— Возможно. И ты создал по "пещере" для каждого? А преподаватели?
— В этом корпусе есть зоны, куда школьники просто не войдут. Не смогут войти без приглашения. Заграждения? От простых архаичных дверей до энергополей высокой плотности. Там и будут иметь возможность пребывать наши наставники.
— И ты конечно загнал сюда...
— Полную схему всестороннего контроля и управления всем и вся вплоть до микроклимата на квадратном метре. — так же весело сказал Леонид. — К тому же женсовет школы уже видел сие творение и полностью одобрил. Правда я показал им только женские части комплекса и немножко общих частей. Ты первый видишь комплекс в деталях полностью. Мужской совет школы также видел только "мужские" части. — уточнил собеседник.
— Благодарю за доверие. — Александр шарил взглядом по детально прорисованным этажам. — И сколько у тебя ушло времени на сей проект?
— Три месяца и пять дней.
— То есть...
— То есть я уловил ветерок и смог наполнить парус первым. — Леонид погасил пластину стола и включил верхний свет. — Пойдём, сядем. Я хочу знать твои возражения.
— Охотно. — Александр уселся на свое место за пультом и взял в руки стилус. На экране возник во всей красе проектируемый Леонидом комплекс. — я не буду вмешиваться в женскую часть, но вот относительно общей и мужской у меня есть кое-какие задумки.
— Валяй. И не забудь, что у нас сегодня ещё заседание группы Системы.
— Надеюсь, ты не будешь там представлять сие творение?
— Нет. Мужской совет, как я сказал раньше, уже видел всё почти полностью в допустимых деталях, женский — тоже, все видевшие проект молчать как рыбы до времени обещались. Мне большего и не надо. Итак...
— Во-первых, перед зданием нужен парк, а у тебя просто скверик... — начал Александр.
Так прошло несколько часов. Посерьёзневший Леонид вносил изменения в проект, некоторые отмечал знаками вопроса и вариантов, некоторые — знаками категорического несогласия. Александр Иванов относился к этому спокойно — его собственное мнение было только его собственным мнением, а строительство сложнейшего комплекса, обладавшего по давней российской традиции противокосмической и противосейсмической защитой, было слишком трудным делом, чтобы руководствоваться только отдельно взятым мнением. Проект прошёл и пройдёт ещё множество быстрых и профессиональных экспертиз и обсуждений, пройдёт согласование с Педагогическим Советом и Советом школьников, а также с Советом выпускников. Леонид не спорил с позицией Александра, он просто вносил предложения в схему и части проекта со знаком Иванова, как рецензента и эксперта. Наконец наступил вечер и Леонид с Александром поспешили на заседание Группы Системы.
Двадцатикомнатная квартира встретила Александра гулом голосов и музыкой: ожидая хозяйку, гости — школьники и педагоги обсуждали последние новости, направления будущей работы по плану Группы или музицировали на копиях инструментов двадцатого столетия из собрания, принадлежавшего хозяину — профессору консерватории Московска Леониду Северцеву.
— Прошу тишины. Всем собраться в холле-два на втором этаже! — возвестила по внутриквартирной громкой связи доцент Незнанская — секретарь Группы. Это означало, что Полина Мироновна уже пришла и ждет всех.
Мгновенно гул стих и гости степенно направились по широкой лестнице на второй уровень квартиры. Здесь располагались залы и холлы. В одном из холлов и решено было провести сегодняшнее заседание.
Школьники и педагоги разместились за одноместными столами, снабжёнными всей необходимой аппаратурой информподдержки. За центральный стол встала профессор Северцева и с её появлением воцарилась полная тишина.
— Всем — добрый вечер! — поздоровалась Полина Мироновна. — Вижу, все уже ознакомились с предварительным планом и готовы к обсуждению. Начнём с наших молодых коллег. Ребята и девчата, вам — слово.
— Мы знаем о том, что программа защиты женщин — дело официальное. Но как нам избежать падения в излишнюю заорганизованность?
— Только постоянной работой, анализом и отслеживанием ситуации посекундно. Нечего даже и рассчитывать, что в Московске эта программа будет реализовываться волнообразно: в обществе, уже очень давно состоящем из личностей, любое явление должно и может завоевывать сторонников и проводников только постепенно. Иначе — неминуемо скоростное и глубокое падение в диктатуру.
— Верно ли, что эта программа защищает исключительно женскую половину школьного коллектива? А как насчет мальчиков?
— По стандартам безопасности развития общества мы не можем пойти на одностороннюю программу. Эта программа, в чём вы можете убедиться, не ставит женщин в исключительное или владычествующее положение. Она просто в очередной раз фундаментально возвращает женщинам то, что они должны иметь в нормальном обществе. Ваша "волна", девочки и мальчики, войдёт в жизнь и обеспечит стабильность, защитив женщин везде, где бы они ни находились, от чрезмерного угнетения. Мы, взрослые, прекрасно знаем, что поручать мужчинам нашу защиту можно далеко не во всех сферах и аспектах. Потому в программе принимают активное участие и девочки.
— Разве угнетение может быть чрезмерным? Может, правильнее считать, что любое угнетение преступно?
— Угнетение присутствует в любой сложно организованной системе, оно — часть системы гарантий стабильности и развития. Без угнетения вредоносных влияний любая система нестабильна с самого момента окончания первичного формирования и до конца-финала. Мы, сегодняшние жители планеты Земля, все с самого рождения скрупулезно выполняем и безоговорочно подчиняемся многочисленным законам. С точки зрения несоциализированного по нашим современным меркам человека, руководствующегося в значительной степени инстинктами и эмоциями, наше положение и поведение могут быть похожи на положение и поведение самых бесправных рабов. Более того, скажу, что если бы среди нас сейчас находился ваш ровесник, например, из двадцатого столетия, то он сказал бы, что мы похожи на роботов, могущественных, но всё же роботов. И он, как ни странно это признать, кое-в-чём был бы прав. Все дело — в законах общества, которым привык подчиняться он и которым подчиняемся мы. Но, хочу ещё раз подчеркнуть, что закон закону — рознь. Есть писаные законы, есть законы истории, есть законы развития, есть законы природы. Всем им и многим другим мы все вместе и каждый из нас в отдельности просто обязаны подчиняться для своей же пользы и выгоды, для жизни и безопасности не только самого себя, но и общества.
Для того, чтобы вам, войдя во взрослую самостоятельную жизнь создавать хорошие законы, вам, молодым, надо уже сегодня много знать о том, как эти законы, будучи уже принятыми, действуют в реальной жизни и к каким последствиям приводят. Закон — это, безусловно, в определённом и подчас весьма существенном смысле — угнетение. Но ещё большее угнетение влечет за собой любой плохой, сырой, непродуманный и потому — потенциально или реально опасный закон. Мы начинаем выполнять программу Волны практически во всех школах города, но фактически она, как вы можете сказать сами, начинает выполняться не в школе, а в семье. И есть семьи, где женщины — королевы, есть семьи, где они — ровня всем остальным, есть — где они бесправны и угнетены.
Это — всё наше человеческое общество. Невзирая на наш почтенный возраст, как цивилизации, мы все идём по лезвию бритвы. Шаг в сторону — уже гибель. Только вперёд или назад. И угнетение может быть положительным, если оно угнетает темную сторону любого человека. — убеждённо заметила докладчик.
— Но ведь женщина — это и есть прежде всего семья. А мужчина?
— В современном вам обществе женщина — это не только семья. Это такой же член общества, имеющий и, что важно подчеркнуть, достаточно планомерно использующий полный комплекс прав и возможностей. Это — огромная сила, действующая, к тому же, в уникальной, не всегда доступной мужчинам сфере. Но защищать и обеспечивать эту сферу, как и в далёком и в не очень далёком прошлом должен мужчина. Это — его сегодняшняя функция как воина и охотника. И для того, чтобы её профессионально и эффективно защищать и обеспечивать, он её должен знать. А знать он её должен не только теоретически, но и практически, чему и служит одна из значительных по объёму и глубине частей нашей разрабатываемой общешкольной программы, предусматривающая обучение вас, мальчики, профессиональному выполнению очень многих женских обязанностей. Уверена, что научившись выполнять эти обязанности качественно, вы глубже поймёте своих подруг и, в конечном итоге, ваши будущие семьи будут крепки внутренними, а не внешними связями. К тому же и подруги увидят вас в совершенно ином свете, прежде всего — как своих союзников и друзей.
— А как с преступностью?
— Это понятие комплексное. Но берёт оно начало, безусловно, в семье. Мы все приходим в этот мир из прошлого, а не из пустоты. Мы все и каждый в отдельности несём в себе программу, заданную прошлыми поколениями. И эта программа — не стандартная для всех и каждого.
Мы не можем окончательно победить преступность — на сегодняшнем этапе это, как и раньше, неминуемо приведет к ликвидации общества, поскольку выпадет важная составляющая активности. Но мы можем и обязаны свести преступность к минимуму, для чего мы обязаны избавить школу в её периметре внешней охраны от всего, что привносится туда из многих семей и из города.
Служба безопасности Московска делает многое, но она не имеет полномочий, хорошо знакомых вам из истории России, например, по тысяча девятьсот тридцать седьмому году двадцатого столетия и по сотням лет террора в других регионах планеты. И если мы — люди цивилизованные, то, заблокировав школьное время для доступа преступных влияний, мы предельно сократим возможности для этих влияний. А это означает, что за несколько лет произойдёт глубокая коррекция очень многих уровней и направлений. В конечном итоге, вы здесь проводите много часов и учёба — это ваша работа...
— А как быть с совмещением взрослости и детства?
— Мы не собираемся лишать вас детства в полной мере и вы, смею надеяться, это прекрасно ощущаете. Иначе нам пришлось бы просто и явно эксплуатировать вас, как взрослых, не учитывать при этом очень многие ваши возрастные особенности и недостатки. Но вы из школы второй ступени теперь сразу вступаете во взрослую жизнь — от производства до высшей школы. И готовить вас ко взрослой жизни мы можем качественно только одним путём: вы должны уже в школе иметь в своем распоряжении и при полном понимании не меньше, чем сорок пять процентов элементной базы вашей основной взрослой жизни. И в первую очередь — общественная организация и ответственность с полным контролем и управлением.
— Но это означает... — сказал кто-то из школьников.
— Да, это означает то, что школа с момента развёртывания программы Волны с раннего утра и до поздней ночи полностью будет принадлежать вашей ученической структуре управления. Раньше ваша структура управления работала тоже, но — в дублирующем режиме. Теперь она будет работать в основном. Педагоги и техники будут вашими наставниками и помощниками, но основная тяжесть забот по школе, в которой вы пребываете ежедневно целый год, надолго ляжет на вас самих. Полагаю, вы сами понимаете, что лучшей системы подготовки к реальной взрослой жизни ещё человечество не придумало — вы везде можете найти её элементы на протяжении всей истории цивилизации.
— И в результате?
— Результат — ваша достаточно полная, глубокая и качественная реальная адаптация к взрослой жизни, ваша вакцинация против многих до сих пор существующих общественных недугов, ваша готовность к высоким уровням обучения и деятельности. Детали вы сами видели в программе и перечислять их я не буду — время дорого. Переходим к конкретизации атомов и молекул программы, коллеги... Да, не забудьте, сегодня мы обсудим в среднем варианте и проект двадцатиэтажного корпуса, предложенного для постройки Леонидом Светловым...
Александр Иванов. Разговор с отцом о Лене Соколовой — первой любви Александра. Тайное становится явным
Заседание завершилось только в девять часов. В десять вечера Александр был уже дома, успев по дороге обдумать многие аспекты услышанного и увиденного. Поужинав, он стал ждать отца, чтобы переговорить с ним, а пока готовился к завтрашним занятиям.
Наконец отец пришёл с работы. После ужина он, как обычно, зашёл к каждому из сыновей и дочерей, ознакомился с их достижениями и проблемами, коротко переговорил с каждым и вернулся в "квадрат центра семьи" — так младшие Ивановы именовали три комнаты-зала, принадлежавшие родителям. Александр посмотрел на часы — было уже половина одиннадцатого.
— Пап, мне необходимо переговорить с тобой. Когда можно? — мальчик нажал сенсор покомнатной связи со знаком кабинета отца. Земляне и в своих квартирах быстро уяснили удобство непрямой связи — это позволяло не прерывать занятия и быть вместе со всеми в любую секунду. Существовало и покомнатное телевидение, но Ивановы пользовались им редко, уважая право каждого на уединение.
— Давай через десять минут. — отозвался тот.
— Ладно.
Десять минут Александр потратил на то, чтобы переключиться с общественных на свои личные потребности и настроиться на предстоящий разговор. Десятилетний Александр уже давно не был ребёнком — основное детство кончалось с поступлением в школу, и в семье его с младенчества приучили к самостоятельности и ответственности. Но одновременно он всегда воспринимал родителей как главных советчиков и руководителей. Вот и сейчас он посмотрел на себя в зеркало и вышел в коридор, направляясь к кабинету отца.
— Папа, я хочу съездить к Лене... — сказал Александр, прикрывая дверь и проходя на середину отцовского кабинета.
— Когда? — поинтересовался мужчина, сидевший в рабочем кресле за просторным столом. — Можно и не точно.
— Возможно, после переезда, через неделю. — подумав, сказал Александр.
— На сколько? — продолжал спрашивать отец.
— Неделя. — Александр снова помедлил с ответом, но потом ответил быстро и чётко.
— Ты уверен? — задал ещё один вопрос отец.
— Папа, мне тоже надо что-то решать. — Александр понял, что отец готов не к короткому, а к длинному разговору и располагает для этого и временем, и возможностями. Предчувствие его не обмануло:
— Прикрой поплотнее дверь и садись. Обсуждение сфер ответственности и влияния в новой квартире мы перенесли на завтрашний вечер — мама не очень сильна сегодня для наших неизбежных дебатов. Ты всё необходимое сделал на завтра и на ближайшее время?
— Да.
— Тогда садись. — Александр Трофимович указал на одно из кресел в уголке отдыха своего рабочего кабинета, заставленного стеллажами и полками. — У нас есть полчаса времени. — он заблокировал дверь и притушил свет. — И я тебе расскажу кое-что, что ты должен знать.
— О ком?
— О Лене, естественно. — отец сел напротив Александра в круг неяркого света. — Итак, слушай... Я прекрасно понимаю тебя. Лена — единственная дочь у родителей. Её уровень подготовленности и знаний по очень многим причинам не позволяет ей занимать должности среднего и верхнего звена. Мы всех вас воспитали в духе гуманизма, и я бы ни слова не сказал тебе, если бы всеми этими проблемами исчерпывалась твоя матрица взаимоотношений с Леной.
