Следопыт

«Счастье всегда найдут те, кто осмеливается и упорствует; странник — не оборачивайся, иди вперед и ничего не бойся.»

В барах, которые мы часто посещали, на тренировках и в командировках, с годами это понятие сократилось до одного слова, которое мы все понимали: счастье. Теперь парни не сводили с меня глаз: пристальных, твердых, непоколебимых. Они были мужественными людьми. Они не проявляли никаких видимых признаков страха. Они ждали, когда я дам им добро.

Я выразил это одним словом: «Счастье».

На мгновение воцарилось молчание, затем парни ответили тем же.

— Да.

— К черту это.

— Счастье.

Мы запустили двигатели. Я посмотрела на часы, прикрыв их ладонью, чтобы скрыть слабое све­чение стрелок. Мы пробыли здесь двадцать минут — именно столько времени потребовалось, чтобы принять решение всей жизни.

После ночной тишины урчание дизельных моторов звучало оглушительно громко. Ритмичный стук цикад — «бри-бри-бри-бри-бри-бри-бри-бри-бри» — казалось, на мгновение прервался, когда заработали двигатели. Это было постоянным спутником здешней тишины, стрекотание миллио­на крошечных насекомых, отбивающих время, когда сначала мы думали о невозможном, а затем приняли это как единственный вариант, оставшийся открытым для нас.

Джейсон двинулся первым, остальные машины последовали за ним. Мы, подпрыгивая, как кен­гуру, неслись по пересеченной местности обратно к дороге. Мы проверили направо, на север, где, как мы знали, в засаде находились отряды охотников-федаинов. Там, впереди, было темно и тихо, и ничего нельзя было разглядеть. Затем мы повернули налево и выехали на асфальт, направляясь на юг. Я все еще не мог до конца поверить, что мы это делаем, но это было так.

Это то, что есть.

Мы набирали скорость, ветер дул нам в лицо, и я чувствовал себя странно, непривычно спокой­но. Я цеплялся за этот момент — несколько секунд покоя перед бурей из всех бурь — для себя. Я был уверен, что ребята испытывали тот же страх, что и я. Мы все испытывали страх — важно было то, как мы его контролировали. Мы сохраняли все по-настоящему, контролировали выброс адреналина, когда он пронизывал наш организм, и использовали его в качестве топлива для предстоящей битвы. Наша скорость возросла до 70 км/ч. Теперь уже скоро.

Мы мчались по дороге сквозь ночь, когда мне в голову непрошеной пришла строчка из классиче­ской комедии Монти Пайтона «Святой Грааль». Столкнувшись лицом к лицу с Кроликом-убий­цей, рыцари Круглого стола короля Артура предпочли «Бежим! Бежим!» Я сказал себе, что в ре­шении, которое мы только что приняли, нет ничего неправильного или трусливого. Мы не были пуленепробиваемыми. Мы не стояли и не дрались как Рэмбо, тогда, когда делать это было чи­стой самоубийственной глупостью.

Вместо этого мы решили предпринять тактическое отступление, и нам предстояло сражаться в самом сердце территории противника. Это был либо момент полного безумия, либо проявление чистой гениальности: возможно, они нас не ждут. В любом случае, я хотел бы, чтобы у нас под рукой была такая авиация, чтобы по-настоящему разгромить их.

Но сейчас не было смысла зацикливаться на этом.

Мы проехали по дороге 5 километров, когда я почувствовал, как кто-то похлопал меня по плечу. Это был Трикки. Он наклонился вперед со своего места у турели крупнокалиберного пулемета.

— Автомобильные фары, — прокричал он, перекрывая шум ветра. — Примерно в километре впереди нас, мигает и гаснет.

Он указал в направлении того, что видел. Я приподнялся на своем сиденье и окинул взглядом темный горизонт. И тут я увидел это, прямо на обочине дороги впереди: пара огней, похожих на два дьявольских глаза, вспыхивающих — вспышка-темнота-вспышка-темнота.

— Ты видишь это, да? — закричал Трикки. — Вот и все: там засада противника.

Черт: значит, они знали, что мы приедем.

Глава 21

Если вы хотите знать, где находится противник и что он планирует, вы должны попытаться мыс­лить как они. Вы должны перенять их образ мыслей и осмыслить, что они задумали. Вы должны выяснить, где бы вы предпочли атаковать колонну из трех автомобилей, движущуюся на юг по главному шоссе. В любом другом контексте автомобиль, мигающий фарами, не был бы таким уж необычным. Но Трики видел это и понял, что это было именно так: сигнал иракским войскам, затаившимся в засаде, о нашем приближении.

Словно в подтверждение того, что он только что сказал, с юго-востока раздалась серия споради­ческих выстрелов. Это было примерно в 500 метрах впереди машины Джейсона, и трассирую­щие пули описали дугу высоко в ночном небе. Они не были направлены против нас. Это был сигнальный огонь, подтверждающий сообщение о мигающих фарах.

Они приближаются.

Мы приближались к большому поселению, где незадолго до этого нас обстреляли из минометов и где снаряд РПГ прошелся по нашему капоту. На мгновение я задумался, не попробовать ли нам выехать на бездорожье, чтобы обойти врага. Но как только мне пришла в голову эта мысль, я тут же отбросил ее. Теперь, когда они знали, что мы в пути, они наверняка передали по радио сигнал тревоги отряду охотников-федаинов.

Любая задержка, и отряд охотников сядет нам на хвост. Машины федаинов были быстрее нас и маневреннее, и мы должны были предположить, что они хорошо знали здешнюю местность. На­шим единственным шансом было продолжать двигаться на юг во весь опор и попытаться обо­гнать их по основному шоссе.

Секунды тянулись в напряженной тишине. Единственным шумом был порыв ветра. Для любого солдата нет ничего хуже, чем наскочить на заведомо засаду, когда враг превосходит тебя числен­ностью и вооружением. Но прямо сейчас любой страх, который я мог испытывать, был похоро­нен чистой животной агрессией предстоящего боя. Я плотнее прижал твердую угловатую сталь единого пулемета к своему плечу. Это было успокаивающе. Продолжаем.

Мы промчались мимо того места, откуда были произведены эти предупредительные выстрелы. Внезапно ночь впереди нас превратилась в вулкан трассирующего огня. Противник открыл огонь с позиций в 600 метрах к востоку, высоко на гребне холма. Оттуда огонь перекинулся вниз, к нашей колонне, пока весь склон холма не был охвачен пламенем. Из ровной, пустой темноты ночи внезапно показалось, что на восточной стороне трассы №7 разыгрывается битва с лазерны­ми пушками из «Звездных войн».

В нескольких сотнях метров впереди нашей мчащейся машины я видел, как трассирующие пули искрили и рикошетили от асфальта. Прямо перед нами была стена огня. Я откинул прибор ноч­ного видения, прикидывая размеры засады и количество огня, с которым мы столкнулись, кото­рый должен был нас ослепить. Я видел, как Стив и Трикки поступили точно так же.

Наводчики противника, должно быть, навели свое оружие на шоссе, потому что они поливали этот участок асфальта как из шлангов с убийственной скорострельностью. Это была хорошо скоординированная засада, и нам предстояло проехать 400 метров под плотным огнем. Это было чертовски страшно.

Силуэты в резком свете вражеских дульных вспышек я мог разглядеть ряд за рядом зданий на склоне холма. Они были очень похожи на армейские казармы, и в них были живые фигурки из палочек, сновавшие туда-сюда. Хрен знает, откуда они все взялись, потому что это место было почти безлюдным, когда мы впервые через него проезжали.

После нашего продвижения на север враг, должно быть, был размещен на своих резервных пози­циях, готовый и выжидающий. У нас было одно маленькое преимущество. Они, очевидно, не могли нас видеть, и поэтому вели огонь по неподвижным точкам на дороге. Изучая приближаю­щиеся вражеские позиции, я смог разглядеть специально построенные бункеры из мешков с пес­ком, расположенные среди больших зданий, похожих на казармы. Вверх и вниз по склону тянулись толстые стены, обеспечивая достаточное прикрытие ходов сообщения между различными позициями. Мы пропустили все это по пути, и теперь нам это освещали только шквал огня и дульные вспышки.

В первый раз это был темный склон холма, поднимающийся к гребню с группой темных зданий. Теперь мы могли видеть, что это была идеальная оборонительная позиция, с которой можно было нанести по нам удар. Я плотнее прижал единый пулемет к плечу и перевел большой неу­клюжий предохранитель в положение «выкл». Я был наизготовку, так что был готов вести ору­жием из стороны в сторону плавными, убийственными движениями. Но мы все равно не откры­вали огня.

Вражеские трассеры ощупью пробирались к нашему скрытому конвою. Рев пулеметов присо­единился к отрывистому треску стрелкового оружия, по мере того как огонь открывали все больше и больше пушек. Затем я уловил пугающее, ритмичное «чханк-чханк-чханк» крупнока­либерного пулемета ДШК. Дорогу перед нами поливали как из шлангов иракские стрелки, стре­лявшие из АК, станковых пулеметов и бронебойными пулями калибра 12,7 мм.

Рев и глухой удар приближающегося огня накрыли нас мощной, сокрушительной ударной вол­ной. Там был тир, и я прикинул, что нам нужно пробежать полкилометра или больше, прежде чем мы доберемся до противоположной стороны.Над дорогой впереди поднялось густое облако серого дыма. На мгновение я испугался, что ведущий Пинки угодил под огонь и получил прямое попадание. Потом я понял, что это Джейсон бросил дымовую шашку, чтобы прикрыть фургоны позади. Джейс, гребаный герой!

Как только его машина скрылась за завесой дыма, я заметил впереди, недалеко от обочины, бун­кер противника. Теперь мы были среди них, вот почему Джейсон начал выпускать дым. Из этого бункера вырвался огонь. Это было менее чем в 100 метрах от шоссе, и пули пришлись по маши­не инженерной разведки. Парни-инженеры открыли огонь в тот же миг, из пары единых пулеме­тов, установленных на их машине, вырвались злые языки пламени.

Теперь мы находились под прямым и точным огнем, и я не терял ни миллисекунды. Вражеский бункер представлял собой низкую землянку с толстой крышей из мешков с песком. Я мог разгля­деть там силуэты стрелков, пригнувшихся к дульным вспышкам. Я уже держал их на прицеле, и когда нажимал на спусковой крючок правой рукой, левой сжимал верхнюю часть оружия, чтобы придать дополнительную устойчивость.

Я почувствовал, как Трикки позади меня разворачивает крупнокалиберный пулемет, а затем он загрохотал у меня над головой, оглушительно отдаваясь в ушах. Он стрелял прямо над моей ма­кушкой, и мне казалось, что пули вот-вот снесут мне голову. Являясь «оружием по площадям», как крупнокалиберный, так и единый пулеметы распыляют конус снарядов, чтобы накрыть местность непосредственно вокруг цели.

Я прицелился в центральную точку бункера, зная, что единый пулемет забросает все вокруг смертью. С того расстояния, с которого я бил пулями по бункеру, я бы поразил огнем по крайней мере, его половину. Я видел, как пули из моего оружия высекали искры из металла и вонзались в стены из мешков с песком, поднимая столбы пыли, когда они разрывали стены на куски.

Затем более мощные пули из из крупнокалиберного пулемета Трикки разнесли бункер на куски. Я видел, как от удара взрывались мешки с песком, а тела отбрасывало назад, в тень. Наконец-то мы дали противнику сдачи. И, черт возьми, это было чертовски замечательное чувство.

Это стандартная оперативная процедура в Следопытах — не использовать трассирующие пули, особенно при выполнении ночного задания в тылу врага. Это помогает вам оставаться незаме­ченными, но все равно наши дульные вспышки в конечном итоге выдали бы нас. В течение нескольких секунд мы разрывали этот бункер на части, а затем оказались в едком, удушливом облаке дыма от гранаты, брошенной Джейсоном. Еще пару секунд мы мчались по этому темно­му, жутковатому туннелю из дыма, освещенному оранжево-белыми вспышками выстрелов и взрывами снаружи.

Мы прекратили огонь. Не было никакого смысла пытаться вступить в бой и убить врага, когда ты не мог его видеть. Берегите свои боеприпасы. Но все равно шум, доносившийся со всех сто­рон, был оглушительным. Мы с грохотом выскочили из-под прикрытия дыма, и перед нами воз­никла стена трассирующих пуль. Противник набил свои магазины одним трассирующим патро­ном на четыре или пять пуль. То, что мы могли видеть сейчас, было лишь малой частью мощи вражеского огня. Это был только вопрос времени, когда мы начнем получать попадания и будем разорваны на части.

Я крутил единый пулемет, поражая мишень за мишенью. Каждый дюйм холма был охвачен ог­нем. Я видел вспышки выстрелов, силуэты бойцов, амбразуры, извергающие в нас пули. Те­перь все происходило инстинктивно. Все надежды на скрытность исчезли. Это было сражайся или умри.

Короткая очередь, и я перешел к следующей цели, делая то, чему мы все так хорошо научились за месяцы тренировок с Следопытами. Мы с Трики были на ногах в машине, водя оружием вле­во и вправо, сражаясь за свои жизни. Я стоял спина к спине с ребятами, стремясь убить как мож­но больше врагов. И наверняка мы забрали бы многих из них с собой, прежде чем были бы раз­биты и истекли последней кровью.

Каждый человек в нашей колонне делал то же самое. Он делал это ради своей жизни, но, что бо­лее важно, ради жизней своих товарищей. Если бы мы сражались друг за друга с полной яро­стью, у нас был бы небольшой шанс, что кто-то из нас смог бы выкарабкаться. Нам не нужно было много думать об этом. Осознанных мыслей было немного. В этом и была прелесть трени­ровки.

Ствол единого пулемета вздрагивал и раскачивался с каждой очередью, гладкая, цвета оружей­ного металла, сталь оружия отражала сетку трассирующих пуль, проносящихся над нами. Ствол уже был обжигающе горячим на ощупь, и я прикинул, что в моей первой ленте на 200 патронов должно было остаться патронов сто.

Мне пришлось снизить свою скорострельность. Одна очередь, одно убийство. Если мы преодо­леем половину этой засады, и я нажму на спусковой крючок и получу пустой щелчок, тогда нам будет по-настоящему хреново. Мне пришлось бы сменить ленту с патронами, и сейчас действи­тельно было не время досылать патроны, даже на те пару секунд, которые мне потребовались бы для этого.

Стена дыма, похожая на туман, окутала нас во второй раз, когда мы бросились под прикрытие второй гранаты Джейсона. Я оставался, склонившись над единым пулеметом, на прицеле, палец на спусковом крючке, пока мы не выскочили с дальней стороны. Повсюду вокруг фургона тусклая, непрозрачная белизна была испещрена огненными следами трассирующих пуль. Я чув­ствовал, что в машину попали, хотя общий шум был слишком оглушительным, чтобы можно было услышать удары отдельных пуль. Я надеялся и молился, чтобы пуля не пробила шину или что-нибудь столь же смертельное. Если бы у нас здесь был прокол, мы были бы все равно что покойники.

Когда мы с грохотом выскочили из дыма, из темноты вылетел огненный след гранаты из РПГ. Она рванулась навстречу нашей колонне с высоты 600 метров по гребню и прямо к машине инженерной разведки. Она врезалась в дорогу с левой стороны от их Пинки, затем подпрыгнула и пронеслась под ним, пройдя между передним и задним колесами.