Монастырь-3: свадьба для ангела (1 часть)

"Тебе? Тебя бы целовать и обнимать", — подумал Луис, а мстительный ангел в голове вновь воззрился на дьявола.

— Я хочу, чтобы ты смотрел... Чтобы ты его ласкал, пока... — Луис сжал в руке плеть.

Кристиан кивнул. Он влез на кровать перед Фернандо и в какой-то момент, ускользнув от взгляда Луиса, ободряюще улыбнулся королю, мягко коснулся грудью груди, припал губами к губам.

Луис попробовал выровнять дыхание. Он стоял и смотрел на братьев, которые слились в поцелуе. Сейчас плеть настигнет их обоих, пройдет по плечам. Удар. Дрожь в пальцах и стук в голове. А этот удар по спине Фернандо — лично за Аннику. Юноша прикусил губу, и кровь потекла из маленькой ранки. И по боку — опять на двоих. Больно в душе...

Король, вцепившись изо всех сил руками в столб, бешено целовал Кристиана. В первый момент, когда Легрэ коснулся его губами, Фернандо потерял контроль. Но вместо того, чтобы взять все в свои руки, как он обычно делал, дьявол впился в такую нужную кровь. Слизывал ее, раззадоривал, ласкал. Удары были обжигающими, но боли почему-то не было, была только слабость, накатывающая все сильнее с каждым ударом. И звезды летели все стремительнее и красивее.

Луис остановился лишь на десятом ударе и отбросил плеть. Его любимые... Его ли? Теперь, наверное, нет. Все слова... Все тлен и пустошь... Инквизитор говорил, что нет ничего вечного, кроме смерти...

Кристиан больно прикусывал губы короля, но не до крови. Рука прошлась по прессу и спустилась в пах, огладила мужское естество. Кожа горела от ударов, разум плыл, но Легрэ никак не мог прервать их затянувшийся поцелуй.

Внезапно Фернандо простонал:

— Луис, — и со счастливой улыбкой упал без сознания на пол.

Юноша бросился к королю, зарыдал... "Виноват? Это я виноват", — шептало сознание. Руки пытались перевернуть мужчину.

— Мэтра надо позвать. Боги! — дрожь прошибала тело.

Легрэ кое-как и не без помощи герцога, втащил короля на кровать, убрал со лба волосы и приложил ладонь к груди. Дыхание ровное, сердцебиение тоже.

— Успокойся, Луис, — сказал он немного хрипло, — с ним все будет хорошо. У него такое бывало уже.

— Ты не понимаешь, — герцог быстро нацепил пеллисон и помчался к двери, чтобы позвать слуг и лекаря. Короля перенесли в сухие соседние покои и уложили на кровать, а затем пришел Ромонд, который глянул на обоих любовников суровым взглядом.

Легрэ тоже понадобилась помощь, чтобы смазать раны, о чем он попросил именно герцога. Когда же они наконец остались с Фернандо втроем, Легрэ сел в изголовье королевской постели и мягко погладил брата по волосам.

— Не очень гладко все прошло в первый раз, ну да ладно, — сказал он, глянув на Луиса. — Кстати, мне понравилось как ты меня поимел. Может как-нибудь повторим, м? Только без настоящих ссор.

Луис поднял глаза, в которых еще не угасло волнение. Он все это время гладил короля по руке, словно этим тот мог почувствовать его присутствие.

— Не думаю, что ссоры нам на пользу, — вздохнул тяжело. — И за тебя я волнуюсь. Мэтр сказал, чтобы ты не перенапрягался. И удушье — это не лучший способ для расслабления.

— Неверно мыслишь, Луис, — фыркнул Кристиан. — Ты смотришь со стороны так, словно не знаешь меня. Мне вот легче принимать власть другого человека над собой, если та абсолютна. Если бы Фернандо таким не был, я чувствовал бы себя ущемленным. Он это знает, потому никогда не жалеет меня в процессе. И тем слаще нежность после всего. Ну, думаю, ты распробуешь со временем... А пока на счет Анники... Тебе полегчало?

Хотелось кивнуть, чтобы забыть, но герцог точно знал, что это не так. В этом огромном замке он таки остается беззащитным юнцом. Кругом слишком много политики, даже каменные стены ей пропитались. В каждом переходе и так шепчутся о фаворитах короля. И наверняка, слухи идут и в северные королевства. А если кто-то узнает про злощастный брак со своим любовником?

— Ты молчишь. Почему? Тебе нечего сказать или просто не хочется?

— Я слишком сильно люблю тебя и Фернандо. Никого не интересует, что я думаю, — ладошка скользила по руке короля. А там, наверняка, северной принцессе сейчас совсем не сладко.

— Меня интересует, — серьезно заявил Легрэ.

— Тебе нравится власть над собой? Абсолютная? Кристиан, тогда почему ты был против этого похода к королеве, а сам там оказался?

— Может потому, что я человек и тоже иногда делаю ошибки? — Кристиан подошел к Луису и, положив руки на его плечи, грустно улыбнулся. — Мне не понравилось иметь ее, но то унижение, которое ее постигло, каким-то образом облегчило мой страх потерять тебя, сгладило неуверенность в себе. Это как у змеи выдернуть ядовитые зубы — вырвал и уже не так страшно. Кроме того, я же думал, что это она затащила тебя в постель, а потому был еще и зол на нее.

— Всегда виноват мужчина. Я думаю, что я должен был отказать. Должен был уйти тогда. Мне стыдно за свой проступок. Но я не хотел, чтобы кто-то пострадал. В мире слишком много дурного, — Луис прижался щекой к руке Легрэ. В памяти всплывала пыточная. Почему-то сегодня герцога мучили видения подвалов, где располагались пыточные, которые оборудовали лучшие мастера-ремесленники. Понимали ли они, на что идут? Конечно. У короля тоже есть такие...

— Мир вообще штука неправильная, малыш. — Кристиан нагнулся и поцеловал юношу в губы.

Не то, чтобы герцог не ожидал, что так произойдет, но все равно, он еще чувствовал щекочущую душу обиду. А губы барона взывали к любви, которая всегда побеждала в Луисе. И теперь — тоже.

Легрэ опустился на колени перед герцогом, долго всматривался в его глаза, не решаясь спросить.

— Скажи мне, у вас с Анникой как это было? Она была девственницей?

Луис покраснел и, еще некоторое время отводя взгляд, кивнул.

— Хорошо. — Кристиан довольно улыбнулся и бегло провел пальцем по щеке герцога. — Я задам тебе еще несколько вопросов. Это очень важно и от этого зависит судьба Вестготии. Я должен спросить... Ты оставил свое семя в лоне королевы?

— Не знаю, я не помню, — вздрогнул герцог. — Если я себя не контролирую, я почти ничего не помню... У меня удушье наступает и в глазах темно.

— Постарайся, Луис, это очень важно.

— Да, — кивнул герцог. Да, он очнулся, находясь в Аннике на пике удовольствия и осознал, что сотворил.

— Умничка, — Кристиан поцеловал юношу в лоб, хотя ревность все еще терзала его сердце. — Если она понесет, это будет прекрасно. Она светловолоса и никто не заметит сразу, что ребенок не от Фернандо. Даст бог, будет похож на мать, тогда вообще проблем не возникнет.

— О чем ты? — задохнулся Луис, сжимая руку короля. — Я не хочу этого. Зачем ты?..

— Я о наследнике, мой мальчик, — ответил Легрэ. — Фернандо сейчас позарез нужен наследник, чтобы укрепить свою власть и династию в Вестготии. Все сложиться как нельзя лучше, если Анника забеременеет. Фернандо примет твоего сына или дочь, как своего. Хорошо бы, если бы мальчик...

Глаза Луиса расширились. Он всегда думал, что позорно изменять, что...

— Кристиан, это постыдно. Король не примет. Это измена государствую. Это же будет мой ребенок.

Легрэ пожал плечами.

— Тебе лучше обсудить это с ним, милый.

— С Фернандо? Обсудить? — Луис растерялся. — Что обсудить?

— Возможность появления на свет наследника, как что? Ты же не думал, что Анника не может забеременеть? Если бы женщины беременели по желанию, мужчины трахали бы их без всяких обязательств жениться. Когда имеешь дело с женщиной, будь готов к таким сюрпризам... ну, или трахай их только в зад.

— Кристиан, зачем ты так? я не хотел никакой близости с Анникой. Все, что произошло, это вышло... потому что мы ссорились. Я поступил низко. И если ты хочешь, чтобы я признался Фернандо, я скажу все.

— Я хочу, чтобы ты понял, — Легрэ подхватил юношу за талию и затащил на постель, фактически подмял под себя, глядя в глаза, — не надо испытывать чувство вины там, где оно не нужно.

— Хорошо. Но ты же злился. И теперь тебе не нравится этот разговор.

— Я ищу варианты, — улыбнулся Легрэ. — Но пока хочу просто трахнуть тебя. Потом Фернандо... потом он нас, потом ты... Хм, занятное дело.

— Не теперь, сейчас нельзя. Ему плохо... — Герцог посмотрел на расслабленное лицо короля. Сейчас его профиль был таким тонким в свете возродившегося солнца за окном.

Кристиан согласился и, просто обняв Луиса, прижал к себе. И они тихо лежали рядом, глядя друг на друга.

Фернандо очнулся через несколько часов после приступа. По странному болело тело. Необычно. Не открывая глаз, король пошевелил плечами. Спина тянет свежими ранами. Он что, дрался с кем-то перед приступом? Мужчина нахмурился — вроде нет. Саднила щека. Рука.

Монарх открыл глаза и посмотрел на кисть, на следы от укуса. Картинки произошедшего начали падать осенним листопадом, все быстрее, накладываясь друг на друга, мешаясь, беспорядочно вылезая друг из-под друга. Фернандо чуть прикрыл глаза и радостно улыбнулся — замечательно. Знать бы, чем все закончилось...

Луис сразу очнулся от дремы и, боясь спящего Кристиана, потянулся к Фернандо.

— Лежи спокойно. Не надо пока резко двигаться. Голова болит?

— Не знаю, — откликнулся король чуть хриплым голосом, обнимая мальчика, зарываясь лицом в спутанные белокурые волосы. Тот был теплый, сонный, расслабленный — именно таким мужчина видел юношу по утрам, и именно поэтому любил будить его сам. Вдыхая любимый запах, возбуждающий и разум и тело, возвращающий стройность воспоминаниям, пробормотал: — Хотя выпить я бы не отказался.

— Только отвар, хорошо? На сегодня с вином хватит, — юноша осторожно спустился на пол и принес Фернандо оставленного зелья, которое сделал лекарь. Стыд за свою ревность и еще другая, путающая смесь эмоций мешала правильно оценить свои поступки. — Сделай несколько глотков. Вот так, — наклонившись к мужчине, Луис поцеловал его после в губы.

Король с довольным вздохом ответил мальчику, притягивая к себе, не давая двигаться или оторваться. Как обычно после приступа, мужчина чувствовал себя очень хорошо, была только слабость, не дававшая сразу вскочить с постели. Но и она должна была пройти очень быстро после напитка лекаря.

Серебряный кубок упал на пол с легким звоном и покатился куда-то в сторону. Фернандо целовал Луиса, чувствуя, как крепнет желание и радость.

Вновь отступали обиды и сомнения, молодая кровь закипала. Жарко. Руки скользят по спине и сминают ткань. Луиса захватывали трепет и страсть, передающиеся от мужчины. Но пока нельзя было сильно беспокоить любимых. Что он наделал сегодня? Как стыдно признавать, что ты такой трус и такой глупец? За что только любят?

Губы ответили на поцелуй, открылись, пропуская язык внутрь. Хотелось обнимать обоих, а не наказывать... Милые мои.

Фернандо опять растворялся в своем светлом мальчике, таком запутавшемся и таком любимом. Полном страхов и сомнений. И любви — в этом король не сомневался. Дарил ласку и нежность — дьявол на время отступил, позволяя выказывать другие чувства без извечной червоточинки.

— Хочу тебя, — выдохнул монарх в алые от пробуждающейся страсти губы юноши.

— Чуть позже, да? — Луис погладил монарха по щеке. А на его лице яркой линией сверкнула царапина от пореза дьявола. — Прости, что я разозлился. Я каждый раз не могу сдержаться. Вы так действуете на меня, что я голову теряю.

— Я от тебя тоже теряю голову, милый, так что все в порядке. — Фернандо провел пальцем вдоль подарка своего безумия. — Тебе не больно?

— Нет, все в порядке, мэтр сказал, что ранка неглубокая, и быстро затянется. Я тебя укусил, — он заморгал, скрывая смущение. — И еще дрался...

— Да, я определенно умру, трахаясь с вами, — неожиданно констатировал сонный голос Кристиана. Он зевнул и повернулся на бок, любуясь милыми. — Я уже опоздал или как раз вовремя?

Прервав нежную ласку, герцог повернулся к Легрэ.

— Не опоздал. Ты как? Как горло? — он и правда беспокоился. Такие игры могли закончиться плачевно, и каждый раз приступы пугали Луиса неимоверно.

— Все хорошо. — Легрэ погладил мальчика по волосам и посмотрел на брата. — Как себя чувствуешь?

— Знаешь, нежный, я могу только повторить твою фразу: "Все хорошо", — ехидно улыбнулся в ответ Фернандо. Мысль о том, что неглубокая рана на щеке мальчика — это плохо, он запрятал подальше. Ведь если неглубокая и заживет без следов, то дьявол опять будет рисовать свой знак, пока тот не останется навеки. А лицо настолько нежная часть тела, что в следующий раз может закончиться более плачевно.

Рука уже нетерпеливо проходила вдоль спины юноши. Теплый, податливый, нежный... И такой красивый в своем смущении.

— Только не начинайте споров сначала. — Луис вдруг вспомнил что-то. Да, мэтр оставил снадобье и для Кристиана. Герцог опять соскочил кузнечиком с кровати и заставил выпить его теперь уже барона. — Вот теперь можно и пообедать или поужинать... С вами время путается, — сказал, забираясь в теплые объятия любовников.

Фернандо улыбнулся брату и во взгляде проскользнуло нечто, вроде бы утихшее некоторое время назад. Вместе, и мальчик между ними. То, что сейчас нужно. Если бы не эта проклятая слабость... Но ничего, скоро все пройдет.

— Знаешь, маленький, у меня что-то голод совершенно другого свойства, — король пробежал руками по телу юноши, заставляя его все больше вдавливаться в Кристиана. — Ты уверен, что хочешь сейчас именно поесть? — протянул он, целуя шею юноши. — Если хочешь есть, я тебя могу накормить, — многообещающий шепот пробежал по алебастровому плечу, с которого стянули просторную ночную рубаху.

— Я не... не уверен... — вздох, и голова откидывается на плечо Кристиана. — Но ... Фернандо, Кристиан... Что вы делаете? Вам нельзя... Фернандо, у тебя приступ только закончился, — горячие губы обожгли оголенную кожу, и ткань поползла вниз дальше.

— М-да, и что? — король продолжил исследовать тело мальчика, как будто в первый раз его обнимал.

— Ничего... ах, — Луис вскрикнул, когда руки прошлись по спине и сжали ягодицы через ткань.

— Мне после приступа все можно, — ласковым змеем прошептал Фернандо, одной рукой продолжая оглаживать мальчика, а второй обхватив плоть Легрэ и раззадоривая его быстрыми, четкими движениями.

Кристиан с хитрой улыбкой сосредоточенно целовал плечи юноши, вдыхая его запах, время от времени подталкивая его бедрами навстречу королю.

Говорить его хищники не желали, а желали продолжить прерванную в спальне игру. Луис закрыл глаза и откликался на ласки короля, на поцелуи Кристиана, на их касания и едва скрываемое возбуждение.

— Маленький, так приказать подать поесть? — Фернандо хотел Луиса уже просто неимоверно, но ведь можно еще и чуть поразнообразить жизнь.

— Нет, не надо, — губы едва выдавали звуки. Белые волосы разметались по подушке, и белая кожа на темном покрывале горела ярким свечением.

— Надо, милый, — шепнул Легрэ. — Давай же, ну?

Луис не понимал, что от него хотят, но поддавался на новые поцелуи, которые растекались по коже, распускаясь на ней яркими соцветиями желания.