— Я тебе скажу один раз, и лучше слушай меня внимательно. Сэр Кром гоняется... я гоняюсь! за этим ублюдком уже третий год. И если вдруг сейчас, когда мы взяли его со всеми потрохами, хоть что-то... — Берш ощерился. — Если ты... если вы все! — рявкнул он назад на стражников, застывших перед гарпиями, так и не рискнув вытянуть свои мечи, — думаете, что эти городские пердуны прикроют ваши задницы после такого... тогда головы у вас дерьмом набиты!
У сержанта играли желваки, лицо налилось кровью, он пытался отодрать руку Берша.
— Ты понял?
Берш, сам отпустив, оттолкнул его. По очереди оглядел стражников.
— Вы все идете с нами!.. Хок, Сэм, Джеф!
Гарпии дружно навалились на толпу и раздавили притихших зевак в стороны.
— А ну, вбок! — орал Хок на торговца с неповоротливой тачкой.
Берш пихнул меня. Мы быстро зашагали вниз по улице.
Гарпии разгоняли прохожих в стороны, Берш вцепился мне в плечо и не отпускал.
Влево отходил переулок, Хок с Сэмом двинулись туда.
— Нет!
Берш рывком осадил меня. Плащ врезался мне в шею.
— Да пройдем здесь, — буркнул сзади сержант. — По ней выйдем к мясникам, обойдем по...
Берш притянул меня к себе и прошипел на ухо:
— А скажи-ка мне, Бример, где твой мальчишка?
Какая-то молоденькая белокурая служаночка с корзинкой выскочила из переулка, почти налетев на Хока с обнаженным мечом — и шарахнулась прочь, вжавшись в стену и дико глядя на гарпий. Быстро-быстро семеня, бочком вдоль стены, протиснулась мимо нас и побежала вверх по улице.
Не дождавшись ответа, Берш от души швырнул меня — дальше вниз по улице, я едва удержался на ногах.
— Дальше! — рявкнул Берш. — И смотрите внимательно! Где-то здесь должен быть его мальчишка!
Каблучки красотки стучали по мостовой позади, как комья земли по крышке гроба.
В следующий переулок мы тоже не сунулись.
Мы спустились до самого квартала оружейников, там свернули в какой-то проулок скобянщиков, и еще раз. Через пару кварталов наконец-то повернули на восток — теперь, сделав большой крюк, мы снова двигались в холм, к центру города.
Над крышами впереди вырос шпиль ратуши, но мы свернули в безлюдный переулок. В его конце путь преграждала высокая стена с воротами.
Двое гарпий с алебардами расступились, пропуская меня и людей Берша, и снова сомкнули лезвия перед носами стражниками.
— Нет, — бросил Берш. — Сержант и этот, — ткнул он оттопыренным пальцем на стражника, который поднимался в мастерскую Ильрика, — идут с нами.
Во дворе за воротами было шумно. На пустой привязи были свалены красные плащи, несколько пар тренировались на мечах, лучники развлекались стрельбой.
Все они бросали свои дела, завидев нас.
— Бе-ерш!.. Никак, с уловом?
— Эй! — крикнул длинноволосый лучник. — Оставь его нам, Берш!
— Чучелом обойдешься, — оскалился Берш. — А на эту тушку есть любители и в подвалах.
— Ну так скажи там, чтобы хоть голову оставили! — крикнул длинный. — Сколько можно по доскам и тыквам!
Хок осклабился.
— Прости, малыш, но его уши уже обещаны мне, а остальное на псарню.
Я попытался обернуться — но древко копья шибануло мне в спину.
— Вперед! Там еще наговоришься...
За углом казармы заковывали в кандалы пару крепких мужиков.
Молодые. Пара моих неудачливых собратьев, из совсем-совсем начинающих? Хотя нет, крепковаты для тех, кто полагается не на мускулы, а на голову. Похожи на солдат... Дезертиры? Получать серебряный в день много желающих, да не у всех это желание остается после первой стычки с орками... А, какая разница. Теперь будут таскать руду на королевских рудниках. Свинца и жидкого серебра сейчас нужно много, а люди там что-то не задерживаются. Мрут как мухи. Гоблины, и те на такую работенку не соглашаются...
— Живее! — древко снова врезало в спину.
У входа в башню, сложенную из огромных блоков, стояли двое латников. При виде Берша они расступились. Хок и Сэм потянули тяжелые окованные створки.
За ними была полная темнота — лишь когда меня втолкнули, я различил, что из узких бойниц падает скудный свет.
Лестница слева вдоль стены уходила вниз. На ступенях чернели следы, будто в подвалы тащили только что освежеванную тушу. Хотя, скорее, ее оттуда вытаскивали...
— Вперед, вперед!
Меня пихнули в другую сторону — справа вдоль стены ступени вели вверх.
61
— Бример! — он почти обрадовался.
Для брата Крома это выглядело так: левый уголок его губ и левая же бровь чуть заметно приподнялись.
— Что вы такое сделали, сэр Кром, — пробормотал я, — что вас сослали в эту глушь?
Огромный стол перед ним был завален пергаментными листами — скрученными, развернутыми, они лежали стопками и кое-как, многие еще запечатанные. На одном я приметил бурые пятна, похожие на засохшую кровь.
Кром откинулся на резную спинку кресла. Уголок его губ занял нейтральное положение. Лицо стало безучастным, как посмертная маска.
— Это не ссылка, Бример. Это повышение.
Что ж, очень может быть, — если уж он так говорит. Сэр Кром, насколько я успел заметить, не врал никогда. Даже ради служебных надобностей.
Его лицо обрамляли густые черные волосы до плеч, такие же иссиня-черные усики, кожа бледная и гладкая, как у девушки. Черты правильные, благородные — разве что чуточку тяжеловесен подбородок. Но, сдается мне, не из-за излишков в еде, а из-за сумрачности характера.
Одежда его была белоснежна от ворота дублета до сапог, лишь на груди кровавый герб.
— Взяли у того алхимика, куда вы вчера ходили, — сказал Берш и рявкнул на меня: — Сумку положи!
Джеф врезал древком мне в спину, швырнув к столу.
Кром поморщился.
Я пристроил Туфельку на край стола, стараясь не потревожить чернильницу и пергаментные завалы.
Мимо меня к столу почтительно приблизился и скуластый, аккуратно поставил возле сумочки мой кошель.
Берш уже стоял позади Крома, чуть склонившись к его правому плечу.
Он любит величать себя правой рукой сэра Крома. Как по мне, больше похож на верную собаку. И взгляд у него такой же — собачий. Как у цепного пса... Следит за тобой, оскалившись беззвучно, даже не рычит, чтобы не выдать себя. Но как только поймет, что ты ближе, чем длина его цепи, рванет и перегрызет тебе глотку...
— Та-а-ак!
Кром перегнулся через стол и подтянул к себе мою Туфельку.
Стал медленно развязывать застежки. Улыбка, с которой он заглянул внутрь, — такой жалуют старого верного друга.
— С поли-ичным...
— Так точно, милорд.
Берш подкрепил слова четким кивком, хотя стоял за спиной Крома. И, пригнувшись к плечу, быстро зашептал:
— На этот раз верно взяли! Теперь точно не пустой... Он за что-то рассчитывался с алхимиком. Либо купил, либо сам принес товар, но что-то там есть. Деньги были хорошие — шесть с лишком золотых!
— А свидетели, что это именно его футляры...
Кром поднял глаза на городских стражников.
Сержант кивнул.
— Да, это его вещи. Он сам сказал.
— М-м! Прекрасно, Берш, прекрасно...
Берш полузакрыл глаза, млея. Пес под хозяйской рукой.
Откуда-то из глубины башни донесся вопль.
Я поежился, представив, сколько камня нас разделяло от подвалов, где сейчас трудились дознаватели... не думал, что орать так в человеческих силах.
Лицо Крома осталось безучастным.
— За что его? — спросил я. — Поймали с... чем-то магическим?
Кром скорбно вздохнул.
— Увы. Пока я здесь не поймал еще ни одного... вроде тебя, Бример. Ты будешь первым. А этот — не из вашего брата. Так, ходил вокруг города и тайком составлял карту новых укреплений. На его осле нашли клетку с орочьими сороками. Отсылал им сообщения, что делается в Оростоле, сколько войск ушло к приграничным лесам... Всего лишь шпион.
Всего лишь...
Я постарался сохранить такой же невозмутимый вид, как брат Кром, но не уверен, что у меня получилось. Снова донесся вопль.
Кром достал из сумки футляр. Взглянул на меня.
Он медлил. Он растягивал удовольствие.
Не первый раз мы с ним встречаемся. И еще ни разу он не ловил меня с поличным. Если бы поймал раньше — тут уж и ловить было бы некого...
Кром ласково улыбнулся.
— Может быть, сам скажешь, что там, Бример?
Я вздохнул.
Слишком поздно я почувствовал, что сзади ко мне кто-то шагнул — и в поясницу врезало.
Сдержав вопль с проклятием, я разлепил губы:
— В основном, бархат. Черный, мягкий.
Берш за спинкой кресла засопел, в спину снова ткнули кулаком. Кром лишь мягко усмехнулся.
Кот, играющий с мышью. Не спешит убивать.
— Что ж, Бример... Бархат... Черный, мягкий... — Он махнул рукой, чтобы сержант стражников подошел к столу. Кром снял запор с футляра. — И кое-что еще-о-о...
Повернув футляр так, чтобы видно было только ему, Кром приоткрыл — чуть-чуть. Будто подглядывал в шкатулку с подготовленным подарком, дразня ребенка.
62
Как и у большинства благородных из древних родов, по лицу Крома мало что можно прочесть, если он сам того не хочет. Однако на этот раз мне удалось кое-что подглядеть...
Или показалось?
Быстро он оправился.
Кром открыл футляр шире, чтобы стало видно всем.
— Как я и говорил, сэр Кром, — сказал я, пожимая плечами. — Черный бархат.
Футляр был выстлан им изнутри.
— Мягкий, — смиренно добавил я.
В спину мне, предупреждая, уперся кулак.
Берш мигнул, глядя в пустой футляр, затем уставился на меня.
— Да! Еще, конечно, петли из шелкового жгута... — поправился я. — Но они ведь совсем небольшие... Да? Теперь точно все.
Если бы я был к Бершу на пару шагов ближе, его взгляд оцарапал бы мне кожу.
Кром хмыкнул, улыбнувшись самым краешком рта. Пока еще спокойно, уверенный, что вожжи в его руках...
Нет. Все-таки мельком оглянулся на Берша.
— Там еще! — поспешно сказал Берш.
Я вздохнул.
Кром достал второй футляр. На этот раз он просто открыл запоры и резко распахнул крышку.
Кто-то из гарпий шагнул ближе, чтобы тоже увидеть, что там. Наверно, все взгляды сейчас были прикованы к футляру — кроме моего. Я следил за лицом Берша... и, конечно, за Кромом.
О, этот сладкий миг, когда он поднял глаза от футляра — на меня!
Жаль, всего лишь миг...
Краткий миг. Слишком быстро на лицо вернулась холодная маска.
— Берш!
— Но... Но он же... Мы все... — Берш обводил взглядом и своих, и городских стражников. — Видели деньги, которыми он расплачивался с алхимиком...
— Я с самого начала сказал, что деньги на столе были не мои, а мастера Ильрика.
— Врешь! — рявкнул Берш. Его каблуки скрипнул по полу. Он едва сдержался, чтобы не рвануться ко мне. — Что ты тогда вообще делал в его лавке?!
Я пожал плечами.
— Хотел заказать эссенции?
Берш всхрапнул и сделал шаг ко мне...
— Бе-ерш... — тихо протянул Кром.
Но с каким презрением...
Берш, замерев, пошел красными пятнами. Шагнул обратно за кресло. Побелевшие пальцы вцепились в резную спинку.
— А пустые футляры тебе зачем?! — рявкнул он.
Нас разделял широкий стол, но я отер со щеки воображаемые брызги. Поднял подбородок.
— Разве владеть свинцовыми футлярами у нас уже запрещено?
— Если ты не собирался прятать ничего магического в свинце, то зачем ты тащил эти футляры в лавку алхимика?! Эссенцию в них не нальешь! Зачем тебе футляры, я спрашиваю?!
— А вот это уже не дело прислуги белых братьев, коли уж никаких эдиктов короля я не нарушаю...
— Что-о-о?!!
Берш метнулся ко мне, вскинув кулак, а тот гарпия, что был сзади, проворно схватил меня за запястья, выкручивая руки, чтобы даже дернуться не мог...
Кром вскочил с кресла.
— Хватит!
В комнате стало тихо.
Руки Крома в белоснежных перчатках были брезгливо вскинуты — будто перепачкался в лохани с помоями, и теперь не знал, обо что вытереть, и боялся запачкать свой белоснежный дублет и закапать стол.
Да, этот до рукоприкладства не опустится, и другим не позволит. Ну, пока не доказана вина...
Честь рода. Насколько я смог разузнать, он отпрыск какого-то действительно древнего, — но, увы для него, то ли третий, то ли вовсе четвертый сын. Герб на его груди даже не поделен напополам. Его целиком занимает кровавая гарпия.
Я отвесил ему легкий поклон.
— Приятно иметь дело с человеком чести.
— Эй!.. — ожил Берш. Какая-то мысль осенила его. Выскочив из-за кресла, он схватил Туфельку. — Но была же еще ловушка!
Раскрыв замшевую сумочку нараспашку, он уставился внутрь — но все, что в сумочке было, Кром уже достал. Берш перевернул ее и потряс, почти вывернул наизнанку, но кроме замши в его руках ничего не было.
Разве что осколок треснувшего кристалла в каблуке сапожка, что вышита на боку...
Кром, медленно опускаясь в кресло, сдвинул брови.
— Ловушка?
— Да... Она была здесь! — Берш крутанулся к своим. — Джеф! Ты же...
Кром вдруг вскинул руку.
Воцарилась тишина.
Кром обвел комнату взглядом, будто что-то потерял. Нахмурился.
— А где звереныш?
— Кто, милорд?..
— Его слуга. С ним разве не было его слуги? Мальчишка, родом из Себрега.
— А, вы об этом мелком ублюдке... Нет. Когда мы пришли в лавку, он был один. И потом не появился. Сдох где-то. Наконец-то.
За желтыми плащами, у входа в зал, что-то шевельнулось.
Невысокий узкоплечий человечек протиснулся поближе. До этого он так умело держался подальше от окна и за чужими спинами, что только сейчас я обратил на него внимание.
Он был закутан в серый плащик. Такой знакомый серый плащик...
— Э, нет... Я должен, сэр Кром, внести поправочку... — быстро забубнил он, по-столичному глотая окончания. — Мальчишка с человеком был, но перед входом в квартал алхимиков человек его отпустил. Человек разрешил слуге совершить ритуалы, отправив его к какому-то крысиному божку...
— Кому-у?.. — нахмурился сержант стражников. — Нет у нас никакого крысиного божка!
— Крысиному бо-огу... — медленно повторил Кром, переводя взгляд с серого человечка на меня и обратно.
Он откинулся на спинку. Упер руки в подлокотники.
— Но такое водится только среди уличных оборванцев Себрега...
Человечек, по-змеиному юрко, уже уползал обратно за чужие плечи.
Кром потер щеку.
— Перед кварталом алхимиков... — Теперь он не сводил с меня взгляда. — А когда вы вели его сюда, никто с вами... с ним!.. не сталкивался? Якобы случайно?
Нет, все был куда проще и надежнее. Но он спрашивал не меня.
— И на меч никого не подпускали, милорд! — доложил усатый.
— Значит, где-то по пути смог выкинуть... — прищурился Кром.
— Но она ж на все четыре застегнута была... — пробормотал позади меня учач. — Я ж сам... И разрезов — нет же...
— Нас какие-то бродяжки задирали, — начал прозрачноглазый юнец, — когда мы...
— Это был не его слуга! — ощерился Берш. — Точно не он! Этого ублюдка я бы узнал! Если встречу, лично...
Взгляд Крома был грустен и задумчив, когда он оглянулся на своего верного пса.
— Но сумка! — прорычал Берш. — Милорд, это же та же самая сумка, клянусь! И туфля на ней! Точно такая же! Я помню этот расколотый кристалл в каблуке, еще когда мы ловили его у нас в порту!
