| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Татары, Клим, тоже начнут с рассвета, — напомнил главнокомандующий, — майору придётся тяжко. И турки идут без обоза.
— Если без обоза, то тут они на долго задержаться не смогут. Без припасов то. Но надо будет перебросить в Балаклаву одного из наших больших парней. С большими пушками. И с его помощью, не пускать татар к стенам, — произнёс в ответ Конев, — Только надо будет к нему на буксир взять такой трофей, что бы турки в Балаклаве поняли бы, флота у них нет. Вот только я хотел Херсонес посмотреть. Он ведь покинут, как город, всего несколько десятилетий назад. И сохранился лучше, чем в наше время.
— Изучишь ещё, — рассмеялся в трубку Стрельцов, — Пока другие дела в приоритете. Но твоё предложение одобряю. Направим баттлесшип в Балаклаву. И соглашусь, если мы от сюда всё возьмём туркам придётся быстро уходить. Но сейчас только комфлота перезвоню.
— Не стоит Игорь, не стоит перезванивать. Николай Владимирович, тут рядом стоит, всё слышал. И я на этом корабле сам пойду. Догоняйте с утра. Конец связи, — только и сказал деспот, а потом повернувшись к капитану первого ранга добавил, — Постарайтесь завтра прибыть как можно раньше. И какой корабль отошлём? И что взять из трофеев на буксир.
На что Хроменков произнёс:
— Я, завтра, сначала направлю парусные корабли. Они быстро добегут. А вот гребной флот подойдёт, с таким количеством трофеев, только к вечеру. Ну а сейчас пусть идёт "Крузенштерн". И возьмёт на буксире пару больших кораблей турок. Ну а трофеями мы их быстро загрузим. А "Крузенштерн" их до Балаклавы дотянет.
— Хорошо, договорились, — только и ответил Конев, — Тогда за дело, мне стоит, к вечеру, быть в Балаклаве.
5
Для корабля, спокойно дающего десяток миль в час, или восемнадцать километров в час, обогнуть полуостров, пройдя четыре десятка километров это дело нескольких часов. Даже если на буксире находиться трофейный гёки, а два трофея за раз всё таки решили не брать. Спешно нагруженный как трофеями, так и освобождёнными пленниками турок, из гражданского населения христианских государств Крыма, что оказались в Авлите. И были там освобождены. Гребцы трофейных галер так на них и остались, только теперь в виде их наёмных матросов. И оставив весь остальной флот в Севастопольской бухте "Крузенштерн" направился в Балаклаву. Ведь гребному флоту, идущему с нормальной скоростью, со скоростью пешехода, это расстояние, всё равно преодолевать придётся за световой день.
Так что "Крузенштерн" вошёл в Балаклавскую бухту задолго до заката. Да и ещё с трофеем на буксире. Что сразу же вызвало ликование на берегу и на стоявших в бухте торговых кораблях, сопровождавших было флот, но оставшихся возле Балаклавы. Хотя часть из них, идущими к Авлите, барк встретил уже в море. Радиосвязь с оставшимися в Балаклаве войсками и кораблями поддерживалось. И сообщение, о победе, по флоту, было отдано сразу же, когда над последней захваченной гёки подняли красный флаг, с золотым двуглавым орлом. Так что остававшиеся вне сражения торговые корабли, с пустыми трюмами, тут же поспешили к месту сражения. А надежде их заполнить.
Да, заполучить трофеи было крайне важно, но пока Конева больше волновал вопрос с цитаделями Балаклавской крепости, и подходящими, к развалинам города, отрядами татарской конницы. И то и другое тут же ставило отряд майора Тамарин-Мерецкого в очень опасное положение. И майор, получив известие о приближение татар, тут же приказал соорудить укрепление на склоне горы Крепостной. Выше цитадели Балаклавы. И так что бы противник, в любом случае, оказывался ниже этого укрепления. И установив там пушки. Но прибытие "Крузенштерна" тут же меняло ситуацию в пользу русских. Барк прошёл дальше в бухту и развернул свои орудия так, чтобы обстреливать как подступы к крепости, так и развалины города. Ну а сам Конев приказал доставить его с жеребцом на берег. Раз начальник, то должен на чём-то сидеть. И для престижа, пусть это будет местный аналог частного "Боинга". Ну а что ни у кого такого нет, а у меня есть. Плюс он приказал взять, с собой, тот ящик тола, что оказался у них. Ну и соорудить на берегу, между церквями в крепости подобие сруба. Предстояло осуществить целое представление, для турецкого паши, командовавшего гарнизоном крепости. Убедив его, что штурм он не переживёт. Хотя штурмовать крепость, имея за спиной несколько тысяч татар, которых уже начали отгонять, от развалин города, выстрелы орудий "Крузенштерна" было чревато.
Поэтому, когда майор, в сопровождении Айше, как образцовый военный, при появлении начальства, тут же появился возле Конева, то ему поручили найти раненого турка из гарнизона, в качестве посланника к паше. И пока такого искали, то деспот, посмотрев на девушку, в которой что-то неуловимое изменилось, понял, что та держиться в их компании вполне уверенно. После чего спросил майора:
— Не обижается на меня, майор?
— Нет, товарищ деспот, не обижается. Она, теперь, моя невеста моя. Да и обидь такую, сразу промеж глаз прилетит гирька. Она девушка серьёзная, — ответил Тамарин-Мерецкий, — Вот как синяк, у Айше, сойдёт, так свадьба и будет.
Конев посмотрел на девушку, которая с гордым видом восседала на белой кобыле, класса аргамак. С кинжалом на поясе и с кистенём в руках. Сверху вниз поглядывая на остальных. Но поняв, что деспот говорит о ней, тут же переместилась за спину майора, осторожно посматривая на Конева. И Конев, кивнув, произнёс:
— Ну тогда не буду напрашиваться, что бы невесту не смущать
И стал объяснять майору сценарий разговора, с турецким пашой. А потом к деспоту подвели посланника, опирающегося на костыль, из-за того, что одна его нога была заключена в лубок. И ему Конев объяснил, что хочет лично видеть командира турецкого гарнизона. Гарантируя, что сохранит тому и жизнь, и свободу. И если тот не придёт, то будет считать его трусом. После чего пленный турок, сжимая во второй руке зелёную ветку, стал карабкаться к цитадели.
И пока у турок шёл разговор, между посланцем и остатками гарнизона, то к Коневу подъехал принц Александр Багратион. Конь для него был на одном из кораблей. А ходить пешком ему статус не позволял. И подъехал он с вопросом, действительно ли они из будущего. И получив утвердительный ответ, стал спрашивать сумел ли его отец, или он сам объединить Грузию, под своим правлением. На что Конев ответил, что феодальная раздробленность Грузии останется до времени, когда это государство объединит Россия. Несколько столетий спустя. На что Александр в сердцах произнёс, "но почему так". Получив отповедь, что отец Александра скоро умрёт, полунезависимые князья откажутся признать принца королём, и отдадут власть в Имерети соседу. Царю Картли. Но их завоюют соседи с юга. И только смерть их правителя приведёт к тому что оба Грузинских царства сумеют освободиться от власти пришельцев. А Александр возглавить Имеретию. Но при этом потеряв власть над княжествами. А сами грузинские государства, потеряв часть владений в борьбе с турками и персами, окажутся под влиянием этих государств. Которые будут сражаться на территории Грузии. Изменяя число своих протекторатов. И что, если Александр с отцом, хотят снова создать единую сильную Грузию, то им необходимо начать с того, чтобы убрать слишком независимых князей. Как это прямо сейчас делает король Франции, который, объединяет эту страну полностью под своей властью, жёстко давя слишком независимых местных аристократов. Что заставило принца задуматься. При этом пока они разговаривали, то Айше стала выпытывать у майора, о чем шла речь у него с Коневым. И тот поспешил её успокоить.
А тут как раз и подошёл турецкий паша, Мехметоглы Гази Паша, который, сразу же понял, кто победил в морском сражении. Но указав на трофейный гёки поинтересовался, как велики потери у русских. И узнав, что потерь нет, покачав головой, поинтересовался, где же тогда остальные их корабли. Пришлось Коневу, отвечая, что они остались собирать трофеи возле Авлиты, показать изображения сражения, на своём телефоне. Перед этим продемонстрировав турку, как они делаются, причём на нём же, и услышав от того "шайтан". Одновременно эти заинтересовались изображениями молодой Багратион и Айше. Заставив последную подъехать, на своей кобыле поближе, и склониться к экрану. И принц поинтересовался, что это за дева такая, что так бесцеремонно может смотреть, оттеснив его. На что принцу Александру ответили, так что бы и Мехметоглы Гази Паша слышал, что это сестра всех крымских ханов. Причём хану Айдеру она родная и по матери.
И Конев предложил паше, перед началом уже серьёзного разговора, оценить сооружённый сруб. Потом убедится, что там нет дополнительного пороха, потом ему показали толовую шашку, дав подержать её в руке. Сказав, что это такой новый мощный порох. Потом, при нём же, установили шашку под угол сруба, и подожги бикфордов шнур, уведя турка от места взрыва. И после того, как в разные стороны полетели куски дерева, а сруб развалился, Конев предложил, потрясённому увиденным, Мехметоглы Гази Паше сдать обе цитадели Балык-юва. Сказав, что они вот так вынесут ворота, просто подложив взрывчатку под створки ворот, а, не устанавливая мину[8], и ворвутся в оба укрепления. После чего пленных брать уже не будут. А так он предлагает даже не плен, а почётную сдачу крепости. Это когда турки, с оружием, знамёнами, и с музыкой уйдут из укреплений. Оставив там всё в целости. Гарантируя, что первым, не тронет уходящих турок, пока те не достигнут позиций своих войск.
В ответ турок, всё-таки совладав с собой, после увиденного, поинтересовался, почему они, имея такое оружие, предлагают им уйти. На что Конев вполне честно ответил, что такой взрывчатки у него пока мало. И он не хочет её пока использовать. Добавив, что если вынудят, то он использует не задумываясь. А так он предлагает обменять запас взрывчатки и время на турецкие жизни. Добавив, что ответ он ждёт тут, и немедленно. Мехметоглы Гази Паша сначала посмотрел на возвышающиеся над ними крепостные цитадели. Потом перевёл взгляд на то укрепление которое майор возвёл выше цитадели, или замка Святого Николая, с донжоном Джовани Батисто ди Олива. Причём с этого укрепления русские простреливали, своими пушками дворы и верхние площадки донжонов, как этого замка, так и замка консула. Или замка Святого Георгия. Потом он перевёл взгляд на державшиеся, в отдалении, чтобы не попадать, под выстрелы орудий "Крузенштерна", татарские отряды. А узнав стоявшие на барке прожектора, которые уже были развёрнуты в сторону татарских отрядов, чтобы светить в ночи, поморщился как будто укусил лимон. Потом провёл взглядом на находящиеся в бухте суда. Перевёл взгляд на развалившийся сруб и ящик с этим порохом иблиса. И тяжело вздохнув, произнёс:
— Твоя взяла, шайтан. Мы сдаёмся на твоих условиях. Но, ты отдашь мне всех пленных, что вы захватили в крепости.
— Ну и хорошо, уважаемый Мехмедоглы Паша, если вопрос не касается возвращения тех ваших пленников, что мы освободили тут, то договорились, — ответил Конев, а когда паша согласился с этим требованием, добавил, — Только смелый и сильный человек может признать своё поражение. Кстати ты природный турок или осман?
Мехметоглы Гази Паша нахмурился и удивлённо посмотрел на Конева, а тот объяснил:
— Ну это в том смысле ты прямой потомок тех, кто завоевал эти земли или потом принявших ислам местных жителей, что были завоёваны, но поднялись, сменив веру предков на ислам и оттеснив, от управления государством, потомков тех, кто их завоевал.
Заставив пашу ответить:
— Мои предки завоевали ту землю, визирь.
— Понятно уважаемый Мехмедоглы Паша, — удовлетворённо кивнув, ответил Конев, — И думаю, будет вдвойне обидно, что твою судьбу, судьбу воина, спавшего жизни природных турок, будет решать осман. Насколько я знаю Гедик Ахмед-паша, он из тех осман, кто поднялся, приняв ислам. Не справедливо.
Турецкий паша скрипнул зубами и ответил:
— Да он новообращённый из Сербии.
А Конев, удостоверившись, что эта версия, откуда роддом турецкий визирь и его противник, верна, произнёс:
— Да вдвойне досадно будет, потомку воинов-завоевателей, что его будет судить выскочка, из потомков побеждённых. Но надеюсь вам, уважаемый Мехмедоглы Паша, удастся его убедить, что вы отступили перед обстоятельствами непреодолимой силы, — и деспот, обернувшись к майору Тамарин-Мерецкому, добавил:
— Товарищ майор, распорядитесь, чтобы, уважаемому паше передали всех его, захваченных в этой крепости, воинов.
И через половину часа, выйдя из дверей обоих замков, турки выстроились следом за, севшим на коня, которого, в свою очередь, вывели из консульского замка, Мехметоглы Гази Пашой. И под бой барабанов и завывание труб, с развёрнутыми знамёнами, и с оружием в руках, вышли через ворота крепости и направились, мимо "Крузенштерна", к позициям татар. Ну а над замками Балаклавы взвилось красное знамя, с золотым орлом.
А на следующий день в Балаклавскую бухту стали входить уходившие из Авлиты корабли. Которые, для дальнейшего похода, стали собираться в Балаклавской бухте. Определяясь как с освобождёнными рабами турок, так и с захваченными трофеями. Ну и заодно определились с обороной крепости. Во-первых, под командованием майор Тамарин-Мерецкий оказалось две роты, одна пикинёров, вторая стрелков из аркибуз, плюс к этому полуроту стрелков из фузей, попавших в это время. Усилили гарнизон и полторы дюжины полевых орудий, со своими расчётами. И конечно всё это было обеспечено запасами продовольствия, пороха, ядер, пуль, оружия и прочего снаряжения. Ну и для того что бы крепость было сложнее взять, на противоположном склоне балки Кефало-Вриси, соорудили цепочку угловых редутов. Прикрывая ими стены крепости.
Ну и дополнять гарнизон должны были четыре галеры. Которые были перевооружены на пушки с парусных кораблей. Сделав эти галеры смертельно опасными для всех существующих в это время кораблей хроноаборигенов. И теперь они оставались в бухте, расположившись вдоль стен крепости. И которые должны были не только осуществлять контроль района, но и помогать гарнизону. Ну и планировалось, что в бухту будут приходить как корабли, обеспечивающие снабжение гарнизона, так и осуществлявшие рейды к побережью Турции. Да и прибытие кораблей эскадры, в чрезвычайной ситуации, могло быть осуществлено в течение суток. В общем, совсем одиноким гарнизон, в условиях осады, не оставляли.
Ну и как трофейные так и гребные корабли стали получать названия. Все три гёки получили названия в честь величайших правителей из истории попаданцев, "Ивана Грозного", "Петра Великого" и "Сталина". Крупные галеры так же получили названия в честь государственных деятелей России. Так захваченная у Феодосии галера, как самая шальная, стала именоваться "Екатериной Великой". За глаза называемая "шальной императрицей". А самая большая из галер стала именоваться "Иван III Великий". Который пока был скромным князем Московским. Официально вассалом Большой орды. Галеры поменьше стали именоваться по названиям городов. Ну а скампавеям достались либо женские имена, если скампавея была особо красивая, или же звериные и птичьи названия. Одну из них серого цвета, Конев велел именовать "Волк". И даже сделать носовое украшение ей в виде головы волка. Пошутив что надо будет дать начало сказке, о Иване-царевиче, Елене Прекрасной и сером "Волке" [9]. Благо время как раз подходящее. Да и Елена, из-за тридевять земель, иметься. Привезти только нужно. А вот торговые корабли получили названия, в зависимости от того, кто как захотел их назвать. От имён святых, и до мелких птиц.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
