— Что с того? Мне кажется, если в месте, где, не смотря на большое количество перекатных, много лет шла нормальная спокойная жизнь, то в нем не могут, вдруг, одновременно появиться двое убийц, никак не связанных между собой. Тем более, магов. Это... нонсенс какой-то, — подкрепила я свой вывод еще одним умным словом из лексикона кота. — Что?..
— А знаете, что?.. Давайте-ка мы все хорошенько выспимся, — покачал головой Ветран...
Выспимся? Да я только 'за', но, вряд ли оба моих следственных 'партнера' могут рассчитывать, что после этого, вдруг сразу резко поумнею. Кстати, а почему к нам Груша не присоединилась? Неужто до сих пор переживает в своем погребе из-за нашей с Ветраном недавней перебранки?.. Вполне допустимо, при ее-то восприимчивости. Что же касается поиска гномьего убийцы, то, как я не старалась, уже пригревшись под одеялом, еще раз напрячь свою богатую фантазию, ничего умнее, чем 'нонсенс какой-то' не выходило. Хотя, нет, крутилась еще парочка слов, пришедших в голову без каких либо дополнительных объяснений, и произносить которые вслух, даже наедине с собой я, без окончательного ущерба собственной репутации ни за что не решусь... Гном — мыло... Мыло — гном... Гном — мыло... Мыло...........
Наступивший день порадовал лучами вернувшегося, наконец, из опостылевших туч солнца, лежащими сейчас в аккурат на моих домашних шлепанцах, и приятным запахом еды с нижнего этажа. Из чего я сделала вывод, что, если это и утро, то, уже довольно позднее и что домовиха моя и сегодня великодушно меня пожалела, не устроив раннюю побудку. Сунув ноги в прогретую обувь, и запахнув халат, я, уже с лестницы мельком глянула на пустую ветранову койку. Он вообще, сколько в сутки спит?.. Мне вот, например, чтобы никто потом морально или телесно не пострадал, часов восемь надо, как минимум. Зене — двенадцать — шестнадцать, в общей сложности в течение всего дня, в разных местах и позах, а Груша у нас бдит круглосуточно. У нее лишь фазы активности меняются, как у духа. На счет же Ветрана у меня большой жирный вопрос и его постельный режим, судя по личным наблюдениям, составляет нечто очень близкое к домовихиному. И что самое для меня удивительное, никто из окружающих от этого до сих пор никак не пострадал.
— Добрый день, чудесные мои! — как можно оптимистичнее заявила я еще с нижних ступеней. — А чем это у нас так вкусно пахнет?
Воин духа мне, не менее радостно, прямо от плиты оскалился и вновь переключил все свое внимание на шипящую сковороду:
— Умывайся и садись за стол есть картофельные оладьи. Потому что много дел впереди.
Ага, видимо на мой выспавшийся интеллект, не смотря на явные признаки бодрости, он все ж таки не рассчитывает. Раз взял бразды расследования в свои руки. Ну что ж, дорогу профессионалам, а слабая женщина может просто наслаждаться силой находящегося рядом мужчины. Кто ж против?
— Проснулась, не прошло и половины дня. А я тут лишь чудом уцелел. Глянь на мою лапу, — лишь теперь заметила я демонстративно отставившего в сторону свою правую переднюю конечность кота, лежащего на диване. Неужто, съурочила(9) Ветрана?
— Это что с тобой? — присела я перед умником. — Ага, ожег. Небольшой. Сейчас залечим.
— Очень на то надеюсь, — пробубнил мне Зеня в спину. — А почему не спрашиваешь, кто так постарался?
— Потому что знаю, сам сейчас в красках и стонах мне все опишешь и без лишних вопросов, — обменялись мы по дороге к аптечному шкафу взглядами с Ветраном.
— Зигмунд, но ведь нечаянно же вышло.
— Конечно, нечаянно, если не думать, что делаешь. Так можно и прикончить нечаянно, а потом сильно этому факту поразиться.
— Ну, знаешь ли, — замер воин духа со сковородой в руках. — Она у тебя и так в слезах прощения просила.
— Кто... 'она'? — открыла и я в свою очередь рот.
— Груша, — хмуро буркнул мужчина. — Она мне горячий чай в кружку наливала, а тут Зигмунд ее...
— Я ее просто спросил, почему молоко не в моей любимой чашке! — фальцетом выдал со своего дивана кот. — А с чего она, вдруг, дернулась...
— Та-ак... — тут же сдуло с меня всю радугу хорошего настроения. — Почему, значит, молоко не в той чашке? Вашему просвещенству приспичило с утра домовиху повоспитывать? А ты знаешь, что она даже мне помогать не обязана, своей хозяйке, не говоря уж про всех остальных, здесь проживающих и делает это исключительно из своего, почти ангельского характера? Обожгли его чуть-чуть, а страданий, будто весь облез. Давай сюда свою лапу!
— Зачем? — влип в спинку дивана кот.
— Повязку с мазью буду накладывать, а потом, как миленький, как полосатый жеребец поскачешь на трех здоровых в погреб прощение у Груши просить.
— Стася, так ведь я сам пострадав...
— Хозяйка, не надо ни у кого прощение просить, — нарисовалась между мной и пострадавшим 'виновница торжества'. — Я сама во всем виновата, — хлюпнула Груша опухшим носом. — Я сама во всем...
— Да с каждым такое бывает... И нас с Ветраном ты тоже извини за вчерашнюю вечернюю склоку. Я ведь знаю, что твоя природа очень чутко на любой в доме негатив реагирует. Не то, что мы — прооремся и дальше бежим.
— Угу. В следующий раз будем у садового забора... мнениями громко обмениваться, — возник рядом со мной мужчина. — Пойдем с нами к столу. У меня уже все готово.
— К столу, — эхом выдохнула домовиха. — Пойдемте к столу.
— Грундильда... Извини, был не прав. Погорячился в выводах. И Стася, ты повязку то наложи, — ну что с него еще взять?..
Картофельные оладьи хороши сразу с пылу-с жару. Именно тогда они выглядят пышнотелыми румяными девушками, а не синюшными старухами (когда остынут). А особенно они хороши со сметаной и жаренным на свиных шкварках луком. Макаешь во все это благолепие такой оладушкой, предусмотрительно перегнув ее совком, и сразу пихаешь в рот. А уже потом, медленно пережевывая, млеешь от горячего, заполняющего тебя целиком удовольствия... Да, чревоугодие — тяжкий грех... Это кто сейчас сказал?
— А-а?
— Я говорю, чревоугодие — тяжкий грех, — отвалился на спинку стула Ветран и смачно потянулся. Странно, на терзающегося раскаянием грешника воин духа походил меньше всего, ставя под сомнение только что выпущенную догму. К такому же выводу, видно, пришли и Груша с умником, сидящие сейчас друг напротив друга. По крайней мере, домовиха, оторвавшись от блюдца со сметанным соусом, хмыкнула в ладошку. А кот, с туго перевязанной по всей длине лапой (это такая изощренная месть с моей стороны), тут же прекратив вылизывание, хлопнул ее на боковушку своего трона:
— Да что вы говорите, коллега? Однако же 'Отче наш' начинается именно с просьбы о хлебе насущном.
— Я вам больше скажу... коллега. В Евангелие говорится: 'Трудящийся достоин пропитания', — миролюбиво расплылся Ветран и встал из-за стола. — Однако, ключевое слово здесь — 'трудящийся'. Так что, Анастэйс, заканчивай трапезу.
— А я-то здесь причем? — возмущенно проблеяла я, также далекая от понятий 'грех' и 'Евангелие', как кикимора от венчания.
— А с кем поведешься, от того и огрехёшься, — следующей в очереди 'искрометов' выступила домовиха.
— Наберешься, Груша. Сколько раз повторять?.. А-а-а! Ветран, поставь меня вместе со стулом на место... Я уже закончила. Дай хоть пальцы... оближу, — промахнулась я мимо лежащего с краю стола полотенца. — Хотя бы, поставь в известность, с чего решил начинать.
— А действительно! — вслед нам сусликом подскочил Зеня. — И почему без меня?
— Так ты ж у нас сегодня раненный? — искренне изумился над моей головой мужчина.
— Ой, да ладно вам. Я же... осознал, — заёрзал кот. — К тому же стасино традиционное лечение больше смахивает на кровную вендетту(10), чем на желание исцелить. Так что, снимайте с меня эту гадость, я готов... Только скажите, к чему?
— К чему?.. К осмотру места, откуда тело в пруд сбросили. С этого стоит начать. А дальше — по обстоятельствам. То же, что касается предполагаемых причин убийства, — наконец, оставил Ветран в покое мой стул. — И даже беря во внимание вчерашнюю версию Анастэйс, думаю, не стоит исключать и другие варианты.
— И какие именно? — ревностно уточнила я.
— Деньги, Стася, — тут же запрыгнул ко мне на колени умник и нетерпеливо подставил забинтованную лапу. — Ты же сама не первый год в мире торговли. Вспомни, что первым делом порекомендовал тебе сделать твой начальник?
— Мой начальник?.. — задумчиво потеребила я узел на повязке. — Усложнить охранку на доме и прилегающей территории.
— Правильно. А зачем? — менторски протянул Зеня.
— 'Дабы лазутчики конкурентов не смогли проникнуть в святая святых' — по памяти процитировала я господина Труша. — А-а-а... Вот я — Трахиния. А ведь, действительно, вполне возможно, что оружейника убрали из-за конкурентной борьбы.
— Ну да, — пристегивая к ремню ножны, кивнул мне воин духа. — Или это могло быть элементарное ограбление. Ведь, насколько я понял, при нем была крупная сумма, которая потом исчезла. Если, конечно, твоим... нашим прудовым знакомцам можно верить.
— В этом случаю, думаю, можно... А еще, знаете что? Надо иметь в виду родственников гнома. Мы же не знаем, какие между ними были отношения. Но...
— Что, 'но'? — вскинул ко мне лунные глаза кот.
— Моя версия мне тоже нравится, — упрямо скривилась я. — Брысь, исцеленный. Груша...
— Я здесь все приберу, хозяйка. Не беспокойся.
— Ты — мое маленькое лазоревое сокровище.
— Д-да? — всхлипнула, вдруг, домовиха уже со скамейкой в лапках...
Добровольно вступивший в звание 'главы сыскного отряда' Ветран, казалось, ожил, употребив, наконец, к полезному делу свою немалую энергию. Мы с котом, едва поспевая за размашистым шагом мужчины, в два раза быстрее допрыгали по узкой лесной тропке до Чилимского пруда, и лишь на его песчаном берегу смогли облегченно отдышаться.
— Анастэйс, — уже у кромки воды замер воин духа, обернувшись ко мне. — Как их позвать?
— Погоди, — приложив пальцы к виску, пустила я в глубину 'Призыв'. — Нам ведь нужен сопровождающий?
— Нужен, — утвердительно кивнул Ветран. — И, вдруг, возникнут дополнительные вопросы.
Местных обитателей долго ждать не пришлось, и, уже через пару минут меж ковра из кувшинок возникла, и тут же испуганно нырнула, дубоголовая физиономия коряжника, а затем, сквозь оповестительные пузыри, всплыл и сам здешний хозяин:
— Ой, йёшеньки, какие гости! — на ходу выплюнул Бухлюй, обсосанный до бела, рыбный хребет. — К столу не приглашаю, но с собой пару форелей по жирнее с превеликим нашим.
— Спасибо, в следующий раз, — морально убил, сделавшего радостную стойку кота, воин духа. — Нам нужно осмотреть место, откуда...
— Понял. Сейчас проводим, — тоже перешел на деловой тон детина и развернулся к нам широким зеленым тылом.
Еще спустя несколько секунд своей наготой порадовала и вынырнувшая правее Бухлюя вчерашняя его охранница. Девушка без лишних приветственных церемоний, тут же выгребла на берег, по дороге, как бы невзначай задев мокрым бедром Ветрана. Мужчина остался 'непокобелим', а Нилда едва заметно усмехнулась:
— Идите за мной, — первой направилась русалка в высокую осечу(11) вдоль береговых зарослей, на ходу 'облачаясь' во вчерашнюю рубаху.
'И на том спасибо', — в свою очередь хмыкнула я, провожая взглядом ее и Ветрана с тут же забравшимся на плечо к мужчине Зеней.
— Бухлюй, что с фонарями дураков? Твои засланцы уже вернулись?
— С фонарями? — поскреб мясистый нос водяной. — Почти все, Стася. И как один твердят, что нет мотылюжников вокруг Мэзонружа. Может, ты ошиблась на их счет?
— Может и ошиблась, — в ответ скривилась я. — Но, других вариантов у меня все равно нет.
— Ага... Тогда, знаешь, что?.. У меня есть... вариант, насчет еще одного места. Не то, чтобы трясина, а утянуться при содействии есть где. К тому ж, недалеко отсюда... Ты старую деревенскую пристань знаешь?
— Старую пристань? Знаю, что еще до того, как Шалба русло изменила, была она гораздо западнее Мэзонружа, — махнув тормознувшему Ветрану рукой, чтобы не ждал, развернулась я к водяному. — Но, ни разу сама там не была. Думаешь, подходящие для таких сущностей условия?
— Думаю, Стася, что если ты и в правду не ошиблась, то только там они и могут порхать. Но, для проверки отправлю туда кого по смышленее. Так что, завтра, жди результатов, — обнадеживающе оскалился детина. — Моя помощь еще нужна?
— Помощь? Пока нет, — одарила я его ответной гримасой. — Ну, ладно, привет Ее сиятельству, а мне пора, — и, хорошенько прицелившись к удаляющимся по берегу фигуркам, черкнула сбоку от себя знак.
— Эх, в другое бы время твою, Стася, услугу.
— И что? — выдернуло меня уже из под арки непобедимое женское любопытство.
— Так попросил бы подбросить меня по вашему переходу на Туманное озеро — за карпунями на развод, — мечтательно закатил выпуклые глаза Бухлюй. — А ты чего подумала?
— Да, примерно, тоже самое... Не переживай, представится еще подходящий случай. Ты ж меня знаешь! — в гулком подвальном коридоре последние мои слова прозвучали совсем уж зловеще.
Вываливаться из подвала прямо в траву я брезгливо поостереглась. Не люблю я ее — мало ли кто там, в ее сырости может шуршать, особенно, если ты в летних туфлях на голую ногу. А терпеливо дождалась свой отряд с разгребающей впереди осечу русалкой у молодой ивы, растущей как раз перед подъемом. Вот эту бледную красотку никакие пилы не берут. Нилда, одарив меня очередной снисходительной улыбкой (и откуда такое высокомерие у русалок?), резво поскакала наверх по склону.
— Ну что узнала? — поравнявшись со мной, проблеял с плеча пружинящий на ходу умник.
— Да пока ничего полезного. Нет поблизости альтернатив нашему блудному призраку.
— Ясно. А вот мы узнали, что у Ветрана глаза красивые, как озера в солнечный день, и вообще он на Дихуса(12) похож.
— На Дихуса? — прищурилась я в спину воина духа. — Это, когда он без своего серебряного меча. А про его глаза я и сама в курсе.
— О-о, да ты, матушка, ревнуешь?
— Ага. А ты, видно, давно над землей не парил, аки змий воздушный? — многообещающе расплылась я.
— Анастэйс! — как мне показалось, немного нервно, окликнул меня обсуждаемый, у самой кромки песчаного подъема. — Руку дай.
— Вот видишь, Стася, с таким характером, как у тебя, мужчины только рукой и ограничиваются... Ма-ау-у!!! Хвост отпусти!
— О-ой-й! Когти из плеча вынь! И вообще, давай-ка на землю. Трава уже давно закончилась.
— Надеюсь, не повредились по дороге? — душевно поинтересовалась у нас скучающая в ожидании русалка. — Именно отсюда к нам мертвяк и прилетел, — махнула она рукой в промежуток меж двух, выпустивших с обрыва корни берез.
— Угу... — скоро восстановил дыхание Ветран. — Здесь никто до нас не топтался?
— Точно не было, — осторожно сделала шаг назад Нилда, с интересом наблюдая за сначала попрыгавшим по низкой траве, а потом присевшим у самой береговой кромки мужчиной. — На этот склон со стороны деревни подъема нет, только в обход, по краю луга.
— Угу-у... — задумчиво протянул воин духа, окинув взглядом весь пруд, переливающийся отсюда стеклянным расписным блюдом. — В остальных точках или к воде доступ отсутствует, или берег песчаный. А здесь — в самый раз, чтобы... следов на земле не оставить, — озадаченно развернулся он ко мне. — Ты что-нибудь видишь?
