Когда он огляделся — солдаты уже забрали Утан у Этейн, и она шла к десантному катеру, оглядываясь через плечо каждые несколько шагов. Генерал Арлиган Зей вышел из солдатского отсека, и чуть наклонил голову в ее направлении. Она сбавила шаг и остановилась, чтобы вернуть приветствие.

Дармана поразило это приветствие — удивительно формальное, учитывая обстоятельства. Позади этой картины джедайского этикета развернулась сцена из кошмара — с медиками, которые трудились над Атином и Утан, снимали броню, срезали одежду, устанавливали капельницы и требовали свежего перевязочного материала.

Это было так, словно смотришь на два параллельных мира, и каждый из них совершенно не знает о другом.

Зей на Дармана не смотрел вообще, зато на него молча уставился солдат-ЭРК, спрыгнувший вслед за генералом и стащивший свой шлем. Что-то черное шевельнулось в корабельных тенях, а затем медленно показалось, принюхиваясь к воздуху длинным лоснящимся носом.

Валаквил. Он вернулся домой. Дарман не мог бы сказать, что он узнал гурланина, потому что тот выглядел неотличимо от Джинарт. Но догадаться он мог.

— Как я посмотрю — рядовой Атин продолжает коллекционировать шрамы. — заметил Валаквил. — А моя супруга ждет меня с нетерпением. Мне пора.

— Джинарт? — Дарман растерянно пожал плечами. — Она невероятно помогла нам, сэр. Честно, как пятый… шестой член отряда.

— Уверен, она расскажет мне подробности того, что так беспокоило ее в последние несколько дней.

А затем он промчался по полю и исчез в кустах. Дарман надеялся, что Республика не обманет ожиданий гурланинов. Они служили хорошо — как настоящие солдаты.

— Вы справились удивительно хорошо, падаван. — произнес Зей. — Без руководства Учителя, что примечательно. В самом деле — весьма незаурядно. Я полагаю, что как только Совет узнает об этом — это приблизит ваши Испытания. Под наблюдением Учителя, разумеется.

Дарман ожидал что радость, удивление, или какие-то еще позитивные эмоции смягчат выражение лица Этейн. Он знал, что порой она считала себя недостойной звания рыцаря-джедая или даже падавана. Он знал, что стать достойной этого — было единственной целью в ее жизни.

Но непохоже было, что повышение в звании ее хоть сколько-то взволновало. Она, судя по всему, даже не услышала того, что сказал Зей.

— Учитель, а где Найнер и Фай? — спросила Этейн

Зей выглядел озадаченно.

— Кто?

— Извините, Учитель. Еще двое из команды "Омега".

Дарман почувствовал, как взгляд ЭРКа стал куда пристальней. Прежде он видел ЭРКов лишь пару раз, и им почти удалось испугать его — настолько, насколько может испугать кто-то, предположительно находящийся на твоей стороне.

Зей покачал головой.

— Вы добрались сюда первыми.

— Они подойдут, сэр. — проговорил Дарман. — Он включил шлемный комлинк. Нехорошо если ЭРК подслушивает… — Серж, Фай? Время поторапливаться.

В наушниках не было слышно ни звука. Не было даже статики. Он переключился на другую частоту — и все так же не было ничего.

— Найнер, Фай, вы меня слышите?

Он перевел ВИД в режиме диагностики — его шлем был полностью рабочим.

Он снова видел тоннель на Геонозисе, снова стоял за остывающим, потрескивающим "Е-Вебом", пытаясь докричаться до Тейлера, Вина и Джая.

Он не видел на своем ВИДе биометрических данных с их костюмов.

Нет. Только не это. Пожалуйста, не надо снова…

— Мэм, я не слышу никакого отклика.

— Что это значит?

Он едва смог выговорить это:

— Их шлемы отключены. Не думаю что они это сделали сами.

— Они мертвы? — спросил Зей.

— Они не мертвы. — твердо ответила Этейн.

— Мэм, я совершенно не могу с ними связаться.

— Меня это не интересует. Они живы. Я знаю, что они живы.

— Нам пора уходить. — заметил Зей. — Если не уйдем сейчас — можем влететь прямо в сражение с кораблями Торговой Федерации. Мы привлекаем слишком много внимания. — Генерал повернулся к двум медикам, работавшим над Утан.

— Она выживет?

— Она в очень тяжелом состоянии, сэр. Нам надо вывозить ее.

— Держите ее в живых любой ценой. Приготовиться к взлету. Этейн…

— Учитель, здесь осталось двое людей.

— Они погибли.

— Нет, я чувствую их. Я знаю их, сэр, я знаю, где они. Они даже не ранены. Мы должны их дождаться.

— А также мы должны спасти Утан, и вытащить отсюда вас двоих.

— Они уничтожили вирус. Это ничего не значит? Вы не можете бросить их сейчас!

Дарман видел, что она была в том состоянии, когда она может или сломаться — или сделать что-то исключительное. Ее лицо стало жестким, а зрачки — расширенными. И это выражение его пугало. За последние несколько дней он такое выражение уже видел.

Сейчас гул двигателей катера стал пульсирующим. Одной ногой Этейн стояла на платформе, а другой — все еще твердо опиралась на землю Квиилуры

Этейн громко откашлялась.

"Ой." — подумал Дарман. — "Ну придержите же язык, мэм. Не дергайтесь."

Но он понимал, что она чувствует. Весь этот пот, страх и боль — все впустую. И все это — когда они смогли взорвать станцию и отправлялись домой. Все — и Атин, сражающийся за свою жизнь, и Найнер с Фаем, мертвые или брошенные здесь.

— Я не уйду без них. — отчеканила Этейн. — Сожалею, что не подчиняюсь вам, Учитель, но я должна.

На лице Зея отразилось явственное раздражение.

— Вы сделаете так как я прикажу. — тихо сказал он. — Вы ставите задание под угрозу.

— Нам нужны эти люди. Их нельзя просто… израсходовать.

— Всех нас можно израсходовать.

— Тогда, сэр, можно расходовать и меня. — Она чуть опустила голову, взглянула на Зея; скорее вызывающе, чем смущенно. — Ведь долг офицера — заботиться его солдатах.

— Я вижу, что учитель Фульер научил вас сентиментальности в ущерб послушанию…

Дарман осмелился вмешаться. Он не мог вынести зрелища спорящих джедаев. От этого было до боли неловко.

— Слушайте, мэм, я остаюсь. — сказал он. — Уходите с Атином. Присмотрите, чтобы с ним все было хорошо.

Несмотря на частые уверения Скираты в том, что их жизни имеют значение — Дарман принимал иерархию расходов: это было не только естественно для Великой Армии, но также необходимо и неизбежно. Его жизнь была более ценным имуществом, чем жизнь клон-солдата; жизнь ЭРКа была ценнее, чем его. Но та верность и забота, что продемонстрировала перед ним Этейн, заставили его взглянуть на себя, как на человека.

Да, Найнер и Фай заслуживали лучшего. Как и все они.

Зей проигнорировал Дармана.

— Вам пора уходить. Сюда направляются корабли сепаратистов, и я знаю, как это вас ранит, но…

Этейн взлетела в солдатский отсек одним движением. На секунду Дарман подумал, что она изменила свое решение — но Этейн этого делать совершенно не собиралась. Она выхватила световой меч и остановила сияющий луч на расстоянии ладони от энергетического кабеля, проходившего по потолку фюзеляжа. Одним движением она могла устроить им посадку. У Зея закаменела челюсть. Никто больше не двигался — кроме грана-медика, хлопотавшего над Атином, и не замечавшего ничего вокруг. Качество, которое, как подозревал Дарман, было отточено работой под огнем.

— Учитель. — заявила Этейн. — Квиилуру покидает либо вся команда Омега — либо никто.

— Это глупый поступок, Этейн. — его тон был очень холоден. — Вы должны видеть необходимость этого.

— Нет, учитель. Не вижу.

"Он собирается применить к ней какой-то джедайский трюк."— подумал Дарман.— "Нет, не надо, пожалуйста…"

Он не мог видеть выражение лица ЭРКа, но догадывался, что оно удивленное.

— Этейн, именно поэтому вы и должны не допускать привязанностей.

"О, так он ее совершенно не знает." — подумал Дарман. — "Если бы он только…"

Ее световой меч все еще был готов перерубить кабель.

— Мы говорим, что, как джедаи — мы чтим всякую жизнь. А готовы мы жить согласно этому? Жизни этих солдат — они дешевле наших? Лишь потому, что мы их создали? Потому, что мы можем докупить их, если поломаем этих?

— Они солдаты, Этейн. Солдаты гибнут.

— Нет, учитель, они люди. Они достойно сражались, я отвечаю за них, и я скорее умру, чем буду жить, зная что я их бросила.

Тишина была такая что казалось — остановилось время. Зей и Этейн застыли в безмолвном споре. Затем Зей прикрыл глаза.

— Я чувствую, что ваша уверенность происходит от Силы. — сказал он. В его голосе прозвучал вздох. — Как твое имя? Дарман? Значит, у вас есть имена, не так ли? Дарман, иди туда, куда она тебя направит. Она ценит ваши жизни больше, чем ценит возможность стать рыцарем джедай.

Этейн двинулась так, словно собиралась последовать за ним.

— Останьтесь, мэм. Пожалуйста.

— Нет. — ответила она. — Я вас не оставлю. Никого. — Теперь она держала световой меч так, будто он был частью ее самой, а не с опаской — как что-то, готовое ее укусить. — Я понимаю, что это возмутительное неповиновение, Учитель Зей, но, на самом деле, я пока что не считаю себя готовой стать рыцарем джедай.

— Вы совершенно правы. — холодно сказал Зей. — И нам нужны эти люди.

Дарман последовал за ней, торопливо оглянувшись на генерала.

Тот казался улыбающимся. Дарман мог поклясться, что Зей смотрел едва ли не с гордостью.

* * *

Гез Хокан израсходовал почти все заряды, что у него были. Теперь у него оставались лишь его вибронож, световой меч и две последние пули в верпе. Он крепко прижал руку в перчатке к бедру и еще раз проверил, не истекает ли рана кровью.

Он совершенно не чувствовал боли. Перчатка оказалась мокрой: бластерный заряд прожег кожу, нервы и жир, прижег кровеносные сосуды — но обнажившиеся ткани сочились плазмой.

Он гадал, какого же рода ранение заставило коммандо так кричать — высоким, бессвязным плачущим криком, который стихал и начинался вновь.

Хокан не видел его товарища. Он знал, что тот должен быть — потому что в него попали с двух разных позиций. Возможно, другой погиб. Он прислушался повнимательней. Он слышал много умирающих. Какой бы они ни были расы, какого они ни были возраста — они практически всегда звали своих матерей.

У клон-солдатов, насколько было ему известно, матерей не было. Так что этот — звал своего сержанта. Сержанта звали Кэл, или как-то похоже. Разобрать было трудно.

Почему-то это было для него невыносимым. Впервые Хокан не мог презирать слабость. Что бы они ни думал о Республике и омерзительно ханжеских джедаях — рядом был мадалорианский воин, использованный и брошенный.

Он добьет его. И поступить так — будет правильно. Раненый может отстреливаться, так что и ему это сделать будет вовсе не так уж легко.

Он просто заканчивает бой.

Хокан присел и огляделся. Все было чисто. И даже так — он пополз в направлении криков, пригибая голову к земле.

Теперь крики затихали, сменившись серией судорожных всхлипов.

— Серж… не бросайте меня… Сержант Кэл! Серж! Оххх… как больно… как больно… как больно…

Как посмела Республика использовать Джанго Фетта, чтобы создать эту… мерзость. Как Фетт позволил этому случиться? Хокан подполз ближе. Теперь он видел тело в траве. Он видел светлую, измазанную грязью, металлическую броню, очень похожую по виду на его собственную — но более сложную и более громоздкую.

И сейчас он был достаточно близко, чтобы увидеть лицо с широко разинутым ртом. Мужчина отчаянно прижимал руки к груди. Он всхлипывал.

Он был Джанго Феттом, помолодевшим на много лет.

Крайне пораженный, Хокан приподнялся и встал на колено, в паре метров от раненого коммандо.

— Прости, брат мой. — проговорил он. — Световой меч был бы быстрее, но это было бесчестьем — использовать оружие джедая, чтобы убить мандалорианина. И это слишком живо напоминало о судьбе, постигшей Джанго на Геонозисе. Вместо этого Хокан вытащил вибронож. — Это не твоя вина. Тебя таким сделали.

Коммандо открыл глаза, и сфокусировал взгляд на чем-то позади него — такое Хокан уже много раз видел у умирающих. Все они, казалось, видели призраков в последний свой миг.

Лишь после этого Хокан услышал гул светового меча. И было слишком поздно.

* * *

— Отличный разрез. — произнес Найнер.

В первый раз Дарман увидел его потрясенным. Он вытер лицо ладонью в перчатке.

— А ты где был, Фай? Спасибо огромное. Меня могли на ремни нарезать. Тебе, вроде бы, полагалось его пристрелить?

Фай охлопал жилет обезглавленного Хокана.

— Ладно тебе, я же видел Дара и коммандера Этейн позади. Я знал, что с тобой ничего не случится.

— Он помедлил и пошарился более тщательно. — Вот он, мэм. Думаю, вы должны его забрать. — Фай передал Этейн короткий цилиндр. Это был световой меч Учителя Каста Фульера. Вернуть его — было вопросом чести. — А они неплохо работают по мадалорианской броне, верно?

Этейн совершенно не выглядела радующейся победе. Она взялась за рукоять меча и покрутила его в руке, прежде чем сунуть в карман. Дарман подумал — сколько же пройдет времени прежде чем она уберет свой меч. Она все еще сжимала его одной рукой, его голубой клинок гудел и мерцал при каждом ее движении. Она не обращала на это внимания. Дарману очень хотелось, чтобы Фай не сделал напрашивающегося комментария насчет того, что убивать световым мечом — чисто и практично; никакого беспорядка, никаких потрохов.

Тот впервые придержал при себе свой кладбищенский юмор и просто отошел на несколько шагов, чтобы подобрать настоящий мандалорианский шлем — который он решил забрать себе.

— Вы не хотите отключить его, наконец, мэм? — мягко сказал Дарман. — Тут все закончилось.

Найнер поднялся на ноги и отсалютовал ей в самой строгой парадной манере.

— Спасибо, командир. Вы не против, если я к вам так обращаюсь?

Она словно бы вернулась в "здесь-и-сейчас". Луч голубого света погас.

— Это честь для меня. — ответила она.

Дарман связался по комлинку: генерал Зей сдержал слово. Деcантный катер все еще ждал. Они двинулись колонной, ускоряя шаг, пока не перешли на рысь.

* * *

Десантный катер был окружен полосой клубящейся пыли. Двигатель работал на холостом ходу так долго, что жар направленной вниз струи высушил верхний слой почвы.

Этейн не беспокоилась о том, улетел ли корабль. Она не бросила ее команду. А все остальное было неважно. И, хоть она и знала, что это была лишь рассчитаная приманка — крики Найнера всегда будут преследовать ее. Он должен был хотя бы раз в жизни услышать их, чтобы настолько хорошо им подражать. Ей было плохо; и не потому что она убила Геза Хокана и это наполнило ее стыдом.

Теперь она в полной мере понимала — почему джедаям было отказано в привязанностях.

ЭРК-солдат неторопливо вышагивал, словно на плацу, заложив руки за спину и опустив голову. Этейн больше не строила иллюзий насчет того, что он ушел в свои мысли. Наверняка он прислушивался к комм-передачам в обособленном мирке своего шлема.