— 28, 29, 30, 31, — считала зарубленных ей в этом бою Людмила. Гоблины шли сплошной волной и несмотря на подавляющее превосходство в уровне ее отряда, уже начали помаленьку теснить совсем еще недавно забивавших их как скот игроков. Горящий оранжевым пламенем меч паладинши кромсал все вокруг, не делая разницы воздух ли перед ним, или живая орущая от ненависти и боли плоть, кожа и бронза доспехов, или железо и сталь мечей и топоров — священному оружию Трооатэны все было едино, и он хорошо служил своей хозяйке и заодно богу, чьей волей он был сотворен. — 37, 38, 39, 39, 3...! — Несколько сбившуюся со счета паладиншу прервал огненный шар, брошенный в нее одним из шаманов. Гоблин, что почти стал ее очередной жертвой, но вместо этого послужил щитом, заверещал, корчась на сжигающем его заживо огне, его соседи так же не очень хорошо восприняли вспыхнувшую на них одежду и вовсю метались, пытаясь сбить пламя, совсем забыв об оставшейся невредимой эльфийке. — На-аа! — стремительный выпад и меч Людмилы молнией снес голову горящему страдальцу, а затем с утроенной силой и скоростью прошелся по временно неспособным сопротивляться гоблинам. Людмила пошла, нет, рванула вперед, совсем забыв о счете и мечтая лишь добраться до глотки шамана, готовившего для нее очередной огненный ''подарок''. Внутри девушки словно бы что-то лопалась и рвалось, давно (уже несколько месяцев) копившиеся чувства выплеснулись наружу и в очередной раз разметав гоблинские тела, она захохотала и ей словно вторил кто-то как в вышине, так и внутри каждого из игроков. А затем над крепостью сверкнула молния, чьи отблески метались в засиявшей синим и белым небесным огнем глазах паладинши, и всех игроков наполнил восторг и упоение битвы, гоблины же почувствовали дикий животный ужас и боль, что сковывала их члены и не давала дышать.
Безумие битвы — первая из великих способностей дарованных Трооатэной своим последователям, тем из них кто одновременно служил ему и как паладин, и как жрец (второй класс Людмилы), вот что эльфийка обнаружила в своих системных закладках после битвы. Пока же хохочущая Людмила одним гигантским прыжком добралась до неспособного из-за спазма даже бежать шамана и с маху опустила на него меч. Бойня, да, снова именно бойня, а не какая не битва, продолжилась с еще большим ожесточением, но теперь до самого ее конца среди гоблинов не нашлось никого, кто смог бы остановить получивших божественную помощь нападавших. Последних из гоблинов вошедшие в раж игроки (Безумие битвы к этому моменту уже давно закончилось) добили спустя несколько часов — уж больно много было в древней крепости мест, где могли спрятаться спасающие свою жизнь гоблины. Некоторые из проигравшего гарнизона попытались бежать, но все попытки закончились неудачей — слишком легко их было заметить с парящих над абсолютно голым и выглаженным водой ущельем грифонов.
Ради истины следует упомянуть, что два обитателя крепости все же спаслись, пересидели в дыре под самым носом захвативших крепость Драконов и вылезли после их ухода. Впрочем счастья и долгой жизни спасение им не принесло — их очень быстро сожрало то Лихолетье, что со скоростью падающего с двадцатого этажа холодильника надвигалось на эти края.
Глава 11
Серпантинная дорога между рудником и долиной Желтой воды — совместное владение кланов Кровавых Топоров и Медных Башмаков.
Змея огромной уверенно и мощно поднимавшейся из долины колонны все тянулась и тянулась по ведущей к руднику дороге. 10000 воинов — немалые силы, что собрали Медные Башмаки, увидев в неожиданном нападении неплохую возможность отличиться и как минимум выставить потом кланам-владельцам шахт нехилый счет, а как максимум, если повезет (чем черт не шутит, пока бог спит) и стать одними из них. Главы этого не самого сильного, но и не самого слабого клана рассудили так : кто бы не напал на рудник, он должен был, просто обязан, понести тяжелые потери и судя по донесениям их шпионов (какая-никакая разведка имелась у каждого, даже самого маленького из кланов), продолжал их нести, уничтожая население соседней большой долины и малые укрепления вокруг рудника — самое лучшее время напасть. Логика старейшин Медных Башмаков не была их сильным местом: напасть, не зная толком кто атаковал, какими силами и вообще как враги очутились почти в середине гоблинских владений — явно не самый мудрый поступок, хотя возможно при прочих равных могло и сработать, но к несчастью для всего клана Медных Башмаков именно в этом случае их вожди ошиблись. Виной тому были даже не логические просчеты и не поспешность решений военных вождей клана, а крохотный дефект в сознании всех неписей, кем бы они не были, тот самый дефект, что не давал им воспринимать и осознавать многое из отличавшего игроков от остальных обитателей Серединного мира, в частности способность возрождаться после смерти и выходить на поле боя снова и снова, и снова....
Впрочем в данном конкретном случае армии клана Медных Башмаков противостояли не игроки, верней не только они: две тысячи уже успевших покрыть себя славой наемников-легионеров, полсотни магов и друидов, что не слабо усилили тяжелую пехоту и двадцать пять из остававшихся на руднике тридцати грифонов, несущих на себе помимо наездника двух пассажиров, в основном стрелков-рейнджеров, хотя имелись среди них и маги, в частности сам решивший лично поучаствовать в намечавшемся бою Глава Драконов. Именно грифоны, вернее их седоки и выступили застрельщиками и зачинателями схватки, огненным дождем заклинаний и стрел попытавшись проредить колонну на марше. Но не тут-то было: окрыленные недавними успехами члены клана Красных Драконов не учли, что на этот раз их атака не стала неожиданностью для готовых к бою и даже ожидавших чего-то подобного гоблинов. Результат — колонна буквально взорвалась молниями и так любимыми шаманами огромными огненными шарами, а также покрылась пленками многочисленных защитных заклинаний, что позволили снизить урон колонны от ударов Драконов пусть и не до нуля, но до жалких и ничего не решавших десятков. А вот воздушным силам клана досталось — столь ''теплый'' прием как корова языком слизнул 14 из 25 грифонов и надолго отбил охоту соваться в лобовую у остальных.
Дримм был в ярости и испытывал жгучий стыд:
— Покомандовал?! Размялся!? Дебил! Тупой недоделок! Самоуверенный осел! — Одномоментная потеря почти что трети всех воздушных сил клана серьезно ударила по его боеспособности как здесь и сейчас, так и в течении следующих суток. И виноват в этом был только он, фейри Дримм, с какого-то перепугу вообразивший себя великим знатоком воздушного боя и просравший свою первую же атаку в первом же воздушном бою. Фейри еще долго мог предаваться самобичеванию и придумать себе еще уйму уничижительных прозвищ, но обстановка была такова, что на это просто не было времени и следовало, засунув свои чувства в задницу, заниматься стремительно изменяющейся действительностью, в которой у клана Красного Дракона стало на 14 грифонов и 42 игрока меньше, а выигравшие первый раунд гоблины только ускорили свой и без того быстрый шаг и даже что-то запели в предвкушении новых побед. Как-то изменить предстоящее столкновение идущих снизу гоблинов и спускающихся сверху легионеров Дримм уже не мог, да даже если бы и мог, не стал бы — узкая серпантинная дорога, не оставлявшая свободы маневра — идеальное место боя для обладавших большей массой и более крепкими доспехами, к тому же наступавших сверху легионеров. Но помочь своим все же было нужно (к тому же Дримм уже не сомневался, что и легионеров как и его ждет сюрприз, и столкновение не будет для них легким), и раз уж не получилось в наглую, как в тире, прорядить гоблинскую колонну, нужно было менять тактику и как минимум отвлечь часть гоблинских сил на себя.
Рассыпавшись стрижами, грифоны принялись носиться вдоль серпантина, в тоже время стараясь не приближаться к дороге слишком близко, а сидящие на них всадники не особо целясь начали поливать колонну беспокоящим огнем из стрел, обычных, не очень сильных, зато многочисленных и быстро кастуемых заклинаний, а также магических зарядов жезлов — наносимый колонне ущерб был не слишком велик, но не позволял гоблинам расслабиться и вынуждал их держать большинство шаманов равномерно размазанными по всей колонне для ее защиты. Но беспокоили строй гоблинов лишь восемь грифонов из девяти, девятый же, на котором в качестве пассажира находился Глава клана, спустился вниз ближе к началу долины и приземлился на совершенно пустынном участке дороги. Сам грифон использовал неожиданную стоянку для того, чтобы отдохнуть и привести в порядок изрядно растрепанные полетом да и боем перья, а его седоки устраивали сюрприз пока что не без успеха наступавшим гоблинам. В общем-то сюрприз устраивал один Дримм, сейчас рисующий нечто вроде многометровых граффити прямо на дороге и на теле горы, а его сопровождающие — два рейнджера, хозяин маунта и второй пассажир, обеспечивали охрану полностью ушедшего в ритуал фейри.
Тем временем страшный грохот, похожий на удар великанского молота по не менее огромной наковальне, ознаменовал встречу двух наконец-то достигших друг друга колон. И сразу же по всему телу более крупной колонны гоблинов словно бы судорога прошла: десятки бойцов были стиснуты в ней до удушья, не меньше притиснуты к скале до сломанных ребер и конечностей или выдавлены с дороги в свободный полет — колонна гоблинов встала, а через минуту медленно попятилась назад.
Медные Башмаки сделали все чтобы победить: весь авангард их колонны составляли самые сильные и умелые воины и шаманы, доспехи воинов были хороши (ну насколько мог себе позволить не самый богатый клан, к тому же лучшая часть которого была в большом походе) и драться в плотном строю именно эти гоблины умели на зависть всем остальным кланам (чуть ли не единственные из всех гоблинских кланов), их силу и боевые возможности утраивали зелья, которых не пожалели шаманы перед подъемом, да и магия все тех же идущих вместе с ними шаманов делала их гораздо более опасными бойцами чем было на самом деле — все это не помогло.
Легионеры были попросту лучше как воины и в индивидуальном бою, и в умении держать строй (да и сам строй был более совершенен), сильней физически, доспехи и оружие хоть и уступали оружию и доспехам некоторых гоблинов побогаче, но такое единообразное вооружение было у всех, а не как у гоблинов передовой неполной тысячи (кстати качества ''отборного'' снаряжения передовых сил гоблинов было очень различным), наконец на них тоже были наложены чары усиления и защиты и среди них также шли маги. Все это вместе взятое и предопределило результат — гоблины сразу же полегли во множестве при первом ударе и были остановлены, а затем медленно и тяжело, но все же начали пятится под давлением наступавшей сверху тяжелой пехоты. Впрочем сложившаяся на поле боя ситуация кардинально отличалась от похожей случившейся день назад на руднике: никакого перемалывания тупой и неспособной оказать достойного сопротивления биомассы не было и в помине — Медные Башмаки хоть и отступали, но дрались жестко и умело, собирая за каждый метр дань жизнями врагов. С диким хрипом бились передовые воины, их тяжелые (для гоблинов) доспехи, амулеты и чуть ли не в буквальном смысле лившиеся у них из ушей зелья позволяли им драться почти что на равных с их более сильными и рослыми врагами, а так же не чувствовать боли и даже будучи исколотыми копьями и мечами, презрев смерть, пытаться рубить ноги топтавшим их врагам. Множество легких пехотинцев искали смерти в бою и устремлялись по плечам и головам своих более тяжеловооруженных товарищей в безнадежную, но героическую атаку, чаще всего оканчивающуюся прыжком на ждущие их копья и бессмысленной смертью, но случалось некоторые ''счастливчики'' успевали, превозмогая боль, нанести два-три удара вниз и умереть с радостной улыбкой на губах. Часть не столь героических бойцов, будучи поднятыми на плечи и щиты, вели обстрел из пращ, метали дротики, ножи, топорики, метательные дубинки, а бывало стреляли из арбалетов, и иногда несмотря на прочные щиты и доспехи легионеров этот обстрел все же приносил свои кровавые плоды. Примеру стрелков и бегунков-прыгунов следовали и некоторые шаманы, что не удовлетворялись ролью бафферов и хотели более активно участвовать в битве — из-за их деятельности, а также из-за ответных мер, что применяли идущие среди легионеров маги клана, место соприкосновения на сотню метров в ту или иную сторону напоминало переплетение десятков гигантских мыльных пузырей и одновременно шоу фейерверков. От магии казалось кипел сам воздух, но результат всей этой иллюминации был довольно скромен — равное число убитых легионеров и гоблинов. Но если легионеры были пусть и очень хорошими, но все же обычными воинами, то гоблины постепенно теряли шаманов — самую ценную часть своего войска. Теряли зеленошкурые и первых своих бойцов, самых сильных, искусных и лучше всего вооруженных — передовая тысяча таяла прямо на глазах и недалек был тот час, когда вместо закованных в доспехи опытных ветеранов против легионеров встанут их менее опытные собратья в доспехах из кожи — вчерашняя история с кровавой рекой станет реальностью. Но пока что доспешные гоблины еще сражались и уже успели собрать за 6 сотен своих жизней почти 2 сотни легионерских. Несли потери и остальные гоблины и не только прыгнувшие на копья герои или шаманы— жертвы ответного огня магов, но и простые даже еще не вступившие в бой члены колонны: от столкновения прошло лишь полчаса, а количество вытолкнутых в пропасть бойцов вплотную приблизилось к трем сотням, не многим меньше было число изломанных о стены или задушенных в толпе. Имелись дополнительные потери и у сил клана: грифоньи всадники опять забыли об осторожности и вновь поплатились за это — один из грифонов вместе с наездниками был буквально разорван тремя дюжинами огненных шаров, а второй был сбит, потерял крылья и вместе с седоками камнем полетел вниз, самого страшного рейнджеру-владельцу маунта удалось избежать — он успел отозвать грифона за секунду до смерти и с довольной улыбкой превратился в лепешку на дне ущелья. Через 15 минут игрок-обладатель хорошей реакции восстал в точке возрождения, а еще через 45 минут смог вызвать своего крылатого спутника.
Тем временем, вдали от яростного противостояния Дримм закончил заниматься наскальной живописью и сорвав с левой руки латную рукавицу, порезал руку от ладони до локтя, щедро сбрызнув красной с золотом кровью получившиеся рисунки. Кровь фейри как по каналам потекла по составлявшим его творения меловым линиями, не только стекая по ним вниз, но и без труда взбираясь вверх и через несколько секунд заполнила их все, оставив абсолютно чистым пространство скалы между ними, а затем изменила цвет на черный. Черными были и глаза фейри, который читал сложное заклинание сразу на двух языках: языке фейри и их злейших врагов иллайнов. Все заклинание уложилось в минуту и на месте рисунков возник багрово-черный туман, внутри которого что-то взрывалось, шипело и визжало жутким неестественным голосом. Так же просуществовавший считанные секунды туман рассеялся (точнее втянулся вовнутрь себя) и превратился в жуткое переплетение выраставших прямо из скалы странных черных то ли лиан, то ли корней, но со змеиными головами, чьи жуткие горящие ненавистью красные без зрачка глаза напугали грифона — вздыбивший перья лев-орел резко попятился и зашипел. Даже сотворивший тварей Дримм не рискнул приближаться к своим созданиям и оглядев их с безопасного расстояния, приступил ко второй части сюрприза, что должен был встретить постепенно отступающих гоблинов. Но прежде фейри вместе со своими сопровождающими вспрыгнул на грифона и заставил его наездника придержать своего маунта и зависнуть в нескольких метрах над тропой. Затем находившийся в безопасности фейри достал свиток и вновь рубанул по уже практически зажившей руке, хорошенько вымочил свиток в своей святящейся золотыми искрами крови и лишь после этого активировал его. Возникшая на тропе исполинская фигура, сложенная будто бы из гранитных валунов, едва не сверзнулась с оказавшейся для нее слишком узкой тропы, но руки и ноги исполина словно бы приклеились к камню и помогли ему удержаться — каменный гигант повернул голову в сторону фейри, получил мысленный приказ и застыл в ожидании — могучий, усиленный кровью, а значит магией фейри элементаль Земли ждал...
