Когда мы вбежали внутрь, в корабле что-то раскатисто грохнуло, легкая дрожь передалась ногам через пол. Похолодев и забыв про усталость, я бросился по лестничным переходам вверх к рубке. Остальные мчались за мной следом, тяжело дыша и грохоча пятками по металлическим ступеням.
Я слишком увлекся, поэтому, когда увидел перед своим носом ручной резонатор, нацеленный в лоб, на мгновение остолбенел. И лишь потом увидел Саркула, который и держал это оружие. Лигуриец убрал резонатор и сделал приглашающий жест. Я взбежал по лестнице, отошел от нее, давая проход остальным, и огляделся. Ярус, на котором мы находились, был предпоследним перед тем этажом, на котором располагалась рубка. И именно здесь прогремел тот самый взрыв, который мы слышали. Его силы было достаточно, чтобы серьезно помять внутренние стены, смести лестницу, ведущую наверх и уничтожить всю внутреннюю отделку. С первого же взгляда стало ясно, что тут поработал пространственный преобразователь.
В дальнем углу лежали два обезображенных человеческих тела. К счастью, Чуссатон и наш дожвелигниец были целы и невредимы. Саркул показал рукой в сторону останков и пояснил:
— Они уже разблокировали дверь на следующий ярус, когда мы их настигли. Тогда они разделились — один остался внизу, чтобы задержать нас, а другой полез наверх, к рубке. И мы с Чуссатоном ничего не могли сделать, так как оставшийся внизу прикрывал вход на ярус. Вот тогда мальчишка и врезал из своего оружия через этаж.
Саркул с уважением посмотрел на прибор в моих руках, после чего повернулся к дожвелигнийцу:
— Интересно было бы знать, где ты научился так быстро ориентироваться в боевой обстановке?
Тот вскинул голову и, с вызовом глядя на лигурийца, ответил:
— Я — дожвелигниец!
Саркул сначала нахмурился, а потом, широко улыбнувшись, подошел к нему и легко шлепнул его по предплечью.
— Вы — отличные воины! Лучшие в Галактике. Нам, лигурийцам, это хорошо известно. Похоже, ты сегодня спас нас всех.
Дожвелигниец аж засиял от похвалы, хотя очень старался сохранить безучастное выражение лица.
Саркул повернулся ко мне и спросил:
— Где остальные?
Я связался с прегетянином. Тот сообщил, что о захвате корабля уже все оповещены, и что отставшие уже спешат со всех ног к зайоту.
— Остальные будут через пару минут.
Мы принялись изучать распахнутый люк в потолке, несколько пострадавший от взрыва. Дотянуться до него было невозможно — высота была больше трех метров.
Саркул указал на люк:
— Нужно туда залезть, чтобы добраться до рубки. Гравиполем, как и любой системой, обеспечивающей жизнедеятельность на борту, удаленно управлять нельзя. Только из рубки. Пусть пара человек поищет гравикомпенсаторы или гравискоки или какое-нибудь другое оборудование, позволяющее подниматься наверх. А остальные поднимите меня наверх на руках.
Двое Учеников тут же побежали вниз, в поисках оборудования, а мы, сгрудившись всемером, принялись осторожно поднимать Саркула к люку. Сначала он встал на плечи Чуссатона. Второй охотник, с нашей помощью, выпрямился. Саркул вытянул вверх руки и обнаружил, что не достает до края люка где-то полметра.
— Возьмите меня за пятки и поднимите на руках, — скомандовал он. — Только осторожнее, не раскачивайте, а то я упаду.
Мы послушно схватили Саркула за пятки, по трое на одну и принялись аккуратно поднимать его еще выше. Чуссатон тоже помогал нам. Наконец Саркул сумел ухватиться руками за края люка. Он осторожно попробовал его на прочность и крикнул:
— Если упаду — ловите внизу!
После чего рывком подтянулся. Мы отцепились от его пяток и, затаив дыхание, следили за развитием событий. Лигуриец забросил правую пятку за край люка. Затем освободил левую руку и, извернувшись, вцепился ею в противоположный край проема. После чего принялся, выдавливать тело наверх с помощью правой ноги и левой руки. Лицо его побагровело от напряжения, но через несколько секунд он смог подняться настолько, что появилась возможность закинуть за край люка левую ногу тоже. Еще движение — и Саркул откатился от проема, провожаемый нашими радостными криками. А в том месте, где он вцепился в край люка левой рукой, алели кровавые пятна. Лигурийцу пришлось держаться за зазубренный край, изрезав при этом себе ладонь.
Над люком показалось его лицо.
— Я сейчас доберусь до рубки и попытаюсь перевести гравитацию в ослабленный режим. А вы передайте своему прегетянину, чтобы лусаган позволил мне управлять кораблем.
После чего исчез. Я связался с прегетянином, который уже был рядом с зайотом. Тот провел все необходимые манипуляции и подтвердил, что лигуриец получил доступ к управлению кораблем. Мы принялись ждать.
Прошла минута. Отставшая восьмерка взошла на корабль, и тут резко ослабло гравиполе корабля. От неожиданности мы взлетели в воздух на пару метров. В слабом гравитационном поле нам еще бывать не приходилось, поэтому в первые секунды все растерялись. Лишь Чуссатон среагировал как надо: дождался приземления на пол, после чего мощным прыжком вылетел в люк.
Мы попытались последовать его примеру. Получалось отвратительно, тем более, что во время прыжков мы сталкивались друг с другом. Наконец, кое-как освоившись, наша компания по одному принялась запрыгивать в люк. Когда очередь дошла до меня, на ярусе начали появляться Ученики из отставшей группы. Прегетянин закрывал своим телом криссианина, аккуратно несшего пэнергетический коммуникатор, оберегая того от случайных столкновений с остальными. При виде коммуникатора все тут же прижались к стенам, опасливо поглядывая на прибор. Криссианин, не отрывая взгляда от коммуникатора, вслух ругал нас последними словами за то, что его никто не предупредил о фокусах с гравиполем. Из-за чего он едва не врезался прибором в одну из стен — пришлось подставлять голову, чтобы уберечь бесценное устройство. Здоровенная шишка на лбу свидетельствовала в пользу его слов. Я похолодел, представив на мгновение, что могло бы произойти, если бы коммуникатор оказался поврежден. Нужно было немедленно предупредить Охотников, чтобы больше не шутили с полем. Приказав криссианину оставаться на месте, я рванул наверх.
В рубку удалось добраться довольно быстро — я преодолевал коридоры яруса огромными прыжками. Увидев меня, Саркул скривился и выразился в том смысле, что куча детей в рубке — это недопустимо. Я сделал вид, что не услышал его колкости и сказал ему, чтобы он больше не трогал гравиполе, по крайней мере до тех пор, пока мы не разрешим. Лигуриец поначалу собрался спорить, но потом, задумчиво посмотрев на прицепленный к моему поясу преобразователь, поднял в согласии ладонь.
В рубке было и правда тесновато. Я приказал Ученикам выйти и не мешать Охотникам, занятым приготовлениями к старту, а сам отправился за прегетянином и криссианином. Добравшись до люка, я сообщил, что все в порядке и остальные могут тоже забираться наверх.
Криссианина поднимали со всеми возможными предосторожностями. Оставшиеся внизу подавали его вверх, держа за ноги, а сверху тянули за плечи. Он при этом вцепился в свой прибор обеими руками, не забывая беречь от острых краев оборудование, висящее за спиной.
— Аккуратнее! — зло прикрикнул он, когда кто-то слишком сильно дернул его за руку. — Активатор установки нас в пассивном режиме уже не видит, а если сломается передатчик, то мы для него исчезнем совсем. Кто как, а я из-за вашей неосторожности умирать не хочу!
К счастью, все обошлось — криссианина подняли без происшествий. А через пять минут я, он и прегетянин уже находились в рубке. Остальные расположились в коридоре, у входа, наблюдая за происходящим.
Когда мы очутились в рубке, Саркул недовольно смерил нас взглядом, но ничего не сказал. Чуссатон же вообще нас проигнорировал, занятый показаниями обстовизора. Вольные уже успели подняться с помощью запасных лифтов на второй ярус, защищенный от бортовых резонаторов зайота. Выше они не совались, резонно опасаясь орудий нашего корабля. Судя по всему, пираты лихорадочно расконсервировали стационарный резонатор большой мощности, способный достать нас из-под земли.
— Саркул, что там у тебя? — спросил, Чуссатон, не отрывая взгляда от сергер-сферы. — Они скоро закончат, и тогда нам конец.
— Еще пару минут, — ответил Саркул. — Пульсер из холодного состояния не до конца вышел, все еще в режиме разогрева.
После чего повернулся ко мне.
— Все на борту? Пора люк закрывать.
Я подтвердил, что все на месте.
— Объявляю предстартовую готовность, — сказал Саркул. — Взлетаем сразу после выхода пульсера на рабочий режим. Закрыть входной люк!
Последняя фраза относилась к корабельному лусагану. Мигнул и погас в воздухе значок состояния входного люка. Теперь на борт никто не смог бы попасть, разве что с помощью мощного рассекателя.
— Интересно, как этой дурой в космосе управлять будем вдвоем? — поинтересовался Чуссатон у Саркула. — Этому кораблю же надо пятьдесят человек для обслуживания в полете.
— Управимся как-нибудь. Нам бы ноги унести отсюда, а остальные проблемы будем решать потом, — ответил Саркул.
— Ноги-то мы унесем, да, боюсь, недалеко, — хмуро произнес Чуссатон, показывая в сергер-сфере на клагер, стоявший рядом с зайотом. — Они же нас на нем в два счета догонят.
— Так может, его просто резонаторами уничтожить? — предложил я и тут же сам понял, какую глупость сморозил.
Чуссатон повернулся ко мне и с усмешкой оглядел с ног до головы. После чего сказал:
— Зайотом клагер уничтожить? Да еще на самой поверхности планеты? Ну-ну! Его лусаган с самого начала заварухи сидит настороже и смотрит, что дальше будет. Мы только соберемся разогревать резонаторы, как он поймет, что мы враги, и врежет из всего бортового оружия. Пункт о самообороне. От нас даже пыли не останется.
Возразить мне было нечего — Чуссатон говорил чистую правду. Дело в том, что эффективность действия резонаторов вблизи массивных тел резко падала. Впрочем, как и всех селгенстовых приборов. Из-за этого бортовые резонаторы во время боев у поверхности планет отличались крайне низкой эффективностью. Это в открытом космосе одного удара хватало, чтобы серьезно повредить крупный корабль. И только защитное поле могло его спасти от последствий такого удара. А на планете шансы нанесения серьезных повреждений резко падали вместе с мощностью резонаторов. Так как мощность бортового оружия клагера и зайота различалась в разы, то можно было легко предугадать последствия такой дуэли.
Но у нас оставался еще один вариант.
— Сколько времени вольным понадобится на то, чтобы подготовить клагер к вылету? — спросил я.
— Минут двадцать, я думаю, — ответил Саркул. — После чего они догонят нас в два счета.
— А сколько нам понадобится времени на то, чтобы убраться отсюда хотя бы на расстояние десяти диаметров этой планеты?
Тут вмешался криссианин:
— Десять будет мало. Я бы на всякий случай взял сто.
— Ладно, пусть будет сто диаметров, — согласился я.
Саркул с недоумением посмотрел на нас, подумал секунду и ответил:
— Максимум полминуты. А что это нам дает?
— Увидите, — пообещал я. И тут же поправился:
— Во всяком случае, я очень надеюсь, что увидите.
Лигуриец с недоверием оглядел нас, но в очередной раз не стал продолжать разговор, сосредоточившись на приготовлении к отлету. Наконец пульсер вышел на рабочий режим, и тут же последовала команда на взлет. Планета на обзорном сергере прыгнула вниз.
— Через пятнадцать секунд выключите селгенсты, — сказал я Саркулу.
Тот недовольно спросил:
— Зачем? И как мы тогда сможем следить за вольными?
— Вот по этому, — я ткнул пальцем в сергер прегетянина, исправно транслировавшего картинку, передаваемую системой безопасности базы. Система уже почти вышла из-под нашего контроля, но изображение продолжала выдавать в полном объеме.
Саркул снова не стал возражать. Мы замерли в напряженном ожидании, глядя на стремительно растущие цифры, означающие расстояние, а также на картинку, транслируемую системой безопасности. Вольные, обнаружив наш взлет, тут же выскочили на поверхность и бросились к клагеру.
— Селгенсты выключены, — сообщил Саркул. Я посмотрел на криссианина и кивнул. Тот аккуратно соединил пару селговодов и обхватил двумя пальцами нажимной контакт. После чего принялся ждать от меня дальнейших приказов. Все Ученики, собравшиеся в коридоре, замолчали. Их глаза не отрываясь следили за пальцами криссианина. Саркул с Чуссатоном перехватили эти взгляды и с недоумением принялись изучать контакт в руке криссианина. Напряжение росло с каждой секундой, я следил за расстоянием.
— Сто диаметров пройдено! — сообщил Саркул.
— Давай! — приказал я криссианину. Тот, глубоко вздохнув, сжал пальцы. Все Ученики, как по команде, вздрогнули.
Сначала пропало изображение в сергер-сфере прегетянина, а потом мы услышали сигнал тревоги. Что-то случилось с кораблем.
Саркул и Чуссатон с проклятием бросились к пульту.
— Что происходит? — в страхе спросил я.
— Разгонную частоту сбросило! — ответил Саркул. — Датчики зарегистрировали дикие колебания селга, непонятной приро...
И тут он перевел взгляд на прибор в руках криссианина. Кажется, до него начало доходить.
— Это ваша работа? — спросил он.
Мы с Учениками переглянулись. Мы живы — это хорошо. Изображение пропало — тоже хороший знак. Сильные возмущения селга — совсем здорово. Все признаки налицо, хотя пока нет никакой гарантии.
— Включите селгенсты, — попросил я. — И сфокусируйте их на базе.
Саркул последовал моей просьбе и включил обстовизоры. Селг еще колыхался, поэтому изображение время от времени теряло резкость и четкость. Криссианин облегченно выдохнул и произнес:
— Все-таки я не ошибся в расчетах, и ограничитель сработал. Иначе процесс мог выйти за пределы заданного объема. Даже на таком расстоянии нам бы мало не показалось.
После чего устало опустился на пол. Вернее, попытался опуститься, но он не учел, что гравитация на корабле была сильно снижена. Едва он прикоснулся задом к полу, как тут же взлетел в воздух. Я поймал его за ногу и притянул к себе.
В рубку ввалились остальные Ученики, наплевав на мой запрет. Все возбужденно орали и перекрикивали друг друга, хлопали по рукам и спинам. Да, у нас получилось! И мы были свободны!
Зайот болтался в полной пустоте со сброшенной разгонной частотой, но это никого не волновало. Запустить пульсер не проблема. Саркул с Чуссатоном со странным выражением на лицах разглядывали изображение на обстовизоре. Разрушительная сила, выпущенная на волю прибором криссианина, впечатляла. Но даже то, что они увидели, составляло лишь малую часть от истинной мощи этой силы.
