Цветик

-Ну, что, мои дорогие мужчины, — его прервал звонок в дверь.

Подбежавший к двери Мишук обрадованно завопил:

-Дядь, баба Рита, а у нас папа приехал!!

-О, как мы вовремя! Не зря меня домой потянуло!! — Серега плотоядно облизнулся глядя на торт, — Аль, мне один, но большой кусь!!

-Да, знаю, знаю, растущий организм, тебе в одно личико не хило весь съесть. Теща расцеловывала зятя:

-А мы волновались, что у тебя и как, ай как славно все получилось. Дед, ты у нас незаменимый просто!

-А як жеж, вы для мяне третий год як — усё на свете!

Расселись теперь уже полным составом Цветковско-Авеченковской семьи, и тут Саша сказал:

-У нас ещё есть новость, самая лучшая и важная — у нас будет второй ребенок!!!

. Все загомонили, Минька спрашивал:

-Это как — второй ребенок? — когда объяснили, что родится или братик, или сестричка, восхитился: — И я стану старший и большой? И буду защищи... а, всегда заступаться? И он меня слушать будет? И мультики вместе смотреть, и сказки?

Пока объясняли сыну, что и как, никто и не заметил, что дед сидит, притихнув и отвернувшись к окну.

-Дед, ты чего? — окликнул Серега.

-Ничаго, — сдавленно сказал дед, — я за усю жисть столько слез ня пролил, як на на вашем Урале! — По-детски шмыгнув носом, утерся салфеткой, сунутой ему Минькой, как-то судорожно вздохнул: — От, надо будеть у церкву поехать, этта ж усе мои горячие молитвы услышаны. Аль, унучку роди, а?

Мнения-желания разделились: Минька хотел непременно братика, дед, мамка и Серега — девочку, Авер -хоть кого, но лучше девочку, а мамочка смотрела на всех с улыбкой:

-К сентябрю узнаем.

-Наливай, зять, такое дело надо обмыть непременно! — выдала мамка, дед встрепенулся:

-Сяргей! Живо хади до мяне, няси медовуху!

Отметили такое радостное событие, мужики пошли на улицу, Минька уже прилично катался на лыжах и канючил, зовя всех на горку, показать как он лихо скатывается с неё.

Мамка, пересмотрев солдатские поделки, вздохнула:

-Нашему-то год остается учиться, а там тоже армия. Я не против, он у нас себя в обиду не даст, вон борьбой этой своей, увлекся, лишь бы в Афган не попал. Не хотела расстраивать, у Лиды Шефер Валёк... там... вчера телеграмму получили...

-Ох! Горе какое!

— Весь поселок горюет, парнишка-то был неплохой, девятнадцать всего и прожил... Нашего-то если бы Санька Плешков не вытащил... Ох, беда, беда... — обе вытирали слезы.

-Аль, — отвлекла свою беременную дочку мамка, — папаня ваш Серому письмо прислал на трех страницах аж.

-Чё опять захотелось-то, или, на самом деле, на алименты задумал подать?

-Не, на двух листах извинения: не так понял, не так подумал, он же не знал, что твой муж офицер, извиняется за слова, сказанные в горячке — очень сожалеет, согласен на все, хотел бы увидеть зятя и Сереге опять помогать будет доучиваться...

-Интересное кино... а если б зять золотарем оказался?

-Каким ещё золотарем? — не поняла поначалу мамка, а потом засмеялась, — не, тогда бы, скорее всего, кучу этого самого и навалил, что золотари возят. Чё скажешь, дочка?

-Мам, ну я ему уже в Чаховке сказала — чужие мы с ним, я без него столько жила, не пропала. Дед, вот, одной крови с ним, казалось бы, а столько для нас сделал, а тут... не знаю, как Серый — у меня дед и дядь Ваня — да, настоящие родственники, а там... Чё ты за него замуж пошла, не видела что ли, что дерьмо?

-Проходу, Альк, не давал, любил на словах, безумно. Это твой Авер много не говорит, но зато делом доказывает, а там шелуха одна была, я, дурища, пока разобралась, там уже любовница нарисовалась.

Алька аж сплюнула:

-Фу, ну у него и вкус, там же мерзость, пародия на женщину, или папашка все, что ползает, не пропускал?

Любовница родителя и впрямь была мерзкой склочной хамкой, намного старше его, отсидевшая какой-то срок. Вечно одетая в телогрейку и ватные штаны, в шапке ушанке с завязанными на затылке ушами... женского в ней ничего не замечалось, но папашка упорно говорил, что у них только 'совместный труд'-выращивание и откорм свиней — он возил ей отходы со столовой, работал возчиком, а она расплачивалась как бы салом и мясом, заодно.

-Я тебе не говорила: классе в 8-9 она перед отъездом как-то в магазине попыталась меня зацепить, думая, что я как ты с ней скандалить начну, щас, как же... Я? С такой мерзостью?

-Да уж, говорила потом Нина Моржицкая, что та чуть ли не плевалась тебе вслед, когда ты как мимо стенки прошла, — вздохнула мамка.

-Ну, Серега как хочет, а мне он никто.

Серый, как подслушав Алькины слова, вечером сказал:

-Аль, я на письмо в наивежливейшей форме ответил: типа, извините, Михаил Афанасьевич, но в финансовой и всякой другой помощи нет нужды. Писает, небось, от злости кипятком. Не, оно, конечно, деньги лишними не бывают, но уж очень от них дух, как дед скажет, чижолый!

А баба Рита смотрела на свою дочку и Авера и безумно радовалась, видя, как чутко они оба реагируют друг на друга, так вроде и незаметно, ну супруги и супруги, но сквозила в каждом их жесте и прикосновении мягкая нежность. Её хулиганистая, грубоватая Алька сейчас напоминала дивный цветок, долго сидевший в бутоне, а сейчас, под воздействием тепла и нежности, распустившийся и притягивающий внимание своим сиянием.

-Во, старая, до чего додумалась, Господь, он не без милости, послал вот испытание для Альки, а и такую ей послал награду! И Альке и Миньке, — поправила она себя, — ведь ни единым жестом не выказал, что Минька ему не... А, вон, у тебя, Ритка — родной, а хуже Симиного душного козла. Господи, пошли нашему славному Аверу здоровья, пусть они деток вырастят, пусть у них с Алькой всегда так будет! — мысленно взмолилась она, никогда особо не верившая и, если честно, не знающая ни одной молитвы.

-Надо и вправду с дедом съездить в церковь куда-то, помолиться за своих, как умею, где-то же слышала, что, если молишься от души, молитва доходит до Бога. Да и я не за себя буду молиться, вон, за них, за всех! А и старый пусть бы пожил, что он тоже в своей жизни видел — одни кирзовые сапоги, да ватник, сейчас вон какой бодренький, активист!

-Мам, ты чего задумалась?

-Да, так... Буду Ваську просить, в церковь съездить. Надо хоть на старости лет лоб перекрестить!

Саша проговорил:

-Это, мам Рит, надо к нам съездить. У нас по Рязанщине храмов много маленьких, но таких уютных. Много, правда, закрыто, вон, у нас в Гусе какая Троицкая церковь, Аль, скажи? -Мам, такая необычная, чем-то напоминает готические храмы, высоченная, ободранная, но величественная. Я каждый день на неё любовалась.

-Стиль называется псевдоготический, были у нас там помещики — братья Баташевы, старики говорили самодур страшный один из них был, но храм возвели красивейший. Мне на стажировках довелось увидеть много, но везде в городах пятиглавые храмы, а тут наособицу. Еще в Есенинском Константинове церковь интересная,такая вся светлая, кажется, взлететь хочет, а купол в виде капли.

-Да, ладно, на Руси только маковки были? — не поверил Серега.

-Да, я интересовался, есть и такие купола, луковицы вроде пошли от формы шлема, а капля — толи пламя свечи, то ли слеза. У нас в Рязани, в краеведческом музее был занятный такой дедок, помешанный на истории родного края. Вот я у него и поинтересовался про наш храм, откуда и знаю, что псевдоготический стиль, а потом незаметно заинтересовался остальным и забегал в увольнение к нему на часок. Ванька-то тогда на свидания бегал, Витек тоже. А меня как-то незаметно увлекло все это, Архип Иваныч, натура увлекающаяся, много чего рассказывал, а про каплю сказал, что, по его мнению, это все же слеза — уж столько на Руси слез было... Про Кирицы вот, это усадьба фон Дервизов, где любимый фильм всей советской детворы снимали — 'Золушку', про старую Рязань, где я побывал, вид оттуда-шикарный, дух захватывает от простора, весь правый берег Оки как на ладони. Едешь вот по России куда-то, и где-нибудь на холме церквушка: старая, покосившаяся, бурьяном заросшая, полуразрушенная, вместо креста береза растет, а сердце замирает. Вера — это одно, а красота и величие — это другое, восхищаюсь умением древних строителей: и строили на века, и такие вот церквушки со всех концов деревни ясно виделись, место для храма везде выбиралось идеально. Вот, в Тамбовской области есть село Пичаево, там храм не закрывался, такую в нем приподнятость ощущаешь, душа светлее что ли. Да, я коммунист, но почему надо отрицать красоту и умение предков строить на века? Касимов наш, под боком, там тоже старая часть города даст сто очков новостройкам.

-А мы на Урале, чисто басурмане, церкви порушили, одна в Тагиле, ещё Верхотурье, а ближе-то и нету. Ребятки вон некрещеные, — вздохнула мамка.

-Поедем к нам, там всех и покрестим, — улыбнулся Саша, — в этом году нет, отпуск-то ещё заработать надо, да и Алюня будет колобком, а на следующий год и рванем летом, усе.

-А чаго, — оживился дед, — у Рязань я с удовольствием, на хронте был у нас рязанский, ня помню чей, шиловский, чи ряжский, ай якой другой, гаворил, красиво у их тама. Ну да, от на старости лет довялося пол Росии проехать, вязде красивые мяста имеются.

Воскресенье проскочило в миг, и в понедельник Саша пошел в военкомат, ровно в девять он был там. Дежурный на входе не спеша просмотрел его документы и, записав данные, пригласил пройти. По коридору к кабинету военкома Саша шел не торопясь, рассматривая все и прикидывая в уме, что надо взять на заметку сразу, особенно его раздражали выгоревшие плакаты, висевшие на стенах, явно его ровесники.

В приемной ему навстречу поднялся среднего возраста лейтенант. -Здравия желаю, товарищ капитан!

-Здравствуйте, военком на месте?

-Пока нет, присядьте, товарищ капитан!

Зазвонил телефон:

-Да? Здравствуйте, Иван Егорович! Нет, пока нет на месте! Да, да, обязательно!

Секретарь тут же набрал номер, звонил явно Дубенюку:

-Владимир Иванович, Редькин звонил, в десять партхозактив. — Послушав ответ, сказал: — Да, прибыл капитан ВДВ, да, ждет!

-Извините, товарищ капитан, — секретарь как-то нервно дернул шеей, — товарищ майор будет через несколько минут!

Вскоре влетел злой, какой-то весь взмыленный майор.

-Извините, капитан, дела непредвиденные задержали! Проходите! — пригласил Дубенюк Сашу в кабинет. И опять Саше не понравилось, весь кабинет, загроможденный какими-то шкафами с папками, темно-зеленые мрачные шторы на окнах, все казалось унылым и беспросветным.

-Представляюсь по случаю назначения военкомом города и района — капитан Аверченко Александр Борисович!

-Понял уже, понял, — он пожал Саше руку. — Ну, сейчас нет совсем времени, надо к секретарю райкома, а потом представлю Вас коллективу.

У Редькина в кабинете собрались все руководители города и района. Поздоровавшись, офицеры сели на свободные места. Редькин четко и коротко провел планерку, затем в конце сказал:

-Представляю вам, товарищи, нового горрайвоенкома, капитана Аверченко Александра Борисовича. Боевой офицер, прошедший службу в Демократической Республике Афганистан! Будем надеяться, с приходом молодого военкома в городе и районе оживится военно-политическая работа.

Саша стоически выдержал любопытные взгляды и оживленный гул.

-Молодой — это хорошо, наверняка найдет занятие для наших подростков, вон сколько праздношатающихся стало. У меня в общежитии постоянно какие-то разборки происходят, все от того, что деткам заняться нечем, так что, товарищ капитан, очень прошу, ты им хоть полосу препятствий устрой. Какие вопросы возникнут, приходи, чем смогу — помогу! — начал говорить Аверу шустрый мужчина в возрасте. — Антон Иванович я, Чернов, директор цемзавода.

-Все свободны, военкомов попрошу остаться.

Когда все вышли, Егорыч сказал:

-Вот, Александр Борисович, Вас директор цемзавода сразу озадачил, но я тоже попрошу, быстрее входите в курс дел и подумайте о возможных вариантах занять болтающихся без дела, пятнадцати-семнадцатилетних пацанов.

-Обещаю, товарищ секретарь, что не буду затягивать с этим, только надо осмотреться.

-Недели хватит?

-Постараюсь, товарищ секретарь. -Меня проще по имени отчеству называть, как-то уж очень сурово звучит: "товарищ секретарь". Иди, капитан, удачи тебе! Всегда звони и приходи — по всем вопросам мы здесь привыкли сообща все дела решать, всем миром. Владимир Иванович, задержись на два слова.

Вышедший вскоре Дубенюк, какой-то очень хмурый, сказал:

-Поехали представляться коллективу.

-Но тут же пять минут ходьбы?

-Какой авторитет будет у военкома, если он пешком станет ходить?

-Я все-таки пешком прогуляюсь, — отказался Саша от поездки.

В военкомате в небольшом актовом зале собрался весь коллектив, смотрели на Авера по-разному, но, в основном, взгляды были снисходительные, типа, "ну что ты мальчик, можешь, молодой ещё!"

"Мальчик" разглядывал своих новых подчиненных. "Молодежи совсем мало, вон только два лейтенанта, ну, да где наша не пропадала?" Весь день Саша принимал дела у Дубенюка и все больше мрачнел, как-то уныло-запущено было в военкомате, но, как говорила его теща, "глаза боятся,руки делают!" Он упорно и тщательно проверял все и старался вникнуть, делал для себя пометки в специально взятом у деда блокноте — у него возля телефона ляжали у запас.

-Извините, товарищ капитан, я несколько расслабился последние полгода, не сегодня-завтра собрался уезжать, дети-то давно все там, мы с женой только вот подзадержались. Одной ногой уже был на родине, а замены все не было, кой чего подзапустил. Я честно скажу, рад, что молодого прислали, народ здесь открытый, суровый климат, видимо, из них таких цельных людей выковывает. Но есть, конечно, и слизняки. Старая гвардия, такие как Чернов, Редькин — это мужики надежные, жаль, на смену им приходят все более, как скажет внук, борзые, с теми трудней. Но если слабины не дашь — сработаешься со всеми. А наши? Ну, в целом неплохие, отдел учета подтяни, там Щелкунов расслабился. С него и начни мести по новому! Из гражданских прошу только за Анну Сергеевну, она хоть и в возрасте, но ходячая энциклопедия, помнит про все. Я ей постоянно говорю: "Сергеевна, то-то, могу закрутиться, забыть — напомнишь, как штык!"

Неделя прошла в большом напряжении для Авера, одно утешало -вечером он был дома, даже не так, ДОМА!

Заходил с работы в садик за Мишуком, который к приходу папы уже держал в руках свою шубу, завидев его, тут же надевал её, папа застегивал такие неподатливые, ускользающие пуговицы, и они важно шли к маминой проходной, где их поджидал и дед. Пока ждали её, разговаривали на разные серьезные темы, выбегала радостная мама... и шли они, не торопясь, иногда домой, иногда забегали в кафешку, чаще туда Минька с дедом наведывались, а маме с папой покупали мороженое на вынос. Мама как-то не сильно любила его, а папа и, особенно, Серега — эти обожали.

И были славные вечера, сидели, разговаривали, смеялись, спорили, провожали деда домой, а потом сидели обнявшись все трое, наслаждаясь обществом друг друга.