Добро наказуемо

В тот день шестнадцатилетняя служанка Роза пребывала в мечтательном настроении. Мечтала она, как и многие девушки, о любви. И не к какому-нибудь конюху или наемнику, и даже не к принцу, то есть ко мне, который был младше ее на пару лет, сидел с ногами тут же на разделочном столе, грыз яблоко и совершенно не производил впечатления прекрасного возлюбленного. Роза мечтала о маге.

— Спой как в меня влюбился самый могущественный колдун во всем королевстве! — попросила она Брикуса и, зардевшись, словно солнышко на закате, поставила перед ним целое блюдо румяных пирожков, испеченных специально для лорда Готрида.

— Какой восхитительный, дивный пирог! — Брикус проглотил кусок, блаженно закатил глаза и пообещал: — Считай, что колдун у твоих, Роза, ног.

После непродолжительного  мычания, сопровождаемого жеванием и бренчанием на лютне, шут ударил по струнам и начал петь. На его обычно печальном лице мелькнула озорная улыбочка.

Как омут сердце колдуна,

В нем издавна селилась тьма,

Любви не знал он много  лет

И вдруг в душе разлился свет!

То дева юная одна

Красой сразила колдуна,

Лед сердца взглядом растопив,

И колдуна заворожив.

Еще не ведала она,

Что сердце злого колдуна

Отныне ей принадлежит.

Он не в себе, он весь дрожит,

По башне мечется, как зверь,

И бьется головой о дверь,

Ведь не привык колдун любить,

Он хочет деву позабыть,

Но будоража в жилах кровь,

Его тревожит лишь любовь.

Не может он ее унять,

Он жаждет девой обладать...

Роза слушала, затаив дыхание и пылая пунцовыми щеками жарче раскаленной печки, а я, глядя на лукавую физиономию Брикуса, сильно подозревал, что подвох где-то рядом. Долго себя ждать он не заставил.

Раз хочется, вопрос решен,

Ведь, как колдун, бесспорно он

Могущественней всех живых.

Пусть девы любят молодых,

Зато ему подвластна Тьма!

Да, дева прибежит сама

И бросится к его ногам

И станет жертвою богам!

И повелитель Темных сил

Явился к деве и спросил:

'Готова ты добром пойти

Или насильно увести?'

С каждым аккордом румяное личико Розы из круглого и сияющего становилось все более вытянутым и несчастным, губы дрожали, глаза намокли и покраснели. Девушка хлюпнула носом.

— Эй, шут, ты чего это насочинял? — вступилась кухарка Фарисса. — Ну-ка пой чтоб все хорошо было, а то сейчас огребешь у меня половником!

— Она сама же попросила про мага превеликой силы! — попытался оправдаться Брикус, но кухарка красноречиво погрозила ему поварешкой, и шут торопливо запел:

И дева юная тогда

Вскричала:  'Где сковорода?

Тебя я, сморщенный пенек

В лоб приложу и промеж ног'

И грозный повелитель Тьмы,

Со страху наложил в штаны

И очень быстро, со всех ног

Колдун помчался наутек...

— Негодный шут! — каркающий возглас за спиной застал компанию врасплох, не иначе характерный звук, обычно сопровождавший появление Черного колдуна,  слился со шипением горшков на плите. Даже я не обратил на него внимания, хотя всегда вовремя замечал опасность. Но сейчас негодующий взгляд старика был направлен не на меня, а на Брикуса.

— Я...  не...

— Замолкни! — Черный колдун щелкнул пальцами. Певец побледнел и затих. Его губы продолжали шевелиться, но изо рта не вылетало ни звука. Королевский шут потерял дар речи, а значит, не мог больше петь. — Испепелить бы тебя на месте, но король будет недоволен. Но ничего, теперь  он сам прогонит никчемного шута!

Черный колдун захохотал похожим на клекот стервятника смехом и исчез в голубой вспышке. На кухне воцарилось тяжелое молчание, нарушаемое потрескиванием пригоревшей на плите еды. Потом Брикус с отчаяньем ударил по струнам, встал и, понурив голову, поплелся к двери. Он и без того был грустным шутом, но сейчас выглядел самым несчастным человеком в Фаргорде.

— Постой, Брикус, — окликнул его я. — Пойдем к королю! Надо, чтобы он приказал Черному колдуну вернуть тебе голос. Ты ж не виноват, что этот злобный старикан не понимает шуток!

Брикус вздохнул и благодарно кивнул. По губам угадывалось, что он хочет сказать:  'Спасибо, Малыш'.

Я соскочил со стола и подтолкнул его к выходу.

— Пойдем, пусть отец своими глазами убедится!

К сожалению, нас ждало полное разочарование. Отец, давно привыкший к нашим с Брикусом выходкам, не поверил ни единому моему слову.

— Твои забавы меня утомили, Рикланд, — холодно проговорил он, — а сейчас ты перешел все границы. Черный колдун — не лучшая цель для ваших дурачеств.

— Но Ролмонд! Он вправду заколдовал Брикуса! На моих глазах! Ну, скажи же, Брикус!

Сказать Брикус не мог, но часто закивал.

— Ты что, думаешь я не знаю, какой притворщик мой шут? Идите, пока я не приказал бросить его волкам, чтобы посмотреть, как скоро прорежется его голос!

Из королевских покоев Брикус вылетел первым со скоростью вспугнутого зайца. Я хотел было задержаться и попытаться убедить отца, что он не прав, но тот не стал меня слушать, раздраженно оборвав:

— Оставь меня в покое, Рикланд, или я прикажу казнить твоего приятеля-шута. Без голоса он мне больше не понадобится.

Пришлось уйти ни с чем, но мысль, что Брикусу надо помочь, не давала мне покоя. Обращаться к Черному колдуну не было смысла, но его ученик Энди был не прочь попрактиковаться в магии в любое время дня и ночи. Только все оказалось совсем не так просто, как хотелось бы мне.

Энди долго ходил вокруг шута, глядя отсутствующим взглядом куда-то сквозь него, потом испробовал несколько заклинаний, только без толку. Брикус все также беззвучно открывал рот, как вытащенная на берег рыбина, но в отличие от нее, рот он открывал очень выразительно, всем своим видом показывая, что мы зря теряем время.

— Не переживай ты, — успокаивал его Энди. — Мой старик вряд ли тебя расколдует, но я попробую выведать, что за заклятие он наложил, а потом посмотрю в книге, как его снять.

Весь день и всю ночь Брикус пил и молча перебирал струны лютни. Вино не влияло на его способность извлекать из нее прекраснейшую музыку. Энди же засел в библиотеке. На рассвете он явился ко мне в Закатную башню с огромным фолиантом подмышкой и, нимало не смущаясь тем, что я еще не проснулся, радостно сообщил:

— Кажется, нашел! Не знаю, насколько у меня получится, это только теория, но можно попробовать.

— Что за теория? — спросонок не понял я.

Задавать такой вопрос ученику Черного колдуна было опрометчиво — он тут же принялся подробно излагать эту самую теорию. Меня никогда не отличала любовь  к пространным объяснениям, даже если речь заходила о воинском искусстве, не говоря уже про магию, но я мужественно выслушал и даже кое-что запомнил.

Идея основывалась на искусстве перевоплощения, но не магического. Как лицедеи играют роль, так и колдун должен представить себя тем, кто наложил заклятие. Можно, конечно, перевоплотиться и магически, но тогда есть шанс остаться таким навсегда, ведь мысли и чувства того человека станут мыслями и чувствами мага, и ему вполне может не захотеться принимать прежний облик.

В общем, Энди предстояла сложная задача — представить себя повелителем Тьмы, да так, чтобы боги Хаоса не смогли отличить их друг от друга и позволили Энди снять наложенное учителем заклятие.

— Не получится, — скептически хмыкнул я. — Ты — добрый, Черный колдун — злой, тебе не удастся стать таким как он.

— Но попытаться-то можно! Мысли моего старика я знаю. Попробую подумать, как он,  пока творю заклинание.

— Попробуй, только, боюсь, тебе это не понравится, — уж я-то знал, каково это чувствовать себя злодеем.

У Энди получилось. Не сразу, конечно. Он хмурил брови, глядя на шута, начинал шептать заклятие, но потом прыскал и сгибался от хохота.

— Я не могу так, Брикус корчит рожи, — отсмеявшись в третий раз, пожаловался он, — и вообще не воспринимает меня всерьез.

— А ты не смотри.

— Ну, боги-то не дураки, они поймут, что я — не тот колдун. Ему бы испугаться...

Я подошел к шуту.

— Брикус! Ты что, не хочешь, чтобы Энди снял заклятие?

Тот невесело усмехнулся, пожал плечами и принялся настраивать лютню. Он разочаровался в способностях колдуна-недоучки, да и вообще сомневался, что ему сможет хоть кто-нибудь помочь.

Я схватил Энди за рукав и вытащил за дверь.

— Давай сделаем так: я скажу Брикусу, что ты ушел. Например, чтобы уговорить учителя самого снять заклятие. А потом ты появишься сзади. Лучше всего переместись, чтобы звук такой был, как будто это Черный колдун...

— Ну, он все равно обернется. Если не сразу, то когда я начну колдовать.

— А ты же можешь иллюзию навести.

— Могу, но у меня не получится представить себя стариком. Ему-то иллюзия зачем?

— Ну, тогда точно появляйся со спины, а лучше в темноте. Я затащу его в библиотеку.

— Все равно по голосу узнает, когда начну говорить.

— А ты не говори.

— А как же заклинание?

— Ну, не знаю, как вы это делаете, но Черный колдун никакого заклинания не говорил. Он сказал:  'Замолкни!' и щелкнул пальцами.

— Что ж ты раньше не сказал?! — обрадовался Энди. — Веди его в библиотеку, сейчас все получится!

Я вернулся к Брикусу, на ходу соображая, как бы заманить его в библиотеку, чтобы он ничего не заподозрил. Но заманивать не пришлось. Едва Брикус услышал, что Энди пошел за своим учителем, его будто ветром сдуло из комнаты. Встречи с Черным колдуном ему совершенно не хотелось. С полными ужаса глазами он метался по замку, пока я не подсказал, что спрятаться лучше всего в библиотеке.

— Вряд ли ему придет в голову искать тебя там. Ты главное свет не зажигай.

Мы  'затаились' в среди книжных полок, и я стал ждать Энди. Чего ждал Брикус, он, разумеется, не сказал.

Энди появился только через час. Я уже собирался отправиться его разыскивать, когда услышал звук, сопровождающий быстрое перемещение. Брикус затаил дыхание, даже мне показалось, что рядом никого, но появившийся в воздухе голубой огонек осветил его и... черную фигуру с посохом.  'Волшебный кристалл!' — ужаснулся я. Похоже, перед нами и впрямь был Черный колдун.

— Урок ты получил, — свистящим шепотом произнес он. — Можешь говорить! — и щелкнул пальцами.

Брикус икнул:

— Ой! — и в тот же миг вспыхнули свечи.

Энди стоял бледный, как утопленник, сжимая в руке корявую палку, которую я принял за посох. На обычно улыбчивом лице застыла злобная гримаса, в глазах читалось глубочайшее презрение к несчастному шуту. Он не шевельнулся, пока я не подошел и не встряхнул его за плечи.

— Энди, очнись! Все получилось!

Парнишка часто заморгал, потом шмыгнул носом и ни с того, ни с сего разревелся.

— Я ж предупреждал, что тебе не понравится, — заметил я, а Брикус разразился целой благодарственной речью, совершенно забыв о своей привычке говорить в рифму.

— Вот влипли! Что же делать? — панику Нейла вполне можно было понять. Вспомнить сковавшее нас заклинание, он возможно и смог бы, но перевоплотиться в ту толпу колдунов, которая на нас его наложила, было не по силам даже Энди. Разъяренная же стража могла вернуться в любой момент. Хорошо, если с хозяйкой... Мне так хотелось увидеть ее еще раз. А потом...да пусть хоть убьют!  — Рик, ну придумай что-нибудь! — этот надоедливый голос начинал раздражать. Он бесцеремонно врезался в пьянящие мечты о Крусанне, напоминая о суровой реальности.

— Тебя Энди научил заклинанию мгновенного перемещения?

— Ага. У меня даже однажды получилось!

— Ну, так вали отсюда! В лес!

Но Нейл не торопился спасать свою шкуру и избавлять меня от своего назойливого общества. В нем вдруг проснулось благородство.

— А ты как же? Я не брошу тебя одного!

— Не беспокойся, мне госпожа поверит, — почему-то я был уверен в этом. — Достаточно ей объяснить. Зачем красть защитный талисман человеку, который пришел сюда с единственной целью...

— Ты что, собираешься рассказать про Релину? — ужаснулся Нейл.

— Про Релину? Кто это? Ах, да — девушка, которую держат в башне, — где-то в дальнем уголке сознания шевельнулось воспоминание, что спасение этой самой девицы и привело меня в замок, но оно было блеклым, как полузабытый сон. Честно говоря, я искренне недоумевал, зачем мне могло понадобиться кого-то спасать. Служба любимой госпоже — единственное, что было важным, остальное не имело значения. — А зачем о ней рассказывать? Хозяйка сама знает, кого держит в башне.

— Действительно зачем? — одобрил хитрюга, поняв меня по-своему. — Ты главное смотри, чтобы ни мысли не прочли.

— Мысли... — задумчиво повторил я. Как бы мне хотелось, чтобы Крусанна заглянула в них и узнала все, что я думаю! Ведь сказать о своих чувствах  я не решился бы никогда в жизни.

За дверью послышались голоса.

— Может, я пойду? — извиняющимся тоном попросил Нейл, — а то ведь они и вправду меня убьют.

— Проваливай! — буркнул я, не сомневаясь, что если он и украл камень, Энди выведет его на чистую воду. Главное, чтобы госпожа приняла мою помощь и позволила к нему обратиться.

 Бормотание Нейла слилось со скрежетом ключа. На мой непритязательный слух он сказал все правильно, но вместо знакомого звука раздалось лишь жалобное:

— Не выходит. Руки нужны.

На беду Нейла местные маги оказались не глупее Черного колдуна. Тот не позволял Энди говорить, здесь же нас просто обездвижили. Оказывается, руки тоже нужны для колдовства.

Скрипнула дверь.

Даже не видя вошедших, я сразу почувствовал, что Крусанны среди них нет. Зато в камеру пожаловал сам некромант. Его злобный шепот раздражал не меньше, чем скулеж Нейла.

— Этого — в камеру пыток. Своей ложью он заслужил медленную смерть. Правду я узнаю потом. Мертвые не лгут.

— Взять мальчишку! — рявкнул громовой голос.

Такой вопиющей наглости я не мог стерпеть. Никто не имел права убивать моих друзей без распоряжения госпожи!

— Стоять! — я и сам не понял, каким чудом оказался на ногах. Казалось, какая-то неведомая сила подняла меня за шиворот и поставила, как пустые доспехи. Тела своего я так и не ощущал, зато мог видеть всю компанию — некроманта, проворно сложившего руки в защитный знак, начальника стражи и нескольких его подчиненных, собиравшихся уже выполнить приказ, но застывших в нерешительности посреди камеры. — Стоять, я сказал! — голос звучал глухо, но впечатление произвел. Похоже, никто не догадывался, что драться я все еще не способен.