— Если почтенные владетели позволят... — при этом взгляд долгорясого был направлен на хозяина замка, как бы поясняя, кто в кабинете самый почтенный и чьё позволение требуется.

— Говорите, брат Бурх, — благосклонно кивнул Кайгар-старший, оценивший дипломатический выверт служителя Милостивого.

— Считаю необходимым заметить, — тут же продолжил жрец, — но положение схожее. Тогда Диким Землям угрожало княжество Дуболесье, сейчас — графство Лейн и те, кто за ним стоит...

— Что?! — вскинулся Багол.

— Ваша Милость, — в голосе жреца не было и намёка на недовольство, — Храм Милостивого считает графство Лейн недостаточно серьёзным для самостоятельной игры, — жрец сделал паузу, однако других вопросов не последовало, и он продолжил: — Более того, Храм Милостивого считает опасность, исходящую от графства и иже с ним, более серьёзной. Трудность же заключается в том, что Его Сиятельство, в силу прямоты своего характера, не воспримет эту опасность всерьёз, если ему не предоставят должных доказательств. Я имею в виду и захваченных Вашей Милостью, — лёгкий поклон Нихору, — агентов влияния в том числе...

Бурху опять пришлось прерваться, поскольку Нихор счёл нужным подтвердить, что с этими агентами ("А я и не знал, что они так называются!") всё в порядке. В смысле, живы и способны говорить.

— В таком случае, вам, Ваша Милость, будет очень... желательно отвезти этих двоих Его Сиятельству. При этом непременно взять с собой вашего жреца, чтобы он смог переговорить с Наставником. О делах Храма. Такое уже случалось, и Его Сиятельство против этого не возражал.

— А этот... Наставник потом убедит князя...

— Именно так, Ваша Милость.

— По-ня-ат-нень-ко, — протянул Нихор, задумчиво глядя перед собой, потом посмотрел на жреца: — Вот только беда: нет у меня жреца.

На несколько секунд лицо Бурха закаменело, взгляд застыл, потом в глазах появилось осмысленное выражение и он опять обратился к Нихору:

— Прошу простить мою назойливость, Ваша Милость, но мне сообщили, что в ваше владение был отправлен один из братьев. Возможно...

— Был такой, — перебил Нихор. — Походил по владению, поговорил с селянами и ушёл. К замку даже не приближался.

— И у меня тоже, — покивал Багол. — Походил, поболтал и... это...

— А к нам, в смысле, в Тогрис и в Грат вообще не приходил...

— Это... странно, — пробормотал жрец, — но тем не менее... Ваша Милость! — теперь он обращался к Каю. — Не могли бы вы в ближайшее время навестить Его Сиятельство и взять меня с собой? Или отправить одного из сыновей с каким-нибудь поручением, а я бы отправился с ним?

— Да пребудет с вами Милостивый, брат.

— Да пребудет он со всеми нами. Проходите, присаживайтесь.

— Благодарю, брат. А...

— Братьям предстоит сложное задание, и я считаю, что ознакомиться с положением им не повредит.

— Я понял, брат. С чего мне начать?

— С положения Храма в Диких Землях.

— Слушаюсь... Итак, положение храма в том регионе можно охарактеризовать, как неустойчивое. Владетели на контакт не идут. Селяне в отношении братьев настроены большей частью скептически. Единственное успешное внедрение — брат Бурх, сумевший закрепиться при дворе владетеля Кая. Но там не последнюю роль сыграли репутация князя и близость к нему Наставника.

— И с владетелями Нихор и Багол тоже... сложности?

— Именно так, брат. Нашими братьями были предприняты несколько попыток вступить в контакт с этими владетелями, но безуспешно.

— Хорошо, я понял. Брат Велис?

— Несколько дней назад в замке Кай состоялась встреча владетелей, посвящённая Особому Каравану. Это своего рода традиция: проходя по землям Кай, Особый Караван продаёт владетелю некоторое количество товаров из долины по сниженным ценам. Небольшое. Кроме того, пользуясь случаем, собравшиеся обсуждают на этих встречах различные вопросы, требующие взаимодействия между более чем двумя владетелями. В последние годы на эти встречи также допускается и брат Бурх. Так вот, на недавней встрече владетель Нихор, говоря об эмиссаре Храма Милостивого, сообщил следующее: "Был такой. Походил по владению, поговорил с селянами и ушёл. К замку даже не приближался". По словам владетеля Багол, в его владении было то же самое. Наконец, владетель Тогрис сообщил, что ни в его владении, ни во владении Грат представители Храма Милостивого не появлялись. У меня всё.

— Благодарю вас, брат Велис.

<продолжительное молчание>

— Почему, Хардин?

— Я... служу Храму! Его присутствие в Диких Землях может... осложнит отношения с Волией и Дуболесьем!..

— Какие отношения, Хардин? Отсутствующие?

— Я...

<молчание>

— Братья, проводите этого заблудшего брата к Вопрошающим... Теперь вы, брат Велис. У вас есть вопросы?..

* * *

Приказ остановиться прозвучал в голове Харрага, когда до стоящего столбом скелета осталось около десятка шагов. Изменённый послушно замер, и почти сразу пришёл вопрос: "Ты чей?"

"Свой", — так же мысленно ответил Харраг.

"Кто хозяин? Твой", — не унимался неизвестный, явно использовавший костяка в качестве передающего амулета.

"Нет хозяина", — ответил бывший орк и подумал, что будь он живым, обязательно хмыкнул бы.

Неизвестный задумался. Похоже, в его голове никак не укладывалось, что у немёртвого может не быть хозяина. Харраг ждал. Господин приказал ввязываться в драку только в самом крайнем случае. Если совсем не останется возможности решить дело миром.

Наконец неизвестный решил уточнить: "Маг? Ты".

"Воин, — отозвался Харраг и подумал про себя: — Хоть и знаю несколько фокусов".

Собеседник снова замолчал и молчал почти пять минут, прежде чем продолжил выяснение, что за чудо заявилось незваным гостем: "Вольный? Ты".

"Служу, — поправил изменённый и, предугадывая следующие вопросы, добавил: Добровольно. Господину".

Показалось, или на самом деле на дальнем конце могильника, возле скалы возникла волна облегчения и прокатилась по всему захоронению, достигнув пришельца?

"Показалось", — решил Харраг. Хотя появись эта волна на самом деле, он бы не удивился: самому свободная высшая (а то, что умертвия относятся к высшим, Господин им объяснил) нежить, разгуливающая где хочет, даже ему показалась бы, мягко говоря, необычной и уж точно нарушающей все законы Мира.

Теперь неизвестный пришёл в себя быстрее: "Господин. Кто?"

"Лич", — не стал играть в секреты Харраг. Подумал, не добавить ли, что высший, но решил, что и так сойдёт. Тем более, кто его знает, этого местного? Вообразит ещё, что в его уме сомневаются. И как бы подтверждая правильность принятого изменённым решения, неизвестный потребовал: "Позови. Говорить".

"Сила нужна", — тут же отозвался Харраг, хотя из выданных на всякий случай четырёх накопителей два были заполнены под завязку, а в третьем ещё оставалось больше половины. Но он ещё не дошёл до владения, которое и было конечной точкой маршрута, и был ещё

обратный путь. По неразведанной местности. То есть по лесу. А там, как показывает опыт прошлого похода, можно запросто наткнуться на густой ельник, на бурелом, на овраг, наконец... В общем, запас — он запас и есть...

Неизвестный в очередной раз задумался, и теперь, следовало признать, причина была очень даже серьёзной — чтобы дать чужаку Силу, его придётся допустить на свою территорию. Вот и получилось, что время шло и шло, гость ждал и ждал, а неизвестный всё думал и думал...

...и всё же решился. Костяк повернулся и медленно потопал к середине захоронения, а в голове прозвучало: "За ним".

Впрочем, далеко они не ушли — двенадцать шагов (немёртвый считал), и прилетел приказ остановиться. Но всё равно, здесь Силы оказалось раза... почти в два... больше. Так что когда неизвестный, выждав немного, то ли попросил, то ли приказал: "Зови", — Харраг не стал спорить, а просто потянулся к Господину.

Господин отозвался сразу ("Неужели ждал?"), получил доклад, и тут же Харраг почувствовал, что его как будто прижали к стенке шатра. Баран. Большой такой — больше Харрага. Но не чтобы раздавить, а просто иначе не помещался. Шевелиться в этом положении не получалось, зато всё было видно и слышно. То есть как бар... Господин! Да, как Господин разговаривал со здешним... ну, наверное, всё же хозяином... Который теперь и говорил свободнее, и думал... то есть задумывался реже. Наверное, потому что разговор шёл на каком-то неизвестном Харрагу языке...

...который изменённый почему-то понимал: сначала Господин послал неизвестному карту Диких Земель, потом показал владения вассалов ("Это моё"). Затем — владение Кай ("Здесь мой друг"). И, наконец, соседние земли ("Отсюда лезут. Враги").

Неизвестный понял. Во всяком случае, ничего уточнять не стал, спросив вместо этого: "А здесь зачем?"

Господин объяснил ему, что воинам (личам, умертвиям, химерам и другим) нужна Сила. А других источников поблизости нет. Тогда неизвестный прислал свою карту, на которой захоронение, где они сейчас находились, было выделено. С пояснением: "Моё". Про остальные же три сказал, что они ничьи и их можно занимать. Если "утихомирить население".

Живому такое отношение наверняка показалось бы странным, а вот немёртвый воспринял это как должное: не лезут оттуда — ну и самому туда лезть незачем. К тому же, как выяснилось, поднять что-то сильнее скелета он не может — не умеет. При жизни был демонологом.

Господин отнёсся к этому с пониманием, но на просьбу научить поднимать хотя бы химер ответил: "Нет. Опасно". И предложил вместо этого подумать об обучении демонологии смертных.

С того момента, как в разговор вступил Господин, это был первый раз, когда хозяин захоронения думал так долго. Но поскольку дело было действительно очень важным (как однажды сказал Наставник, живых демонологов в здешних — это вместе со всеми королевствами — землях не осталось), Харраг — то есть, конечно, Господин, поскольку телом изменённого сейчас управлял он — стоял и ждал. И дождался: чужой лич спросил, как он будет это делать, если говорить у него не получается. Господин объяснил. Чужой снова задумался, а потом сказал, что ответит позже. Когда обдумает всё хорошенько.

На этом встреча и закончилась. Господин ушёл, а Харраг продолжил стоять, не зная, что ему делать дальше. Довольно долго стоял — успел за это время почти заполнить третий накопитель. Потом, наконец, здешний лич про него вспомнил и наконец-то приказал уходить. Харраг ответил кивком-поклоном, развернулся и отправился к ожидающим в лесу подчинённым, размышляя по дороге, намеренно ли Господин дал ему знание нового языка или это получилось случайно. А если намеренно, то нельзя ли выучить таким образом ещё какой-нибудь язык?

* * *

Малыш упрямился. Конечно, это было... привычно, но всё равно. Раздражало. Ведь три баронства. Три. Два из которых сравнимы с Каем. Если придут они, потянутся и другие. Просто чтобы выжить. А этот... упрямец...

С кем, он рассказывал, его изменённый степняк сравнил? С бараном?..

И ведь ничейные могильники у гоблина в заднице ему интересны, а обширные владения, которые будут постоянно... ну, ладно, не постоянно — время от времени снабжать его материалом и желающими пройти изменение — нет...

Или он об этом не думает?..

Или думает, но о том, что снабжать будут именно что время от времени, а силы для их защиты нужны уже сейчас? Как с уже имеющимися вассалами?.. И не учитывает при этом, что у Нихора с Баголом и свои дружины имеются? Хоть и уступающие по численности и снаряжению дружине Кая, но всё равно под сотню? У каждого? И защита им нужна не столько военная, сколько политическая? Чтобы желающие прирасти землями за их счёт трижды (или ещё больше) подумали, прежде чем лезть к тому, что принадлежит князю Гельду Проклятому? Благо примеры с Дуболесьем и "падежом скота", случившимся у лейнских егерей, наглядно показывают, во что может вылиться излишняя жадность?

Ну а что касается военной силы, то почему бы не сделать по примеру Карсидии? Пара десятков дружинников при десятке костяных гончих — по пять на десяток. И не стаями, а к каждой своего... как его назвать, поводырь? И не на химерах, а на лошадях, хотя бы на первое время. Пока не появятся накопители. Повесить на коняшек амулеты, чтоб нежити не боялись...

Конечно, хорошо было бы к этому отряду отдельного жреца приставить и, пока нет лича (а может, и когда будет), мага. Да, хорошо бы. Но с магами в Диких Землях сложно — дорого берут. А со жрецами непонятно — Бурх при встрече обмолвился вскользь (всё же Наставник — свой брат жрец, хоть и немёртвый), что в Храме что-то непонятное происходит, но что конкретно — он не знает. И когда закончится, соответственно, тоже. Так что пока этот вопрос можно (и нужно) отложить. А к Малышу подходить с тем, что есть. Только момент выбрать подходящий. А там — всё в руках Милостивого...

* * *

— Месор! Своею ли волей приходишь ты в род Ригер? — звучный баритон стоящего на крыльце донжона владетеля разлетался по двору замка, проникая в самые удалённые его уголки. А также в уши, души и сердца пришедших на церемонию.

— Своей! — взрёвывал бас стоящего ступенькой ниже полуорка.

— Готов ли ты...

Некоторое время назад

Ритуал принятия в род был древним. Очень древним. Настолько древним, что ни среди владетелей, ни среди магов не нашлось никого, кто помнил бы хоть что-нибудь, кроме названия и... результата. И даже Бурх, который, по мысли окружающих, просто обязан был знать хоть что-то, только плечами пожал. Мол, не его спе-ци-али-за-ция. Мол, душу умершего проводить, о теле позаботиться — это пожалуйста. Это он умеет. И даже не одним ритуалом, а несколькими. На выбор. Этому его учили. А в род принимать...

...и покосился на Тогриса...

Собравшиеся намёк поняли, переглянулись и ринулись на приступ — мол, ты уже один ритуал придумал, когда признавал бастардов, теперь придумай и другой...

Тогрис, понятное дело, отбивался как мог, поскольку одно дело придумать что-то для себя и совсем другое — для кого-то ещё. Хорошо, если придуманное понравится. А если нет? Ославят так, что и на потомках потомков скажется. Но владетели напирали, и Тогрис уже почти сдался, когда его вдруг осенило и он вопросил, ни на кого не глядя:

"А как же боги?"

"Что — боги?" — опять опередил всех Багол.

"Н-ну-у... их же надо призывать в свидетели? Или нет?"

Бароны — а за исключением того же Тогриса таковыми были все присутствующие владетели — переглянулись и дружно уставились на жреца Милостивого, попытавшегося затеряться в тенях. Однако не вышло, и Бурх, откашлявшись принялся пояснять. Что призывать богов в свидетели дело, конечно, хорошее, однако боги — они такие... боги, что призвать всех — это почти то же самое, что не призвать никого. Поскольку у каждого из призванных, случись что, найдутся и другие дела, а призывавший... А что с ним сделается?