились только вдвоем. И слишком страшно было спрашивать, потому что Ната знала — Артем ей не ответит.

Напряжение достигло апогея совсем не тогда, когда могла предположить Ната. И...настолько быстро дошло до точки кипения, так быстро развивалось, что сил притормозить или хотя бы замедлить, не было. Надо было действовать, принимать решения, но ни Артем, ни она сама оказались просто не готовы таким наплывом...всего сразу. Все завертелось с приезда его отца.

Был вечер пятницы, и Ната только освободилась, окончательно уладив все дела с адвокатом насчет аренды помещений. Она дико устала, вымоталась и хотела спать. И на полном серьезе собралась домой, но тут ей позвонил Артем.

— Привет, ты сейчас где?

— На полпути домой, — ответила Наташа, радуясь неожиданному звонку. — А ты на работе?

— Да, — в голосе Артема послышалась тщательно скрываемая усталость. — Я сегодня, наверное, задержусь.

— Что-то случилось?

— Да нет, просто кое-какие формальности, ничего страшного. Ты очень устала?

Она поняла, к чему он клонит, и закатила глаза. При всей своей внимательности и подобии заботы, Артем страдал от повышенной гордости, лично она так понимала его поведение. И Христенко редко приглашал ее к себе на работу напрямую, не считая первого раза. Он мог юлить, намекать, завлекать и успокаивался только тогда, когда Наташа говорила, что сейчас приедет. Но сказать "Наташ, я устал и хочу тебя видеть"...Он скорее удавился, но промолчал бы.

— Нет, не очень, — с мягкой улыбкой признала Ната, ловя такси и, прикрыв динамик, назвала адрес турфирмы. — Ты один?

— Вообще-то да, но рабочий день еще не закончился, если ты про это, — промурлыкал Христенко. — Ты скоро?

— Не знаю, как пробки будут. Но я постараюсь побыстрее, — пообещала девушка. — Ты ел?

— Да, что-то было, — неуверенно ответил Артем, как будто силился вспомнить. — Да, ел.

Ната не сдержалась и скептически фыркнула. Ну да, конечно. Так она и поверила.

— Понятно. Я тогда сейчас в ресторан позвоню, пусть еду в офис привезут.

— Да ел я... — упрямо буркнул мужчина, не желая признавать поражение. — Зачем...

— Затем, что я, может, тоже хочу поужинать, — бескомпромиссно обрубила Куцова, заставив Христенко вздохнуть. — Все, давай. До встречи.

— Жду.

Она, как и обещала, позвонила в ресторан, заказала ужин, умудрилась поболтать с Аленой, стоя в пробке, и узнать последние новости и даже перекинуться с матерью парой смс, выслушав ее жалобы о том, что у нее растет такая невнимательная и неблагодарная дочь.

— Привет, Оль, — входя, Наташа сразу же поздоровалась с девушкой, сосредоточенно высунувшей язык и точившей карандаши. — Артем у себя?

— Да, — кивнула Оля, не отрываясь от важного дела. — И еду уже привезли, она у Артема Олеговича в кабинете.

— Отлично. Спасибо. Если Артема будут спрашивать...

— Скажу, что он занят, — понятливо отозвалась девушка, за прошедший месяц изучившая их с Христенко привычки.

Наташа только усмехнулась, сразу забывая про секретаршу, и вошла в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь.

— Так-так, — нарочито-картинно она постучала пальцем по подбородку, не переставая улыбаться. — И кто съел мой ужин?

Артем замер, так и не донеся вилку до рта, и перевел на нее глаза, одаривая честным-честным взглядом. Появилось желание прямо в этот самый момент его расцеловать, и Наташа сама не знала, почему именно сейчас.

— Ну, я пока тебя ждал-ждал, — начал он оправдываться, не прерывая своего занятия. — Решил, что неплохо было бы перекусить. Но тут и тебе осталось...что-то, — после значительной паузы добавил: — Наверное.

— Ты невозможен, — щелкнув языком, признала Ната, скидывая пальто на кресло, снимая сапоги и устраиваясь к Христенко на колени. Он чуть пододвинулся, оставляя больше пространства между креслом и столом. — Вкусно хоть?

— Вкусно, — признался он, накалывая на вилку кусочек куриного филе. — Попробуй.

— Я сейчас только себя раздразню, — она помотала головой, но проглотила кусочек, несмотря на свои слова. — А потом захочу еще больше.

— Еще закажем, — невозмутимо пожал плечами Артем, выбирая еще кусок. — Проблему нашла.

Они заказали. Сразу две порции. И изрядно увлеклись, пока ждали еду. И практически в самый ответственный момент их прервал стук в дверь. Наташа поспешно отстранилась, приводя волосы и одежду в какое-то подобие порядка, и взглядом спросила у Артема, ждет ли он кого-нибудь. Христенко отрицательно качнул головой и выпрямился, продолжая удерживать ее за бедра.

— Да, Оль. Что такое?

— К вам пришли.

— Я занят, — раздраженно рыкнул мужчину, и когда Наташа попыталась слезть с его колен, удержал ее, усиливая нажатие ладоней.

— Это ваш...отец, Артем Олегович.

Наташа, сидевшая на Артеме сверху, почувствовала, как мужчина окаменел. Не просто напрягся или разозлился, а застыл. А она только непонимающе переводила взгляд с закрытой двери на его лицо, не понимая, в чем причина подобного настроения.

Олега Николаевича Куцова знала еще давным-давно. Будучи лучшей подругой Алены, Наташа часто проводила у нее дома время, а так как дядя Олег — деловой партнер Игоря Волкова и друг семьи, то и видела его маленькая девочка достаточно часто. Он любил их с Лёной баловать, никого не выделяя и не обделяя вниманием. Если Ната была у Волковых в гостях, то дядя Олег привозил две коробки мармелада, две игрушки или два подарка. И относился он к ним одинаково. Возможно, все дело было в том, что Куцова девочкой обычной никогда не была, а дед ее пользовался большим влиянием и авторитетом в городе, но в семь лет она об этом не думала. Да и потом, став старше, тоже не забивала себе голову, относясь к дяде Олегу как к другу детства, дяде, тем более что он никогда не пытался с ее помощью втереться к деду в доверие.

И сейчас Нате было непонятно нежелание Артема видеться с отцом и видеть его. Это казалось странным, правда. Дядя Олег не настолько ужасный и плохой человек, чтобы к нему так относиться. Этот мужчина любил детей — они с Лёной тому подтверждение. И вообще, Куцова не понимала такого отношения между родными людьми. Если бы к ней сейчас приехала мама, то она наверняка бы испугалась, конечно, но видеть ту была бы искренне рада.

— Что-то не так? — глядя прямо в потемневшие от гнева глаза, поинтересовалась девушка. Артем не ответил и легко приподнял ее с кресла, ставя на ноги. — Эй, Артем, что-то случилось?

— Нет, ничего, — Христенко неспеша застегнул все пуговицы и добавил чуть громче для Ольги. — Он где?

— В приемной, — девушка все также ждала их прямо за дверью. — Мне впустить его?

— Через две минуты.

Наташа все также потерянно стояла, переводя взгляд с двери на мужчину.

— Эй, Тём, ты мне объяснить ничего не хочешь? — Ната платье расправила, надеясь, что дядя Олег не заметит, как оно измято, и начала ходить из угла в угол, скрещивая руки на груди. Посмотрела, как Христенко достает из бара коньяк и рюмку, наливает себе и залпом выпивает. И еще раз. — Христенко! Я с кем разговариваю?!

Он скривился, как будто у него все зубы разом заныли, и потер лоб.

— Наташ, давай потом. Когда этот уйдет.

Она так и осталась стоять с открытым ртом. Артем, конечно, не подарок, далеко не подарок, но не настолько же. И что это за маниакальная ненависть к отцу? В дверь осторожно постучали и стали ждать ответа. Артем молча уселся в кожаное кресло и сжал подлокотники. Вроде бы спокойный, но Ната видела, как у него лицо потемнело. И отвечать он явно не торопился.

— Да, войдите, — Наташа с приветливой улыбкой развернулась к выходу. И лукаво засмеялась, когда заметила изумление на знакомом лице. — Здравствуйте, дядя Олег. Не ожидали?

Олег Христенко глаза выпучил, и видно было, что удивлен.

— Наташка? — она весело кивнула. — Куцова?! — Ната снова закивала и, не удержавшись, рассмеялась. — Какие люди! Что встала — иди сюда, хоть обниму.

Он свои медвежьи объятия раскрыл, и Ната с удовольствием к мужчине прижалась, с удивлением понимая, что одеколон у них с Артемом почти одинаковый. Что-то такое было, единственная нотка, отличающая запах одного мужчины от другого, но не настолько, чтобы не почувствовать сходства. И вообще, Артем очень похож на своего отца. И глядя на дядю Олега, которому давно перевалило за пятьдесят, Наташа с легкостью могла представить Артема в этом возрасте. Ему бы пошла седина на висках, со смущением собственным мыслям призналась Наташа. Солидности добавила бы. Но пока и так неплохо.

— Уж кого-кого, но тебя я встретить не ожидал! — продолжил поражаться Олег, за руку увлекая ее на диван. — И где — здесь! В офисе собственного сына. Вы тогда с Аленкой как укатили — так вестей от вас и никаких. Я уже и не думал вас когда-нибудь встретить. Ты за эти годы хоть раз-то домой приезжала?

Она неопределенно пожала плечами, не испытывая особой радости от подобного вопроса.

— Нет, — помявшись, призналась Наташа, но тут же поспешила пояснить. — Да некогда мне просто. Я училась, потом на работу устроилась. И все как-то...времени не было.

— Понятно. Я вот твоих родителей как раз недавно видел, — решил "порадовать" ее мужчина. — Я у них спрашивал, что ты и как. Отец твой...

— Отчим, — напряженно поправила я, краем глаза косясь на неподвижного Артема.

Дядя Олег сощурился, тоже взгляд на сына бросил, но какой-то другой, не так, как я смотрела, хоть и тоже искоса, стараясь, чтобы Артем ничего не заметил.

— Да, отчим. Ну так вот, сказал, что и не знает, где ты.

— Мама знает.

— Понятно, — Олег Николаевич выдавил улыбку, увидев, что этот разговор мне неприятен, и перевел извиняющийся взгляд на сына. — Привет, Тём.

— Привет, отец.

— Я вот...приехал.

Христенко сухо кивнул.

— Я заметил. Что-то случилось?

Наташа замерла и даже двигаться боялась, чтобы не спугнуть и на себя внимание не обратить. Она действительно не понимала, почему Артем с такой холодностью и отстраненностью относится к отцу. Невооруженным глазом видно, что обоих такие отношения напрягают. Делают больно. Но ума не высовываться и молчать у Наты хватило.

Олег странно сглотнул и ослабил узел темно-серого галстука. Забавно, они даже в одежде похожий стиль выбирали. Нет, деловой костюм он и в Африке деловой костюм, но что-то неуловимое — запонки, текстура ткани, фасон, даже форма тяжелых часов — так и вопило о сходстве.

— Да как сказать... — нерешительно произнес Олег, пальцами разминая затекшую шею. — По поводу кредита надо было все вопросы уладить. Я думал, Игорь сюда съездит, но Игорь сейчас в Питере, филиал к открытию готовит...

— Я знаю, — грубо перебил отца Христенко, ни разу не пошевелившись. И такая неподвижность действительно пугала сильнее любого, даже самого яростного крика. Тяжело находиться вблизи разъяренного, настолько разъяренного мужчины. — Все уладил?

— Эээ, да, уладил, спасибо, Тём. Кредит нам выдадут. Сейчас еще и работы столько навалилось. В конце февраля три дома к сдаче должны быть готовы. Одному мне тяжеловато справляться.

— Справишься, — качнул головой Христенко. — Сколько лет уже справляешься, не первый раз.

— Спасибо, — дядя Олег взглядом по кабинету заметался, и такое ощущение, что он здесь первый раз. С любопытством все осматривает, точно так же, как и она когда-то. — У тебя уютно.

— Спасибо.

— Я не знал, что у тебя свое...дело, — Наташа от удивления рот открыла и так и замерла, с недоверием смотря то на дядю Олега, то на Христенко. — Ты мне не рассказывал.

— Зачем? Свою фирму я давно открыл, еще до того как ты мне долю в "Агате" выделил, — Артем с темным и мрачным удовлетворением смотрел на отца, непонятно из-за чего скалясь. Не улыбаясь — скалясь. — Так что к твоей фирме она никакого отношения не имеет.

Олег сглотнул и горячо заговорил:

— Я не...Артем, ты же знаешь, что я не это имел в виду. Я хотел сказать, что...

— Мне все равно, — дернул плечом Артем. — Плевать на то, что ты хотел сказать.

Оба мужчины забыли про нее, да, но вот только Ната о них помнила. И видела, какие чувства бушуют у обоих. Она знала с детства дядю Олега и пусть они не общались достаточно близко, ей было больно видеть на его лице такое сильное страдание от каждого скупо оброненного Артемом слова и раскаянье. Ее физически жгло и заставляла хотеть вылезти из кожи мрачная ярость Артема, его боль и обида, исходившая от мужчины волнами. Оба испытывали настолько сильные эмоции, что она чувствовала каждую из них. И оба были до невозможного горды, чтобы делать первый шаг.

Артем отвернулся к окну, и Наташа с Олегом могли видеть только как будто высеченный из камня профиль. Половина лица скрывалась в тени, но ей, ей, привыкшей и понявшей Артема за короткий промежуток времени, была известна каждая его эмоция. Дядя Олег этого не видел, он практически не смотрел на сына, но Ната, опустив глаза вниз, заметила, что у него пальцы подрагивают.

Христенко старший, наконец, осознал, что ничего не добьется, и перевел замутненный взгляд сероватых глаз на нее. Но смотрел как будто сквозь нее — неприятное ощущение, но сейчас не до этого.

— Наташ, а ты что, работаешь здесь?

Она покачала головой, чувствуя, что не в состоянии говорить. Прокашлялась и только тогда выдавила, виновато косясь на Артема.

— Нет, я работаю не здесь.

— О, понятно. Что ж, я рад. Ну ладно, поеду, — Олег тяжело поднялся, опираясь на кожаный подлокотник, и Куцова автоматически поддержала его за локоть.

— Куда вы сейчас?

— В Екатеринбург, наверное.

— Ночь на дворе, — ахнула девушка. — Куда вы на ночь глядя? Может, завтра поедете? А пока к нам в гости? — за ее спиной раздался хруст челюсти. — Или в гостиницу хотя бы?

Он слабо и благодарно улыбнулся.

— Нет, спасибо. Я поеду. У меня еще три дома к сдаче до конца февраля. Надо постараться. До встречи, Наташ, — Олег наклонился, и девушка легонько поцеловала его в морщинистую, прохладную щеку. — Пока, Артем.

Христенко даже не обернулся, все также смотря в окно.

— Пока, отец.

— И что сейчас было? — тихо поинтересовалась Наташа, когда в абсолютной тишине прошло пять минут после ухода Христенко старшего. — Христенко, я с кем разговариваю?! Что ты молчишь?!

— Зачем ты просила его остаться? — тон мужчины был спокоен, но вот только кулаки постоянно сжимались и разжимались.

— А что, мне надо было выставить его? Артем, ночь на дворе! В окно посмотри! — она нервно махнула в сторону огромного стекла. — Не так уж и трудно пригласить собственного отца в гости!

— Это не твое дело.

На секунду у нее от потрясения глаза расширились, но девушка сразу же взяла себя в руки. Медленно встала с дивана и подошла к письменному столу, уперевшись руками в столешницу и почти нависая над Артемом.

— Не мое? Ты правда думаешь, что это не мое дело, когда ты тут весь сидишь такой... — она неопределенно махнула в его сторону. — А что ты мне предлагаешь? Развернуться и уйти, оставив тебя в таком состоянии?

— Я в порядке, — зло огрызнулся он и дернулся, когда Наташа попыталась погладить его по волосам. — Сказал же, я нормально!

Было больно. Было неприятно. Было обидно, но Куцова усилием воли засунула эти чувства как можно глубже, убеждая себя, что обижаться на Артема сейчас, когда он в таком состоянии, — глупо. Жалеть тоже глупо, но можно хотя бы разговорить, понять, помочь...

— Не повышай на меня голос, — спокойно отозвалась девушка, но руку убрала. — Никогда не повышай на меня голос, когда я ничего не сделала. Я хочу тебе помочь. Я же вижу, что тебе тяжело...Почему просто не рассказать мне и...

-А сама? — холодно и цинично ухмыльнулся Артем, и его глаза в тени блестели так, как будто он под кайфом. Или очень взбешен.

— Я здесь причем? Я не устраивала сейчас ничего подобного.

— Я сожалею, что ты это увидела, — Наташа усилием воли сдержалась, чтобы со всей силы не вдарить Христенко по лицу. Иногда ему отлично удавалось притворяться бездушной мразью. — Но как насчет тебя самой?

— Что я сделала не так? Предложила твоему отцу переночевать в Москве?! Предложила тебе свою помощь? Я думала, что мы не чужие люди...

— Не чужие... — Христенко полувопросительно хмыкнул. — Тогда почему ты от меня прячешь свою мать? — Наташа выдохнула и выпрямилась, мечтая о том, чтобы оказаться как можно дальше и ничего не слышать. — Или правильнее, меня от нее? Ты действительно думаешь, что я настолько слепой, что не вижу, как ты постоянно шифруешься? И на будущее, в моем ноуте сохраняется история. Что ты там говорила насчет честности?

— Это не то... — пересохшими губами пролепетала Наташа. — Это не так...

— А в чем разница? Ты сейчас осуждаешь меня, а сама? Чем ты лучше?!

— Я просто предложила помочь. Помочь, Артем! Что в этом такого?! Что, я не могу понять?! Это неправильно! — она шмыгнула носом и сильно зажмурилась, пытаясь помешать предательским слезам. — Все, что здесь сейчас было — неправильно. Я с детства дядю Олега знаю. И тебя я тоже знаю, Тём. Мы могли бы просто поговорить...

— Неправильно? — прищурившись, переспросил Артем, за долю секунды поворачиваясь к ней лицом. — Это мне ты говоришь? Я молчу про твои отношения с семьей. Я молчу про то, что ты меня элементарно стесняешься.

— Причем здесь МОЯ семья? Что ты вообще о ней можешь знать? Я так со своей матерью не общаюсь. Да...я не сказала ей про тебя, но...

— Ты солгала, — негромко ответил Христенко, и Наташа вздрогнула от обвинения в его голосе. — Ты солгала ей. Я промолчал. Я дал и продолжал давать тебе время. Я закрывал глаза на твои...странности. Я ни о чем тебя не спрашивал, надеясь, что ты сама придешь ко мне и все расскажешь. Наталья Сергеевна Куцова. Когда ты попросила меня не упоминать о Сафронове, — теперь Артем каждое слово цедил сквозь зубы, — я промолчал. Я пошел тебе навстречу.

— Причем здесь это? — похолодев, чувствуя, как по спине стекает холодный пот страха, спросила Наташа. — Причем здесь твой отец и Сафронов?

— Я попросил тебя не лезть! — рявкнул Артем, привстав немного с кресла. — Не лезть сейчас! Тебе плевать на меня и мои слова! Просто наплевать. Мне — нет. Я делал все, что ты просила. Я уважал твои решения, пусть они мне и не нравились. Но даже сейчас, — каждое слово он проговаривал с вкрадчивой, почти мягкой интонацией, заставляя девушку вздрагивать, — ты мне не веришь. Знаешь, даже сейчас, ты все равно мне не веришь. Ты считаешь, что это я, я повел себя неправильно. Я! Виноват! Даже в этом, мать его, ты мне не веришь!

Господи, как же сложно сейчас спокойно стоять. Вообще стоять. Ноги подкашивались и дрожали. Что? Что сейчас случилось такого особенного? Почему все так повернулось? Почему вообще пошел этот разговор? Почему человек, которому она доверяет больше всех, утверждает и доказывает ей обратное? Обвиняет ее?

— Ты постоянно хотела меня обмануть.

— Нет! — решительно замотала головой девушка. — Что ты сейчас говоришь такое?!

Артем мягко улыбнулся.

— Хотела. И обманывала. Только я все равно все узнаЮ, что мне нужно, — Ната похолодела и пошатнулась, с ужасом смотря в лицо человеку, про которого думала, что знает все. — Я все ждал, ждал, ждал...Я входил в твое положение, оправдывал твое поведение, а ты никогда....никогда не понимала меня. Нет. Я всегда для тебя виноват. Во всем. Всегда что-то не то, не оправдываю я, твою мать, ожиданий.

— Зачем ты так? — она уже не могла скрывать отчаянье от его слов. — Я просто предложила твоему отцу заехать к нам домой. Я просто предложила тебе поговорить. А ты обвинил меня во всем, в чем только можно. Что я тебе не рассказала? Что моя мать не поймет меня, если я буду жить с...

— С таким, как я? — он улыбнулся. — С таким, как я. Я прав.

Да, он прав. Прав, и от этого еще страшнее. Каждое его слово сильнее ударяет по нервам.

— Я только хотела подождать. Это что, преступление?

— Нет, что ты.

— Ты выяснил все, правда ведь? — неожиданно поразившись пришедшей на ум догадке, выпалила Ната, начиная дрожать от ярости. Христенко не шевельнулся и не стал спрашивать, что она имеет в виду. — О да, — она усмехнулась. — Кто бы сомневался. Ты в своем репертуаре, Артем. Хоть раз....хоть раз, за то время, что мы вместе, я вторгалась в твою жизнь? — облизнув пересохшие губы, спросила Куцова. — Я всегда давала тебе свободу. Единственный раз, единственный раз я попробовала что-то решить за нас двоих...В обход тебе. Ты вывалил на меня все. За то, что я предложила твоему отцу заехать к нам домой. За это я стала последней сукой. Знаешь что, Тём, — на секунду Ната запрокинула голову, потому что слезы сдерживать было уже невозможно, — если бы я сейчас не влезла в твои дела, то ты бы не скоро начал этот разговор. Так ведь? Ты бы молчал. Что бы я ни скрывала и не утаивала, ты бы молчал и ни слова мне не сказал, потому что тебе так даже удобно было. Признайся, ну!

Христенко молчал, без эмоций разглядывая ее лицо. И молчал долго. Ната не понимала, где они не туда повернули. Где все пошло не так? Они же могли по-другому все сделать. Раскрыться, рассказать, поделиться...Но все не так. Все.

— В моем доме я не желаю его видеть, — наконец, выдал Артем, и эта фраза оказалась самой болезненной для нее. ЕГО дом. ЕГО жизнь. Хотя все это время был "их". — И это не обсуждается.

Она не стала орать и закатывать истерики. Сглотнула стоявший ком в горле и медленно повернулась, чтобы взять пальто и сумочку. И направилась к выходу, не оборачиваясь и не глядя на Христенко. Господи, зачем смотреть? Они все друг другу сказали. Этого следовало и ожидать.

— Ты куда?

— Домой. К себе домой.

Она хотела остановиться. С каждым шагом, приближающим ее к двери, Ната хотела остановиться все сильнее. И шла все медленнее и расчетливее, ожидая...ожидая чего-то. Мысленно молила сказать Артема хоть слово. Хоть что-то сказать. Не сказал.

— Ты не уедешь.

Она уже держалась за ледяную металлическую ручку, и три слова, сказанные уверенным тихим тоном, вызвали электрический заряд по всему телу. Не в хорошем смысле. Ее передергивало и передергивало, а зубы стучали, поэтому пришлось больно впиться в нижнюю губу.

— А стоит? — Наташин голос ей самой бил по нервам, но по-другому говорить не получалось. — И...не подходи, ладно? Я на такси доеду.

Сорок минут она ловила такси, потом попросила таксиста просто постоять, никуда не уезжая. Наверное, сознательно тянула время, но не могла себя заставить ехать. Потом все-таки решилась, назвала скрипучим как наждачка голосом адрес. Забавно. Когда надо ехать быстро, почему-то получается медленно. Они попали в пробку. Ночью.

Наверное, Артем за это время давно вернулся домой. Сколько уже прошло? Три? Четыре часа? Она не хотела уезжать. Все просто. Она не хочет. Возможно, это неправильно, глупо, но ей хочется быть рядом с ним. И разве так сложно поломаться для человека, который тебе дорог? Один раз? Один-единственный раз в жизни?

Когда таксист остановился у знакомого и успевшего стать родным дома, Наташа расплатилась и неуверенно прошла на территорию, вглядываясь на окна самого последнего этажа. Свет горит. Значит, дома. Ждет, наверное. Если ждет, значит, нужна.

Семнадцать этажей она проехала бездумно, трясясь от страха за свою будущую жизнь и за будущее решение. Пальцы не слушались, когда она открывала дверь. Кое-как справившись с замком, Ната ввалилась в полутемную прихожую и скинула сапоги, не утруждаясь снимать верхнюю одежду. И застыла.

И застыла. От ужаса. Увидев два самых худших кошмара ее жизни. Сидевшего на кухне Сафронова и развалившуюся на кровати полуодетую женщину в ее халате.

Глава 18

Лето 2006 года

Я с нарастающим раздражением посмотрела на Алену и, чтобы не выругаться, пошла на кухню налить себе воды. Не так я представляла себе нашу взрослую жизнь в Питере, причем с самого начала. Про Лёну понятно — она сейчас вообще ни о чем не думает, но я всегда была более умудренной и...расчетливой, что ли, поэтому с самого начала знала, на что иду. И знала, что все будет непросто. Но не настолько же.

Мысленно я давно приняла решение уехать из дома, свалить, как можно дальше. Так, чтобы не видеть ни материного придурка-мужа, чья рожа (а по-другому я просто не могла выразиться) вызывала у меня острый приступ тошноты, ни его непонятных вечных друзей и тех сук, которых я периодически замечала каждый раз в офисе. Они все меняются, неизменны только ноги, грудь и отсутствие интеллекта. Мне осточертел наш дом, в котором Манченко недавно сделал ремонт, и теперь каждая деталь интерьера буквально вопила об отсутствии вкуса и присутствии немерянного количества денег у его владельца. Я ни слова ему не сказала, только попросила не трогать мою комнату.

— Этот дом мой, Наташ, — развалившись на стуле в столовой, нагло ответил Геворг, когда я вежливо попросила его об одолжении. В эту минуту он как никогда напоминал разжиревшую свинью — глазки заплыли и выглядели осоловевшими, живот распирал дорогую ткань рубашки, которая, казалось, еще немного и разойдется по шву. Хотя под всей этой маской скрывался недюжинный ум и хитрость. Хотя почему "хотя"? Свиньи — животные умные. — Здесь я решаю, какие комнаты трогать, а какие — нет. И если уж я твоей матери не позволил ничего менять, почему ты думаешь, что я не откажу тебе?

Я закатила глаза.

— Ради бога, Геворг, прекрати. Я не мать, и за все это время ты должен был это уяснить. И если уж на то пошло, то я такая же хозяйка в этом доме, как и ты. Я прошу всего об одной комнате. Это что, так много?

Я уселась на противоположный край стола, в кои-то веке радуясь непомерной любви отчима к шику. Он любил поражать умы и глаза людей, ему нравилось, когда ему завидуют. Мне казалось, что в детстве он чересчур много пересмотрел фильмов о роскоши южан. На ум всегда, когда я заходила в столовую, приходили "Унесенные ветром". До войны, понятное дело.

Огромный длинный стол где-то на пятьдесят персон с позолоченным тиснением, позолоченная фарфоровая посуда, серебряные столовые приборы. И как в любом фильме, Манченко гордо восседал во главе стола, а я же...я же находила от него на расстоянии нескольких метров. Как удобно.

— Что ты с этого теряешь? — в моем голосе слышались ледяные нотки. — Моя комната на втором этаже, и в нее захожу только я.

— Дизайнер все давно продумал, и мы обо всем договорились.

— Меня это не волнует. Разносите с ним хоть весь дом, но мою комнату трогать не смейте, — тихо, но отчетливо проговорила я, наблюдая, как у Геворга сужаются и так невыразительные черные глазки-пуговки и раздуваются ноздри.

Столовое серебро в его руках погнулось.

— Слышишь ты...

В этот момент в столовую впорхнула мама, и мы с Манченко, не сговариваясь, замолчали. Странный он был человек, если честно, хотя меня нормальные люди, в понимании общественности, никогда и не окружали. Достаточно вспомнить мою подругу, спящую с гражданским мужем своей матери, да и моя семейка не лучше.

Манченко тоже, как и всех прочих, трудно было записать в ряды нормальности. Грубо говоря, мой отчим — жадный, разжиревший, зажравшийся ублюдок, никогда не скупившийся на взятки, подкупы и угрозы. Все в нашем городе знали, что Манченко никогда не вел и не ведет своих дел честно, но у него присутствовали свои люди в различных подразделениях власти, поэтому на него глаза закрывали. Но не любили, всегда относясь к нему с изрядной долей брезгливости и презрения. И терпели, но по большей части из-за моего деда, пока тот был жив.

Но Манченко никогда, ни разу в жизни не ударил мою мать, за что я его терпела и старалась лишний раз не связываться. По возможности. Но все равно мы с ним грызлись, как кошка с собакой. Но! При матери он старался никогда не ругаться и не кричать. Он тщательно скрывал своих любовниц, хотя мама и знала о них, каждый раз расстраиваясь и внутренне...потухая, что ли. Геворг ее не любил, нет, но нервировать и вмешивать в наши с ним конфликты не стремился.

— Что-то случилось? — мама приветливо кивнула мне и склонилась к Манченко, чтобы поцеловать его в щеку. Меня против воли передернуло. — Что за шум?

Она села около Геворга и разложила на коленях салфетку.

— Ничего, Оль, — он ободряюще похлопал ее по руке и волком взглянул на меня из-под нахмуренных бровей. — Мы ремонт обсуждали с Натой.

— Ооо, я очень рада. Тебе понравилось, Наташ? Буквально вчера вечером приходил дизайнер и архитектор, они осмотрели второй этаж и решили, как именно будут переделывать комнаты. Мне кажется, тебе понравится.

— Не думаю, — я прохладно улыбнулась и уткнулась в тарелку, вяло катая спагетти по тарелке. — Я не люблю подобный...стиль.

Мама нахмурилась, и у рта залегли морщинки, от которых так и веяло озабоченностью и волнением. За меня. Я проглотила все резкие слова и отвернулась.

— Мы все обсудили, — угрожающе рыкнул Манченко. — А сейчас разговор окончен.

Он скомкал и кинул на стол несчастную салфетку, с трудом поднялся из-за стола и вышел, громко хлопнув дверью. Я демонстративно начала есть, всем видом показывая, что у меня наконец-то проснулся аппетит.

Мама тихо вздохнула и пересела поближе ко мне.

— Наталь, зачем ты его злишь? Ты ведь специально это делаешь.

— Я не специально, — упрямо тряхнула головой. — Я по-человечески попросила его не трогать мою комнату. Это что, так сложно?!

— Наташа!

— Я тоже здесь живу, в конце концов! — взъярилась я непонятно отчего. И хотя понимала, что потом будет стыдно, остановиться не могла. — Это тоже мой дом! А в этом... — я брезгливо скривила рот и взглядом обвела роскошное помещение, — гадюшнике я жить не хочу! Тогда я лучше квартиру себе сниму, и буду там жить.

Мама поморщилась, как будто ей было больно от каждого моего слова.

— Наташ, ну чего ты? Это же не конец света, в конце концов. И что это за глупости по поводу квартиры? Тебе семнадцать только!

— Да уж лучше там...

— Не смей так говорить! — разъярилась мама, но тут же успокаивающе добавила: — Выкинь эту дурь из головы, а с твоей комнатой мы что-нибудь придумаем. Какие вы оба у меня упрямые...

Хм, действительно, мы все уладили. Геворг, как всегда, сделал все по-своему. И меня злило даже не то, что моя комната превратилась в неизвестно что, в конце концов, я не настолько гордая, тем более, домой прихожу в последнее время только спать. Нет, меня злило, что мне приходиться подстраиваться под него, ломаться ради него. Да и не ради него даже, а ради матери, которая в наших с Манченко конфликтах страдала больше всех и переносила их гораздо болезненнее, чем мы с ним.

Нет, мама этого ублюдка не любила. Ни одной минуты в своей жизни. Просто ее...сломали. Предали. Давно-давно. И она до сих пор не оправилась, и я знаю, что не оправится никогда. Единственный человек, способный вызвать в ней чувства — я. Только меня она любит, я бы даже сказала, до болезненного нуждается во мне. В молодости ее сломили и смогли забрать все, кроме меня. И теперь уже мама ни за что не расстанется и не потеряет меня. Но открыто конфликтовать и спорить с Геворгом она бы не решилась, никогда.

А еще, она хотела быть кому-то нужной. И в очередной раз выходя замуж, она старалась сделать так, чтобы мы превратились в семью, чтобы мы все стали настоящей семьей. Она принимала очередного указанного дедом мужчину со всеми его недостатками, особенностями и привычками, окружала его заботой и любовью, и в тот момент ее не волновало, что с этим мужчиной у нее брак по расчету.

— Из каждых, даже самых, на первый взгляд, провальных, немыслимых отношений можно создать крепкую хорошую семью, — говорила она. — Важно лишь желание и готовность каждого что-то привнести.

В то время я еще была в таком нежном возрасте, когда верила в сказки и взаимную любовь. И для меня, маленькой девочки, от которой только ушел отец, оказавшийся вовсе не отцом, мамины слова казались ужасными и нереальными. Мне все время казалось, что она меня разыгрывает.

А когда ушел мой папа, который и не родной мне вовсе, я как будто выросла. Не знаю, мне тогда лет шесть-семь было, и я всего не помню, но в один день я почти перестала верить людям. Просто так. Мой тогдашний отчим, с которым у меня, несмотря на все обиды, остались дружественные и почти родственные отношения, ушел к своей любовнице, с которой жил пять лет в гражданском браке. Он просто так, в один прекрасный день пришел к моему деду и сказал, что не собирается с нами жить. Что у него есть семья, женщина, с которой он хочет провести остаток дней. А мы...мы с матерью чужие, хотя ко мне Попов относился, да и сейчас относится с отцовской нежностью и интересуется моими делами. Изредка.

— Что, тебе баб мало? — ехидно уточнил дедушка у Попова. Они сидели в уютном кабинете в нашем доме и раскуривали кубинские сигары, которые привезли деду в подарок. Эта территория была чисто мужской, и мама никогда не заходила в эту часть дома. А мне вечно не сиделось, и я взяла моду устраиваться под дверью и подслушивать. Как и в тот день. — Хочешь с этой своей жить — да ради бога, кто тебе запрещает? Зачем тебе развод?

— Я устал, Василий Игнатович, — вздохнул тогда еще мой папа. — Я устал жить на две семьи. Я хочу свою семью, единственную. Своих детей, свою жену, свой дом, в конце концов.

— У тебя все это есть. И будет еще больше. Твоя карьера процветает, бизнес процветает. А эту...Машу свою ты ведь содержишь на мои деньги.

В голосе отца прорезались гневные нотки.

— Я и без ваших чертовых денег и поддержки обходился. И начинал без них! И уж как-нибудь смогу содержать свою семью.

— Когда это было? — холодно возразил дед. — И кем ты был тогда? А сейчас ты зять Сколова! Ты сам из себя ничего не представляешь, сопляк! Если бы не мои деньги, ты бы давно валялся под забором с простреленной башкой! Тварь неблагодарная!

— Вы мне угрожаете?

— Предупреждаю.

— Что вы от меня хотите? — устало выдохнул отец. Хотя маленькая я уже не знала, как называть этого человека, и только испуганно затаив дыхание, продолжала прислушиваться к странному разговору. — Вы все равно ничего не потеряете, если я выйду из дела. Все договоренности останутся в силе. Оля...Василий Игнатович, вы лучше меня знаете, что ей все равно, останусь я или нет. Мы давно не живем вместе, и я все свободное время провожу с Марией.

— Она что, залетела?

— Нет, но мы хотим детей. Потом.

— А о Наташке ты не подумал? — лукаво спросил дед, и казалось, что он произнес этот вопрос со скрытой издевкой и иронией. Но никак не с заботой или нежными чувствами. — Девка же мелкая еще. Что ты с ней делать будешь?

Последовала тишина, и мой отец молчал. Долго. Я только слышала, как звякнули бокалы пару раз, и все.

— Я... — папа нерешительно замялся. — Я привязался к девочке за все эти годы. Она очень хорошая, умненькая, и я надеюсь, что со временем, когда все уляжется...С девочкой, если она захочет, я и дальше буду общаться. Но поймите меня, Василий Игнатович, я хочу своих детей.

Вот так, в один момент мой папа оказался для меня чужим человеком. Но просто так они с матерью не разошлись — было много криков, скандалов, битой посуды, слез. Била посуду и плакала мама, Попов же молчал и начинал орать только тогда, когда мама начинала нелестно отзываться о его будущей жене. Я была маленькой девочкой и многого не понимала, и, наверное, хорошо, что не понимала. Но я видела, как виновато отворачивается "папа", стоит ему поймать мой взгляд, как мама начинает отворачиваться, чтобы я не видела ее заплаканных глаз, наполненных виной за то, что она так и не смогла построить и дать мне настоящую семью.

Так продолжалось полгода, и мама уже рада бы дать развод, но упирался дед, а дедушка умел быть убедительным, когда это нужно. Я случайно подслушала разговор Попова по телефону с какой-то женщиной. Беременной. Я ясно поняла, что у них будет маленький. Голос теперь уже не отца был уставшим, вымотанным, но все равно счастливым. Но когда он положил трубку и вышел к нам с мамой, его настроение резко изменилось.

Возможно, я и была маленькой, но далеко не глупой. Я решила пойти к одному-единственному человеку, который мог мне помочь.

— Дед, ты занят?

Я попросила водителя привезти меня в дом бабушки и дедушки. Они жили неподалеку, но меня постоянно к ним сопровождала толпа огромных молчаливых дядей. Как говорила мама, время такое, а они очень волнуются. Но скоро все наладится.

Дед оторвался от компьютера и кинул на меня скользящий взгляд поверх монитора.

— Привет, ленточка. Не занят. Чего ты хотела?

Я всегда улыбалась, когда дедушка меня так называл. И неслучайно — в три года меня отдали на художественную гимнастику, и моим любимым упражнением было упражнение с лентой. И деду оно очень нравилось.

— Поговорить. Можно?

Дед кивнул, и я ласточкой залетела в кабинет, запрыгивая к нему на колени.

— Деда, а правда, что мама и папа больше не хотят жить в одном доме?

Дедушка пристально посмотрел мне в лицо.

— Да.

— Совсем?

— Совсем.

— У него скоро будет свой ребенок.

Дед нехорошо, по-темному усмехнулся.

— Даже не сомневался.

Я подняла голову, заглядывая в светло-серые глаза.

— Почему он тогда не уйдет?

— Эх, Наташ, — дед печально вздохнул и обнял меня покрепче, прижимая к груди, — ты не поймешь. Взрослым иногда приходится делать то, что они не хотят. Так бывает, потому что мы выросли и у нас есть множество обязанностей. Перед всеми. У твоего...папы они тоже есть. Перед тобой, перед твоей мамой...

— Я хочу, чтобы он ушел.

Наверное, тогда моя фраза показалась жутковатой, потому что дед немного побледнел и жестко обхватил мой подборок двумя пальцами, заставив неудобно откинуть голову. Маленькая девочка без каких-либо эмоций, совершенно отстраненно просит убрать из ее жизни человека, которого считала отцом. Ни единой эмоции ни в голосе, ни на лице.

— Ты правда хочешь, чтобы он с вами больше не жил?

Я еле заметно кивнула.

— Да.

Не знаю почему, но дед расслабился и заулыбался.

— Ну что ж...если ленточка хочет, значит, уйдет.

Тогда я мысленно почти поклонялась дедушке, прекратившему окружающий меня кошмар и лицемерие. Не было больше ни скандалов, ни заплаканной мамы, а Попов ушел ночью, когда я спала, так что и прощаться не пришлось. Да, я была благодарна деду, думала, что он сделал это ради меня, ради любимой внучки. Кто же знал, что у него к моменту нашего разговора появились другие планы, в которых Попов уже роли не играл. А я? Я всего лишь подвернулась под руку.

Буквально через год дедушка привел в наш дом нового мужчину. Нового маминого мужа. Все прошло с огромным официозом и так...картинно, что ли. Он пришел с букетом цветом и огромным белым медведем. Сказал пару дежурных комплиментов маме, а после повез ее в ресторан. Я в ту ночь ночевала у бабушки с дедушкой, а домой вообще вернулась только через неделю.

Второго маминого мужа, вернее, третьего, если считать моего родного отца, я не любила. Даже не так — мы были с ним настолько безразличны друг другу, что никогда не сталкивались. Как незнакомые люди говорили друг другу "доброе утро", потом ехали по своим делам...и все. В то время я сильно увлеклась спортом, проводя все свободное время или на тренировках, или с Аленой, поэтому момента ухода его из семьи даже не заметила. И ничего не почувствовала. Хотя нет, почувствовала — ярость и ненависть. К деду. Который раз за разом разрывал и сшивал заново мою мать, превращая ее душу в лоскуты. Он превратил ее в бессловесную, безвольную куклу...Я ненавидела его. А потом возненавидела еще больше.

Хотя и с дедом у меня сложились странные отношения. Я его боялась, презирала и восхищалась им, чего греха таить. Он всегда был сложным, расчетливым человеком, ставившим интересы семьи выше интересов одного человека. Слишком властный, слишком самоуверенный, но эта самоуверенность всегда окупалась и выигрывала, он одним лишь своим присутствием мог заставить человека чувствовать себя слабым и беспомощным.

Я втайне восторгалась его способности ставить весь мир на колени. Я не умела так — хладнокровно манипулировать людьми и переставлять их, словно пешки на доске. И я завидовала. Тому, что не могу заставить ЕГО играть по СВОИМ правилам. У меня не хватало ни знаний, ни сил, ни силы воли. Где я, а где дед...И я его ненавидела. За каждую мамину морщинку и слезинку, за каждый скандал в моей семье, за потухший огонек в глазах матери. Но я скрывала это, и, как я думала, очень успешно.

Бред. Скрыть что-то от человека, обведшего вокруг пальца все госслужбы при СССР? Конечно, он знал о разрывающих меня чувствах, и они его...забавляли. Смешили. И дед восхищался.

Нет, он меня любил. В детстве читал сказки, покупал конфеты и даже ездил со мной по врачам, когда на одной из тренировок я сильно потянула связки. Волновался, нервничал, орал на всех, чтобы пошевеливались. Но он любил меня...снисходительно, как бы свысока. Как любимую собаку. Самую любимую в своей жизни, но собаку.

Ты сделаешь для нее все — лучшая еда, внимание. Лучшая жизнь. Ты будешь уделять ей время, ездить рыбачить и купать ее. Выгуливать. Но она все равно останется собакой. И даже если с ней что-то случится, например, она попадет под машину и не сможет ходить или же просто умрет, ты будешь горевать. Долго. Сильно. Ностальгически вспоминая ее спустя много лет. И возможно, ты никогда больше не заведешь себе собаку, потому что будешь помнить о той, единственной и любимой. Но собаке. Не равной тебе. Бессловесной, почти неразумной твари.

Чем старше я становилась, тем чаще и неотступнее меня преследовало это сравнение. Мне противно становилось, но картина вырезалась в памяти. Дед любил и меня, и свою дочь, я ничего не хочу сказать. Разница? Дедушка понимал, что мама обычная болонка, которая дальше лая не пойдет, а я...мне же доставалась роль ротвейлера, наверное. Я, определенно, была интересней.

Первый самый крупный конфликт у меня с ним состоялся, когда на горизонте нарисовался Манченко. Мы с ним невзлюбили друг друга с первого взгляда. Не знаю, есть любовь с первого взгляда, а вот неприязнь — точно есть. Меня тошнило, стоило мне взглянуть на этого разжиревшего волосатого урода. Мутило. И стоило представить, что он будет лапать мою мать, мне хотелось задушить деда голыми руками.

— Зачем он тебе?

Я без приглашения ворвалась в дедушкин кабинет и нагло плюхнулась на стул, закидывая ноги на стол. Я знала, что дедушке это не понравится, но не позлить его не могла. Жилка на морщинистом седом виске дрогнула, и я увидела, как дед часто задышал.

— Что это такое? — яростно кивнул он на мои закинутые ноги. — Я тебя спрашиваю.

Я с преувеличенным интересом осмотрела серебристые босоножки с тонкими высокими шпильками. Да уж, такие босоножки девушки моего возраста не носят, но мне было плевать, вот честно. И плевать даже на то, что люди, видя обутую подобным образом меня, думают, что я, мягко выражаясь, девушка легкого поведения.

— Это? Босоножки от Вайтцмана. Нравится?

— Убери ноги со стола.

— А то что? — я изогнула бровь, бросая вызов.

— Выкину отсюда, — дед же, напротив, выглядел невозмутимым и собранным. Не то что я.

— Сам?

— Скажу охране.

Я поубавила гонор и опустила ноги на пол. Если я хотела чего-то от него добиться, то мне нужно вести себя менее вызывающе и нагло. Но куда деть желание орать от беспомощности?

— Я поговорить хотела.

Дед хмыкнул.

— Ленточка, я уже понял. Дальше что? Давай скорее, а то у меня дел невпроворот.

Меня раздражало такое обращение. Я сжала челюсти и пару раз выдохнула, гася всю ярость.

— Зачем тебе этот Манченко?

— Хм, — дед лениво раскладывал бумаги, не отводя от меня глаз, — а раньше бы ты по-другому спросила. Забавно, даже твоя мать спросила по-другому.

— Мне без разницы, как спросила мать. Я спросила, зачем он тебе нужен?

— Скажем так, мне выгодно, чтобы его возможно и капиталы влились в мой бизнес, — каждое слово подобрано практически с хирургической точностью. — Он умный и предприимчивый человек.

Я презрительно скривилась, от волнения сжимая ручки сумочки.

— У него всего лишь сеть продуктовых магазинов. Зачем тебе это? Слишком мелко.

У деда от изумления и удивления приподнялись обе седые брови. И он окинул меня взглядом с головы до ног. По-другому.

— А ты откуда знаешь?

— Откуда надо.

— Ну что ж...какой вопрос, такой ответ, ленточка. Это выгодно. Это хорошее вложение денег. А Манченко — умный хваткий мужик. Я удовлетворил твое любопытство?

Я скрипнула зубами и нечаянно прикусила язык. Больно. Но куда больнее смотреть на пустое, какое-то мертвое лицо деда, как бы мимоходом меняющего нам с матерью жизнь.

— Почему нельзя найти кого-то другого? — с отвращением к самой себе выплюнула я. — Не Манченко. Есть много других...

— А какая разница? — спокойно спросил дед. Я не ответила, опустив глаза. А в мозгу билась только одна мысль — ненавижу. — Вот и я ее не вижу. Это все?

— Что "все"? — не поняла я.

— Это все, что ты хотела узнать?

Я поднялась со всем достоинством, которое могло быть у девочки четырнадцати лет, и направилась к выходу, небрежно бросив через плечо короткое "да".

Второй раз мы поругались с дедом, когда я отказалась брать его фамилию. Я уперлась как баран, не слушая ни мать, ни деда, ни Геворга. Никого.

— Я не хочу носить твою фамилию.

Дедушка действительно бушевал. Брызгал слюной, источая злость. Как же, я посмела оскорбить его фамилию, а значит, и его самого. Не была бы родной единственной внучкой — убил бы.

— Ты мне надоела! Что тебе опять не хватает?! Чем на сей раз тебе не угодила фамилия?! А?!

— Всем угодила, — спокойно ответила я, с трудом заставляя себя не двигаться, пока дед бегал вокруг меня разъяренным быком. — Но мне нравится моя. Я к ней привыкла. И менять не хочу.

— Да почему? — вырывая последние седые волосы, вскричал дед. — Ты специально меня злишь? Или это из-за матери? — нахмурившись, он посмотрел на меня с подозрением. — Из-за нее ты не хочешь менять фамилию своего отца?

— Я его ни разу не видела, — безразлично пожала плечами и заправила мешающую темную прядь за ухо. — И мать его никогда не упоминает. Причем здесь он?

— А почему тогда? — взревел дед. — Ты моя внучка! Ты что, стыдишься?!

Он орал долго. Ругался, злился. Пока однажды я не сказала одну фразу, заставившую его от меня отстать.

— Даже без твоей фамилии я навсегда останусь твоей внучкой. В чем проблема?

Тогда он долго смотрел на меня в абсолютной тишине. В его взгляде виднелась...нежность, любовь. В моем не было ничего. Но с тех пор дед меня больше не трогал.

Спустя два с небольшим года после того разговора он умер в израильской престижной больнице от рака гортани. Врачи говорили, что организм сильно подкосила его бывшая работа. Ну, еще с тех времен, как он работал обычным батраком на заводе. Меня в тот момент рядом не было — я не выезжала из России, а дедушка уже как полгода не уезжал из Израиля.

И когда пришло известие о его смерти...я не плакала. Я не проронила ни единой слезинки и ни разу не одела траур. Ни разу. Даже нижнее белье специально носила ярких расцветок. О, меня обсуждали, за глаза, конечно. Говорили, что я избалованная бесчувственная тварь. Ни о чем не спрашивали только три человека — Алена, мама и Попов, с которым я, несмотря ни на что, продолжила общаться. В конце концов, я когда-то считала его своим отцом.

Мама, в отличие от меня, плакала. И искренне убивалась. Я этого не понимала.

— Он мой отец, Наталь, — всхлипывая, выдавила из себя мама, когда я спросила ее об этом. — И несмотря ни на что, я его любила.

— Всегда?

— Всегда. К тому же он все всегда делал для нашего блага.

Я могла бы поспорить, но не стала тогда ничего говорить. У меня началась свободная жизнь. По крайней мере, я так думала.

Чисто из принципа я дождалась звания мастера спорта и сразу же ушла из секции, демонстративно хлопнув дверью. Ушла работать в клуб, не обращая внимания на вялые запреты и ехидные смешки Манченко и причитания матери.

— Наташ, что это такое вообще? — мама умоляюще посмотрела на меня. — Дочь, я все понимаю, но...тебе даже восемнадцати нет.

Я флегматично пожала плечами, собирая косметику.

— Ерунда, через несколько месяцев будет. Да и потом, твой Геворг взялся спонсировать этот клуб.

Мама поспешно отвела глаза, и я обо всем догадалась.

— Это ты его попросила, да? Чтобы типа проследить за мной?

— А что мне еще делать? — она с отчаяньем начала метаться по комнате, заламывая руки. — Ты же не слушаешься никого. Ни меня, ни Геву, — я передернулась. — Ты упрямая и взбалмошная. Зачем, солнышко? Ты ради этого столько лет занималась спортом, старалась, тренировалась, чтобы танцевать...стриптиз в дешевой забегаловке? — она презрительно сморщила нос.

— Во-первых, это лучший клуб нашего города. Во-вторых, я не танцую стриптиз. Могла бы, конечно, но не буду, — поспешно добавила я, увидев, как мама побледнела. — В-третьих, ты что, забыла, чья я внучка? И дочка, если уж на то пошло? Меня берегут пуще яиц Фаберже, мам.

— Знаешь, — мама как-то странно посмотрела на меня, с какой-то эмоцией, что если бы она меня не любила, то я бы приняла ее за отвращение, — ты похожа на моего отца сильнее, чем думаешь. Такая же...

Я промолчала о том, что в этот клуб частенько приходит Манченко со своими "партнерами". Манченко приходит и постоянно арендует на всю ночь ВИП-зал, приглашая туда по несколько девушек за раз. Его друзья как-то раз заприметили меня, но трогать и уже тем более, приближаться не стали. Даже если дед и умер, унося с собой в могилу часть своего авторитета, его деньги остались в нашем мире, а они решали немало.

Дед же тоже постарался. Оформил все так, что Манченко не доставалось ничего — ни доли от доходов завода, ни самого завода, ни доступа к остальным делам деда. Я не вникала, но получалось, что годовую прибыль Манченко должен был делить с матерью, откладывая на ее счет половину заработанных средств, плюс он контролировал всю деятельность предприятий. А вся дедушкина недвижимость доставалась...моему мужу. Или же сыну моей матери, но она детей не хотела. Или не могла иметь, я точно не знала, мама не любила поднимать эту тему. Но детей у них с Манченко так и не появилось.

Одним словом, связываться со мной боялись, но заинтересованные взгляды бросали, так, на будущее. Ах да, вся собственность перешла бы в руки моего мужа после моего двадцатипятилетия. За этот пункт брачного договора я деда особенно сильно благодарила.

А в клубе...я растворилась в нем. Я поняла, что это мое. Место, где я могу уйти от проблем, окунуться в мир чувственности и ритма. И мне это нравилось...меня это завораживало и поглощало. Я бы ни за что не ушла бы и не бросила танцы в клубе.

Приходилось подстраиваться. Go-go — это не просто кривлянье и дерганья под музыку на танцполе. И с бально-спортивными танцами ничего общего. Я знала девушку, проработавшую всего две недели и ушедшую, потому что она элементарно не смогла растанцеваться в этом направлении. Хотя и фигура, и растяжка, и физическая подготовка была у нее лучше многих. Я же просто...влилась.

Мне нравилось изгибаться и извиваться в "стакане". Я могла лечь на поручни и держаться исключительно каблуками, а толпа рядом сходила с ума. Я закрывала глаза и подстраивалась под бешеные ритмы, чувствуя, как мое тело одна за другой захватывают волны азарта, риска, возбуждения. Мне нравилось танцевать в паре с кем-то, телом олицетворять и показывать секс. И мне уже неважно было, какой танцор танцует со мной сегодня рядом. Я забывалась в ритме и мне это нравилось.

Но все хорошее имеет особенность заканчиваться. Так и вышло. Все испортил Манченко. Я терпела, много лет терпела его наглое, хамское поведение, его барские замашки, его самого. Но когда он поднял на меня руку...это стало последней каплей.

Все началось вполне безобидно. Обычный вечер, который я проводила дома. Геворг, как ни странно, тоже оказался дома, хотя обычно он всегда находится в другом месте.

— Как дела в школе? — ленивым протяжным голосом спросил Манченко, и я невольно насторожилась. Обычно он не выказывал интереса к моей персоне.

— Нормально.

— Экзамены скоро?

— Да.

Манченко громко причмокнул губами, как будто пробуя мой ответ на вкус.

— Решила, что сдавать будешь?

— Да.

— А куда пойдешь учиться?

Я не выдержала и оторвала глаза от книги, пальцем проследив текст там, где остановилась.

— Слушай, чего тебе надо?

— Полегче, Наташа, не хами, — в его голосе прибавилось металлических ноток, а лицо посуровело. — Я спрашиваю, значит, мне надо.

— Зачем?

— Ты собралась спорить со мной? — прорычал он.

Это страшно. Серьезно. Это только в романах мужик может размахивать кулаками, орать и пытаться напугать героиню, а она, проявив чудеса героизма, устоит перед угрозами. И мало того, что устоит, злодей, увидев ее храбрость, передумает даже орать. В жизни по-другому. Когда ты сидишь рядом с рычащей, яростной тушей, от крика которой тебя пробирает до костей, ты чувствуешь только противный липкий страх и ужас. При всей моей браваде я не дура. И я боялась.

— Нет, — но сдаться я не могла. — Я не пойму цели разговора.

Он ударил. Отрывисто, почти лениво. Тыльной стороной ладони обжег мою щеку, но сила удара оказалась такой, что я отлетела на другой край дивана и стукнулась головой о подлокотник. Во рту резко почувствовался вкус крови.

— Ты идиот?! — вызверилась я, испуганно пытаясь отползти еще дальше от него. — Совсем крыша поехала?! Ты на кого руку поднял, придурок?!

Он плавным движением, поразительным и почти пугающе слаженным для своей комплекции, встал и больно ухватил меня за волосы, приподнимая вверх. Я застонала от боли и против воли вскинула руки, пытаясь уцепиться в его запястья. Чтобы удержать. Или хотя бы ослабить.

— Пусти, — прохрипела я, болтаясь в его руках, как тряпичная кукла. — Пусти, сука.

Он снова ударил. Легко, не напрягаясь. Даже без какой-либо гримасы злости или ненависти. На его лице я смогла заметить лишь отстраненное безразличие. Только черные близко посаженные глазки смотрели цепко, упиваясь моей беспомощностью.

Он бил, правда, лицо старался не трогать. Больше. Но ребра, ноги, бедра, живот, спина — все тело было в синяках. Про руки я вообще молчу. В доме не было никого, даже матери, а позвонить я не могла. Телефон больно далеко. В двух метрах.

Манченко бил расчетливо. Минимум усилий — максимум боли. Он бил молча, бесстрастно наблюдая за моим лицом. Я не плакала. Сначала ругалась, точнее, пыталась цедить что-то сквозь зубы, но удар по ребрам лишил меня и этого. Я не знаю, сколько терпела, но потом, когда его удар пришелся уже по болевшему месту, я сдавленно застонала. В ушах звенело, а из носа текла кровь, но мне казалось, что он удовлетворенно хмыкнул.

Не знаю, сколько времени прошло, но к тому моменту, как он закончил, я висела в его руках безвольной куклой. Он подтянул меня вверх за шкирку, как котенка, и прошипел на ухо.

— Ты довела меня, сучка. А терпение мое небезгранично, — я в кои-то веке его не перебила. — Люблю, когда ты молчишь, Наташ. Надо было раньше преподать тебе урок. Запомни! — он встряхнул меня, и боль лавой прошлась по всему телу, прожигая до костей. — Я! ЗДЕСЬ! ВСЕ! РЕШАЮ! — он шептал, овевая мою щеку своим дыханием. Почти приятно чувствовать, как оно холодит разгоряченную кожу. — Если я говорю, надо делать. Ты зарвалась, девочка. И зарвалась давно. И для справки. Я не знаю, что ты там сдаешь, но учиться ты идешь в эконом на заочный. Я договорился. Хотел сделать приятный сюрприз, — Геворг масляно ухмыльнулся, сделав особый акцент на "приятный". — Но получился просто...сюрприз. Ты поняла?

— Да.

Он выпустил меня, и я шмякнулась на кожаную обивку, от боли закусив губу. Из глаз полились слезы. От неожиданной боли, не более. Я не плачу.

В тот момент я поняла, что не хочу такой жизни. Не хочу превращаться в свою мать, привыкшую к подобному отношению. Привыкшую к унижению. Даже самого сильного человека можно сломать. И меня тоже, а я не самая сильная. Я просто девушка. И я выберусь из этого кошмара.

Утром я не смогла встать с постели — так все болело. Но хуже всего было видеть глаза матери, в которых плескался ужас...и покорность. Ее давно сломали, и, глядя на меня, она вспоминала себя много лет назад. Только она не смогла уйти, а я смогу.

Мы с Лёной все решили и продумали, а уж я то...Я готовилась к отъезду как никогда основательно. Я все продумала и просчитала. Накопила. И выдержала разговор с мамой.

— Наташ, ты понимаешь, что это чистой воды авантюра? — тихо спросила она у меня ночью, практически перед отъездом. В доме никого не было, Манченко где-то гулял, и никто не смог бы нас подслушать, но все равно мы старались говорить тихо. — В незнакомый город, одна, без денег...Наташ, не дури, я тебя прошу. Ты хоть понимаешь, что это такое? Ты всю жизнь жила как принцесса. У тебя все есть. Ты...ты не сможешь...

— Так жить я тоже не могу, мам, — я согнула ноги в коленях и уткнулась в них подбородком, печально глядя в окно. — Я не хочу жить, как ты. Я устала. Я хочу просто учиться, работать, завести семью. Я устала от вечной...грязи. От этих непонятных людей, ошивающихся в нашем доме.

— Как ты будешь? Я не знаю, — мама всхлипнула и уткнулась лицом в ладони. — Я не знаю, как ты будешь жить. Ты же...ты же не привыкла.

— Привыкну.

— Ты же не знаешь ничего...

— Научусь.

— Наташ...ты хоть представляешь, что с тобой может случиться?

Я устало посмотрела на нее.

— Что? Что еще со мной может случиться?

— Солнышко, я... — ее голос надломился. — Давай я с ним поговорю. Мы договоримся и решим...

Я решительным взмахом руки ее прервала.

— Мам, мы не договоримся, и ты это прекрасно знаешь. Я предложила тебе еще одно решение.

— Наташ...

— Тогда отпусти меня и вычеркни из этого...вашего договора. Отдай все Манченко. Мне не нужен завод, деньги эти...на ваш век хватит, а я сама.

Она отпустила. Скрипя сердцем отпустила, надеясь, что я получу ту жизнь, о которой она только всегда мечтала. Отвлекла Манченко, уговорила его, я даже не знаю как. Возможно, переписала завещание деда, как я и просила. Не знаю. Но я была рада.

И вот сейчас мы с Аленой сидели в Питере, безработные, одинокие, самостоятельные и почти счастливые. И только приехав сюда, я осознала, как много не знаю о жизни. Я неприспособленная, но я сделаю все, чтобы устроиться. Все осложнялось еще тем, что у Лёны была затяжная хандра. Я не обвиняла ее, но в любовь не верила, и ее отношения с Игорем Анатольевичем мне казались...страданиями ради страданий. Я не понимала и не принимала их, но не критиковала.

Только вот мне все равно приходилось тормошить подругу и буквально силком заставлять ее жить.

— Лён, у нас деньги заканчиваются, — начала я разговор вечером, когда Алена была в более-менее приподнятом настроении. — Я не знаю, что мы будем делать в следующем месяце, но снимать квартиру мы вряд ли сможет.

Подруга вздохнула и отвернулась от окна.

— Общага?

— За нее тоже надо платить.

— Ладно, — безразлично пожала плечами Алена. — Пойду завтра искать работу.

Об этом я и хотела поговорить. Пока Лёна сидела дома, я познакомилась с несколькими девушками, поступающими вместе с нами. Были как и коренные петербуржцы, так и приезжие. Старательно строя из себя наивность, я потихоньку выпытала у них, как же они работают и зарабатывают. И сколько.

Некоторые устраивались официантками, кто-то, одержимый славой и богатством, бегал по кастингам, кто-то устраивался курьерами. Меня же заинтересовал рассказ одной девушки, работавшей в клубе танцовщицей. Я очень осторожно и аккуратно узнала у нее все подробности, а главное, то, как она вообще устроилась туда.

— Заинтересовалась, да? — лукаво подмигнула девушка, окидывая меня взглядом. — А ты ничего, кстати. Симпатичная. Да и фигурка ничего. Спортивная. Чем-то занималась?

— Художественной гимнастикой.

Про опыт работы в подобных заведениях я упоминать не стала. Еще разволнуется, почувствует конкурентку и все испортит. Мне было выгодно, что девчонка считала меня провинциальной куколкой без особых мозгов, приехавшей покорять культурную столицу. Пусть думает. И я почти слышала мысли, вяло текущие в хитренькой головке. Все-таки гимнастка — не танцовщица. Нужно время, чтобы, грубо говоря, переделать твое тело под музыку, хотя чувство ритма должно присутствовать всегда.

— Спортсменка, значит, — мне достался еще один оценивающий взгляд, но я промолчала. Девушка, кажется, Ира, вытащила из сумки женские сигареты и изящным жестом вынула одну. — Будешь, кстати?

— Не курю.

— Ну смотри, в клуб по-разному взять могут, — начала "просвещать" меня Ира. — Хозяин может увидеть красивую девушку, офигенно танцующую на танцполе, и предложить ей работу. Такое бывает, но редко. Иногда приводят своих...знакомых, скажем так. А вообще, ты легко можешь сходить на кастинг. Тебя посмотрят и возьмут, если ты понравишься.

— А где ты работаешь? — как бы между прочим поинтересовалась я.

Ира неосознанно выпрямилась и расправила плечи.

— В "3Х".

— Не слышала, — пробормотала я. — А что, хороший клуб?

На меня снисходительно посмотрели. Мол, все понятно с ней — приезжая.

— Да, недавно открылся у нас, но уже пользуется бешеной популярностью, — Ира говорила с такой гордостью, как будто клуб принадлежал ей самой. — Он лучший. Открыт согласно всем мировым стандартам и ничуть не хуже любого московского. Все на уровне. Ты бы видела, какие там сцены, а площадка. А уж костюмы, — Ира застонала от удовольствия и прикрыла глаза. — Слов нет, это уж точно.

— А как вообще работать? Нормально?

Ира пожала плечами и стряхнула пепел, переминаясь с ноги на ноги.

— Да. Меня лично все устраивает. И платят хорошо.

— А кастинг когда проходить будет?

— А ты что, танцевать у нас хочешь? — грязно ухмыльнулась Ирина. — А не слишком гонору-то, а? К нам не пойми кого не берут. Все профессионалки.

Я промолчала о том, что могу дать огромную фору всем этим профессионалкам вместе взятым.

— Попробовать-то я могу.

— Ну если попробовать... — Ира докурила сигарету, бросила на асфальт и носком туфли затушила. — Послезавтра приходи. Вот адрес, — она достала темно-синюю, почти черного цвета визитку. — Хочешь, мы с тобой даже можем встретиться и я тебя приведу?

Я мило улыбнулась, уходя от ответа.

— Если что, я тебе позвоню. Спасибо, Ир, — девушка только плечом дернула и развернулась, спеша по своим делам.

И сейчас я хотела рассказать о подвернувшейся возможности Лёне, хотя вряд ли бы та стала работать танцовщицей. Просто потому, что слишком зажата для этого, внутренне скованна.

— Ален, мне тут одно предложение подвернулось, — как бы между прочим отметила я, покручивая в руке стакан с водой. Алена заинтересованно вскинула глаза. — В клубе.

— Наташ, а ты уверена, что нам это подходит?

— Я и раньше танцевала. В чем проблема?

Подруга замялась и нерешительно закусила губу.

— Просто это было в Екатеринбурге, где тебя, грубо говоря, каждый знал. Ты была...в привилегированном положении, согласись.

Я мягко рассмеялась.

— И это еще слабо сказано, Лён.

— Вот именно, — резонно заметила подруга. — А здесь? И неизвестно, что еще тут за клуб, какая у него репутация...

— Лучший в городе, — я сделала глоток. — Сервис, условия — все на уровне.

— И что, ты уже успела туда устроиться? — скептически приподняла бровь Алена.

Я нерешительно замялась и затеребила золотой кулончик.

— Ну...нет еще. Но у меня завтра кастинг. Лён, да то ты меня не знаешь.

— Знаю, — буркнула Алена, но видно было, что подруга немного расслабилась. — Знаю, поэтому беспокоюсь. Кстати, а мне что делать?

— Если все получится, то, может, можно будет устроить тебя официанткой, — пожала я плечами. — Ты же вряд ли согласишься танцевать, да? — Лёна кивнула. — Вот. Но все равно все зависит от того, как пройдет кастинг.

На следующий день я встала пораньше и начала приводить себя в порядок. Мне надо было выглядеть не просто симпатичной, а ухоженной, красивой, стильной. Уверенной. Ни капли неуверенности.

Яприняла душ, сделала макияж и оделась. Подумав, что излишне кричаще и ярко мне выглядеть не нужно, я выбрала тонкую трикотажную белую маечку и черные узкие брючки, подчеркивающие мои длинные ноги. И каблуки — всего десять сантиметров, на большее я пока не решилась, так как все-таки только репетиция и неизвестно, что и как будет. Но для того чтобы показать, что на шпильках я умею и держаться, и танцевать — хватит. Сверху я накинула черный короткий пиджачок, прекрасно сочетающийся с моим образом.

Поехала я в "3Х" без Иры, даже звонить не стала. А то еще скажет что-нибудь не то, а мне потом расхлебывай. Неоновая вывеска не светилась, но охрана у входа стояла — у Генки она выглядела менее...устрашающей. Почему-то глядя на этих амбалов, как-то не сомневаешься в том, что тебя, если что, выкинут отсюда за шкирку. И вообще, хорошо будет, если только выкинут.

— Куда? — заступил мне дорогу один из них.

— На кастинг.

Меня окинули ничего не выражающим взглядом и посторонились. Мне указали на дверь в дальнем конце зала, и я уверенно прошагала вперед, не забывая осматриваться. Конечно, утром клуб выглядел не так впечатляюще, как, например, ночью, но очень и очень неплохо. Я профессиональным взглядом отметила тумбы танцовщиц и их расположение относительно танцпола.

За дверью оказалась комната типа...репетиционной. Пару шестов, станок, зеркала. В углу музыкальный центр. Только сейчас в середине просторного светлого помещения стояло несколько стульев, на которых восседал серьезный мужчина в деловом темно-сером костюме и две женщины.

На меня лениво оглянулись, но сразу же во взгляде каждого из них зажегся интерес.

— На кастинг? — лениво поинтересовалась ярко-рыжая женщина с вызывающим макияжем. Я так поняла, что она резидентка клуба, но никак не администратор. Слишком яркая.

— Да.

— Проходите.

Мне махнули рукой на импровизированную сцену. В углу я заметила танцовщиц, которые со снисходительным интересом изучали меня. Кинула сумку на стул, сняла пиджак, чувствуя на руках прохладу воздуха, и встала напротив владельца и его сотрудниц.

Потом мне включили музыку. Самое тяжелое оказалось отрешиться от окружающего. Это был не полутемный наполненный клуб, а обычное помещение, где каждый переговаривался и оценивал каждое твое движение. Было, конечно, неуютно, но я смогла нормально оттанцевать, умудрившись показать не только опыт и мастерство, но еще и ощущение ритма. Очевидно, от меня такого драйва не ждали, потому что через минуту на лицо рыжей легла тень, а вот владелец, наоборот, выпрямился, и начал рассматривать меня с повышенным интересом.

Танцевала я долго, под конец уже не задумываясь над движениями. Поворот, прошлась руками по телу, чуть царапая ткань, плюнула на связки и начала танцевать, полностью отдаваясь ритму. Замедляла и ускоряла движения, оглядывая присутствующих замутненным взглядом. Но с глазами хозяина клуба старалась не встречаться.

Мужчина неспеша встал и выключил музыку, подходя ближе. Я сразу этого и не заметила.

— Давно танцуешь?

— Как сказать, — я немного задыхалась и раскраснелась, волосы разметались, но когда тебя вот так осматривают, двигаться как-то не хочется. — Восемь месяцев работала в клубе.

— В Питере?

— Нет, в Екатеринбурге.

Мужчина кивнул, задумавшись о чем-то.

— Ты раньше занималась чем-то? Танцами?

-Художественная гимнастика.

Он снова кивнул, начиная нарезать вокруг меня круги. По коже пробежала холодная волна мурашек, так что сразу захотелось поежиться и обхватить себя за плечи.

— Фамилия?

— Куцова.

— Возьму, но с испытательным сроком. В две недели. Устраивает?

Я удивленно распахнула глаза. Да и судя по реакции присутствующих, они были удивлены не меньше. На кастинги я никогда не ходила, Гена взял меня к себе просто так, а больше я нигде не танцевала, но я представляла себе кастинг по-другому. Не так быстро. Не так скоропалительно. Не так...решительно. Мне казалось, что пройдет время, просмотрят толпу желающих...Судя по гневным взглядам, которые на меня кидали девушки, им тоже так казалось. Чувствую, коллектив мне попадется достойный.

— Да, устраивает, — я невозмутимо кивнула, не делая и попытки отойти подальше. — Теперь мне можно идти? Или еще что-то?

Ко мне сразу же потеряли интерес. Мужчина отвернулся и пошел к выходу.

— Узнай все у Анжелы.

Анжела — администратор клуба, мне все подробно рассказала, узнала у меня про размер обуви и одежды, сказав, что девушкам сценические костюмы шьются на заказ, и показала гримерку.

— Анжела, — решила я разведать территорию, — скажите, а вам не нужен в клубе...официант, например? Точнее, официантка?

— Не разорвешься? — хмыкнула женщина. — На двух-то работах.

— Да я не для себя...для сестры. Двоюродной. Вместе приехали.

— Младшая?

— На пару месяцев помладше. Но мне спокойней, если она рядом будет.

— Тоже танцует? — в глазах Анжелы засверкали алчные огоньки.

— Нет, — поспешила осадить ее, — не танцует. Совсем.

— Симпатичная?

— Да.

— Ну пусть приходит с тобой завтра. Тоже с испытательным.

Тогда я радовалась, и даже Алена воспрянула духом. Все получалось лучше некуда. Работа, да еще не самая худшая. И оплачивается неплохо. А когда мы вышли в нашу первую рабочую ночь, то все сомнения окончательно меня покинули.

Каждую танцовщицу контролировали и охраняли, не подпуская к ней никого с танцпола, а многие молодые люди, разгоряченные выпивкой и полуголыми женскими телами, иногда слишком ретиво хотели урвать себе кусочек счастья. Здесь же танцовщицам не разрешалось даже приближаться ни к кому из клиентов, чего говорить о большем. Таким было мое первое впечатление от клуба.

Потом я стала замечать некоторые детали, не бросающиеся сразу в глаза. Танцовщицы здесь не гнушались консумаций (прим. авт. — "развод" клиента на спиртные напитки, где танцовщица получает процент с той суммы, на которую заказал мужчина), но так как в обычную толпу их не пускали, они ходили исключительно в VIP-ложи, а значит, мужчина оплачивал не только заказ, но и время, проведенное наедине с девушкой.

Алена также жаловалась на то, что клиенты, которым она разносит заказы, попадаются очень часто невменяемые и с остекленевшим взглядом. Я не знала, догадывается ли она о причине "остекленевших" взглядов, но я все чаще и чаще наталкивалась глазами на таких людей. Не то чтобы у Генки этого в клубе не было — было, как и везде, но не так.

И самое главное — владелец. Андрей Сафронов. У нее от этого человека на теле выступал холодных пот, а от взгляда...бросало в ужас. Когда я танцевала, Сафронов мог наблюдать за мной, стоя в затемненном проеме со стаканом виски в руках. Даже сквозь толпу, басы, музыку, сквозь все ощущения, я чувствовала этот холодный, оценивающий взгляд и резко разворачивалась, буквально наталкиваясь на его фигуру. А ведь Сафронов даже не прятался.

И когда он смотрел...Это действительно пробирало до костей. Андрей не моргал, вообще не двигался. Он как будто...смотрел на меня, и в тоже время сквозь меня, подмечая каждое движение. В такие моменты он напоминал мне загипнотизированную змею, словно сделай я хоть одно резкое движение, и гипноз исчезнет, а ядовитая тварь вцепится в меня зубами. Я его боялась.

Я знала, что Сафронов спит с некоторыми девочками, да в этом ничего такого и не было — насколько я знала, ни одна из них против не была. А Сафронов — мужик симпатичный, при деньгах, но слишком холодный, не для меня.

Он и внешне олицетворял это животное. Высокий, худощавый, но не худой, с бледной кожей, Андрей Сафронов привлекал к себе внимание. Светлые волосы он зачесывал назад, как будто прилизывал волосок к волоску. В первое мгновение он показался мне лысеющим, но присмотревшись, я увидела сильно выделяющийся вдовий пик. Выступающие скулы, серые глаза и чуть кривоватый нос, который, очевидно, не раз ломали, завершали картину. И даже язык не повернется назвать его симпатичным — такие мужчины не могут быть симпатичными по определению.

И я постоянно ощущала кожей интерес Сафронова. К каждым днем только возрастающий, потому что я в упор не замечала его. Но мужчина ничего не предпринимал, и я тоже бездействовала. Наивная.

Очень скоро Сафронов постоянно начал отправлять меня танцевать к ВИП-гостям, среди которых почти все поголовно были его друзьями. Иногда он оставался вместе с ними, иногда выходил, но я знала, что он наблюдает за мной.

Подруге не нравилась работа в клубе. Вдобавок, Лёна, совершенно не привыкшая к здешним порядкам и атмосфере, с каждым днем становилась все злее и раздражительнее. И ей, как официантке, приходилось, в каком-то смысле, даже сложнее, чем мне. Все девочки-танцовщицы находились под охраной, их запрещалось трогать. Везде свои исключения, но перебравшего парня, вздумавшего бы распустить руки, просто вышвырнули бы отсюда. А вот официантки, девочки не менее симпатичные, постоянно сталкивались с тем, что их могли потрогать, сделать какой-то скабрезный комплимент или предложение.

Чаще всего девочки отшучивались или умело избегали подобных разговоров, кто-то, конечно, не против был поразвлечься, но Лёна была слишком гордой, непривыкшей к подобному общению и обращению. Ее всегда оберегали, господи, да тот же Игорь — ему достаточно взглянуть на кого-нибудь и все, на Алену Алексеевну старались-то и не глядеть. А в клубе Лёна смущалась, краснела, что только подстегивало и так замутненное сознание парней. Очень часто она не сдерживалась, клиенты постоянно жаловались, Сафронов постоянно делал ей выговоры, всячески подчеркивая, что если бы не я — ее "сестра", то ей вообще этой работы не видать.

Последней каплей стало сегодняшнее представление, устроенное посетителями. Я пропустила самое интересное и подошла только тогда, когда Лёна, не обращая ни на кого внимания, упрямо проталкивалась к выходу, распихивая всех на своем пути. Я поспешила следом.

— Ален, ты куда? Лён, да подожди ты! Алена! В конце концов! Ильина!

Лёна резко остановилась и повернулась ко мне лицо. Грудь тяжело вздымалась, щеки покраснели, а сама подруга практически излучала ярость.

— Лён, что случилось?

— Что случилось?! — немного истерично выкрикнула девушка. — Меня уволили! Что случилось! Да ничего!

Она снова отвернулась и, опустив плечи, понуро пошла по тротуару, печатая шаг.

— Из-за чего?

— Нахамила клиенту, — буркнула Лёна, дергая рукав белой футболки. — А я и так-то...Эх, что теперь.

— Ты? Нахамила? — я удивленно подняла бровь. — Да ты до последнего сдерживаешься! И что такого особенного случилось сегодня, чего не случалось раньше?

— Я его облила, — со слезами в голосе ответила Лёна, шмыгнув носом. — С ног до головы.

— Кого?!

— Того парня.

— За что?! — у меня от удивления открылся рот. — И что он такого сделал, что ты его облила?

Алена поморщилась и отвернулась, внимательно рассматривая забор, мимо которого мы проходили.

— За что...хам он. Начал лезть, гадости всякие говорить. Я и не выдержала — вылила на него коктейль. Потом он снова заорал, мол, я, вся такая только из деревни вылезла, испортила ему шмотки дорогие. Позвали охранника, Андрея Антоновича. Он меня за плечо схватил и потащил к себе в кабинет.

— Он ничего тебе...не сделал?

— Нет, — беззаботно отмахнулась Лёна, не придавая значения моему волнению. — Орал, конечно. Уволил. А еще, представляешь, сказал, что выплачивать мне ничего не будет. Сволочь! Даже чаевые забрал.

Я сочувственно обняла ее.

— Да ладно тебе, не расстраивайся. Могло все быть еще хуже. Сафронов мог заставить тебя возместить материальный и моральный ущерб.

— Да этот молокосос до меня домогался! — взорвалась Алена, сбрасывая мою руку. — Я бы его не только облила...

— Ты бы не доказала ничего. Клиент всегда прав.

— Мне это не нравится, — подруга напоминала ежика. — Мне вообще не нравится это место. Как ты вообще работала у Гены? Да еще так долго?

— А вот отвращение из голоса можно убрать, — беззлобно ухмыльнулась я. Хотя если бы кто-то другой задал мне вопрос с подобной формулировкой, я бы его убила. — Нормально работала. И сравнивать глупо.

— Почему?

Я судорожно вздохнула и подняла голову вверх, не спеша с ответом. А красивое небо, у нас в городе другое было. Я не знала точно, как объяснить, но здесь казалось, что протяни руку — и коснешься луны. Хотя скоро должно рассветать.

— Ну почему...давай подумаем. У нас я приходила, когда вздумается, уходила, когда хочу, танцевала, что хочу. И давай не забывать тот факт, что моя семья была официальным спонсором ночного клуба. Как ты думаешь, есть разница с тем, что имею я сейчас? — иронично поинтересовалась я.

Алена медленно и неуверенно пожала плечами.

— Ты всегда могла бы уйти. Устроиться официанткой, например.

— И сколько бы мы зарабатывали? Перестань, Лён, эта работа действительно нам нужна. К тому же она мне нравится.

— Я бесполезна.

Я ласково потрепала ее по волосам. Тяжело было видеть Ильину такой убитой и подавленной. А что сделать, чтобы вывести ее из такого состояния — я не знала.

— Ерунда. Ты ни в чем не виновата. На твоем месте любая отреагировала бы также. А то и похлеще. А работа не проблема, найдем что-нибудь.

Я изо всех сил старалась влить в подругу ту уверенность и спокойствие, которых не испытывала сама. Моей зарплаты танцовщицы не хватит за оплату квартиры, правда, возможно, что-то выгорит с общагой. На самом деле, мне было страшно оставаться в клубе...ну, одной. Без Алены. Как бы это эгоистично не было.

Отношения с девочками у меня сложились достаточно натянутые, с Сафроновым так вообще, а сама политика клуба мне претила и пугала. В свободном ходу здесь ходили наркотики, я же видела, как некоторые посетители покупают таблетки. И вряд ли аспирина. Но Лёне я говорить ничего не стала. Чтобы и без того не усугублять ситуацию. В конце концов, что может случиться страшного?

Оказалось, что могло стать еще хуже.

Без Лёны я работала уже с неделю и почти привыкла к тому, что подруги рядом не будет. Она, насколько я знала, как раз подыскивала себе работу. Мне даже как-то спокойней стало, что ее здесь нет — хотя и страшно. С девочками стычки случались, но Анжела разнимала, как могла. Но все-таки Сафронов меня к себе после очередных "противоречий" вызвал.

— Можно?

Андрей Антонович равнодушно вскинул глаза, как будто ему совершенно плевать, кто к нему пришел. И вообще, пришел ли кто. Он лениво откинулся на стуле и скрестил руки на груди, едва заметно кивнув мне на стул напротив него. Я прикрыла дверь и села, стараясь, чтобы моя поза не выдала напряженности.

— Что у вас случилось? — наконец, соизволил заговорить он, не отводя застывших глаз. Черт, пугает, когда твой собеседник не собирается моргать.

— Разногласия...по работе.

— Неужели?

— Да.

— В чем именно состояли разногласия?

Не могу же я ему сказать, что Ира назвала Риту выдрой, меня — крашеной палкой и сломала каблуки у наших туфель. Благо, что у меня имелась запасная пара.

— В подходе к работе, — не моргнув глазом, соврала я.

— Ясно, — тот минимальный интерес, которым мужчина меня удостаивал, совершенно сошел на нет. Сафронов встал, прошел к бару с напитками и плеснул себе виски. — Будешь?

— Не пью на работе, — сухо ответила я, напрягая мышцы, чтобы не скрестить в защитном жесте руки на груди.

— Если я говорю, значит можно.

Сафронов достал второй бокал, налил виски — куда больше, чем себе, и подал мне. Я невозмутимо взирала на все это, не спеша протягивать руку.

— Я сказала, что не хочу пить.

— Я сказал, чтобы ты взяла и выпила.

Он не повысил на меня голос, о нет, ни на тон, но сама интонация и сила изменились, заставляя меня выпрямить и сглотнуть. Получилось с трудом. Но в данную минуту я проклинала свой характер — я хотела отступить и сдаться, взять этот чертов бокал, но не могла заставить себя протянуть руку. Просто не могла. Сколько раз я видела, как моя мама прогибается под деда и мужа? А ведь ни один из них не ломал ее координально — за раз. Слишком опасно это — так и рассудка лишить можно. Нет, каждый из них действовал мягко, заставляя прогибаться и переступать через себя в мелочах, сущих пустяках. И вот ты уже не успеваешь заметить, как перед тобой пустая оболочка, лишенная воли и своих желаний. Я элементарно не могла заставить себя пойти навстречу, тем более, человеку, который меня пугает.

Сафронов увидел, как руки, до этого спокойно лежавшие на коленях, сжались в кулаки, отчего проступили вены на запястьях. Хрустнул челюстью и сжал хрусталь, удивительно еще, как не раздавил.

— Пей.

— Я не хочу.

— Тебя заставить? — мягко переспросил Сафронов.

Черт, я не понимала, что происходит. С чего вообще это началось? Раньше он меня не особо трогал, а тут чуть ли не кидается. А еще, мне было жутко. Я привыкла, что у меня постоянно есть поддержка, что я не остаюсь одна — даже когда меня ударил Манченко. А сейчас я чувствовала себя наедине с хищником. В его логове — моей клетке.

— Что вам нужно?

Сафронов сделал шаг ко мне, отчего я вжалась в спинку стула и ссутулилась — что угодно, лишь бы быть как можно дальше. Я триста раз за последнюю минуту прокляла себя за то, что закрыла дверь. Хотя, даже если бы не закрыла, Сафронов здесь хозяин. Соберись он меня здесь убивать — никто не вмешается.

Он насильно втиснул виски мне в руку. Схватил за запястье, развернул тыльной стороной и силой заставил разжать кулак. Немного виски расплескалось мне на рубашку. А потом Андрей Антонович невозмутимо сел за стол и уставился на меня так, как будто ничего и не было. Даже вежливо улыбнулся, не сводя глаз с моего лица. Я не сделала ни глотка.

— Как поживает твоя сестра?

Я вздрогнула, непонимающего моргнув, но потом сквозь какую-то дымку поняла, что он про Лёну. Мне не нравился этот разговор.

— Нормально.

— Она сама виновата в той ситуации.

— Я ничего не говорю.

— Это хорошо, — я пониже опустила голову, чтобы он не увидел тех чувств, которые я сейчас испытывала. — Вам есть где жить? — неожиданно поинтересовался Сафронов. — Вы же из Екатеринбурга, так?

Зачем ему это? Зачем вообще человеку, тем более, такому как Сафронов, знать, есть ли жилье у его работников?

— Да, есть. У нас здесь родственники. Тетя с дядей, — соврала я и поглядела прямо в серые глаза. — Мы живет у них, и они очень помогают.

Сафронов недоверчиво хмыкнул и залпом допил виски. Облизнул нижнюю губу, слизывая остатки жидкости.

— А как тебе город?

— Нормально. Мне нравится.

— Не то, что ты себе представляла, правда? — в его голосе явственно слышалось снисхождение и превосходство. Еще бы — я же обычная провинциальная девочка, не выезжавшая за пределы родного города. А он весь такой из себя. — А в Москву почему не поехала?

— Не хочу. Там и без меня народу хватает.

Мой ответ его удивил...и позабавил. Уголки губ приподнялись, но от этого сам мужчина не стал выглядеть мягче или теплее. Смотрелось жутковато и ирреально как-то. Сафронов не умел улыбаться — во всяком случае, как нормальные люди. Он растягивал тонкие губы в улыбке, приподнимая уголки губ, но сама улыбка не затрагивала ни глаз, на души.

— Забавно, — продолжил улыбаться Сафронов. — Я тоже не люблю Москву. Знаешь, не мое. Столько людей, каждый пытается из себя что-то строить...

— Как и все, — холодно отозвалась я, хотя хотела сказать "как и ты".

Сафронов сузил глаза, рассматривая меня более внимательно.

— Что ты делаешь завтра?

— Работаю, — я озадаченно моргнула, потому что от босса такой вопрос выглядел, по меньшей мере, странно. Он лучше меня знал, в какой день работает та или иная танцовщица.

— Не опаздывай, — Сафронов лениво махнул рукой в сторону двери. — Иди.

Я кивнула и, стараясь не смотреть на шефа, поставила виски на стол и вышла. В гримерке меня уже поджидали, испытывая разные чувства — от любопытства до злости. Особенно злилась Ирка — подружка Сафронова в этом месяце.

— Что так долго? — неприязненно поинтересовалась девушка, нервно взбивая волосы в высокую прическу. — За это время родить можно.

Я невозмутимо пожала плечами и потянулась за блестками.

— Разговаривали.

— И о чем, интересно?

— О том, почему у нас вечно ругань стоит, — огрызнулась я и начала снимать футболку.

— А ты что? — уже спокойней спросила Ирина.

— Сказала, что подходы у нас разные.

От меня сразу отстали, и я смогла-таки протанцевать сегодня спокойно. Меня даже не дергали и в ВИП-зал не отправляли — сегодня пошла Ира. Закончив работу около пяти утра, я, зевая и почти засыпая на ходу, поплелась к выходу. Кивнула бармену и охране, но меня остановил оклик шефа.

— Наташа! Стой.

— Что случилось, Андрей Антонович?

— Ты домой?

Я сглотнула и взглядом заметалась по сторонам. Я не знала, куда деться и спрятаться, а никто из присутствующих не обращал на нас внимание. Когда я приготовилась хоть что-то сказать, Сафронов стоял рядом со мной и глядел сверху вниз. Захотелось отойти. А лучше убежать.

— Да.

— Пойдем подвезу.

— Спасибо, я сама.

— Я тебя не спрашивал, — спокойно ответили мне, уверенно беря за локоть и разворачивая к выходу. Было не больно, но вырваться — никакой возможности. — Пойдем.

— Мне не нравится подобное внимание с вашей стороны, — решилась, наконец, я прояснить всю ситуацию, пока Сафронов шел к своему темно-серому джипу. — Я работаю у вас всего лишь обычной танцовщицей, ничего более. И не хочу, чтобы вы переходили...

— Сядь, — невозмутимо сказал мужчина, не обращая внимания на мои слова.

Я попятилась.

— Я сказала, что не поеду с вами.

— Ты не зарвалась? — Сафронов в руке ключи крутил и смотрел на нее так, что внутри все в узел скрутило. — Если я сказал, что поедешь...

С черного хода выбежала Ира — навеселе, щеки красные, и к ним сразу подошла, широко улыбаясь. Наверное, не заметила, с каким напряжением мы тут разговаривали. Подлетела, на мужчине повисла и попыталась поцеловать в губы, но только до подбородка и достала.

— Ты меня ждешь, да? — она его по волосам потрепала, а Андрей скривился и головой дернул. — Жаркая ночка выдалась сегодня, да? Я вообще думала, что под конец упаду...

Ира еще что-то говорила, а я под шумок руку выдернула и попятилась, проклиная каблуки. Я их, конечно, любила, но балетки сейчас пригодились бы больше. Не помню, как до метро дошла, и только вниз спустившись, с облегчением выдохнула. С того момента как Алена ушла, Сафронов стал более...развязным и решительным. Не в хорошем смысле. При всей своей разгульной и разбитной жизни я никогда с подобным не сталкивалась.

Если и находились зарвавшиеся, то на них всегда была управа. Я всегда могла воспользоваться влиянием и властью нашей семьи, деньгами, в конце концов. И сейчас я не знала, что делать. Звонить домой и уезжать? О нет, я не сдамся. Но и оставаться я тоже не могла. Я не для того бросила мать и уехала от одного ублюдка, чтобы позволить собой играть и помыкать. Я уволюсь. Завтра. Алене ничего говорить не буду, просто попробую подыскать работу в другом месте. Здесь мне делать нечего.

Следующим вечером я привела себя в порядок особенно тщательно и поехала в клуб. Увольняться. Постучалась. Сафронов ответил после длительной паузы, но войти дал.

— Что случилось?

— Я могу с вами поговорить? — я изо всех сил старалась выглядеть уверенной и невозмутимой.

Светлая бровь приподнялась, выражая одновременно насмешку, недоумение и превосходство.

— Уже говоришь. И дверь закрой.

Я неохотно подчинилась.

— Я увольняюсь.

— Причина? — вся его поза источала холодность и бешенство. — У тебя только недавно закончился испытательный срок. Я тебя принял. Получаешь ты прилично.

— Я все равно увольняюсь, — упрямо повторила я. — Дядя с тетей нашли новую работу для нас с сестрой.

Он мне ни капли не поверил. Провел рукой по прилизанным волосам, стараясь пригладить их еще больше, и неожиданно кивнул.

— Ладно. Сегодня отработаешь, потому что замену я найти все равно не успею, и свободна.

Я не сдержалась и облегченно улыбнулась уголками губ.

— Спасибо.

— После работы зайди ко мне.

Я испытывала настолько сильное облегчение, что даже ноги дрожали. Вот честно. Я уже всякого себе напридумывала, успела себя накрутить и совсем не ожидала настолько быстрого согласия. Такое ощущение, как будто с тебя неожиданно поводок сняли — моментальное опьянение. В ту ночь я танцевала с особой отдачей, как в последний раз. Рядом с моей тумбой собралась толпа народу, правда, охрана все равно близко не допускала. Определенно, я была в ударе.

Закончив, я заскочила в душ, оделась и вспомнила о Сафронове уже у выхода. Досадливо хлопнула себя по лбу и поднялась к нему.

— Пойдем, — он подкрался сзади, и я вздрогнула и почти отскочила от мужчины, только он все равно крепко удержал за плечи. — Я уже заждался.

— Я не думаю, что это хорошая идея. Давайте я...

Сафронов неожиданно обхватил меня одной рукой за шею, сжимая и ограничивая воздух, а другой, когда я собралась закричать, грубо закрыл мне рот.

— Только вякни, — нежно прошептал мужчина, и голос настолько контрастировал с грубыми прикосновениями, что становилось еще больнее. Я зажмурилась и начала извиваться, пытаясь острыми каблуками задеть и сделать больно. Меня грубо встряхнули и потащили в кабинет. — Хватит вертеться! — не выдержав, рявкнул Сафронов.

В дверях мы застряли, потому что я изо всех сил царапалась и сопротивлялась, цепляясь за косяки, дверную ручку, за стенку, ломая ногти в кровь. Больно, но еще больнее было представлять, что может со мной сделать этот ублюдок. Сафронов убрал руку от моего рта и попытался перехватить руки. Я заорала:

— Помогите! Пожалуйста! Помоги...

Перед тем как дверь с треском закрылась, а ублюдок со всей силы жахнул меня по лицу, я каким-то невероятным образом заметила промелькнувший черный костюм Анжелы. Она стояла вдалеке, ее еле видно было в тени лестницы, но она все видела. И наблюдала, я точно знала. И Анжела меня слышала. Она не дура, она не могла не понимать, что здесь происходит. И удар наотмашь она тоже видела.

Дальше...дальше начался тот кошмар, который я старалась всю свою оставшуюся жизнь забыть и вычеркнуть из памяти. Это не со мной происходит, это не могло случиться со мной. Невозможно. Только вот именно я отлетаю и ударяюсь копчиком об столешницу, а потом еще от одного удара, полученного в пылу борьбы, съезжаю вниз и прикладываюсь головой.

Я кричала, пыталась дотянуться до ненавистного лица и выцарапать глаза. Билась, лягалась с такой силой, которой в нормальном состоянии не могло быть. Но только Сафронов все равно был больше и сильнее. Ему не стоило никакого труда схватить обе руки и сжать их в своей одной так, что хрустнули все кости.

— Отпусти...пожалуйста...не надо...ОТПУСТИ! ОТПУСТИ МЕНЯ! НЕТ! Не на...

— Закрой рот, сучка, — Сафронов подмял мое тело под себя, прижимая мои ноги к полу, и разорвал тонкую футболку. Юбка оказалась скрученной на талии. Я чувствовала его руку, шарящую по телу. Он не делал больно в этом смысле, но бил сильно и...ему нравилось сопротивление. Оно его не смущало. Со всхлипами я забилась еще сильнее. — Да не дергайся ты! — он жестко раздвинул мне бедра ногой, упираясь коленом в промежность. Я заорала и укусила его до крови, получив за это еще удар в живот.

Почему не получается вздохнуть? Все тело странно онемело, я не чувствовала ничего. Сначала я даже порадовалась, что ничего не чувствую, но такое забытье продлилось не долго.

Потом стало больно, еще больнее, чем до этого. Я закусила губу и зажмурилась. Сафронов надо мной сдавленно и облегченно застонал. Ненавижу.

Я не знаю, что это за ощущение — подобного я не испытывала никогда в жизни, даже к деду, которого, как мне казалось, ненавидела больше всего на свете. Дикое, неконтролируемое что-то взорвалось во мне. Я поняла, что в эту минуту способна убить. Хладнокровно, без колебаний убить это чудовище, от каждого движения которого мне было адски больно. Но даже боль ушла на второй план.

Я с силой заставила себя разлепить глаза и мутным взглядом осмотрелась вокруг, точнее, осмотрела то, что могла увидеть. Смогла почти отрешиться...от всего. Изогнула шею, рассматривая предметы, стоящие на краю стола. Слева...или справа...черт, больно как...Почти рядом было пресс-папье, на вид тяжелое. Хотя что я могу видеть, когда все плывет перед глазами.

Я честно скажу, я не помню, о чем я думала и чем руководствовалась. Я просто знала, что если этот ад продлиться еще минуту, то я сдохну. Хорошо еще, что Сафронов, когда я перестала дергаться, ослабил захват, и не было моей боли ради его удовольствия. Я не помню, как это получилось, но я села, вернее привстала на локтях, пользуясь ослаблением контроля, и каким-то образом схватила это несчастное пресс-папье. И я...я ударила его. Господи, я действительно хотела его убить.

Когда от удара Сафронов пошатнулся и почти сполз с меня, матерясь и держась за разбитую голову, я...я ударила еще. Он наконец-то потерял сознание и сполз с меня на бок. Низ живота и между ног все болело и...меня как будто через мясорубку перекрутили. По щекам лились слезы, стекая на шею и грудь, но я ничего не чувствовала.

Я встала кое-как на четвереньки и постаралась подняться. Получилось с третьего раза. Я мельком взглянула на его светлые волосы, сейчас залитые кровью. Грудь мерно поднимается. Значит, жив. В прострации я простояла над телом мужчины полминуту, со всех сил сжимая тяжелое пресс-папье. Самое жуткое, в чем я потом никому не призналась, что я всерьез раздумывала над тем, убить ублюдка или нет. Я была готова переступить черту. Но что-то остановило меня и я, швырнув предмет на пол, подобрала сумку, попыталась соединить обрывки футболки и вышла.

На лестнице по-прежнему стояла Анжела. Она с головы до ног окинула меня взглядом, заметила кровоподтеки и просто кровь. А еще она отчетливо поняла, что из кабинета не доносится ни звука.

— А где...? — она кивнула в сторону двери.

Горло саднило, наверное, я сорвала голос, пока кричала. Но все-таки прохрипела:

— Ударила. Разбила ему голову.

У женщины расширились глаза, а потом на меня посыпался отборный мат, правда, приглушенный.

— Ты охренела, тварь? Ты хоть понимаешь, кто он и кто ты? Совсем из ума выжила?! Да тебя сейчас...

Голова кружилась после удара об стол, а сейчас, когда я стояла без какой-либо поддержки, пульсирующая боль стала еще сильнее.

— А теперь послушай меня, — меня трясло, шатало, мутило и разрывало от боли. — если ты меня не выпустишь, то весь город узнает об этом. Твоего шефа посадят, тебя тоже.

Анжела истерично рассмеялась, нервно косясь на дверь. Я знала, что времени у меня мало, что сил мало, но уйти я не могла. Дедушкина школа, наверное, но даже полузамутненным сознанием я понимала, что не смогу просто так уйти. Могут найти, заставить молчать...и не только меня.

— Ты обычная девочка, а у Сафронова связи. Что ты вообще такое? Шлюха, которая по ночам крутит голой задницей, — презрительно выкрикнула женщина. — Я сейчас охрану позову.

— А ты уверена, что я такая обычная? — надо же, всю жизнь хотела быть простой, а чуть что, так вспомнила и о деде, и об отчиме. Анжела заколебалась и снова нерешительно бросила взгляд на дверь. — Ты же с самого первого дня меня пасла. Так что уйди с дороги, Анжел, — устало попросила я.

— Ты напишешь заявление? — жестко спросила она, продолжая колебаться. — Эй, алло.

— Нет, — выдавила я. Перед глазами поплыли черные точки. — Нет, не напишу. А теперь уйди отсюда. По-хорошему прошу.

Она медленно отошла в сторону, пропуская меня к черному входу. Я, петляя на каждом ходу, вышла и доползла до такси, выдохнув водителю адрес, ясно понимая, как мне повезло. Мы с Анжелой неплохо поладили, по крайней мере, я так думала, и больно было, когда она безучастно на все смотрела. Но одну вещь я осознавала — всплыви что-то о Сафронове и нам с Аленой не жить.

От боли я пару раз теряла сознание, но потом выплывала из своего коматоза. Водитель ни о чем не спрашивал и даже не смотрел на меня.

— Куда ехать? — спросил он только.

Я не знаю, о чем тогда думала, но адрес назвала другой — хотя и рядом с нашим домом. Меня высадили, забрали деньги и уехали. Меня уже знобило от шока, но до дома еще идти.

Шла я минут пять, благо, что народу не было, поэтому мой вид никого не напугал. Потом неожиданно показалась Лёна с нашим соседом, который тоже снимал здесь квартиру. Кажется, она закричала. Не помню. Когда я их увидела, то окончательные выдержка и силы испарились. Захотелось упасть и свернуться калачиком, прижимая руки к животу.

— Господи, милая, кто это сделал? — мы были уже дома, и Лёна гладила меня по волосам, так осторожно и бережно, как будто боялась причинить боль. — Солнышко, это я. Скажи мне что-нибудь.

— Пить хочу, — прохрипела я и краем глаза заметила женщину, одетую в медицинскую форму. — Это кто?

— Это врач, солнышко. Она тебя осмотрит и задаст пару вопросов.

Я попыталась отползти и вжаться в спинку дивана.

— Я не хочу никаких вопросов. И осмотр я тоже не хочу.

Женщина услышала мой ответ и посчитала нужным подойти и вмешаться.

— Наталья, здравствуйте. Не бойтесь меня, пожалуйста. Я врач, я хочу вам помочь. У вас есть травмы и повреждения, которые требуют определенного...

— Кто там? — громче, чем следовало, спросила я, услышав мужские голоса в прихожей. Несколько голосов. — Кто там?!

Алена выглядела так, как будто сейчас заплачет.

— Это...милиция, Нат. Я вызвала. Надо засвидетельствовать...

— Не надо ничего свидетельствовать.

— Наталья, — врач заговорила со мной как с маленьким неразумным ребенком, — вы же не маленькая девочка. Я понимаю, что у вас шок, но для вас и вашего здоровья будет лучше, если вы не станете мешать оказывать помощь.

Она еще что-то говорила, но у меня сил не было вдумываться в ее слова. Следующие несколько дней превратились...в нечто. Я не знала, как описать это "нечто", но я не ощущала дней. Я куда-то ходила, всегда с Аленой, не оставлявшей меня ни на минуту, потом шла домой и ложилась спать. Я только спала, изредка ела. Никаких слез и причитаний не было. Та женщина приезжала еще пару раз, даже однажды приехала вечером, но не ко мне, а к подруге. Они о чем-то приглушенно заговорили, но из прихожей мне неслышно было, а вот потом пошли на кухню.

— Я не знаю, что с ней делать, — голос подруги был тихим и пустым. — Она ведет себя...странно.

У меня почти нашлись силы возмутиться. Я нормально себя веду. Ем, гуляю, не истерю, от людей не шугаюсь. Забавно, но я, наверное, ничего не чувствую. Я прислушалась к себе. Да, точно ничего. Только вначале волновалась по поводу Сафронова — такой человек как он не погнушается отомстить за нанесенные увечья. А приложила я его знатно. Но он не появлялся, значит, Анжела слово сдержала. А я сдержала свое — заявление я так и не подала, хотя все для этого было собрано и сделано.

— Что именно странно?

Лёна тяжело вздохнула.

— Она...я не знаю, как объяснить. Ната как неживая.

— Это вполне объяснимо — мягко заметила женщина. — Наталья пережила большой стресс и травму. И я сейчас говорю не о физических травмах, хотя присутствуют и они. Я говорю о психологической травме. Существует несколько, скажем так, этапов поведения, через которые ей придется пройти.

Если бы были силы — я бы фыркнула. Гляньте, какая умная!

— Понимаете, — Аленин голос прервался, и она всхлипнула. Я нахмурилась. Мне не нравилось, когда она плачет. Она и так слишком много в последнее время слезы льет, — она ведь...она ведь даже не плачет. Только спит и не говорит почти.

— Каждый по-разному реагирует на стрессовые ситуации.

— Но это...это ненормально. Для нее — это ненормально. Я...я пытаюсь что-то сделать, как-то расшевелить ее, но Ната ничего не хочет слушать! Она только твердит, что все в порядке. Что ничего не случилось! Что она себя прекрасно чувствует! Да как прекрасно?! Вы же видели ее тогда — она вся...

Раздался приглушенный плач, который действовал мне на нервы. Меня он раздражал. Как Лёна не могла понять — я не собираюсь ложиться и помирать после этого. Я сильная, а это...это послужит мне уроком. Только вот плакать и жалеть меня не надо. Я хотела встать и сказать об этом подруге, но...подниматься, идти на кухню и открывать рот...я сразу почувствовала, как меня потянуло в сон. И вообще, все это — неправда. Все не так, как подруга описывает.

— Видела, — ответила врач, — но давить на девушку все равно не надо. Так вы только усугубите ее состояние. Не оставляйте ее в одиночестве, всегда будьте рядом, оказывайте всевозможную поддержку. Если ей лучше, когда вы делаете вид, что ничего не произошло, — пусть будет так. Не упоминайте лишний раз об этом, но и не замалчивайте. У Натальи есть родители? — внезапно спросила женщина, и я распахнула глаза.

Мама не должна знать. Эта мысль молотками билась в голове. Если мама узнает — ее это убьет.

— Да есть, — голос подруги был растерянным и нерешительным. — Но мама живет в другом городе...Вы думаете, что нужно рассказать ей обо всем?

Я подорвалась с дивана и ласточкой залетела на кухню.

— Только попробуй, — прошипела я вздрогнувшей Лёне и развернулась к врачу. — А вы не лезьте не в свое дело!

— Наталья, — женщина скрыла свое мимолетное удивление, — вообще-то я пытаюсь вам помочь.

— Мне не нужна помощь! — холодно отчеканила я. — Со мной все в порядке. Я жива и здорова. И вас не касается мое состояние. У меня нет никаких душевных травм! Со мной все в порядке! Я в порядке! Ясно вам?!

Забавно, я даже по-другому говорить стала. Кричу...но в то же время не кричу. Не повышаю голос, хотя в каждом слове сквозит ярость.

— Алена, вы можете выйти? — у Лёны подбородок задрожал, но она уверенно кивнула и вышла, плотно закрыв дверь. — Сядьте, пожалуйста, — мягко попросила женщина.

Я села и всем видом показала, какое делаю одолжение. Врач присела напротив, не делая и попытки дотронуться.

— Наташа, поймите одну вещь. Вас никто не обвиняет, на вас не давят, а только хотят помочь.

— Мне не нужна помощь.

— Ошибаетесь, — врач покачала головой, — помощь нужна каждому из нас. И вам тоже. Я понимаю, через что вам пришлось пройти, но вы же будущая мать. Вы наверняка захотите семью.

— Обойдусь, — из чувства противоречия буркнула я. — И вообще, вам какое дело? Вы меня осмотрели, все записали, все сделали. Так? Так. А теперь отстаньте от меня. Я к вам дохожу, пройду все, что надо, только отстаньте от меня. Со мной все нормально. Я не сошла с ума и не тронулась с горя.

— Никто так и не говорит.

— Тогда что вы от меня хотите?

— Вы не единственная, кто с этим столкнулся.

— И что?

— Вы понимаете, что насилие ломает многие жизни? Не только вашу, но и ваших близких. Вы этого хотите? — я долго смотрела в одну точку, изо всех сил сжав зубы, но потом отрицательно качнула головой. — Я действительно пытаюсь вам помочь. Вы сильная девушка, которая может справиться с чем угодно, но вас нужно подтолкнуть.

— Что вы предлагаете?

Женщина протянула мне визитку.

— Это адрес кризисного центра. К нам обращаются многие женщины, и мы действительно стараемся помочь. И помогаем, — я никак не отреагировала на ее увещевания и только невидяще разглядывала белый прямоугольник. — Поймите одну вещь — если вы решитесь на помощь, если вы разрешите кому-то поддержать вас, это не значит, что вы слабая. Это значит, что вы наконец-то можете взглянуть правде в глаза...и победить ее. Не у всех хватает мужества это сделать, чаще всего женщины замалчивают о подобных инцидентах в их жизни. И если не бороться с последствиями сейчас, то все можно только усугубить.

— Что усугубить? Я в порядке. Вы сами сказали, что травм...в общем, что все могло быть куда хуже и плачевнее. Пару царапин и синяков — пустяки.

— А причем здесь они? Любое насилие — уже огромная травма. И у каждого она проявляется индивидуально.

Я ухмыльнулась ей в лицо.

— Это типа я должна шугаться мужиков теперь, да? — я откровенно усмехалась. — Или кутаться в длинные тряпки? Или что там обычно? Не давать людям к себе прикасаться?

К моему сожалению, врач на насмешку и издевательство не обиделась, она вообще на них никак не прореагировала.

— Да, и это тоже. А теперь простите, мне пора, — она изящно поднялась и расправила несуществующие складки на кофточке. — Я буду ждать вас, Наташа. Всего доброго.

— И вам.

К этому центру я все-таки подъехала, но зайти не смогла. Мне казалось, что зайди туда и можно сразу вешать на себя табличку — жертва насильника. Я не была жертвой. Моя жизнь не изменилась.

И пока я гипнотизировала себя подобными мыслями, через парадный вход центра вышла девушка за руку с парнем. Молодые, может, чуть старше меня. Девушка была бледной и нервной, постоянно цеплялась за мужскую руку, уверенно державшую ее ладонь, но она улыбалась своему парню. Я чувствовала себя так, как будто подглядываю за ними, поэтому поспешно отвернулась. И ушла, твердо решив, что я не хуже. Мне не нужна помощь.

Я решила доказать всем и себе в частности, что я все та же. Что я не боюсь прикосновений. Пошла в кафе, познакомилась с милым парнем, действительно милым, примерно моим ровесником. Никаких пошлых намеков или сальных взглядов, только восхищение, но от робкого прикосновения к руке меня неожиданно замутило. В прямом смысле. Я еле успела кое-как извиниться и добежать до туалета, где меня вывернуло наизнанку.

Нет. Я не стану прятаться. Я встречалась с парнями, заново училась наслаждаться обычными прикосновениями и не бежать к белому фаянсовому другу. Я даже начала встречаться с однокурсником, но после секса с ним я ушла, пока он спал. Так было несколько раз — я привыкала, убеждала себя, что все в порядке и уходила потом, когда все заканчивалось. Меня уже не мутило и не было желания отдернуться и отстраниться. Мне даже начал нравиться секс через какое-то время. Только людям я не верила.

Это длилось около трех лет, но по-настоящему мне помог один парень. Он преподавал в школе танцев и пригласил меня. Мы с ним танцевали только два танца — вальс и танго. Антон заставил меня заново почувствовать и осмыслить все окружавшее меня. Он заставил меня получать удовольствие от секса и заново научил верить мужчинам. Мы встречались неделю, а потом я без сожалений ушла — вылечившаяся и целая.

И никакой центр мне не понадобился. Я та же, что и раньше. По крайней мере, я так думала.

Глава 19.

Артем зло ударил по рулю и впервые в жизни пожалел, что у него нет мигалки. Сейчас раздражала буквально каждая мелочь, а каждое промедление в гребаной тишине заставляло чуть ли не на стенку лезть. Справа от него затор чуть-чуть рассосался, и мужчина, наплевав на все правила и остальных людей, неизвестно как вырулил и начал выезжать из пробки. Еще час, и он будет дома. Один.

От этой мысли кулаки сжались, и Христенко громко и грязно выругался. Что за день-то такой. С самого утра его терзало какое-то предчувствие, ощущение чего-то нехорошего, но Артем старательно отмахивался от этих мыслей. Раньше он, когда что-то грызло изнутри, с головой уходил в работу или ехал на какую-нибудь вечеринку, где подцеплял любую девушку. Почти любую. Сейчас подобного и в помине нет в его жизни. Все стало так...спокойно и правильно, как никогда за тридцать с лишним лет его жизни и не было. Он наконец-то расслабился, оттаял немного и зажил. С Наташкой вместе. Вдвоем.

Он, честно сказать, и не думал, что все выйдет так...правильно. Они оба с ней непростые, чего уж греха таить, упрямые, скрытные, вспыльчивые. Во многом похожи, во многом отличались, да и для обоих решение съехаться — не просто съехаться, а жить вместе, — было взвешенным, сложным и непростым. А потом, когда уже месяц вместе прожили, Артем уже и не мог вспомнить, чего тогда боялся и опасался. И вообще, месяц как час пролетел.

Наташка медленно и верно заполняла его жизнь, и ее присутствие не было чем-то мешающим и неловким. Артему нравилось наблюдать, как она обживается в его доме — а теперь он мог назвать когда-то пустынную квартиру своим домом, — знакомится с его друзьями, коллегами, вливается в его жизнь. И ему хотелось, парадоксально хотелось, чтобы она проникла еще глубже, угнездилась еще сильнее, чтобы они настолько срослись вместе, что уйти или разойтись оказалось невозможно.

Он был бы дураком, если бы не видел, как девушку иногда напрягает столичная жизнь. Видел...и решил изменить свою. Забавно, скажи ему кто-нибудь пару месяцев назад, что ради какой-то темноволосой красавицы он всерьез будет думать о том, чтобы переделать себя и свою жизнь, он бы не поверил. Не было такой женщины, ради которой хотелось что-то в себе менять. А сейчас он был готов бросить...ладно, не бросить, но всерьез подумывал открыть филиал турфирмы в Питере. Ну и что, что главный офис находится в Москве. В конце концов, всегда существуют заместители. Он что-нибудь придумал бы.

Но его останавливало и смущало ее поведение. Его квартира не располагала к уединению, она была рассчитана на одного человека, поэтому они с Натой постоянно находились друг у друга на виду. С одной стороны, хорошо, потому что так они лучше узнавали и принимали друг друга, с другой...с другой скрыть что-то было практически невозможно.

Было почти забавно наблюдать, как она вздрагивает и пытается прикрыть собой монитор компьютера, лишь бы ее мать не заметила его. Христенко цинично усмехнулся. Почти...забавно. Он многое мог понять, закрыть на что-то глаза, все равно зная, что потом вытащит на свет все ее тайны, но его больно задевало подобное отношение. Но даже тогда Артем смолчал, делая вид, что не заметил ее поведения и не слышал ее разговора с матерью. Хотя он слышал, пусть и не специально.

Артем решил тогда закрыть глаза, понадеялся, что через какое-то время Ната перестанет относиться к нему с недоверием. Да, он все понимал. Его трудно назвать праведником, в его жизни было много такого, о чем не принято говорить. Да, возможно, Ната боялась, что она для него очередная...одна из многих, но на самом деле, все вышло по-другому. Просто больше не хотелось "других". Возможно, он перебесился. Возможно, просто повзрослел. Возможно, наконец, понял, что в его жизни на данный момент есть все, что ему нужно. А другого ему не надо.

Только вот Ната не прекратила относиться к нему с недоверием. Нет, все вроде было замечательно, но что-то такое все равно стояло между ними. Неосязаемое, но от этого не менее весомое и значимое. Как будто Куцова ограждалась чем-то, пытаясь не подпустить его слишком близко.

Но Артем смирился даже с этим, надеясь, что со временем она оттает. Но напряжение и недоверие продолжали скапливаться, медленно, но верно вставая между ними. И сегодня...сегодня приезд отца стал последней каплей.

Хотя сейчас, сидя в машине и глядя на беспрерывный поток огней, Артем понимал, что, наверное, зря сорвался. Зря все это высказал ей, тем более, сейчас. В конце концов, Наташа была совершенно не при чем.

Но вот сидя у себя в офисе и глядя на то, как она любезничает с его отцом, как доверчиво ему улыбается, Артем так не считал. Сразу всего накатило столько. Чем он хуже своего отца? Почему ЕМУ Ната не может так доверять? Так открыто улыбаться? Чем он хуже?

А еще он приехал. Зачем он приехал к нему сюда? Взглянуть на заслуги сына? Артем никогда не питал иллюзий. В очередной раз просить прощения и пытаться перетянуть под отцовское крыло? Возможно, но опять же, Олег Христенко не дурак, чтобы не понимать, что сын никогда не скажет ему "да".

Артем так долго скрывал свою жизнь и успехи от отца, что должен было, наверное, разозлиться или позлорадствовать. Отец думал, что без его помощи сын никогда ничего не добьется. А он добился. Только сейчас, вспоминая растерянное и помертвевшее лицо Куцовой, он никакой радости не испытывал.

Но последней каплей стало ее недоверие. Почему? Почему Наташа считает, что именно он всегда неправ? Она не усомнилась в его отце, она усомнилась в нем, в Артеме. Наверняка это он ничего не понял, что-то натворил или тому подобное.

И Артем сорвался. Сначала на отца, а потом и Наташку, выплеснув на нее все, что наболело за последнее время. Да и отцу он, как бы ни презирал, старался никогда не грубить, всегда был неизменно вежлив. А тут прорвало.

И сейчас понятно было, что зря он на нее сорвался, надо было обсудить, поговорить...Черт, что толку теперь об этом думать.

Христенко потянулся к карману куртки, вытащил мобильник и набрал номер Куцовой. Не отвечает. Он приказал себе не психовать. Наверняка она заедет домой, возьмет какие-то вещи. Сейчас пробки, поэтому раньше него она вряд ли приедет. Скорее всего, Наташка поймала такси, значит, ехать будет еще медленнее. По крайней мере, есть время, чтобы взять себя в руки, успокоиться и подумать обо всем.

Мужчина свернул влево, прямо к освещенному фонарями высотному дому и без труда въехал на территорию. Дороги расчищены, ворота охранник открыл сразу, издалека завидев его машину.

— Девушка приезжала? — спросил Артем, и не было смысла ничего уточнять.

— Нет, Артем Олегович.

— Ладно. Спасибо.

А чего он ожидал, собственно? Что она терпеливо его ждать будет? Артем невесело усмехнулся и открыл входную дверь, первым делом включая свет и осматривая комнату. Что ж, ее чемодан на месте. И хотя охранник сказал, что Куцова не приезжала, все равно от вида ее халата, висевшего на спинке кресла, или синих тапочек, которые аккуратно стояли в коридоре, становилось немного легче. Конечно, Куцова могла и так уехать, даже не заезжая домой, но думать об этом Артему не хотелось.

Он прошел в комнату, достал из бара очередную бутылку коньяка, понимая, что та, первая, кончившаяся за полчаса на работе, совершенно не помогла и не принесла облегчения. Не хотелось ничего. Поэтому Артем прилег на кровать, не раздеваясь, прихватил с собой бутылку и стал гипнотизировать входную дверь. Пару раз он звонил Куцовой, но его по-прежнему уведомляли, что абонент находится вне зоны действия сети.

Когда уже янтарный напиток плескался на дне бутылки, время перевалило за полночь, а алкоголь, наконец, начал давать о себе знать, пиликнул домофон. Христенко, напоминавший сжатую, готовую к броску пружину, вздрогнул и слетел с постели, быстрым шагом направляясь в коридор. Довольно странно, что Куцова, которую знали и у которой были ключи, решила зайти именно так, но в тот момент Артем об этом не думал. И когда на экране появилось лицо Абель и маячившего за ней Сафронова.

— Какого х*ра? — его голос даже ему самому напоминал острые льдинки. По крайней мере, Артем не выдал своего потрясения.

— Я хочу задать тебе тот же вопрос, — лениво отозвался Сафронов. — Какого х*ра ты себе позволяешь?

— А может быть, мальчики перенесут свои ссоры в более теплое место? — Абель чертыхнулась по-французски и поежилась, очевидно, от холода. — Открывай, Артем. Я замерзла. Когда я ехала в эту чертову Россию, то не думала, что здесь так холодно и столько снега.

— Тебя никто не заставлял сюда ехать, — безразлично пожал он плечами, глазами ища в комнате мобильный. Перед глазами немного плыло, но не настолько, чтобы ничего не соображать. Слава богу, он не успел напиться сильнее. — Что вы здесь забыли?

— Я звонила, — возмущенно ответила Абель и дергано подняла воротник серой шубки. — И давай не будем все выяснять на улице. Впусти нас. Не разыгрывай драму.

Он открыл, но не потому, что поддался на их провокации или испугался, просто на самом деле глупо говорить на улице. Но хорошего ничего их приезд не обещал, это точно. Черт, он-то за столько лет действительно почти поверил, что от проблем можно убежать. Уехать, забыть. Бред. Проблемы, особенно нерешенные, все равно найдут тебя в самый неподходящий момент. Сколько лет он не вид Абель и Сафронова? Лет пять, не меньше. Да, больше пяти лет, как он уехал из Чехии. Да и сейчас особо не спешил там появляться, а если и приезжал, то исключительно по работе. Только вот прошлое нельзя ни забыть, ни изменить. И это прошлое сейчас стучится в его дверь.

В какой-то момент Христенко даже порадовался, что Куцовой здесь нет. Во-первых, он не хотел, чтобы она знала о его...прошлой жизни. О том, что связывает его с Абель и Андреем. Во-вторых...он так и не выяснил точно, что связывало Нату и Андрея, а страх Куцовой тогда, да и сегодня, стоило ему упомянуть о Сафронове, не мог быть поддельным. Животный ужас подделать и изобразить нельзя. Такой — нельзя. Стоило об этом подумать, как внутри начала подниматься такая волна гнева и ярости, что хотелось Андрея про задушить. Медленно. Наслаждаясь каждым мгновением, с которым из его чертова тела выходит чертова душонка. Ублюдок.

Артем заставил себя успокоиться. Нельзя показывать своих эмоций, особенно с этими двумя. Абель еще ладно, хотя и она та еще стерва. Для него она как открытая книга, все на лице написано. Но мстительная, зараза. А Сафронов — другое дело.

Но внешне по его лицу ничего нельзя было прочитать, поэтому, когда Андрей и Абель в его квартиру вошли, Артем был спокоен, хладнокровен и собран.

— Простите меня оба, — ни к кому конкретно не обращаясь, начала Абель, отряхивая от снега волосы и шубу, — но я ненавижу Россию. Столько снега. Холод. А еще у вас здесь жуткие таксисты, — жаловалась девушка, снимая промокшие сапоги. — Ты мне помочь не хочешь?

Артем прислонился боком к стене и скрестил руки на груди, не делая и попытки двинуться.

— Нет.

— Все такой же хам, — довольно улыбаясь, констатировала она.

— Ты приехала сказать мне, что в Москве очень холодно и я хам? Если да, то можешь уже уезжать.

— Вообще-то я тебе звонила, — тон стал недовольным и требовательным. Девушка надула губы и оглянулась на стоявшего за ней Андрея. — Я и Андрею звонила, но он сказал, что не общается с тобой.

Андрей пригладил светлые волосы и отодвинул девушку в сторону. Невооруженным взглядом было заметно, что мужчина в ярости, но Сафронов всегда старался себя контролировать и сдерживать, предпочитая решать конфликты сдержанно и цивилизованно. То есть, исподтишка.

— Я и не общался, — отозвался Андрей, вешая куртку. — И не общался бы и дальше, как ты говоришь, если бы он не влез в мои дела. Я этого не люблю, Христенко. Тебе ли не знать.

— Я тоже этого не люблю. И ты прекрасно это знаешь.

— Мальчики, может, вы прекратите играть мускулами и поможете мне раздеться? — Абель ненавидела, когда ее игнорировали. И всячески показывала это. — Я замерзла, я устала. Я летела сюда уйму часов с чертова Парижа, потом целый час на диком морозе ловила такси, а потом еще полчаса ждала Андрея! В конце концов, я же могу заболеть!

Своего Абель не добилась, но обстановку, раскаленную, казалось, добела, разрядить сумела. Андрей немного расслабился и закатил глаза. А Христенко не сдержал улыбки.

— Господи, Дюбо, ты не мешаешься. Вроде взрослая женщина, а ведешь себя как ребенок. Что сейчас, что пять лет назад, — Сафронов покачал головой и оскалился. — Когда только повзрослеешь?

Женщина вспыхнула, с ненавистью глядя на высокого стройного блондина, который всегда знал, чем ее задеть и разъярить. Что раньше, что сейчас.

— Закрой свой грязный рот, — гневно воскликнула она и сбросила шубу, не дожидаясь ничьей помощи. — Я давно уже не ребенок, уж тебе-то точно это известно. И поосторожнее в словах, Андрей. Я не забываю тех, кто мне грубит и переходит дорогу.

— Как и все мы, — хмыкнул Артем и повернулся к ним спиной, возвращаясь в комнату.

Пользуясь тем, что они не видят его лица, Артем невесело ухмыльнулся. Как будто и не было стольких лет, которые каждый из них провел отдельно друг от друга, но в тоже время связанный с каждым из них. Казалось, ничего не изменилось. Хотя нет, изменилось. В нем что-то изменилось, что-то внутри, а вот Сафронов с Абель остались все такими же...пустыми и жадными.

— Неплохо устроился, — с одобрением Абель пробежалась глазами по комнате, но неожиданно наткнулась на женскую косметичку. Потом так же быстро выхватила взглядом темно-синий шелковый халатик, тапки и женскую сумочку. — Смотрю, очень даже неплохо, — она поглядела на его руки и заметила, что никакого кольца нет, но не преминула спросить: — Ты что, снова женился?

Обсуждать свою личную жизнь с Абель, тем более, его отношения с Натой, не хотелось, поэтому Артем выдавил краткое:

— Нет.

— Хм, я уж было подумала...ну да ладно. Выпить есть? Что-нибудь покрепче? А то мне холодно.

— Виски будешь? — спросил Андрей, вытаскивая из бара полную, нераспечатанную бутылку. Абель кивнула и скосила глаза на Артема, пытаясь понять его реакцию. Реакцию, которой не было. — А ты, Христенко?

— Ты приехал в Москву, чтобы предложить мне выпить мой собственный виски?

— Нет, твою мать! — открытая бутылка с грохотом ударилась об стол. Подставка для ножей жалобно звякнула, а солонки подпрыгнули. Сафронов, при всей своей холодности и сдержанности умел злиться не хуже Христенко. — Не за этим я приехал! И ты это прекрасно понимаешь! Какого хрена ты меня подставил?! Ты хоть знаешь, сколько сил и денег я вложил в свой клуб? Ты хоть можешь понять, сколько времени у меня ушло заработать репутацию?! Ублюдок конченый. Ты думаешь, что тебе все можно? — прошипел Андрей, и Абель поежилась, хотя ярость мужчины была направлена совсем не на нее. — Ты хоть понимаешь, чем теперь это грозит нам всем?! С*ка! — выплюнул мужчина.

Абель непонимающе переводила взгляд с пытающего успокоиться Сафронова на молчаливого и довольного Христенко, совершенно не понимая, что здесь происходит. Она приехала сюда, потому что в "АрМале" назрели некоторые проблемы, не то чтобы глобальные, но тем не менее, не те, с которыми она сможет с легкостью справиться. Если честно, она могла справиться с ними, но...не с легкостью. И да, она соскучилась. Давно скучала, если быть честной, но только сейчас решилась на отчаянный предлог собрать их всех вместе. Точнее, она скучала по одному человеку, пытаясь все эти годы исподтишка вернуть его, но не выходило.

И тогда она сознательно начала вступать в рискованные аферы и сделки, играя на краю лезвия. Нет, Абель ничего не боялась, ее азарт и запрет даже заводили в какой-то степени. Сейчас она наконец-то доигралась — неопасно, но вполне ощутимо, хотя по-прежнему страха не ощущала. Все было просчитано и продуманно. Только вот когда она начала звонить Артему, то просто-напросто...не могла его найти. Каждый проклятый раз, когда она просила соединить е с Христенко, ей твердо, но вежливо отказывали. Она задабривала, ругалась, угрожала, даже вопила, но бесполезно. Закончилось все тем, что секретарша Христенко позвала какого-то мужика, который по телефону попросил ее не надоедать, вести себя корректно и впредь не хамить. Этого неотесанного грубияна видеть Абель не могла, но угроза, неприкрыто сквозившая в тембре голоса, убедила ее согласиться и отступить. На время.

Мобильный Артема она не знала, также не знала и людей, у которых он мог быть, поэтому приняла единственное правильное и верное, по ее же мнению, решение. Ехать в Россию. Адрес московской турфирмы, которой владел Христенко, она знала, но все равно решила связаться с Андреем. Абель так казалось спокойнее, хотя она вполне предсказуемо ждала отказа. Его не последовало. Сафронов, как оказалось, тоже собирался на днях в столицу и был более чем рад навестить Христенко. Причем, так и сказал, повергнув Дюбо в оцепенение. Но не в ее интересах было отказываться и интересоваться причинами подобного поведения Андрея. А зря, оказывается.

И ее злило собственное непонимание и бессилие. Рядом с этими двумя она чувствовала себя жалкой. Глупой. Как будто и не было тех лет, когда она самостоятельно принимала решения. И слова Андрея...что он имел в виду, когда говорил "нам всем грозит"?

— О чем вы? — осторожно спросила Абель, вопросительно поглядывая на Андрея. От молчал, только зло бултыхнул бутылку. — Эй, я вас спрашиваю! Что здесь происходит?! Что значит "нам всем"? — никто не проронил ни слова. — Артем! — завопила Абель, слыша в своем голосе визгливые нотки, от которых оба мужчины поморщились. — Объясни мне! Черт, с кем я разговариваю?!

— Ты сам виноват в том, что так случилось с твоим клубом, — подал голос Артем, игнорируя ее вопрос. — Так что это был всего лишь вопрос времени, когда тебя прикроют. А рано или поздно прикрыли бы. Тебя давно пасли, ты знаешь об этом не хуже меня.

— Ты приложил к этому руку, да? Шавки все из столицы...это ведь ты, да?

— Ну я, — Христенко пытался быть серьезным, но уголок губ неожиданно дернулся выдавая злое веселье от всей сложившейся ситуации. Хотя Артем пытался себя сдержать, Абель видела. Но не смог. Губы все больше и больше разъезжались в улыбке, и вот мужчина довольно скалится, олицетворяя собой злой, темный триумф и радость, больше похожую на месть. — И что теперь?

Андрей взревел, яростно и дико, и бросился с грязными ругательствами на Христенко, который даже не думал шевельнуться или что-то сделать. Казалось, он только и ждал, когда Сафронов взорвется и не выдержит. Абель взвизгнула, когда мимо нее пронесся Андрей и...тут же отлетел назад, врезаясь спиной в барную стойку. Несколько бокалов упало, разлетаясь вдребезги по всей комнате, пару осколков попало в лицо Сафронову, который этого даже и не заметил. Он тяжело и шумно дышал, волосы растрепались, а губы были разбиты в кровь, составляя жутковатый контраст с холодными серыми глазами и бледной кожей. Да еще эти прилизанные волосы...Абель против воли передернуло, но она поспешила вклиниться между мужчинами.

— Все? Наигрались? — она переводила взгляд с одного на другого, грозно уперев руки в бока и нахмурив брови. Было немного страшно находиться между двумя разозленными и пышущими ненавистью мужчинами, но Абель загнала страх поглубже. Ее сейчас в первую очередь волновало то, как вся эта непонятная ситуация отразится на ней самой. — Успокойтесь! Оба! И объясните мне, наконец, что здесь происходит. Что ты натворил?

Андрей шумно выдохнул и сплюнул кровь в раковину.

— Позволь я расскажу, дорогая, — издевательски ласково ответил он. — Дело в том, что нашему Артему моча стукнула в голову. Мой клуб прикрыли.

Густые изогнутые брови поползли вверх.

— Что?! Почему?

— Наркотики, — от голоса Артема она вздрогнула и развернулась к нему. — Еще по мелочи. А там и неизвестно, чем занимался твой клуб кроме наркоты. Ты, насколько я узнал, крайне... халатно относишься к своим работникам.

Абель похолодела и задрожала. Это все промокшая одежда, уверяла она себя, но на деле противный липкий страх свернулся у нее в груди.

— Стойте. Погодите минутку, — она не выдержала и чертыхнулась. Потерла лоб и подошла к стойке, чтобы налить себе чего-нибудь. Ей срочно нужно выпить. Она не так представляла себе приезд в Москву к Артему. — Твой клуб закрыли.

Андрей крепко сжал и без того тонкие губы.

— Пока ведется следствие. Но теперь благодаря этому ублюдку под меня копают. А так как часть поставок алкоголя и...таблеток проходила через "АрМал"....

— Что? — взвилась она. — Какого черта?! Ты что наделал, мать твою?!

— Рот закрой, — лениво отозвался Артем, и Абель с силой втянула в себя воздух, пытаясь остановить надвигающуюся истерику.

Она закрыла глаза и досчитала до десяти. Невозможно.

— Ладно, — успокаивающе подняла руку Абель. — Ладно, мы разберемся. Все вместе. Для начала надо просто успокоиться. Мы обязательно все решим. А сейчас...я сейчас в душ схожу. Надеюсь, ты не против, Артем?

Он дернул плечом и сел в кресло.

— Мне плевать.

Абель болезненно сморщилась. Ему на самом деле плевать. Она всегда была для него чем-то...незначительным и жалким, недостойным внимания. Не то что ее сестра. Даже после того как Мальва умерла и перестала стоять между ними, Абель все равно не смогла занять ее места. Хотя не понимала почему. Даже сейчас, спустя столько лет, Артема с Абель связывала только ее умершая сестра — единственное, чем Абель могла...если не контролировать, то хотя бы удерживать Христенко поблизости. А чем она хуже?

Но Абель заставила себя отбросить гнетущие мысли, преследовавшие ее не один год. Сейчас не время об этом думать, не тогда, когда она, наконец, находится рядом. Сейчас надо действовать. И Абель собиралась действовать. Что до женских вещей...ее это почти не волновало. К тому же сейчас ночь, а самой пассии нет. А косметичка и домашняя одежда ни о чем не говорят.

— Тогда ладно. Постарайтесь не убить друг друга, пока я не выйду. Андрей, кстати, ты не мог бы принести мои вещи? Я промокла, мне нужно переодеться.

— Он не мог бы, — Артем не дал Сафронову и рта раскрыть. — Не наглей, Аби, — ее от этого детского прозвища передернуло, но Христенко не обратил на ее реакцию никакого внимания. — Это мой дом. Я не зверь, конечно. Ты и правда выглядишь...потрепанной, но зарываться все же не стоит.

— Артем, не обижай бедную девочку. Она, наверное, хотела напроситься к тебе домой. В конце концов, вы же как-никак родственники. В определенном плане. Ты, дай бог памяти...никогда не мог запомнить всех родственников...свояченица получается. Христенко, не жалко тебе ее на мороз выгонять?

— Закрой рот, скотина, — прошипела покрасневшая от стыда и злости девушка. — Тебя вообще это не касается!

Андрей ухмыльнулся и облокотился на барную стойку.

— А что, я вру, что ли? Признайся, дорогая, здесь все свои. Или же... — Сафронов картинно ахнул и поднес руку ко рту. — Неужели у нашей Абель...нет денег на комнату в гостинице? Наверное, именно поэтому твой чемодан лежит у меня в багажнике?

Ее трясло от унижения. Как он мог...ублюдок. Оба ублюдки. И Андрей...тоже хорош, как всегда. Лезет, куда не следует. Ему вообще какое дело, зачем она привезла с собой чемодан? И не стала заезжать в гостиницу, хотя номер был снят. Никого не касается ее поведение! Но больше всего задело холодное равнодушие Христенко. Хотя нет, не равнодушие. Мышцы лица дрогнули, выдавая...брезгливость? Абель сглотнула и пошла в ванную.

— Я выйду через полчаса.

Абель немного задержалась в душе, хотя уложилась бы в срок, если бы не стала рассматривать всякие крема, лосьоны и гели, уютно устроившиеся между пеной для бритья и мужской туалетной водой, которую Артем не сменил по прошествии пяти с лишним лет. Слишком уютно, на ее взгляд. Слишком...по-домашнему. Интересно, ей нужно волноваться или это всего лишь очередная блажь.

Хотя сейчас сильнее ее волновало немного другое. Абель посмотрела в зеркало на хмурящуюся и мрачную себя, теряясь в догадках. Правда, приблизительная картина все равно вырисовывалась, только отнюдь не успокаивающая и обнадеживающая. Если Христенко на самом деле заложил Андрея и каким-то образом подставил под удар "АрМал", то выходила полная задница. И сейчас даже не главное узнать, почему Артем это сделал, а главное, понять, что теперь делать с тем, что имеется. Она вздохнула, еще раз поправила макияж и прическу. И вышла в комнату в одном мокром полотенце.

В конце концов, оба над ней насмехались и оскорбляли. А Абель не оставляла оскорбление безнаказанным.

— Я рада, что вы оба по-прежнему живы и здоровы, — заявила она, выплывая из теплой ванной, и подошла к креслу, на котором сидел Артем. Абель вытащила халат, который он придавил своей спиной, сбросила полотенце и натянула шелковую ткань на голое, распаренное тело, наблюдая за реакцией мужчин. — Итак, что вы решили?

— Пока ничего, — Андрей, не смущаясь, жадно разглядывал ее тело до тех пор, пока все пикантные изгибы не скрылись под легкой тканью. Артем и глазом не повел, только неодобрительно посмотрел на халат. — Тебя ждали.

— Тебя не учили не брать чужие вещи без спроса? — подал голос Артем.

Абель приподняла черную бровь и чуть распахнула полы халата.

— Мне снять?

— Ты только приехала, а уже достала меня до ужаса, — обыденным тоном отозвался Христенко, и Абель в очередной раз проглотила обиду. Не время для нее. — Давайте скорее. У меня есть дела. Что там с "АрМалом", Абель?

Она прошла кровати, утопая ногами в пушистом ворсе ковра, и плюхнулась на покрывало.

— Ну...я немного просчиталась.

— В чем?

— Проблемы с налогами, — она раздраженно дернула плечом на вопрос Сафронова. — Некоторые...нестыковки.

— Дюбо, ты дура? — спокойно, как о погоде, спросил Андрей. Артем хмыкнул и покачал головой. — Так сложно было заплатить налоги?

— Наверное, я должна была заплатить проценты с наркоты, которую поставляют на имя клуба, — иронично предложила Абель, закидывая ногу на ногу. — Не мне тебе рассказывать, что половина партии уходит в Россию.

— А ты спрашивал, почему твою вшивую лавочку прикрыли, — ни к кому конкретно не обращаясь, заявил Артем. — Удивительно, как тебя не посадили еще раньше.

— А ты у нас такой чистенький теперь, да? — рыкнул Сафронов, которого сильно задела такая оценка его детища. Он был безжалостным, холодным эгоистом, но единственное, что его волновало, действительно волновало — так это его дело. За него он готов был глотку порвать. Как и Артем за свое, впрочем. Что мое, то мое — таким принципом жили оба мужчины, и Абель обожала это в них. — Добропорядочный? А помнишь, с чего сам начинал? Вместе с нами, между прочим.

— Это было давно, — спокойно ответил Артем, но челюсти сжались так сильно, что заострились все черты, делая лицо больше похожим на маску. Жуткую маску. — Я давно ушел из дела. Формально осталось только мое имя и ничего более. Ступил, правда, до сих пор не продав свою долю, но скоро исправлюсь.

— Что? — Абель выпрямила спину и впилась глазами в хмурого мужчину. — О чем ты? Так не пойдет, Артем. Вы все открывали это дело. Каждый из вас. Никто не выйдет. Ты хоть понимаешь, какие люди за всем этим стоят? И какие деньги? Какое "продать"? Тем более, сейчас, когда ты нас всех подставил.

— Я уже давно, очень давно не появлялся в "АрМале". Формально осталось только мое имя. Давай по-честному, Аби, — проникновенным тоном заговорил Христенко, наклоняясь вперед, чтобы пристально посмотреть ей в глаза. — С меня толку никакого.

— Это невозможно, — отрезала Абель.

— Ты для этого подставил меня? — полюбопытствовал Андрей. — Чтобы выйти из игры? Глупо, если так.

Артем не обратил внимания на подначивания мужчины.

— Абель, подумай. Я продам тебе свою долю.

— Ты, наверное, забыл, что мне хватает своей доли, — холодно произнесла Абель, незаметно вытирая вспотевшие ладони о покрывало. — И, наверное, забыл, как я ее получила. ЧЬЯ доля в клубе мне досталась. И почему. И забыл, наверное, что это чуть не убило моих родителей! — теперь она почти кричала. — Нет, Артем, все вместе начали, значит и будем все вместе.

— Ты не имела к открытию клуба никакого отношения, — подал голос Андрей, ленивым движением доставая из внутреннего кармана сигареты. — Ты тогда еще в школе училась. А доля эта твоей сестры.

— Мне наплевать, — взвизгнула она, лихорадочно смотря то на напряженного, решительного Христенко, но на спокойного, ледяного Андрея. — Мне наплевать, что и кому принадлежало. Последние годы именно я занимаюсь всеми делами. Я! Не ты, Андрей! Именно я смогла сделать так, чтобы клуб стал почти...честным. И сейчас вы оба пытаетесь сбросить всю ответственность с себя на меня! Не выйдет! Я не буду одна разбираться со всем этим дерьмом.

— Я устал, Абель. Тогда я просто...забил на "АрМал". Мне было наплевать, есть он, нет его. Сейчас все по-другому.

— Что изменилось? — она вздернула бровь, замирая в ожидании ответа.

— Неважно. Я выхожу. Деньги "АрМала" мне не нужны. Да, сейчас бизнес стал чище, чем те же десять лет назад, но он мне не нужен. Связи и прочее мне тоже не сдались. Я нашел свое дело, которое отличается от вашего. И сейчас меня все устраивает. Мне не нужны лишние проблемы. А так как я знаю вас не первый год, то пришлось...подстраховаться. По-хорошему вы не хотите.

— Так ты для этого меня подставил? — повторил вопрос Сафронов. — Для этого? Тогда ты конченый...

— Андрей! — с укоризной поглядела на него Абель. — Не заводись.

— А я не завожусь, Аби. Не завожусь! Но "3Х" — это только мой клуб. Мой! А из-за этого ублюдка я могу его лишиться. А я не намерен лишаться чего-то, что принадлежит мне! Я так понимаю, что если после "3Х" возьмутся за "АрМал", то ты выйдешь сухим из воды? — без перехода поинтересовался Андрей.

Артем безразлично пожал плечами и откинулся на спинку, вальяжно положив руки на подлокотники.

— Да.

— То есть ты подставил нас...всех нас, — Абель неверяще затрясла головой. — Подожди...Ты подставил Андрея, заранее зная, что через его клуб выйдут на мой клуб, совладельцами которого являемся все мы. И ты знал, что начнется расследование, что мы все окажемся под угрозой и...ты тоже, Артем. Ты тоже, как один из совладельцев. Ты...ты не сможешь так просто уйти, нет. Нет, дорогой мой, — она безумно улыбнулась и затрясла головой, начиная от волнения путаться в русских словах. — Так просто ты не выкрутишься.

— Аби, ты дура, — спокойно и устало оповестил Андрей, что она не сразу услышала и уже тем более, поняла. — Если этот ублюдок сделал так, значит, он все продумал. Значит, в любом случае мы с тобой оказываемся в полной заднице, а он выходит сухим из воды. Я, конечно, надеюсь на то, что он придурок, но не обольщаюсь. И сейчас он предлагает тебе решить все миром. То есть, ты выкупаешь его долю, а он делает так, чтобы про твой разлюбезный "АрМал" и мой клуб забыли.

— Нет, ты не понял, — мягко возразил Христенко, и Абель впору было начинать рвать волосы от такого обманчивого тона. — Если мы расходимся по-хорошему, то есть — моя доля переходит Аби, то про "АрМал" действительно забудут. А твой клуб меня не волнует. Скорее всего, его прикроют. Возможно, тебя посадят. Не знаю. Да и все равно мне, если честно.

— Давно все продумал? — весело усмехнувшись, как будто это не про него сейчас говорили, полюбопытствовал Сафронов. — Гляжу, подготовился ты хорошо.

— Было время, — кратко бросил Артем. — И знаешь, я даже рад, что вы оба приехали. Не придется никуда ехать самому. Вам решать. А я пока выйду.

Христенко плавно поднялся и прошел в ванную, оставив Абель и Андрея ошарашенно и задумчиво молчать. Абель вообще не могла поверить в то, что слышит. Все эти годы Артем предпочитал просто забыть об "АрМале", как будто его и не было никогда в его жизни. Пшик. Мираж какой-то. Единственный раз он заговорил о том, чтобы продать свою долю, да и то несколько лет назад. Приехал по своим каким-то делам в Прагу, и Абель узнала, совершенно случайно узнала об этом от других людей. Приехала и застала его пьяным вдребезги. Тогда-то он и предложил ей перекупить его долю, сказав, что Сафронову ни в жизни ничего не продаст.

А она...не зря ее пираньей и стервой называли. Аби знала куда давить, благо Артема знала к тому моменту не первый год. Все приплела — и сестру, и родителей. Она многое видела в своем клубе — и как люди ломались, и как их просто ломали. А сломать иногда очень легко — и чувство вины не самое слабое оружие. Вот и она...добивала, надеясь, что получится удержать рядом...пусть и его прошлую тень. Но Артем не сломался. Все ниточки прошлой жизни порвал, уехал, жизнь новую начал, наверное. И единственное, в чем Аби когда-то допустила слабость — в отношении к Христенко. Но сейчас поздно уже раскаиваться.

— Что ты об этом думаешь? — осторожно полюбопытствовала она у почерневшего от злости Сафронова. — Если все так, как Артем говорит...

Она вскрикнула, когда бокал разлетелся на кусочки в руках мужчины, орошая его рубашку и руки темной жидкостью. Сафронов с ненавистью вперился взглядом в дверь, за которой минуту назад скрылся Артем, как будто хотел прожечь насквозь.

— Убью его, — прорычал он зло, но не сдвинулся ни на миллиметр. — Паскуда.

— Это не то, что я хотела услышать, — вскользь обронила она и облокотилась на подушки, устаиваясь поудобнее и подпирая подбородок рукой. — Вообще...если так подумать, то его предложение не такое уж плохое.

— Для тебя, — едко заметил Сафронов.

— Для меня, — послушно согласилась Абель. — С чего я должна думать о тебе?

— А как же светлые и нежные чувства? — иронично поддел Сафронов и Абель, не выдержав, гортанно, с придыханием захохотала.

— К тебе? Не смеши людей, Андрей.

— АХ да, я уже и забыл, что наша "железная леди" предпочитает одаривать своим вниманием совсем не меня, а того, кому на нее плевать.

— Рот закрой, — смеха в ее голосе не осталось ни на грамм, а вот сталь появилась. — На твоем месте я бы размышляла над тем что делать в этой ситуации, а не над моими предпочтениями. Из нас всех именно ты не выигрываешь ничего. Если Артем так уверен в своей неуязвимости, значит, дело обстоит именно так. Он все продумал и предусмотрел. Я могу лишь радоваться, что не вхожу в список его врагов. У меня, по крайней мере, есть лазейка. А вот ты...я знаю, вы никогда не ладили особенно, но все это, — Абель взмахнула рукой и фыркнула, отчего всколыхнулись черные пряди, упавшие на лицо. — Это слишком для того, чтобы просто уйти. Чем ты ему насолил?

Этот вопрос волновал, как оказалось, не только Абель. Андрей тоже выглядел крайне задумчивым, но ответ последовал незамедлительно. Видно, Сафронов сразу же высчитал варианты.

— Я немного влез в дела его отца. Попытался переманить иностранных партнеров, но черт, Аби, ты сама знаешь, что Христенко никогда не волновали дела и деньги отца. Не мог же он из-за этого...

— Он же теперь акционер "Агата", насколько я знаю? — она задумчиво постучала по подбородку, и так зная ответ. — Получается, что ты задел его интересы. Бред. Ладно, это уже не важно.

— Тебе не важно, — взорвался Сафронов. — Тебе! А мне чертовски важно. На меня и так точили зуб четыре с лишним года. Но не трогали, пока эта тварь не вмешалась. Я даже к нему подступиться не могу, понимаешь?! Чистый он. Одна зацепка была — "АрМал". А если он все затер, то...Хотя можно, конечно...

— Что бы ты ни придумал, я не одобрю это. И тебя прикрывать не буду. Одно дело помогать тебе с мелкими поставками клубных "возбудителей", а другое дело...нет, Андрей. Попробуй договориться с Артемом, возможно, вы поговорите, выясните что-то.

— Ты решила принять его предложение?

— Я подумываю над ним. Мне не нужны проблемы, Андрей. Я не один год потратила на клуб, поэтому не хочу его терять. Налоги...с ними я разберусь, но проблемы серьезнее мне ни к чему.

Абель резко замолчала, перекатываясь на бок и поворачиваясь к входной двери. Щелчок замка ее напугал. В конце концов, они не в игрушки играют. Мало ли...Андрей тоже подобрался и вытянул шею, пытаясь в темноте прихожей разглядеть вошедшего. Через секунду Сафронов расслабился, а вот Абель наоборот, сузила глаза и смерила вошедшую девушку изучающим и неприятным взглядом. Та ей не понравилась, хотя оно и понятно. Но такой реакции от нее она не ожидала.

Абель могла бы понять ярость, удивление, испуг, ревность...да мало ли что, в общем-то. Но не ужас, сделавший смуглое загорелое лицо девушки мертвенно-бледным. Та переводила расширившиеся глаза с нее, почти не задерживая на ней взгляда, на Андрея, от взгляда на которого замирала и прекращала дышать. Абель удивленно приподняла брови, поражаясь еще больше.

В конце концов, она тут лежит на кровати Христенко, в халате этой девушки, который в этой позе не скрывает практически ничего. Абель ожидала, как минимум, вопроса и негодующего взгляда. Которого не последовало.

— Здравствуйте, милая, — Аби растянула губы в улыбке и снисходительно кивнула. — Вы к Артему?

Девушка заметалась взглядом по просторной комнате, выискивая Христенко. И отступила на шаг к двери. Аби только внутренне возликовала. Вряд ли эта девушка что-то серьезное, но одно то, что она живет с Артемом, заставляет насторожиться. К тому же...Аби, конечно, трудно это признавать, но русская...хорошенькая. Стройная, загорелая, с аппетитной фигуркой и длинными ногами, которыми коренастая Абель никогда не обладала. Да и фигуры у нее такой тоже не было, потому что...природой не дано, потому что. А занятия спортом не придали ей какой-либо стройности, поэтому Абель можно было назвать скорее накаченной и спортивной, нежели худой. И эта...дамочка явно помоложе. Обидно. Но хорошо, что она уходит.

Додумать плюсы ухода девчонки Абель не успела, потому что из ванной вышел Христенко и бросил почти испуганный взгляд на пятившуюся девушку, а потом яростный на Андрея.

— Это твоя? — небрежно качнул головой Сафронов. — Ничего так. Что она у тебя в дверях топчется? Отдрессировал? Пусть заходит. Здравствуйте, девушка, а мы знакомы? — обворожительно улыбнулся Андрей, на глазах превращаясь из циничного ублюдка в почти обходительного кавалера. — Проходите, не стесняйтесь. Мы друзья.

— Очень близкие, — мурлыкнула Абель, чтобы задеть девчонку.

— Пошли вон, — отрывисто приказал Христенко, быстрым шагом направляясь к своей пассии и закрывая ее собой. Девушка отшатнулась и вжалась в стенку. — Сейчас же.

Абель привстала на локте и вопросительно оглянулась на Андрея.

— А как же...

— Завтра. Сейчас проваливайте.

— Так дело не пойдет, — покачал головой Андрей. — Во-первых, мы не договорили...

— Тебе я сказал все, — отрезал Христенко, сразу отворачиваясь от Сафронова. — А тебе...завтра встретимся и обсудим все формальности. Если ты согласна.

— Я мокрая, — зачем-то добавила Аби и внутри немного стушевалась от того, как прозвучала фраза. Но виду, конечно, не подала.

— Абель, тебе показать, где выход? Или сама дорогу найдешь? Уже поздно.

Христенко был в ярости. Таким Абель его не видела никогда. И предпочла не спорить.

— А халат? — Аби начала развязывать пояс.

— Себе оставьте, — раздался дрожащий, но уверенный голос из-за спины Артема. — Я никогда не любила сэконд-хэнды.

Через минуту в квартире остались только двое.

* * *

— Женщина русская? — через пару минут тишины подала голос Ната. Откашлялась, чтобы слова звучали яснее. — Она русская?

— Нет. Француженка.

— Для француженки она неплохо говорит.

— Корни русские. Бабка и мать, — уточнил Артем, с настороженностью охотника глядя на то, как Ната огибает его, стараясь оказаться как можно дальше. — Это все, что ты сейчас хочешь узнать? Национальность Абель?

— Тебе нужна сейчас моя истерика? — без эмоций спросила Ната. — Если да, то продолжай в том же духе, и ты ее получишь. Если нет, то замолчи и дай мне собрать вещи.

Черт, он не знал, что с ней делать. Ната двигалась рвано, как робот какой-то, а глаза смотрели в одну точку. Он видел, что девушка дрожит и жалел, что отпустил Сафронова просто так. И Артем...боялся. Все проблемы и ссоры отошли на второй план. Сейчас надо было...делать с Натой что-то, потому что в таком состоянии она долго не продержится.

— Наташ, — он сделал шаг по направлению к ней и попытался обнять.

Ната с ужасом и страхом отскочила, пытаясь чуть ли не влезть на стенку, и тяжело задышала.

— Не подходи ко мне. Лучше не подходи.

Она его боялась. Как будто он...зверь какой-то. Возможно, все дело в стрессе, но ее страх давил на Артема сильнее, чем что бы то ни было. А пару часов назад он мучился из-за ее недоверия. А что делать с ней сейчас, когда она боится его, как черт ладана? И не просто боится, а до трясучки, так что зубы стучат?

— Успокойся, — Артем успокаивающе поднял руки и сделал по направлению к ней маленький шажок. — Я ничего тебе не сделаю. Наташ...

— Я тебя обманываю? Вру тебе? Я?! — заорала Ната и попыталась вырваться, но Артем крепко ее держал, не давая причинить ни ему, ни себе вред. Она размахивала кулаками, билась, кричала, шипела, вырывалась. — Что это сейчас было?! Друзья...да, друзья. Конечно. Отпусти меня!

— Успокойся!

— Отпусти меня! Не прикасайся ко мне!

— Успокойся, я сказал! — рявкнул Христенко, жестко встряхивая беснующуюся девушку. — Хватит!

Ната его не слышала. Непонятно как она освободила одну руку и со всей силы ударила его по лицу, царапая сразу занывшую щеку. Артем негромко выругался, обхватил одной рукой девушку за запястья, другой — удерживал ее около себя и потащил в душ. Он не знал, что делать с подобной истерикой, он в жизни с этим не сталкивался. Но ему было почти физически больно смотреть на такую Нату. Казалось, она не соображает, что перед ней именно он, а не кто-то другой. Она кричала и вырывалась. И снова кричала. А объяснять ей сейчас что-то — пустая трата времени.

Артем затащил ее в ванную, и, сдерживая Нату одной рукой, дотянулся до душа и включил самый сильный напор. Попытался снять с нее одежду, но ее вообще чуть ли не подбросило вверх. По раскрасневшимся щекам полились тихие, злые слезы. Христенко чертыхнулся себе под нос и, как был в одежде, влез вместе с девушкой под ледяные струи, нещадно бьющие по телам.

Ната вскрикнула, молотя его кулачками по груди, и попыталась отвернуться.

— Да что ж такое-то... — пробормотал Христенко к себе под нос и развернул девушку, прижимая ее к себе спиной. Так ее легче было сдерживать и контролировать.

— Отпусти, — отплевываясь от воды и слез, прохрипела Наташа.

— Рано.

Он не знал, сколько они так стояли, но Артем позволил им вылезти только тогда, когда обоих начало трясти уже от холода, а не от ужаса. Наташа немного расслабилась в его руках и прижималась, пытаясь впитать в себя частичку тепла.

— Успокоилась? — как ни в чем не бывало спросил Христенко, обхватывая ее за шею и заставляя смотреть ему в лицо.

— Д-да.

— Драться будешь? — она судорожно покачала головой.

Артем хмыкнул и открыл дверцу кабинки. Наташа попыталась освободиться и выйти — захват сразу усилился. Христенко вышел вместе с ней, не отпуская девушку ни на шаг, и достал самое большое и пушистое полотенце, принимаясь заботливо вытирать ее и укутывать. Куцова шмыгнула носом и опустила глаза, стараясь не смотреть на него. Артем вздохнул и ласково вытер следы туши со щеки.

— Ты специально это сделал? — хриплым, сорванным голосом, спросила Наташа через две минуты, когда немного отогрелась и смогла выдавить что-то внятное.

— Что именно?

— Ссора у тебя на работе. Это специально?

— Нет. Веришь?

Она промолчала, поглубже укутываясь в махровую ткань, и отвернулась. Артем украдкой невесело усмехнулся, вытирая холодные капли с лица. А чего он ждал? Ему и раньше-то не особо доверяли, а после увиденного...Но как объяснить ей...все, что было в его жизни? Это уже не вычеркнуть, не забыть, хотя, видит бог, он пытался. Это было. И это "было" уже нельзя изменить. Только вот поймет ли она его? И вообще, захочет понять?

— Иди переоденься. Заболеешь, — отрывисто приказал Артем и отвернулся, выкидывая свое мокрое полотенце в корзину для белья.

— Тем...

Он вздрогнул, но не повернулся, застыв каменным изваянием самому себе. Жаль, что он не пьяный. Может, оно все легче бы было.

— Тем, — снова тихо позвала Ната и ладошкой коснулась его напряженной спины, прожигая нежным прикосновением до костей.

Дотронется она до него так после?

— Не отворачивайся от меня, — шепотом обжигая ему спину, она прижалась к нему и обняла. — Пожалуйста...не отворачивайся.

Он снова почувствовал влагу на своей одежде, только теперь она обжигала. И была соленой.

— Дура ты, Наташ, — просто сказал он и развернулся, обнимая хрупкое тело, впечатавшееся в него так сильно, желая будто раствориться и потонуть в нем. — Глупая. Сама ведь уйдешь.

— А если не уйду? — пробормотала Ната, и ее слова заглушила мокрая рубашка. — Только никогда не кричи на меня так. Слышишь? Никогда так не делай.

А Артема ее простые и бесхитростные слова...наизнанку выворачивали. Он в одну минуту понял, что...что просто сделает все для нее. Что бы сейчас ни вышло. Как бы они ни расстались. Он сделает все, чтобы она была счастлива. Такая, как есть. И ведь заслуживает лучшего. Куда лучшего, чем он. И понял, что...отпустит, если потребуется. И поймет.

И расскажет. Хотя бы ля того, чтобы позволить ей беспрепятственно уйти, если она захочет.

— Прости меня.

— Мне страшно, — она обхватила его за шею, стискивая почти до невозможности дышать. — Я боюсь одна. Я...прости меня, — когда Артем открыл рот, чтобы прервать поток слов, Ната закрыла ему рот. — Я...я не говорила ничего, потому что...мне страшно было. Я не хотела, чтобы ты думал, что я...стыжусь или боюсь. Я...

— Иди сюда, — Артем подхватил ее на руки как маленькую девочку и понес на кровать. Скинул покрывало и бережно уложил девушку, сняв перед этим мокрую одежду и достав теплую пижаму. Прилег рядом, привлекая ее к себе и вдыхая уже привычный и полюбившийся запах. — Успокаивайся. Воды дать?

— Хватит воды, — всхлипнула Куцова и обхватила его руками и ногами. — Не ходи никуда.

Они долго лежали в тишине, И Артем думал, что Ната забылась тяжелым сном, но она не спала. Только он попытался шевельнуться, как ее руки сжались на шее, удерживая и не отпуская. Куцова сразу же вскинулась и приподняла встрепанную голову.

— Куда ты?

Артем успокаивающе погладил ее по спине, удовлетворенно замечая, что она больше так не дрожит. Уже лучше

— Я здесь, спи.

— Я не хочу.

— Что здесь было? — решил спросить напрямую Христенко об ее истерике.

— Давай поиграем, — неожиданно предложила Куцова, ловко уходя от ответа.

— Во что?

— В "камень-ножницы-бумага".

Артем аж высвободился, оторвав от себя ее руки, и изумленно воззрился на невозмутимую Наташу.

— Ты издеваешься.

Она спокойно покачала головой.

— Нет. Не издеваюсь. Мы так с Лёной в детстве играли. Мы...иногда было страшно рассказывать что-то, и мы играли. Кто проигрывал, тот начинал слушать историю другого.

— Слушать?

— Слушать, — подтвердила Наташа. — Мы так придумали.

Артем успокоился и прилег рядом.

— Я никогда не проигрываю.

— А я не сдаюсь.

— Хм...ну давай попробуем.

— Ты выиграл, Тём, — подала голос Ната через минуту. — У тебя камень.

И в первый раз в жизни он не радовался выигрышу, извлекая из своей памяти самые страшные воспоминания.

Артем тяжко вздохнул, высвободился из Наташиных рук и направился к бару.

— Ты есть будешь?

— Нет.

— А пить?

Ната недовольно нахмурилась, но виду решила не подавать. Обоим сейчас непросто. Она до сих пор не могла понять, как один из худших ее кошмаров оказался в ее же доме? Сначала, когда первое оцепенение прошло, Ната даже подумала, что Сафронов явился именно к ней. Забавно, неправдоподобно, но мозг в первые мгновения выдавал разные мысли и догадки — но все они сопровождались ужасом.

Целый год она просыпалась от кошмаров, испуганно вскакивая и чуть ли не падая с кровати. Даже Алену пару раз будила. Целый год она, не в силах с собой бороться и контролировать, вглядывалась в лица всех приближающихся мужчин, потому что почти в каждом видела какое-то отражение, некую черту, имевшуюся и у Сафронова. Целый год она вздрагивала от любого громкого звука и неожиданного прикосновения, например, если к ней подходили со спины и дотрагивались до плеча. И ничего не могла с собой поделать.

Только врожденное жизнелюбие и выработанное с годами упрямство помогло ей когда-то стать самой собой, стать прежней. Назло своим ощущениям и желаниям Наташа пыталась жить "нормальной" жизнью, такой же, как и у остальных девушек ее возраста. Она заново училась улыбаться людям, получать удовольствия и доверять, хотя с последним иногда выходили осечки. А она ведь почти поверила Христенко...во всяком случае, сильнее, чем кому бы то ни было до него. И все-таки, несмотря на увиденное, до сих пор надеялась на что-то и продолжала верить. Хотеть верить.

Но Ната ничего хорошего от рассказа Христенко не ждала. Судя по всему, Артем и Сафронов достаточно хорошо друг друга знают и в какой-то степени доверяют друг другу, раз Христенко впустил его в свой дом, а Сафронов решился прийти. Значит, их что-то связывало и объединяло. И вряд ли что-то хорошее, доброе, светлое.

В конце концов, что она знает об Артеме? Ничего, кроме того, что он сам ей о себе рассказал. А что рассказал? А вот дальше идет большой и жирный прочерк. Ната знала только, что Артем какое-то время учился и жил заграницей, по крайней мере, именно так рассказывала Алена. Она знала про его фирму, но знала только то, что поведал сам Христенко. А как он ее открыл? Ведь для этого нужны были немалые деньги. Раньше Ната думала, что Артему помогал его отец, дядя Олег, но если вспомнить увиденное сегодня, получалось, что Христенко-старший не знал или не вмешивался в дела сына. Тогда откуда у Артема такие средства?

Еще этот "Армал", который недавно всплывал в разговоре Дмитрия и Артема. Какой-то мутный клуб, с которым ее...в общем, он был связан. А по всем фактам Артем был с ним связан. Столько всего...Наташе хотелось закрыть глаза и поглубже зарыться в одеяло. И уснуть. Так чтобы никакие мысли не лезли в голову, чтобы она могла проснуться утром и сделать вид, что все, случившееся сегодня — кошмарный сон. Яркий, запоминающийся, но все-таки сон, а не реальность.

Глядя на напряженного, собранного и натянутого как пружина Артема, Ната понимала, что ничего хорошего не услышит. Не услышит она и ничего обнадеживающего, красивого. Одно хорошо — врать он ей явно не собирается. С таким лицом лгать не начинают.

— Неси, — смирившись, кивнула Наташа. — Только стакан мне захвати. И себе тоже, — добавила девушка, глядя на то, как Христенко примеряется выпить из горла.

Он скривился, но послушно вытащил стаканы.

— Что ты хочешь знать? — выдавил из себя мужчина, устаиваясь поудобнее на кровати и разливая коньяк. Но сесть Артем старался как можно дальше от нее. Ната не знала почему — чтобы не напугать или чтобы просто не трогать.

Уж лучше бы он сам начал рассказывать, с досадой подумала Наташа. Вот что тут скажешь?

— Что у тебя случилось с дядей Олегом? — издалека попробовала начать девушка, обнимая себя за плечи и чувствуя непонятный озноб.

Артем отпил немного и откинулся на подушки, повернув голову к окну.

— С дядей Олегом... — задумчиво протянул он и усмехнулся. — А ты давно его знаешь, Нат?

— Ну-у...лет с шести-семи, точно не помню, — Наташа наморщила лоб, пытаясь припомнить обстоятельства знакомства. — Да, примерно так. Я с ним познакомилась, когда была в гостях у Лёны. Ночевать осталась, что ли, или просто в гости пришла — уже и не помню, — а твой отец к ним заехал, вернее, к Волкову. Как-то так, — неуверенно промямлила она, глядя на еще больше помрачневшего мужчину. — А что?

— И как он тебе был?

— Нормально, — она передернула плечами и потянулась за своим коньяком. Взяв стакан, Ната аккуратно пристроила его на ладонь, но отпивать не спешила. — Хороший. Подарки всегда дарил, медведей каких-то, зайцев, — вспоминая те времена, Ната поневоле улыбнулась. Ей были приятны не сами подарки, в конце концов, у деда, да и у последующих отчимов гостей и друзей всегда водилось в изрядном количестве. Многие из них приходили к ним домой на ужины, дни рождения и прочие праздники. И подарки дарили, само собой. Шоколады дорогущие, сладости, лакомства, пару раз даже украшения — кулоны какие-то. Но все преследовали одну цель — понравиться деду. Заручиться его именем и авторитетом. И пытались заручиться как раз через нее, искренне полагая, что если понравятся ей, то и дед отнесется к ним благосклонно. Наташа к таким презентам с детства привыкла, поэтому и научилась ценить подаренные от всей души вещи, без всякого подтекста. Дядя Олег как раз и был тем человеком, который просто ее баловал. Как маленькую девочку, наравне с Аленой. И с ее дедушкой никаких дел не имел. — На самом деле, дядя Олег — единственный из многих, кто не пытался от меня что-то получить взамен.

— Ты уверена?

— Поверь мне, да, — Наташа сделала маленький глоток, но сорванное после истерики горло сильно обожгло спиртом, поэтому она поморщилась и вручила стакан Артему. — Больно, — пояснила девушка на вопросительный взгляд. — Мой дедушка был...

— Крупным бизнесменом и владельцем завода, — невозмутимо подсказал Христенко.

Она против воли насторожилась и с подозрением окинула мужчину взглядом.

— Ты давно знаешь?

— Я узнал почти сразу, как познакомился с тобой, — честно признался Артем, наблюдая за тем, как Наташа мрачнеет от каждого его слова. И насколько он ее знал, вряд ли она так расстроилась и спала с лица из-за того, что он пытался о ней узнать. — По правде сказать, я хотел узнать совсем не о твоем деде, а о тебе...и мне все равно. Правда. Если бы ты была обычной девушкой, то все было бы точно также. Я не стал бы ничего менять.

Куцова сипло откашлялась и забралась под одеяло, избегая смотреть на мужчину. Ей в какой-то степени было стыдно за...то, что она была внучкой своего деда, пусть она никогда и никому бы и не призналась в подобных мыслях.

— В общем, моего деда многие знали и хотели с ним сотрудничать. Поэтому часто приходили к нам домой и дарили...всякие безделушки.

— А мой отец? — без всякого выражения спросил Артем.

— А твой отец всегда относился ко мне как к ребенку. Так же, как и к Алене. И никогда, насколько мне известно, не пересекался с дедом. Именно поэтому я удивилась, увидев как вы... — девушка запнулась, мучительно подбирая нейтральное слово, — не ладите. Это странно, потому что...

Артем тихо засмеялся, но веселость, звучащая в голосе была отнюдь не радостной, а сумасшедшей, нервной какой-то.

— Как будто мы с тобой о разных людях разговариваем. Нет, я тебе верю, — поспешно добавил он, с изумленным недоверием и насмешкой качая головой. — Хотя я никогда не сомневался в своем отце — если он чего-то хочет получить, то получает. И неважно, какими методами.

— Вы похожи, — от ее тихо произнесенных слов Христенко нервно дернулся и сжал бутылку побелевшими пальцами. — Сильнее, чем ты думаешь, Артем.

— Я никогда не хотел быть таким, как он. Никогда в жизни, — пробормотал он себе под нос, и тут же, почти без перехода, вскинулся и отстраненно поинтересовался: — Ты мою мать знала?

Наташа только и могла что недоуменно моргнуть. Нет. Она не знала его мать. Никогда о ней не слышала даже. Ни от дяди Олега, когда жила в Екатеринбурге, ни от самого Христенко. И не думала о его матери никогда, даже мысли такой не возникало. Потому что сама к своим близким людям относится очень оберегающе, а постоянная жизнь у всех на виду с детства научила ее быть скрытной и немногословной. Особенно если дело касается семьи. И ничего зазорного в том, что Артем пытается не говорить о родителях, она не видела.

— Нет, не знала. Она была женой твоего отца?

— Да. Они поженились еще в институте. Учились вместе, только отец был на год старше.

— А потом? — подала голос Ната через минуту, когда поняла, что Артем не спешит все рассказывать.

А потом Христенко прямо прорвало. Он рассказывал о том, как отец пытался выбиться в люди, а мать во всем его поддерживала. Дядя Олег все время проводил на работе, в каких-то поездках, поэтому Артем рос с матерью, и, понятное дело, любил ее больше, чем отца. Через несколько лет дядя Олег познакомился с Игорем Волковым, и уже они сообща открыли строительную фирму, которая год спустя стала довольно известной, процветающей и конкурентоспособной. Артем говорил, что не всегда они жили богато и хорошо, как сейчас. И с его отцом мама всегда рядом была, несмотря ни на что. Как бы плохо им не было. Всегда.

За все то время, пока он говорил, Артем не мог себе места найти. Лежать он рядом с ней не мог, поэтому рывком поднялся и уселся на край кровати, поворачиваясь к ней спиной. Уперся локтями в колени и застыл, не двигаясь и головы не поднимая. Он очень любил мать, эта любовь слышалась в голосе, когда Артем рассказывал Нате о ней, виднелась во взгляде, во всяком случае, пока Христенко не отвернулся. Но он любил ее, до сих пор. И Куцова примерно представляла, что услышит дальше. Банальная история, на самом деле, но иногда такие банальные истории случаются в реальной жизни, и становится не до смеха.

— Он бросил вас, да? — спросила Наташа, тоже вставая с подушек и подбирая под себя ноги.

— Смотря как посмотреть, — задумчиво ответил Артем. — Он не разводился с мамой, если ты об этом, но у нас с ней была отдельная, своя жизнь. Во всяком случае, у меня. Они постоянно ругались, поэтому стало даже легче, когда отец уехал.

— А почему они не развелись?

— Сам не знаю, — качнул головой Христенко. — Наверное, так было бы для всех лучше. Но не развелись — мама вроде не хотела.

— И что случилось? — замерла девушка в ожидании ответа, чувствуя, как внутри образовывается неприятный ком.

— Она разбилась, — сухо сказал Артем. — Машину занесло.

Наташа, хоть Артем и сидел к ней спиной, все равно стыдливо опустила глаза. Неприятно и больно знать, что этим разговором они причиняют друг другу боль. Ей больно было видеть жизнерадостного и уверенного в себе мужчину, именно этого мужчину таким растерянным и слабым. В данный момент она не понимала и не могла соотнести образ, нарисованный Артемом, и портрет настоящего человека, которого она знала много лет, пусть и была маленькой. Но как раз это ее волновало сейчас в последнюю очередь.

Ната знала, что Христенко не потерпит сейчас жалости, настоящей жалости. И трогать его сейчас смысла не было — он как ходячая заряженная до предела бомба сидел. Тронешь — и взорвется, она это физически чувствовала.

— Сколько тебе лет было?

— Шестнадцать. Я как раз школу в том году заканчивал, — Артем потянулся за бутылкой, стоящей на прикроватном столике. — Потом помпезные похороны, переезд в дом моего отца. А после он отправил меня учиться в закрытый английский колледж.

Куцова только с ужасом могла представить, что должен пережить человек, господи, обычный мальчик в такой ситуации. Несмотря ни на что, у нее была мама. Которая всегда находилась рядом, поддерживала и помогала. И только от одной мысли, что с ней могло что-то вот такое случиться, могла внезапно оборваться ее жизнь, внутри все холодело. Что должен был Артем ощущать и чувствовать, когда у него внезапно умер близкий, единственный близкий человек, а потом его еще отправили за тысячи километров от дома. Формально, Артем был предоставлен сам себе — озлобленный на всё и всех подросток с кучей денег.

— А...Сафронов? — на этой фамилии Куцова споткнулась, но Артем не стал заострять внимание на незначительной паузе. По крайней мере, пока. — Ты с ним в этом колледже познакомился?

— Нет, — фыркнул Артем. Сейчас, когда они оставили в покое тему его семьи, он чуть-чуть расслабился. Самую малость, едва заметную, но стало значительно легче дышать. Обоим. — Он старше меня на шесть лет, мы с ним даже в одном колледже не учились. Я вообще не знаю, есть у него образование или нет. Когда меня отчислили на последнем курсе, я случайно встретил Андрея в одном то ли баре, то ли в квартире. Уже и не вспомню.

Тонкие брови девушки поползли вверх от удивления. Такого она точно не ожидала.

— Тебя отчислили?

— Да, — Артем развернулся вполоборота, так что Нате прекрасно высвечивался четкий профиль его лица, и изогнул губы в веселой усмешке. Незаметно, что это обстоятельство его сильно расстраивало. — Но не за неуспеваемость.

— А за что?

— За мое же обучение отец платил, — пояснил мужчина. — Я как раз перед началом учебы к нему приехал. В Россию, в смысле...и мы поругались. Как обычно, впрочем. Разговаривать мы никогда не умели. И я уехал назад. А через месяц меня отчислили, потому что на депозитный счет колледжа не пришла плата за последние два семестра. Ты знаешь... — Артем говорил отрывисто, выплевывая слова. И ему самому было противно то, о чем он говорил сейчас. — Знаешь, первым делом, когда я узнал, что меня отчисляют...я тогда за отца испугался. Думал, что случилось что-то. Со мной многие учились из России, дети новых русских. И бывало, что тот, кто шиковал вчера, уезжал на следующий день с одним пустым чемоданом, потому что родители "заигрались". И потеряли все, не только деньги, а иногда...В общем, я тогда действительно испугался за отца. Все-таки...он же отец. А когда позвонил...

— Что?

— Ответил даже не он, а его секретарша. Оказалось, что это его "урок", — зло засмеялся Христенко, впиваясь пальцами в граненый хрусталь. — Таким образом папа указал мне мое место.

— Может быть... — робко начала Куцова.

— Да не может! Не может, Нат! — заорал Артем, разворачиваясь к ней лицом и подаваясь вперед, так что девушка испуганно отшатнулась. И так сегодня столько случилось, а еще он на нее так вызверился. У Наты обиженно задрожал подбородок, чего Христенко не мог не заметить. Он тут же сморщился досадливо и отставил коньяк, протягивая к ней руки и привлекая в свои теплые объятия. — Черт, прости меня. Я не хотел...кричать. Просто...поверь сейчас, ладно? Если бы все получилось случайно...он бы что-то сделал. А так...так мы не виделись пять лет.

— Ни разу за все те годы? — Наташа позволила мужчине обнять ее, но расслабиться так и не могла, только теснее прижималась и зарывалась лицом в рубашку. Артем покачал головой, поглаживая ее по волосам и убирая разметавшиеся темные пряди от лица. — А почему ты вернулся?

— Было...много причин, — уклончиво ответил Артем, отводя глаза.

Получается, что Христенко остался один, в другой стране, без денег, без образования. И тогда перед ней встал логичный вопрос — а откуда тогда это все? Его бизнес, его дома, все, что окружает Артема — откуда? Если, как выходит, с отцом он не общался, значит, занимался чем-то другим. Сразу открыл туристический бизнес? Вряд ли — на это требуется крупное, очень крупное вложение денег.

— Что ты потом делал? В Россию уехал?

— Нет, остался в Англии. Там...я женат был. Поэтому остался, — Куцова неосознанно вздрогнула и замерла в его объятьях, даже гладить его кожу сквозь ткань рубашки перестала. Но смолчала. — Мальва на год младше меня была, поэтому еще училась. Я через одного знакомого устроился на работу, снял квартиру и как-то так все и осталось.

— Вы развелись?

— Она умерла.

Если бы не все, что сегодня с ней произошло, Наташа разволновалась бы куда как сильнее. Она никогда не была этакой ревнивой собственницей. Не нравится — никто не держит. Измену или что-то подобное она бы не стерпела, сразу ушла бы, а вот ревновать к каждой юбке не имела привычки. Но все равно сейчас что-то внутри кольнуло. И не ревность. А...зависть, наверное. Эта Мальва, кем бы она ни являлась, годами была рядом с Артемом, поддерживала его, смеялась с ним. И положа руку на сердце, вряд ли эта девушка стерва или гнилая изнутри. И вряд ли она была с Артемом из-за денег. В конце концов, он остался один, а она...осталась с ним.

И кто знает, будь эта Мальва жива, с кем бы Артем сейчас жил. Скорее всего, он был бы женатым человеком. А Мальва его женой, почему-то Куцова в этом не сомневалась. Его...жена много лет жила Христенко, жила с Христенко. И даже сейчас, в единственном упоминании об этой девушке, Ната слышала...нежность, тоску и привязанность. Любил не любил, но и сейчас она по-прежнему была ему дорога, эта Мальва.

Какой надо быть, как сильно нужно любить мужчину, чтобы он даже после смерти и стольких лет не мог тебя забыть?

— А Сафронов? — говорить о Мальве не хотелось, не сейчас, по крайней мере. — Ты с ним сразу познакомился, когда тебя отчислили?

Оказалось, что познакомились они почти сразу. Сафронов перебрался в Англию из России в самые непростые времена. Артем старался рассказывать как можно суше и кратко, но Ната так поняла, что Сафронов что-то спер у своих же и, мудро решив не ждать, пока об этом узнают, свалил в Великобританию. Денег, как оказалось, у него на тот момент было предостаточно, но все равно маловато для открытия чего-то своего. А иметь с ним дело никто не хотел — неизвестно по какой причине.

К тому времени как Христенко с ним познакомился, Сафронов прожил в Англии около полугода. Он не работал, никуда деньги не вкладывал, поэтому половину промотал. А познакомившись с Мальвой и Артемом, он как-то уговорил их открыть собственное дело. Свое. И молодые люди выбрали клуб. У всех троих имелись интересные знакомства с интересными людьми, которые на первых порах выступали в "Армале".

— "Армал" — это Артем и Мальва, да? — сухо поинтересовалась Ната, в душе уговаривая себя, что злиться и расстраиваться из-за этого глупо. Особенно сейчас, когда каждый из них болезненно срывал с себя возведенные стены. Артем дергано кивнул. — А Сафронов как?

— Это его подарок был Мальве на день рождения. Она попросила.

— Значит, "Армал" вы вместе открыли. А потом?

— Потом Мальва умерла, и ее доля досталось Абель. Я уехал в Россию, а уж после меня сюда вернулся и Андрей.

— Почему она умерла? — тихонько прошептала Наташа.

— Передоз.

Куцова в момент поднялась с колен Артема, резво выпрямляясь, и ошарашенно посмотрела в его уставшее потемневшее лицо. Христенко выглядел так, словно не спал годами — настолько утомленным и потерянным Ната никогда его не видела. Мужчина и не сделал попытки притянуть ее назад и говорить ничего не стал, только руки безвольно на колени уронил и уперся в них взглядом, опуская голову. А она до сих пор не могла осознать смысл его слов — такими они нереальными и придуманными казались.

— Какой передоз? — тупо переспросила Куцова. Наверное, она ослышалась. Точно ослышалась. Не может быть, чтобы Артем ничего не сделал в таком случае. В смысле...он же привык все контролировать. — Она что...на наркотики подсела? — прямым текстом назвать эту женщину наркоманкой у Наташи язык не поворачивался. Она не знала почему.

— Да.

— А...ну, лечение какое-то...? — растерянно начала перечислять Ната, но ее тут же грубо перебили.

— Было лечение. Но лечить можно того человека, который понимает, что он болен и хочет лечиться, — в голосе слышалась дикая мука и раскаянье. Он сам себя мучил и корил тем, что не смог заставить жену лечиться, пусть принудительно, пусть силой, хоть как-нибудь. Сам себе был противен за то, что вообще допустил такое. — Она лежала на реабилитации, причем несколько раз, проходила курс лечения до конца, но потом снова...бралась за старое.

— Ты об этом боялся мне рассказывать? Что твоя жена подсела на наркоту, а ты ничего не смог сделать? Ты сам сказал, что нельзя заставить человека лечиться, если он не хочет, — пыталась достучаться до него Ната, но похоже, безрезультатно. — Артем...

— Не в этом дело, Наташ, — тяжко вздохнул Христенко. — Не только в этом. Проблема в том, что она вообще на них подсела. Если бы не я, то...

— Ой, не пори чушь, ладно? — зло взмахнула рукой Куцова. — Что не ты? Ты что, ей их предлагал? Или насильно в нее запихивал? Или покупал? Нет. В чем проблема?

— В том, что брала она их в "Армале", — рыкнул он. — И попробовала там же. Это был притон, Нат. Обычный притон! Купить наркотики в клубе было проще простого. Даже оптом. Сначала легкие, клубные, потом еще и еще. Взяла Мали их именно там. И попробовала тоже там! Ты что думаешь, если бы не клуб, она все равно бы занялась этой дрянью?! Это я влез в это дерьмо! Только я! У нее и так все было — хорошая богатая семья, воспитание, будущее.

Она даже забыла, как дышать. Просто во все глаза смотрела на пышущего жаром Артема и пыталась все осознать. Не каждый день ты узнаешь, что твой парень...Наркобарон, прости господи! Захотелось смеяться. Громко, очень громко, чтобы убедиться, что все это вообще не сон. Или заорать, тоже громко, чтобы даже стекла в окнах зазвенели.

Она сдержалась как-то. Наверное, огромную роль сыграл ее дед, царствие ему небесное. В нее с детства вдалбливали, вернее, даже не вдалбливали, а Ната просто знала, что там, где замешаны большие деньги, чистоты и честности мало. Как говорил дед, на молоке много не заработаешь. И росла она в таком доме, где поневоле много чего можно увидеть и услышать. И Куцова могла положить руку на сердце и честно заявить, что семейное состояние, которое перешло им от деда — незаконно заработанное. Дедушка, да и Манченко потом, любил повторять, что уравнение успеха состоит из трех составляющих: ума, удачи и хитрости. Причем в понятие хитрость вкладывалось несчетное количество вариантов.

— Вы торговали этой дрянью?

— Да, торговали. Да, заработали бешеные деньги, на которые каждый смог заняться чем-то своим, — Артем, похоже, решил, что терять уже нечего, да и вообще, Наташа не смогла скрыть своего отношения, поэтому он заметил ее реакцию. — И продолжаем торговать, пусть и не напрямую. Формально и я, и Андрей совладельцы "АрМала". И Абель, только вот она, получив долю сестры, плавно влилась в дело и успешно, к моему глубочайшему сожалению, его развила. Поэтому они оба, собственно, и приехали сюда.

— Я не понимаю. И вообще, — Наташа встала на колени, но покачнулась, уперевшись ладонями в покрывало. Снова торопливо поднялась и, пятясь, слезла с кровати, — я не хочу пока знать, — она даже для уверенности зажмурилась и покачала головой. — Не сейчас. Слишком...много.

— Я понимаю, — без эмоций откликнулся Артем, не двигаясь и продолжая смотреть в одну точку. — Ложись, поздно уже. Завтра...разберемся с остальным.

Он замялся, подбирая слова. Наташа кивнула его спине и ушла в ванную, мысленно костеря Артема. Вот почему в их доме единственное место, где можно уединиться, — туалет? А в ушах молоточками билась кровь, она физически чувствовала, как краснеют щеки и уши. Сейчас как никогда хотелось побыть одной и успокоить бешено стучащее сердце.

Она всю жизнь бежала куда-то, все бежала, бежала от грязи, от вечных сделок. От больших денег бежала. И к чему пришла? Вон он, в комнате сидит и целенаправленно напивается. А в это время к нему приходит тот самый ублюдок, который попытался ее сломать. Кошмар наяву. Как тесен мир. И не поверишь, что вообще так бывает. Услышала бы от кого-нибудь — посмеялась бы и неверяще покачала головой. Только сейчас не до смеха было.

Появилось дикое, практически непреодолимое желание убежать. Именно так, как Наташа всегда делала. И забыть все, как страшный сон. Найти какого-нибудь другого мужчину, зажить другой жизнью, как всегда мечталось. Только вот нужно оно ей?

Куцова мокрые щеки вытерла, пару раз вздохнула глубоко и соскользнула со стиральной машинки.

— Хватит хлестать коньяк, — выйдя из ванной, решительно произнесла девушка. Подошла к постели, забрала стакан из рук неподвижного Христенко и бутылку с прикроватного столика. — Утром голова болеть будет. И это что такое? — кивнула она на немного окровавленную раковину и заляпанную кухню. Открыла бар. Трех бутылок не было.

— Оставь, я уберу, — безразлично отозвался Артем, не взглянув в ее сторону.

Наташа коньяк выкинула, прибрала немного, потому что кровь ей на нервы действовала. И сама не заметила, как за этим занятием успокоилась и пришла в себя. В какой раз она порадовалась тому, что слишком отходчива. С другой стороны, с рассказом Христенко даже Сафронов отошел на второй план. Но она не забыла, нет.

Закончив с уборкой, Наташа нашла теплую пижаму, которую уже в Москве купила, надела теплые носки и встала перед Артемом. Заставила его подвинуться и на колени ему села, сильно-сильно обняв, носом зарываясь в волосы.

— Я не хочу, чтобы они появлялись у нас дома, — сказала Ната после паузы. После ее слов рука Христенко неуверенно поднялась и легла ей на спину, обжигая сквозь толстую ткань. Но сейчас было почти физически необходимо чувствовать его присутствие и тяжесть руки.

— Не будут, — пообещал Артем. — Больше ты их не увидишь.

— Ты собираешься еще с ними встречаться?

— Да.

— Зачем? — недовольно спросила Ната, расстегивая пуговицы рубашки и стягивая ее с плеч. Ни о каком сексе и речи не шло, во всяком случае, для нее. — Зачем они вообще приехали?

— Нат, — Артем плечом повел, чтобы ткань легче соскользнула, и потянулся к ремню брюк, — давай завтра, а? Мы и так уж сегодня...

— Нет, сейчас. Послушай меня, — Куцова обхватила ладонями его щеки и заставила посмотреть в глаза. — Только внимательно сейчас, ладно? Ты. Не. Виноват. Она была взрослым человеком, который должен уметь отвечать за свои поступки. Зная тебя, могу сказать, что ты делал все, чтобы ей помочь.

— Наташ...

— Нет уж, будь любезен, помолчать и выслушать меня до конца. Я и так вся на нервах. Не зли еще больше, — ее признание вызвало у мужчины только легкую улыбку, но Ната не стала заострять на этом внимание. Она правду сказала — ей тяжело сейчас было. Поэтому в Артеминых же интересах сидеть молча. — Я не буду тебя осуждать. Я вообще судить не люблю, Артем. Но и сказать, что безумно рада — тоже не могу. Брось это, Тем. У тебя и так все есть. Зачем тебе этот клуб? — он хмыкнул, но перебивать, и правда, не стал, только вторую ладонь положил ей на поясницу. — Он не нужен тебе. Было и было. Бог с ним. Мой отчим вообще рэкетом занимался, да и дед у меня ого-го.

— Я знаю.

— Продай его и забудь. Как страшный сон. Я не хочу, чтобы тебя посадили, — упрямо повторила Куцова. — И не надо глаза закатывать. Отлегло сразу, да? А я серьезно говорю.

— Я тоже серьезно, — он ее на постель пересадил и начал штаны снимать. — Только в два счета все не делается.

Хоть не отказывается, с облегчением подумала Наташа. А то мог бы и упереться рогом, именно этого она и боялась. В конце концов, за все то время, что он живет в России, свою долю в клубе он так и не продал. И насколько она помнила, у него еще и гостиница была в Праге. Наверное, клуб этот чертов являлся для него для него своеобразной памятью о жене. Еще и название такое. И Куцова очень-очень хотела оставить все это позади как страшный сон. Не до конца осознала еще, не смирилась, но приняла как факт. Как она там Христенко сказала — было и было. В ее отнюдь не белоснежной и чистенькой жизни тоже много чего было. Не ей судить, в конце концов.

— А в сколько делается?

— Если бы я сам знал, Нат, — в его голосе начало отчетливо проступать раздражение. Злился из-за того, что приходится оправдываться и признавать свои ошибки. А Артем крайне не любил чувствовать себя проигравшим. — Завтра встречусь с Абель, поговорю. Решим все.

— А этот...второй? — голос немного сел, когда девушка вопрос задала. Куцова поспешила от взгляда Христенко спрятаться, отвернулась, мягкие подушки начала взбивать и нырнула под одеяло. — Он же тоже собственник.

— Недолго, — туманно обронил Христенко, лег, осторожно поворачиваясь на бок, и положил руку на ее живот. — Спи давай.

Сам сделал вид, что сразу же уснул — глаза зажмурил, а через пару минут и задышал ровно, спокойно. Только грудь мерно поднималась и рука шевельнулась, притягивая девушку чуть ближе и покрепче обнимая. Легко сказать, спи. Она вроде и устала, чувствовала себя как выжатый лимон после сегодняшнего. Даже руки с ногами болели от напряжения. И на одном месте улежать не могла, все мешало что-то, а ворочаться боялась, чтобы не потревожить и не разбудить.

После часа такой пытки, когда даже простыня под ней сбилась, а подушка превратилась в ком, Куцова осторожно высвободилась из одеяла, в котором запуталась, и аккуратно переложила руку Христенко со своего живота. Тихо в ванную прошла и включила воду на всю. Захотелось просто поплакать. Не из жалости к самой себе, а чтобы хоть как-то сбросить все напряжение с себя.

Стало легче. Правда. Как-то Ната услышала от одного человека, что слезы — всего лишь выплеснутые сильные эмоции. Не обязательно плохие, просто для человеческого восприятия и организма их становится слишком много. И организм не справляется со всем спектром нахлынувших ощущений, поэтому пытается сбросить излишек в пространство. Ведь люди взахлеб рыдают, когда рождаются дети или происходит что-то потрясающее. Но они плачут не от радости, а от накопившегося напряжения, волнения, нервозности, которые становятся особенно сильными на пике радости. Вот так и Куцова сейчас проплакала, освобождаясь от того излишка эмоций и напряжения. Но даже под шум воды старалась вести себя тихо, чтобы, не дай бог, не разбудить.

Умылась, хмыкнула, глядя на свое опухшее и покрасневшее от слез лицо, и вернулась в постель, наконец-то уютно устраиваясь под боком у Артема и засыпая. Наверное...ну можно же предположить, что это все стоит того? Правда?

Утро началось...быстро. Мало того что они с Артемом уснули очень поздно, так еще с утра у Христенко явно болела голова, поэтому он постоянно хмурился и вообще, выглядел весьма угрожающе, а она проснулась вся помятая и разбитая. Один другого краше, честное слово.

— Раньше такого не было, — то ли удивился, то ли пожаловался Христенко, с остервенением роясь в домашней аптечке и выискивая лекарства от головной боли. Судя по тому, с какой злостью разлетались пластинки в разные стороны — поиски продвигались не вполне успешно. — Старею, наверное.

— Пить меньше надо, — Куцова недовольно из-под одеяла выбралась и подошла к столу, бедром толкая Артема в сторону ванной. — Иди в душ пока, может, легче станет.

— Да что я там выпил-то...

— В следующий раз будешь знать. Тоже мне, моду взял, — бурчала девушка себе под нос, безошибочно извлекая из груды лекарств нужную белую коробочку и вытаскивая две таблетки. — Чуть что — так гадость какую-то в рот тянет. Стареет он, видите ли.

— Эта гадость стоит штуку баксов.

— Да хоть две! — ответила Ната и вошла в ванную. — На, пей.

— А поласковее можно? — Артем, брезгливо поморщившись, в рот две таблетки закинул и залпом запил. — И не кричи, и так болит все.

— Так тебе и надо, — злорадно поддела Ната, забирая стакан, но голос понизила. Он, правда, выглядел очень бледным и изможденным. — Ты есть будешь?

— Кофе только. Нат, а у нас минералка есть?

— Нет, зато есть коньяк за штуку баксов. Тебе плеснуть?

— Язва.

— Сам виноват.

Но все равно пошла и сделала крепкий кофе. В конце концов, у него сегодня эта встреча с...Абель. Ему надо бодрячком быть, сохранить, так сказать, трезвость и остроту ума. Работы много.

Дальше началось самое интересное. Артем попросил ее посидеть дома. Она, в принципе, не против была, да и отдохнуть не мешало, но только не под конвоем.

— Он что тут делает? — хмуро уставилась Наташа на загородившего дверной проем Дмитрия, выглядевшего этим утром до противного бодрым и выспавшимся. И веселый такой. А главное, чувствует себя как дома. — Это ты мне досуг организовываешь?

— Не язви, ради бога, — поморщился Артем, одевая галстук. — Он просто с тобой...посидит.

— Наталья, сделайте лицо попроще, — хитро щурясь, посоветовал Орлов. — Я тоже не в восторге. Но я хотя бы улыбаюсь.

А по лицу не скажешь, что он не в восторге. Наташа недовольно губы поджала, руки на груди скрестила и стала сверлить взглядом Дмитрия затылок. Сам мужчина успел к тому моменту разуться и в данный момент мыл руки, заинтересованно поглядывая на холодильник. Куцова как-то уже привыкла считать в этом доме себя хозяйкой, даже тетя Женя теперь все согласовывала именно с ней, и фривольное поведение Димы ее злило. Хотя злил ее, скорее, сам Дима.

— Все нормально? — спросил Артем, переводя изучающий взгляд с нее на Орлова.

— Да, не бери в голову, — принужденно отмахнулась девушка, решив не волновать Христенко по пустякам. Что она, маленькая, в конце концов? Потерпит пару часиков, не умрет. Не хватало еще, чтобы Артем себя и по этому поводу накручивал. — Ты когда закончишь?

— Не знаю. Я позвоню.

— Ладно, — Ната, не обращая внимания на красноречивый взгляд Дмитрия, буравящий ее спину, в прихожую прошла вслед за Артемом и боком к стене прислонилась. — Тём, а у тебя в Москве еще квартира есть?

— Нет. А зачем? — он замер и удивленно голову повернул.

— Да просто так спрашиваю, — отмахнулась Куцова. — Закончишь когда с клубом, будем двери ставить.

— Где?

— Хотя бы здесь, — она рукой показала на дверной проем позади себя. — А то сил никаких уже нет.

— Чем тебе арка не нравится?

— Тем и не нравится.

Артем слабо улыбнулся и притянул ее к себе, нежно целуя. Вначале. Спустя минуту Ната даже не заметила как, поцелуй перестал быть нежным и осторожным. С самого утра Христенко к ней приглядывался исподтишка и пытался подловить на чем-то. То ли напряжение хотел разглядеть, то ли страх, то ли еще что-то. И поцелуй был таким же — осторожным, изучающим, как по шаблону. Он показывал ей, что не причинит вреда, а она говорила ему, что верит.

А потом как-то разом они отбросили всю благопристойную чушь и накинулись друг на друга. Руки Артема, до этого спокойно лежавшие у нее на талии, съехали вниз и лихорадочно смяли ткань футболки, приподнимая ее и оголяя живот. Наташины пальцы, минуту назад мягко поглаживающие заднюю часть шеи, обхватили его лицо, бешено стараясь прижать еще ближе. Ната раздвинула ноги, приподнялась на носочки и, отгоняя воспоминания о вчерашнем госте, потерлась о мужские бедра, ощущая, как натягивается черная ткань брюк. А осознание того, что он сейчас уйдет, а она останется здесь, только подстегивало все чувства, делая их острее и пронзительнее. Все, чего сейчас хотелось Наташе — закинуть ноги ему на талию, сжать и тереться, тереться, стараясь унять пробирающий до самого основания зуд. А еще лучше ощутить его внутри себя. Именно его, реально и настоящего. Потому что рядом с ним она обо всем забудет.

— Артем Олегович, ты мне зачем звонил? — раздался позади них насмешливый с хитринкой голос Дмитрия. — Устроили здесь бесплатное представление.

— Заткнись, а? — Артем через силу оторвался от девушки, и тяжело дышал. Взгляд у него поплыл, волосы растрепались. Ната, облизнув припухшие и покалывавшие губы, провела рукой по его темным прядям, приводя их в подобие порядка. — Так, ладно, — он выдохнул, обретая над собой контроль, и направился к выходу. — Я уехал. И не передеритесь тут.

Куцова прошла мимо Дмитрия в ванную, поплескала себе в лицо холодной водичкой, успокаиваясь и беря себя в руки. Что уж такого сложно в том, чтобы провести сегодняшний день дома, пусть и в присутствии постороннего? А Артем...можно представить, что он просто уехал на работу.

Дмитрия она застала удобно устроившимся на их диване и поедающим бутерброд, который он сделал себе сам.

— Удобно? — яда в ее голосе хоть отбавляй.

— Очень, — мужчина даже ногу на ногу закинул. — Наталья, можешь так на меня глазами не сверкать — все равно не подавлюсь.

— Больно надо.

— Да ладно тебе, — примирительно произнес мужчине, махнув в ее сторону бутербродом. Наташу его мнимое смирение никак не успокоило. Вообще, все ее сегодня не устраивало, а когда Артем ушел — стало не устраивать еще сильнее. А Орлов ее сейчас жутко бесил. — Ты так себя ведешь, как будто это я решил приехать к тебе в гости и испортить все утро. Я сам не в восторге. Я, голодный, невыспавшийся и злой рано встал и ехал к Артему домой с другого конца города. Хотя с таким же успехом мог лежать в теплой постели. И может быть, даже не один, — последнюю фразу он пробормотал значительно тише, себе под нос, не рисуясь, а как бы размышляя вслух. — Может, заключим перемирие? Хотя бы на сегодня? Воспринимай меня как бессловесного, невидимого охранника, к которым ты наверняка привыкла с детства.

Ага, как же! Сидит, развалился здесь посреди комнаты. Не заметить такого громилу очень сложно, а уж у себя под носом! Она мысленно фыркнула.

— В последний раз меня охраняли в тринадцать лет. И это, дай бог памяти, был интеллигентный молчаливый мужчина. Который не оскорблял меня и не хамил.

— Вот видишь, не так уж и страшно. А не оскорблял и не хамил потому, что ему твои родители деньги платили, — назидательно поведал Орлов, подхватывая и отправляя в рот огурец. — Это не значит, что мысленно он рассыпался тебе в комплиментах.

— Давай я тебе заплачу и ты оставишь в меня в покое? — без особой надежды предложила Наташа.

— Шутишь, да? — хмыкнул Дима. — Давай договоримся — ты не мешаешь мне, я не трогаю тебя. Идет?

— Ладно, — хоть она и согласилась, но радости отнюдь не испытывала. — Идет.

В принципе, все оказалось не так уж страшно. Ната, сделав себе салат и чай и захватив ноутбук, уселась по-турецки на постель, подальше от Орлова, и начала просматривать почту и новости. Дима же поставил чайник, навел себе кофе и сел смотреть телевизор. Звук он сделал не очень громко, поэтому ее ничего не отвлекало. Все счастливы и довольны.

Пытаясь себя чем-то занять и не думать о том, что Артем сейчас находится с теми двумя, Куцова связалась с Аленой. Поболтали. Лёна сказала, что вернулась в Питер, правда, одна, точнее, с Костей, но без Игоря. Похвасталась, что дом они купили, расписывала, что да как. Про ремонт говорила, а Наташа краем уха слушала, кивала в нужные моменты, а сама все время на часы посматривала.

— У тебя случилось что-то? — спросила Алена позже. Скрыть что-то от человека, с которым общаешься больше пятнадцати лет, да еще и жил под одной крышей, — невообразимо сложно. И хоть они находились на расстоянии друг от друга, но все равно чувствовали настроение каждой из них. И Ната видела, что Алена, впервые за многие-многие годы выглядит успокоившейся и умиротворенной. Всегда в ней было что-то такое надрывное, больное, что жгло ее изнутри. А сейчас этого нет. И Куцова, несмотря на все свои проблемы, не могла за Алену не радоваться. — Чего молчишь?

— С чего ты взяла? — Ната улыбку выдавила и излишне бодро выпрямила спину. — У нас все прекрасно.

— Ты какая-то осунувшаяся, — Алена голову набок склонила и с недоверием прищурилась. — Это твой Христенко тебя так довел?

Дима еле слышно хмыкнул с дивана. Ну кто бы сомневался, что все слушает, хотя и делает вид, что сосредоточен на каком-то фильме.

— Нет, у нас нормально все.

— А он где?

— У него важная встреча.

И ведь не соврала ни в чем.

— Ясно. Сейчас они все замотались жутко. Игорь вообще разрывается. В Екатеринбурге все решить надо, тут еще мы дом приобрели. И кстати, они решили в Питере открыть филиал своей фирмы, — похвасталась Алена успехом мужчин как своим. Ната уголком губ улыбнулась. — Тоже мороки стало — ужас. Миша уже рычит.

— Про филиал я знаю. Вчера дядю Олега видела — он сказал, — поведала Куцова. — А Михаил там что?

— Да нету никого, — объяснила Алена таким тоном, как будто это было само разумеющимся. — Я почти не появляюсь сейчас, ты вообще неизвестно где.

— Я делом занималась, если что, — строптиво поправила Ната. — А не прохлаждалась...по большей части.

— Вот то-то и оно, что по большей. А Подольский в последнюю свою поездку по Европе о чем-то договаривался с фармацевтической компанией немецкой.

— Что ж ему не сидится на одном месте, — недовольно пробурчала Куцова себе под нос. — Мы еще с поляками не до конца закончили.

— А что поляки — формально они согласились на все условия. Осталось только подписать...Кстати! — Лёна щелкнула пальцами, вспоминая что-то. — Пока про поляков начали...Ты знаешь, — доверительно понизила девушка голос, — у нас тут во всех новостях говорят о Сафронове.

Наташа забыла, как дышать. Сердце забилось где-то в горле. Только этого не хватало! Она заледеневшие руки потерла, обнимая себя за плечи, кинула быстрый взгляд на неподвижного Орлова и посмотрела на монитор.

— А что такое? Что-то случилось?

— Случилось. Клуб его закрыли.

— Как закрыли?

— Ну, может, и не закрыли. Не знаю. Но в клубе обнаружили много наркотиков. Ты прикинь? — всегда спокойная подруга почти шипела от ярости. Если Ната Сафронова боялась и ненавидела, но научилась с этим жить, то Лёна просто ненавидела и смиряться не собиралась. — Так этому ублюдку и надо.

— Лён, хватит, — напряженным тоном попросила она. Не могла же Ната сказать, что распространяться сейчас, когда в ее доме чужой человек сидит, не нужно. — Ты лучше скажи, это значит, что поляки с ним ничего не успели заключить?

— Ну да. С кем заключать-то? Его через неделю-две посадят, — наверное, она побледнела, потому что Лёна странно замолчала и с сочувствием поглядела на нее. — Не волнуйся, Нат. Скорее всего, сидеть он будет долго. И уже вряд ли что-то будет из себя представлять. Заслужил он, — твердо и уверенно произнесла подруга. — Заслужил.

— Да, конечно, — Куцова нервно сглотнула и губы облизнула. — Ладно, Лён, я пойду.

— Мишке только позвони.

— Сейчас прямо и позвоню, — пообещала она.

Конечно, звонить она не стала. Полезла в интернет быстрее, новости читать. Телевизор Наташа не смотрела, только фильмы какие-нибудь, да и то редко, а новости предпочитала узнавать из интернета. Вбила фамилию Сафронова в поисковике и на первой же странице нашла интересующие ее новости. Оказывается, в ходе удачной операции, где сработали...бла-бла-бла...удалось обнаружить крупную партию наркотиков. И далее.

Оказывается, вся канитель с клубом тянется с начала года. Становится понятно, почему Ната до сих пор об этом ничего не знала — ее в стране-то и не было. А потом как-то не до Питера было.

А со дня на день должен был состояться суд. И Нате так страшно стало, до ужаса. Такой страх она только однажды испытывала, да и то не совсем такой. Сейчас все острее и больнее ощущалось, по крайней мере, ей так казалось. Она ничего сделать не могла, а сидеть без дела было пытке подобно.

Только она двинулась на кровати, раздался голос Дмитрия — спокойный, тягучий, но уже без насмешки и игривости.

— Куда собралась?

— Тебе-то какое дело? — огрызнулась она, со злостью рассматривая стриженый затылок. — Мне что, и пошевелиться нельзя?

— Все равно ты ничего сделать не сможешь, — Орлов на ее слова никакого внимания не обратил. — Ты даже не знаешь, куда ехать. Сиди уж тут. Так хоть Артем знает, что ты здесь под присмотром и с тобой все в порядке.

— Да не могу я на одном месте сидеть!

— Пойди поесть приготовь. Книжку почитай. Поиграй в компьютерную игру.

— Не люблю я игры, — чуть не плача выдавила Куцова, обиженно шмыгнув носом. — И читать не хочу.

— Поесть приготовь, — терпеливо и вкрадчиво повторил Дима. — Только ножики большие не трогай. Между прочим, я сегодня не ел даже, а мне с тобой целый день тут торчать.

— Тебя не звали, — гораздо спокойнее ответила Наташа, постепенно успокаиваясь. Бежать куда-то сломя голову уже не хотелось. — И ты, кстати, ел. Бутерброд.

— Черствый, — пожаловался Дима. — С листом салата. И даже без масла. А в холодильнике у вас что?

— Что?

— Йогурт чахлый. Артему совместная жизнь на пользу не идет. Обленился, заматерел и питаться нормально перестал.

— Одно с другим расходится — тебе не кажется? — она с кровати ноги спустила, нащупала тапочки и прошла к холодильнику, открывая дверцу. И правда — йогурт. Одинокий, в центре холодильника. И кастрюлька какая-то внизу. Сразу есть захотелось. Со вздохом полезла в верхний кухонный ящик. — То он у тебя заматерел, то есть нечего. Или в твоем понимании поесть — бутылка пива и футбол?

— Ну чего ты из меня совсем зверя делаешь? — "смутился" Дима. — Не только. Икра, например, не помешала бы. Рыба красная.

— Губа не дура у тебя. Но есть только каша. Овсяная.

Орлов забавно нижнюю губу выпятил и выглядел, скорее, обиженным, чем угрожающим. Когда он у нее спрашивал о том, куда она собралась, и вообще, ясно давал понять, что выйти она никуда не сможет, Куцова понимала, почему он у Христенко начальник СБ. Что-то такое было, чему противиться очень сложно. И это еще Наташа умалчивала о росте и ширине плеч. Не хотелось думать, что случается, когда этот кабан орать начинает. А сейчас Орлов почти милым выглядел, только что ямочек на щеках не было.

— И о чем я говорил? Раньше у Христенко в доме нельзя было найти ничего, отдаленно напоминавшего кашу. Тем более, овсяную.

— Не нравится — ешь чахлый йогурт. Или в магазин поезжай.

К концу дня Наташа начала на Дмитрия смотреть по-другому. И уже потом, гораздо позже поняла, что он ее очень грамотно отвлек. Так бы она накручивала себя, нервничала и волновалась, а Орлов как-то так сделал, что все внимание на нем оказалось. И переключал ее же раздражение и недовольство на себя, которые практически тут же гасли. Она его покормила, и хоть мужчина, плевался и божился, что эта гадость — еда не для настоящих мужчин, съел все. И даже добавки попросил. Ната подозревала, что он так специально говорил, чтобы ее отвлечь и позлить. В общем, человек своеобразный, конечно, но не все так плохо оказалось.

Артем вернулся поздно вечером. Устало куртку скинул, кивнул Дмитрию, они сразу на нее оглянулись, как заправские шпионы, поэтому пришлось срочно в ванную пойти. С Христенко она потом поговорит.

— Устал? — дождавшись, пока за Орловым дверь закроется, Куцова подошла и к его груди прижалась. Выглядел Артем уставшим, как будто еще немного — и уснет стоя.

— Устал.

— Есть будешь?

— Нет.

Первой начинать разговор не хотелось, а Христенко не спешил облегчать ей задачу. Наконец, Наташа не выдержала и первой спросила.

— Что вы решили?

— Мне съездить туда придется, — вздохнув, выдал Артем.

— Зачем?

— Я тебе говорил, в два счета ничего не делается.

— А объяснить трудно?

— А оно тебе надо? — в голосе слышалась непонятная злость. — Ты зачем в это влезть хочешь?

— Вы так засуетились, потому что Сафронова арестовали? — попыталась закинуть удочку девушку. Артем все такой же невозмутимый остался. — Поэтому?

— Какое мне до него дело?

— Что ты мне врешь, Христенко! Я же по глазам вижу — брешешь. Да тебе до всего дело есть.

— Причем тут он? — начал заводиться Артем. Вскочил с подлокотника кресла и начал ходить из угла в угол. — Он сам по себе. Я поеду, чтобы окончательно все решить. Абель одна не сможет...

— Ах, Абель не сможет, — она даже руками от переизбытка чувств всплеснула. — Ну, если Абель не сможет, то тогда конечно...

— Куцова, да ты чего? — он остановился как вкопанный и принялся ее рассматривать пристально. Как будто не узнавал.

— А как я должна реагировать? Как думаешь? Может, мне станцевать от радости?

— Димка на тебя плохо действует, — он покачал головой. — Ты что, ревнуешь?

Она прикрыла глаза и сосчитала до пяти.

— Христенко, ты идиот, — спокойно поведала она ему. — Ты говоришь мне, что являешься владельцем притона. Одного из вас троих арестовывают...

— Его еще не арестова...

— ...а потом ты заявляешь, что собираешься туда ехать. И ты задаешь мне поистине самый актуальный вопрос дня! А ты не думаешь о том, что я просто боюсь за тебя, нет? Что я не хочу, чтобы с тобой там что-то случилось?

Артем виновато поморщился.

— Я вообще не хотел, чтобы ты знала.

— Еще лучше, — Ната отошла к окну и обиженно скрестила руки на груди.

Артем подошел к ней со спины и обнял за плечи. Она сначала напряглась, строя снежную королеву, но потом все равно обмякла и облокотилась на него.

— Ты все не так себе представляешь. Не все так плохо, — шепнул он. — В Чехии малость другое отношение ко многим вещам. И не притон это совсем.

— Ты сам так вчера сказал.

— Погорячился, — ну да, как же. Ната так сразу ему и поверила. — Но мне же надо все оформить и проконтролировать, Нат. Рано или поздно пришлось бы ехать. И не надо никого бояться. Ты знаешь, я столько лет избегал этого места, — неожиданно признался Артем, обхватывая ее под грудью, и перевернулся, усаживаясь на подоконник. Ее подтянул к себе и на колени посадил. — Все избегал, что только могло напомнить о тех годах. И в Россию тоже убежал тогда, хотя и помогли мне.

— Помогли?

— Агату помнишь? — Куцова медленно кивнула. — Она моя какая-то юродная бабка по матери. Седьмая вода на киселе, но родственница вроде. Даже тетка у меня есть, троюродная, что ли...В общем, Агата меня и привезла в Россию. Но сути это не меняет. Я устал бегать, Наташ. Я просто жить хочу, без всей дряни, тянущей меня назад. И не хочу, чтобы эта дрянь и тебя касалась.

А ведь он, правда, устал. От многого и от многих. Когда она его встретила, еще в Екатеринбурге пять лет назад, в нем уже чувствовалась пресыщенность, перераставшая в усталость и скуку.

— Надолго?

— Я не знаю, — честно признался Христенко. — Но поверь, больше нужного я там не задержусь.

— Ты один поедешь?

— Абель уже улетела.

Это хорошо, конечно, но Наташу немного другое волновало.

— А Сафронов?

— Куда ему лететь сейчас? — Артем и не думал скрывать мрачного торжества. — Ему уже лететь некуда. Чему я только рад.

— Все нормально будет?

— Конечно нормально, — он ее голову к себе повернул и ласкающим движением заправил мягкие пряди за уши. — Ты что, сомневаешься, что ли?

Интересный вопрос все-таки.

Глава 21.

— Ты чего это делаешь? — Артем с подозрением прищурился, наблюдая за тем, как Наташа упаковывает черный чемодан. Свой, а не Артема. — Ты куда собралась?

— Домой, — невозмутимо отозвалась Наташа, аккуратно складывая кофточку и косметичку. — Дай мне тушь, она сзади тебя на столике лежит.

Христенко не пошевелился, только позу принял угрожающую, широко расставив ноги, и руки на груди скрестил. Недовольно бровью шевельнул, и сразу понятно стало — его ее решение не устраивает. Не то чтобы Артем был таким сумасшедшим собственником, для которого женщина, не стоящая на кухне беременной и босой — катастрофа, наоборот, он очень ценил самостоятельность и самодостаточность. Но Наташино решение возвращаться в Питер именно сейчас ему казалось неправильным и безрассудным. Да что там "казалось"! Он был уверен в этом.

— Ты что творишь? — хорошо еще, что мозгов хватило с ним ехать, а то с нее еще сталось бы. — Нат, сейчас не самое лучшее время...

— Так, Христенко, — она решительно плюхнула джинсы в чемодан, — во-первых, у меня есть работа. Я не могу постоянно здесь прохлаждаться. С управляющим я уже давно все уладила, так что смысла находиться здесь больше не вижу. Во-вторых, у меня там квартира осталась. Ты хоть представляешь, что с ней за два месяца стало? У меня домработницы, которая приходит в мое отсутствие и все убирает, нет. Ты мне подашь тушь, в конце концов, или так и будешь стоять столбом и сверкать глазами?

Наташа правду ему сказала — вернее, полуправду. До сегодняшнего дня она как-то не задумывалась о том, как они будут жить. То есть, когда они на Мальдивах отдыхали, она, конечно, думала, что вот, разъедутся они, будут жить каждый своей жизнью и друг о друге вспоминать изредка. Наташе и тогда больно было думать о подобном, а уж сейчас, когда у них все хорошо и так, словно и не знаешь, как вообще по-другому жить можно, ей еще меньше хотелось об этом вспоминать. В конце концов, что такое семьсот километров, плюс-минус? Но от проблем нельзя убежать, никак нельзя — это они с Артемом уже выяснили. Увольняться Наташа не хотела, потому что работу свою искренне любила, но и сидеть без дела и у окошка Артема ждать тоже не желала. Вот и съездит в Питер, делом займется, отвлечется, успокоится, а там, глядишь, и время быстро пролетит.

Он плечом дернул, но за тушью к столику повернулся, взял ее и точным броском отправил прямо в открытый чемодан. Наташа взглядом синий тюбик проводила и вздохнула.

— И на том спасибо.

— Мне все равно это не нравится, — хмуро уведомил ее мужчина.

— А что не так? — непонимающе спросила девушка. — Сколько лет я тихо и спокойно прожила и ничего — жива осталась, — Артем вообще лицом потемнел, и она сразу поняла, что слова подобрала не те. Пришлось исправляться. — Правда, Тём, не такая уж ты и шишка. И вообще, что со мной может случиться? Уж не думаешь, что твоя Абель киллера наймет? — иронично фыркнула Ната. — Ерунда.

— Она не моя Абель, — натянуто ответил Христенко, и руки в карманы засунул. В тишине комнаты отчетливо послышалось, как хрустнули костяшки пальцев. — И твоя шутка не удалась. Я с тобой о серьезных вещах разговариваю.

— Я тоже, Тём. Что мне теперь, в четырех стенах сидеть? Я так не могу.

— Да не заставляю я тебя в четырех стенах сидеть, — рыкнул мужчина. — Но ты не можешь потом съездить? Не сейчас, а когда...

— Что "когда"? — подозрительно уточнила Ната, заметив, как Христенко нерешительно замялся и начал глаза отводить. — Чего ждать?

— Пока я приеду, — выкрутился он.

— А сколько у тебя времени эта поездка займет? — Наташа весело хмыкнула, хотя на душе было отнюдь не радостно. И вообще, вся ее бравада была картонной — тронь немного и она развалится. — Неделю, две? А может, месяц?

Он неслышно чертыхнулся себе под нос и размашистым шагом подошел к кухонному столу. Резким движением пачку сигарет и зажигалку схватил и вышел из комнаты. И только тогда Наташа позволила себе выдохнуть. Нервным движением волосы со лба смахнула, посмотрела на сиротливо раскрытый чемодан и на пол около него уселась по-турецки, подбородок кулаком подперев.

Господи, как все сложно. Три дня прошло с их того разговора, а до сих пор что-то в воздухе витает. Артем как был дерганый, настороженный, так и остался. Казалось бы, чего ему не хватает? Она ведь ни слова ему не сказала, не осудила, а он все равно приглядывается, присматривается, разглядывает своими карими глазами так, как будто душу вынуть хочет. И такое пристальное внимание нервирует. Наташа даже расслабиться не могла ни на секунду.

Но о клубе они старались не заговаривать — вот сегодня только в разговоре как-то выскочило, да и то мельком. А еще она все ждала. Артем не Артемом бы был, если бы все на тормозах спустил. И ее поведение в тот день он заметил. Боже, да только слепой бы не заметил! Сейчас, по прошествии нескольких дней, стыдно было за свои реакции и поступки. Ведь сколько лет прошло, казалось бы, сколько сил приложено. А Артем молчит и не спрашивает ничего — это то и страшно. Молчание какое-то гнетущее, как перед бурей. А если бы спросил, то еще хуже стало бы. Что сказать, а, главное, как? Дико, стыдно, неправильно. Вспоминая обо всем, она себя грязной чувствовала, исковерканной какой-то. А с другой стороны, он ведь рассказал, хотя Наташа до сих пор с такими новостями смириться не могла.

И уехать сейчас будет правильно, она почти не сомневалась. Хватит уже прятаться от всего и всех. Убедив себя, Куцова снова поднялась и продолжила собирать чемоданы. Вещей почему-то получалось куда больше, чем после приезда в Москву. Многое, правда, Наташа забирать не стала — мелочи разные, которые, тем не менее, ясно показывают ее присутствие. Причем поступала так девушка неосознанно, как будто это уже ее дом, а сама она едет в гости, командировку какую-то, а не в родную квартиру, в которой несколько лет прожила.

Артем вернулся через пять минут, внося с собой холодный воздух. Видно, на улицу выходил.

— Сегодня вечером поедем, — наконец, объявил Артем.

— У тебя самолет сегодня, — напомнила Наташа, хотя, чего таить, его "поедем" приятно согрело и взволновало. — Я сама доберу...

— Слушай, хватит спорить, ладно? — решительно перебили ее. Похоже, Христенко все уже продумал. — Вылечу из Питера, да и все. Проблемы нашла.

— С тобой невозможно разговаривать.

Не слушая ее, Артем подошел к столу и вытащил из верхнего ящика связку весело гремящих ключей.

— Держи, — протянул он ей ключи.

— Это что? — Наташа, сидя на корточках около чемодана, снизу вверх рассматривала нависавшего над ней мужчину. — И зачем?

— Ключи от квартиры, где деньги лежат, — передразнил Христенко. — А то ты сама не знаешь. От питерской квартиры.

Она их, конечно, взяла и кинула в сумочку. Но жить там Ната не собиралась. Промолчала, правда, поблагодарив за доверие и так далее, но на своем решении настояла. Артем повздыхал, в очередной раз сокрушаясь из-за того, что она настолько упрямая, но давить не стал. Но самое интересное началось дальше, когда приехал Дмитрий, который, как оказалось, с ней собрался в Питер ехать.

Наташа, увидев своего "охранника", ни слова не сказала. Было, честно говоря, смешно от такой чрезмерной опеки, но уж очень Христенко выглядел нервным и настороженным. Поэтому девушка, спрятав смех поглубже, с серьезным лицом заверила мужчин, что все прекрасно понимает. Также, она пообещала Дмитрию, что будет всячески содействовать ему и постарается не причинять ему неудобств. Как и он ей. И она, и Орлов мастерски разыгрывали перед Артемом приторную вежливость. Христенко только фыркал и посматривал на них иронически, но сделал вид, что поверил обоюдным расшаркиваниям.

Кое-как Наташа смогла уговорить Христенко не сдавать билеты на самолет и не ехать с ней в Питер. Да и зачем, собственно, если он может раньше вылететь, и, следовательно, раньше прилететь? Во всяком случае, Куцова очень на это рассчитывала. И изо всех сил старалась не показывать своей нервозности, которая щекотала и раздражала каждую клетку чувствительной кожи. Она постоянно терла руки, чесала ладошку, барабанила пальцами по автомобильной двери, но до конца с собой справиться так и не могла.

И когда Артем наконец-то сел в самолет, Ната себя опустошенной почувствовала. И чем дальше от нее Артем находился, тем сильнее было это ощущение. Как, оказывается, тяжело куда-то отпускать людей, которые тебе дороги. Особенно по таким делам, как у Артема.

— Поехали, — натянуто попросила Наташа Диму, не в силах больше выносить пребывание в Москве.

Орлов, на удивление, спорить не стал, молча завел мотор и повез ее домой. Только через пару часов, когда они уже по Московской области ехали, отрывисто предложил поспать, потому что дорога будет долгой. Куцова только головой махнула, а потом и сама не заметила, как уснула, обуреваемая невеселыми мыслями. Спала плохо, вязко, блуждая на границе сознания и периодически выплывая из сна. Неудивительно, что по приезду Наташа себя такой разбитой чувствовала.

Когда уже в Питер приехали, Куцова попросила Диму отвезти ее на Алтайскую. Он хмыкнул, скосив на нее покрасневшие, уставшие глаза, но отвез.

— Держи, — она ему связку ключей протянула. — Разберешься, я надеюсь. Не знаю, что там и как, но жить, наверное, можно.

Димка не стал спрашивать, что это за ключи и откуда, лишь кивнул и поморщился, пытаясь сдержать зевок.

— Ты когда на работу?

— Завтра.

— Я заеду, — пообещал он и помог донести чемодан. — Я теперь что-то вроде личного водителя и охранника у тебя. Привыкай.

— Какое счастье, — уныло "порадовалась" Наташа. — За какие такие грехи оно мне?

— Скорее, мне, — в тон ей ответил Дима. — Я ведь постарше тебя буду, а значит, нагрешил побольше. Теперь и расхлебываю.

— Тоже мне, страдалец выискался, — ухмыльнулась Куцова, но скрыть усталость, мелькавшую в глазах, не удалось.

— Идите-ка вы спать, Наталья, как вас там по отчеству, — приказал Орлов. — А завтра я заеду.

Спать она в тот день так и не пошла. За время ее отсутствия ее квартира, всегда чистая, аккуратная и уютная превратилась в...мда, в общем. А если судить по пыли в несколько миллиметров, становится ясно, что Алена вряд ли сюда заезжала. Так что ей, к счастью, было, чем заняться и себя занять.

Этим же вечером ей позвонил Михаил, каким-то образом уже знавший, что она вернулась.

— Ну привет, лягушка-путешественница, — голос шефа так и сочился иронией и насмешкой, но отнюдь не злой, а снисходительной, что ли. — Я даже спрашивать не буду, как отдохнула.

— Не ворчите. Между прочим, я почти пять лет в отпуске не была.

— Ага, и теперь решила оторваться, Так сказать, за все годы, — усмехнулся Миша. Ната на такое замечание только пренебрежительно фыркнула и плечом повела. В конце концов, в Москве она тоже делом занималась. О чем не преминула напомнить шефу. — Нашла что вспомнить, Наташ. Да, кстати, чего я звоню. Ты документы по фармакологической компании смотрела?

— Мельком, — решила не врать Куцова. — Да у меня особо времени не было еще, Михаил Иванович.

— Ладно, я понял, — отмахнулся мужчина. — В общем, просмотри все. Завтра, я надеюсь, у тебя отпуск закончится?

У девушки вырвался сдавленный смешок.

— Закончится.

— Вот и отлично. Тогда завтра обо всем поподробнее и поговорим.

На следующее утро у подъезда ее ждал Дмитрий, который заявил, что на работу ее отвозить, как и привозить, собственно, будет он и только он. Ах да, и именно на своей машине. Видите ли, в эту каракатицу он не сядет. Нате даже обидно за свой "Жук" стало, честное слово.

— Сам ты каракатица, — нахохлилась девушка и с силой хлопнула дверцей джипа. И со злорадным удовольствием заметила, как поморщился Орлов. — У меня нормальная машина. Даже Артем не плюется.

— Ну если уж Артем не плюется... — со значением протянул Дмитрий.

— Слушай, лучше поехали. Пока ты мне до конца настроение испортить не успел.

На самом деле, они с Дмитрием ругались чисто из вредности и практически несерьезно. За то время, пока Артема не было в России, Дима стал едва ли не единственным человеком, с которым Наташа могла поговорить об Артеме и обсудить сложившуюся ситуацию. Даже не так — единственным, с которым Куцова могла выговориться. Все равно Орлов ничего ей не рассказывал, предпочитая хмыкать или отмалчиваться, когда Ната начинала о чем-то размышлять вслух. А если и говорил что-то, то это были исключительно выверенные, строго дозированные фразы, ничуть не умалявшие любопытства и нервозности.

— Почему Чехия? — как-то раз, не в силах молчать и мучиться невеселыми думами, девушка разорвала тишину салона своим вопросом. — То есть...просто так? Захотелось? Или что?

Дмитрий наградил ее испытующим, пронизывающим до глубины души взглядом, под которым Наташа себя кроликом перед удавом ощущала. С каждым днем, так или иначе проведенным рядом с Орловым, Куцова все сильнее убеждалась, что этот иронически-циничный, насмешливый мужчина, постоянно отпускающий по каждому поводу ехидные комментарии, не так уж и прост. Что-то такое в нем мелькало, что неосознанно заставляло человека напрягаться и остерегаться в его присутствии.

— Чехия — очень демократичная страна, — пожав плечами, сказал, наконец, Дима. — Что сейчас, что десять лет назад. Не сравниться с той же Польшей. И отношение ко многим вещам достаточно спокойное.

Вот и все. Понимай как хочешь. Это уже потом Наташа, когда начала целенаправленно выискивать информацию, узнала, что Чехия — самая свободная страна Европы по отношению к наркотикам. И с каждым годом законы становятся все более щадящими. Правда, не особо легче стало.

Артем звонил редко, чаще всего поздно вечером, когда Наташа, как будто специально загонявшая себя до полусознательного состояния, соображала вяло, а глаза постоянно слипались. Сам Христенко тоже не лучше выглядел — видно было, что осунулся как-то разом, похудел немного, да и усталость проглядывалась не только во взгляде, но и в движениях. Понятное дело, он ничего не рассказывал ей и рассказываться не собирался, как Ната не пыталась узнать, что там и как. Отмалчивался, переводил разговор на другие, безопасные темы, а у нее все внутри сжималось, стоило подумать о том, что все может из-под контроля выйти.

Пока Артем в своей Чехии сидел, Куцова постоянно пролистывала новости про Сафронова. Шума, как оказалось, эта история наделала изрядно, и она все время боялась, что каким-нибудь боком имя Христенко всплывет. Вечером, сидя перед компьютером и бессмысленно пялясь в монитор, Ната столько всего испытывала, что попадись ей в ту минуту Артем под руку, она бы лично его прибила. И злость, и страх, и ярость, и снова страх. Наташа не знала, куда деваться.

Спасибо Лёне, которая, видя состояние подруги, решила ту отвлечь. Алена предложила Нате помочь с интерьером нового дома, который они с Игорем уже успели купить. И Куцова с головой закопалась в чертежи, наброски, стараясь приезжать к себе домой как можно позже, благо, Игоря пока в Питере не было, а то бы выгнал ее, наверное, к чертовой матери. Зато Наташа познакомилась с Алениным братом, на удивление, почти как две капли воды похожим на подругу. Куцова в первые мгновения даже немного растерялась.

— Привет, я Наташа. А ты Костя, правильно? — мальчик улыбнулся, продемонстрировав очаровательные ямочки на пухлых щечках, и кивнул. — Мне Алена много про тебя говорила.

— А ты класивая, — не тушуясь, выдал Костя, заставив Нату слегка покраснеть, а Алену звонко рассмеяться.

— Вот видишь, уже казанова растет, — притворно сокрушалась подруга. — В центре все воспитательницы жалуются на него.

— А что такое? — Ната лукаво подмигнула малышу.

— Неплавда все! — возмутился Костя. — Я ее не тлогал вообще! Ни пальцем. Динка сама ко мне полезла.

— И Маша тоже, — хмыкнула Алена.

— Да, — с бесшабашной решимостью он тряхнул головой и в поисках поддержки посмотрел на Куцову, которая откровенно забавлялась сложившейся ситуацией. — Знаешь, какие эти девчонки?

На этот раз они с Лёной засмеялись вместе.

— Это уж точно, — отдышавшись и вытерев выступившие слезы, заговорщически пробормотала Ната. — Девчонки — они такие. С ними надо осторожно.

— Видела? — Костя, обрадованный неожиданной поддержкой, повернулся к сдерживающей улыбку Алене. — Я же говорил.

— Говорил-говорил, — согласилась подруга. — Иди игрушки собирай, говорун.

Костя еще поворчал для вида, но потом потопал к себе в комнату.

— Ты за вещами-то будешь заезжать? — через пару минут поинтересовалась Куцова, задумчиво потягивая кофе. — Ведь, я так понимаю, ты больше там жить не будешь?

— Не буду, — кивнула Алена. — А за вещами постараюсь на днях заехать.

— Да я не гоню, просто спрашиваю.

— Ты и сама не шибко часто там появлялась. Нат, ты что, с Христенко теперь...вместе?

В голосе подруги слышалась озабоченность, волнение и неуверенность. Артем Алене не то чтобы уж очень нравился, скорее, наоборот, к тому же подруга помнила, как они с Христенко грызлись. Наташа глаза опустила и слабо улыбнулась. Когда это было, в самом деле.

— Ну да.

— И что ты в нем нашла? Он же гад ушлый.

— Ну и что? Зато мой, — Наташа против воли широко улыбнулась, а Алена только головой покачала. — Чего ты машешь? На самом деле, мне с ним не так уж и плохо.

— Тебе всегда другие нравились. Особенно, когда мы в Питере жить стали, — тактично выразилась Лёна, избегая вспоминать напрямую о Сафронове.

— Я всегда выбирала других, — поправила Наташа. — Особенно в Питере.

— Я в шоке.

Наташа усмехнулась и слизнула ароматную пенку с чайной ложки.

— Я тоже в шоке.

— А сам он где?

Куцова сглотнула и быстро вскинула глаза на Алену. Подруга меланхолично подперла рукой подбородок и о чем-то напряженно думала.

— По делам поехал. Приедет скоро.

— Ясно. Слушай, Наташ, можно тебя об одолжении попросить?

— Смотря о каком, — осторожно отозвалась она. — Что случилось?

Алена неожиданно широко ухмыльнулась и положила руку на живот, явно витая в облаках.

— Ничего не случилось, расслабься. Мне просто крестная нужна. Где-то через полгода, может, чуть больше. А ты идеальная кандидатура.

Наташа чуть не выронила чашку. Подрагивающей рукой поставила ее на блюдечко и во все глаза посмотрела на сидящую напротив девушку, только сейчас начиная замечать в ней перемены. Конечно, если знать, где смотреть, то увидеть можно что угодно. Но сияющую кожу и загадочный, таинственный, но в то же время нежный взгляд трудно не заметить. Ната все это списала на Игоря, думала, что все перемены в подруге из-за него. С одной стороны, из-за него, конечно, но с другой-то...

— Когда успели-то?

Алена только плечиками невинно пожала и в пол уставилась. А сама еле счастливую улыбку сдерживает.

— Ну вы даете. А Игорь знает?

Настроение подруги поменялось с точности до наоборот.

— Нет еще, — хмуро ответила она. — Я еще не говорила ему.

— А чего так?

— Он в разъездах...времени нет...

Ната только досадливо отмахнулась от неуверенно бормотания.

— Глупости. На это времени много не надо.

— Мне страшно, ладно? — рыкнула Алена, подаваясь вперед и почти ложась грудью на стол. — Все так быстро случилось. Вроде в один момент ты живешь нормально, а потом так все меняется быстро, что не верится, будто это с тобой происходит. Не знаю, как объяснить. Как будто не со мной, Наташ. Я даже и не думала пару месяцев назад, что у меня ребенок будет. Что он у меня вообще будет в ближайшие лет пять. А теперь вот, — и Алена растерянно показала на вой еще плоский живот.

Наташа сейчас подругу как никто понимала. Жутковато, когда твоя жизнь делает неожиданный кульбит. И, несмотря ни на что, все равно понимаешь, что все происходящее — правильно. И в тоже время невероятный восторг охватывает, как будто в пропасть вниз головой прыгаешь. А главное, знаешь, что там внизу тебя все равно поймают.

— Ты меня прямо ошарашила, — Ната прикусила губу и в задумчивости посмотрела на подругу. — Нет, крестной я, конечно, стану, тут даже без вопросов. А кто крестным будет?

— Не знаю, — подумав, произнесла Алена. — Этот вопрос я хотела с Игорем обсудить, когда...ну, в общем, когда ему расскажу. Наверное, Олега попросим. Они же с Игорем дружат, так что, скорее всего, именно Христенко-старший крестным и будет.

— Понятно. Ладно, Лён, я побежала, — стараясь не допустить неприятной заминки в разговоре, которая наверняка вызовет у подруги немало вопросов, Наташа быстренько поднялась со стула и поспешила к выходу. — До завтра. Хотя вру — завтра немцы прилетают...Тогда до выходных, ага?

— Хорошо, — Лёна вместе с ней в прихожую вышла и терпеливо ждала, пока Наташа обуется. — Кате привет. Как она там, кстати?

— Ничего. Свыкается потихоньку.

По правде сказать, Наташа сто раз пожалела, что вообще втянула Катерину в эти дела. Хотела как лучше, называется. А все Михаил. Ведь если бы не он...Мужики, одним словом. Ему за сороковник, а все туда же. И ведь не успокаивается совсем. А Катя сильнее нервничать начинает. В итоге что? Крайней получается она, Наташа.

С того момента как улетел Христенко прошло две недели, но судя по их разговорам и его уклончивым ответам, домой он в ближайшее время не собирался. Что еще сильнее расстраивало.

— Слушай, Христенко, — неожиданно вспомнив, Наташа выпрямила спину и локтями уперлась в колени, наклоняясь к экрану ноутбука, — можно задать тебе личный вопрос?

На секунду Христенко растерялся и насторожился, изучающе разглядывая ее лицо и стараясь не смотреть ниже, на обычную белую майку, совершенно не скрывавшую соблазнительных изгибов молодого тела.

— Попробуй, — наконец, хмыкнул он и поудобнее уселся в кресле.

— Когда у тебя день рождения?

Только сейчас, за неделю до своего дня рождения, Наташа поняла, что...просто не знает, когда родился Артем. Ужас просто.

— В июле, а что?

— Да так, ничего, интересно стало, — безразлично пожала плечами девушка и посмотрела на часы. Говорить про свое день рождения она не стала — незачем. Не юбилей, в конце концов. Тем более, год и не високосный. — А чего ты так сразу напрягся? Это что — тайна?

— Не тайна, просто ты всегда очень вовремя вопросы задаешь.

Наташа руками только развела.

— Ну уж как умею, — помолчала минутку, разглядывая интерьер его кабинета в "Армале", а потом как-то тоскливо и грустно спросила: — Ты ведь еще нескоро, да?

Артем сразу подобрался, а у рта залегли суровые складки. Она не хотела, честное слово не хотела его расстраивать своим вопросом. Вообще его задавать, но не сдержалась. Против воли вылетело, а язык прикусить не успела. Хотя понимала, что ему сейчас не до нее. И сейчас, глядя на Христенко, мысленно Наташа костерила себя всеми словами, какие только на ум шли.

— Нат...

— Ладно, все. Не парься, это я так спросила, — и она натужено улыбнулась, делая вид, что все прекрасно. Артем ей, конечно, не поверил, смотрел раздосадовано и извиняюще одновременно, и Куцова поспешила придумать что-нибудь. — Не смотри на меня так.

— Как?

— Как будто кинешься сейчас. И мне... — она взглядом заметалась по комнате, — мне идти надо. В магазин съездить.

И она поспешно отключилась, чтобы, не дай бог, не сказануть еще что-нибудь. Потерла лоб дрожащей ладонью и волосы пригладила. Ничего, главное, что все вроде хорошо. И скоро это закончится.

Наташа эту фразу постоянно повторяла про себя как мантру. И так сосредоточилась на своих мыслях, что не замечала ничего вокруг. Ни людей, снующих рядом, ни событий и происшествий. Ничего. И дядю Олега не заметила, пока тот ее за плечо не тронул. Ната в банк поехала, узнать насчет кредитной карты, а Христенко-старший наоборот, выходил из здания. И Куцова, глубоко погруженная в себя, прошла мимо. Мужчина, улыбнувшись краем губ, окликнул девушку, но та даже не дернулась на звук.

— Наташ, — на ее плечо легла тяжелая рука, и девушка вздрогнула и дернулась в сторону. Потом, заметив рядом, удивленного дядю Олега, выдохнула и замерла. Мужчина поспешно убрал свою ладонь, — привет. Зазналась, я смотрю. Идет, не здоровается.

— Я не заметила вас, — натянуто ответила Ната и кинула быстрый взгляд на массивную лакированную входную дверь. — Задумалась.

Олег сразу почувствовал в ней напряжение и скованность, которых не было в их последнюю встречу. Нахмурился и глаза опустил, а Наташа не могла себя заставить ни уйти, ни поговорить с той легкостью, которая была в их отношениях раньше. Все-таки она дядю Олега с детства знала, а рассказ Артема такую сумятицу в ее мысли и чувства внес. Нет, она Христенко верила и ни капли в его словах не усомнилась, но и разочаровываться в человеке, которого всю жизнь знала, тоже не хотелось.

— А Артем с тобой? — наконец, подал голос Олег и посторонился с прохода, пропуская двух беседующих мужчин.

— Нет, он по делам уехал.

— Вот как...Что-то случилось? — невзначай поинтересовался Олег, усиленно делая вид, что ему неинтересно, а спрашивает он исключительно из праздного любопытства. Причем, пристальнее вглядываясь в пожилого мужчину и внимательно наблюдая за его мимикой, Ната с каждой секундой все сильнее испытывала чувство дежа вю. Настолько они с Христенко были похожи — не внешне, а по характеру и жестам.

— С чего вы взяли? У нас все хорошо.

— Дай бог, — дядя Олег оглянулся через плечо, и видно было, что ему неуютно от такого молчания. — Ты занята сейчас?

— Мне надо насчет карты узнать, — Наташа головой мотнула в сторону банка и сделала шаг по направлению к двери. — Я...

— Банк еще долго работать будет, а я вечером уезжаю, — решительно прервал ее бормотания мужчина. — Ты ужинала?

— Нет.

— Отлично, заодно и поужинаешь. А я тебя потом подброшу. Садись.

И дядя Олег спокойно отправился к своей машине, даже ни разу на нее не оглянувшись. Идет она, не идет — его не волновало. Вернее, вопрос выбора просто не стоял. Глубоко вздохнув и приняв для себя решение, Наташа пошла следом, на ходу набирая смс-ку Дмитрию.

Через пятнадцать минут они уже сидели в уютном небольшом ресторане обычной, отнюдь не экзотичной кухни. Хотя блюда, стоило отдать Олегу должное, здесь подавали вкусные.

— Наташ, я очень не люблю ходить вокруг да около, — мужчина заговорил только тогда, когда Наташа утолила первый голод. Неужели думал, что после еды она подобреет и будет спокойнее воспринимать весь разговор? Наташа не имела ни малейшего понятия. — Давай по-честному.

— Что вам нужно?

— Артем тебе все рассказал, правда? — он не делал никаких попыток что-либо отрицать или с чем-то спорить. Наоборот, Олег задавал свой вопрос с усталой неизбежностью, граничащей с обреченностью и покорностью судьбе. — Да ладно, можешь не отвечать, и так все понятно. Осуждаешь? — неожиданно зло усмехнулся дядя Олег, отчего покрытое морщинами лицо стало напоминать страшную ирреальную маску.

Наташа по возможности спокойно и неторопливо поставила бокал на стол, взяла салфетку и встряхнула.

— Что вы от меня хотите? Вас успокоит, если я скажу, что не осуждаю? Я лучше многих знаю, каким Артем может быть, если что-то не по его выходит. Только в ваши с ним дела влезать не хочу, уж извините.

— Я не просил.

— Пока не просили. Вы хотите от меня правду услышать? — она локти на стол поставила и наклонилась к Олегу, который сидел неподвижно и не думал шевелиться. Все смотрел на нее немигающим взглядом, пытаясь что-то для себя понять и решить. — Я вас всю свою жизнь знаю. И хочу сразу сказать — в отношениях с сыном я вам не помощник. Не передо мной вам оправдываться надо, — тише и спокойнее произнесла Куцова последние слова. — Не передо мной, а перед Артемом. А если я влезу, то все еще хуже будет, поверьте мне.

— А как?! Как мне с ним говорить надо, чтобы он меня выслушал?! Скажи мне, раз такая умная сделалась!

На их столиком после резкой и громкой отповеди Христенко-старшего сразу несколько посетителей оглянулось и с любопытством прислушались. Официант, обслуживающий их столик переглянулся с солидным охранником. Наташа его взгляд перехватила и едва заметным кивком дала понять, что все нормально.

— А чего вы на меня орете, как будто я виновата? — справедливо возмутилась девушка, правда, старалась говорить как можно тише. — Или я вам должна что-то?

Лег досадливо головой мотнул и со злостью несчастную скомканную салфетку на стол швырнул.

— Прости. Я не хотел на тебя голос повышать.

— Проехали.

— Ты правда думаешь, что я не пробовал с ним разговаривать?

Если бы пробовал, то Артем бы не менялся на глазах только от одного упоминания твоего имени. Ната, конечно, смолчала, не стала свои мысли озвучивать. Да и смысл?

— Что вы разговором называете? То, как от своего сына откупились? Да ему фирма ваша на фиг не сдалась — простите за мой французский. Это вы разговором называете?

— А чего ты теперь орешь?

— Я не ору — я просто не понимаю вашего поведения.

— Что я должен был делать? — сейчас Наташа в полной мере осознала, что Олег давно не молод. И с каждым годом, увы, не молодеет. — Мы чужие друг другу были, Наташ. А он меня вообще ненавидел.

— Дядя Олег, я все понимаю. И вас понимаю, и Артема. Одного понять не могу — почему вы МНЕ это говорите, а не сыну своему? Он не монстр и давно вырос из того возраста, — она очень сильно старалась говорить рассудительно, хотя то и дело хотелось сорваться и накричать. Не именно на Олега, хотя и на него тоже, а вообще кричать.

Ната ненавидела косвенные "ах, вот если бы не он, то я бы уж...". Дед после таких вот оправданий всегда брезгливо поджимал губы и, в лучшем случае, молча увольнял. И маленькая Ната именно это запомнила и переняла для себя. Но в данный момент, касающийся ее жизни и ее Артема, все доводы и прежние правила казались далекими и глупыми. И она винила — сидя в осточертевшем городе, неспособная ничего сделать, а только ждать — она винила. Олега винила, Абель чертову, Сафронова, Артема иногда, но винила. И как бы она ни уважала дядю Олега, сейчас видеть и уж тем более, сочувствовать и помогать ему Ната не собиралась.

— Ты видела, как мы общаемся. Только на людях он старается вести себя прилично, а так...

— Видела. Видела, что вы только о работе с ним и говорили, — к его чести, Олег смутился. — Даже я, прожив с ним не так уж долго, знаю его лучше, чем вы — родной отец, — она не сдержалась и гневно тыкнула в Олега пальцем.

— Сравнила, Наташ.

— Что "сравнила"? Вы что, другой темы для разговора с ним найти не могли? Со мной могли, а с ним нет? Знаете, что я вам скажу? Вы за тридцать лет так и не удосужились познакомиться со своим сыном. Со мной — чужой для вас, вы познакомились, а с сыном — нет. Вот в чем проблема. И здесь я не могу помочь.

В ней столько всего клокотало — и слова невысказанные, и эмоции бурлящие, что Наташа поспешила из-за стола встать и побыстрее выйти из ресторана, чтобы не сорваться и еще чего-нибудь не сказать. И пока шла, спиной ощущала изучающий взгляд Олега, который в ней ничего не вызывал. Вот ничего и все тут. Пусть думает над ее словами, а то как два барана, в самом деле. Свое дело она сделала — но крайней в их отношениях становиться не собирается. Правда, подобные мысли мало помогали успокоиться и унять дрожь во всем теле.

Казалось бы, хуже быть не может. Когда кажется — креститься надо. Хуже быть может. Наташа могла бы кровью подписаться под этими словами, глядя на то, как ее дорогая мама стоит на пороге ее квартиры и приветливо улыбается, не забывая рассматривать нехитрое жилье и саму Нату в частности.

— Мама? — а в голосе столько эмоций, но радость все равно не на первом месте оказалась. Шок был сильнее.

Мама, конечно, отсутствие счастья заметила, но комментировать не стала, лишь изящную светлую бровь вздернула и взглядом на ее лице задержалась. Но тут же прекратила строить из себя почтенную матрону, и широко улыбнулась, раскрыв объятия и обняв Наташу так сильно, что воздуха не хватать стало.

— Дожили. Это мы теперь так родную мать встречаем, да? — Наташа позволила себе прижаться крепко-крепко и снова стать маленькой беззаботной девочкой. — Я такого приема не ждала.

— Мам, господи, — Ната отстранилась и с сияющей улыбкой рассматривала маму, выхватывая взглядом все те же голубые глаза с нежным и мягким взглядом, длинные светлые волосы, уложенные в элегантную и модную прическу. И с удовольствием вдыхала особый, присущий только маме аромат — смесь ванильных духов и чего-то еще, теплого, домашнего и родного. — Даже не верится, что это ты приехала.

— На порог хоть пусти, Наталь, — Куцова посторонилась, пропуская женщину вглубь коридора и закрывая за ней дверь.

— Я тебя ни от чего не отвлекла? — она с любопытством извернулась, стараясь посмотреть, что происходит в комнате, откуда доносился мерное бормотание работающего телевизора.

— Нашла, что спросить, — не сдержавшись, фыркнула Наташа. До сих пор она поверить не могла, что мама, ее мама к ней приехала. И глаз от нее отвести не могла, постоянно улыбаясь, как идиотка. — Не отвлекла, конечно. Что не раздеваешься?

Они еще долго обнимались, рассказывали друг другу о чем-то, на первый взгляд, глупом, несерьезном, но казавшимся на данный момент таким важным. Говорила, в основном, Наташа, перескакивая с одной мысли на другую, а ее мама просто слушала, не перебивая и пристально, тепло разглядывая. Изучала каждую черточку ее лица, отмечая новую мимику, которой не было пять лет назад (а многого, к счастью или сожалению, Ната у Артема нахваталась), рассматривала лицо дочери, мало изменившееся за прошедшие годы, но все-таки не заметить четко очерченные скулы и кошачий, чувственный взгляд синих глаз было невозможно. Изменилась девочка, потеряла ту немногую детскую мягкость, которая была у нее когда-то — сейчас Наташа выглядела как женщина. Молодая, искушенная, но все-таки женщина, а не девочка-подросток.

Куцова же маминых взглядом практически не ощущала — не до того. Как же она по ней соскучилась. До сих пор не верила в то, что та здесь сидит — руку протяни и дотронешься. Что Наташа и делала, то слегка рукой задевая плечо, то касаясь красивой прически. И говорила, говорила, говорила...

— Ты сегодня на работу-то идешь? — когда Ната решила немного передохнуть и глотнуть кофе, чтобы горло смочить, мама выразительно поглядела на стоящие на столе часы, а потом на нее.

— Бли-и-и-н, — Ната рывком подорвалась со стула и побежала звонить боссу. На работу она все равно уже не успеет, а Михаил...не зверь же он. — Сейчас, мам, погоди.

И пока Наташа оправдывалась перед Михаилом, мама прошла в зал, с интересом рассматривая комнату, которую еще не успела увидеть. Судя по залегшей между бровями морщинке и недовольно поджатым губам, увиденное ей, мягко говоря, не понравилось.

Шеф, на удивление, оказался покладистым, даже чересчур. Ничего не сказал, не подковырнул даже, только угукнул и сразу трубку повесил. Наташа в причинах подобного поведения даже желания разбираться не имела. У нее другие дела имелись.

С мамой они до самого Наташиного дня рождения не расставались. Манченко куда-то улетел, по делам каким-то, Куцова не стала выпытывать подробности, поэтому мама немного смогла погостить. Куда только Ната ее не водила — и в кафе в свои любимые, и в кино. И по музеям прошлись — весь город исследовали, казалось. Ну и магазины, чего греха таить, стороной не обошли. Мама ее шопинг любила, да и сама Наташа это дело обожала.

Конечно, в первый день они только и делали, что говорили и говорили. Зато потом, чуток пообвыкнув и дождавшись, когда первоначальный восторг пойдет на убыль, мама перешла к решительным действиям. Конечно, ее не устраивало то, что дочь живет в таких "жутких условиях". Причем сама Наташа не считала свои условия — "жуткими". Но спорить категорически бесполезно.

— Ну а чем тебе та квартира не понравилась? Красивая же. И уютная. Одна гостиная чего стоит, — продолжала уговаривать и увещевать мама, переключая радиостанции в автомобиле. — Дочь, что молчишь?

— Не отвлекай меня, а? — чуть раздраженней, чем нужно было, произнесла Наташа, сильно сжимая руль. — Я же за рулем!

— Одно другому не мешает! — резонно осадила она. Сдаваться женщина явно не собиралась и решила взять просто-напросто измором. — Я понять не могу — чего ты упрямишься? Ты никогда альтруизмом у меня не страдала. Аскетом не была. В чем причина? Лёна твоя давно уже в нормальный дом переехала — ты сама сказала.

— Вот почему вы все хотите меня куда-то переселить? Я этого понять не могу.

— Кто все?

Ната уже поняла, что сгоряча лишнего сболтнула, поэтому поспешила язык прикусить.

— Никто. Я...образно выражаясь.

— Образно она выражается, — передразнив, буркнула мать. — Знаю я это образно. Думаешь, я не слышала, с кем ты по телефону вчера по углам шепталась?

— Это друг!

— Друг, ну как же, — мама язвительно ухмыльнулась и руки на груди скрестила, скептическим взглядом останавливаясь на Наташиных изгибах. — Мог бы этот "друг"...

— Мам, я сказала, что это друг. И все, — напряженнее, чем следовало, процедила девушка. Оправдываться Наташа не умела и не любила, к тому же перед мамой. Не тот у нее характер был, да и жизнь вдали от семьи и дома сказывалась. Привыкла всегда самостоятельно принимать решения, не обсуждая ничего ни с кем. А у мамы, наоборот, за прошедшие годы взыграл материнский инстинкт. И то ли Куцовой так казалось, то ли действительно взаправду — раньше мама никогда на нее так не наседала. — Что ты от меня услышать хочешь?

Женщина надулась и всю дорогу до гостиницы не проронила ни слова. Отвернулась от дочери и обиженно в окно уставилась, рассматривая непонятно что. Нате, если и стыдно было, то это чувство меркло по сравнению с раздражением от того, что ее контролировать пытаются. Хотя и потом Наташа сама поняла, что взъелась ни за что.

— Прости, — когда они у входа в гостиницу остановились, Ната маму за локоток придержал, не давая выйти из машины. Та, в принципе, не особо и сопротивлялась. — Мам, я не хотела так срываться. Просто в последнее время нервы совсем ни к черту. Прости, пожалуйста.

Девушка щекой прижалась к маминому плечу и умоляюще снизу вверх посмотрела.

— Натка, глупая же ты у меня, — мама не выдержала и одной рукой обняла, прижав к себе по крепче и целуя лоб. — Я же о тебе беспокоюсь, как ты не понимаешь? Ты столько лет одна здесь жила — а я знать не знала, что с тобой, как ты, что ты...

— Я же тебе рассказывала.

Ольга грустно улыбнулась краешком губ, отчего лоб прорезала глубокая морщинка.

— Двадцать минут в месяц по телефону? Ты сама-то понимаешь, как это звучит? — Наташа поневоле смутилась и опустила глаза. — Я не говорю, что ты неправильно поступила. В конце концов, это твоя жизнь. Но я не могу совсем не волноваться за тебя. Ты мой единственный ребенок. И всегда будешь для меня маленькой девочкой.

Стало не просто стыдно, а очень стыдно. Куцова не знала, куда глаза девать. И сама себя убить хотела за сказанные ранее слова и за раздраженный тон. Нашла на кого все напряжение выплеснуть — на маму. Дожили.

— Прости, — еще раз повторила Наташа. — Я не хотела. Но это был действительно друг.

— Да ладно, ладно. Забудь. Все я понимаю. Захочешь — сама расскажешь, — дипломатично предложила мама. — Так, сколько время? — Ольга кинула взгляд на циферблат изящных часов. — Ууу, все, я побежала. И вот что — завтра, чтобы, когда я приеду, ты была готова. Нас ждут великие дела.

— Ну ма-а-а-м...

— Никаких "мам". Завтра у нас праздник.

— Мне на работу надо.

— Возьми отпуск. Сколько ты лет в отпуске не была? — резонно заметила мама, не подозревавшая о том, что "работа" Наты в Москве была по большей части выдумкой. Ольга молчание Наташи трактовала по-своему. — Вот видишь. К тому же я не так часто к тебе приезжаю. Тем более, на день рождения.

И мама, как всегда, оказалась в своем репертуаре. На работу Наташа только утром заехала, но так как шефа не было, а Галина заверила ее, что он сегодня и не появится по каким-то таким семейным обстоятельствам, она со спокойной душой поехала на собственный день рождения. Артем ей, конечно, не позвонил, да она и не говорила ему про праздник, собственно, а сама звонить не стала — некогда было.

Формально, конечно, в паспорте у нее стояло именно двадцать девятое февраля. По мнению Наташи — самая удачная дата. Только у нее из всех знакомых день рождения длился два дня, кроме, разумеется, високосного года. И мама устроила такую вечеринку, позвав Наташиных коллег, однокурсников и знакомых — с Алениной помощью, — что Куцовой оставалось только улыбаться и получать удовольствие. И подарки.

Подарки-то она получила, а вот удовольствия никакого, хотя всеми силами старалась показать, что находится на седьмом небе от счастья. Маму искренне не хотелось обижать — та так старалась и столько сил отдала, но Нате на самом деле не до праздников было. Артема не было, новостей — не было. Даже Орлов — и тот куда-то смылся, ничего не объясняя.

Поэтому девушка, дождавшись того момента, когда гости достаточно разошлись, но еще не дошли до кондиции, вежливо попрощалась, поблагодарила всех и приказала развлекаться уже без нее. Многим стало абсолютно без разницы, по какому поводу они вообще здесь собрались, поэтому на ее присутствии никто и не настаивал.

— Наташ, может, еще побудешь?

— Мам, правда, устала очень. Я домой спать поеду.

Ольга одарила дочь заботливым и изучающим взглядом, подмечая некоторую бледность, так несвойственную Наташе, и осунувшийся вид, хоть девушка изо всех сил хорохорилась и улыбалась.

— У тебя все хорошо? — зачем-то спросила Ольга, наклоняясь к уху дочери, чтобы перекричать общий гомон и басы музыки. — Что-то случилось?

Наташа взглядом по просторному помещению, сейчас под завязку наполненного людьми, забегала. Искоса на маму поглядела — та такой счастливой выглядела, в приподнятом настроении, на щеках румянец. Такое ощущение, что это у нее праздник, а не у Наты.

— Нет, ничего. Просто устала.

— Ну ладно, — мама Наташину голову руками обхватила и запечатлела на лбу у дочери теплый поцелуй. — Я завтра с утра приеду к тебе, хорошо?

— Хорошо, мамуль. И еще раз спасибо за вечеринку.

Наташа сражу же, как домой вернулась, пошла спать — даже диван разбирать не стала. Только достала подушку и одеяло. Сегодняшний день выжал ее до капли, и хотелось рухнуть на какую-нибудь горизонтальную поверхность. Желательно, более-менее удобную, конечно. И Наташа, не думая снимать дорогое дизайнерское платье и тонкие чулки, забралась под одеяло и провалилась сон.

Проснулась же Ната от какого-то шороха. Как из воды вынырнула и глаза распахнула, сосредоточенно прислушиваясь к шуму в квартире. Свет нигде не горел, да она и не включала, поэтому шорохи, с каждой секундой становившиеся все отчетливее, пугали до ужаса. Шелест одежды, стук обуви об пол и кто-то на ощупь пробирается в ее комнату. Куцова и не заметила, как затаила дыхание, а если и выталкивала из себя воздух, то с хрипом и неимоверным усилием. Послышалось сдавленное ругательство — не ее. Это был мужской голос. Знакомый мужской голос, услышав который, Ната думать забыла о страхе.

Девушка стремительно развернулась на узком диванчике, отчего край одеяла соскользнул на пол, а сама она чуть не свалилась. Запрокинула голову и натолкнулась взглядом на сильную, высокую фигуру.

— Из тебя не получится шпион, — ее хриплый ото сна голос разрезал мрак комнаты и прозвучал особенно приглушенно. Артем остановился, на мгновение замерев в неудобной позе, и повернулся к девушке. Выражения лица разглядеть в такой темноте было невозможно, но вот глаза поблескивали от лунного света и света фонарей, пробивающихся в окно. — Ты как слон топаешь.

— Не хотел будить, — отрывисто ответил Артем, держась на приличном расстоянии и не делая попыток подойти ближе.

Ната так и лежала — на боку и запрокинув голову, так что вскоре, от неудобного положения начала затекать спина. И Христенко не спешил подходить. Вообще, он и не должен был сегодня прилететь — он же говорил, что еще долго, что формальностей осталось много, что он занят. Сюрприз? Возможно. Но сейчас мотивы Артема волновали ее в последнюю очередь. Какая разница, почему он приехал раньше и так неожиданно — главное, что он вообще здесь, с ней наконец-то. Если бы что-то серьезное — Ната бы узнала. Поняла бы раньше, когда они разговаривали, пусть и на расстоянии. Но поняла.

Она столько за эти проклятые несколько недель испытала, что и врагу не пожелаешь. Никогда и ни за кого Наташа так не волновалась, а тут как с цепи сорвалась. И вот он, стоит в паре шагов от нее, замерев — не нерешительно, а изучающе. До сих пор не может поверить, что ей все равно? Ладно, не все равно, конечно, но вместе они смогут преодолеть что угодно. И в этом ему не стоит сомневаться.

Ната не смогла бы ответить, кто из них сделал первый шаг, первое движение — но через секунду Артем с диким голодом впивался в ее губы — именно впивался. И Наташа ничуть ему не уступала. Она запуталась в одеяле, юбка собственного платья перекрутилась, мешая свободно двигаться, но все это отошло на второй план. Вот он, а вот его холодные с мороза руки, лихорадочно гладящие ее плечи и путешествующие по спине; его обжигающие, глубокие поцелуи, от которых Наташа изнутри горела. Не выдержала — протяжно, с надрывом застонала, обхватывая Артема за холодные щеки и притягивая к себе, чтобы глубже, еще ближе его чувствовать.

— Я сейчас упаду, — в паузах между поцелуями, сипло простонала Наташа, всем весом повисая на Артеме. — Дай...встать.

На узком диване было действительно неудобно — особенно сейчас, когда хотелось всем телом почувствовать Христенко. Ощутить его движения внутри нее, от которых Ната всегда содрогается и теряет голову, потому что только у Артема получается делать с ее телом то, отчего она вообще обо всем на свете забывает.

— Держу, — прорычал Христенко, сильнее сжимая ее предплечье, а другой рукой подтягивая девушку к себе за талию. — Соскучился.

— Соскучилась, — согласилась Куцова, перемежая невнятные слова с глубокими, страстными поцелуями. — Очень соскучилась.

На последних словах она протяжно застонала, изо всех сил цепляясь за широкие, как будто каменные плечи, и становясь на проседающем диване на колени. Артем заставил ее окинуть голову и теперь его губы скользили по шее к точке пульса, сейчас неистово пульсирующей под его поцелуями.

Ната сильнее изогнула шею и повернула чуть вбок, чтобы предоставить мужчине еще больший доступ. Господи, она плавилась под его губами, горела. И с каждой секундой хотела еще больше.

Наташа просунула руку между их телами и начала расстегивать пуговицы белой рубашки, которые постоянно выскальзывали из ее пальцев. А Артем не спешил ей помогать, полностью сосредоточенный на ее коже, ее теле и ее губах.

— Помоги мне, — она мучительно медленно оторвалась от его рта, понемногу отпуская из чувственного плена его язык и губы. Нижнюю, припухшую от поцелуев, прикусила и потянула за собой, из-под ресниц одаривая Христенко взглядом, в котором — Ната точно знала — читались все ее чувства. — Рубашка...

Артем отстранился, вытаскивая полы рубашки из штанов и расстегивая ремень, а потом снова вернулся к ней, начиная бомбардировать кожу чувственными касаниями и поцелуями. Наташа попыталась притянуть его голову к своим губам, но Артем неожиданно подхватил ее за талию, отрывая на мгновение от земли. Ната вскрикнула, сцепляя руки у него на шее, а потом оказалась распластанной на диване, так что ее ступни покоились на его бедрах, а сам Артем стоял на корточках между ее ног. От такой чувственной и невероятно эротичной картины она задрожала и откинулась на прогибающуюся спинку.

— Штаны?.. — вопросительно спросила Ната, пальчиками ног лаская внушительную твердую выпуклость, которую уже не могли скрыть достаточно свободные брюки. Артем с силой втянул в себя воздух и обхватил ее за голень, отодвигая ногу от своей ширинки и пристраивая ее у себя на колене. — Ох, бли-и-н...

Ее накрыла волна невыносимого жара и желания. Она не помнила ни когда он успел задрать юбку платья до талии, ни когда высвободить ее набухшую, до боли жаждущую прикосновений и ласк грудь. Но первое касание уверенных пальцев к болезненным вершинкам свело все тело судорогой. Ната выгнулась, и вот на смену умелым пальцам пришел не менее умелый язык, круживший вокруг налившихся кровью бусинок. Артем прикусывал, сосал, гладил, и от каждого прикосновения хотелось избежать потрясающих ласк и придвинуться ближе, чтобы ощутить их сильнее. Куцова извивалась под Артемом, постепенно сползая вниз, но мужчина, казалось, не обращал на это никакого внимания, полностью поглощенный своим занятием.

Оторвался на секунду, чтобы оглядеть твердые, как камешки соски, провокационно блестевшие в лунном свете.

— Тём, давай без прелюдий, а? — проговорила Наташа с чувственным придыханием. Она не видела Христенко почти месяц, и сейчас последнее, чего ей хотелось — это ждать. — Я очень...хочу тебя.

— Я все-таки рискну, — Артем сверкнул самодовольной и обещающей усмешкой, от которой, будь Куцова на ногах, у нее подкосились бы колени.

И он рискнул. Быстро и жестко Артем погладил ее между ног, ребром ладони потирая пульсирующий клитор. Ната судорожно выдохнула и побелевшими пальцами сжала его предплечья. Если бы на Артеме была надета рубашка, та давно превратилась бы в лохмотья.

— Прекратить? — он еще раз погладил ее, отчего тело как будто пронзило острой молнией, удар которой расползался по всему телу. Говорить Куцова не могла. Закусив губу и приоткрыв замутненные желанием глаза, она рвано мотнула головой. Артем заставил ее поднять ноги и стянул пропитавшиеся влагой трусики. — Я даже не сомневался.

Потом она возмутится и отплатит ему той же монетой. Конечно. Но только потом, намного позже, а не сейчас, когда Артем целует нежную кожу бедер, чуть покусывая и облизывая. Приближаясь к заветному местечку, которое уже пульсировало от желания.

Его большой палец обвел припухшую плоть, а указательный проник внутрь, начиная двигаться. Наташа содрогнулась от ощущения его пальцев на своей плоти. Но когда теплый язык коснулся клитора и слегка надавил, с каждым мгновением, усиливая потрясающее давление, Ната оказалась не готова. При первом касании она потрясенно раскрыла глаза, уставившись на темноволосую макушку между ее ног. При втором — медленно моргнула. При третьем же она с надрывом застонала, раздвигая ноги шире.

Артем что-то одобрительно промурлыкал по воспаленному клитору, и Ната выгнула спину и сильнее прижалась к его рту. Стоны вырывались из нее все чаще, эхом разносившись по всей квартире, но она их слышала как будто издалека. Христенко закинул ее ноги себе на плечи, и просунул руки под ее бедра, притягивая к себе.

Она начала задыхаться от экстаза и приближающегося оргазма. Каждое его прикосновение било током и усиливало напряжение в каждой мышцы. И Артем уже не просто ее ласкал и касался — сейчас он замедлил движения, проникая в нее глубже и нежнее.

— Прошу тебя...

Из нее вырывались и другие слова. Она под страхом смерти не смогла бы их вспомнить, но от некоторых Артем судорожно выдыхал и сжимал ее бедра особенно сильно, почти до синяком. Ната, окончательно отбросив неуверенность и стыдливость, подстроилась под движения его языка, и с каждым толчком подавалась навстречу. Не выдержав, девушка обхватила себя за грудь и начала покатывать напряженные вершинки между пальцами.

Христенко вскинул глаза и внимательно наблюдал за ее движениями. Яростные, исступленные, жаждущие. Не осталось никакой нежности, и Артема, похоже, это устраивало.

— Видела бы ты себя сейчас, — тихо прорычал он, расчетливым движениям приближая губы к самой сердцевине, и болезненная пустота внутри нее стала поистине невыносимой.

И только тогда Артем позволил ей взорваться. Копившееся напряжение разлетелось по телу острыми осколками, задевая каждую чувствительную клеточку телу. Ната сильно сжала голову Артема и на локтях приподнялась с дивана, сотрясаясь от пронзившего оргазма. Сердце бешено стучало в горле, а она могла только извиваться от потрясающих ощущений.

Покрывало под ней сбилось, платье собралось мешающим комом под спиной, а сама Наташа полностью сползла с дивана, и только крепкие и надежные мужские руки, удерживающие ее за бедра, не позволяли ей упасть. Это было...Слов Наташа так и не смогла найти.

Артем отстранился, чтобы стянуть ненавистные штаны, а Ната все пыталась отдышаться и прийти в себя. До сих пор ее бедра слегка подрагивали от не до конца схлынувшего возбуждения. Нежную кожу саднило. Завтра наверняка останутся синяки. Плевать, честно говоря.

Ната на локтях попыталась приподняться и устроиться на узкой поверхности поудобнее. Ее бедра висели в воздухе, дрожащими ногами она упиралась в пол, совершенно его не чувствуя. Влажная потная кожа скользила, мокрые пряди лезли в лицо и рот. До этого момента Наташа не подозревала, что в комнате настолько жарко.

Артем, наконец, избавившись от ненавистных брюк, подошел к обессилевшей, но по-прежнему возбужденной девушке и осторожно потянул ее бедра вверх, как можно шире разводя ноги. Ната еще больше сползла вниз. Шея начала затекать, и было не совсем привычно лежать с высоко задранными ногами, хотя...С довольной искушающей улыбкой девушка без труда закинула длинные ноги на мужские плечи и сразу же сдавленно охнула, когда он почти до самого основания проник в нее.

Ее руки исступленно сжали покрывало, сминая его до невероятного состояния. При каждом толчке Артем задевал ее пульсирующий клитор, придавая ее ощущениям особую чувственность и делая ее муку невыносимой. Ната не могла до него дотянуться, все, что она сумела — положить руку на его бедро.

С каждым движением Артем проникал все глубже, и пик наслаждения приближался все стремительней. Он двигался размеренно, уверенно, сильно, и Наташа только ритмично вскрикивала от его толчков. Звуки, разносившиеся по комнате, могли бы пристыдить ее, если бы она ясно соображала. Но все-таки она попыталась приглушить их, прикусив тыльную сторону ладони.

— Не надо, — процедил Артем сквозь зубы. Наташа могла поклясться, что от напряжения у него все вены выступили. Она чувствовала, как перекатываются под потной кожей мускулы и хотела бы, чтобы они перекатывались под ее руками. — Не сдерживайся.

— Еще! Артем, господи, еще! — безумно выкрикивала она, последовав его совету. — Сильнее!

От мощного толчка спинка дивана ударилась об стену, а саму девушку ощутимо тряхнуло.

— Так?

— Так! Так! Да!

Отчаянно пытаясь достичь маячившей на горизонте разрядки, Наташа напряглась и подняла голову, с горячечной потребностью следя за каждым движением. С силой подавалась навстречу и нетерпеливо ждала нового приближения. Христенко выходил полностью и проникал на всю длину, на считанные секунды застывая напротив набухшей плоти. Убила бы.

И когда яркий, глубокий и неимоверно сильный оргазм сотряс ее тело, Ната потерялась в ощущениях, и единственной ниточкой, державшей ее в этом мире — оказались сильные, крепкие руки Артема, уверенно сжимавшие ее бедра. Несколько исступленных движений бедрами, и Артем последовал вслед за ней, содрогнувшись и зарычав, отчего по ее и так уставшему телу прошла дрожь.

Затекшие ноги соскользнули по потному телу, и кое-как Ната пристроила их на полу.

Артем тоже сполз на пол, положив голову ей на колени. Наташа зарылась пальцами во влажные пряди на затылке и обессилено откинулась на спинку дивана.

— Вау.

— Ага, — Артем положил большую теплую ладонь ей на колено и нежно погладил. — Я ног не чувствую.

— Я не ожидала твоего приезда сегодня. Почему ты не сказал?

— Сюрприз.

— Сюрприз удался.

— А что такое? — Артем нарочито непонимающе брови вскинул и слегка улыбнулся. — Я не вовремя? Или у тебя были планы? — он рукой скользнул по поясу чулок и поднялся выше, касаясь собранной на талии ткани платья. — Кстати, платье мы испортили.

— Вообще-то, я волновалась, — безразлично сказала Наташа, отворачиваясь в сторону. Она ведь на самом деле места себе найти не могла, а он тут...ехидничает.

Христенко сразу выпрямился и неожиданно потянул ее на себя, устраивая на коленях. Долгим взглядом темных глаз изучал выражение ее лица. Что он там увидеть мог? В комнате темно было, хотя Наташа уже привыкла к такому освещению.

— Прости, — искренне произнес Артем, привлекая девушку в свои объятия. — Я не подумал. Я тоже волновался, милая. И кстати, я, наверное, уже опоздал, но...с днем рождения.

Он кожей почувствовал ее улыбку. Девушка поближе прижалась к нему и обвила руками шею.

— Не опоздал. У меня скользящее расписание в этом году. Но чтобы в следующем...

— Боже, Нат, как я соскучился.

Он не соврал ни единым словом. Все эти дни он места себе не находил, мучаясь от бессилия, незнания и безысходности. Он был заперт в чертовой Чехии, пока Наташа находилась в одном городе с этим ублюдком. Сафронова выпустили под залог и подписку о невыезде, но лучше бы гребаной подписки не было. Тогда Андрей наверняка бы приехал в Прагу и стал бы капать Артему на мозги. Но уж лучше так, чем знать, что в любую минуту эта сволочь может найти Наташу. Пусть Сафронов ее и не узнал, но мог догадаться и понять — умом его природа не обделила.

Но хуже всего...хуже всего было думать о том, как этот м...обошелся с Натой. Если до инцидента в Москве Артем еще колебался, надеялся на что-то, то после все стало совершенно понятно. Как черное и белое. И Христенко просто не знал, как...говорить об этом. Что делать, как себя вести...Он планировал быть нежным, но встретив настолько яростный и дикий отклик ни о какой нежности и речи не шло. Не после месяца вдалеке друг от друга. Да уж, вот тебе и мастер спорта по гимнастике, пусть и бывший.

— Я тоже соскучилась, — Ната развернулась, прислоняясь к его груди спиной и легонько задела рукой головку члена. Артем на мгновение задержал дыхание. Нельзя отвлекаться пока. — Тём...

— Ммм?

— А ты подарок привез?

Не выдержал, громко рассмеялся. Она как всегда в своем репертуаре.

— Привез. В сумке лежит.

— А сумка где?

— В коридоре.

Наташа изогнула шею, выглядывая из комнаты и прикидывая расстояние. Лично ему вообще шевелиться не хотелось, очевидно, как и самой девушке. Она тяжко вздохнула, как будто лишившись чего-то неимоверно важного.

— Завтра, вернее, сегодня посмотрю. Тём... — нерешительно замялась она. — Ты...все уладил?

Не нужно ей знать, каких сил и нервов ему стоила эта поездка. Но теперь он свободен. Окончательно. Все формальности улажены, деньги заплачены, ниточки порублены.

— Все уладил. Совсем.

Наташа с неимоверным облегчением выдохнула и обмякла, а Артем испытал такую сильную нежность и теплоту, что просто словами не передать. Знать, что кто-то о тебе волнуется, что ты кому-то нужен...вот так сильно. Не просто отдавать, а еще сторицей получать взамен...Он почти и не мечтал, что о нем будут так заботиться. Именно заботиться. И хотя он уже большой мальчик, подобная забота оказалась...приятной и невыносимо важной.

— Наташ, а поехали домой?

Девушка сразу поняла, о каком доме говорил Артем.

— Там же Димка.

— Димка там и не жил. Я, правда, надеялся, что ты передумаешь и переедешь, но...Мне даже спать негде.

— Я тебе тахту разберу, — с готовностью предложила Наташа.

— А ты?

— А я тут, — она рукой махнула в сторону многострадального дивана.

— Не-е-ет, так дело не пойдет, — решительно прервал все возражения Артем, которому не улыбалось спать в одиночестве. — Поехали домой.

— Не могу...мама утром приедет.

По виду, Наташа сама была уже не рада этому обстоятельству, но впервые она открыто заговорила о своей семье, не скрываясь и не сворачивая на другие темы.

— Мама?

— Мама.

— А во сколько? — невинно поинтересовался Артем.

— Должна рано утром.

— Рано...тогда ладно.

— А спать ты где будешь?

Артем развернул девушку и прижался к ее припухшим и сладким губам.

— Кто сказал, что мы будем спать? — он вложил в голос столько чувства, чтобы Куцова не сомневалась — спать им действительно не придется.

Эпилог.

2 года спустя

— И долго нам тут стоять? — нервно стряхнув пепел с сигареты, поинтересовался Христенко. За последние пять минут он задавал этот вопрос в пятый раз. И с каждым разом тон голоса становился все более раздраженным. — По-моему, родить быстрее, чем покрестить, честное слово.

— Это по-твоему, — иронично усмехнулась Наташа. — А вот женщины так не считают.

— Не придирайся к словам, а?

— Я не придираюсь. Просто что ты как маленький? Сейчас батюшка освободится, и мы пойдем.

— Он полчаса уже освобождается! — рыкнул Артем.

— У тебя шило, что ли, в одном месте, я понять не могу? Даже Игорь молчит, а ты-то!

— Игорь делом занят, — Христенко головой мотнул в сторону Волкова, который с легкостью удерживал полуторагодовалую девочку и что-то нашептывал малышке.

— И ты займись.

— Чем? — Артем одарил ее жарким взглядом, от которого Нате сразу жарко стало. — Тут церковь.

— Я не об этом говорила, — она почувствовала, как вспыхнули щеки от смущения. — Хватит тут меня в грех вгонять.

— Так мы вместе.

— Артем!

Артем поворчал, выругался еле слышно себе под нос и достал коммуникатор. Прошло еще минут пятнадцать. Коммуникатором Христенко уже наигрался, поэтому решил сходить к машине за чем-то безумно важным. Наташа поверх ресниц за ним наблюдала с едва заметной довольной улыбкой.

До сих пор не верилось, что они вместе. Никто не верил, если честно. К удивлению и разочарованию Наташи Артем ее матери не понравился. Ольга была, мягко говоря, ошарашена и огорчена выбором дочери. Вполне возможно, тому способствовал сам Христенко, появившийся в то злополучное утро в комнате в одном полотенце, шокировав женщину.

А когда мама узнала, кто такой этот наглый парень, так вообще вся с лица спала. Она считала Христенко копией своего незадачливого мужа. А также, копией своего отца и прочих мужчин, окружавших ее всю жизнь. Не так Наташа представляла себе знакомство дорогих ей людей.

Христенко тоже отнесся к ее матери без особой теплоты, хотя не грубил и не иронизировал, хотя мог бы. Он был холодно-вежлив и предупредителен. Вот таким и вышло первое знакомство. Когда Наташа пыталась поговорить с кем-то из них, то натыкалась на неожиданный отпор.

— Я думала, что ты не захочешь повторять моих ошибок, дочь, — с негодованием восклицала мама, неизменно фыркая и чуть ли не с отвращением вспоминая персону Христенко. — Ты погляди на него — это же обычный...Наташ, оно тебе надо? Он же тебе ничего, кроме боли, не принесет, как ты не понимаешь! Использует и выкинет, как ненужную вещь.

Артем же говорил совершенно другое и не в таком бескомпромиссном тоне, хотя главная мысль оставалась той же.

— Я не могу ее понять. И никогда не пойму. Как можно выставить из дома собственную дочь в выгоду какому-то ублюдку, пусть даже и мужу, а потом приехать как ни в чем не бывало и делать вид, что все в порядке? И вести себя так, как будто ты ей что-то должна!

Наташа между двух огней находилась. Вот с самого начала она ведь именно этого и боялась. Оба встали в позу, но что удивительно, именно Артем пытался идти хоть на какой-то компромисс и вел себя более-менее прилично. От матери Наташа была просто в шоке. Ольга всегда была милой, никому не перечила и вообще, таких, как ее мама всегда одуванчиками зовут. Не тут-то было!

Она ругалась, награждала Артема такими эпитетами, что у самой Наты уши в трубочку сворачивались. Наташа не удивилась, если бы Христенко тогда просто-напросто развернулся и хлопнул дверью. Не ушел, не хлопнул, стоял молча и сверху вниз мать разглядывал, снисходительно так, но без превосходства. Так на детей неразумных смотрят — мол, что с них взять. В тот момент она только бросала озабоченные, взволнованные взгляды с одного на другого, не зная, к кому кидаться.

И мама, наверное, надеялась, что Наташа именно этого "наглого типа" выставит, тем более, когда он так по-хамски себя ведет. Она же не выставила. Спокойный, уверенным тоном — хотя внутри все сворачивалось от стыда неимоверного, и от злости с обидой, — она сказала маме, что Артем останется здесь, вместе с ней. И никуда уходить он не будет.

В ту минуту, да и позже, Наташа и мысли не допускала, что совершает ошибку, отталкивая родного человека в угоду очередному увлечению. Мамины слова, кстати. В чем-то верные, конечно, в конце концов, Оля действительно ее мама, родная, любимая и единственная. Подсознательно Ната чувствовала, что здесь уже не простое легкое увлечение. И воспринимала это как данность. Есть и есть — и так будет. Но объяснить маме не могла, да та и слушать бы вряд ли стала.

Поняв, что дочь не собирается принимать никакого решения, Ольга обиженно сморщилась, наградила Нату осуждающим взглядом и ушла. Но не уехала из города. И пробыла в Питере еще месяц, что было совершенно странно, потому что она всегда старалась не отлучаться никуда, если Манченко находился дома.

В тот же день — первого числа марта — Наташа собрала все свои вещи и уехала к Артему. Только с учительницей бывшей связалась и сказала, что съезжает. И Наташа, решаясь на серьезный и вроде бы важный в жизни шаг, ничуть не чувствовала такого всего важного, помпезного и в корне меняющего жизнь. Настолько все казалось, естественным и правильным, что и удивляться было не с чего.

А дальше такая круговерть пошла, что иногда и спать они с Артемом не ложились. Его переезд в Питер, чего Ната совершенно не ожидала. Ее, признаться, страшили отношения на расстоянии, и она сама подумывала перебраться в Москву. А тут такой подарок — лучшее, что ей вообще за всю жизнь дарили. А главное, искреннее и такое сильное, без слов обо все сказавшее.

Еще и Сафронов этот...Хотя Наташа почти не вспоминала о нем. Да что врать — теперь совсем не вспоминала. Они с Артемом очень долго не говорили о Сафронове. И он молчал. И сама Наташа, у которой в груди все холодело, стоило вообще начать вспоминать те события. А уж тем более рассказывать о них. Близкому, родному человеку. Невозможно. И стыдно, и больно, и вспомнить страшно, что тогда она вполне на убийство была способна. И пошла бы, если бы что-то внутренне тогда не удержало. А как рассказывать о таком — всю душу, почерневшую, больную выворачивать. И тогда Наташа всерьез начала задумываться об анонимных встречах, где собираются женщины, в прошлом пережившие насилие. Никогда не думала о подобном — а сколько лет-то прошло! — и на тебе.

И даже не столько для себя Наташа что-то исправить хотела, сколько для Артема. Все равно напряженность была, ощущалась сильно, и Христенко не меньше ее мучился. А чего-чего, но мучить Ната его не желала. Тем более, так.

Толчком для нее послужили новости о Сафронове. Новость для их города оказалась злободневной и нашумевшей. Много говорили, много писали, много узнавали. Об Артеме ни слова не было написано, слава Богу, хотя журналисты и прошерстили все прошлое Сафронова. Понятное дело, что процесс окончился не в пользу Андрея, которому дали приличный срок. А уж сообщение, что неизвестные сильно его избили, так что Сафронов заработал сотрясение мозга и множество переломов, стало просто бомбой.

Тогда Нату как переклинило. Сразу в памяти всплыл и задумчивый взгляд Артема, который все чаще на что-то отвлекался и о чем-то серьезном размышлял, и его сосредоточенность, когда дело касалось Сафронова. Наташа глухотой не страдала, поэтому улавливала, хоть и изредка, обрывки разговоров Димы и Артема. Сомневаться в том, чьих рук это дело, не приходилось.

— Ты зачем это делаешь? — Артем в те дни постоянно на работе пропадал. Христенко решил открыть в Питере филиал своей фирмы, а так как все, что касалось лично его, Артем делал на совесть, то и за работой предпочитал следить лично. Ната тогда к нему вломилась, не обращая никакого внимания на суетившихся в коридоре людей, и кое-как доплелась до письменного стола, за которым мужчина сидел. Руки разжались, и газета упала прямо на стол, так что листы разметались. Но читать ее никому не нужно было — оба понимали, о чем Ната спрашивает. — Зачем все это? Ты что, не понимаешь, что еще больше привлекаешь внимания?

— И что?

— И что?! Ты придуриваешься? Ты же сам сказал, что тебя больше ничего с "Армалом" не связывает, — почти с каким-то отчаяньем выкрикнула Наташа, которую уже потряхивать начало от всего, что вокруг происходит. Она забыть хотела, а все равно, все как страшный сон возвращалось. — Сам ведь сказал! И зачем лишнее внимание привлекать?! Ты хоть понимаешь, что это риск? Он бы сел, тихо-спокойно сел, и все! Через месяц про него забыли бы все. Выделился?!

Артем, до этого еще пытавшийся спокойно себя вести, громко выругался и со всей силы вдарил по столу, с которого сразу же полетели на пол какие-то бумаги, ручки и другие мелочи. Наташа, вздрогнув, тупо поглядела на разлетевшиеся предметы. Глаза поднимать на Артема было попросту страшно.

— Скажи спасибо, что я его вообще не убил, — процедил сквозь зубы Артем, и от него такая волна напряжения и злости исходила, что Куцова не знала куда деваться. Казалось, сделай хоть малейшее движение и Христенко кинется. — Ты правда думаешь, что я слепой?

— Н-нет.

— Я не слепой, Наташ, и не дурак. Ты думаешь, что я вообще ничего не понимаю?!

Она со всхлипом в себя воздух втянула и попятилась к двери, намереваясь сбежать. Уйти, спрятаться, сделать вид, что они ни о чем не говорили и она ничего не слышала. Артем ее сразу перехватил — несильно, но настойчиво. Практически у самых дверей за локоть поймал и удержал около себя.

Тогда Наташа так ничего и не сказала ему — только плакала навзрыд. Наверное, весь офис слышал, хотя Христенко и прижимал ее к себе сильно-сильно, чтобы заглушить рыдания. По голове гладил, обнимал, успокаивал и все просил не плакать. Сам завелся, потемнел весь лицом, а в руках столько силы ощущалось, что Наташа не удивилась, если бы Артем сорвался куда-нибудь.

И домой когда приехали, он все рядом с ней был. И только когда она уснула (ну, наверное, Христенко так думал), мужчина позволил вылиться своей ярости. А Наташа лежала на мокрой подушке и судорожно глотала слезы.

Это самое тяжелое время в их отношениях было. Ната все боялась почувствовать или увидеть в Артеме отвращение и жалость. И неизвестно, чего из двух она боялась сильнее. Отдалялась от Христенко, старалась на расстоянии держаться, чтобы не впускать в душу еще глубже.

— Иди сюда, — не выдержав как-то, Артем рывком встал из-за стола, подошел к окну, руки на груди скрещивая. — Наташ.

— Что такое?

— Иди сюда. Я тебя не съем, — весь вид его выдавал усталость. Мало того, что он в последнее время до ночи на работе был, так еще эта неразбериха. Наташа стала уже думать, что уйти было бы не таким уж плохим выходом. Во всяком случае, для Артема. Подошла и встала по правую руку. — Вот видишь — не съел.

— Что-то случилось?

Христенко неожиданно руку протянул, пододвигая ее к себе, и поставил перед собой. Наташа, зажатая между твердым теплым телом и подоконником, не могла ни шевельнуться, ни отвернуться.

— Посмотри на меня, — шепнул Артем. — Пожалуйста.

— Смотрю, — выдохнула Наташа, а у самой глаза слезами наливались.

Девушка часто-часто заморгала.

— Чего ты боишься? Посмотри на меня, — Христенко ее приподнял, так что пришлось на носочки встать, и слегка встряхнул. — Я никогда не стану тебя осуждать. Ты такая же, как и была. И останешься для меня такой же. Наташкой Куцовой. Слышишь меня? — она молча кивнула, а сама тряслась от дикого озноба и облегчения. Как, оказывается, было важно знать, просто знать, что ты нужен. Такой, какой есть нужен, со всеми тараканами и проблемами. И нужен не просто как домашняя зверушка, недостойная хозяина, а как человек. Как равный. — Я никогда не буду тебя жалеть.

— Артем, прошу тебя...

— Ты у меня сильная. Очень-очень сильная, — пробормотал он, кладя подбородок ей на макушку и заставляя уткнуться в шею. — Слышишь, да? И красивая. И маленькая такая. Я не уйду, Наташ. Хватит себя и меня мучить. Мы справимся. Мы со всем справимся, правда?

Он обхватил ее за щеки и пристально вглядывался в заплаканное, наверняка страшно покрасневшее лицо. И поцеловал, крепко, как будто стараясь всю боль и проблемы на себя перетянуть.

А потом Наташа какими-то окольными, странными путями разыскала ту женщину, с которой разговаривала после случившегося. Оказалось, что та дама открыла свой реабилитационный центр, вполне успешный и процветающий, где каждому пациенту индивидуально подбирали методики и подходы.

Артем прошел весь курс реабилитации вместе с ней, начиная с самого первого посещения. Это было обычное знакомство, не более, женщина у Наты спрашивала, на кого та училась, как закончила, где работает. Про Артема ни одного вопроса не задала, как будто его присутствие само собой разумеющееся.

Первые, начальные сеансы оказались сложными для них обоих. Наташе нужно было преодолеть ту грань, переступить ее, чтобы наконец-то рассказать, вспомнить все. А как вспомнить, если Артем рядом сидит? Куцова никак расслабить не могла, все запиналась, а если и начинала говорить, то быстро замолкала.

Психолог пыталась уговорить Артема, как-то на него повлиять и дать понять, что его присутствие мешает. Но Христенко лучше Наташи знал ее саму. Поэтому не ушел — остался. Решили пересадить его в дальнее кресло, стоявшее в углу кабинета, так что создавалось впечатление, будто Ната один на один с врачом.

Смогла. Рассказала. Не сразу, но выговорилась. Самым тяжелым оказалось вспоминать мысли и чувства, которые тогда ее обуревали. И тяжко вспоминать, как всерьез раздумывала о том, чтобы отомстить. Не просто отомстить — убить, в клочья растерзать.

Потом уже Артем сидел рядом, обнимал, за руку держал, даже помогал по мере возможности. И ни разу ее не бросил, сославшись на какие-нибудь дела или еще что-то. Ни разу.

Артему, взвалившему на плечи еще и ее проблемы, вдвойне тяжелее и сложнее приходилось. Он злился, срывался постоянно — не на нее, а на остальных, — курить стал больше. Часто случалось, что по ночам он не спал, только курил на кухне и думал о чем-то своем. Хотя понятно, о чем.

Однажды Ната просто не выдержала. Зашла, свет включила, отчего они оба поморщились, и протопала к плите. Чайник поставила, а после к столу подошла. Аккуратно забрала тлеющую сигарету, затушила ее, а пепельницу подальше отставила.

— Ты чего творишь? — возмутился Христенко. — Три ночи, Нат. Иди спать, а?

Наташа отвечать не стала, а молча села к Артему на колени и обняла. Он сначала замер, не до конца понимая, что ей нужно, а потом также нерешительно обнял.

— Ну чего ты?

— Я ничего. И ты ничего. Хватит себя уже изводить, Артем.

Он с досадой выдохнул ей в волосы, а рука на спине в кулак сжалась.

— Причем тут...

— Господи, Тём, ты сам мне говорил, что надо оставить все в прошлом. И жить дальше. Не злись, я очень тебя прошу. Я боюсь за тебя. Клянусь, я так за тебя боюсь, как ни за кого не боялась, — жарко зашептала Наташа, стараясь вытолкнуть из себя слова как можно быстрее, пока Артем не перебил ее. — Ты мне нужен. Очень сильно нужен.

— Я до сих пор жалею о том, что не убил эту собаку. Если бы я тогда знал все, я бы... — Артем тяжело, шумно задышал, обхватывая ее за талию и вжимая в себя. Как будто она куда-то уйдет. — Я не хотел, чтобы ты через...прошла через это.

— Мы не сможем с тобой исправить то, что с нами было, — рассудительно заметила Ната, пытаясь успокоить и достучаться до мужчины. — Мы с тобой такие, какие стали. Надо перешагнуть через прошлое. Ради этого мы с тобой и ходим на эти чертовы встречи, которые меня жутко раздражают и бесят .

— Хорошая мы парочка, правда? — Артем слабо улыбнулся. И пусть улыбка выглядела не совсем естественной, но хоть что-то.

— Не знаю, но друг друга точно стоим.

Гнетущая атмосфера немного разрядилась. Физически стало легче дышать. И проще. Рассмеялись тихо, интимно, заглядывая друг другу в глаза и ощущая легкость, которой давно не чувствовали. Как будто второе дыхание открылось.

И не верилось, что с тех пор столько времени прошло. А ниточка, особая связь доверия между ними существует и сейчас, крепчая изо дня в день.

— Ну что, когда уже?

— Сейчас. Ты вовремя пришел, — Ната чмокнула его в холодную щеку и обняла за талию. — Все готово. Как раз и Олег приехал.

Артем кивнул отрывисто, приняв к сведению, и, взял ее за руку. Олег как раз в этот момент из-за поворота вышел, увидев их, замер как вкопанный, но все-таки подошел.

— Привет, Наташ, — он тепло мне улыбнулся и поцеловал в щеку. Артем все также держал ее за руку. — Артем.

Они друг другу руки пожали, и Олег посторонился, пропуская нас вперед.

За прошедшее время Артем стал...терпимее, что ли. Во всяком случае, волны обжигающей ненависти от него уже не исходило. Но Ната могла без ложной скромности заявить — это исключительно ее заслуга. Хоть она и зарекалась не лезть в их отношения, волей-неволей все равно вмешивалась. Не могла оставаться в стороне, к тому же и Олег ей не совсем чужой незнакомый человек.

Вся процедура крещения длилась не очень долго. Но Ната, несмотря ни на что, сильно волновалась. Кирилла она не крестила, так что Вера — единственная крестница получается. Руки тряслись, а сама Наташа все время на Артема оглядывалась, чтобы удостоверится, что все идет правильно. Он едва заметно кивал, и изредка по губам проскальзывала легкая улыбка.

Наташа еще Алене помогала Веру одеть, а потом и на ручки взяла и с ней на улицу вышла, где ее Артем ждал.

— Ну вот, мы все, — Ната малышке подмигнула и подбросила ее на руках. Вера звонко засмеялась и крепко обняла ее за шею. — Подождем Алену с Игорем и поедем.

Артем странно ее разглядывал, пытливо слишком, так что Ната через минуту не выдержала и, изогнув бровь, поинтересовалась:

— Что?

— Что?

— Ты почему на меня так смотришь?

— Как?

— Странно очень.

Христенко головой мотнул и поцеловал ее в кончик носа.

— Не бери в голову. Просто задумался.

Игорь и Лёна вышли, довольные, смеялись над чем-то, и подруга поспешила Верку побыстрее на руки взять. Под ногами сразу Костик заметался, дергая Игоря за рукав и что-то отчаянно выпрашивая.

— Можно, пап?

— Кость, какая разница? У него она почти такая же, как и у нас.

— Нет, — мальчик нижнюю губу выпятил. — У него больше. И красивше.

— Красивее, Кость, — поправила Лёна.

— Пап!

— Спрашивай сам, — Игорь глаза закатил и на Артема насмешливо глянул. — Христенко, к тебе делегация.

Артем брови поднял, глядя на то, как Костя приближается и начинает нерешительно переминаться с ноги на ногу.

— Ты чего?

— Дядя Тём, а вы же сейчас к нам на праздник, да?

— Ну да, — осторожно протянул Артем, в поисках поддержки оглядываясь на Нату, но та только ехидно улыбалась, забавляясь его замешательством. — А что такое?

— А можно я с вами поеду? На вашей машине. Я тихо-тихо буду, — пообещал мальчик, не замечая, как взрослые улыбались украдкой. Даже Олег, стоявший ото всех в стороне, не сдержал усмешку. — Можно?

— Можно, конечно, — Артем кинул взгляд на Волкова, как бы спрашивая разрешения. Игорь кивнул и направился к своей машине. — Залезай.

— Спасибо, дядь Тём! — Костик кинулся обниматься, совершенно неожиданно, поэтому Христенко даже покачнулся, но тоже обнял мальчика. — Так что, идем?

Артем неожиданно ей ключи отдал, а сам направился в сторону церкви.

— Нат, вы идите, а я сейчас приду.

— Ты куда?

— Да мне надо кое-что, — расплывчато ответил мужчина. — Я сейчас.

Наташа только озадаченно поглядела ему вслед, правда, недолго — Костя ее уже тащил к машине.

— Лён, мы попозже подъедем, ладно? — предупредила подругу девушка, открывая перед Костей заднюю дверь. — Артем сейчас отошел.

Лёна кивнула.

— Хорошо. Мы вас ждать будем тогда там.

Артема не было долго. Костик уже успел всю машину облазить, на широком заднем сиденье попрыгать и теперь смотрел телевизор, вмонтированный в спинку кресла. Наташа даже волноваться начала.

— Тебя только за смертью посылать.

— Я быстро сходил.

— А зачем ты возвращался? — полюбопытствовала Наташа. Без задней мысли, просто так спросила, но после загадочного взгляда Христенко напряглась и выпрямилась, разворачиваясь к Артему лицом. — Что? И только не говори мне, что ты задумался!

Артем заерзал, по сторонам оглядываться начал и вообще нервничал.

— Я с батюшкой разговаривал.

— Только не говори мне, что...

— Да не ругался я с ним. Просто... — он в затылке почесал и глубоко вздохнул. — Давай обвенчаемся?

— Обвенчаемся? — Наташа только растерянно моргнула, совершенно забыв о ребенке на заднем сиденье. — В смысле...обвенчаемся?

— Да. Ты не хочешь?

— Да нет. Хочу...наверное. Но мы же и так женаты.

— И что? Это штамп обычный, а то венчание.

Наташа неожиданно тепло и ярко улыбнулась, притягивая Артема для поцелуя, в который все свои чувства вкладывала.

— Хочешь — обвенчаемся.

Артем прислонился лбом к ее лбу и носом потерся.

— Хочу.

— Значит, будем венчаться.

— Поехали уже, хватит вам! — раздался позади них недовольный голос Костика, которому надоело смотреть мультики, а смотреть на них с Артемом ему просто не нравилось. — Мы же опоздаем!

— Не опоздаем, — уверенно заверил Христенко, заводя мотор. — Даже раньше приедем.

— Люблю тебя, — прошептала Наташа перед тем, как откинуться на спинку сиденья. И всю дорогу сияла довольной улыбкой, искоса поглядывая на мужа. И когда приехали (действительно раньше!) Артем ей помешал выйти. Притянул к себе на колени и проник теплыми руками под шубку, безошибочно находя сбоку платья молнию.

— И я тебя, — а потом довольно прищурился, как сытый кот, и с явным удовольствием и гордостью добавил: — Жена.