Сёши 2. Черновик

Сухонький старик почти терялся в постели. Белая повязка закрывала половину головы. Кто-то его побрил и теперь морщины и старческие пятна на щеках стали ещё виднее. То, что уцелело от его рук, лежало поверх одеяла. Из одной культи торчала трубка капельницы.

Напрягало другое.

Взгляд Сарутоби предназначался не мне. Он смотрел на меня, а видел человека, погибшего десятилетия назад.

Я опустился у изголовья. И что сказать?

Не смотри! С такой радостью и облегчением. Не вздыхай счастливо. Его больше нет.

— Сенджу-сама... Вы пришли, Сенджу-сама...— зашелестел чахоточный шёпот.

— Хокаге-сама, пожалуйста, не зовите меня так! — руки за каким-то чёртом вцепились в край простыни.

— Почему, сенсей?

Да потому что у меня от этих ваших "Сенджу-сама" всё внутри переворачивается! Блин!.. На языке теснилась сущая пурга, но я всё равно попытался объясниться:

— Простите, Хокаге-сама! Совсем его не помню! Не хотел обманывать. Вас не хотел. Простите!..

Сарутоби что-то высмотрел в моём лице и обмяк на подушке. Шевельнул бледными губами.

— Жаль.

Нифига не жаль! Семнадцати комплектов мертвяцких воспоминаний более чем достаточно!! И больше не требуется! Я никому не рассказывал, но полутёмный подвал снился мне до сих пор.

— Хокаге-сама, вы же знали, что я — вовсе не Тобирама!

Старик вздохнул.

— Вы и правда не понимаете?

Я помотал головой.

— Жесты, походка, привычки, внешность... при желании всё это можно подделать. Духовная сила уникальна. Мы не могли перепутать вашу чакру. Поэтому ждали. Надеялись, что вы вспомните...

Абзац! Это абзац, граждане!

— Я дал вам осколок маски Нидаймё. И вы приложили его к щеке.

Осколок?.. Та непонятная обрубленная хрень? Я давно про неё забыл.

Мог я приложить эту штуку к лицу? Да запросто! Она была приятной на ощупь — холодненькой и гладкой. И он это видел?.. Следил за мной? Послал шнырей?! Сам зырил в стекляшку?! Вот же хитрый старикан!

Сочувствия к инвалиду резко поубавилось.

— Получается, вы обманули Орочимару, — Сарутоби слабо дёрнул уголком рта. — Умно. Говорили то, что он хотел слышать. Не мешали ему заблуждаться.

— Да. Тянул время.

— И вы не сказали Тсунаде, — констатировал старик.

Об откровениях насчёт мутной смерти Нидаймё?

— Не хотел огорчать.

На самом деле не смог определиться: замолчать вопрос или всё-таки дать делу ход? Полагаю, у Сенджу хватило бы влияния и мотивации докопаться до дна. И что бы она там нашла? Что-то тухлое, мне кажется. Было бы чисто — дедуля Сарутоби не молчал бы сейчас, зеленея лицом и обливаясь потом.

— Хокаге-сама, вам нехорошо? Позвать сестру?

— Нет. Дайте воды.

Столики с лекарствами и питьём стояли тут же сбоку. Я поднёс соломинку к его губам. Набрался наглости и осторожно вытер мокрое лицо салфеткой. Глянул на капельницу: лекарства ещё много.

Наверно, если бы дедуле не приспичило встретиться, я бы оставил тёмное прошлое Конохи в темноте. Сделал вид, что Орочимару — псих, оборванец, укуренный хиппи, которого приличным людям зазорно слушать, и забыл о ненужных мне тайнах. Болезненное напряжение Сарутоби всё поменяло. Что-то он знает. Что-то неприятное.

Придётся выяснять.

Потому что Змей был второй знаковой ласточкой после Зетсу. Приближаются деньки, когда взаимное доверие будет означать жизнь. Если придётся постоянно ждать подвоха от своих, я не справлюсь. Если буду уходить, опасаясь за родных, — не смогу выполнить задуманное. Мне нужно безопасное место и желательно не залитое кровью пепелище.

Молчание затягивалось. Старик прокашлялся.

— Как ты собираешься поступить, Сёши-кун? Хочешь узнать правду?

О! Я снова Сёши? Клёво!

А как поступлю? Ну-у... для начала пойду домой, посплю ещё пару часиков и позавтракаю. Торопиться некуда — одна из гигантских змей разутюжила мою несчастную школу в тонкий блин. Пока идёт ремонт, у меня каникулы и масса свободного времени. С лихвой хватит на любые тайны. Впрочем, озвучивать сей грандиозный план я не стал. Не поймут.

Предложил сделку:

— Я могу дать обещание, а вы решите, верить ему или нет.

— И если — нет?

— Останемся при своём.

А какой выбор? Требовать что-то у главы гакуре? Хо-хо! Чтобы узнать, кто быстрее — команда АНБУ или Тсунаде? Спасибо, не надо мне такого счастья.

Хокаге согласно моргнул, показывая готовность слушать.

— Обещаю, что без вашего разрешения не попытаюсь ничего узнать о смерти Нидаймё. Не буду обсуждать эту тему с другими людьми и расспрашивать! — отбарабанив короткую клятву, я выжидательно уставился на старика.

Ну так как? Мне проваливать? Или немного погодить?

Я на мгновение коснулся постели, рядом с его плечом.

Понимание.

Облегчение.

Признательность.

Простые и осязаемые чувства.

Мою добрую волю Сарутоби оценил в короткий исторический экскурс.

Окончание Первой войны и возвращение Нидаймё после официально заключённого перемирия... Нападение Золотого Рога на обратном пути... Четверо из шести учеников Тобирамы ждали на границе. Они вышли навстречу, когда поняли, что посольство задерживается. Успели к шапочному разбору. Несмотря на старания Сарутоби и Митокадо, учитель умер, так и не придя в сознание. Тогда все подумали на раны.

— ...Про яд мы узнали позднее. Я уже был Хокаге.

И не стал ничего выяснять? Мутноватая история. Как и ожидалось.

— А сколько лет вам было?

— Девятнадцать.

Же-есть!

Про Первую мировую войну шиноби я читал в книжке. Болезненный процесс рождения Пяти Великих Стран в их нынешнем виде и границах. Стремительное заглатывание мелочи. Состязание в том, кто больше урвёт карманных княжеств и ошмётков прежней феодальной вольницы. Схватить, закрепиться на подходящих для обороны рубежах и привести к покорности! Цена абсолютно неважна. Пространные кодексы, международные договоры, эвакуация мирных жителей из зоны конфликтов — всё это появится. Но не тогда. Позже — когда насытившиеся гиганты захотят немного покоя, чтобы без помех переварить съеденное.

И молодой Сарутоби взвалил на себя деревню в такое время. Могу понять его нежелание грузить себе на холку лишние проблемы.

— Я проведу расследование, — со вздохом пообещал Хокаге.

— Благодарю вас!

Как-то слабо представляю следствие через столько-то лет, но ему виднее. Интересно, что получится. Если Тобираму и вправду прикончили свои, то меня в первую очередь заботит причина. Мотив. Чего хотел добиться убийца? Кто и что выиграл от смерти Нидаймё?

Задать эти остро любопытные вопросы я уже не успел. Тсунаде с помощниками вкатили две этажерки с медицинскими причиндалами.

— Хватит с вас разговоров, сенсей! Пора лечиться.

Моя сестра — сама любезность. Всегда это говорю.

— Сёши, можешь идти.

Я с готовностью поднялся.

— Поправляйтесь поскорее, Хокаге-сама.

Не завидую бедолаге. Но, по сравнению с заточением в животе Бога Смерти, он тоже легко отделался. Руки что? Их ведь и пришить можно.

Хатаке Какаши и круги своя

Поднимаясь по лестнице, я кивнул знакомым чернилкам из канцелярии. Бумажные души торопливо поклонились и, пряча глаза, зашуршали прочь.

Причину вызова в Башню Хокаге я не знал, а гадать и прикидывать ленился. Слишком уж много вариантов.

Сарутоби сложил полномочия после окончательного заключения ирьёнинов. Выборы каге прошли на удивление быстро и буднично. Я ожидал гораздо больше склок, но джонины сказали своё слово, и никто из советников не возразил. Чествование получилось коротким и не слишком торжественным — настроение после ночного нападения было далёким от праздничного.

Многие ждали перестановок, однако таких, как случились.

Новое начальство решительно взялось за метёлку и принялось рьяно наводить порядок. Вызовы, задержания и допросы сыпались как горох. Полицейские могли остановить человека на улице, увести из дома или вытащить с рабочего места. Неважно шиноби или гражданского. Большая часть задержанных скоро возвращалась назад, меньшую ждала высылка и дальние гарнизоны, самую малую — вдумчивое общение со следователями. Вечно полупустая тюрьма понемногу заполнялась. Коноха стала строже. В воздухе повисло недоверие. На улицах увеличилось число патрулей. Стену и важные объекты охраняли усиленные наряды.

Тем, кто был недоволен новыми правилами и решился об этом болтать, быстро нашлась работа на границе с Кава-но-Куни. Остальные затаились. Я благоразумно пережидал ветер перемен в штабе под крылышком у Шикаку, послушно ходил на миссии и сочинял отчёты невиданной красоты. И всё-таки про меня вспомнили.

Новоиспечённый глава Конохи валялся на диване. Короткий ряд предшественников взирал на преемника со стены. Шодай поглядывал с интересом, Нидаймё смотрел холодно, учитель — обречённо, ученик прятал затаенную улыбку.

— Ты рано.

— Скорее вовремя.

Годаймё подождал, пока я умощусь в удобном кресле.

— Спасибо за поддержку на совете, Какаши.

— Можете на меня рассчитывать.

Не знаю, как Сарутоби уговорил своего ученика принять пост, но я был искренне рад. Любоваться хмурой рожей Учиха Фугаку, вырезанной на скале Хокаге, мне бы не хотелось. А видеть там Шимура и того пуще! Я предлагал Тсунаде украсить гору своим портретом (и желательно по пояс), но Сенджу отвергла предложение в предельно грубой форме.

Джирайя одобрительно хмыкнул.

— Поэтому и позвал. Посмотри... на столе.

Понятно. Конверт оказался увесистым. Я вытянул пару розыскных листов из пачки. Имена незнакомы. И оба из АНБУ?!

Остальные тоже. Яманака Фу. Личный телохранитель Шимура. Он отступник?!

Обвинение... Пособничество врагу. Разглашение тайн.

Трудно поверить. Фу — странный парень, не от мира сего, но мне он всегда казался преданным. Даже слишком. Никакой личной жизни — одна работа на уме.

Абураме Торуне...

Таджи Хиноэ...

Следующий лист — Шимура Данзо. Отступник... Обвинение: Неисполнение приказов. Пособничество врагу. Разглашение тайн. Убийство. Похищение людей. Кража. Подготовка мятежа...

Всего тринадцать имён. И все тёмные.

В горле пересохло.

— И кто теперь глава АНБУ?

— А ты как думаешь?

В полном обалдении я обернулся на голос.

— Сенджу-сама?!

— Удивлён? — Тсунаде смотрела совершенно серьёзно. — Хорошо.

— Как это... произошло?.. — я осёкся. — Простите. Как это выяснилось?

Саннинов дружно перекосило.

— Сарутоби-сенсей приказал начать внутреннее расследование. Ещё до совета.

— Но вот это... всё...

Список прегрешений, приписываемых Шимура, не укладывался в голове.

Как делаются дела в АНБУ, я представлял отлично. Несмотря на любые проверки, если есть желание предать — возможность отыщется. Это от чужого вора уберечься легко, а от домашнего не убережёшься. Но Шимура?! Ему-то чего не хватало? Пособничество врагу. Предал деревню и свой клан. Ради чего?!!

Хокаге снова поморщился.

— В АНБУ оказались люди, преданные лично Данзо. Во всяком случае, сбежал он не один. Шимура уничтожил несколько архивов и... есть подозрение, что здесь осталось немало его ставленников и сторонников.

— Ясно.

Выходит, Отшельник отвлекает внимание. Люди считают, что повальные аресты направлены против лазутчиков Орочимару, и честят Джирайю перестраховщиком. А на самом деле всё ещё хуже, чем представлялось. Под сомнением лояльность целого подразделения. И какого? Тёмная Сторона — опора Хокаге.

— Нам понадобится твоя помощь. Ты хорошо знаком с внутренней кухней АНБУ.

Это верно. А ещё я доверенный человек Сарутоби и бывший ойнин.

Тсунаде фыркнула:

— Не делай такое лицо, будто у тебя зубы болят. Ты должен отвечать: "Да, Хокаге-сама!" и не кривить морду.

— Это значит, что он правильно уловил суть, — ухмыльнулся Джирайя. — Правда же, Какаши?

— Да... Хокаге-сама.

Полагаю, что правильно. В АНБУ служит примерно пять сотен человек — обслуживающий персонал, специалисты и оперативники... Ох, нет! Школа. Это ещё примерно полсотни. Понадобится уйма времени, чтобы проверить всю эту толпень. Сходу использовать следователей из тёмных не получится — они сами под подозрением. Дело осложняется тем, что АНБУ почти поголовно натренированы противостоять допросу. Половина будет сопротивляться просмотру памяти независимо от желания. А большинство специалистов при любом намёке на гендзютсу вспыхнут как спички из-за неизвлекаемых печатей. Подразделению принадлежит множество помещений и коммуникаций. Свои склады, мастерские, лаборатории, казармы, госпиталь... Базы и тайники специально сделаны так, чтобы их было невозможно обнаружить. Внутри и вне Конохи.

И весь этот сомнительный балаган должен выполнять как-то свою работу.

Принять меры безопасности?.. Мы можем запретить общение между оперативными группами, использовать внешнее наблюдение, подсадки и перетасовки. Выделить надёжных, удалить подозрительных и обязательно посадить людей на разбор бумаги — Шимура не сумел бы уничтожить всё...

Я покосился на Сенджу. Надеюсь, она не думает, что это получится быстро?

Мой взгляд Тсунаде опять истолковала по-своему.

— Не переживай, следователи будут. Ты должен помочь мне с общим руководством.

— Понял.

— У меня нехорошие подозрения насчёт методов подготовки, которые использовал Шимура. Некоторые задержанные странно себя ведут. Странно даже для АНБУ. И уничтоженные лаборатории мне тоже не нравятся!..

— Подождите! — я заново просмотрел содержимое конверта.

— Что?

— Вот эта женщина! — нужный лист оказался в самом конце пачки. — Не сразу её узнал. Думал, она умерла. Мы некоторое время работали в одной команде, а потом её направили на переподготовку...

— И?

— Нам сказали, что она погибла. По своей неосторожности. Её списали.

— И много у вас было таких "погибших" и "списанных"? — процедил Джирайя.

— Понятия не имею, — я честно пожал плечами.

В АНБУ всегда предпочитали брать одиночек, а правила прямо запрещали интересоваться происходящим в других группах. Впрочем, в те времена я сам не стремился проявлять любопытство или заводить друзей. Иногда встречал знакомые имена на кладбище, понимал, что снова разминулся навсегда, но волновался только за Тензо.

Сенджу изобретательно костерила дурацкие порядки АНБУ, а я пытался поймать хвост промелькнувшей мысли. Что-то необычное. Обрывок вопроса. Какой-то разговор про обучение. С мелким?.. А, вспомнил!

Что, если кто-нибудь захочет обучать своих шиноби втайне?

Почему он об этом спросил?

Внутренние коридоры, как обычно, пустовали. Я толкнул тяжёлую дверь мастерской фуин.

— Давно не виделись, Курита-сан.