— Что скажете, братица?
— Насчёт чего?
Пингарий откровенно ухмыльнулся.
— Видите, братица, не зря я говорил, что в наше время себя трудно посчитать и найти. Последние четверть часа от вас и половины не оставалось, а тут вот — куда больше одной, как бы не лопнуть.
Он поднялся и взглянул на Ванду сверху:
— Придите к Диспу. Он научит вас жить ровно тем размером, каким надо. А теперь я должен покинуть вас.
— Пока, жрец! — сделал ручкой Энтос.
— Интересная лекция, — медленно произнёс Энван.
— Подождите... — наконец собрала мысли Ванда. — Я вот подумала: а почему Дисп не родился тогда, когда первый шаман надел первую маску зверя и начал скакать по древней степи, подражая животному?
— Такова воля неопределённости, — рокотнул диспарианин. — Не все ответы ведомы, да их и не бывает — окончательных ответов. Моё мнение таково: первобытные люди умели перевоплощаться в животное целиком, отдавая всю свою личность. Шаман в маске волка верил, что он — это и есть волк. Исчезал человек — являлся зверь. А значит, разум не дробился, неопределённость не рождалась и Дисп пребывал за барьером.
Он подмигнул, кивнул и исчез в толпе.
— Ценный хмырь, — хмыкнул Энтос.
— С полезным навесным эффектором, — согласился Энван.
— Это вы о чём? — с подозрением спросила Ванда.
Сорги лишь хихикнули.
Ванда же решила похулиганить; после явления Ежа эта идея казалась нестерпимо привлекательной. Репутация в этих краях у греги теперь своеобразная, так стоит потрудиться, чтобы странность эта оказалась превосходной степени. Любое мнение о себе можно превратить или в щит, или в оружие. Главное — не застрять на середине, среди никчёмных и неизвестных. Надо ударить покрепче! и, разбив прежнюю репутацию, из черепков выстроить новую: сильнее и ярче. Не совсем то, чему учат служащих маркетинга, но Ванда не любила тайно выведывать и напряжённо вынюхивать. А вот крепко врезать или придушить кого за горло — самое то!
Девушка встала и завертела головой, прикидывая, как бы побузить эффектнее... и столкнулась взглядом с вар-танером. Тот во главе свиты направлялся к Ванде.
— Лейт, нам пора.
Видать, от Ежа и Царкину досталось, мог бы просто дёрнуть через инфир, но предпочёл молча проследовать через половину зала. А может в том был какой-то смысл; Ванда уловила косые взгляды от голубей сизокрылых, парочка которых совершенно случайно подобралась поближе. Девушка попыталась незаметно указать на них вар-танеру, тот лишь хмыкнул и двинулся к выходу.
Дальше была джонка, сияющая бездна, ангар.
И — полёт на привычный и такой родной "Нардорер". В пути Ванда рассортировала собранное в блокноте, отложила всё касающееся Черванны и "Триуннера" и сбросила пакет с этим напрямую Нгунну Царкину.
На авианосце вар-танер отпустил свиту и подошёл к пеллате, из которой как раз появилась Ванда, желающая прогуляться перед сном в парке.
— И что ты этим хотела сказать, лейт? — Царкин сделал вид, будто держит в руках толстый томик.
Ответ у Ванды был, она успела обдумать ситуацию:
— Внешники богаче, чем принято считать. Ну, или Фабриканты договорились с ганстерами о защите собственности. Возможно — уже общей собственности.
В стороне корабельные техники шумно пилили толстые металлические плиты, потому Царкину и Ванде приходилось напрягать голос.
— Договорённости с Ганстой у них есть. Очевидный факт. Это мы вынуждены ползти во Внешность через Гансту или Арку, а у тех прямая дырка сюда. А с соседом договориться проще.
Ванда промолчала; вар-танер явно не закончил мысль.
— Значит, заинтересовала тебя битва у Черванны... — произнёс Царкин.
— Да, одер, хочу проверить степень доверия между Внешностью и торгашами. А как проверить, если не по уровню интеграции боевых систем? Сегодня слышала: местные того торгаша героем объявить планируют. И это Фабриканты? Раньше они с ганстерами только собачились.
— Ничего удивительного. Ситуация у Фабрикантов жареная, любого героем объявят, если принесёт в кармане пару пушек.
И вновь Ванда промолчала. Не повторять же представителю Службы Маркетинга, что их замечательные спецы неправильно оценивают экономический потенциал Внешности и прохлопали пакт с Ганстой? Этак песочка в реактор сыпанут.
Вар-танер пощёлкал пальцами и неохотно добавил:
— Ладно. Запрошу у Союза всё, что дадут по Черванне.
Довольная Ванда уважительно поклонилась.
— Но поговорить я хотел не о том, — голос Царкина стал жёстче. — Я сегодня видел тебя с... диспарианином.
— Да, он нам помог. Сумел перебить даже Ёжа!
— Неважно. Тебе не стоит интересоваться Диспом, лейт.
— Почему?! — неподдельно изумилась девушка.
— Не рекомендую. Очень.
Мало что могло настолько ошеломить Ванду. Для Конгрегации вопросы религии никогда не были важны. Господствовало мнение, что путь к величию человечества проложен через много совершенно разных дорог, иные из которых непременно окажутся кривыми и даже тёмными.
Веришь в Расу и действуешь на её благо — ты наш.
А если нет — место тебе на помойке!
Всё.
И вар-танер тоже это знал. Дёрнув щекой, он перешёл на официальный тон:
— У вас выбор из сотен религий и философских течений, но интересоваться Технацким Диспом не советую. Некоторые сущности... весьма ревнивы.
— Но у нас нет государственной религии!
Царкин долго смотрел на неё белёсыми рыбьими глазами. Спросил:
— Вы ведь племянница Тоберника Керна?
— Да.
— Тогда не рекомендую настоятельно. Понимаете? Серьёзно повредит карьере.
После чего вар-танер сухо попрощался и ушёл. Ванда осталась одна, не считая соргов, которые уселись в проёме люка пеллаты и ноги свесили.
— И что это было? — вслух подумала Ванда.
Промолчали даже сорги.
— — —
Весь следующий день Ванда работала землекопом.
Вар-танер выполнил обещание и прислал огромнейший пакет, в котором собрал данные по Черванне и недавней битве. Информация была действительно обширна: и география, и население, и местная политика, и грузо-пассажирский траффик за последние десять лет, и список местных производств с основными типами продукции.
Данных по битве тоже хватало, хотя вместе с одним из орбитальных фортов погибла и часть боевого архива. Впрочем, и того что осталось — хватило чтобы зарыться надолго.
На пакете нашлась и приписка от вар-танера: "Дальше — сама".
Ванда трудилась усердно — Царкин был бы доволен — и к вечеру голова раскалывалась, а перед глазами расплывалась солярная сетка с глифами, векторами событий и воронками потенциальных решений. Каждые два часа девушка делала перерыв и, превратив маленькую кают-компанию в столь же крошечный тренажёрный зал, минут по двадцать крутила петли на турнике, отжималась и отбивалась от очередного противника, которого ей подкидывала в симтеме "Делла".
Затем — яростный ледяной душ. И — снова работа.
К вечеру краткие перерывы перестали помогать и Ванда позволила себе более активный отдых: нацепила скаф, взяла боевой посох и с наслаждением гоняла нахальных близнецов по кораблю; те вполне успешно отмахивались кривыми палками, которые оказались похожи на косу с коротким лезвием. В критичных ситуациях сорги резко ускорялись, пробегая по стенам и даже потолку, перепрыгивали Ванде за спину и чувствительно дубасили её даже через скаф. Кольцевой коридор пеллаты не позволял слишком уж разнообразить тактические схемы, обычно близнецы вместе набрасывались на девушку, наносили десяток ударов и удирали.
В конце концов Ванда запыхалась и присела отдохнуть на ложемент в рубке. Пока бегала за соргами — наконец-то поняла, что смущало в битве у Черванны. Владелец корпорации "Триуннер" вступал в битву трижды. Трижды!
Первый раз — по приходу в систему. Тут можно предположить вынужденность столкновения, ведь обычно корабли появляются в системе с разбросом по времени и месту выхода. Флот Денанция Кара попал на чужой праздник и ему пришлось крутиться в неудобной точке, пока из гипера не вывалились отстающие.
Но затем Денанций Кар ввязался в драку вполне осознанно. Потерял пару линкоров, держал в системе дредноуты пока их не раздолбали в утиль, неспешно отползал от Черванны, отстреливая с флагмана не столько самых опасных для своего флота, сколько определённый тип чужих. Даже авиагруппу вывел в поле, хоть та и не успела поучаствовать в бою.
И третий раз — когда силы "Триуннер" сунулись в бой практически в безнадёжной ситуации, а главное — смысла в этом не проглядывало никакого: одна военная орбиталь сожжена, вторая на издыхании, флот Фабрикантов разгромлен. Тут надо когти рвать и бежать быстрее собственного крика, а "Шуммерикад" вдруг замедлился, сбросил москитов, да ещё и вызвал огонь чужих на себя.
В целом бой проведён тактически провально. Москиты внесли свой вклад только в последней фазе столкновения, а ведь авиагруппа у тяжёлого авианосца — основное оружие. Вместо того, чтобы объединить корабли и дать фортам время разогреться, а затем воевать под их защитой, — местные, Фабриканты и ганстеры воевали отдельно. Разве что к середине битвы стала проглядывать координация между ними, да и то — скорее по целеуказаниям, чем по векторам движения и концентрации сил. Можно припомнить ещё пяток крупных ошибок обороняющихся, но и названного достаточно.
Вся ситуация казалась совершенно бессмысленной, особенно со стороны магната-ганстера, но в глупость владельца крупной корпорации Ванда не верила. Как не верила и в бездарность адмиралов "Триуннера".
Итак — смысл есть, но посторонним не виден.
Ванда закрыла глаза, погрузилась в симтем и вокруг неё вновь распахнулась система Черванны. Мягко сияла звезда, планеты и планетоиды катились по орбитам, вокруг Черванны и в двух астероидных поясах кипела пустотная жизнь. Затем из гипера в четырёх единицах от обитаемой планеты стали выходить корабли Минералиссимуса Харди и корпорации "Веллурика", они несли метки единого флота. Пяток линкоров, шестьдесят крейсеров и вполовину меньше москитников.
И тут — полыхнуло. Неподалёку возникли многочисленные глифы чужих кораблей: больше сотни огромных туш линкор-класса и десятка два мелочи. Оба флота сошлись краями и мясорубка началась.
Первый час внешники вели себя исключительно бестолково: корабли теряли управление, вяло отстреливались, а некоторые — на всех парах мчались подальше от врага; москиты хоть и бились яростно, но сильно изменить ситуацию не смогли.
Проявление "скотобоязни", как назвали этот феномен инфирные остроумцы, выглядело жутко. Какое бы оружие ни применили чужаки, оно оказалось исключительно эффективно. Флот людей таял на глазах, а ксеносы потеряли всего десяток москитов, полностью сохранив крупные корабли.
Со временем ситуация выправилась и у людей появилась хоть какая-то да координация, корабли начали применять общие тактические схемы, выбивая сосредоточенным огнём линкоры противника. Но медленно, очень медленно, и от флота людей осталась едва половина.
Собачья свалка покатилась в сторону планеты, а та только просыпалась. Гражданские лоханки на орбите уже были реквизированы губернатором и большей частью сели у точек эвакуации, но вот форты лишь начали греть.
Ванда ускорила события, за сегодня она просмотрела симуляцию раз двадцать. Космос горел. В систему вошла эскадра ганстера и сходу ввязалась в драку. Поначалу стрелял только "Шуммерикад" да пара неудачно запрыгнувших линкоров, вектора остальных кораблей были направлены в сторону от Черванны. Величина ускорения показывала, что флот торгашей разгонялся на пределе возможностей: "Триуннер" не горел желанием связываться с вторжением. Ускорители горели, флот обменивался паническими сообщениями.
Но вскоре ситуация совершенно преобразилась.
Вектора флота торговца поменялись и указали на тактическое перестроение с целью группировки сил, а не простого бегства. Флот "Триуннера" вступил в форматный бой.
Расчёты Ванды по симуляции боя давали очень плохие шансы, ганстеры должны были потерять всю группировку, включая флагман. Однако Денанций Кар рискнул. Значит — нашлось ради чего.
Но чего?!
Жителям Торговой Гансты важна прибыль, но не важнее убытков. Как там у них говорят: лучше чернеть нулями, чем краснеть минусами?
Ванда закрыла симуляцию, напечатала большую кружку сладкого чёрного кофе и пару крупных бутербродов с ветчиной, благо повар встроен в стену рубки и далеко ходить не надо. Покосилась на соргов, а те развалились в соседних креслах и лениво перебрасывались в полуторамерные шахматы. Близнецы одинаково сильны в полуторниках и могли воевать бесконечно; их партия иногда длилась неделями, пока один из них не совершал крошечную ошибку. Тогда второй превращал незаметную трещину в обороне в целое горное ущелье, через которое стройными рядами маршировали армии победителя.
Ванда в задумчивости хлебнула кофе и отложила бутерброд.
Крошечная. Ошибка.
Пора рассмотреть Денанция Морато Кара в микроскоп.
— — —
Оператор трансляционного пакета — бог. И тогда же — раб.
Когда личность оператора растворяется в бесчисленных тёмных нитях, по которым стремительно льются потоки синта, составляющих суть трансляционного пакета, когда добывает возможность видеть и понимать ранее сокрытое, когда распахивает окна душной обыденности, обретая взамен яростный ветер, сдирающий всё наносное, искусственное, шелуху привычного и малоценного, являющий взгляду свежее, важное, коренное, истинноценное... Х-ха-ха-а! груб и неуклюж синт, не подходят слова для описания мира, в коем оператор получает нечеловеческие возможности, поднимается над тем презренным, кем был ещё миг назад.
Беден, беден язык человеческий! Невмочно очертить им то поистине божественное расширение, распухание, взрыв, всеобъятие! Всего сказать и выйдет: вот ты один из многих, и вот — распространён в едином с тобой мире. И нет образа и подобия тебя... Ведь кто уподобится богу в его сияющем абсолютном, идеально завершённом мире?!
Пакет трансляционный.
Вирус. Вирус солипсический.
Мир внутри мира, свет в сиянии, блеск в сверкании, вселенная во вселенной, во вселенной, во вселенной, во вселенной... что понимает и пересказывает, повествует, возвещает и уведомляет, славит и благовестит саму себя! И ты — точка истинного бытия, глубокий укол неизбежного, центр средоточия, что раз за разом ломает личный универсум на части, мельчайшие компоненты, капли, в которых — идеальные отражения внутреннего мира. И ты — безбрежное море в океане капель.
Но как же ты мелок, грошов, пустячен и ничтожен, когда теряешь сей мир!
Что от тебя осталось?
Че-ло-век?!..
...Через час трансляции выяснилось — инфопоток боя отредактирован. Через два — Ванда нашла ниточку. Через три — нити умножились и свились в канат, на котором десантур решила повесить губернатора.
Золотая волшебная палочка в очередной раз ужаснула и спасла. Ванда поклялась, что завтра же сынфирится с родителями и в самых ярких красках постарается расписать пользу от такого дорогостоящего вложения в их дочь. Без трансляционного пакета девушка ни за что бы не подумала связать политическую жизнь Черванны и события на орбите планеты во время боя. Казалось даже, что солипсический вирус с живым удовольствием рылся в делах внешников, не столько направляемый Вандой, сколько увлекая её за собой.
