На мой взгляд, порты хороши тем, что в одном месте в относительной близости собрано всё то, что может понадобиться после плавания или же перед ним. Пивную, называющуюся "Щедрый Купец", я увидел, пройдя буквально несколько шагов вдоль по первой же улицы, которая выходила к пирсу, где была пришвартована ладья. Возле дверей шла ожесточённая драка пять на пять. Людей, которые были её участниками, я бы без колебаний назвал бы моряками, не то что этих... на ладье.
Стоило мне зайти внутрь, как в мои ноздри ударило приятным, но резким, ароматом смеси табака и чего-то хмельного. Жадно вобрав его носом, я чуть отошёл от дверей и осмотрелся. В пивной была куча людей с абсолютно разными внешностями. Здесь я увидел поющих, кричащих и шутящих моряков, с большими пенящимися кружками, трубками, усами, бородами, бакенбардами и просоленными голосами, девиц, либо затесавшихся в эти компании явно по настоянию тех, чьи руки лежали на их плечах, либо из желания найти новых знакомых, каких-то бродяг, что-то рассказывающих собравшимся вокруг них, весьма знатных господ, что предпочли устроиться у камина, и вполне аккуратно одетых людей с мечами, явно входивших в городской гарнизон. Но это им нисколько не мешало петь, пить, курить, веселиться и... Нет, внутри никто не дрался.
Я промаршировал к стойке, поправил кепку (головных уборов здесь, как я заметил, никто не снимал) и обратился к выпившему старичку, обнимавшему одной рукой внушительную по размерам бочку:
— А налейте-ка мне эля, друг!
Старичок удивлённо посмотрел на меня, потом расплылся в улыбке и, схватив кружку, принялся заполнять её из бочки, у которой только что стоял.
— Сушей, морем? — спросил он меня таким голосом, будто пил каждый день литрами и далеко не пиво.
— Морем.
— Что за корабль? Большой или так?
— Да так... корыто, — я вручил ему пару медяков и взял кружку. — Ладья эльфов.
— О как! Из реки?
— Нет, порт Бодкерр.
— Хм... А ты как на борт попасть умудрился?
— Да, было дело, и не по своему желанию случилось это... Знаете, я чертовски рад, что хоть на ночь вырвался на берег! Я уже был готов удавиться на этом корабле!
— И откуда будешь? — спросил усатый человек, стоявший справа от меня.
— Я ирландец. То есть...
— Так... а откуда идёшь?
— Кожжот. Это чуть южнее Мартола.
— Так, да тут человек с севера! — из-за спины первого выскочил улыбающееся лицо парня года на два старше меня с безусой бородкой. — Какие новости с тех краёв?
— Да, каких только нет, — большой глоток, чтобы было проще рассказывать. — В лесах между Кожжотом и Мартолом завелись разбойники и какая-то нежить. В замке чуть севернее граф изволил развалиться в прах, а у подножий Тёмных скал Доблестная Гильдия и какие-то сумасшедшие устроили жуткую резню...
И понеслось. Я говорил, говорил, пил, говорил, пил, говорил... Вокруг меня постепенно собралось около десяти человек, засыпающих меня вопросами, многие из которых, конечно, не копировали друг друга, но повторялись. После, со словами: "А ведь в Гильдии, по слухам, самые благородные мужи, не так ли?" — под мою руку протиснулись плечи светловолосой улыбающейся девицы.
— В эту проклятую Гильдии, леди, — судя по голосу, я скоро начну распевать "Дикого бродягу", — набрались редкостные высокомерные мерзавцы, которых ещё поискать надо!..
Далее... Чёрт... Далее началась пламенная дискуссия на поднятую этой девушкой тему. Потом ещё одна кружка. После под моей свободной пока рукой неожиданно образовалась ещё одна пара плеч... Никогда не обещайте себе никогда не пить более того, что вы выпили перед тем, как дали обещание — всё равно нарушите, если, конечно, характер ваш не из стали первых проб...
Когда небо на востоке начало нехотя светлеть, я снова вернулся в реальность. Прекрасно помню, что в компании моряков с рыболовецкого судна дошёл до причала, прихватив с собой кружку, снова наполненную элем... Какая по счёту?.. На своих губах я ещё долго чувствовал угасающее ощущение нежности и ласки, с коими им повезло встретиться несколько раньше, а в голову отпечатались имена этих двух девиц: одна — Адэн, а другая, что самое смешное, — Келра, прям как жена Джеймса...
Распрощавшись с моряками, я очень осторожно поднялся по трапу и наткнулся на капитана, держащего в руке кубок с вином. Стоило нашим взглядам повстречаться, как его брови сдвинулись, а лицо стало суровым.
— Капитан! — начал я, выпрямившись. — Вижу, я даже не опоздал к отплытию... И вот что... жуткое варево, которое мы пьём, во много раз лучше того, что налито у вас! Ваше здоровье...
Я осторожно стукнул кружкой о кубок, сделал приличный глоток и отправился на нос с мыслью, что, чёрт возьми, ночь удалась!..
Байка Двадцать Девятая
Долгие мили
Обычно утро после подобного веселья добрым не бывает, но для меня пробуждение было дневным, так что отчасти от "радостных" ощущений я был освобождён. К тому же бодро светило солнце, ветер дул не так злобно, а в такой атмосфере жаловаться на сухость во рту и лёгкий гул в голове было неправильным, преступный и, наконец, просто лишним.
Схватившись рукой, свободной от кружки, за фальшборт, я встал на ноги и влил в себя что-то, уже давно выдохшееся, но всё ещё напоминающее о том, что это было элем. Но, тем не менее, в моих руках был весьма важный трофей: кружка объёмом чуть больше пинты, сделанная, кажется из стали. С одного бока она имела небольшую вмятину, а стёршийся вензель на стенке, противоположной ручке, говорил о том, что ни один десяток, а возможно даже и сотня рук держалась за неё, и в такое же количество ртов лилось пиво, эль... и так далее. Но это никак не умаляло замечательности этого трофея.
— От вас пахнет табаком и хмелем. И на ваших губах побывали не только дым с пивом, — услышал я сбоку и, повернувшись, увидел спокойное лицо Лои.
— Я не курю, — с улыбкой признался я. — А что касается всего остального, то...
Лоя вздохнула и посмотрела на меня так, будто хотела меня в чём-то упрекнуть. Что ж, она имела для этого все основания. С другой стороны, я же не эльф, чтобы подчиняться их правилам поведения, этикету. Между нами встречалось два мира: её мир, мир спокойствия, тишины, умиротворённости и гармонии, и мой, мир путника, мир дороги, тревоги и простых людских радостей.
Мы понимали друг друга, понимали взгляды на вещи, я — её, и она — мои. Долгие беседы, ставшие для нас обычными, как я считаю, помогли мне не только не загнуться в плаванье, а узнать больше о том мире, куда я попал. Собственно, меня даже поразил тот объём знаний, которым обладала моя собеседница, и который не смог полностью влезть в мой мозг...
Если несколькими словами назвать то, что мне поведали в течение четырёх дней, то получится весьма краткая выдержка из истории мира, куда я угодил...
Кто что и как создал — либо история умолчала, либо я прослушал, но мысль о Первом Прародителе (или как-то так) в речи Лои прозвучала. Первыми свои вдохи в этом мире сделали начинатели родов. Это были первые представители всего живого, благодаря которым началась жизнь. То есть, эльфы, люди, гномы, звери, птицы, рыбы, растения — у вех были свои начинатели, но вопрос в том, помнит ли рода их и чтят ли?
Как говорят "Книги времён", это своды историй разных родов, своё начало они ведут с разных времён относительно друг друга. Сначала появились растения, потом живность, а потом все остальные. Далее идёт тихое время, время когда все познавали себя, мир вокруг и ремёсла, на удивление быстро зародившиеся здесь. Хотя... я себе так и не смог представить эльфа с каменным топором.
Потом же, уже после того, как были возведены первые города, появились первые правители, произошло нечто, именуемое Большим Сиянием. Многие говорят и пишут о том, что это дело рук Первого Прародителя, но никто не знает, ради чего было это сделано. Небо в ночь озарилось ярчайшим светом, который принёс с собой ненависть, зло, тьму, предательство, подлость — в общем, весь негатив, который только можно придумать.
С этих пор начались воины, ссоры, убийства, полилась кровь, появились последователи "Тёмного пути", пути разрушения, смерти, уничтожения. Первые сражения и противостояния, от которых зависела судьба Света или Тьмы на какой-то отдельной территории, имели место именно в те времена. Прошла Великая Заморская Война, о которой я слышал в песне у Бодкерра. После неё подобного рода столкновения начали быстро затихать, Свет и Тьма разобрались с делением вотчин, но ничего, как показывают последние события, не закончилось. Не планировали завершаться и простые войны. Мир перешёл в тревожную и мрачную, как может показаться со стороны, эпоху, но, на мой взгляд, это лишь маска и первое впечатление от услышанного.
Другим немаловажным событием в истории мира сего было появление и гибель Ордена Четырёх Листов. О нём мне уже было рассказано раньше, поэтому я повторяться не буду. Единственное, для меня разрешилась одна маленькая неувязка, связанная с тем, как я сюда попал. Так вот, если с планеты Земля сюда кинуло некоторое количество людей, пусть, из разных исторических эпох, но, относительно местного хода времени, в один момент, то как Джеймс Корнер попал сюда раньше меня?
Ответ, конечно, звучал просто, но в список непонятного добавился ещё один пункт. Простым языком, этот самый Орден, для упрощения своей участи, сделал так, чтобы каждый новый человек появлялся в разные дни в течение двухсот лет. Но, как мы уже с вами знаем, судьба магов была более, чем плачевной...
— Мы снова идём по открытом морю, — сообщил мне капитан, заметив, как я с тоской смотрю на утопающий в дымке холмистый берег. Лоя мирно спала под навесом, что не удивительно: солнце только-только поднималось из-за горизонта.
Путь от Шорвера к сегодняшнему месту мы проложили между двумя островами, на одном из которых свои замки построил суровой народ, часто совершающий набеги на берега, к которым мы шли, и на торговые корабли. Другой же представлял собой около двух десятков необитаемых угрюмых скал, сбившихся вместе. В течение одного дня мы наблюдали холмы, принадлежащие двум приморским княжествам...
— И когда мы снова увидим берег? — грустно и монотонно спросил я.
— Вскоре мы пройдём мимо острова Дикий, после него войдём в Быструю реку, на которой стоит Кромгор. Вы сможете насладиться видами на её берега...
— Быстрая — это название?
Капитан кивнул и, посмотрев на навес, подошёл ближе.
— Удивительно, сколько сил в этой девушке. Пережить такое и не потерять рассудок. Обычно возлюбленная убитого тоже отдаёт себя Смерти...
Я резко опустил одну бровь, а другую высоко поднял и посмотрел на капитана. Такого цинизма я от него совсем не ожидал. Да и в его голосе и глазах я ощутил какую-то фальшь и второй слой, содержащий что-то неприятное. Но я ему ничего не ответил, оставив при себе свои мысли...
Неожиданно начал замечать какое-то странное изменение в поведении Лои и капитана, которое, что радовало, было кратковременным. Но всё же, девушка в течение двух дней закрылась в себе, и наше общение ограничивалось лишь несколькими приветственными фразами. Остальное же время она молча смотрела на море, стоя на носу и подставляя лицо потокам ветра.
Капитан же вёл себя как-то подозрительно. После той фразы он старался со мной не пересекаться, ровно как и держался в стороне от Лои. Что-то мне подсказывало, что он был причастен к гибели того юноши, но как? И не обманывал ли я сам себя? Чёрт, загадка, и как же не хотелось её распутывать, даже не смотря на то, что мысли по этому поводу из головы не шли...
Дикий чем-то мне напомнил маленький островок, мимо которого мы прошли около пяти дней назад. Но он был больше, у подножий скал росло огромное число могучих деревьев, и, если верить карте, на восточной стороне имелось поселение.
— Там строятся все корабли, что принадлежат портам этого берега. На этом острове очень хорошая древесина, которой завидуют даже судостроители королевы, — со знанием дела сказал капитан. — Другая верфь в городе Менк, который стоит в дельте реки.
— Мы будем туда заходить? — с надеждой спросил я, так как, оставшись без компании Лои, снова начал впадать в депрессивное состояние.
— Нет, ибо через несколько дней мы причалим у стен столицы...
Чёрт возьми... Это несколько дней меня настораживало и пугало. Мне снова захотелось тверди под ногами и возможности идти во все четыре стороны. Но это ещё ничего, мне же надо было ещё и обратно возвращаться тем же способом. Господи! Это... трагично, что ли...
Утром среди окрашенного солнечной пастелью тумана я увидел вонзённые в небо мачты. Что-то последнее время стал рано вставать, почти до рассвета, но пока в этом я ничего плохого не видел. После я разглядел и крыши домов и холмы чуть левее, то есть, севернее. Правее внушительной громадой высился обрывистый берег, уходящий в море постепенно сглаживающимся склоном. Я никогда не видел, как река втекает в море. Я даже не мог представить, как это выглядит, и сейчас пелена закрывала мне обзор.
— Приятно снова вдыхать родной воздух, — слева от меня неожиданно появилась Лоя. Я думал, что она ещё спала, как это было в предыдущие дни. — А вам каково, Патрик, быть оторванным от своей земли?
— Мне? А мой воздух всегда со мной, я чувствую себя, как дома, если не считать этой ладьи. Мне здесь хорошо, — я повернулся к ней, и мы обменялись улыбками. Ладью немного шатнуло волной, потом нос чем-то толкнуло, и Лоя сообщила:
— Теперь мы идём по водам реки...
Действительно, постепенно светлеющие берега теперь занимали всё поле зрения слева и справа. Мимо города же мы прошли очень быстро, и он для меня так и остался невидимой пристанью с кораблями, укрытыми туманом. Оставив изучение пейзажей на потом, я спросил у Лои:
— И что дальше?
— Дальше?
— Чему ты посвятишь свою жизнь?
Она тяжело вздохнула и посмотрела на разрезаемые форштевнем волны.
— Мне придётся забыть о спокойной жизни при дворе и вспомнить, как держать лук...
Неожиданно. Я не мог себе представить хрупкую и ранимую на вид Лою в роли воина. Даже если отбросить в сторону мои воспоминания о Соллане, то мне это казалось ещё более странным, но... Конечно, звучать будет странно, но девушка (или женщина) с мечом или же с луком выглядит, на мой взгляд, красиво. Осталось только разъяснить это мозгу и привыкнуть, что не помешало бы...
Левый берег Быстрой реки возвышался над ладьёй скалистыми обрывами, над которыми медленно шло по небу яркое солнце. Можно было разглядеть пушистые пучки подсушиваемой горячими лучами травы, выглядывающие из-за края. Глядя на них, я решил, что там, на берегу лежит такая же жаркая степь, как и на севере от Тёмных Скал. Справа же, стоило туману исчезнуть, я увидел пологий берег, укрытый лесом, за которым виднелись горы, отсвечивающие, как казалось, лёгким гранитным оттенком. А ещё дальше в блеске солнца гордо высились снежные вершины. Должен заметить, эти горы разительно отличались от Тёмных скал, где всё, то есть, почти всё виделось унылым и нежизнерадостным.
